Социокультурные особенности Кавказского региона и их влияние на военную безопасность России

Социокультурные особенности Кавказского региона и их влияние на военную безопасность России

Кавказский регион исторически привлекает к себе внимание многих стран мира ввиду своего геостратегического положения. На сегодняшний день на территории Кавказа располагаются такие государства, как Азербайджан, Армения, Грузия, одно не признанное мировым сообществом, но фактически самостоятельное государство, провозгласившее свою независимость от Азербайджана в 1991 году — НагорноКарабахская Республика, два новых государства — Абхазия и Южная Осетия, появившихся после событий грузино-южноосетинского конфликта августа 2008 года и признанные Россией, Никарагуа, Венесуэлой и Науру в качестве суверенных государств, также частью Кавказского региона является Северо-Кавказский Федеральный округ России. военный геополитический кавказ религиозный Многогранность Кавказа в этническом, и религиозном измерениях является основным, с нашей точки зрения, фактором, обуславливающим инициацию специфических процессов социально-экономического, социально-политического, социокультурного характеров. В свете обозначенного вопроса, заметим, что на протекание вышеназванных процессов влияние оказывают ценности, присущие конкретным социальным категориям, именно поэтому многие социокультурные факторы сводятся к динамике ценностей. Но нам представляется важным сфокусировать внимание на менталитет народов Кавказа, который менее подвержен изменениям и менее дифференцирован, чем ценностные системы. Если понимать под менталитетом устойчивую совокупность способов восприятия и особенностей образа мыслей, культурных качеств и черт, выражающиеся в поведении и деятельности, то получается, что он включает в себя картину мира, стиль мышления, нормы и стереотипы поведенческой практики и другие особенности. В определённом смысле, вырабатывается определённый политический стиль отдельных народов, находящий свое отражение в поведении социальных групп, масс, слоев, а также всех политических субъектов.

Исторически сформированы возможности управления нестабильностью в регионе, так как сама по себе данность полиэтничности и многоконфессиональности в пределах небольшой по площади территории — это благоприятная среда для субъекта управления, заинтересованного в деформации социальнополитической реальности. При том, что менталитет не рефлексируется, а принимается в культуре как естественный, представляется возможным рассуждать об устойчивом сформированном специфическом политическом менталитета на Кавказе, как совокупности политических представлений, общих для членов некоторой социальной группы, передающихся из поколения в поколение, проявляющиеся у индивидов в ответ на внешние воздействия. Иными словами, в практической жизни, такая определенная культура политического управления на Кавказе преломляется в социальнополитическом поведении социальных групп, общностей, институтов и участников политической жизни. Отметим, что в Армении около 98% населения исповедует христианство,. этническая принадлежность более чем 97% населения — армяне, в Грузии около 94% населения исповедует православие, 10% - ислам, грузины составляют 83.8% населения, также проживают азербайджанцы — 6.5%, армяне, которые проживают в НагорноКарабахской Республике — 5.7%. В Азербайджане более 90% азербайджанцев, лезгины составляют 2.2% населения страны, русские — 1.8%, армяне — 1.5%. Большинство верующих составляют мусульмане-шииты. Есть также мусульмане-сунниты (в северной части страны, в основном лезгины), православные (русские и грузины) и иудеи (евреи). Рассматривая особенности социального состава Северо — Кавказского федерального округа России, отметим, что к нему относятся Республика Дагестан, Республика Ингушетия, Кабардино-Балкарская Республика, Карачаево-Черкесская Республика, Республика Северная Осетия — Алания, Ставропольский край, Чеченская Республика. Площадь территории округа составляет 1% площади территории Российской Федерации. В округе проживает около 6.66% населения страны, которое представлено многочисленными этническими группами различной религиозной принадлежности. Это самый маленький федеральный округ нашего государства (при этом плотность населения составляет 55,99 чел./км2), и единственный, в котором этнические русские не имеют абсолютного большинства населения округа.

Обращаясь к особенностям религиозной принадлежности населения округа, зафиксируем, что численность мусульман, проживающих в Северо-Кавказском Федеральном округе, составляет сейчас по разным оценкам от 11 до 22 миллионов человек, принадлежащих к более чем 40 этносам. Если оценивать принадлежность народов к определенной религии в масштабах государства, то можно отметить, что сегодня в стране насчитывается более 120 млн. православных, более 14 млн. мусульман, более миллиона буддистов, но сравнение данных переписей разных лет показывает устойчивую тенденции к изменению этнорелигиозной структуры: снижение удельного веса православно? христианских народов и увеличение мусульманских, доля которых к 2012 году достигла 10%.

В данном аспекте необходимо отметить, что религия и этнический фактор превращаются в ведущую идеологическую форму антироссийского сепаратизма и терроризма. Сепаратизм, можно сказать, является частью народов Кавказа — в условиях ограниченной территории и полиэтничности народы вынуждены концентрироваться на определенном пространстве. Нужно заметить, что любому человеку свойственно мысленно ограничивать предметы, тем самым дискретируя пространство, но у горцев это развито особенно сильно — в условиях постоянной борьбы за собственную территорию они знают границы «своего» и «чужого». Но в действительности, очерченная ими граница является результатом их собственного дискретного представления о реальности. Этими особенностями можно объяснить и непомерную жестокость в межэтнических и межнациональных конфликтах.

Радикализация ислама приобретает все более конкретные черты, трансформируясь в террористические угрозы. Большей частью, поддержка терроризма на псевдорелигиозной почве идет со стороны неправительственных структур арабских и других мусульманских стран при определенной поддержке их спецслужб и спецслужб их союзников. В новом звучании, представляется, специфическое значение терроризма, которое нуждается в пересмотре и адаптации к новой среде безопасности, в которой доминируют контрповстанческие и контртеррористические операции. В связи с этим, очевидно, что требуется разработка нового правового базиса и оформления посредством норм международного права Вопросы трансграничных угроз могли бы стать основой консолидации политики в регионе, так как в той или иной мере затрагивают национальный интересы всех государств и субъектов Кавказского региона. Целесообразно формировать выборочные меры доверия и транспарентности, но для этого требуется всеобъемлющий процесс переговоров с участием всех государств. Представляется, что такой обмен мнениями, видимо, необходимо начинать в рамках официально признанных региональных организаций, в частности, ОДКБ. Первоочередной шаг — достижение договоренностей по вопросам функционирования известных террористических организаций и вооруженных формирований.

Представляется, что заинтересованные акторы мировой политики и в дальнейшем будут провоцировать очаги межэтнической и межрелигиозной напряженности в Кавказском регионе, объективно требующие от России выделения значительных средств. Это затруднит для государства решение внутренних проблем. Однако, не нивелируя роль внешнего влияния, предпосылки экстремизма на религиозной основе и этнической основе, на взгляд автора, существуют и в проблемах внутреннего развития — к сожалению, в России до сих пор не выработаны механизмы эффективного выстраивания межконфессионального диалога и этнонациональной политики. Без учета существенных черт Кавказской культуры, любая стратегия в регионе будет неэффективной, а при нарастании противоречий будет являться поводом к конфликту.

В заключение отметим, что в условиях современной геополитической динамики обеспечение военной безопасности России является достижимой целью только при верной расстановке приоритетов в военном строительстве, при проведении системной и консолидированной социальной политики, в особенности, ее молодежной и этнонациональной составляющих.