Из истории изучения юмора

Из истории изучения юмора

Юмор — преодоление препятствий на пути вклада в общественное производство жизни, при помощи «доброго» смеха, даже если ты «невидимая» часть этого препятствия. Смех — это продукт равнодушия, спокойствия души, и он же — сильнейшая эмоция, имеющая выраженное «общественное значение».

Постановка проблемы юмора относится к античности и связана с именами Платона, Аристотеля, Цицерона, чьи взгляды носили, преимущественно, феноменологический, объективистский характер: в центре внимания находилось смешное, а не смеющийся. Уже тогда была осознана социальная значимость комического.

У римлян существовало изречение «Satira riden docastigatmores» — «сатира, смеясь, исправляет нравы». Остросоциальны комедии Аристофана и Лукиана, пародирующие эпосы произведения («Маргит», «Батрахомиомахия», Пигрета) [1].

Направление дальнейшего исследования смеха во многом задал Аристотель, в «Поэтике» определивший объектом комедии «худших людей», а, собственно, смешное как «ошибку или безобразие, никому не причиняющее страдания и ни для кого не пагубное». Положение о том, что при взгляде на объект смеха обнаруживается некое несоответствие, не вызывающее сильных эмоций, присутствует в большинстве нынешних концепций смеха [2].

Юмор как свойство личности привлек внимание значительно позже. К субъекту смеха обратились Р. Декарт и Т. Гоббс. Последний рассматривал юмор как акт «внезапной славы» и связывал его с удовольствием субъекта от превосходства над другими[3]. Эта концепция по сей день является одной из наиболее цитируемых, в особенности, западными авторами. Практическое подтверждение и развитие она получила в работах L. LaFave, D. Zillman, J. Cantor, D. Robinson и L. Smith-Lovin. На основе экспериментов было выявлено, что обладающие высоким статусом индивиды шутят в малых группах чаще прочих. L. La Fave принадлежит гипотеза о том, что люди предпочитают юмор, объектами которого не являются они сами, а также социальные общности, с которыми они себя отождествляют. Ее развивают D. Zillman и J. Cantor, утверждающие, что наибольшей популярностью пользуется юмор, мишени которого находятся вне области симпатичного субъекту смеха.

Существенное влияние на современное понимание юмора оказала немецкая классическая эстетика. Классическая формулировка Канта «Смех есть аффект от превращения напряженного ожидания в ничто» положила начало рассмотрению юмора как некого психического механизма, результатом которого является смех. Идеи о необходимости диалектического понимания единства субъективной и объективной сторон юмора появляются у Шеллинга и Гегеля. Именно трактовка юмора как результата взаимоотношений субъекта и объекта, субъективного восприятия объективного мира (А.Н. Лук, В. Я. Пропп, М. С. Каган, А. В. Дмитриев, JI.В. Карасев, Б. Дземидок) становится преобладающей в настоящее время, несмотря на существование работ, рассматривающих исключительно объективные или субъективные стороны юмора.

Весомый вклад в понимание комического внесли работы И. Рихтера (Жан Поль) и А. Шопенгауэра. Шопенгауэр, у которого теория смешного выступает частью теории познания, указал на гносеологическую ценность юмора, определив причиной возникновения смеха осознание несовпадения между известным понятием и реальным объектом [4].

Ко второй половине XVIII в. следует отнести расширение категориального аппарата и разграничение терминов «ирония», «сатира», «юмор», «смешное», «комическое». Выделение юмора среди иных форм смеха, очевидно, произошло под влиянием гуманистических движений XVIII в., благодаря которым агрессивные формы юмора стали расцениваться как грязные и вульгарные; в то время как до конца XVII в. было социально приемлемым смеяться над неудачливыми, психически больными. В середине XVIII в. Г. Хоум описал два рода предметов вызывающих смех: забавные и достойные осмеяния. Первые вызывают лишь веселость, в смех над вторыми к приятности примешивается чувство презрения. Под юмором в узком смысле стали представлять полное симпатии, терпимости и благожелательности веселье, в противовес другим формам смеха, которые могут быть саркастичны и жестоки [5].

Фрейд считал юмор одним из наиболее здоровых защитных механизмов, в отличие от насмешки — средства выражения социально неприемлемых агрессивных и сексуальных импульсов. На роль смеха в разрядке психического напряжения указывал Г. Спенсер, а подробно этот механизм был описан в рамках школы психоанализа (А. Адлер, Е. Bergler, М. Grotjahn) [6,165].

Направление изучения смешного в советской науке во многом было предопределено взглядами В. Г. Белинского, А. И. Герцена, А. В. Луначарского, акцентировавших внимание на его деструктивных функциях. В первую очередь, как общественно значимое средство критики действительности смех выступает у В. Кирпотина, Д. П. Николаева, A. М. Макаряна.

Важное значение имеют труды М. М. Бахтина, Л. Е. Пинского, B.Я. Проппа, анализировавших смех в конкретно-историческом аспекте. На основе изучения карнавальной культуры Средневековья М. М. Бахтин выявил глубинную взаимосвязь смеха с игрой. Игровой момент рассматривают также Т. Б. Любимова, Н. А. Дмитриева, Г. О. Нодиа.

Современное философское понимание юмора углубляется М. И. Михайловым, JLЮ. Фуксоном, В. О. Пигулевским, М. Н. Столовичем, В. М. Пивоевым, М. С. Каганом, А. Я. Зисем, Л. В. Карасевым, Ю. Б. Боревым и др. Культурологические аспекты находятся в центре внимания Д. С. Лихачева, А. М. Панченко, Н. В. Понырко, A.А. Сычева.

Среди отечественных монографий, посвященных роли юмора на уровне социума, выделяются работы А. В. Дмитриева. В них анализируются функции конфликта, дифференциации и сплоченности, социализации и коммуникации, в особенности, в политической сфере. Большинство иных исследований ограничивается использованием конкретных форм: частушек, анекдотов, — как фактического материала для изучения социальных процессов. Народный юмор в них выступает, скорее, не предметом, а средством познания; документом неподцензурным, а потому более достоверным [7]. М. Дубовскому, Ю. Б. Бореву, Д. Штурман и С. Тиктину принадлежат любопытные, с точки зрения истории, воссоздания духа эпохи, сборники анекдотов. Детскому фольклору посвящены работы С. Борисова, И. Бутенко, М. Осориной, М. Новицкой, С. Тихомира. С. В. Мошкин и B.Н. Руденко методом индивидуального глубинного интервью в детских садах в течение пяти лет исследовали политические стереотипы и мифы на материале детского политического анекдота.

Интерес западной науки к вопросам юмора проявляется в значительном количестве публикаций. Междисциплинарная библиография в области исследований этого явления, составленная J. Rutter, содержит более 4000 источников. Понимание роли юмора на социальном уровне существенно углубили W. Ruch, A. Ziv, R. Martin, A. Berger, P. McGhee, R. Provine, M. Davis, G. Fine. Наибольшее число публикаций посвящено практическому использованию юмора в медицине, образовании, управлении; тендерному и этническому юмору; в политике и на рабочем месте. Существует ряд концепций, во многом противоречащих друг другу, относительно роли изучаемого феномена в малых социальных группах. По мнению R. Coser, D. Zillman и J. Cantor, эта роль заключается в построении социальной иерархии; по мнению L. Francis и К. Vinton — в установлении и поддержании сплоченности коллектива.

На основе критического сопоставительного анализа научной литературы сделан вывод, что информационная сущность юмора исследована недостаточно. Изучены лишь некоторые ее аспекты. К юмору и иронии как к способам коммуникаций подходят Т. Ю. Чубарян, Е. Третьякова, М. Р. Желтухина, анекдотов и слухов как информационных действий касается Г. Г. Почепцов, Ю. Н. Зворыкин упоминает сатиру среди приемов пропаганды, вопросы влиянии юмора на поведение активно обсуждаются в теории рекламы, особенно за рубежом. Представляют интерес филологические исследования структуры вербального юмора П. Бородина, E. Курганова, М. А. Кулинич, В. Раскина.

Общепринято группировать теории юмора на три группы, центральными пункты которых представлены следующими категориями:

1) несоответствие; 2) превосходство; 3) облегчение (или утешение). В русскоязычной литературе эти теории могут обнаруживаться под несколько иными названиями и представать в смешанном виде, отводя главенствующее положение какому-либо одному понятию. Кстати, Б. Дземидок вместо теорий юмора предпочитает выделять концепции «комического». Предложенные им шесть концепций охватывают указанные выше три категории [8,223].

Теория несоответствия является доминирующей при познании юмора, опирается на интуиции таких мыслителей, как И. Кант, С. Кьергегор, и, по мнению А. Смутса, е? мотив может быть прослежен ещ? в сочинении Аристотеля) [9]. Особенность теории состоит в том, что е? объектом выступает юмор как ответная реакция на несоответствие одной вещи другой. Очевидно, это является основой для иронии, востребованной во многих уголках юмористического универсума (от литературных произведений до политического дискурса, от обыденных предложений до использования в качестве примера в пособиях по логике).

Теория превосходства получила развитие благодаря идеям Т. Гоббса, на чей взгляд, юмор инициируется «неожиданным упоением» («suddenglory»), получаемым при осознании своего превосходства над другими. Т. Гоббс теоретизировал о юморе в духе тех древнегреческих философов, которые подч? ркивали недружелюбное начало, могущее лежать в основании юмора [10,432].

Теорию облегчения (утешения), как правило, соотносят с именами З. Фрейда и Г. Спенсера. Они рассматривают юмор как способ освобождения от эмоционального напряжения, образующегося в результате вытеснения некоторых смыслообразов в подсознательные пласты психики [11].

Юмор — преодоление препятствий на пути вклада в общественное производство жизни, при помощи «доброго» смеха, даже если ты «невидимая» часть этого препятствия. Смех — это продукт равнодушия, спокойствия души, и он же — сильнейшая эмоция, имеющая выраженное «общественное значение» [12].

юмор смех личность.

• 1. http://www.dissercat.com/content/fenomen-yumora-v-sotsialno — informatsionnom-vzaimodeistvii-teoretiko-metodologicheskii-analiz)
• 2. Аристотель. Риторика. Поэтика [Текст] / Аристотель. — М.: Лабиринт, 2000. — 224 с. — ISBN 5−87 604−080−0 (в пер.).
• 3. Гоббс, Т. Сочинения [Текст]: в 2 т. / Томас Гоббс. — М.: Мысль, 1991. — 2 т. — 736 с. — ISBN 5−244−460−3 (в пер.).
• 4. Шопенгауэр, А. Мир как воля и представление [Текст] / Артур Шопенгауэр. — М.: Наука, 1993. — 2 т. — 672 с. — ISBN 5−264-
• 5. Хоум, Г. Основания критики [Текст] / Генри Хоум. — М.: Искусство, — 550 с. — ISBN 5−324−560.
• 6. Grotjhan, M. Beyond Laughter [Текст] / Dr. Michael Grotjhan. —: McGraw — Hill, 1957. — Book Id 63 164.
• 7. Дмитриев, А. В. Социология или философия смеха [Текст] / Анатолий Васильевич Дмитриев. — М.: Социс, — № 9. — 214 с. — ISBN 5−201−1 908;0.
• 8. Дземидок, Б. О комическом [Текст] / Богдан Дземидок. — М.: Прогресс, 1974. — 345 с. — ISBN 5−85 578-
• 9. Аристотель. Сочинения [Текст] / Аристотель. — М.: Мысль, 1984. — 580 с. — ISBN 5−97 504−090−0 (в пер.).
• 10. Гоббс, Т. Сочинения [Текст] / Томас Гоббс. — М.: Мысль, 1989. — 1 т. — 627 с. — ISBN 5−244−21-
• 11. Фрейд, 3. Остроумие [Текст] / Зигмунд Фрейд. — Д.: Сталкер, — 349 с. — ISBN 5−96 594−090 (в пер.).
• 12. http://www.referatbank.ru/referat/preview/7426/referat-filosofiya — html)