Опасные действия лиц с психическими расстройствами непсихотического характера (структура, механизмы, экспертная оценка)

Известно, что лица с психическими расстройствами непсихотического характера составляют подавляющее большинство среди субъектов, которым после совершения общественно опасного деяния (00Д) проводится судебно-психиатрическая экспертиза. Они же вызывают наибольшие трудности при решении вопросов о вменяемости-невменяемости, а также при выборе принудительных мер медицинского характера.

Клиническим особенностям, судебно-психиатрической оценке и вопросам принудительного лечения данного контингента посвящено значительное количество исследований (Фрезе А.У., 1874- Таганцев Н. С., 1888- Кандинский В. Х., 1890- Сербский В. П., 1895, 1900; Трахтеров B.C., 1934; Лунц Д. Р., 1958, 1966, 1972; Фрейеров О. Е., 1964, 1967; Кондратьев Ф. В., 1977, 1988, 1996, 2001; Шостакович Б. В., 1978, 1989, 1990, 1996, 2001; Котов В. П., Мальцева М. М., 1981, 1987, 1990, 1996, 2001; Вандыш-Бубко В.В., 1993, 2001; Ancel М., 1958; Bernard Р., 1963; Monahan Y., 1973; Dershowitz А., 1978; Lempp R., 1983; Smith R., 1984; Nedopil N., 1985, 1991; Rasch W., 1986, 1993 и многие другйе). Однако до настоящего времени указанные вопросы остаются не полностью разработанными, отсутствуют четкие критерии вменяемости-невменяемости лиц с психическими расстройствами непсихотического характера при различных нозологических формах.

Остается открытой проблема дифференцированного подхода к выбору мер медицинского характера в отношении лиц, признанных невменяемыми в связи с выраженностью интеллектуальной недостаточности или эмоционально-волевых нарушений.

Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 года предусматривает возможность принципиально нового экспертного решения — вывода о наличии у подэкспертного психического расстройства, не исключающего вменяемости, но ограничивающего его способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими (так называемая «ограниченная вменяемость»). Проблеме «ограниченной вменяемости» также посвящен ряд работ как отечественных, так и зарубежных авторов (Корсаков С.С., 1884- Кандинский В. Х., 1890- Лунц Д. Р., 1966; Антонян Ю. М., Бородин С. В., 1987, 1998; Шостакович Б. В., Горинов В. В., 1996; Шостакович Б. В., 2001; Кудрявцев И. А., 1996; Кондратьев Ф. В., 1996; Горинов В. В., Пережогин JI.O., 1999; Ancel М., 1958; Lempp R., 1983; Smith R., 1984; Reznek L., 1987; Nedopil N., 1991; Rasch W., 1986, 1993 и другие). Тем не менее, полемика о различных аспектах данной проблемы, в том числе, о возможности применения самого понятия «ограниченной вменяемости», продолжается до настоящего времени. Появление ст. 22 в Уголовном кодексе РФ требует выработки четких критериев ее применения и определения отношения данной экспертной оценки к традиционным понятиям вменяемости и невменяемости. Следует отметить, что до настоящего времени большинство авторов, изучавших психические расстройства непсихотического характера, имеющие прямое отношение к проблеме «ограниченной вменяемости», выбирало объектом своего исследования больных, признанных невменяемыми в отношении совершенного 00Д. В практике судебно-психиатрической экспертизы в основном использовался опыт проведения комплексных психолого-психиатрических экспертиз, например, исследование характера и степени влияния индивидуально-психологических особенностей субъекта на его поведение в криминальной ситуации.

Разработка содержательных критериев неспособности обвиняемого «в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими», по сути, только началась. Одними из первых в этом направлении можно считать диссертационные исследования З.Г.

Абдурагимовой (1999), указывающей на возможность применения категории ограниченной вменяемости в «отношении больных шизофренией в состоянии ремиссии, Е. С. Андреевой (2000), разработавшей экспертные модели ограниченной вменяемости для лиц с органическим психическим расстройством, JI.O. Пережогина (2001), предложившего критерии ограниченной вменяемости для психопатических личностей, Т. А. Николаевой (2002), разработавшей критерии применения ст. 22 УК РФ при легкой умственной отсталости. 1.

К сожалению, в статье 22 УК РФ даны только общие формулировки новой правовой нормы, юридические же и медицинские последствия принятия такого рода экспертного заключения недостаточно определённы, что на практике может привести к экспертным и судебным ошибкам. Недостаточная очерченность понятия психического расстройства, не исключающего вменяемости", отсутствие общепринятых принципов его применения в судебно-психиатрической практике определяет в настоящее время крайне осторожный подход экспертных комиссий к принятию подобного рода решений. Так, по данным судебно-психиатрических экспертных комиссий Астраханской области, применение ст. 22 УК РФ было рекомендовано в 1997;2001 годах только в 0,5 — 4,5% от общего количества принятых экспертных решений, в то время как диагноз «пограничного» психического расстройства за указанный период был установлен 54,2% испытуемых.

В настоящем исследовании предпринята попытка решения некоторых из указанных вопросов, чем и определяется его актуальность.

Целью исследования является разработка критериев I дифференцированной судебно-психиатрической оценки и подходов к профилактике общественно опасных действий различных клинических групп больных с психическими расстройствами непсихотического характера.

Задачи исследования: 1. Изучение клинических, социальных и личностно-психологических особенностей лиц с психическими расстройствами непсихотического характера, совершивших общественно опасные действия;

2. Разработка судебно-психиатрической типологии изученных больных, клиническое описание выделенных групп;

3. Изучение структуры и генеза общественно опасных действий лиц с психическими расстройствами непсихотического характера, разработка классификации 00Д на основе полученных данных;

4. Выделение клинических критериев невменяемости и «ограниченной вменяемости» (ст. 22 УК РФ) лиц с психическими расстройствами непсихотического характера;

5. Выделение и описание различных механизмов преступного поведения лиц с психическими расстройствами непсихотического характера, «не исключающими вменяемости»;

6. Анализ современного уголовного законодательства по вопросам применения ст. 22 УК РФ и связанных с ней мер медицинского характера, разработка рекомендаций по его реализации и совершенствованию.

В настоящей работе были обследованы 8 66 лиц с психическими расстройствами непсихотического характера различной нозологической принадлежности, которым проводилась судебно-психиатрическая экспертиза в Астраханском Областном государственном учреждении здравоохранения (ОГУЗ) «Психиатрия» в связи с совершенными ими общественно опасными действиями.

Научная новизна исследования. В данной работе впервые был проведен систематический анализ клинических и социальных особенностей лиц с психическими расстройствами непсихотического характера в судебно-психиатрическом аспекте, дано клиническое описание отдельных групп такого рода больных, предложена их классификация.

Систематизированы критерии невменяемости и предложены критерии вменяемости и «ограниченной вменяемости» лиц с непсихотическими психическими расстройствами, определено отношение принципиально нового понятия «ограниченной вменяемости» к традиционным категориям «вменяемости» и «невменяемости», а также взаимосвязь между ними. Выделены и описаны аномально-личностные механизмы совершения преступных деяний субъектами, обнаружившими психические расстройства непсихотического характера, не исключающие вменяемости, но ограничивающие способность лица осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими. Проанализировано современное уголовное законодательство по вопросам применения ст. 22 УК РФ и связанных с ней принудительных мер медицинского характера (Уголовный, Уголовно-процессуальный,.

Уголовно-исполнительный кодексы РФ), разработаны рекомендации по его возможному совершенствованию и реализации положений и норм, регулирующих отношение к лицам с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости.

Практическая значимость работы. Предложенный в работе метод судебно-психиатрической оценки лиц с психическими расстройствами непсихотического характера при помощи четырех регистров критериев (клинического, адаптационного/ ситуационного и мотивационного) позволит более дифференцированно и достоверно оценивать их состояние в момент совершения правонарушения, более обоснованно принимать экспертные решения, применять меры медицинского характера, что в конечном итоге приведет к повышению эффективности мер профилактики преступлений и общественно опасных действий, совершаемых лицами с психическими расстройствами непсихотического характера. Определение у субъекта с психическими аномалиями одного из аномально-личностных механизмов совершения преступлений может послужить дополнительным критерием его неспособности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими.

Результаты исследования и предложенные рекомендации i найдут применение в деятельности судебно-психиатрических экспертных комиссий, комиссий врачей-психиатров, решающих вопросы прекращения или изменения вида принудительного лечения, а также психиатрических стационаров и психоневрологических диспансеров, осуществляющих принудительное лечение психически больных.

выводы.

1. Оптимизация экспертной оценки лиц с психическими расстройствами непсихотического характера требует привлечения разносторонних критериев, позволяющих изучить не только собственно психопатологические проявления, но и связанные с ними индивидуально-психологические особенности, характер социальной адаптации, реакции на конкретные обстоятельства правонарушения. Целесообразно выделять следующие регистры критериев экспертной оценки: основной клинический, и дополнительные — адаптационный, ситуационный и мотивационный.

1.1. Регистр клинических критериев является основным, так как именно от выраженности психических нарушений в конечном итоге зависит то или иное экспертное решение — от вменяемости до невменяемости.

1.2. Регистр адаптационных критериев является показателем влияния имеющихся у 'субъекта психических нарушений на его жизнедеятельность. Данный регистр опосредуется через показатели возможностей субъекта к социальной адаптации и социальному функционированию.

1.3. Регистр ситуационных критериев служит показателем влияния объективных обстоятельств и их понимания субъектом на его ¦поведение' непосредственно в криминальной ситуации.

1.4. Регистр мотивационных критериев является выражением влияния психических ' отклонений и особенностей личности на формирование мотивов и цели, выбор орудий и средств, места и времени конкретного общественно опасного деяния.

2. Для субъектов, способных осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими при совершении конкретного противоправного деяния (вменяемых), характерны следующие сочетания основных и дополнительных критериев.

2.1. Легкое снижение (или отсутствие снижения) интеллекта, последовательность или конкретность мышления, незначительные эмоционально-волевые расстройства, сохранность критических и прогностических возможностей, волевого контроля своих действий — устойчивая социальная адаптация, высокий уровень социального функционирования — все виды ситуационных обстоятельств — все уровни мотивации.

2.2. Легкое снижение интеллекта, последовательность или конкретность мышления, выраженные эмоционально-волевые нарушения — неравномерная социальная адаптация, низкий уровень социального функционирования — сдерживающие, индифферентные или провоцирующие ситуационные обстоятельстванезависимо-осознанная или ситуационная смещенная мотивация.

2.3. Умеренное снижение интеллекта, конкретность или обстоятельность мышления, умеренно выраженные эмоционально-волевые расстройства — устойчивая социальная адаптация, высокий уровень социального функционирования — все виды ситуационных обстоятельств, кроме «субъективно не оставляющих свободы выбора действий» — все уровни мотивации, кроме скрытой суггестивной.

3. Для субъектов, лишенных способности в полной мере осознавать фактический характер и общественную ¦" опасность своих действий и руководить ими при совершении конкретного противоправного деяния (ограничено вменяемых), характерны следующие сочетания основных и дополнительных критериев.

3.1. Легкое снижение (или отсутствие снижения) интеллекта, последовательность или конкретность мышления, выраженные эмоционально-волевые нарушениянеравномерная социальная адаптация, низкий уровень социального функционирования — ситуационные обстоятельства, субъективно не оставляющие свободы выбора действий, или вынуждающие к действиямситуационная (кроме смещенной) или суггестивная мотивация.

3.2. Умеренное снижение интеллекта, конкретность или обстоятельность мышления, умеренно выраженные эмоционально-волевые расстройства — неравномерная социальная адаптация, низкий уровень социального функционирования — ситуационные обстоятельства, субъективно не оставляющие свободы выбора действий, или вынуждающие к действиям — аффектогенная или суггестивная мотивация.

3.3. Значительное снижение интеллекта, конкретность или обстоятельность мышления, незначительные эмоционально-волевые расстройства — неравномерная социальная адаптация, низкий уровень социального функционирования — провоцирующие ситуационные обстоятельства при всех видах ситуационной мотивации (кроме игровой) — индифферентные или сдерживающие обстоятельства при суггестивной мотивации. 4. Для субъектов, полностью лишенных способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими при совершении конкретного противоправного деяния (невменяемых), характерны следующие сочетания основных и дополнительных критериев.

4.1. Выраженное снижение интеллекта, конкретность, обстоятельность или ригидность мышления, выраженные эмоционально-волевые нарушения — социальная дезадаптация, низкий уровень социального функционирования — ситуационная (кроме игровой), суггестивная или примитивно-утилитарная мотивация.

4.2. Выраженное снижение интеллекта, сугубая конкретность мышления, умеренно выраженные эмоционально-волевые нарушения — социальная дезадаптация, низкий уровень социального функционирования — аффектогенная, прямая ситуационная, суггестивная или' примитивно-утилитарная мотивация.

4.3. Выраженные эмоционально-волевые нарушения, умеренное или значительное снижение интеллекта, конкретность или обстоятельность мышления социальная дезадаптация, низкий уровень социального функционирования — аффектогенная, примитивно! i утилитарная или импульсивная мотивация. 4.4. Паралогичность или резонерский тип мышления, эмоциональное уплощение, выраженные или умеренно выраженные волевые нарушения, легкое снижение интеллекта — социальная дезадаптация, низкий уровень социального функционирования • - аффектогенная, дефицитарно-анэтическая или импульсивная мотивация. 5. Одним из важных признаков неспособности лица с психическими расстройствами непсихотического характера в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими является констатация одного из выделенных на основании настоящего исследования аномально-личностных механизмов (АЛМ) совершения преступлений: АЛМ непосредственной ситуационной обусловленности, АЛМ опосредованной многофакторной зависимости, АЛМ авторитарной инициации. Указанные механизмы могут быть положены в основу дифференцированной профилактики преступлений таких субъектов.

5.1. Аномально-личностные механизмы непосредственной ситуационной обусловленности реализуются при неожиданном возникновении и быстром развитии провоцирующей ситуации, которая фактически предопределяет все последующие действия субъекта по схеме: потребность — внезапная провокация непродуманное решение — преступное деяние.

5.2. Аномально-личностные механизмы опосредованной многофакторной зависимости реализуется при длительном воздействии ряда провоцирующих факторов и внутреннем конфликте, связанном с невозможностью быстрого и успешного разрешения негативной ситуации по схеме: потребность — длительное влияние различных (психологических и. социальных) негативных факторовнеспособность найти социально приемлемое решение преступное деяние.

5.3. Аномально-личностные механизмы авторитарной инициации реализуются при целенаправленном вовлечении психически. неполноценного субъекта в преступную деятельность авторитетным для него лицом по схеме: i влияние авторитетного субъ. ёкта — внушенная авторитетом потребность или отсутствие потребностинавязанная авторитетом цель — преступное деяние, б. Анализ норм современного. законодательства, регулирующих вопросы уголовной ответственности лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, позволяет выделить ряд неточностей и противоречий, требующих коррекции. В частности, целесообразно ввести в УК РФ понятие «ограниченной I вменяемости" — указать, что психическое расстройство, не исключающее вменяемости, является обстоятельством, смягчающим наказаниеуточнить содержание понятия «принудительное лечение, соединенное с исполнением наказания" — устранить несоответствие между отдельными статьями УК РФ, УПК РФ и УИК РФ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Как известно, лица с психическими расстройствами непсихотического характера составляют подавляющее большинство среди лиц, которым после совершения общественно опасного деяния проводится судебно-психиатрическая экспертиза. Они же вызывают наибольшие трудности при решении вопросов о вменяемости-невменяемости, а также при выборе принудительных мер медицинского характера.

Клиническим особенностям, судебно-психиатрической оценке и вопросам принудительного лечения данного контингента посвящено значительное количество исследований. Однако до настоящего времени указанные вопросы остаются до конца не разработанными, отсутствуют четкие критерии вменяемости-невменяемости при наличии психических расстройств непсихотического характера в рамках различных нозологических форм. Кроме того, в Уголовном кодексе РФ 1996 года появилась принципиально новая для российского права ст. 22, позволяющая выносить экспертное решение о наличии у подэкспертного психического расстройства, не исключающего вменяемости, но ограничивающего его способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими (так называемая «ограниченная вменяемость»).

Введение

в экспертную практику указанной правовой нормы требует выработки четких критериев ее применения и определения отношения данной экспертной оценки к традиционным понятиям вменяемости и невменяемости. Попытке решения некоторых из указанных вопросов и посвящено данное исследование.

Было обследовано 8 66 лиц с психическими расстройствами непсихотического характера различной нозологической принадлежности, совершивших общественно опасные действия и проходивших в связи с этим ' судебно-психиатрическую экспертизу. 332 из них были признаны вменяемыми в отношении совершенного деяния, 227 рекомендовано применение ст. 22 УК РФ, 307 были экскульпированы.

Для достоверной судебно-психиатрической экспертной оценки лиц с непсихотическими психическими расстройствами предложено использовать 4 регистра критериев — клинических, адаптационных, ситуационных и мотивационных. Теоретической предпосылкой выделения указанных регистров послужила известная концепция Ф. В. Кондратьева о триаде признаков, определяющих опасные деяния лиц с психическими расстройствами, схематично обозначенной им как «синдром — личностьситуация». Регистр клинических критериев, включающий в себя категорию «синдром», является основным, т.к. именно степень выраженности психических нарушений в конечном итоге определяет экспертное решение, в частности, позволяет говорить об ограничении вменяемости или экскульпации больного. Адаптационными критериями названы выявляемые при изучении анамнеза подэкспертного уровень социального функционирования и проявления его способностей к социальной адаптации и ситуационной приспособляемости. Этот регистр в определенном смысле подтверждает степень выраженности выявленных при проведении экспертизы психических расстройств. Два последних регистра показывают, каким образом психические отклонения и личностные особенности испытуемого проявились в данной конкретной ситуации правонарушения (категории «личность» и «ситуация» по Ф.В. Кондратьеву).

Принятие окончательного экспертного решения может бытьч достигнуто в рамках концепции функционального диагноза, то есть, сопоставления собственно психопатологически^, феноменологических параметров (клинический регистр) с данными о фактической социальной адаптации и уровне социального функционирования испытуемого (адаптационный регистр) и адекватности/неадекватности его поведения по отношению к объективным ситуационным обстоятельствам (ситуационный и мотивационный регистры).

Регистр клинических критериев экспертной оценки. I.

Учитывая, что в рамках одной нозологической формы, и даже в рамках одного синдрома (например, психоорганического, психопатоподобного или слабоумия) возможны диаметрально противоположные экспертные решения — от вменяемости до невменяемости — основным объектом исследования были выбраны психопатологические феномены", качественные характеристики синдромов. В частности, исследовалась степень выраженности и различные сочетания i интеллектуально-когнитивных и эмоционально-волевых расстройств, в соответствии с юридическим психологическим) критерием невменяемости и ограниченной вменяемости. Было выявлено 7 вариантов t такого рода сочетаний.

1. Легкое снижение (отсутствие снижения) интеллекта — последовательность или конкретность мышления — незначительные эмоционально-волевые расстройства (эмоциональная незрелость, неустойчивость, некоторая внушаемость, слабость длительных волевых усилий) — сохранность критических и прогностических возможностей, волевого контроля своих действий. Лица с таким сочетанием психических отклонений сохраняют способность к вменению практически в любой ситуации, вне зависимости от характера содеянного («безусловная» вменяемость).

2. Легкое снижение (отсутствие снижения) интеллекта — последовательность или конкретность мышления — выраженные эмоционально-волевые нарушения (эксплозивность, снижение волевого контроля, затруднение коррекции своих действий, импульсивность) снижение критических и прогностических функций (подгруппа «ПЭВР»).

3. Умеренное снижение интеллекта — конкретность или обстоятельность мышления — умеренно выраженные эмоционально-волевые расстройства (эмоциональная неустойчивость, незрелость, — затруднение длительных волевых усилий, ослабление волевого контроля своих действий) — снижение критических и прогностических функций (подгруппа «РВР»).

4. Значительное снижение интеллекта конкретность или обстоятельность мышлениянезначительные эмоционально-волевые расстройства (внушаемость, эмоциональная незрелость) — снижение критических и прогностических функций (подгруппа «ПИР»).

При выявлении у подэкспертного трех последних вариантов сочетания интеллектуально-когнитивных и эмоционально-волевых расстройств уже невозможно категорично высказаться в пользу полной вменяемости субъекта, опираясь только на клинические критерии («условная» вменяемость). Указанные психопатологические отклонения, при определенных обстоятельствах, могут послужить экспертным основанием для рекомендаций применения ст. 22 УК РФ. Прийти к окончательному экспертному заключению помогают дополнительные критерии.

Следующие три варианта свидетельствуют о невменяемости испытуемого:

5. Выраженное снижение интеллекта — конкретность, обстоятельность или ригидность мышления — резкое снижение критических и прогностических возможностей а) эксплозивность, неспособность к волевому контролю «своей деятельности, ригидность установок (синдромы слабоумия /умственная отсталость или деменция/ в сочетании с грубыми психопатоподобными нарушениямиподгруппа «ПВРИ») — или б) повышенная внушаемость, практически полная подчиняемость, эмоциональная незрелость и прямолинейность (синдромы слабоумия умственная отсталость или деменция/ в сочетании с астено-апатическими расстройствами — подгруппа «ПВРИ»).

6. Выраженные эмоционально-волевые нарушения (эксплозивность, неспособность к волевому контролю своей деятельности, ригидность установок) — умеренное или значительное снижение интеллекта — конкретность или 1 обстоятельность мышления — резкое снижение критических и прогностических возможностей (психоорганический синдром в его эксплозивном варианте, декомпенсация специфических психопатических или психопатоподобных расстройств — подгруппа «ПГЭВР»).

7. Паралогичность или резонерский тип мышленияэмоциональное уплощение — выраженные волевые нарушения (неспособность к волевому контролю и коррекции своих действий) — легкое снижение (отсутствие снижения) интеллекта — резкое снижение критических и прогностических возможностей (шизофренический дефект — подгруппа «ПГРМ»).

В отличие от клинических критериев ограниченной вменяемости, в каждом из которых интеллектуально-когнитивные и эмоционально-волевые расстройства находились в своеобразной «обратной зависимости», клинические критерии невменяемости являют собой сочетание грубых расстройств со стороны различных сфер психической деятельности. Исключение составляет лишь последний критерий, в который наряду с выраженными нарушениями мышления и эмоционально-волевой сферы входит легкое снижение интеллекта.

Регистр адаптационных критериев экспертной оценки. Адаптационные критерии показывают, каким образом психические нарушения, присущие субъекту, повлияли на его способность к социальной адаптации и ситуационной приспособляемости, на возможность достичь определенного уровня социального функционирования. Однако при исследовании адаптационных критериев всегда следует учитывать, что i некоторые формальные показатели уровня социального функционирования (образование, служба в армии, наличие семьи и постоянной работы) могут оказаться низкими не из-за наличия психического расстройства, а в связи с объективными макро или микросоциальными обстоятельствами. Предлагаемые критерии имеют судебно-психиатрическое значение только в том случае, когда они являются следствием психического расстройства, или непосредственно с ним связаны. I.

Исследование позволяет выделить три варианта различных сочетаний таких критериев.

Первый включает в себя такие показатели, как своевременное развитие психических и физических функций в раннем детстве, ' способность к удовлетворительной учебе в школе и других учебных заведениях, успешная служба в армии, достаточно полная социальная или «асоциальная» адаптация, хорошая ситуационная приспособляемость. Характерны также редкие декомпенсации расстройств личности, всегда вызванные достаточно сильными психотравмирующими факторами, способность добиваться поставленных целей, умение использовать свой жизненный опыт, «учиться на ошибках», наличие стойких увлечений и интересов, умение устанавливать нормальные интерперсональные отношения при определенной избирательности контактов. Перечисленные факторы показывают, что наличие психического расстройства практически не повлияло на способность субъекта хорошо адаптироваться в обществе, занять приемлемую для себя социальную нишу, соответственно, эти факторы свидетельствуют в пользу его вменяемости.

Второй вариант характеризуют сведения о задержках психомоторного развития в 'раннем детстве (подгруппа «ПИР»), о слабой учебе в школе — как в связи с интеллектуальной недостаточностью (подгруппы «ПИР» и «РВР»), так и из-за грубых поведенческих нарушений (подгруппа «ПЭВР») — о трудностях при прохождении армейской службы (подгруппа «ПЭВР») или о признании негодным к службе в армии (подгруппы «ПИР» и «РВР») — о достаточно частых декомпенсациях эмоционально-волевых расстройств по незначительным поводам (подгруппа «ПЭВР»), о совершении ими ранее «аффективных» правонарушений (подгруппа «ПЭВР») — об ориентации своего поведения на поведение лидеров неформальных групп, проблемах установления интерперсональных отношений (подгруппы «ПИР» и «РВР»), или неразборчивости в контактах (подгруппа «ПЭВР»), о трудностях адаптации к новым условиям среды, слабой ситуационной приспособляемости, о трудностях длительных волевых усилий при достижении конкретной цели, отсутствии стойких интересов, слабых способностях или неумении использовать жизненный опыт, неоднократное повторение одних и тех же ошибок все, три подгруппы). Косвенным показателем, в определенной степени объясняющим происхождение указанных расстройств, могут послужить сведения о наличии в анамнезе той или иной экзогенноорганической патологии.

Несмотря на некоторые указанные различия, для всех трех подгрупп ограниченно вменяемых были характерны факторы, в определенной степени являющиеся показателями нарушения адаптационных возможностей и контроля своего поведения у подэкспертного.

Практически всем ограниченно вменяемым субъектам свойственны показатели низкого уровня социального функционирования и неравномерной социальной адаптации, проявляющейся в достаточно резком колебании уровня адаптационных возможностей удовлетворительное функционирование в привычных условиях и быстрая декомпенсация при их изменении, разные возможности адаптации в различные возрастные периоды и к различным социальным условиям). Указанные ! i критерии не имеют самостоятельного значения, однако, при установлении описанных выше клинических критериев ограниченной вменяемости, могут свидетельствовать в пользу рекомендации применения ст. 22 УК РФ. При их обнаружении возникает необходимость более тщательного изучения ситуации правонарушения, «наложения» выявленных психических расстройств на объективные ситуационные обстоятельства.

Третий вариант объединяет сведения о задержках психомоторного развития в раннем детстве (подгруппы «ПВРИ» и «ПГЭВР»), о крайне слабой учебе в общеобразовательной школе с последующим переводом во вспомогательную школу (подгруппа «ПВРИ») или получением только начального образования (подгруппа «ПГЭВР»), о неспособности создать свою семью (подгруппы «ПВРИ» и «ПГЭВР») или о потере семьи после начала психического заболевания (подгруппа «ПГРМ») — о признании негодным к службе в армии (подгруппы «ПВРИ» и «ПГЭВР») — о полной трудовой дезадаптации, неспособности найти постоянную работу (подгруппы «ПВРИ» и «ПГЭВР») или утрате трудоспособности в связи с психическим заболеванием (подгруппа «ПГРМ») — о достаточно частых декомпенсациях эмоционально-волевых расстройств по незначительным поводам (подгруппа «ПГЭВР»), о совершении ими ранее «аффективных» правонарушений (подгруппы «ПГЭВР» и «ПГРМ») — об ориентации своего поведения на поведение лидеров неформальных групп (подгруппа «ПВРИ») — о низких возможностях адаптации к новым условиям среды, неудовлетворительной ситуационной приспособляемости, о трудностях длительных волевых усилий при достижении конкретной цели, о неумении использовать жизненный опыт, неоднократном повторение одних и тех же ошибок (подгруппы «ПВРИ» и «ПГЭВР») — об отсутствии какихлибо увлечений и интересов (подгруппа «ПВРИ») или расторможенности и извращенности влечений (подгруппа «ПГРМ») — о значительных трудностях при установлении интерперсональных отношений (подгруппы «ПВРИ» и «ПГРМ») или, напротив, их крайней неразборчивости (подгруппа «ПГЭВР») — о неоднократных госпитализациях в психиатрические больницы, о наличии личностных девиаций, чаще всего — диссоциальных, возбудимых и неустойчивых (все три подгруппы).

Третий вариант сочетания адаптационных критериев является показателем социальной дезадаптации, t практически полной неспособности к ситуационной приспособляемости, низкого уровня социального функционирования, соответственно, при совпадении с клиническими критериями невменяемости свидетельствует в пользу экскульпации больного.

Регистр ситуационных критериев зкспертной оценки.

Все виды ситуативных обстоятельств, в зависимости от их влияния (сдерживающего, нейтрального или провоцирующего) на поведение субъекта при совершении 11 им противоправных действий, можно разделить на несколько категорий:

1. Обстоятельства, субъективно не оставляющие свободы выбора действий. Ситуация всегда возникает внезапно, неожиданно для субъекта, развивается быстро, требует принятия незамедлительного решения. Объективно, как правило, возникает реальная угроза жизни или здоровью самого субъекта или близких ему людей. Субъективно ситуация обычно воспринимается как «безвыходная», эмоциональное напряжение достигает силы стресса. Противодействовать совершению преступления в данном случае могут только внутренние сдерживающие мотивы.

2. Обстоятельства, вынуждающие к действиям. Ситуация как 4 правило возникает внезапно, неожиданно для субъекта, однако развивается постепенно, не требуя незамедлительного принятия решения. Объективно эти обстоятельства не несут «смертельной» опасности, хотя реальная угроза ощутимых потерь присутствует. В субъективном представлении иной образ действий приведет к неприятностям, возможны месть, преследования со стороны соучастников, друзей, насмешки, исключение из привычного круга общения. Сложившаяся ситуация вызывает эмоциональное напряжение, рациональная критическая оценка ситуации поверхностна. В то же время, эти обстоятельства не являются для субъекта безвыходными. Чаще всего обстоятельства, вынуждающие к действиям, не возникают спонтанно, они целенаправленно создаются лицами, имеющими авторитет у субъекта.

3. Субъективно провоцирующие обстоятельства. Провоцирующая ситуация как правило возникает внеза, пно, неожиданно для субъекта, однако может существовать и длительное время, оказывая хроническое провоцирующее воздействие. Развитие ситуации всегда постепенное, время на принятие решения, обдумывание всех деталей создавшегося положения практическине ограничено. Обстоятельства объективно позволяют субъекту достаточно легко удовлетворить возникающие обычно материальные) потребности. Субъективно ситуация воспринимается в значительной степени рационально, оценивается как «безопасная», ответственность за совершенное деяние не предполагается. Провоцирующие обстоятельства могут возникать спонтанно, но могут быть и целенаправленно созданы авторитетными для субъекта лицами. 1.

4. Индифферентные обстоятельства. Ситуационные обстоятельства существуют практически постоянно в неизменном виде. Время на принятие решения, выбор тех или иных действий, прогнозирование их вероятных последствий не ограничено. Объективно ситуация не способствует, но и не препятствует совершению противоправных действий. Сложившиеся обстоятельства эмоционально нейтральны, у субъекта всегда имеется возможность рационального выбора действий. Возможно I влияние на поведение субъекта авторитетных для него лиц, которое проявляется в форме предложений, уговоров, обещаний, и обычно не предполагает для субъекта реальной угрозы значимых' потерь в случае отказа от совершения преступления.

5. Сдерживающие обстоятельства. Как и при индифферентных обстоятельствах, ситуация существуют практически постоянно, время на принятие решения, выбор действий, прогнозирование их вероятных последствий не ограничено. Однако объективно существует множество серьезных внешних препятствий, которые субъекту необходимо преодолеть, чтобы добиться поставленной преступной цели. Сложившиеся обстоятельства эмоционально нейтральны, у субъекта всегда имеется свобода рационального выбора действий. Возможно влияние на поведение субъекта авторитетных для него лиц, которое обычно не предполагает реальной угрозы значимых потерь при отказе от участия в преступном деянии.

Анализ влияния объективных ситуационных обстоятельств на поведение субъекта в криминальной ситуации чрезвычайно важен при рекомендации применения ст. 22 УК РФ. При обстоятельствах, субъективно не оставляющих свободы выбора действий, быстрое развитие ситуации, требующее мгновенного принятия решения, а также субъективные представления о ней как о представляющей реальную угрозу жизни или здоровью, оказывают провоцирующее действие, способствующее совершению преступления. В такой ситуации значительная или умеренная интеллектуальная недостаточность, присущая испытуемым, составившим подгруппы «ПИР» и «РВР», не позволяет им ни спрогнозировать последствия своих действий, ни в полной мере оценить их как противоправные, ни принять приемлемое решение, которое позволило бы избежать конфликтной ситуации, не прибегая к нарушению закона. Выраженные эмоционально-волевые расстройства, присущие обследованным из подгруппы «ПЭВР», в ситуации, когда лицу, в его субъективном представлении, грозит «смертельная» опасность, препятствует их способности в полной мере руководить своими действиями. В связи с этим выявление обстоятельств, субъективно не оставляющих иного выбора, всегда свидетельствует в пользу решения об ограниченной вменяемости.

В отличие от описанных выше, обстоятельства, вынуждающие к действиям, не являются для лица безвыходными и не требуют сиюминутного принятия решения. Соответственно, такие обстоятельства нельзя однозначно рассматривать как довод в пользу ограниченной вменяемости. Однако в сочетании с аффектогенной защитно-личностной мотивацией у лиц с выраженными эмоционально-волевыми расстройствами (подгруппа «ПЭВР») или с суггестивной мотивацией у лиц со значительным или умеренным снижением интеллекта (подгруппы «ПИР» и «РВР») рекомендация применения ст. 22 УК РФ становится вполне адекватной.

Провоцирующие обстоятельства тоже не могут однозначно свидетельствовать в пользу ограниченной вменяемости. Выявление при исследовании материалов уголовного дела провоцирующих обстоятельств требует детального сопоставления, «наложения» имеющихся у субъекта психических расстройств на ситуацию правонарушения. Рекомендация применения ст. 22 УК РФ будет адекватна только в случаях, когда присущие испытуемому психические отклонения ограничивали его способность к свободному волеизъявлению именно в исследуемой ситуации.

Две последние разновидности ситуационных обстоятельств (индифферентные и сдерживающие) — при условии, что субъект сам являлся инициатором, разработчиком или активным соучастником преступления, оказался способен успешно планировать свои действия, адекватно оценивать и преодолевать объективные препятствия, чтобы добиться поставленной цели, учитывать условия окружающей • обстановки и коррёктировать направление своих действий в зависимости от меняющихся внешних факторов — являются критериями, свидетельствующими в пользу вменяемости испытуемого. В этом случае становится очевидным, что нарушения психической деятельности не оказали существенного влияния на поведение субъекта при совершении им противоправных действий. Напротив, если лицо при совершении правонарушения игнорировало сдерживающие обстоятельства и неблагоприятные объективные условия, не было способно корригировать свои действия, то такое поведение можно рассматривать или как неспособность данного лица адекватно оценить объективные внешние обстоятельства и сопоставить их со своими реальными возможностями (подгруппы «ПИР» и «РВР»), или как проявление ригидности установок, слабости борьбы мотивов, неспособности отказаться от первоначально спланированных действий даже при резком снижении вероятности успешного достижения цели (подгруппа «ПЭВР»). При таком варианте поведения испытуемого возрастает вероятность применения ст. 22 УК РФ. Целесообразно также применение указанной статьи к лицам со значительным или умеренным снижением интеллекта (подгруппы «ПИР» и «РВР»), совершившим преступления, которые определялись t суггестивной мотивацией. Планирование, выбор места, времени и орудий преступления в этом случае осуществляются другими лицами, сами испытуемые лишь используются ими в своих целях. Лица с интеллектуальной недостаточностью участвуют в противоправном деянии в силу своей конформности, подчиняемости, внушаемости, или принуждаются к совершению тех или иных действий путем давления со • t стороны инициатора преступления. И, наконец, применение ст. 22 УК РФ возможно при выявлении индифферентных или сдерживающих ситуационных обстоятельств в сочетании со смещенной ситуационной мотивацией при совершении лицами 'с патологической наркотической зависимостью и выраженными эмоционально-волевыми нарушениями (подгруппа «ПЭВР») преступлений, связанных с приобретением, хранением или изготовлением наркотических средств. i.

При вынесении экспертного решения о невменяемости указанный регистр не играет столь значимой роли. Анализ объективных ситуационных обстоятельств совершения общественно опасных действий, в отношении которых впоследствии рекомендовалась экскульпация больного, не выявил устойчивых закономерностей. Большинство 00Д были совершены при индифферентных или сдерживающих обстоятельствах. Однако примечательно, что при совершении правонарушения испытуемые, как правйло, игнорировали объективные обстоятельства, не могли воспользоваться ими в своих интересах, действовали, невзирая на неблагоприятные внешние условия, оказывались неспособны корригировать свои действия с учетом изменившейся ситуации, что часто приводило к их задержанию. Иногда они самонадеянно пытались совершить правонарушения, заведомо невыполнимые по объективным обстоятельствам. Такое поведение можно рассматривать как полную неспособность испытуемого к адекватной оценке объективных внешних обстоятельств и своих реальных возможностей.

Регистр мотивационных критериев экспертной оценки. Все многообразие мотивации преступного поведения лиц с психическими аномалиями можно разделить на три большие группы (уровни мотивации), в зависимости от степени влияния объективных ситуационных обстоятельств и посторонней авторитарной инициации на формирование у субъекта мотивов конкретного преступления.

Первый уровень — независимо-осознанная мотивация. Формирование конкретных мотивов обусловлено внутренними потребностями и установками субъекта и не имеет прямой зависимости ни от ситуативных факторов, ни от постороннего влияния. Второй уровеньситуационная мотивация. Конкретные мотивы формируются субъектом самостоятельно, однако при существенном влиянии ситуативных факторов. Третий уровеньсуггестивная мотивация. Мотивы формируются несамостоятельно, авторитарно навязываются извне, часто оказываются отчужденными от реальных потребностей субъекта. t.

При независимо-осознанной мотивации субъект самостоятельно и сознательно планирует свое поведение, руководствуясь своими утилитарными внутренними потребностями, эгоистическими интересами ! и сформировавшимися под их влиянием антисоциальными установками. Мотивы конкретного преступления формируются с учетом реальных возможностей субъекта, имеющихся в его распоряжении средств. Цель преступления выбирается практически независимо от внешних обстоятельств. Ситуативные обстоятельства, конечно, учитываются, используются в преступных замыслах, однако они не формируют саму цель и не диктуют характер противоправных действий.

6 зависимости от формы реализации преступного умысла представляется возможным выделить две разновидности независимо-осознанной мотивации: планомерно реализуемая" и «отставленная». При «планомерно реализуемой» осознанной мотивации субъект после выбора конкретной цели преступления начинает последовательно и направленно претворять ее в жизнь. Он поэтапно создает условия, необходимые для реализации задуманного, подбирает необходимые средства, орудия, при необходимости подбирает сообщников, устраняет препятствия, целенаправленно выбирает время и место совершения преступления. Он способен скорректировать свои планы в зависимости от внезапно изменившихся объективных обстоятельств, способен спрогнозировать последствия того или иного действия. Иными словами, при данном виде мотивации субъект сам формирует условия, наиболее благоприятные для реализации его умысла. Такой вид мотивации характерен для лиц с легким снижением (без снижения) интеллектуально-когнитивных функций и незначительными эмоционально-волевыми нарушениями.

При «отставленной» осознанной мотивации субъект, как чи при «планомерно реализуемой», сознательно выбирает цель преступления и средства ее достижения. Отличие заключается в том, что он не создает самостоятельно условия для реализации своего замысла, а дожидается благоприятных условий, выжидает, когда ситуативные обстоятельства сложатся таким образом, чтобы можно было добиться желаемого результата, приложив для этого минимум усилий и средств. При таком виде мотивации субъект способен отказаться от конкретной цели преступления при неблагоприятно (в его понимании) складывающихся обстоятельствах, не оставляя при этом направленного преступного умысла в целом. Такой вид мотивации характерен для лиц с легким или умеренным снижением интеллекта, конкретностью мышления и ослабленной способностью к длительным волевым усилиям, для которых затруднительно как продумать все детали преступления, просчитать все варианты развития событий, так и планомерно, методично выполнить задуманное.

Второй уровень — ситуационная мотивация. При этом виде мотивации мотивы конкретного деяния длительное время не вынашиваются, отсутствует тщательная подготовка или длительное выжидание удобного случая.

Сама ситуация действия или возникает внезапно, неожиданно для субъекта, требуя от него немедленной ответной реакции, моментального принятия решения, или существует длительное время, постоянно провоцируя на какие-либо действия. Если ситуация возникает неожиданно, возможны два вида мотивации: аффектогенная" или «прямая» ситуационная. Оба вида мотивации характеризуются необходимостью немедленного принятия решения в субъективно-сложной, провоцирующей ситуации. Различие между ними заключается в характере «провокации».

Аффектогенная" мотивация проявляется в условиях конфликта, ссоры, иногда субъективной безвыходности, кажущейся или реальной угрозы жизни или благополучию. Быстрое развитие ситуации не дает времени на хладнокровное обдумывание поступков и их последствий, решение принимается эмоционально, «на аффекте». По описанной схеме совершаются преступления, направленные против жизни и здоровья людей, а также правонарушения, связанные с порчей имущества. Такой вид мотивации характерен для лиц с эмоциональной неустойчивостью, слабостью волевого контроля, склонностью к агрессивному поведению.

Прямая" ситуационная мотивация проявляется в ситуациях, когда «провоцирующими» являются кажущаяся простота исполнения преступления, наличие «близкого» объекта, способного удовлетворить «актуальную потребность», и видимость безответственности. В данном случае объективно ситуация не требует мгновенного принятия решения, однако в субъективном восприятии опасения, что удачные обстоятельства могут измениться и неизвестно, повторятся ли они когда-либо, подвигают субъекта на сиюминутные решения. Последующие действия непродуманны, оценка ситуации и прогноз последствий поверхностны, сама цель преступления в значительной степени случайна. Такой вид мотивации характерен для несовершеннолетних с легким снижением интеллекта, личностной незрелостью и слабостью волевого контроля своей деятельности.

При длительно существующей провоцирующей ситуации возможно развитие «смещенной» мотивации. Такими.

• t длительно существующими провоцирующими обстоятельствами могут быть, например, материальная нужда, отсутствие постоянного заработка, постоянное опасение за свое здоровье и жизнь, невозвращение долгов, употребление наркотических средств.

Непрерывное действие психотравмирующих обстоятельств и неспособность найти адекватный, социально приемлемый выход из создавшейся ситуации приводят в конечном итоге к совершению преступления. По этой же схеме формируются и мотивы «привычных» преступлений, например, незаконный вылов рыбы жителями приволжских сел, кражи кирпичей с заброшенных строек, постоянное ношение холодного оружия без попыток его применения. При данном виде мотивации цель и средства преступления, на первый взгляд, выбираются вполне осознанно, противоправное деяние заранее планируется, готовится, в дальнейшем поэтапно выполняется. Однако при подробном анализе оказывается, что, несмотря на неограниченное время, имевшееся у субъекта на подготовку преступления, его деяние было спланировано наспех, без учета всех деталей и возможного развития событий, средства, как правило, использовались подручные или случайные, цель преступления выбиралась по принципу «взять то, .что плохо лежит». Само деяние не оценивалось как противоправное, хотя в принципе испытуемым было известно, что ' «за это могут посадить». Такой вид мотивации характерен для лиц с умеренным и значительным снижением интеллекта.

Последняя разновидность ситуационной мотивации -«игровая». Она может формироваться как под влиянием внезапно возникшей, так и длительно существующей провоцирующей ситуации при непосредственном влиянии неформального окружения (актуальные в данной среде привычки, взгляды, ценности). При игровой мотивации отсутствует какая-либо продуманность поведения, противоправность деяния или не оценивается вовсе, или воспринимается как необходимый элемент рискованной игры. При этом прогноз последствий таких поступков весьма поверхностен, без каких-либо оснований предполагается избежать ответственности за содеянное, или .{такая ответственность совсем не предполагается, ввиду субъективного восприятия причиненного вреда как незначительного. Описанный вид мотивации характерен для подростков 14−16 лет с эмоционально-волевыми нарушениями и не сформировавшейся — мотивационной сферой, характеризующейся отсутствием четкой иерархии мотивов.

И, наконец, третий уровень — суггестивная мотивация. При данном виде мотивации формирование у субъекта конкретных мотивов происходит при определяющем влиянии посторонних лиц. Эти лица (пользующиеся авторитетом у испытуемых) сами определяют цели, средства, время предполагаемого преступления, распределяют роли. Мнение, потребности и желания испытуемого ими не учитываются. Мотив противоправного деяния, таким образом, не формируется, исходя из внутренних потребностей, а оказывается как бы «навязан извне». Суггестивная мотивация может быть представлена в двух вариантах: «совпадающая» и «скрытая». При «совпадающей» суггестивной мотивации навязываемые неформальным лидером мотивы, цели, объекты преступления не вызывали возражений у обследованных, так как в целом совпадали с их потребностями. Они легко и охотно принимали объяснения лидеров об «отсутствии охраны» или «заброшенности» объекта, откуда предполагалось совершить кражу, о том, что «никто не увидит и не узнает» о краже или грабеже. В то же время они совершенно не задумывались о деталях предполагаемого деяния, о грозящих последствиях, всецело полагаясь на способности и опыт инициатора преступления. I.

При «скрытой» суггестивной мотивации истинная цель преступного деяния как бы скрыта, завуалирована другими, на первый взгляд, очевидными мотивами. При анализе правонарушений со скрытой мотивацией поведение испытуемого кажется последовательным и логичным, он прилежно исполняет роль, предписанную ему организатором преступления, действует, согласно намеченному заранее плану, согласованно с другими членами преступной группы. При поверхностном изучении материалов уголовного дела на первый план, как правило, выступают мотивы получения материальной выгоды, самоутверждения, самореализации. В то же время, при глубоком изучении личности правонарушителя обращают на себя внимание его повышенная внушаемость, подчиняемость, трусость, неспособность к принятию самостоятельных решений, полная зависимость от мнения его микросоциального окружения. Истинными мотивами противоправного деяния оказываются не корысть и самоутверждение, а боязнь физической расправы при отказе участвовать в преступлении, страх оказаться вне своего привычного окружения, стать отвергнутым и презираемым своими «друзьями», привычка действовать так м же, как лидер неформальной группы, несамостоятельность иконформизм.

Независимо-осознанная мотивация (особенно планомерно реализуемая), которая проявляется независимостью формирования мотива и принятия решений от каких-либо внешних факторов, совпадением мотива и цели с реальными потребностями субъекта, является критерием вменяемости субъекта при любых ситуативных обстоятельствах.

Соответственно, критериями ограниченной вменяемости лица в отношении инкриминируемого деяния могут служить только ситуационная или суггестивная мотивация правонарушения (при наличии соответствующих клинических критериев и совпадении с определенными ситуативными обстоятельствами). Смещенная ситуационная мотивация обычно проявляется при провоцирующих обстоятельствах у лиц с умеренным или значительным снижением интеллекта (подгруппы «РВР» и «ПИР»). Длительно существующие провоцирующие обстоятельства приводят к совершению преступления, поскольку лица с интеллектуальной недостаточностью оказываются неспособны найти адекватный, социально I приемлемый выход из создавшейся субъективно сложной ситуации.

Прямая ситуационная мотивация проявляется при провоцирующих обстоятельствах как у лиц со значительным снижением интеллекта (подгруппа «ПИР»), так и у лиц с выраженными эмоционально-волевыми нарушениями (подгруппа «ПЭВР»). Роль ситуации существенно возрастает по сравнению с предыдущим уровнем. Совершение преступления у субъектов с интеллектуальной недостаточностью обусловлено неспособностью полноценно прогнозировать последствия своих действий, а порой и в полной мере осознать их противоправность. У лиц с преобладанием эмоционально-волевых нарушений определяющее значение при совершении преступления приобретает 'снижение волевого контроля со слабостью борьбы мотивов.

Аффектогенная мотивация актуализируется в конфликтных ситуациях при обстоятельствах, субъективно не оставляющих свободы выбора действий, или вынуждающих к действиям у лиц с выраженными эмоционально-волевыми расстройствами (подгруппа.

ПЭВР"). Быстрое развитие ситуации не дает времени на хладнокровное обдумывание поступков и их последствий. В таких экстремальных для лиц с психическими аномалиями условиях совершению преступления способствуют эксплозивность, импульсивность, слабость волевого контроля, затруднение коррекции и прогноза последствий своих действий, неспособность находить социально приемлемые пути для решения межличностных конфликтов.

Игровая мотивация характерна для лиц молодого возраста с выраженными эмоционально-волевыми t расстройствами (подгруппа «ПЭВР») при провоцирующих ситуативных обстоятельствах. На первый план выступают такие мотивы, как любопытство, склонность к коллекционированию, бравада, озорство. Совершению преступления способствуют слабость волевого контроля и борьбы мотивов, несформированность ценностных ориентаций, личностная незрелость, эмоциональная расторможенность.

Совпадающая суггестивная мотивация актуализируется при провоцирующих обстоятельствах у лиц с выраженными эмоционально-волевыми расстройствами (подгруппа «ПЭВР») или при обстоятельствах, вынуждающих к действиям, у лиц с умеренным снижением интеллекта (подгруппа «РВР»). Влияние ситуативных факторов на формирование мотива несколько ослабевает, но зато нарастает влияние внешней авторитарной инициации на направление деятельности субъекта, ослабевает самостоятельность и независимость в принятии решений. В то же время предлагаемые инициатором объекты и способы совершения преступления не вызывают возражений у испытуемых, так как в целом совпадают с их потребностями. Совершение преступления у лиц с выраженными эмоционально-волевыми расстройствами обусловлено слабостью волевого контроля своих действий, непониманием и неприятием моральных принципов и норм поведения, а у лиц с интеллектуальным снижением — внушаемостью, подчиняемостью, неспособностью к принятию самостоятельных решений.

Скрытая суггестивная мотивация актуализируется при провоцирующих, индифферентных и сдерживающих обстоятельствах у лиц со значительным или умеренным снижением интеллекта (подгруппы «ПИР» и «РВР»). Формирование мотивов конкретных общественно опасных действий происходит под подавляющим внешним влиянием, мотив часто не совпадает с целью, иногда даже противоречит реальным потребностям. Испытуемый действует по плану, который разработан другими лицами, является исполнителем чужой воли и обычно даже не имеет возможности воспользоваться плодами совершенного деяния. Совершению преступления способствуют присущие лицам с преобладанием интеллектуальных расстройств повышенная внушаемость, подчиняемость, конформность, отчасти трусость, неспособность к принятию самостоятельных решений. i.

Мотивация общественно опасных действий, совершенных невменяемыми субъектами, заметно отличается от мотивации преступных деяний, совершенных вменяемыми и ограниченно вменяемыми лицами. Исследованием не выявлено ни одного 00Д с независимо-осознанной мотивацией. Ситуационная мотивация (в основном аффектогенная) была свойственна обследованным с грубыми нарушениями мыслительной деятельности, с шизофреническим дефектом (подгруппа «ПГРЙ»). Суггестивная мотивация характерна для лиц с выраженным снижением интеллектуально-когнитивных функций, в рамках врожденного или приобретенного слабоумия (подгруппа «ПВРИ»).

Однако, помимо ситуационной и суггестивной мотивации, характерных для ситуационно спровоцированных 00Д, был выявлен еще один вид (уровень) мотивации, который не встречался ни у вменяемых, ни у ограниченно вменяемых субъектов и был свойственен для инициативных действий лиц с грубой психической патологией. Этот уровень назван «патологической мотивацией». Формирование конкретных мотивов при данном виде мотивации обусловлено внутренними потребностями и установками субъекта и практически не зависит ни от ситуативных факторов, ни от постороннего влияния. Однако, в отличие от независимо-осознанной, при патологической мотивации конкретные мотивы формируются на основе ущербной мотивационно-потребностной сферы, извращенной иерархии мотивов. Реальные возможности субъекта, объективные обстоятельства, как правило, или игнорируются им. полностью, или учитываются поверхностно. Мотив не всегда совпадает с конкретной целью. Представляется возможным выделить три разновидности патологической мотивации: «дефицитарно-анэтическая», «примитивно-утилитарная». и импульсивная".

Дефицитарно-анэтическая" мотивация отличается тем, что анэтические ¦ мотивы, связанные с пренебрежением социальными, морально-этическими нормами и правилами поведения, предопределяются не личностными особенностями, а грубой психической патологией. Такой вид мотивации может сформироваться у лиц с дефицитом высших эмоций и паралогичностью мышления, которые выстраивают свою иерархию ценностей взамен общепринятой (подгруппа «ПГРМ»). «Дефицитарно-анэтическая» мотивация свойственна больным с шизофреническим дефектом.

Примитивно-утилитарная" мотивация более характерна для субъектов с выраженной интеллектуальной недостаточностью (подгруппа «ПВРИ») ¦" или с грубыми эмоционально-волевыми нарушениями (подгруппа «ПГЭВР»). Формирование конкретных мотивов 00Д определяется неспособностью субъекта к целостному осмыслению ситуации, принятию логичных решений, склонностью к непосредственной реализации возникших побуждений, непониманием общепринятых норм и правил поведения. «Примитивно-утилитарная» мотивация встречается в основном у лиц, страдающих олигофренией и (реже) органическим психическим расстройством.

Импульсивная" мотивация формируется у больных с грубыми эмоционально-волевыми нарушениями, при полной неспособности к волевому контролю и коррекции своих действий, нарушении процессов принятия решений, I импульсивности, невозможности противостоять возникшим побуждениям (подгруппы «ПГЭВР» и «ПГРМ»). Основными признаками такого вида мотивации являются несовпадение мотива и цели правонарушения, сиюминутное принятие решения без какой-либо оценки объективных обстоятельств и своих реальных возможностей, импульсивность поступка. «Импульсивная» мотивация была свойственна больным с диагнозами шизофрении, психопатии, органического психического расстройства.

Анализ результатов исследования позволяет выделить основные механизмы совершения преступлений лицами с психическими расстройствами непсихотического характера, ограничивающими их способность в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими. Эти механизмы преступного поведения были названы «аномально-личностными», с целью подчеркнуть, что они свойственны лицам с психическими аномалиями, не достигающими однако степени выраженности, позволяющей говорить об их невменяемости (в отличие от психопатологических механизмов 00Д, описанных М.М. МальЦевой и В. П. Котовым, 1995). Под аномально-личностным механизмом понимается устойчивое сочетание интеллектуально-когнитивных и эмоционально-волевых нарушений с особенностями мотивации, которое актуализируется при определенных ситуационных обстоятельствах и приводит к совершению преступного деяния. Представляется возможным выделить три большие группы аномально-личностных механизмов преступных деяний: AJIM непосредственной ситуационной обусловленности, AJIM опосредованной многофакторной зависимости и AJIM авторитарной инициации.

Аномально-личностные механизмы непосредственной ситуационной обусловленности. Деяния, при которых возникшая объективно ситуация фактически предопределила все последующие действия субъекта преступления. Немаловажную роль в формировании мотива противоправных действий играет фактор времени. Как правило, провоцирующая ситуация возникает неожиданно, развивается достаточно быстро, не позволяя лицу осмыслить ее во всех деталях, проанализировать, спрогнозировать возможные последствия. С другой стороны, испытуемые не планируют заранее своих действий, они не выбирают место, время, способ совершения правонарушения, используют случайные орудия и средства. Схематично этот механизм можно обозначить так: «потребность — внезапная провокациянепродуманное решение — преступное деяние». Среди AJIM непосредственной ситуационной обусловленности можно выделить следующие разновидности:

• t.

1. Аномально-личностный механизм легкодоступного удовлетворения потребности. Проявляется в двух вариантах: по принципу «получения легкой наживы» и по игровому принципу. По принципу «легкой наживы» совершаются банальные, не требующие никакой подготовки кражи не охраняемых предметов, как правило, случайно привлекших внимание обследуемых, или, в их понимании, никому в данный момент «не нужных». Реализуется при сочетании значительного или умеренного снижения интеллекта, провоцирующих ситуационных обстоятельств и прямой ситуационной мотивации. При втором варианте совершаются мелкие кражи и угоны транспортных средств (от велосипедов до автомобилей) без цели хищения по мотивам коллекционирования, любопытства, озорства, бравады перед сверстниками рисковым поступком. Реализуется у подростков при сочетании выраженных эмоционально-волевых нарушений, провоцирующих или (реже) индифферентных ситуационных обстоятельств и игровой мотивации.

2. Аномально-личностный механизм самоутверждения. По этому механизму совершаются ограбления, разбойные нападения, дерзкие кражи обязательно на глазах своих товарищей, причем эти деяния никогда не готовятся заранее, время и место действия не выбираются, потерпевшими оказываются случайные люди. Основным мотивом подобных преступлений является утверждение своего авторитета, поднятие своего престижа. Реализуется при сочетании выраженных или умеренно выраженных эмоционально-волевых нарушений, провоцирующих ситуационных обстоятельств и прямой ситуационной мотивации.

3. Аномально-личностный механизм спровоцированной сексуальной агрессии. По этому механизму совершаются изнасилования или насильственные действия сексуального характера, спровоцированные самими потерпевшими. Реализуется при сочетании выраженных эмоционально-волевых нарушений, провоцирующих ситуационных обстоятельств и прямой ситуационной мотивации.

4. Аномально-личностный механизм защитных.

• действий. По такому механизму совершаются тяжкие и особо тяжкие преступления против личности. Однако следует учитывать, что инициатором конфликта, приведшего к преступлению, всегда является сам потерпевший. Среди конкретных мотивов преступлений можно выделить три разновидности: а) оскорбление, обида, унижениеб) обоюдный конфликт, ссорав) защита от реальной и мнимой угрозы. Реализуется при сочетании выраженных эмоционально-волевых нарушений, t ситуационных обстоятельств, субъективно не оставляющих свободы выбора действий или (реже) вынуждающих к действиям и аффектогенной мотивации.

Аномально-личностные механизмы опосредованной многофакторной зависимости. В эту группу включены преступные деяния, при которых провоцирующая ситуация, во-первых, не возникает внезапно и неожиданно для испытуемого, как в первой группе, во-вторых, «провокация» носит многофакторный характер, складываясь из влияния ряда неблагоприятных внешних обстоятельств и длительно существующего внутреннего конфликта, связанного с невозможностью успешно разрешить субъективно-значимую негативную ситуацию. Провоцирующие обстоятельства существуют достаточно длительное время. Наконец, часто при присоединении на первый взгляд совершенно не значимых, случайных факторов, эти же обстоятельства становятся основой для формирования мотива и выбора цели противоправных действий. Описываемый механизм схематично можно обозначить следующим образом: «потребность длительное влияние различных (психологических и социальных) негативных факторов — неспособность найти социально приемлемое решение — преступное деяние». Можно выделить следующие варианты AJ1M опосредованной многофакторной зависимости:

1. Аномально-личностный механизм недостаточного уровня понимания. При этом механизме низкие интеллектуальные возможности субъекта препятствуют осознанию в полной мере противоправности и наказуемости совершаемого им деяния. Зная в принципе о противоправности подобных действий, такие испытуемые все же уверены, что их конкретный поступок не является противозаконным. Их представления о законности или незаконности каких-либо действий поверхностны, наивны, незрелы, а порой и просто примитивны. Обычно такие правонарушения совершаются обследуемыми на протяжении достаточно длительного времени, становясь привычными и обыденными, никогда ни ими, ни окружающими не расцениваются, как преступные. С другой стороны, это могут быть действия, при которых мотив преступления формируется под влиянием совершенно случайного, порой невообразимого сочетания никак не связанных между собой ситуационных факторов. Механизм недостаточного уровня понимания реализуется при сочетании значительного или умеренного снижения интеллекта с провоцирующими ситуационными обстоятельствами и смещенной ситуационной мотивацией.

2. Аномально-личностный механизм патологической зависимости. По этому механизму совершаются имущественные правонарушения, мотивом которых является необходимость приобретения наркотиков. Как и следует из названия, все эти преступления в основном обусловлены патологической зависимостью при к наркомании и токсикомании. Реализуется при сочетании выраженных эмоционально-волевых расстройств или значительного снижения интеллекта с индифферентными или провоцирующими ситуационными обстоятельствами и смещенной ситуационной мотивацией.

3. Аномально-личностный механизм субъективно-вынужденных действий. По этому механизму совершаются банальные кражи в длительно существующей провоцирующей ситуации, которая субъективно.

1″ воспринимается лицом как «безвыходная».

Провоцирующими факторами в данном случае являются длительно существующая реальная материальная нужда, невозможность найти средства к существованию, невозвращение долгов. Реализуется при сочетании выраженных или умеренно выраженных эмоционально-волевых нарушений с провоцирующими ситуационными обстоятельствами и смещенной ситуационной мотивацией.

Аномально-личностные механизмы авторитарной инициации. При авторитарно инициированных преступлениях ситуация действия не возникает для субъекта преступления спонтанно, она целенаправленно создается лицом, пользующимся у него авторитетом. Субъект вовлекается в уже подготовленные, спланированные или спровоцированные кем-то преступления, его роль при этом в целом пассивная, он является исполнителем чужой воли и обычно даже не имеет возможности воспользоваться плодами совершенного деяния. Истинныемотивы его участия в преступном эпизоде часто не совпадают с видимой целью, иногда даже противоречат реальным потребностям. Схематично указанный механизм можно обозначить так: «влияние авторитетного субъектавнушенная авторитетом потребность или отсутствие потребности — навязанная.- -авторитетом цельпреступное деяние». AJIM авторитарной инициации представлены следующими вариантами:

1. Аномально-личностный механизм вынужденного подтверждения авторитета. По такому механизму преступления совершаются из опасения показаться не таким смелым, как все, уронить свой «авторитет», оказаться вне своей привычной группировки. Совершаются как банальные кражи, так и более серьезные преступления — разбойные нападения, вымогательство. Сами испытуемые никогда не являются инициаторами и разработчиками преступлений, хотя может показаться, что они действуют при их выполнении достаточно активно.. Механизм вынужденного подтверждения авторитета реализуется при сочетании умеренно выраженных эмоционально-волевых нарушений и умеренного снижения интеллекта с ситуационными обстоятельствами, вынуждающими к действиям и совпадающей суггестивной мотивацией.

2. Аномально-личностный механизм внушенной доступности и безнаказанности. По этому механизму t совершаются банальные кражи предметов, украсть которые не представляет никакого труда, а ответственность за это не предполагается. Однако инициаторами краж всегда являются другие лица, которые и убеждают испытуемых принять участие в преступлениях, описывая их как легкие по исполнению, безопасные и не предполагающие никакой ответственности за содеянное. Реализуется при сочетании выраженных или умеренно выраженных эмоционально-волевых нарушении с провоцирующими ситуационными обстоятельствами и совпадающей суггестивной мотивацией.

3. 'Аномально-личностный механизм конформного поведения. По этому механизму конформными личностями совершаются банальные кражи, ограбления, угоны автотранспортных средств. Инициаторы преступления опять-таки другие лица. Участие испытуемых обусловлено отсутствием своей твердой жизненной позиции, слабоволием, подчиняемостью, безразличием к тому или иному роду деятельности, повышенной внушаемостью, низкими способностями к прогнозированию возможных последствий своих поступков. Реализуется при Сочетании значительного или умеренного снижения интеллекта с индифферентными или сдерживающими ситуационными обстоятельствами и скрытой суггестивной мотивацией.

4. Аномально-личностный механизм активного физического принуждения. По этому механизму кражи и ограбления совершают несовершеннолетние с интеллектуальной недостаточностью. Согласие испытуемых на участие в преступном деянии всегда вынужденное, оно достигается инициатором или в результате применения прямого насилия, или угрозами физической расправы в случае отказа. Истинные мотивы никогда не совпадают с целью преступления, испытуемые обычно не имеют возможности воспользоваться плодами своего деяния. Механизм активного физического принуждения реализуется при сочетании значительного или умеренного снижения интеллекта с обстоятельствами, вынуждающими • к действиям, провоцирующими или индифферентными и скрытой суггестивной мотивацией.

В настоящее время статья 22 УК РФ нечасто применяется судебными психиатрами. Так, по данным трех судебно-психиатрических экспертных комиссий Астраханской области, за пять лет, прошедших от вступления в действиё нового УК РФ, применение ст. 22 было рекомендовано только в 0,5 — 4,5% в разные годы. Столь осторожный подход к рекомендациям ст. 22 УК РФ объясняется, в том числе, и недостаточной ясностью правовых, юридических последствий такого рода экспертных решений.

Анализ норм современного законодательства, i регулирующих правовое положение субъектов, признанных ограничено вменяемыми в отношении совершенных ими преступлений, позволяет выделить в Уголовном, Уголовно-процессуальном и Уголовно-исполнительном кодексах ряд недостатков и противоречий. Например, в формулировке ст. 22 УК РФ фактически нейтрализуется наличие психического расстройства у лица, совершившего ООД, так как это лицо здесь же называется «вменяемым» и указывается, что оно «подлежит уголовной ответственности». Однако из признания лица вменяемым следует, что инкриминируемое ему деяние оно совершило виновно (ст. 14 УК РФ), то есть умышленно или по неосторожности (ст. 24 УК РФ), что оно, следовательно, предвидело или должно было и могло предвидеть общественно опасные последствия своих действий (ст.ст.25, 26 УК РФ). По смыслу ст. 22 («не могло в полной мере .») у лиц, подпадающих под ее действие, эта способность нарушена. 1.

В части 2 ст. 22 УК РФ указывается, что «психическое расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера». Однако статья не определяет, как следует трактовать слова «учитывается при назначении наказания», или в сторону смягчения наказания, или как обстоятельство, отягчающее наказание, или только как возможность назначить принудительное лечение. На практике такая неопределенность часто приводит к не вполне адекватному судебному решению, когда при вынесении приговора наличие психического расстройства просто игнорируется, назначаются порой максимальные сроки наказания, предусмотренные конкретной статьей УК РФ, но к этому добавляется еще и принудительное лечение в местах лишения свободы. Кроме того, некоторые статьи Уголовно-исполнительного кодекса РФ к осужденным, которым рекомендовано применение ст. 22 УК РФ, предусматривают даже более жесткое отношение, чем к осужденным, вменяемым «в полной мере».

Даже не меняя полностью формулировку ст. 22 УК РФ, мoжнq существенно сместить ее ' акценты на наличие психического расстройствау описываемых лиц и обратить внимание суда на необходимость t действительно, а не формально учитывать данные расстройства при назначении наказания. Так, например, можно ввести в часть 1 ст. 22 уже существующий и работающий термин «ограниченная вменяемость»: t.

Ограниченно вменяемое лицо ." - и далее по тексту статьи. Кроме того, хотя перечень, приведенный в ст. 61 УК РФ не является закрытым, и суд вправе учесть в качестве смягчающих обстоятельства, не указанные в статье, с нашей точки зрения, было бы правильным прямо указать в законе, что психическое расстройство, не исключающее вменяемости, является обстоятельством, t смягчающим наказание и сделать это одним из пунктов части 1 ст. 61 УК РФ. Часть же 2 ст. 22 УК РФ изменить в таком случае следующим образом: «Психическое расстройство, не исключающее, вменяемости, учитывается судом при назначении наказания как смягчающее обстоятельство и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера». Представляется, что такие редакционные изменения ст. 22 и дополнение части 1 ст. 61 УК РФ t достаточно четко отграничат лиц вменяемых, способных полностью осознавать противоправность своих действий и могущих нести всю полноту ответственности за содеянное, от больных, не обладающих в полной мере этой способностью в силу своего психического расстройства. Это позволит судам дифференцированно подходить к двум указанным категориям лиц, а значит выносить более справедливые приговоры.

Наряду с отнесением психического расстройства, не исключающего вменяемости, к обстоятельствам, смягчающим наказание, представляется целесообразным рассмотреть также проблему создания специализированных лечебных исправительных учреждений.

ЛИУ)1 для лиц с психическими. расстройствами, не исключающими вменяемости.

Следует отметить, что вопрос об организации лечебных исправительных учреждений недостаточно проработан в существующем уголовном, уголовно-процессуальном и уголовно-исполнительном законодательстве. Упоминание о ЛИУ встречается только в Уголовно-исполнительном кодексе (ст.ст. 74, 101 УИК РФ). При этом между положениями отдельных статей УК РФ и"УИК РФ заметны некоторые несоответствия. Так, в части 8 ст. 74 УИК РФ указывается, что «в лечебных исправительных учреждениях отбывают наказание осужденные, перечисленные в частях первой и третьей статьи 18 настоящего Кодекса». В свою очередь в части 1 ст. 18 указано, что «к осужденным. страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. применяются принудительные меры медицинского характера», а в части 3 ст. 18 — что «к. больцым перечисленными в части первой настоящей статьи заболеваниями, применяются принудительные меры медицинского характера в соответствии со статьями 97 104 Уголовного кодекса Российской Федерации». Однако в ст.ст. 97−104 УК РФ нет никакого упоминания о лечебных исправительных учреждениях. Более того, в части 2 ст. 99 УК РФ категорично записано, что «лицам, осужденным за преступления, совершенные в состоянии вменяемости, но нуждающимся. в лечении психических расстройств, не исключающих вменяемости, суд. может назначить • принудительную меру медицинского характера в виде амбулаторного принудительного наблюдения илечения у психиатра».

Тем самым часть 2 ст. 99 УК РФ не вполне обоснованно i ограничивает для суда выбор вида принудительного лечения, который можно назначить ограниченно вменяемым субъектам. Кроме того, она в свою очередь вступает в противоречие с частью 2 ст. 22 УК РФ, в которой меры медицинско-го характера не конкретизированы, а речь о них, — напротив, идет во множественном числе: «психическое расстройство, не исключающее вменяемости. может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера». Далее часть 1 ст. 104 УК РФ разъясняет, что в случаях, предусмотренных частью 2 ст. 99 УК РФ «принудительные меры медицинского характера исполняются по месту отбывания лишения свободы». Таким образом оказывается, что помещение ограниченно вменяемых лиц в лечебные исправительные учреждения Уголовным кодексом РФ только подразумевается, но специально никак не оговаривается.

Определенные несоответствия, касающиеся 1 принудительных мер медицинского характера, соединенных с исполнением наказания и организации лечебных исправительных учреждений, обнаруживаются и между статьями самого УИК' РФ. Например, часть 1 ст. 74, перечисляя виды исправительных учреждений, называет одним из них «лечебные исправительные учреждения», тогда как в главе 16 УИК РФ, регулирующей «исполнение наказания в виде лишения ¦» свободы в исправительных учреждениях разных видов", нет никакого упоминания о ЛИУ. Часть 8 ст. 74 и части.

1 и 3 ст. 18 УИК РФ четко показывают, что в лечебных исправительных учреждениях могут отбывать наказание осужденные, страдающие психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. В то же время в части 2 ст. 101 данного Кодекса, при перечислении категорий больных, для содержания и лечения которых в уголовноисполнительной системе организуются ЛИУ, лица с психическими расстройствами не упоминаются. Часть 2 ст. 101 УИК РФ предусматривает также создание специальных психиатрических больниц УИС, однако, кто и при каких условиях должен направляться в такие больницы, нигде не указывается. Представляется, что указанные недочеты могут серьезно осложнить положение лиц, страдающих психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, поэтому требуют скорейшего исправления. В частности, видимо целесообразно изменить часть 2 ст. 99 УК РФ, приведя ее в соответствие со ст. 22 УК РФ, ст.ст. 18 и 74 УИК РФ, например, убрать ограничение применяемых в отношении упомянутой категории лиц мер медицинского характера только амбулаторным принудительным лечением, а также в добавить в перечень таких мер пребывание в лечебном исправительном учреждении. В этом случае не потребует изменения часть 1 ст. 104 УК РФ, так как формулировка «принудительные меры медицинского характера исполняются по месту отбывания лишения свободы» будет включать в себя и амбулаторное принудительное t лечение, и принудительное лечение в специальной психиатрической больнице, и отбывание наказания в лечебном исправительном учреждении.

Для того чтобы привести в соответствие друг с другом статьи Уголовно-исполнительного кодекса РФ, видимо, достаточно внести в части 2 ст. 101 в перечень категорий осужденных, которые могут содержаться в лечебных исправительных учреждениях, также и категорию ограниченно вменяемых лиц.

В главе 16 УИК РФ, регулирующей «исполнение наказания в виде лишения свободы в исправительных учреждениях разных видов» подробно описаны все виды исправительных учреждений, которые были перечислены в части 1 ст. 74 УИК РФ, кроме ЛИУ. Этот недостаток Уголовно-исполнительного кодекса РФ также требует исправления, для чего, на наш взгляд, было бы целесообразно внести в главу 16 статьи, посвященные порядку и условиям отбывания наказания в лечебных исправительных учреждениях.

Представляется,, что исправление указанных недочетов в формулировках норм уголовного законодательства, регулирующих правовое положение лиц с психическими расстройствами непсихотического характера, позволит судам более дифференцированно подходить к этой категории лиц, а значит выносить более справедливые приговоры. (.