Становление русской консервативной идеи

В начальный период распространения консерватизма в России он был идейно родственным европейскому, так как возник в качестве идейно-политической реакции. Однако если западноевропейский консерватизм возник из-за эксцессов французской революции, то русские традиционалисты и консерваторы реагировали на реформы Петра I, следствием которых стали различные модернизационные процессы.

Фактором зарождения русского консерватизма стала европеизация российской аристократии, которая, приобщившись к европейской культуре, позднее в полной мере впитала идеи Просвещения. Татьяна Егерева в книге «Русские консерваторы в социокультурном контексте эпохи конца XVIIIпервой четверти XIX веков» отметила, что «русские консерваторы по характеру и направленности своего европеизированного образования были детьми века Просвещения» Егерева Т. «Старинные кадеты» XVIII века: влияние образования на систему ценностей русских консерваторов // Родина. 2010. № 2. С. 55.

Тем не менее, русский консерватизм представлял собой реакцию на стремительную европеизацию, которой послужили реформы Петра Великого, либеральная политика Александра I, проекты М. Сперанского, агрессия Наполеона, а также позорный для Российской империи Тильзитский мир (1807). Все эти события повлияли на становление консерватизма в России. Традиционалисты считали, что все это влечет за собой разрушение основных устоев русского общества: самодержавия власти, православной церкви, языка, национальных традиций и т. д.

В книге «Русский консерватизм и его критики» Ричард Пайпс пишет о том, что термин «консерватизм» имеет разные значения в разных странах из-за того, что именно культура страны определяет то, что стремиться сохранить консерватизм. По мнению автора, ядром консерватизма в России является самодержавие — сильная централизованная власть, не ограниченная законами. В отличие от Запада, где государство — есть партнерская система между правителями и народом, в России данная система не могла быть применена из-за отсутствия формирующих факторов, таких как римское право, феодализм и торговое партнерство городов.

Правящая элита, по мнению Пайпса, никогда не рассматривала российское общество как независимое от государства, образованное, имеющее свои права и интересы. Из-за этого страх перед разрушениями способствовал тому, что население возносило самодержавие как единственного гаранта внешней и внутренней безопасности.

Политическая теория как доктрина государства появилась в России в период правления Петра Первого. Именно в этот период ставится знак равно между суверенитетом и неограниченной властью — правитель и подданные несут взаимную ответственность за создание общего блага. Однако данная теория рассматривалась с точки зрения того, что концепция «всеобщего блага» — есть концепция государственной службы, обязательной не только для высших слоев общества, но и для остальных, включая самого императора.

В монографии «Русский консерватизм: основные направления и этапы развития» политолог В. А. Гусев определяет период российской истории до конца XVIII века как дореволюционный. Именно дореволюционный этап в развитии отечественного консерватизма являлся реакцией на Великую французскую революцию и на то влияние, которое она оказала на Россию.

Указывая на то, что русский консерватизм имеет свою предысторию, мы не станем освещать её подробно из-за того, что в данный период имелись лишь традиционалистские воззрения в дворянской среде, кроме того, в периоды правления Екатерины II и Павла I фактически отсутствовала свобода выражения мысли, из-за этого консерватизм не мог оформиться как влиятельное идеологическое течение.

Как и многие исследователи, В. А. Гусев считает, что консерватизм начал принимать форму политической идеологии с восшествием на трон Александра I. Именно в начале его царствования появились гласность, а его либеральные идеи и усиливавшаяся угроза со стороны Франции, воспринимавшейся как носительница революционных идей, вызвали противодействие со стороны консерваторов. В совокупности эти причины вызвали появление русского консерватизма.

Известный государственный деятель XIX века, государственный секретарь и министр народного просвещения А. С. Шишков в своих воспоминаниях писал: «Молодые наперстники Александровы, напыщенные самолюбием, не имея ни опытности, ни познаний, стали все прежние в России постановления, законы и обряды порицать, называя устарелыми и невежественными» Шишков А. С. Записки, мнения и переписка. Т. 1. Берлин, 1870. С. 84−85. // Минаков А. Ю. Особенности русского консерватизма в первой четверти XIX века // Диалог со временем. М., 2011. С. 189.

Основные выпады консерваторов были в сторону Негласного комитета. Результатом компромиссного подхода Александра I стало введение министерской системы. По мнению историка XIX века С. Н. Глинки, которое он изложил в «Историческом взгляде на общества европейские и на судьбу моего Отечества», министерства — бюрократическая преграда между монархом и народом.

Однако главным поводом для беспокойства консерваторов стала проблема влияния французской культуры на русское дворянское общество, когда многие стороны воспринимались и перенимались неосмысленно. Данный спор стал одним из ключевых факторов отличия русского консерватизма от западноевропейского.

По мнению историков, распространение французского языка в России было обусловлено тем, что в правление Екатерины II и Павла I усиливается наплыв иностранных эмигрантов, которые зачастую становились воспитателями дворянского потомства. Это объяснялось тем, что русское дворянское общество имело пристрастие к французскому языку, кроме того, в России на тот момент не было педагогических учреждений, где готовились бы русские преподаватели и воспитатели. Конечно, распространившаяся тенденция среди высшего дворянства нанимать французов для воспитания своих детей распространилась и на обычных людей, не желающих ни в чем уступать господам.

Историк русской литературы XIX века А. Д. Галахов в «Истории русской словесности, древней и новой» писал: «Сатире и комедии легко было собирать обильную поживу с галломании. Сколько встречалось таких господ, и молодых и не молодых, которые не умели похристосоваться на родном языке! Существовали даже градоначальники, затруднявшиеся в объяснениях с подчиненными, которые не говорили по-французски» Галахов А. Д. История русской словесности, древней и новой. Т. 2. СПб., 2011. С. 6.

Представитель консервативного лагеря, отечественный историк Н. Ф. Дубровин описывал первые последствия, появившиеся после прихода к воспитанию дворянства французов: «Высшее общество, воспитанное на иностранной выдержке, говорило по-русски более самоучкою и знало его понаслышке: красоту и силу природного языка изучали у псарей, лакеев, кучеров, и надо отдать справедливость, что изученное таким путем красноречие знали в совершенстве» Дубровин Н. Ф. Русская жизнь в начале XIX века. СПб., 2007. С. 126. Помимо этого, Дубровин пишет о том, что иностранные воспитатели занимали почетное место в семье, родители не переставая наставляли детей во всем брать пример и беспрекословно подчиняться гувернерам. В газетах того времени не редким было встретить объявление о том, что французские воспитатели научат вас любви к отечеству, приверженности к вере и монарху. Вместо этого они внушали детям отвращение или равнодушие ко всему русскому и приверженность ко всему иностранному.

Мнения Галахова придерживались многие политические и общественные деятели того времени. Тобольский губернатор А. М. Тургенев писал: «Как пчелы налетают на дерево и облепляют его ветви, так эмигранты набежали в Россию, набежали, нанесли и водворили у нас тысячи дотоле незнаемых нами предрассудков, разврата, бездельничества — словом, всего, что было скверного, гнусного и преступного во Франции» Дубровин Н. Ф. Указ. соч. С. 131.

Мания всего иностранного была для консерваторов идейным злом, где таились угрозы, которые несли в себе Великая французская революция и армия Наполеона. Однако негативная позиция консерваторов относительно влияния французов вызвала критику со стороны либерально настроенных историков и публицистов. Русский литературовед второй половины XIX века А. Н. Пыпин считал галломанию фактором, обладающим прогрессивностью, а те её негативные черты, которые подчеркивали консерваторы, объяснял крепостничеством и необразованностью русского дворянского общества: «французское воспитание не мешало воспитанникам оставаться русскими во всех своих нравах и помышлениях, или вырабатываться в хороших людей и горячих патриотов. То дурное, что так легко и дешево было сваливать на французское воспитание, гораздо больше происходило не от одного французского гувернера, а от целого склада жизни, еще преисполненной крепостным варварством и старинным невежеством». Пыпин А. Н. Общественное движение в России при Александре I. СПб., 2001. С. 83—84. По мнению Пыпина, те, кто не поддерживал данную точку зрения, являлись гонителями просвещения и защитниками крепостнических порядков.

Тем не менее, не только консерваторы, но и некоторое либерально настроенные деятели XIX века не соглашались с данной позицией. П. А. Вяземский писал: «Дух чужеземства мог быть тогда в самом деле опасен. Нужно было противодействовать ему всеми силами и средствами. В таких обстоятельствах даже излишества и крайность убеждений были у места. Укорительные слова: галломания, французолюбцы, бывшие тогда в употреблении, имели полное значение. Ими стреляли не на воздух, а в прямую цель. Надлежало драться не только на полях битвы, но и воевать против нравов, предубеждений, малодушных привычек. Европа онаполеонилась. России, прижатой к своим степям, предлежал вопрос: быть или не быть, то есть следовать за общим потоком и поглотиться в нем, или упорствовать до смерти или до победы?» Глинка С. Н. Записки. М., 1953. С. 438.

Значительную роль в становлении консервативной политики сыграл Г. Р. Державин, государственный деятель, более известный в российской истории как поэт эпохи Просвещения. Он заявлял, что к началу XIX века Сенат утратил значение как главный орган государственного управления, поэтому его необходимо реформировать. Кроме того, Державин считал необходимым сохранить полномочия монарха и ослабить полномочия его министерств, подчинив их Сенату. Он заявлял, что «управлять Россиею при её пространстве, разных народах в ней обитающих, никто не может быть лучше как царь самодержавный, но царствующий по законам» Державин Г. Р. Мнение о правах, преимуществах и существенной должности Сената. 1801 // Соч. СПб, 1872. Т. 7. // Минаков А. Ю. Особенности русского консерватизма первой четверти XIX века // Диалог со временем. М., 2011. С. 344.

Главным в проекте Державина была идея о том, чтобы вернуть Сенату право законодательной деятельности и сделать его выборным органом, при этом оставить право законодательной инициативы за императором. На первый взгляд, данные меры могли бы быть восприняты как либеральные, однако предлагались с целью ограничить реформаторскую деятельность окружения Александра I.

Проекты Державина носили исключительный в развитии русского консерватизма характер, так как для консерваторов идея ограничения власти монарха для сохранения самодержавия была непонятна и неприемлема.

Одной из побед Державина, которая повлияла на русский консерватизм, можно считать его конфликт со многими министрами и членами Сената по поводу дела князя польского происхождения С. О. Кочубея. Поводом послужило то, что многие унтер-офицеры дворянского происхождения, особенно поляки, поступая на военную службу, сразу же подают в отставку. 5 декабря 1802 года Александр I подписал указ, в котором повелевалось дворян, которые не дослужили до обер-офицерского чина, увольнять не ранее чем через 12 лет службы. Спустя несколько дней член Сената Потоцкий выразил свое недовольство и заявил, что данный указ унижает русское дворянство. Сенат поддержал Потоцкого. Против высказался Державин. По его мнению, Потоцкий представлял интерес поляков, которые затевали расшатать военную силу государства, сделав дворянство неспособным к военной службе и защите отечества. В конечном счете, Александр I принял позицию Державина.

Еще один конфликт по польскому вопросу был связан с министром внутренних дел Российской империи В. П. Кочубеем. Последний выступил с предложением позволить иезуитам распространить католичество на территории Российского государства, а так же позволить им вести миссионерскую деятельность среди мусульман и язычников. Противником этого стал Державин. По его мнению, достаточно уже существующего плюрализма вер, кроме того, возводить католическую веру до господствующей — опасно для Российской империи, поскольку это может вызвать недовольство народа, а как следствие — мятежи и волнения. В свою очередь, Державин предложил «приложить старание о посылке миссионеров к иноверным идолопоклоннеческим и магометанским народам, дабы их привести в религию Греческого исповедания, как делал царь Иван Васильевич, и приучить их к хлебопашеству и прочим обычаям и нравам коренных русских подданных, чтобы умножило силу и твердость Империи» Державин Г. Р. Записки. М., 2000. С. 203. Благодаря Державину, инициатива Кочубея была отклонена императором.

Из-за указа 1803 года «О вольных хлебопашцах», который Державин отказался принимать, у него произошел конфликт с императором. После чего, от имени Александра I был опубликован рескрипт, где из-за нарушений в ведении дел канцелярии министра юстиции Державин снимался с поста министра юстиции и генерал-прокурора, но оставался членом Сената и Государственного совета. При личной встречи император высказал Державину, что тот слишком ревностно служит. После данного разговора Державин отказался от членства в Сенате и Государственном совете.

Историки приписывают отставку Державина тому, что он проиграл в борьбе с польским вопросом и приближенными к императору Александру I.

Одним из самых значимых консерваторов первой четверти XIX века является Николай Михайлович Карамзин. В 1789—1790 гг. он совершил заграничное путешествие с целью написать книгу о просвещенной Европе. Карамзин побывал в Германии, Швейцарии, Франции и Англии. Он познакомился с такими писателями и философами как Кант, Ш. Бонне и И. К. Лафатер. Будучи во Франции во время революционных событий, он неоднократно слушал речи Максимилиана Робеспьера.

Данная поездка неоднозначно повлияла на Карамзина — лично ознакомившись с Европой, Карамзин скептически относится к идеалам Просвещения, тем не менее, остается на позициях космополитизма, утверждая, что путь цивилизации един для всех.

В опубликованной после поездки по Европе книге «Письма русского путешественника» Карамзин писал о том, что путь просвещения у всех народов един, разница лишь в том — кто первый встал на этот путь. Европа оказалась впереди России. По мнению Карамзина, было бы глупо не воспользоваться опытом предшественников: «Благоразумно ли искать, что сыскано?» Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. М., 1988. С. 253—254. Одновременно с мыслями о заимствовании европейского опыта, Карамзин отчетливо осознает значение национально-исторических традиций и пишет о разрушительном влиянии революций: «Всякие насильственные потрясения гибельны. Легкие умы думают, что все легко; мудрые знают опасность всякой перемены и живут тихо» Карамзин Н. М. Указ. соч. С. 226−227.

В «письмах» Карамзин, анализируя ситуацию в Англии, приходит к выводу, что каждому народу требуется свое государственное устройство, которое будет отвечать исключительно его национальной специфики: «не Конституция, а просвещение Англичан есть истинный их Палладиум. Всякие гражданские учреждения должны быть соображены с характером народа; что хорошо в Англии, то будет дурно в другой земле» Карамзин Н. М. Указ. соч. С. 477. Данные выводы — есть эволюция воззрений Карамзина от идей республиканизма к идее признания необходимости самодержавия в России.

Позднее на этой почве резко обострились отношения Карамзина с его молодым окружением. В 1818 году вышла книга де Сталь «Рассуждения о главных событиях французской революции». Де Сталь стала для декабристов воплощением либерализма, хотя формально и не принадлежала ни к одной из либеральных партий во Франции. Карамзин, прочитав труд Де Сталь, поделился своими впечатлениями о нем в письме к П. А. Вяземскому: «M-me Сталь действовала на меня не так сильно, как на вас. Неудивительно: женщины на молодых людей действуют сильнее, а она в этой книге для меня женщина, хотя и весьма умная. Дать России конституцию в модном смысле есть нарядить какого-нибудь важного человека в гаерское платье… Россия не Англия, даже и не Царство Польское: имеет свою государственную судьбу, великую, удивительную, и скорее может упасть, нежели еще более возвеличиться. Самодержавие есть душа, жизнь ее, — как республиканское правление было жизнью Рима. Эксперименты не годятся в таком случае. Впрочем, не мешаю другим мыслить иначе. Один умный человек сказал: „Я не люблю молодых людей, которые не любят вольности; но я не люблю и пожилых людей, которые любят вольность“. Если он сказал не бессмыслицу, то вы должны любить меня, а я вас. Потомство увидит, что лучше или что было лучше для России. Для меня, старика, приятнее идти в комедию, нежели в залу национального собрания или в камеру депутатов, хотя я в душе республиканец, и таким умру» Персамов В. С. Декабристы и русское общество 1814−1825 гг. М., 2016. С. 205.

Данное письмо — не вызов, а урок терпимости молодым друзьям. Не смотря на то, что письмо адресовано Вяземскому, Карамзин знал, что получателями станут все участники Союза Благоденствия.

Относительно вторжения французского языка в Россию он писал так: «В нашем так называемом хорошем обществе без французского языка будешь глух и нем. Не стыдно ли? Как не иметь народного самолюбия? Зачем быть попугаями и обезьянами вместе? Наш язык и для разговоров, право, не хуже других…» Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. М., 1988. С. 338. Космополитические воззрения Карамзина сочетались с борьбой за возвращение исконно-русских традиций. По его мнению, история должна пробуждать в каждом чувство патриотизма: «Кто из нас не любит тех времен, когда русские были русскими, когда они в собственное свое платье наряжались, ходили своей походкою, жили по своему обычаю, говорили своим языком и по своему сердцу, то есть говорили, как думали?» Карамзин Н. М. Наталья, боярская дочь // О древней и новой России: избр. проза и публицистика. М., 2002. С. 27.

Восшествие на престол нового императора Александра I — еще один этап эволюции идейных воззрений Карамзина. Так же как и Державин, он критически отнесся к либеральным стремлениям нового монарха. В 1802 году он издает «Историческое похвальное слово Екатерине II», где изложен наказ новому царю и сформулированы основные монархические идеи. Карамзин высказывается в пользу самодержавия, подкрепляя и аргументируя эту позицию последствиями французской революции. При этом, Карамзин не ставит знак равно между понятиями «самодержавие» и «самовластие». Самодержавие, писал он, не является врагом свободы гражданина, но может в некоторой степени стеснить природную вольность его для сохранения единства и целостности государства: «гражданский порядок священ даже в самых местных или случайных недостатков своих; власть есть не тиранство, а защита от тиранства, что, разбивая сию благодетельную эгиду, народ делается жертвою ужасных бедствий» Карамзин Н. М. Приятные виды, надежды и желания нынешнего времени. Писано в 1802 году // О древней и новой России. С. 223.

Единственным положительным результатом французской революции Карамзин считал было то, что «она уверовала народов в необходимости законного повиновения, а государей — в необходимости благодетельного, твердого, но отеческого правления» Карамзин Н. М. Всеобщее обозрение // Вестник Европы. 1802. № 1. // Минаков А. Ю. Особенности русского консерватизма в первой четверти XIX века // Диалог со временем. М., 2011. С. 83.

Таким образом, Карамзин отходит постепенно от своих космополитических воззрений и становится противником галломании, высказывается против обучения русских детей за границей и копированию всего иностранного.

Самым основополагающим консервативным произведением Карамзина стала, впервые опубликованное в журнале «Вестник Европы» в 1802 году, статья «О любви к Отечеству и народной гордости». В ней он пишет: «Самая лучшая философия есть та, которая основывает должности человека на его счастии. Она скажет нам, что мы должны любить пользу Отечества, ибо с нею неразрывна наша собственная; что его просвещение окружает нас самих многими удовольствиями в жизни; что его тишина и добродетели служат щитом семейственных наслаждений; что слава его есть наша слава; и если оскорбительно человеку называться сыном презренного отца, то не менее оскорбительно и гражданину называться сыном презренного отечества. Таким образом, любовь к собственному благу производит в нас любовь к Отечеству, а личное самолюбие — гордость народную, которая служит опорою патриотизма…» Карамзин Н. М. О любви к Отечеству и народной гордости // О древней и новой России: избр. проза и публицистика. М., 2002. С. 248.

Если сравнивать с «Письмами русского путешественника», где Карамзин утверждал, что нет для него страны милее, после России, чем Франция, то в статье «О любви к Отечеству и народной гордости» проявился патриотический пафос Карамзина: «Мне кажется, что мы излишно смиренны в мыслях о народном своем достоинстве, а смирение в политике вредно. Кто сам себя не уважает, и другие уважать не будут. Не говорю, чтобы любовь к отечеству долженствовала ослеплять нас и уверять, что мы всех и во всем лучше: но русский должен, по крайней мере, знать цену свою» Там же. С. 253—254.

Помимо вопроса о национальной самодостаточности, Карамзина волновал тот факт, что большинство учителей и воспитателей в России — иностранцы: «Нельзя ли завести особенной педагогической школы, для которой российское дворянство в нынешние счастливые времена не пожалело бы денег? У нас не будет совершенно морального воспитания, пока не будет русских хороших учителей. Никогда иностранец не поймет нашего народного характера и, следственно, не может сообразоваться с ним в воспитании». Карамзин Н. М. О новых благородных училищах, заводимых в России // Вестник Европы. 1802. № 8. // Минаков А. Ю. Особенности русского консерватизма в первой четверти XIX века // Диалог со временем. М., 2011. С. 365. Историки полагают, что именно Карамзин сформулировал основные идеи, которые впоследствии стали основой мер, принятых государством по высылке всех французских подданных из Российской империи.

В 1811 году Карамзин составил развернутый меморандум для императора Александра I под названием «Записка о древней и новой России в её политическом и гражданском отношениях». Этот труд вошел в историю как первый манифест российского консерватизма. «Записка» Карамзина делится на три части. Первая — представляет собой краткий очерк истории России с древнейших времен до начала правления Александра, вторая часть — консервативная критика либеральных преобразований Александра I, а в третьей Карамзин изложил свои рекомендации по выходу из кризиса.

При написании «Записки» Карамзин основывался на историческом опыте России: «Россия основалась победами и единоначалием, гибла от разновластия, а спаслась мудрым самодержавием» Карамзин Н. М. О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях // О древней и новой России: избр. проза и публицистика. М., 2002. С. 382. Ослабление самодержавия, по мнению Карамзина, привело к раздробленности, ослаблению государства и нашествию татарского ига. Период возвышения Москвы Карамзин считает чрезвычайно важным, так как именно Москва возродила принцип единовластия: «Внутри самодержавие укоренилось: никто, кроме государя, не мог ни судить, ни жаловать, — всякая власть была излиянием монаршей» Там же. С. 383. К правлению Петра Великого Карамзин относится отрицательно, поясняя это тем, что из-за петровских реформ Россия пошла путем Запада. Относительно Екатерины II, позиция автора достаточно двойственная — с одной стороны, он восхваляет её стремление к образованию, говорит о том, что она смягчила самодержавие, но не утратила его, с другой — в её правление процветала коррупция, разврат и фаворитизм. Про период правления Павла I Карамзин писал, что император, из-за вечного злоупотребления властью, сделал все, чтобы народ ненавидел самодержавие.

Во второй части «Записки» Карамзин критикует внешнюю и внутреннюю политику правления Александра I: «Россия наполнена недовольными; жалуются в палатах и в хижинах, не имеют ни доверенности, ни усердия к правлению, строго осуждают его цели и меры» Там же. С. 398. Он отрицательно оценил участие России и третьей и четвертой антинаполеоновской коалиции, считая, что наполеоновская армия тогда еще не угрожала безопасности Российской империи: «Никто не уверит россиян, чтобы советники трона в делах внешней политики следовали правилам истинной, мудрой любви к отечеству и к доброму государю. Сии несчастные, видя беду, думали единственно о пользе личного самолюбия» Карамзин Н. М. Указ. соч. С. 407.

Относительно внутренней политики Карамзин обвинял приближенных к царю в реформаторских инициативах, а именно — реформах ради реформ. Главной ошибкой советников императора он считал создание бюрократической системы с помощью учреждения министерств, Государственного совета и др.: «министры стали между государем и народом, заслоняя Сенат, отнимая его силу и величие. Выходило, что Россиею управляли министры, т. е. каждый из них по своей части мог творить и разрушать» Карамзин Н. М. Указ. соч. С. 404. Что касается Государственного совета — он был лишним органом. По мнению Карамзина, для контроля над министерствами достаточно было и Сената.

В третьей части «Записки» Карамзин изложил программу по выходу из кризиса. Он предложил усилить губернаторскую власть за счет ослабления министерств и Совета, уменьшить количество бюрократических инстанций, действующих независимо от губернаторов. Во вторых, Карамзин предлагает царю опираться на дворянство, он советовал императору пересмотреть Табель о рангах: «надлежало бы не дворянству быть по чинам, но чинам по дворянству» Карамзин Н. М. Указ. соч. С. 432.

Кроме всего перечисленного, Карамзин огромную роль в государстве отводил духовенству. Он не предлагал восстановить патриаршество, но считал, что поднять значение духовного сословия необходимо. Карамзин писал о том, что Синоду надо дать определенную независимость от светской власти, а также, что Синод должен вместе с Сенатом выслушивать новые законы, дабы наряду с Сенатом стать их хранилищем.

После прочтения «Записки» император охладел к Карамзину, несмотря на это, историки и исследователи до сих пор сходятся во мнении, что трактат «О древней и новой России в её политическом и гражданском отношениях» — один из наиболее глубоких и содержательных консервативных документов того времени. Р. Пайпс считает, что «Записка» — «классический манифест русского консерватизма» Пайпс Р. Русский консерватизм и его критики: исследование политической культуры. М., 2008. С. 11. Такую же точку зрения разделяет В. А. Китаев, считая, что «Записка „О древней и новой России“ в её содержательном целом не может претендовать ни на какое иное определение, кроме манифеста консерватизма» Китаев В. А. Век XIX: пути русской мысли. Нижний Новгород, 2008. С. 21.

Не менее важное влияние на формирование идеологии русского консерватизма XIX века оказал адмирал А. С. Шишков. Написанный им программный документ «Рассуждения о любви к Отечеству» — огромный вклад в развитие русского консерватизма. Шишков придал консерватизму характер православно-русского, взяв за основу идею о единстве национализма и православия. Шишков в своем труде обращается к патриотическому ядру народа — любви к Отечеству и народной гордости: «суть две единокровные, неразлучные подруги, составляющие силу, крепость и благоденствие всякой державы» Шишков А. С. Рассуждение о любви к Отечеству // Собрание сочинений и переводов. Ч. IV. СПб., 1825. // Минаков А. Ю. Особенности русского консерватизма в первой четверти XIX века // Диалог со временем. М., 2011. С. 146. По мнению Шишкова, любовь к Отечеству не имеет границ, любовь к Родине побеждает «силу любви ко всему, что нам драгоценно и мило, к женам, к детям и к самим себе» Там же. С. 150. Любовь к Родине по Шишкову делится на три триады — православная религия, воспитание и язык.

Русская вера, она же православная религия, является основой национального патриотизма. Второе составное — воспитание. С точки зрения Шишкова воспитание должно быть отечественным, а не иноземным, так как даже самый компетентный преподаватель-иностранец «не может вложить в душу нашу огня народной гордости, огня любви к отечеству» Там же. С. 180. По Шишкову иностранное воспитание превращает русского человека в иностранца, живущего в своей родной стране, но душой принадлежащего к другой. Третий элемент триады — русский язык. Ля автора язык — инструмент обеспечения национального единства государства.

К концу первого десятилетия XIX века консерваторы приобрели политический авторитет. В 1812 году А. С. Шишкова назначили государственным секретарем, также в управление военными делами был назначен А. А. Аракчеев, и чуть ранее И. И. Дмитриев, друг Карамзина, разделявший его воззрения, стал министром юстиции. Началась частичная реализация консервативной программы в образовательной сфере — 25 мая 1811 года издан указ «О частных пансионах», где было прописано следующее: «Дворянство, подпора государства, возрастает нередко под надзором людей, одною собственною корыстию занятых, презирающих все отечественное, не имеющих ни чистых правил нравственности, ни познаний. Следуя дворянству, и другие состояния готовят медленную пагубу обществу воспитанием детей своих в руках иностранцев» Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. СПб., 1875. Т. 1. Стлб. 706—707. // Минаков А. Ю. Особенности русского консерватизма в первой четверти XIX века // Диалог со временем. М., 2011. С. 97. В данном указе вменялось директорам требовать от учителей знания русского языка, так как преподавание должно было вестись исключительно на русском языке.

Кроме того, в вышедшем в начале 1812 году «Мнении министра народного просвещения относительно домашних иностранных учителей», говорилось о том, что «учителям-иностранцам нужно теперь получать в российских начальных училищах письменные свидетельства о своих способностях и знаниях"Там же. С. 97−98.

Это была бесспорная победа русских консерваторов. Из-за нарастающей наполеоновской агрессии возросли национально-патриотические настроения, и произошло усиление политических позиций консерваторов.

Вторая половина правления Александра I, после Отечественной войны 1812 года, отличалась консервативной политикой правительства. По мере отказа Александра от политики реформ и смещения его взглядов в сторону реакции формируются тайные оппозиционные организации, которые 14 декабря 1825 года попытались устроить государственный переворот. Это событие в истории известно как восстание декабристов.

Окончательно концепция русского консерватизма была принята как государственная идеология в правление Николая I. Министр народного просвещения граф С. С. Уваров в докладе императору в 1833 году «О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством Народного Просвещения» обозначил три главных начала, без которых не сможет существовать Россия: православная вера, самодержавие и народность. Данная концепция получила название «Теории официальной народности». Свидетелем и непосредственным участником становления русского консерватизма стал выдающийся русский поэт А. С. Пушкин.