Структура значения слова green

Из всего, сказанного выше, можно выделить две основные группы контекстов, где знак green характеризует определенное базовое цветоощущение, связанное с различными сферами опыта. При этом первая группа фиксирует положительную для человека ситуацию и связана с активной естественно-природной силой, наполненной жизнью и несущей в себе потенциал для спокойного и безопасного существования в её рамках. Вторая группа описывает негативный опыт, элементом которого является green. В таком случае он ассоциируется с полным отсутствием той самой живительной силы, упомянутой ранее, и является признаком загнивания, смерти, и зловещего парализующего начала.

Мы предположим, что разница между положительным и отрицательным восприятием ситуации заключается в степени контроля над ней и возможностью вступить в безопасный контакт с окружением и/или конкретным его элементом. В первом случае мы сталкиваемся с высокой степенью контроля, а контакт возможен и в перспективе может принести благотворные плоды. А вот во втором случае выражается ощущение потерянного контроля и бессилия вернуть утраченную жизненную энергию и, соответственно, контакт нежелателен в силу негативных последствий.

Делая вывод из вышесказанного, можно сформулировать дефиниции green для обеих групп контекстов, а также выделить интегральную категорию рассматриваемого слова. Дефиницию, выведенную из первой группы контекстов (живой, динамический=the bright green) можно сформулировать следующим образом: a visual stimulus evoking the sense of bright life-giving energy as it manifests itself in young and actively growing plants, so that suggesting vividness, freshness, protection and a sense of control over the environment, which are determined by a stable and predictable human reaction to the flourishing nature around. К этой группе могут быть отнесены два значения слова green (как прилагательного и как существительного), то есть два мотивированных омонима: adj. — having the inviting colour of flourishing nature suggesting vividness, freshness, protection and a sense of control over the environment; n. — the inviting colour of flourishing nature suggesting vividness, freshness, protection and a sense of control over the environment. В данной группе контекстов, как уже уточнялось ранее, green-прилагательное и green-существительное отличаются друг от друга только родовыми категориями, то есть частеречной принадлежностью. Поэтому их дефиниции, включая в себя одно и то же психо-физиологическое переживание, отличаются только синтаксической функцией главного слова-определителя, что указывает на частеречную принадлежность определяемого слова.

Дефиницию для второй группы контекстов (мертвенный=the dull, deadening green) можно сформулировать следующим образом: a visual stimulus evoking the sense of powerlessness when confronted with decay and cold lifelessness, and suggesting absence of any motion and power, dead calmness and lack of control over the environment, which are determined by a human reaction to decay. В контексты, относящиеся к данной группе, вписываются два мотивированных омонима (green-прилагательное и green-существительное): adj. — having the colour of rotting matters, disgusting substances, suggesting the absence of life, motion and energy and lack of control over the environment; n. — the colour of rotting matter, disgusting substances, suggesting absence of life, motion and energy and lack of control over the environment.

Исходя из заключений, сделанных выше, мы можем предпринять попытку выявить и сформулировать интегральную категорию для слова green, которая в очередной раз подтвердит выводы об амбивалентности цветовосприятия, полученные в результате экспериментов сфере психологических наук. В итоге единая интегральная категория может быть сформулирована следующим образом:

Visual stimulus evoking contact with a great power of natural environment that can be life-giving and rejuvenating when beneficial as in young growth or causing decay and stifling lifelessness when hostile and destructive.

Для того чтобы подтвердить и проиллюстрировать выведенную интегральную категорию, приведем примеры, где полностью реализуется амбивалентная природа цветоощущения, в нашем случае — green.

Подобные контексты встречаются при описании чего-то прекрасного, но одновременно с этим непонятного и опасного, как в следующем примере:

1) When she made her way across the restaurant to where Alex sat, he almost forgot to breath It deepened the green of her eyes, caught at the gold in her hair, which caught at the air in his throat. He rose from his chair and gave her the bow she deserved. She lifted her gaze and he felt the brush of her thoughts against his. Just fishing. Her mouth twitched into a smile. Predation and sensuality, both at their best.

Здесь мы наблюдаем встречу с прекрасной девушкой, чья красота восхищает (the bow she deserved), но одновременно и пугает, так как чувствуется скрытая зав ней опасность (against, just fishing, predation).

Чаще всего, однако, такие случаи обнаруживаются в текстах, описывающих мифологические, мистические ситуации:

2) Who [the mysterious green stranger] presently leapt high into the air, and there metamorphosed…

he grew to about 20 times his size a creature with a serpentine tail with a spear-like prong at the tip, a head like that of carnivorous dinosaurs full of carnosaur like-fangs covered all over in scales, metallic and the colour of emerald. These gleamed blindingly in the sunlight. Neither man had any control over what his «mount» would do.

Это отрывок из романа-фэнтези, где незнакомец с кожей зеленого цвета в самый тяжелый для героя момент битвы внезапно превращается в дракона, который спасает его и вступает в битву с черным драконом противника, в итоге побеждая его. Мы видим, что его действия оказываются благотворными для персонажа, но при этом в его описании важны неконтролируемость и ужасающий для человека внешний вид.

В следующем контексте даётся описание персонажа из английского фольклора, первые упоминания о котором относятся к временам язычников, но который позже был адаптирован к христианскому вероучению, что позволило ему остаться в культуре и по сей день.

3) The abundance of foliage growing out of his [the mysterious green man] mouth, nose, and ears cause many to associate him with growth and nature, perhaps a symbol of the cycle of growth being reborn each spring. Other superstitions see him as a malevolent forest spirit, not quite human, capable of doing good, impish mischief, or even foul harm, depending on his mood. He was greatly feared for his capricious unpredictability.

Даже в этом коротком отрывке мы отчетливо видим его неразрывную связь с природой и крайнюю неоднозначность его восприятия представителями данной культуры. Он, с одной стороны, является носителем живительного начала, а с другой, несет в себе угрозу.

Стоит вообще отметить, что очень много существ из народных сказаний, связанных с природой, характеризуются с помощью цветонаименования green. Эти духи природы всегда непредсказуемы и до конца неясно, действуют ли они во благо человека, встретившего их, или готовы погубить его в любой момент. Такие создания появляются в фольклоре не только английского народа, но и в преданиях большого ряда других стран. Это может служить подтверждением наличия древнего архетипа, закрепившегося в языке с помощью знака green и уже в этом виде претерпевающего некоторые изменения. Этот термин впервые появился в работах швейцарского психоаналитика К. Г. Юнга и под ним понимаются некие образы, являющиеся элементами коллективного бессознательного и заключающие в себе сгустки сильнейших эмоций и психологических состояний [Jung 1988], главной чертой которых оказывалась их крайняя противоречивость (с точки зрения современного сознания). То есть отмечается амбивалентность архетипического мышления, синкретичность его образов — хорошее и плохое, благотворное и опасное были неотделимы друг от друга. Можно предположить, что опасность, исходящая от существ зеленого цвета обусловлена их связью с лесом, который в свою очередь является сложным архетипом и темой для отдельного подробного исследования. Однако, ориентируясь на имеющиеся теории, лес во всех культурах — неотъемлемая часть обряда инициации, по своей сущности являющийся умиранием человека в одном качестве для того, чтобы воскреснуть в ином. Именно в лесу происходит этот процесс. Соответственно, это таинственное место неразрывно связано со смертью, поэтому представляет собой максимально опасную территорию. С этим, возможно и связано то, что духи природы зачастую выступают в роли злых персонажей в фольклорных сказаниях.