Князь Мышкин — воплощение положительного героя в романе Ф.М. Достоевского «Идиот»

«По глубине замысла, по ширине задач нравственного мира, разрабатываемых Достоевским, этот писатель стоит у нас совершенно особняком. Он не только признает законность тех интересов, которые волнуют современное общество, но даже идет далее, вступает в область предвидений и предчувствий, которые составляют цель не-непосредственных, а отдаленных исканий человечества» — так писал о Ф. М. Достоевском М. Е. Салтыков-Щедрин[9,104]. Он уловил идейную сущность творчества писателя, которая последовательно раскрывается и исследуется в романном «Пятикнижии» Достоевского. Все романы писателя взаимосвязаны между собой именно идейным содержанием, проблематикой, которая, варьируясь от романа к роману, углубляется и выходит к высшей своей точке.

Попытка изобразить тип человека, достигшего полного нравственного и духовного равновесия, положена в основу романа «Идиот».

В «Идиоте» сделана попытка собрать воедино представителей всех слоев русского общества и показать, что, несмотря на взаимную борьбу и разъединение, они обнаруживают близость и черты сходства и в отрицательных свойствах, и в положительных устремлениях. И это общее связано с внутренним раздвоением человека.

Главным героем романа является князь Мышкин, человек, возвращающийся в Россию после многолетнего лечения в частной клинике для душевнобольных. Достоевский освобождает эту личность от всех обстоятельств. «Закрытая» личность, по мнению писателя, как раз тяготела к природному началу. У Мышкина сознание не замутнено никакими условностями. Он в чистоте своей проницает все и всех. Такое поведение героя приводит к разрушению условностей общества, сословных перегородок. Такой человек был новым для света, потому-то при первой встрече Настасья Филипповна говорит: «Первый раз человека вижу».

Появление такого рода человека становится у Достоевского оценочным для современного мира, который далеко ушел от идеала, потерял и забыл его.

Князь Мышкин задуман как человек, предельно приблизившийся к идеалу Христа. Достоевский решил провести дерзкий эксперимент: как выглядит современный мир, если мерить его меркой Христовой проповеди, столь желанной для избавления от зла.

Достоевский не случайно обратился к образу Христа. Здесь воплотилась идея писателя об идеале: «Человек на земле возлюбить другого как самого себя не может по заповеди Христовой, „я“ препятствует, закон личности не дает. Но по закону природы человек тянется к этому идеалу. Такой идеал возможен, но в результате развития каждого личного „я“ до такого состояния, когда человек не может не отдать свое „я“ другим без остатка». Вот тогда и будет достигнут идеал. Но тогда же и будет исчерпана цель пребывания такого человека на земле. Такому человеку уже нужна будет другая жизнь, что и случится с князем Мышкиным (он опять уйдет в безумие, через которое и будет созерцать мир и рождать истины).

Есть ряд аналогий между «князем Христом» и евангельским Христом в романе. Однако Мышкин — это не евангельский Христос, он совершенно свободен от мистицизма, он не посланец провиденциальных сил, не выразитель идеи искупительного страдания и царства Божия в загробной жизни. Идея Мышкина — это не новозаветная мысль о личном спасении людей, способных уверовать в Бога, а мысль, характерная для нового времени, — поиск человека в человеке, возрождение обездоленных и униженных (в этом проявилось понимание христианства Достоевским).

Мышкин выступает как «князь Христос» лишь потому, что целиком живет для других, что способен на любую жертву для ближнего (основной девиз его жизни и существования: «Возлюби ближнего своего!»). Он оказывается в положении, в котором оказался Христос-проповедник: ему не доверяют, его постоянно испытывают. «Он не от мира сего», и потому в конфликте с этим миром. Но при этом Мышкин — земной человек со своим особым характером.

Князь Мышкин, как и все герои романа, захвачен страстью, только страстью особого рода: любовью-состраданием к человеку. Эта господствующая в герое страсть-идея становится очагом редкого «духовного равновесия», создает гармонический строй души.

Любовь-сострадание главного героя проявляет его отношения с любимыми женщинами (и опять Мышкин в двусмысленном положении — он любит сразу двух женщин, двух красавиц; здесь красота их и добро героя как раз и должны дать идеал, по Достоевскому).

Чтобы быть достойной Мышкина, Настасья Филипповна бежит от него, из-под венца, к Рогожину, под нож, утверждая последним актом своей воли мышкинский принцип любви — жертвы через самоказнь.

Раздвоение в любви приносит Мышкину большие страдания, но он страдает больше всего не от того, что не удовлетворены его желания, а от того, что он становится причиной несчастья любимых женщин.

Образ Мышкина следует рассматривать как своеобразный тип «естественного человека», отразившийся в литературе Ренессанса (Дон Кихот), как вариант «чувствительного человека» в сентименталистской и романтической культуре, как разновидность гармонической личности в ряду положительных героев русской литературы 1850—1860 годов.

Типологически Мышкин связан с одной разновидностью русского подвижника, который способен пострадать, претерпеть за людей (Макар Долгорукий, Зосима, Алеша у самого Достоевского; праведники Лескова). Глубокая связь с духовной традицией народа и ориентация на отдельные человеческие идеалы сообщают масштабность и жизненность праведнику Ф. М. Достоевского.

Поставив перед собой цель изобразить положительно прекрасного человека, он осознает безмерную трудность этой задачи. Так, в письме А. Н. Майкову Достоевский пишет о замысле романа «Идиот»: «Идея эта — изобразить вполне прекрасного человека. Труднее этого, по-моему, быть ничего не может, в наше время особенно» [12, 241]. И далее, в письме к С. А. Ивановой, добавляет: «Все писатели, не только наши, но даже все европейские, кто только ни брался за изображение положительно прекрасного, — всегда пасовали, потому что это задача безмерная «[12, 251]. Но Достоевский все же ставит пред собой эту «безмерную задачу» как реальную. Писатель считает, что, хотя абсолютное добро и красота недостижимы, но человек выражает свое страстное стремление к ним через образы искусства и религиозный поиск. В этом величайшее назначение искусства. В том же письме он снова говорит об образе Христа как о своем этическом идеале: «На свете есть только одно положительно прекрасное лицо — Христос «[14, 251]. Положительные герои мировой литературы оказываются, по мнению Достоевского, тем ближе к идеалу, чем явственнее просвечивает в них первозданный Божественный лик.

Достоевский высоко ценил образы мировой литературы, воплощающие «положительную красоту» человека. Особенно выделяет он образы Дон Кихота, Жан Вальжана, Пиквика, Татьяны Лариной, Лизы из «Дворянского гнезда». Все эти фигуры родственны именно своей самоотверженностью. Это же качество отличает и положительного героя Достоевского — князя Мышкина. Он искренне отрешается от себя, искренне занят более другими, нежели собой, чужая боль для него — это своя собственная боль. Подобное смещение акцента со своего собственного эго на личность другого человека, способность забыть о себе — вот тот редкий дар, которым обладают любимые герои Достоевского.

Этико-эстетический идеал писателя объемлет человеческую жизнь в целом, дает перспективу развития личности, взаимоотношений личности и общества: «После появления Христа, как идеала человека во плоти, стало ясно, как день, что высочайшее последнее развитие личности именно и должно дойти до того (в самом конце развития, в самом пункте достижения цели), чтоб человек нашел, осознал и всей силой своей природы убедился, что высочайшее употребление, которое может сделать человек из своей личности, из полноты развития своего я, — это как бы уничтожить это я, отдать его целиком всем и каждому безраздельно и беззаветно. И это величайшее счастье. Таким образом, закон я сливается с законом гуманизма, и в слитии оба, и я и все (по-видимому, две крайние противоположности), взаимно уничтоженные друг для друга, в то же самое время достигают и высшей цели своего индивидуального развития, каждый особо.

Это-то и есть рай Христов. Вся история, как человечества, так отчасти и каждого отдельно, есть только развитие, борьба, стремление и достижение этой цели" [20, 172]. Таким образом, красота осмысляется как духовность, как нравственный подвиг.

Красота — это идеал. Но, как мы знаем идеал, еще до сих пор не определен. В этом мы убедились. А вот положительный человек есть и будет во все времена — это глубоко нравственный, беспокойный, «особенный», часто ошибающийся, потому что ищет новые пути для совершенствования себя и других.