Роль игры слов в образовании фразеологизмов-шекспиризмов

Шекспиризацияэто процесс в русской и мировой культуре, который характеризует, с одной стороны, интерес к наследию Шекспира, с особой силой возникший во второй половине XVIII века, с другойто влияние, которое творчество драматурга оказало на литературу, музыку, изобразительное искусство, театр и кинематограф в дальнейшем. В современном литературоведении термин шекспиризация используется наряду с термином шекспиризм.

Историко-теоретический подход в литературоведении позволил поновому осветить переходные эстетические явления, для описания которых в других системах не было соответствующих терминов и стоящих за ними представлений, перейти от характеристики сформировавшихся литературных феноменов к анализу процессов их становления. Шекспиризация относится к такого рода процессам, то есть передает представление о становлении, формировании, развитии принципов литературы, усилении некой тенденции.

Наиболее характерны в этом аспекте повесть И. С. Тургенева «Гамлет Щигровского уезда» из цикла «Записки охотника» (1847−1852) и рассказ Н. С. Лескова «Леди Макбет Мценского уезда» (1865), в которых отразились тенденции, схожие с теми, что проходили в немецкой и французской литературах. Шекспиризация создала предпосылки для освоения отечественной культурой высочайших образцов европейской литературы.

Специфику освоения шекспировского наследия в отечественной художественной культуре точнее всего характеризует такое понятие, как шекспиризм. Если процесс шекспиризации предполагает прежде всего включение в национальное культурное пространство шекспировских тем, образов, сюжетов и мотивов, то шекспиризм, напротив, характеризует, скорее, восприятие и усвоение идейной, мировоззренческой стороны творчества самого Шекспира, его видения и понимания истории и современности, прошлого и будущего.

Таким образом, усвоение русской литературой XIX века художественных открытий Шекспира проявилось в двух основных тенденциях — шекспиризации и шекспиризме: для большинства русских писателей шекспиризация выразилась в подражании образцам, освоении тем, образов, мотивов, сюжетов.

— одним словом, поэтики гениального британца; для Пушкина, Достоевского и нескольких других русский писателей, драматургов, поэтов увлечение Шекспиром выразилось в развитии шекспировской традиции. Именно идея шекспиризма придала особое значение русской литературе в общем процессе освоения художественных открытий Шекспира мировой культурой XVIII—XIX вв.еков.

Впервые термин шекспиризм в русской критической мысли в середине XIX века ввел П. В. Анненков [глава «Шекспиризм»; «Александр Сергеевич Пушкин в Александровскую эпоху», 1874]. Во многом именно потому, что своим возникновением этот термин обязан изучению заочного диалога Пушкина и Шекспира, отчасти потому, что именно за Пушкиным в русской культуре закрепилась репутация первого серьезного шекспиролога, понятие шекспиризм чаще всего применялось к его творчеству. Тем не менее, в осмыслении пушкинского шекспиризма до сих пор нет достаточной ясности. В основном выявлены очевидные следы присутствия Шекспира в пушкинских текстах: прокомментированы высказывания Пушкина о творчестве английского драматурга, упоминания его имени и имен его героев, использование шекспировских сюжетов и характеров, отмечена роль, которую оба гения сыграли в развитии национальных литературных языков, создателями которых в Англии был Шекспир, в России — Пушкин. С другой стороны, шекспиризм в меньшей степени осмыслен как особый взгляд на мир и человека в нем.

По мнению Гальперина, в творчестве В. Шекспира игра словами невероятно широко представлена. Каламбурность, яркая образность, обилие форм словесной игры — важные особенности языка и стиля драматурга, которые и привлекают внимание читателя. Следующие примеры вошли в речевой фонд английского языка как крылатые выражения благодаря, вероятнее всего, сознательному использованию автора при их создании игры слов и каламбура:

В создании шекспиризма «It out-herods Herod», что означает «превзойти Ирода в жестокости» использована словообразовательная структура, при помощи которой образуются окказионализмы. Гальперин пишет, что использование такого рода словообразовательных моделей, которые, по его мнению, и объясняют силу и выразительность языка того или иного автора, было характерно для писателей XVI века и, в особенности, для Шекспира.

Использование инверсии. Крылатое выражение «Frailty, thy name is woman!» построено на нарушении обычной линейности. Если бы прямой порядок был сохранен («Woman, thy name is frailty!»), то, вероятно, образ этот внимания на себе не задерживал. «Однако, — как пишет С. М. Мезенин, — Шекспир, видимо, ощущал необходимость создать в этом месте монолога болевую точку, отсюда и „перевернутый“ запоминающийся образ».

Использование каламбура. Каламбур, согласно О. С. Ахмановой, — это «фигура речи, состоящая в юмористическом (пародийном) использовании разных значений одного и того же слова или двух сходно звучащих слов».

Так, в самой первой реплике Гамлета в трагедии обыгрывается созвучная пара kin/king:

«King. But now, my cousin Hamlet, and my son-Hamlet. (aside). A Little more than kin, and less than king!».

В переводе Б. Пастернака:

«Король. Ну, как наш Гамлет, близкий сердцу сын? Гамлет. (в сторону) Ничуть не сын и далеко не близкий».

Итак, отчетливо видно, что языковые средства и сюжет максимально связаны: читающий произведение в оригинале чувствует иронию Гамлета по поводу того, что они с королем действительно более чем родственники (дядя/ племянник и отчим/пасынок), но отношения их далеко не близки, не родственны.

Шекспир отводил особую роль каламбуру, игре слов: «по-видимому, каламбур был его излюбленной стихией», — пишет М. М. Морозов. Период, в котором жил и творил драматург, тоже сыграл немаловажную роль: «Язык шекспировской эпохи был как нельзя более открыт для игры слов… Чрезвычайно усложнилась и обогатилась семантическая структура языка. Свобода распространилась не только на употребление слова в нескольких разных значениях, но и на правильное, окказиональное его употребление».

Согласно положениям, изложенным в данной главе, поэтический перевод и его теоретическое осмыслении в рамках переводоведения имеет долгую историю своей эволюции. Первые примеры поэтического перевода и его обоснования появились еще в античной теоретической поэтике. Однако в этот период эволюции к переводу поэзии относились лишь как к одной из форм художественного перевода, поскольку специфические особенности поэзии (такие как размер, рифма, ритм, слоговое деление, ударение) не принимались во внимание. Поэтические тексты использовались теоретиками переводчиками лишь как иллюстративный материал довольно долгое время.

Позднее появились две основные тенденции перевода поэтических текстов (хотя специальной теории поэтического перевода до сих пор не существовало): буквальный перевод и вольный перевод. Иначе говоря, практики и теоретики перевода переходили из крайности в крайность, в результате чего в рамках теории перевода периодически появлялись противоречащие друг другу концепции переводческого процесса.

С течением времени в процессе поэтического перевода стали учитывать национальную специфику поэтов. Однако это длилось недолго, поскольку в скором времени поэзия стала интернационализироваться, в результате чего в различных странах появлялись нетрадиционные формы и виды поэзии, заимствованные из других языков и культур.

Сегодня до сих пор не существует единой теории поэтического перевода, а множество вопросов, связанных с этой проблематикой, до сих пор остаются нерешенными. Поэтический перевод подвергается многочисленным классификациям вследствие отсутствия единой частной теории поэтического перевода. Единственным неоспоримым фактом, выделяющимся в исследованиях переводоведов, является теория создания вторичного текста в процессе любого перевода, включая поэтический перевод.

Богатым материалом для изучения в рамках поэтического перевода является поэзия У. Шекспира. Произведения этого величайшего писателя изначально считались наиболее сложными для перевода, что было обусловлено, во-первых, культурно-национальными несовпадениями языковых ситуаций в странах. Во-вторых, подобная ситуация сложилась в связи с богатым материалом стилистической образности, присущим У. Шекспиру. Лексические средства писателя содержат большой стилистический потенциал, особенно использование неологизмов и окказионализмов на фоне архаичных форм и анахронизмов, введение иноязычных слов, словосочетаний и даже целых предложений, использование сложных эпитетов и фраз — определений также окказионального характера.

Среди средств стилистической образности У. Шекспира выделяются многочисленные стилистические тропы (такие как метафора, аллегория, гипербола, антитеза, ирония и юмор, фразеологизмы и паремии, цитаты и т. д.) и стилистические фигуры на синтаксическом уровне (такие как параллелизм, симплока, анафора, эллипсис, деформация, парантеза, гендиадис).