Совет министров и позиция верховного правителя

8 февраля 1919 г. Колчак отбыл на фронт. Он посетил в Троицке оренбургских казаков. Четкими и твердыми словами он характеризует задачи борьбы и уезжает, бурно приветствуемый округом, обещая удовлетворить все справедливые пожелания войск. Через несколько дней он в бронированном поезде отъезжает от Златоуста до самых передовых позиций. Солдаты видят Верховного правителя на расстоянии выстрела от противника и остаются очарованными им, воодушевленные идут в атаку. Колчак едет дальше, на северный фронт. В Перми он идет на пушечный завод. Беседует с рабочими, обнаруживает основательное знакомство с жизнью завода, с его техникой. Рабочие проникаются глубокой верой, что Верховный правитель желает им добра, ведет их к честной жизни. Пермские рабочие не изменили ему до конца.

Несколько раз деревня, где находился Верховный правитель, обстреливалась красными. Повсюду, где проезжал Подносили рабочие, крестьяне, купцы, духовенство. Делегации крестьян прифронтовой полосы рассказывали об отвратительных насилиях, которые чинили над ними коммунисты. Произносил речи и сам Верховный правитель, разъясняя программу и цели правительства. Три мысли ярко выражены в этих речах — непримиримая борьба с большевиками, единение с обществом, земля — крестьянам. Колчак был убежденным противником Советской власти и боролся с большевизмом до конца своих дней, считая, что большевизм — явление антинародное, русский народ ошибся, пойдя за Лениным, на слово поверив его обещаниям.

«Не первый раз за мою поездку, — сказал Колчак на торжественном заседании Екатеринбургской думы, — мне приходится встречаться с представителями земств, городов и общественности, и я с глубоким удовлетворением должен установить отсутствие разногласия взглядов моих и правительства, которое я возглавляю, с пожеланиями, что я слышал до сих пор от местных людей. Я должен отметить глубокое значение этого факта, ибо безвозвратно прошло то время, когда власть могла себя противопоставить общественности, как силе, ей чуждой и даже враждебной. Новая свободная Россия должна строиться на фундаменте единения власти и общественности.

Население ждет от власти ответа на вопросы о задачах власти, и ему открыто об этом следует сказать. Борьба, не допускающая никаких колебаний, никаких соглашений, — вот первая задача и цель правительства, которое я возглавляю. Вторая задача — установление законности и порядка в стране.

Большевизм слева, как отрицание морали и долга перед родиной и общественной дисциплины, большевизм справа, базирующийся на монархических принципах, но, в сущности, имеющий с монархизмом столько же общего, сколько большевизм слева имеет общего с демократизмом, и подрывающий государственные основы страны, еще много времени после этого потребуют для упорной борьбы с собой. Я не мыслю себе будущего ее строя иначе, как демократическим. И не может он быть иным, и теперь, быть может, только суровые военные задачи заставляют иногда поступаться, условия борьбы вынуждают к временным мероприятиям власти, отступающим от тех начал демократизма, которые последовательно проводит в своей деятельности правительство. В области аграрного законодательства правительство стоит на точке зрения укрепления и развития мелкой земельной собственности за счет крупного землевладения.

Вот те ближайшие задачи, которые поставило себе правительство, мною возглавляемое. Оно считает, что народ русский является единственным хозяином своей судьбы, и когда он через своих свободно избранных представителей в Национальном Учредительном собрании выразит свою свободную волю об основных началах политического, национального и социального бытия, то я и правительство, мною возглавляемое, почтем своим долгом передать ему всю полноту власти, нам ныне принадлежащей". * * Гинс Г. Сибирь, союзники и Колчак. Харбин — Пекин, 1921.

Тот год, который судьба отвела в его жизни на борьбу с большевиками, он посвятил обустройству российской государственности.

А. В. Колчак метался в поисках новых форм государственного обустройства. Как и сейчас, тогда тоже главным во всем был земельный вопрос. Еще в марте в министерстве земледелия кипела работа над составлением законов.

Его ближайшее окружение уговаривало пообещать крестьянам землю, ведь крестьянин за это будет воевать уже активнее и охотнее. Но Колчак отвечал, что не он хозяин земли российской и поэтому не может ею распоряжаться и кому-то ее обещать, как это делали большевики. Русской землей должно распоряжаться Учредительное собрание, избранное всем народом. При этом возникал вопрос: где взять эту землю, чтобы передать ее крестьянину? В таких случаях указывали на крупные помещичьи владения, которые в большинстве своем после революции оказались беспризорны, бесхозны и поэтому малоплодородны. Но Колчак на эти крупные землевладения поднять руку не решился.

Большую речь в правительстве произнес помещик Казанской губернии князь Кропоткин. Он сопоставлял цифры и ярко рисовал картину крестьянского безземелья. Чтобы победить большевизм, говорил он, надо дать крестьянам нечто такое, что воодушевило бы их. Из таких средств лучшим являлось бы закрепление в их собственности находящихся в крестьянском обладании земель.

Правительство приступило к разрешению земельного вопроса законом о посевах. Крестьяне освобожденных губерний Европейской России желали знать, будет ли им принадлежать урожай с засеянных ими чужих земель.

Не только в интересах общей политики, но и в интересах продовольственных необходимо было немедленно объявить, что урожай принадлежит тому, кто сеял.

Соответствующее постановление 3 апреля было принято. После этого Совет министров приступил к обсуждению общей декларации по земельному вопросу. Тут сказалось отсутствие у Совета министров однообразного взгляда и решительности. Министерство земледелия представило свой проект. Основная идея его заключалась в том, что государство устанавливает особое управление всеми землями, вышедшими из обладания их прежних владельцев.

Этот закон вызвал яростные нападки аграриев. Они считали крайне опасным и предрешающим судьбу частного землевладения начало государственного распоряжения землями и передачу их уже не на началах захвата, а на законных основаниях в аренду трудовому населению.

Левые круги были тоже недовольны законом. Они, наоборот, считали, что сдача земель в аренду есть, в сущности, реставрация частной собственности. Об отношении самого Верховного правителя к действиям его правительства и положению дел в стране можно судить по отрывкам из книги Г. Гинса «Сибирь, союзники и Колчак», а также из протоколов допросов А. В. Колчака, которые проводились с 21 января по 6 февраля 1920 г. Чрезвычайной Следственной Комиссией. Приведем некоторые отрывки из них.

«Я безнадежно смотрю на все ваши гражданские законы и оттого бываю иногда резок, когда вы меня ими заваливаете. Я постановил себе военную цель: сломить Красную Армию. Я Главнокомандующий и никакими реформами не задаюсь. Пишите только те законы, которые нужны моменту. Остальное пусть делают в Учредительном собрании.

Дело не в законах, а в людях. Мы строим из недоброкачественного материала. Все гниет. Я поражаюсь, до чего же все испоганились. Что можно создать при таких условиях, если кругом либо воры, либо трусы, либо невежи! …Гражданская война должна быть беспощадной. Я приказываю начальникам частей расстреливать всех пленных коммунистов. Или мы их перестреляем, или они нас. Так было в Англии во время войны Алой и Белой розы. Так неминуемо должно быть и у нас, и во всякой другой войне…

Вы правы, что надо поднять настроение в стране, но я не верю ни в съезды, ни в совещания. Я могу верить в танки, которые никак не могу получить от милых союзничков, в заем, который бы исправил финансы; в мануфактуру, которая ободрила бы деревню… Но где я это возьму? А законы все-таки ерунда, не в них дело. Если мы потерпим новые поражения, никакие реформы не помогут; если начнем побеждать, сразу и повсюду приобретем опору. Вот если бы я мог как следует одеть солдат или улучшить санитарное состояние армии! Разве вы не знаете, что некоторые корпуса представляют собой движущийся лазарет, а не воинскую силу? Дутов пишет мне, что в его Оренбургской армии 60% больных сыпным тифом, а докторов и лекарств нет. Во всем чувствуется неблагоустроенная и некультурная окраина, которой напряжение войны не по силам. Устройство власти — это менее важный вопрос, чем ресурсы страны и снабжение". * * Гинс Г. Сибирь, союзники и Колчак. Харбин — Пекин, 1921 Думаю, нет необходимости комментировать эти строки.