Планиты — суперархитектура

Малевич неоднократно подчеркивал место и роль архитектуры в своей концепции «чистой» формы. Он четко разделял архитектонику и архитектуру. По Малевичу, архитектоника — это «чистая» форма (т.е. без какой-либо функциональности и утилитарности), а архитектура — это функциональные объекты.

В ГИНХУКе Малевич занимался и архитектоникой, и архитектурой, придумав термины и для объемных результатов этих лабораторных исследований. Архитектоны — это результаты лабораторных экспериментов с архитектоникой. Это «чистая» архитектоника. А вот результаты функциональных экспериментов — это планиты — утилитарная архитектура.

Именно в 1924 году, когда он стал преподавать в ПИГИ, перед Малевичем возникла необходимость четко сформулировать свое отношение к архитектуре в рамках формообразующей концепции супрематизма. Ему предстояло общаться со студентами архитектурного факультета, и он должен был говорить с ними на понятном им языке.

1924 годом датируется лекция Малевича для студентов ПИГИ «Архитектура как степень наибольшего освобождения человека от веса». Он сам для себя пытается разобраться, что же такое архитектура и как соотносятся между собой стиль и утилитарная функция.

Вот ряд фрагментов из лекции Малевича: «Что такое архитектура? Отвечая на этот вопрос, думаю, что жизнь человека состоит из двух состояний, труда и отдыха, которые, в свою очередь, распадаются на множество различий… Одна категория утилитарных построек, обслуживающих практическую жизнь (охраняет тело, механизм, человека), назвалась гражданским сооружением, домом, гаражом, банком, фабрикой, заводом. Другая—архитектурным сооружением, т. е. Искусством; третья—живописью, четвертая—скульптурой, ваянием (охраной духовной стороны). Три последние — архитектура, ваяние и живопись, охранение духовной культуры — соединились вместе и образовали Академию художеств, духовный храм эстетики.

А четвертая деятельность человека осталась обособленной, гражданские сооружения не нашли себе места под крышей Академии художеств, они не изящное искусство. То же самое, как другая деятельность человека, религия, не нашла себе места под крышей гражданского сооружения, как только в архитекторизированном здании, храме духа. Жизнь развалилась на три категории. Гражданскую, духовно-религиозную и художественную, эстетическую.

Религиозная и художественная были выше по категории, нежели гражданская жизнь, гражданская жизнь всегда обличалась религиозной стороною, которая накладывала разные наказания гражданам гражданских жилищ, т. е. людям, которые не находятся частично под духовной крышей и делают греховные вещи, подчиняясь материальным влияниям — они заботятся больше о теле, нежели о духе…

…Каждый гражданский инженер — человек, который не приобщился архитектуре, т. е. духовной эстетике, но хочет придать своему сооружению художественную или архитектурную внешность. Вот почему у некоторых гражданских инженеров является желание после окончания института гражданских инженеров поступить в Академию художеств для того, чтобы гражданское сооружение стало выше по красоте, т. е. свое тело оформило в нечто большее, нежели простая утилитарность.

Гражданин, который воспитан на художестве, заказывает постройку дома архитектору и говорит ему построить дом в стиле том или другом. Он хочет оставить свои материальные, практические запросы, перенести себя в область высшую, художественную; он также, скорее, оказывает предпочтение художественному живописному произведению, нежели фотографии. Поэтому в Институт гражданских инженеров введены художники, художественное рисование". Малевич К. Собрание сочинений в пяти томах — Т. 4, стр. 273−275.

Кстати, Малевич преподавал в ПИГИ именно художественное рисование.

В конце 1924 года на пике работы над архитектонами Малевич одновременно разрабатывает серию объемных графических объектов — планит, которые можно рассматривать как следующий (последний) шаг от архитектоники к архитектуре.

Малевич так увлекся этим супрематическим прорывом в архитектуру, что тогда же (в 1924 г.) стал придумывать новый термин для завершающего этапа эволюции супрематизма. Он придумал термин «суперархитектура» и был очень озабочен технической выполнимостью архитектонов и планит, в частности, плоскими кровлями.

8 декабря 1924 года Малевич в письме Лисицкому писал: «Хотелось бы от Вас получить письмо в духе того, что все технические средства для выполнения Суперархитектуры возможны, ибо наши не верят, чтобы могли быть перекрытые плоские крыши и проч.». Малевич К. Собрание сочинений в пяти томах — Т. 4, стр. 307−308.

Одновременный выход Малевича в 1924 году сразу на две серии супрематических объектов — архитектоны и планиты — не очень мотивирован. Чем же отличаются между собой эти две серии?

Во-первых, как уже говорилось, архитектоны — это «слепая», «чистая» архитектоника (без утилитарного назначения), а планиты — это объекты с утилитарнойфункцией (жилые дома).

Во-вторых, архитектоны — это гипсовые модели, а планиты — это чертежи (перспективы, аксонометрии).

Так как архитектоны и планиты разрабатывались одновременно, то общая концепция «чистой» формы влияла и напланиты. Особенно это заметно на трех классических планитах.

Первый планит — это один из самых крупных планитов и единственный несимметричный. Он состоит из двух основных крупных параллельно расположенных (со сдвигом) продолговатых параллелепипедов, связанных между собой через ряд средних по размерам параллелепипедов. Такие же средние по размерам параллелепипеды примыкают к двум основным — сбоку и сверху. Кроме того, в общую композицию включены маленькие параллелепипеды, одно окно и козырьки, которые (как и люди на крыше) выявляют масштаб этого планита.

Этот чертеж снабжен авторскими надписями: вверху—"Сегодняшние сооружения", внизу — «Супрематизм. Вид планита сверху (построен вне всякой цели, но землянит может использовать его для своих целей)».

Как видим, влияние «чистой» формы еще частично сохраняется. Планит проектируется как жилое сооружение универсального назначения —жильцам дается возможность приспосабливать здание к своим функциональным потребностям.

Остальные выявленные планиты — это крестообразные в плане симметричные композиции (аксонометрии и перспективы). Причем почти у всех не один, а два поперечных корпуса, в результате чего они напоминают самолет тех лет (аэроплан-биплан). Сходство с самолетом позволило Малевичу назвать его «планит летчика».

Планиты появились в творчестве Малевича в момент, когда он активно работал над созданием архитектонов (архитектоника), а в области теории постепенно переходил к анализу тех формообразующих процессов, которые были связаны с выходом живописного авангарда в архитектуру. Особенно его волновала экспансия конструктивизма. Архитектуру конструктивизма он не признавал частью художественного авангарда. Он писал об этом в статьях и письмах, провозглашал в докладах и лекциях. Отрицательные оценки Малевичем архитектурного конструктивизма помогают уточнить его концепцию супрематической архитектуры.

Рассмотрим несколько текстов Малевича в письме голландским художникам 7 сентября 1921 года из Витебска: «Мы стремимся к тому, чтобы супрематическая конструкция все больше и больше двигалась по экономическому строению, чтобы каждая форма, объем или плоскость была геометрично проста в своей экономической необходимости. Все эстетические отношения, связывающие между собой формы отвергаются и на место их вводится новая основа экономической необходимости. Вся цель супрематизма — идти к созданию нового мирового архитектурного образа материального и духовного динамического проявления».

Малевич против как старого предметного мира, так и нового (машинного). «Искусство опять встретило предметный мир моторов и машин, мир техники, который оно должно также разрушить, как и предметным мир академических искусств, и тогда только наступит действительная форма нового мира. Часть революционных художников, увлекшись конструктивностью, уже попала в омут старого, ибо не смогла различить, что академизм искусств и академизм техники суть едины в целом. Итак, вышедши с поля академической войны, попали в новую вражескую армию техникума, которая и поглощает их. К таковым группам я отношу группу называемых себя „конструктивистами“ и „Обществом молодых художников“ в России… Обе эти группы совершенно не узнали в техникуме своего нового врага… Все их конструкции сходятся с поверхностью старой техники… С другой стороны, стремление к поспешности — выйти как можно скорее к целесообразной вещи (или утилитарной). Поэтому многие из молодежи стремятся скорее поступить в архитектурные или технические училища, чтобы скорее понять законы, без чего нельзя осуществить целесообразную вещь. Это самое губительное стремление. При поступлении в техникум нужно твердо поставить вопрос, что познано, для того, чтобы никогда по этим законам ничего не строить». «Малевич о себе. Современники о Малевиче» — М., 2004, Т. 1, стр. 143−144.