Становление молодежной культуры в России

В современных условиях чрезвычайной подвижности всех социальных процессов в российском обществе культуру молодежи следует рассматривать в нескольких плоскостях, равно обусловливающих уровень и направленность культурной самореализации, которая понимается нами как содержательная сторона культурной деятельности молодого человека. Состояние молодежной культуры в России, как считает В. Я. Суртаев, обусловлено следующими факторами:

• 1. Системный кризис, затронувший социальную структуру общества с началом перестройки и усугубившийся в связи с распадом СССР и переходом к рыночной экономике, закономерно привел к смене социальных ориентиров, переоценке традиционных ценностей. Конкуренция на уровне массового сознания советских, национальных и так называемых «западных» ценностей не могла не привести к состоянию социальной анемии и фрустрации населения, непосредственным образом повлиявшему на ценностный мир молодежи, крайне противоречивый и хаотичный. Поиск своего пути в новых социально-экономических условиях, ориентация на ускоренное статусное продвижение и в то же время прогрессирующая социальная неадаптивность — все это обусловило специфический характер культурной самореализации молодого человека.
• 2. Современная российская культура, как на институциональном, так и на субъектно-деятельностном уровне сегодня находится в кризисном состоянии, как и само общество. С одной стороны, значимость культурного развития населения для успешной реализации социальных проектов и выхода из кризиса не в полной мере осознается органами управления, с другой — коммерциализация культурного процесса, все более заметный отход от норм и ценностей «высокой» культуры к усредненным образцам агрессивной массовой культуры, наиболее явственно проявляющийся в электронных средствах, массовой информации, также не может не отразиться на системе установок, ориентации и культурных идеалов молодого человека.
• 3. Попытки реализации целостной программы гуманитарной социализации в государственном масштабе не увенчались успехом. Сегодня единая система гуманитарного воспитания практически отсутствует, а частные инициативы в этой сфере, осуществляемые в экспериментальных или негосударственных учебных заведениях, охватывают лишь немногочисленные группы молодежи крупных российских городов. В большинстве же школ гуманитарная социализация ограничивается стандартным набором гуманитарных дисциплин и так называемой «внеучебной работой», которая не столько приобщает молодых людей к культурным ценностям, сколько отвращает от них в пользу рекреативно развлекательной самореализации. Нередко гуманитарная социализация носит коммерческий характер (так называемое «элитное образование»), и характер гуманитарной социализации все заметнее обусловлен уровнем доходов родителей школьника или самого молодого человека,
• 4. Юношеский возраст (15—18 лет), а в какой-то мере и весь период взросления отличают черты порывистости, неустойчивости желаний, нетерпимости, дерзости, усугубляемые переживаниями амбивалентности социального статуса (уже не ребенок, еще не взрослый). Именно эта специфика приводит юношей в однородные по возрасту и социальной принадлежности группы сверстников, которые удовлетворяют типичные юношеские потребности в стиле поведения, моде, досуге, межличностном общении. Группы сверстников выполняют социально-психологическую терапевтическую функцию — преодоления социального отчуждения. Естественно, в подобных группах складываются собственные культурные нормы и установки, обусловленные в первую очередь эмоционально-чувственным восприятием действительности и юношеским нонконформизмом.
• 5. Особенности поколения оказывают существенное влияние на молодежную культуру, обладающую не столько возрастными, сколько генерационными особенностями. В этом феномене наиболее отчетливо проявляются молодежные формы сознания и поведения Суртаев В. Я. Молодежная культура. — М., 1999.С.45−46. .

Говоря о молодежной субкультуре в России, необходимо учитывать наличие существенных региональных и национальных различий. Кроме того, начиная с 90-х гг., усугубляется ценностное и имущественное расслоение молодежи. Так, в частности, вряд ли корректно говорить в социально-психологическом смысле, например, о «петербургской молодежи», как единой группе населения. Безусловно, как поведение, так и ценности, например, молодого бизнесмена, с одной стороны, и молодого безработного — с другой, не могут не отличаться друг от друга. Тем не менее существует некое субкультурное «ядро», которое присуще в той или иной мере всему молодому поколению России.

Определяющей характеристикой молодежной культуры в России является феномен субъективной «размытости», неопределенности, отчуждения от основных нормативных ценностей (ценностей большинства).

Так, у немалого числа молодых людей отсутствует четко выраженная личностная самоидентификация, сильны поведенческие стереотипы, обусловливающие деперсонализацию установок. Позиция отчуждения в его экзистенциональном преломлении просматривается как в отношении к социуму, так и в межгенерационном общении, в контркультурной направленности молодежного досуга.

Генерационное отчуждение выступает в качестве психологического антонима («мы» и «они»). Особенно явственно это противопоставление прослеживается на уровне собственно культурных (в узком смысле) стереотипов молодежи: есть «наша» мода, «наша» музыка, «наше» общение, а есть — «папино», которое предлагается институциональными средствами гуманитарной социализации. И здесь обнаруживается третий (наряду с социальным и межгенерационным) аспект отчуждения молодежной культуры—культурное отчуждение.

На уровне досуга молодежная культура приобретает заметные контркультурные элементы. Досуг, особенно юношеством, воспринимается как основная сфера жизнедеятельности, и от удовлетворенности им зависит общая удовлетворенность жизнью молодого человека. Общее образование для школьника и профессиональное для студента как бы отходят на другой план перед реализацией экономических («зарабатывать деньги») и досутовых («интересно провести свободное время») потребностей.

На уровне досуговой самореализации молодежную субкультуру отличают следующие черты, распространенные в различных социальных и возрастных когортах с разной степенью интенсивности.

• 1. Преимущественно развлекательно-рекреативная направленность. Наряду с коммуникативной (общение с друзьями) досуг выполняет в основном рекреативную функцию (около одной трети старшеклассников отмечают, что их любимое занятие на досуге — «ничегонеделание»), в то время как познавательная, креативная и эвристическая функции не реализуются вовсе или реализуются недостаточно. Рекреативные досуговые ориентации подкрепляются основным содержанием телеи радиовещания, распространяющим ценности преимущественно массовой культуры.
• 2. «Вестернизация» (американизация) культурных потребностей и интересов. Ценности национальной культуры, как классической, так и народной, вытесняются схематизированными стереотипами—образцами массовой культуры, ориентированными на внедрение ценностей «американского образа жизни» в его примитивном и облегченном воспроизведении.

Любимыми героями и в определенной степени образцами для подражания становятся, по данным опросов, героини так называемых «мыльных опер» (для девушек) и видеотриллеров типа Рэмбо (для юношей). Однако вестернизация культурных интересов имеет и более широкую сферу приложения: — художественные образы экстраполируются на уровень группового и индивидуального поведения молодых людей и проявляются в таких чертах социального поведения, как прагматизм, жестокость, стремление к материальному благополучию в ущерб профессиональной самореализации.

• 3. Приоритет потребительских ориентации над креативными. Потребительство проявляется как в социокультурном, так и в эвристических аспектах. По данным опросов студентов петербургских вузов (1989—1991 гг.) потребление в рамках художественной культуры заметно превышает креативные установки в социокультурной деятельности. Еще более эта тенденция присутствует в культурной самореализации учащейся молодежи, что косвенно обусловлено и самим потоком преобладающей культурной информации (ценности массовой культуры), способствующей фоновому восприятию и поверхностному закреплению ее в сознании. Творческая самореализация, как правило, выступает в маргинальных формах.
• 4. Слабая индивидуализированностъ и избирательность культуры. Выбор тех или иных культурных ценностей чаще всего связан с групповыми стереотипами достаточно жесткого характера (не согласные с ними легко попадают в разряд «отверженных»), а также с престижной иерарией ценностей в неформальной группе общения (референтной группе).

Групповые стереотипы и иерархия ценностей обусловлены половой принадлежностью, уровнем образования, в определенной мере местожительством и национальностью реципиента. Суть ценностей молодежи одна: культурный конформизм в рамках неформальной группы общения и неприятие других ценностей и стереотипов. Крайним направлением этой тенденции молодежной субкультуры являются так называемые «команды» с жесткой регламентацией ролей и статусов их членов, для которых характерно девиантное поведение и криминогенный стиль общения.

• 5. Внеинституциональная культурная самореализация. Данные исследований показывают, что досуговая самореализация молодежи осуществляется вне учреждений культуры и относительно заметно обусловлена воздействием одного лишь телевидения—наиболее влиятельного институционального источника не только эстетического, но и в целом социализирующего воздействия. Однако большая часть молодежных и подростковых передач ТВ отличается крайне низким художественным уровнем и никак не разрушает, а скорее, напротив, подкрепляет те стереотипы и ту иерархию ценностей, которые уже сформировались на уровне референтной группы—наиболее эффективного культурного коммуникатора.
• 6. Отсутствие этнокультурной самоидентификации. Эта тенденция, в высокой мере отличающая прежде всего русскую молодежь, обусловлена не только вестернизацией массового молодежного сознания, но и характером гуманитарной социализации в ее институциональных формах. Интериоризация норм и ценностей, проходящая именно в этот возрастной период, базируется либо на традиционно советской, либо западной модели воспитания, в любом случае — вненациональной, в то время как интериоризация этнокультурного содержания практически отсутствует. Народная культура (традиции, обычаи, фольклор и т. п.) большинством молодых людей воспринимается как анахронизм. Между тем именно этническая культура является цементирующим звеном социокультурной трансмиссии. Попытки внесения этнокультурного содержания в процесс социализации в большинстве случаев ограничиваются приобщением к православию, между тем как народные традиции, безусловно, не ограничиваются одними лишь религиозными ценностями. Кроме того, этнокультурная самоидентификация состоит прежде всего в формировании положительных чувств в отношении к истории, традициям своего народа, т. е. того, что принято называть «любовью к Отечеству», а не в знакомстве и в приобщении к одной, пусть даже самой массовой, конфессии.

В системе досуговой деятельности превалируют формы, которые не требуют материальных затрат и направлены не на творческое и духовное развитие, а на поддержание жизненного тонуса и ведение домашнего хозяйства Социология молодежи / Под ред. Ю. Г. Волкова. — Ростов н/Д: Феникс, 2001. — С.168−169.

Таким образом, мы можем отметить преобладающую тенденцию на трасформацию молодежной субкультуры, что не может отразиться на содержании субкультурных связей социально дезориентированных слоев молодежи.

Мы предполагаем, что и отечественные, и западные молодежные субкультуры — результат осознанного поиска новой идентичности, выстраивания нового стиля. Источником этого стиля является романтизированный и идеализированный образ другой цивилизации или культуры («культурный миф», или «культурная утопия»). Для молодежных субкультур Запада источниками конструирования «культурных мифов» стали буддистский Восток, Африка, культуры североамериканских индейцев и т. д. Это было скорее именно конструирование, нежели заимствование: образ чужой культуры очищался от неприемлемых черт, пополнялся собственными интерпретациями культурных феноменов. Результат поэтому мог быть весьма отличен от «оригинала».

Что же было источником конструирования «культурных мифов» в отечественных молодежных субкультурах? Для России таким источником стал Запад. Отечественные молодежные субкультуры начиная со стиляг конструировали «свой Запад» в соответствии с представлениями и традициями российской культуры, являясь сложным переплетением инновационных элементов с элементами «своей» и «чужой» культурных традиций. Например, субкультура отечественных хиппи унаследовала традиции странничества и анархопацифизм: толстовское отрицание государства и «непротивление злу насилием». Таким образом, многие отечественные молодежные субкультуры — явление органическое, а на привнесенное и заимствованное. Западные образцы субкультурных стилей, ритуалы и ценности во многих случаях переработаны и переосмыслены в соответствии с особенностями российской цивилизации и ментальности.

Особенность отечественных молодежных субкультур состоит и в том, что большинство из них ориентированы либо на проведение досуга, либо на передачу и распространение информации. Тогда как на Западе альтернативное движение, выросшее из молодежных субкультур 60—70 гг., активно участвует в социальных программах, помощи больным, инвалидам, престарелым, наркоманам и т. д. Очевидно, такое различие также связано с российской спецификой, местом и ролью государства, долгое время отучавшего граждан от самодеятельности и спонтанной активности.

Классификация молодежных субкультур, разработанная Применительно к США, Канаде и Западной Европе, в российских условиях должна быть несколько модифицирована. С. А. Сергеевым предложена следующая их типология: романтико-эскапистские субкультуры (хиппи, индеанисты, толкинисты, с известными оговорками — байкеры), гедонистическо-развлекательные (мажоры, рэйверы, рэпперы и т. п.), криминальные («гопники», «люберы») и анархо-нигилистические (панки, экстремистские политизированные субкультуры «левого» и «правого» толков), которых можно также назвать радикально-деструктивными.2.

Большинство современных исследователей отечественных молодежных субкультур обращены к ситуации «субкультурного бума» конца 80-х — начала 90-х гг. Ситуация середины 90-х гг., когда этот «бум» миновал, изучена меньше. Обращает внимание и то обстоятельство, что преимущественно изучаются субкультуры молодежи Москвы, реже Санкт-Петербурга. Исследований молодежных субкультур в регионах и республиках в составе Российской Федерации меньше. Это в известной мере оправданно, так как субкультурные мода и стиль «западнического» характера распространялись в первую очередь среди молодежи столиц. Вместе с тем изучение субкультурной ситуации в российских регионах, региональных особенностей представляется интересной и важной задачей, учитывая увеличение значения регионов в сегодняшней России.

Влияние молодежных субкультур (хиппи) на территории России стало проявляться во второй половине 60-х — начале 70-х гг. Но применительно к указанному периоду нельзя говорить о специфических региональных особенностях этой и другой молодежных субкультур. Мода на них приходила из столиц; ситуация остается практически такой же до сих пор, если говорить о группе молодежных субкультур, названных С. А. Сергеевым гедонистическо-развлекательными (рэпперы, рэйверы). Положение, однако, меняется с романтическо-эскапистскими молодежными субкультурами. С начала 90 гг. Казань наряду с Москвой, Санкт-Петербургом и Екатеринбургом становится одним из центров распространения толкинистской субкультуры (данный процесс рассмотрен ниже). Нет необходимости напоминать, что в 80-е гг. именно в Казани (а затем в других городах Татарстана) появились молодежные группировки или шайки, породившие криминальную молодежную субкультуру Сергеев С. А. К вопросу о классификациях и некоторых особенностях молодежных субкультур России / Социальное знание: формации и интерпретация Материалы международной научной конференции. — Казань, 1996. С. 50.

Субкультура хиппи — одна из старейших молодежных субкультур в России. Движение хиппи развивалось «волнами»: первая волна относится к концу 60-х — началу 70-х гг., вторая — к 80-м гг. Примерно с 1989 г. наблюдается резкий спад, выражавшийся в резком уменьшении числа приверженцев данной субкультуры. Однако в середине 90-х гг. неожиданно заявила о себе «третья волна» хиппи. Неофиты движения молодых (15—18 лет) являются преимущественно школьниками и студентами младших курсов.

Внешний вид хиппи «третьей волны» достаточно традиционен: длинные распущенные волосы, джинсы или джинсовая куртка, иногда балахон неопределенного цвета, на шее — «ксивник» (небольшая кожаная сумочка), украшенная бисером или вышивкой. На руках — «фенички», самодельные браслеты или бусы, чаще всего из бисера, дерева или кожи. Данный элемент атрибутики хиппи вышел за субкультурные рамки, распространившись среди молодежи «фенички» могут украшать руки и школьницы, и преподавательницы вуза. От «классических» хиппи «третью волну» отличают такие атрибуты, как рюкзачок и три-четыре колечка в ушах, реже в носу (пирсинг). Субкультуру хиппи следует отнести к субкультурам, которым свойственно стремление к самопознанию.

Молодежной субкультурой, относимой к числу романтическо-эскапистских, являются индеанисты. Они изучают культуры индейцев, преимущественно североамериканских, стремясь к точному воспроизведению их обычаев и обрядов. По наблюдению Т. Щепанской, индеанисты — нечто среднее между клубом любителей американских индейцев и религиозно-мистическим движением. При всей «этнографической» атрибутике индеанистской субкультуры ценности ее: коллективизм (общинность), экологиом, космизм, — перекликаются с традиционными российскими ценностями Щепанская Т. Б. Символика молодежной субкультуры: опыт исследования системы. — СПб., 1993. С. 128. В 70-х — начале 80 гг. Казань была одним из центров зарождавшихся индеанистского движения и индеанистской субкультуры. Позже инициатива перешла к более многочисленным и энергичным группам индеанистов Ленинграда и Москвы. Пик индеанистского движения приходится на 1985—1990 гг.

В молодежной культуре 80-х — 90-х гг. появились тол-кинистское движение и связанная с ним, порожденная им толкинистская субкультура. Известный английский филолог и писатель Дж. Р. Р. Толкин (на сленге толкинистов — Профессор) родился в 1892 г., а умер в 1973 г. Его книги «Властелин колец», «Сильмариллион» и другие относятся к жанру fantasy — сказочной фантастики. Толкин — мастер особой, завораживающей атмосферы повествования, так что читатель начинает отождествлять себя с героями книги. Это стало одним из факторов, вызвавших к жизни неожиданный для самого автора социокультурный феномен — ролевые игры по книгам Толкина. Ролевая игра (roleplaymg) близка к импровизированной театральной постановке. Готовится реквизит (безопасное оружие, одежда, соответствующая толкиновскому условному средневековью). Мастера — режиссеры игры — распределяют роли, игроки проходят нечто вроде экзамена на знание фантастического мира Толкина и предыстории своего персонажа, намечается сюжетная линия.

Толкинистское субкультурное движение стало частью и продолжением российской романтике-эскапистской традиции, находившей в разное время выражение и в хиппизме, и в туристическом движении. В начале 90-х гг. отечественные толкинисты стремительно вовлекли в свою «сферу влияния» и ассимилировали часть представителей других молодежных субкультур (хиппи, рокеров и даже панков). Появляются продолжения Толкина, написанные с иных мировоззренческих позиций, издается обширная фэн-пресса. есть странички толкинистов в Интернете. Это существенно отличается от движения западных почитателей Толкина: известно, что там преобладают узость, изолированность, деятельность толкинистов сводится к компьютерным играм, переписке по E-mail и узкоакадемическим студиям.

В 1993—1994 гг. субкультура толкинистов пережила кризис роста. Он был преодолен путем расширения диапазона ролевых игр, включившего произведения не только Толкина, но и других писателей-фантастов, а также исторические сюжеты. Организационно отделилось движение ролевых игр, хотя по атрибутике, ценностным ориентациям ролевики близки к толкинистам. Впрочем, организационное размежевание не было абсолютным.

Можно констатировать, что субкультура толкинистов и ролевиков развивается в последние годы наиболее активно и динамично.

С определенными оговорками можно отнести к романтическо-эскапистским субкультурам также байкеров и хакеров. Традиционно их относят к субкультурам соответственно спортивной и интеллектуальной направленности Щепанская Т. Б. Символика молодежной субкультуры: опыт исследования системы. С. 132—133.'. Вместе с тем гонки на мотоциклах — особый, претендующий на элитарность мир мужского братства, как и уход в виртуальный мир, — можно рассматривать как своеобразный эскапизм.

Байкеры (от англ. bicycle — сокр. bice) — мотоциклисты, которых у нас часто именовали рокерами, что неточно: рокеры — это любители рок-музыки. Отечественная субкультурa байкеров, как и хиппи, пережила по крайней мере два подъема: один в конце 70-х — начале 80-х гг., другой — уже в 90-е гг. Самые крупные в России байк-клубы — московские «Ночные волки» и питерские «Шоссейные монстры».

Хакеры (компьютерные фанаты) — молодежная субкультура, находящаяся в процессе формирования. Численность хакеров пока незначительна, хотя установить точно численность хакеров затруднительно еще и потому, что общаются они преимущественно посредством компьютерных сетей. Кроме того, не все компьютерные фанаты осознают себя некоей общностью со своими ценностями, нормами, специфическим стилем. Вероятно, это дело будущего.

Из субкультур, названных гедонистическо-развлекательными, подробнее охарактеризуем рэйверов и роллеров. Обычно рэйверов относят к музыкантам, а роллеров — к спортивным субкультурам, однако общность базовых ценностей, лежащих в основе этих субкультур легкое, беззаботное отношение к жизни, стремление жить сегодняшним днем, быть одетым по последней моде, достаточное основание для их сближения при типологизации.

Субкультура рэйва (rave (англ.) — бред. бессвязная речь) возникает в 80 гг. в США и Великобритании. В России распространяется с 1990—1991 гг. В музыкальном отношении стиль рэйв — преемник стилей техно и эйсид-хауса. Неотъемлемая часть рэйверского стиля жизни — ночные дискотеки с мощным звуком, компьютерной графикой, лучами лазеров. Для одежды рэйверов характерны яркие краски и использование искусственных материалов (винил, пластик). Развитие субкультуры рэйва шло параллельно с распространением наркотиков, в частности, «экстази». Принятие галлюциногенов с целью «расширения сознания» стало, к сожалению, практически неотъемлемой частью рэйверс-кой субкультуры. Вместе с тем многие деятели молодежной культуры, в том числе ди-джеи — ключевые фигуры рэйв-субкультуры, — высказывали и высказывают крайне негативное отношение к приему наркотиков.

Роллерами называют любителей роликовых коньков. Они предпочитают спортивную одежду ярких расцветок: также их можно идентифицировать по разноцветным нашлепкам на коленях. В основном роллеры — школьники старших классов (13—16 лет), но есть и студенты, младшие школьники. Интересно, что роллерские компании возглавляются девушками. Роллеры, как правило, дети из обеспеченных семей. Их численность — несколько десятков человек, что обусловлено, вероятно, не в последнюю очередь ценой роликов — от 50 до 150 долларов и выше.

Субкультуры, относимые к анархо-нигилистическим или радикально-деструктивным, в настоящее время маргиналы среди молодежных субкультур. Это относится, в частности, к панкам. Влияние панковской субкультуры никогда не было значительным. Многие из них поддерживали тесные контакты с хиппи, входили в Систему, как именовала себя общность хиппи. Подобная субкультурная диффузия характерна для молодежных субкультур российской провинции 80-х гг. В 90-х гг. субкультурная диффузия охватывает субкультуры панков и металлистов (музыка стиля хэви-металл или трэш-металл). Среди рок-музыкантов и их слушателей появляются люди, называющие себя панк-трэш-металлистами.

Деструктивный и нигилистический характер носит и субкультура сатанистов. Еще в конце 80-х гг. от субкультуры хэви-металлистов отделилась группа «черных металлистов», сблизившаяся с приверженцами церкви сатаны. К середине 90-х гг. уже можно говорить о формировании в России сатанистской субкультуры. Есть основания предполагать, что одна или несколько групп сатанистов, имеющие конспиративный характер, существуют в Ростове-на-Дону. Время от времени в прессе появляются интервью с лидерами сатанистов последние, разумеется, пытаются отрицать или затушевать антиобщественный и антинелрввческий характер ритуалов и ценностей сатанизма.

В рамках субкультур анархо-нигилистического типа можно выделить также анархо-левацкую и правоэкстремистскую субкультуры, а также криминальные субкультуры («гопники», «группировочники», «мотальщики»).

Таким образом, в нашей стране существует достаточно пестрая картина распространенности молодежных субкультур в рамках единой молодежной культуры.