Конституции 1791г. и 1793 г

Конституция 1791 г. Самым главным итогом первого этапа революции и деятельности Учредительного собрания явилась Конституция, окончательный текст которой был составлен на основе многочисленных законодательных актов, имевших конституционный характер и принятых в 1789- 1791 гг. Из-за противодействия со стороны короля она была утверждена лишь 3 сентября 1791 г., а через несколько дней король присягнул на верность Конституции.

Несмотря на свой противоречивый характер, Конституция представляла собой новый шаг на пути закрепления сложившихся за два года революции политико-правовых порядков. Конституция открывалась Декларацией прав человека и гражданина 1789 г., хотя последняя не рассматривалась в качестве собственно конституционного текста. Такая практика, когда конституцию предваряет Декларация прав, стала обычной не только для французского, но и мирового конституционализма. Вместе с тем собственно конституционному тексту предшествовало краткое вступление (преамбула).

В преамбуле был конкретизирован и получил развитие ряд антифеодальных положений, провозглашенных в Декларации 1789 г. Так, отменялись сословные отличия и дворянские титулы, ликвидировались цехи и ремесленные корпорации, упразднялись система продажи и наследования государственных должностей и иные феодальные установления. В преамбуле нашла свое новое отражение и идея равенства: «Ни для какой части нации, ни для одного индивида не существует более особых преимуществ или изъятий из права, общего для всех французов» .

Конституция существенно расширяла по сравнению с Декларацией 1789 г. перечень личных и политических прав и свобод, в частности предусматривала свободу передвижения, свободу собраний, но без оружия и с соблюдением полицейских предписаний, свободу обращения к государственным властям с индивидуальными петициями, свободу вероисповедания и право выбора служителей культа. Не допускалось лишь право на создание союзов лиц одной профессии, запрещенных еще законом Ле Шапелье.

В Конституции предусматривались также некоторые социальные права, явившиеся отражением широко распространившихся во Франции в годы революции эгалитарных настроений. Так, декларировались введение общего и частично бесплатного народного образования, создание специального управления «общественного призрения для воспитания покинутых детей, для облегчения участи неимущих убогих и для приискания работы тем здоровым неимущим, которые окажутся безработными» .

В Конституции получила дальнейшее развитие и концепция национального суверенитета, который «един, неделим, неотчуждаем и неотъемлем». Подчеркивая, что нация является единственным источником всех властей, осуществляемых «лишь путем уполномочения», Конституция на практике реализовывала передовую для той эпохи идею создания системы представительных органов власти.

Компромиссный характер Конституции, отразившей тенденцию к политическому союзу новых буржуазных и старых феодальных сил, выразился прежде всего в закреплении монархической формы правления. Доктрина разделения властей, провозглашенная еще в Декларации 1789 г. и проводимая в Конституции достаточно последовательно, создавала возможность организационно разграничить участие в осуществлении государственной власти двух политически господствующих групп, выражавших интересы, с одной стороны, большинства французского общества, и, с другой стороны, дворянства, но с фактически сложившимся в ходе революции преобладанием первой.

Выборная законодательная и судебная власть находилась в руках представителей победившего третьего сословия, тогда как власть исполнительная, которая по Конституции вверялась королю, рассматривалась дворянскими кругами в качестве своего оплота. Тем самым был окончательно сломлен абсолютизм и создана конституционная монархия. Конституция подчеркивала, что король царствует «лишь в силу закона», и в связи с этим предусмотрела королевскую присягу «на верность нации и закону». Более скромным стал и сам королевский титул: «король французов» вместо бывшего «король милостью божьей». Расходы короля ограничивались цивильным листом, утверждаемым законодательной властью. Вместе с тем Конституция объявляла особу короля «неприкосновенной и священной», наделяла его значительными полномочиями.

Король рассматривался как верховный глава государства и исполнительной власти, на него возлагалось обеспечение общественного порядка и спокойствия. Он являлся также верховным главнокомандующим, назначал на высшие военные, дипломатические и иные государственные должности, поддерживал дипломатические сношения, утверждал объявление войны. Король единолично назначал и увольнял министров, руководил их действиями. В свою очередь королевские указы требовали обязательной контрасигнации (подписи-скрепы) соответствующего министра, что в известной мере освобождало короля от политической ответственности и перекладывало ее на правительство.

Король мог не согласиться с постановлением законодательного корпуса, имел право вето. Признанию этого права короля предшествовала острая и длительная борьба в.

Учредительном собрании. В конечном счете Конституция закрепила за королем отлагательное, а не абсолютное вето, как этого добивались сторонники сохранения сильной королевской власти. Вето короля преодолевалось лишь в том случае, если два последующих состава законодательного корпуса представят тот же законопроект «в тех же самых выражениях». Королевское вето не распространялось, однако, на законодательные акты финансового или конституционного характера.

Законодательная власть осуществлялась однопалатным Национальным Законодательным собранием, которое избиралось на два года. Оно, как это вытекало из принципа разделения властей, не могло быть распущено королем. В Конституции содержались положения, гарантирующие созыв депутатов и начало работы собрания. Члены Законодательного собрания должны были руководствоваться клятвой «жить свободными или умереть». Они не могли подвергаться преследованиям за выраженные словесно или письменно мысли или за действия, совершенные при выполнении ими обязанностей представителей.

В Конституции содержался перечень полномочий и обязанностей Законодательного собрания, причем особо было выделено его право на установление государственных налогов и обязанность министров отчитываться в расходовании государственных средств. Это делало министров в известной степени зависимыми от законодательной власти. Собрание могло возбуждать дела о привлечении министров к суду за совершение ими преступлений «против общественной безопасности и конституции». Только Законодательное собрание обладало правом законодательной инициативы, принятия законов, объявления войны.

Конституция сформулировала основные принципы организации судебной власти, которая «не может осуществляться ни законодательным корпусом, ни королем». Было установлено, что правосудие отправляется беспошлинно судьями, избираемыми на определенный срок народом и утверждаемыми в должности королем. Судьи могли быть смещены или отстранены от должности только в случаях совершения преступления и в строго установленном порядке.

С другой стороны, и суды не должны были вмешиваться в осуществление законодательной власти, приостанавливать действие законов, вторгаться в круг деятельности органов управления.

Конституция предусмотрела введение во Франции неизвестного ранее института присяжных заседателей. Участие присяжных предусматривалось как на стадии обвинения и предания суду, так и на стадии рассмотрения фактического состава деяния и вынесения по этому поводу своего суждения. Обвиняемому гарантировалось право на защитника. Лицо, оправданное законным составом присяжных, не могло быть «вновь привлечено к ответственности или подвергнуто обвинению по поводу того же деяния» .

Конституция окончательно закрепила сложившееся в ходе революции новое административное деление Франции на департаменты, дистрикты (округа), кантоны. Местная администрация формировалась на выборной основе. Но королевская власть сохраняла важное право контроля за деятельностью местных органов, а именно право отменять распоряжения департаментской администрации и даже отстранять ее чиновников от должности.

В ряде вопросов организации государственной власти Конституция следовала консервативной линии, которая проявилась, как отмечалось выше, уже в первые месяцы работы Учредительного собрания. Политическая умеренность его лидеров нашла свое отражение, в частности, в том, что конституция воспроизвела установленное Декретом от 22 декабря 1789 г. деление граждан на пассивных и активных, признав лишь за последними важнейшее политическое право — участвовать в выборах в Законодательное собрание.

Сохранив предусмотренные в этом декрете квалификационные требования, Конституция ввела для активных граждан еще два условия: 1) быть включенными в список национальной гвардии муниципалитета и 2) принести гражданскую присягу.

Первичные собрания активных граждан избирали выборщиков для участия в департаментских собраниях, где и проходили выборы представителей в Законодательное собрание. Таким образом, выборы приобретали двухступенчатый характер. Для выборщиков предусматривался еще более высокий ценз — доход или аренда имущества (жилья), равные стоимости 100−400 рабочих дней (в зависимости от местности и численности населения). Право быть избранным в качестве депутата (пассивное избирательное право) предоставлялось лицам с еще более высоким имущественным доходом.

Привилегия богатства отражалась и в распределении депутатских мест. Одна треть Законодательного собрания избиралась в соответствии с размером территории, вторая — пропорционально численности активных граждан, третья — в соответствии с суммой уплачиваемых налогов, т. е. в зависимости от размеров собственности и доходов.

Непоследовательный характер конституции проявился и в том, что она, построенная на идее равенства, не распространялась на французские колонии, где продолжало сохраняться рабство.

В Конституции 1791 г. указывалось, что «нация обладает неотъемлемым правом изменять свою Конституцию». Но при этом устанавливался сложный порядок внесения в нее поправок и дополнений. Это делало Конституцию «жесткой», не способной приспосабливаться к быстро меняющейся революционной обстановке. Таким образом, скорая гибель конституции и основанного на ней конституционного строя была фактически предопределена.

Политическая решительность и радикализм якобинцев проявились в новой Декларации прав человека и гражданина и в Конституции, принятой Конвентом 24 июля 1793 г. и одобренной подавляющим большинством народа на плебисците (Конституция I года республики). Эти документы, составленные с использованием конституционных проектов жирондистов, испытали на себе сильное влияние взглядов Ж. Ж. Руссо. Так, целью общества объявлялось «общее счастье» .

Основной задачей правительства (государства) являлось обеспечение пользования человеком «его естественными и неотъемлемыми правами». К числу этих прав были отнесены равенство, свобода, безопасность, собственность.

Равенству якобинцы в силу своих эгалитаристских убеждений придавали особое значение. В Декларации подчеркивалось, что все люди «равны по природе и перед законом» .

В трактовке права собственности якобинцы пошли на уступку сформировавшимся за годы революции новым буржуазным кругам и отказались от выдвигавшейся ими ранее в полемике с жирондистами идеи прогрессивного налогообложения и необходимости ограничительного толкования правомочий собственника.

Декларация 1793 г. в ст. 16 определяла право собственности в традиционно широком и индивидуалистическом плане как возможность «пользоваться и располагать по усмотрению своим имуществом, своими доходами, плодами своего труда и промысла». Но в подходах к решению других вопросов, в частности относящихся к сфере личных и имущественных прав граждан, якобинцы сделали значительный шаг вперед по сравнению с предшествующими конституционными документами.

По ст. 122 Конституции каждому французу гарантировались всеобщее образование, государственное обеспечение, неограниченная свобода печати, право петиций, право объединения в народные общества и другие права человека. Статья 7 Декларации 1793 г. в число личных прав граждан включила право собраний с «соблюдением спокойствия», право свободного отправления религиозных обрядов.

В якобинской декларации особое внимание уделялось гарантиям от деспотизма и произвола со стороны государственных властей. Согласно ст. 9, «закон должен охранять общественную и индивидуальную свободу против угнетения со стороны правящих». Всякое лицо, против которого совершался незаконный, т. е. произвольный и тиранический акт, имело право оказывать сопротивление силой (ст. 11).

Поскольку сопротивление угнетению рассматривалось как следствие, вытекающее из прочих прав человека, Декларация 1793 г. делала революционный вывод о том, что в случаях нарушения правительством права народа «восстание для народа и для каждой его части есть его священное право и неотложнейшая обязанность» (ст. 35). Таким образом, в отличие от Декларации 1789 г., где говорилось о национальном суверенитете, якобинцы в своих конституционных документах проводили идею народного суверенитета, восходящую к Ж. Ж. Руссо.

Конституция якобинцев отвергла принцип разделения властей, как противоречащий, по мнению Ж. Ж. Руссо, идее суверенитета народа, выступающего как единое целое. Она предусматривала простое и, казалось бы, демократическое по тем временам устройство государства. В противовес проявившимся в годы революции планам регионализации Франции в ст. 1 подчеркивалось, что «французская республика едина и неделима» .

Упразднив деление граждан на активных и пассивных как несовместимое с идеей равенства, Конституция практически узаконила всеобщее избирательное право для мужчин (с 21 года). Своеобразное стремление якобинцев сочетать представительные органы с непосредственной демократией (влияние Ж. Ж. Руссо) нашло свое отражение в том, что избираемый на один год Законодательный корпус (Национальное собрание) по ряду важных вопросов (гражданское и уголовное законодательство, общее заведование текущими доходами и расходами республики, объявление войны и т. д.) мог лишь предлагать законы.

Принятый Национальным собранием законопроект приобретал силу закона лишь в том случае, если 40 дней спустя после его рассылки в департаменты в большинстве из них одна десятая часть первичных собраний не отклоняла данный законопроект. Такая процедура была попыткой воплотить в жизнь идею народного суверенитета, проявляющегося в данном случае в том, что только «народ обсуждает и постановляет законы» (ст. 10). По ряду вопросов, согласно Конституции, Национальное собрание могло издавать декреты, имеющие окончательную силу.