Основные этапы партии

1905 — 1907 гг. — создание партии

«Политическая и гражданская свобода, провозглашенная Манифестом 17 октября, — отмечалось в послесловии к программе, — должна пробудить к жизни дремлющие народные силы, вызвать дух смелой энергии и предприимчивости, дух самодеятельности и самопомощи и тем самым создать прочную основу и лучший залог нравственного возрождения». Выраженный здесь оптимизм довольно резко диссонировал с робкими и умеренными попытками решить коренные вопросы российской действительности в праволиберальном духе.

Октябристы не скрывали своего неприятия революции, а на практике оказывали правительству посильную помощь в ее подавлении, не опускаясь при этом, конечно, до роли царских держиморд, подобно черносотенцам. «Союз ненавидит революцию как величайшее зло и величайшую помеху в установлении в России порядка», — говорилось в прокламации, изданной одной из петербургских организаций Союза 17 октября. За стремление «приноравливать» свою тактику к действиям правительства, которое с течением времени все дальше отходило от обещаний Манифеста 17 октября, октябристы (не совсем, впрочем, справедливо) получили у современников прозвище «партия последнего правительственного распоряжения» или даже «партия пропавшей грамоты». «Цель партии, — писали октябристы, — составить тесно сплоченный около правительства круг людей для единой, плодотворной, созидательной работы».

Руководствуясь этим принципом, еще в период подготовительной работы по созданию Союза 17 октября лидеры складывавшейся партии — Д. Н. Шипов, А. И. Гучков и М. А. Стахович — вступили в переговоры с С. Ю. Витте о вхождении в его кабинет. Заявив свое «принципиальное единогласие с программой графа Витте и свое полное доверие к правительству», октябристы, однако, отказались от «неудобоносимых» министерских «бремен», сославшись на отсутствие необходимого опыта. Действительная причина этого отказа, вероятно, заключалась в широко распространенном в либеральных кругах личном недоверии к премьеру, а также в неясности судьбы его кабинета в условиях нараставшей революции. Отпугивала либералов и перспектива соседствовать на министерских должностях с П. Н. Дурново. Витте особо настаивал на вручении этому крайнему реакционеру портфеля министра внутренних дел, а столичная молва прочила ему в перспективе и самое премьерство. В целом, несмотря на безрезультатность этих переговоров, они явились серьезной заявкой с обеих сторон на «единую и плодотворную» работу в будущем.

События ноября — декабря 1905 г. прошли под знаком заметного сползания октябристов вправо. На ноябрьскую почтово-телеграфную забастовку они ответили рядом гневных статей в газете «Слово», в которых содержались требования к правительству о принятии самых решительных мер для «восстановления порядка». Такое же резкое осуждение Союза 17 октября вызвали революционные выступления в армии и на флоте. В декабре 1905 г. А. И. Гучков лично внес в Московскую городскую управу пожертвования в пользу семейств солдат, пострадавших во время подавления ноябрьского вооруженного восстания севастопольских матросов. Одновременно октябристы не скупились на выражение верноподданнических чувств. В телеграмме направленной «на высочайшее имя» участниками проходившего 4 декабря первого общего собрания петербургских членов Союза, «полной грудью» провозглашалось «ура конституционному царю свободного народа».октябризм партия политический съезд Казалось, к концу 1905 г, между октябристами и правительством сложилось полное взаимопонимание, однако на деле именно к этому времени относятся первые серьезные расхождения между ними. Октябристы с удивлением обнаружили, что правительство, с блеском, по их мнению, выполнившее первую задачу их тактического плана — подавление «крамолы», совсем не спешило перейти ко второй — созыву Думы. Предновогоднее же интервью графа Витте, в котором тот заявил, что и после издания Манифеста 17 октября царь остается неограниченным самодержцем, повергло октябристов в смятение и впервые заставило выступить с критикой сначала «окаянства» самого премьера, а затем и всего правительственного курса.

После интенсивного обсуждения на заседаниях ЦК вопрос об этом был включен в повестку дня I съезда партии. Резолюция съезда об отношении к политике правительства была составлена в необычайно резких для октябристов тонах. Октябристы требовали «безотлагательно» издать временные правила, «обеспечивающие установленные Манифестом 17 октября свободы», отменить положения об усиленной и чрезвычайной охранах как меру неправосудную, возбуждающую в стране общее недовольство и не «достигающую цели». Основной акцент в резолюции был сделан на необходимости «ускорить всеми мерами» выборы в Думу, определив точный срок ее созыва.

Свою избирательную кампанию октябристы фактически начали еще в ноябре 1905 г., когда по их инициативе в Петербурге был создан Соединенный комитет умеренных партий, объединивший представителей десяти конституционно-монархических организаций и вылившийся позднее в предвыборный блок четырех из них: самого Союза 17 октября, Партии правового порядка, Прогрессивно-экономической партии и Торгово-промышленного союза. «Блок 4-х» действовал только в Москве и Петербурге. На местах (в Казани, Тамбове, Ярославле и т. д.) октябристы чаше всего блокировались с другой партией крупной буржуазии — Торгово-промышленной.

На предвыборных митингах и собраниях октябристы, чьи умеренные взгляды резко диссонировали с господствовавшими в обществе радикальными настроениями и, не обладали к тому же хорошим подбором ораторов, как правило, проигрывали соседям «слева» — кадетам. Поэтому основную ставку в своей агитации они делали на печать. Возможности такого рода у них действительно были исключительные. Почти каждый пятый отдел Союза 17 октября занимался издательской деятельностью, причем 15 отделов помимо издания воззваний, прокламаций и брошюр имели в своем распоряжении периодические органы печати, а некоторые (например Ярославский) — и по два. Всего в 1906 г. октябристы издавали свыше 50 газет на русском, немецком и латышском языках. По данным ЦК Союза 17 октября, в 1905;1907 гг. партией было издано около 80 наименований брошюр, причем некоторые — миллионными тиражами.

Все эти усилия, однако, результатов не дали, демократический избиратель за октябристами не пошел. В 1 Думу партиям «блока» удалось провести лишь 16 своих депутатов, и их голос в российском парламенте почти не был слышан. Не способствовало росту популярности партии и то обстоятельство, что октябристы оказались самой правой фракцией Думы. Лидеры фракции (П.А.Гейден, М. А. Стахович, Н.С.Волконский) снискали известность как инициаторы не состоявшегося осуждения Думой «политических убийств» (т.е. действий революционеров) и как противники принудительного отчуждения помещичьих земель, а также немедленной ликвидации сословных ограничений. Из-за своей малочисленности октябристские депутаты серьезного влияния на ход работы I Думы оказать не могли.

Горькая пилюля перводумья была несколько подслащена новым предложением их лидерам занять высокие министерские посты. Переговоры об этом, начатые по инициативе П. А. Столыпина, продолжались с мая по июль 1906 г., но, как и осенью 1905 г., закончились безрезультатно, После разгона I Думы и подавления Свеаборгского и Кронштадтского восстаний царизм перестал нуждаться в услугах либералов, переговоры с которыми были прерваны. 24 августа 1906 г. было опубликовано правительственное сообщение, в котором, с одной стороны, говорилось о введении военно-полевых судов, а с другой — намечалась целая серия социально-политических реформ в духе Манифеста 17 октября. Это официальное сообщение явилось новой важной вехой в эволюции Союза 17 октября.