Информационная пропаганда и трансляция новых социальных установок в каракалпакском обществе 1930-х годов

Информационная пропаганда и трансляция новых социальных установок в каракалпакском обществе 1930;х годов

Нуржанов С.У.

Каракалпакский научно-исследовательский институт гуманитарных наук Каракалпакского отделения Академии наук Республики Узбекистан, г. Нукус

Пресса Каракалпакстана стала одной из важнейших элементов государственной пропаганды в 1930;х годах. Она активно продвигала в массы новые социальные установки и ценности. Агрессивная пропаганда привела к трансформации общественных связей и традиционной структуры каракалпакского общества.

Традиционные ценности и социальная структура каракалпакского общества оставались вне влияния советской идеологии до середины 1920;х годов, пока существовали два оплота традиционализма в регионе — Хорезма и Бухары, во главе которых находилась часть национальной интеллигенции, менее подверженная революционной риторике большевиков и тесно связанная с бывшими правящими сословиями в обществе. В регионе все еще была сильна позиция традиционализма с его патриархальными устоями, ценностями и социальными установками. Национально-государственное размежевание в Средней Азии и образование национальных республик в 1925 году имело решающее влияние на трансформационные процессы, в том числе каракалпакского общества. Огромную роль в этом сыграли средства агитации и пропаганды, к каковым относится и периодическая печать.

Периодическая печать Каракалпакстана, как и вся сеть массовых коммуникаций, начала формироваться с середины 1920;х годов. Первой газетой на каракалпакском языке была «Еркин каракалпак», которая выходила с декабря 1924 года и до начала 1930;х годов. Она являлась единственным периодическим изданием на каракалпакском языке. Этот период в истории газетного дела можно разделить на два качественных этапа: 1924;1927 гг. и 1928;1930 гг.

Первый этап в становлении газетного дела являлся довольно сложной: издание газеты на местном языке было инициировано Ревкомом области в ноябре-декабре 1924 года и этот процесс проходил в очень сложных условиях: с 1924 года по 1927 годы газета выходила нерегулярно, несколько раз сменялись редакторы газеты, содержание публикаций было крайне скудным [1]. Позднее, один из корреспондентов газеты А. Бекмухамбетов писал: «Разве в то время мы понимали, что писать? Думая, что так и надо писать, заполняли кипу бумаг длинными сообщениями. Писали не о социально-хозяйственных делах, а о том, что „кто-то кого-то ударил“, „проворовался“, „обматерил“. Мы так понимали суть корреспонденций в газету» [2].

Несмотря на всемерную поддержку и государственное субсидирование, газета не имела своего лица, сложно было установить «тип газеты, отсюда неопределенность и случайность в содержании, подборе материалов, недоступность языка, слабое освещение основных задач и практических мероприятий партий и советской власти в КАО и т. д.» [3]. Материально-техническая база также была слабой, которая не позволяла стать полноценной периодикой: в 1924;1927 годы «Еркин ?ара?алпа?» выходила всего 67 раз, так как не по назначению были использованы выделенные на организацию газеты и переоборудование типографии средства [4]. Со своими сложностями сталкивались и другие областные издания: один раз в две недели выходившая на русском языке газета «Безбожник», сеть стенных газет при областных госучреждениях. Правда, на тот момент они не имели определенного влияния на общественное мнение, так как выходили в основном в городе Турткуле, были ограничены как в тираже, так и в охвате аудитории.

Второму этапу становления газетно-издательского дела в области предшествовало назначение П. Варламова ответственным секретарем Каракалпакского обкома в сентябре 1927 года [5], который стал основным проводником партийных задач и принципов советской власти в области. Сразу же началась проверка всех областного и местного госаппарата и учреждений, в том числе издательской сферы. В резолюции обкома по печати и пропаганде особое внимание уделялось политическому и техническому редактированию газеты. Была сформирована новая редакционная коллегия в составе К. Авезова, К. Назаралина, Х. Акчурина, Кадыровой, А. Ирманова, Джубанышева, С.Маджитова. В директивах обкома особо отмечалась роль печати в идеологическом обеспечении политических и социально-экономических мероприятий советской власти в Каракалпакстане. Основными направлениями были указаны усиление клубно-библиотечной работы, самообразование местного актива и антирелигиозная пропаганда в ауле и кишлаке [6]. Первостепенное внимание агитационно-пропагандистской сфере охарактеризовалось в постепенном улучшении материально-технической базы как издательства, так и самой газеты и уже в 1928/1929 году были выпущены 80 номеров газеты «Еркин ?ара?алпа?» .

В начале 1930;х годов, с усилением классовой борьбы в обществе и форсирования политико-экономических акций государства, внимание в прессе усилилась еще больше. Назначенный в 1930 году ответственным секретарем Каракалпакского обкома партии Т. Чурбанов в своем закрытом письме каракалпакскому партийно-советскому активу утверждал, что «газета „Мийнеткеш каракалпак“ не стала на деле организующим центром мобилизации широких масс за четкое проведение генеральной лини партии, решительной борьбы против правого оппортунизма, великодержавного шовинизма, местного национализма, „левых загибов“ и примиренческого отношения к уклонам» [7]. Поэтому перед прессой ставилась задача осуществления информационно-идеологической поддержки, широко освещая мероприятия партии и государства, осуществление агитационно-пропагандистской работы, обеспечивающей лояльное общественное мнение в настоящем и формирование новых общественных отношений, социальных установок и ценностей.

Работа в этом направлении была начата с дальнейшего укрепления материально-технической базы и установления партийного контроля над издательским делом. В 1930 году «Еркин ?ара?алпа?» была переименована «Мийнеткеш ?ара?алпа?» (с 1931 года — «?ызыл ?ара?алпа?стан»), начали издаваться газета «Советская Каракалпакия» и журнал «?ызыл ?ара?алпа?стан», через год — газета «?ара?алпа?стан комсомоллары» («Жас ленинши»), а с 1932 года — журнал «Мийнет ?дебияты». В 1933 году в республике издавались 6 газет, а к 1936 году их количество достигло уже 10: 5 республиканских («?ызыл ?ара?алпа?стан», «Советская Каракалпакия», «Жас ленинши», «Совет му? аллими», «Жеткиншек») и 5 районных («Колхоз к? ши» (Чимбай), «Балы?шы» (Муйнак), «Социаллы? ?урылыс» (Нукус), «Социализм жолы» (Кипчак), «Шопандар ?ни» (Тамды)), также журналы «Же?ис ?аўазы», «Коммунист Каракалпакии» .

Партийный контроль над издательским делом и периодической печатью осуществлял сектор печати Каракалпакского обкома партии. Данный отдел курировал областной ЛИТО (Литературно-издательский отдел Наркомата просвещения). Данное учреждение подчинялось Государственному издательству при Наркомпросе РСФСР, образованного еще в 1919 году в Москве. В 1922 году оно было преобразовано в Главное управление по делам литературы и издательств (Главлит), которое и осуществляло контроль над всеми печатными изданиями. После вхождения ККАССР в состав РСФСР облЛИТО как структурное подразделение Главлита осуществлял своего рода цензуру в издательском деле в Каракалпакстане, и согласно инструкции, ККГИЗ каждый раз обязана была получать разрешение на все издаваемые газеты, брошюры и др. издания [8].

Переломным в деле информационно-пропагандистского сопровождения политических кампаний советской власти периодической печатью Каракалпакстана можно назвать 1934 год, когда завершается кадровое оформление редакции, формируется устойчивая сеть рабоче-сельских корреспондентов (рабселькоров). В этот период одна из двух центральных республиканских газет — «?ызыл ?ара?алпа?стан» имел корпус рабселькоров более чем 400 человек.

На этом этапе перед прессой Каракалпакстана была поставлена определенная задача: «систематически освещать все факты извращений генеральной линии партии, беспощадно вскрывать и бичевать оппортунизм во всех его видах, мобилизовать широкие массы на выполнение очередных задач, поставленных партией и правительством» [9]. Так, инициированная в 1927 году еще П. Варламовым проверка всех областных партийных организаций и советских учреждений после Тахтакупырских событий 1929 года вылилась в масштабную «чистку». Кстати, «чистка» каракалпакского партийных организаций и советских учреждений осуществлялась в 1929;1930 гг. и в 1933;1934 гг. В 1933/1934 году только из партийной организации Каракалпакстана были исключены из партий или переведены в сочувствующие 36,7% членов партий.

Так вот с 1934 года материалы чистки начали регулярно публиковаться в печати. Основной темой была борьба с «жат жамай»: если в 1920;х годах к «жат жамай» (чуждый элемент) обычно относили всю бывшую знать, а также торговцев, ремесленников и дехкан, использовавшие наемный труд, знахарей и баксы [10], то в середине 1930;х годов рамки «жат жамай» значительно расширились: к ним стали причислять и представителей внутрипартийных уклонов и групп («правый и левый уклон», «троцкист», «шовинист», «националист» и т. д.), детей зажиточных в прошлом слоев и духовенства, а также тунеядцев, пьяниц и других лиц девиантного поведения.

Тон в этом деле задавала русскоязычная газета «Советская Каракалпакия», которая активно использовала экспрессивную лексику и вербальную экзекуцию. Например, через прессу идет активный поиск членов оппортунистических уклонов и группировок в Каракалпакстане. К ним могли отнести и тех, кто в начале 1930;х годов выступали за ослабление гонений байско-кулацких элементов («группа 4-х», «группа 10-и»). Например, в составе «группы 4-х» был К. Авезов, являвшийся постоянным представителем ККАССР в Москве, затем председателем СНК республики. После «выявления» «группы 4-х» его подвергают «чистке», обвиняют в сокрытии социального происхождения и в пособничестве байским элементам. К. Авезов, как и другие участники т.н. «группы 4-х», обратился в Республиканскую комиссию по «чистке» каракалпакской партийной организации с заявлением о признании своих прошлых ошибок. В конце 1934 года «Советская Каракалпакия» выделила целую страницу на «Заявление тов. Авезова — бывшего председателя СНК ККАССР председателю республиканской комиссии по чистке каракалпакской парторганизаций тов. Зайцеву» и постановление данной комиссии «О чистке тов. Авезова — бывшего председателя СНК ККАССР» от 31 декабря 1934 года. Комиссия обвинила К. Авезова в участии в буржуазных националистических группировках в 1925 году и «группе 4-х», оппортунизме и либеральном отношении к кулакам, нерешительности и двурушничестве в разрешении вопросов хозяйственно-политического строительства в республике. Особым пунктом был выделен вопрос о его поддержке опального поэта-просветителя и драматурга С.Маджитова. В своем заявлении К. Авезов признает свои ошибки, что эти признания авторитетного и уважаемого всеми человека, стоявшего у истоков образования каракалпакской советской государственности, имел наибольший эффект в воздействии на массовое сознание.

Если содержание и характер публикаций газеты «Еркин ?ара?алпа?» 1920;х годов имело больше информативно-просветительскую направленность, то с середины 1930;х годов посредством местной прессы усиливается влияние партийных идеологем и установок на общественное мнение. Классовая сущность материалов передавалась такими методами, как противопоставление и игнорирование всего «не советского». Социальные установки и идеологемы советской власти преподносились наиболее прогрессивными. На страницах двух центральных республиканских изданий — «?ызыл ?ара?алпа?стан» и «Советская Каракалпакия» — идет активное противопоставление богатых и бедных, старого и нового, коллективного и индивидуального. Целые страницы были заполнены сообщениями с мест с повторяющимися сюжетами, публиковавшиеся как обычно под псевдонимами. В них, больше напоминающие доносы, указывались на принадлежность того или иного к «жат жамай» или на их связи с так называемым активом аула и кишлака. Увлечение редакций республиканских газет, особенно «Советской Каракалпакии», стало даже объектом специального постановления Каракалпакского обкома, где указывалось, что «в газетах до сих пор нет плановости в подаче материалов, в результате чего в печать попадают иногда случайные, непроверенные заметки» [11].

В повседневной газетной практике середины 1930;х годов поощрялось выявление «жат жамай». Пристальное внимание к фигуре «жат жамай» преследовало цель постепенного формирования в общественном сознании образа противника, которые являл бы собой источника всех бед и неудач политики властей. Например, врагом и вредителем могли быть представители духовенства и их дети: «?ызыл ?ара?алпа?стан» публиковала материал некоего «Anь?qьl» из Караузяка (видимо опечатка, скорее всего «Anьq?ьl» — правдолюб), где он пишет о секретаре аульного совета Усак Сержан улы: «Сержан ахун в свое время „подавал руку“ („?ол бериў“ — в смысле „признание“) Каракум ишану, был его суфием, в 1925;1930 годы являлся маазимом (муэдзин, муаззин — человек, провозглашающий азан.- Прим. авт.) Камал ишана. Теперь сын такого человека является членом колхоза. Из-за таких людей в колхозе „Ленин“ пали 14 голов скота». Или же под псевдонимом «Qэran» из Шаббаза пишет, что Бахи — сын Алламурат ахуна из Тахтакупыра является секретарем районного отдела образования, поэтому «соответствующие органы должны вывести его из советского аппарата» [12]. При этом каждое подобное сообщение изучалось советско-партийными органами, затем направлялось в республиканские и районные комиссии по чистке, также следственным органам.

На страницах газет была организована целенаправленная травля лиц, кто относился в прошлом к «жат жамай», а также тех. кто так или иначе соприкасался с ними. Этот виток информационно-пропагандистской кампании в каракалпакской прессе начался в связи невыполнением государственных планов по сдаче хлопка-сырца государству. ККАССР в 1934 году не выполнила государственный план по хлопкозаготовкам и страницы газет запестрели сообщениями о «байско-кулацких саботажниках» в колхозах и их приспешниках. Например, в декабре 1934 года «в связи с позорными показателями по хлопкозаготовкам» были исключены из партии секретарь Шаббазского обкома Мирзаахмедов и начальник политотдела района Ракипов. В конце 1934 года за «отсутствие борьбы за хлопок» были исключены из партии заведующий Ходжейлийского районного земельного отдела Вастанов, а также ряд председателей колхозов и аулсоветов, уполномоченные обкома партий. Эти сообщения сопровождались заявлениями Республиканской комиссии по «чистке», публикацией постановления обкома партий, сообщениями об их «вредительской» деятельности. При этом в постановлении Каракалпакского обкома партии «О хлопкозаготовках» от 13 декабря 1934 года жестко указывалось «не ослаблять борьбу с кулацкими саботажниками, привлекая их к суровой ответственности» [13].

5 января 1935 года в местной прессе было опубликовано постановление пленума обкома партии «О предварительных итогах чистки партийной организации», где особое внимание уделяется «классово-чуждым элементам», которые проникли не только в члены колхозов, но и партии. В постановлении особо указывалось, что «чистка» обеспечила «изгнание из партии всех некоммунистических, классово чуждых, переродившихся, обюрократившихся, великодержавных и националистических элементов, … укрепить её боеспособность в борьбе с классовым врагом, в борьбе с оппортунизмом всех мастей внутри партий» .

Через несколько дней местная пресса перепечатывает передовую газеты «Правда» «Если враг не сдается — его уничтожают» [14], призывающей к большей бдительности в отношении «явных и тайных врагов социализма». Непримиримость, борьба с инакомыслием, беспрекословное подчинение партийным установкам, не допускающее возражения или обсуждения — вот характерные социальные установки, пропагандируемые местной прессой середины 1930;х годов.

Параллельно шла борьба с основами традиционной структуры и социальных взаимоотношений внутри общества. Например, в 1935 году в одном из номеров «Советской Каракалпакии» вышел довольно огромный материал «Очистить каракалпакский язык от старых терминов», где некто К. Кулиев писал о том, что «в Каракалпакии еще до сих пор употребляются, даже коммунистами — терминология «яшуллы», «а?са?ал», «а?а», «мусылман» «и т.п. Эта терминология осталась как наследие старого ханско-феодального периода, которая совершенно не нужна для современной жизни нашему рабочему и колхознику-дехканину». При этом он утверждает, что «а?са?ал» — это родоначальник какого-либо рода, или феодал, а термин «яшуллы» — старший, начальствующий, «понятие, оставшееся от феодального периода». Совершенно абсурдно понимание автором слова «а?а», который автор переводит на русский как «господин». Слово «мусылман» он понимает как слово религиозное, «которое употребляется в отношении местного населения» — пишет автор.

С публикации передовицы газеты «Правда» «Об одной вредной концепции» в номере «?ызыл ?ара?алпа?стан» от 16 февраля 1936 года началась «подготовка умов» к политическим репрессиям 1937;1938 годов. Вскоре «Советская Каракалпакия» начинает публикацию материалов судебного процесса над группой Зиновьева-Каменева, Бухарина и Троцкого. В местной прессе печатали сообщения с мест «о поддержке данного судебного дела» в Москве, других городах Союза, в том числе Каракалпакстана. «Враги пойманы с поличным» — так была озаглавлена сообщение Прокуратуры СССР о передаче на рассмотрение Военной коллегии Верховного суда дела «О троцкистско-зиновьевского террористического центра». В нескольких номерах передавались материалы данного процесса и приговор Военной коллегии. Выявили ряд членов данной организации в советско-партийных органах Каракалпакстана — Логинова (заместитель председателя СНК ККАССР), Хакимниязова (секретарь Кипчакского райкома партии), Мингазутдинова, Чихрадзе (члены коллегии Наркомздрава ККАССР), Наумова, Митрофанова и др., деятельность которых осуждалась на первых страницах газет и при каждом удобном случае.

По мере усиления репрессии в периодической печати увеличиваются материалы с ярко выраженной экспрессивной окраской. Например, в 1936;1938 годах в отношении «чуждых элементов» в прессе все чаще использовались термины «халы? душпаны», «харамзада зыянкес», «жат жамай? уйры?лары», «гнилые либералы», «фашистские наймиты» и т. п., активно распространяя чувства ненависти и агрессии по отношению к ним. «Сурово наказать врагов народа», «Расстрелять агентов гестапо», «Уничтожить презренных изменников» — вот неполный ряд названий публикаций в местной прессе.

Это обстоятельство обусловило возникновение довольно сложной системы взаимоотношений в каракалпакском обществе с его родственно-племенными разветвлениями, ведь в отношении соплеменников и вообще в целом у местного населения на обыденном уровне заклятого классового противостояния никогда не было. Проводившаяся политика репрессии внесло в общество большой разброд в общественном сознании: в это смутное время притупились присущие нашим народам чувства сострадания и милосердия, дружелюбия и братства. Люди боялись выражать эти свои чувства, избегали его открытого проявления. Как показало практика, сильно укоренившиеся патриархальные социальные устои и нормы поведения, сохранившиеся родственно-племенные отношения в корне своем оставались незыблемыми, тем не менее, большой «разброд в умах» в 1930;х годах привел к трансформации общественных связей, приведшей к кризису духовной сферы в последующем.

В 1934;1938 годах каракалпакская пресса активно использовала метод противопоставления прошлого и настоящего, особенно на фоне политических процессов над старыми членами партий, тем самым показывая всю решительность государства в отношении ликвидации всего, что связано с прошлым. Новыми героями должны были стать советские люди, простые труженики. Лозунг «Кто был никем — тот станет всем!» наглядно иллюстрировался в прессе Каракалпакстана. Центральной фигурой публикаций прессы становятся батраки и неимущие бедняки, которые выдвигаются на первые роли в политической и общественно-хозяйственной жизни аула и кишлака. Хотя в первой половине 1930;х годов, как свидетельствуют публикаций газет, новоявленный актив аула и кишлака этого периода оставался в «промежуточном» положении в традиционной общественной структуре. Батрацко-бедняцкий актив в основе являлся неграмотным или малограмотным, с ограниченным мировоззрением, заученными клише и просоветскими лозунгами. Наиболее ярко это проявляется в фельетонах, где часто высмеивался тип «бельсенди» и «тепериш», которые понимали свое положение соответственно той сложившимся социальным убеждениям в традиционном менталитете: власть, должность, только руководство всеми и всем. Архивные материалы и публикаций газет свидетельствуют, что новая власть в лице её актива в ауле и кишлаке переняла старые методы и формы управления и поведения: применял насилие, принуждение и административные меры в отношении колхозников и единоличников, вел разгульный образ жизни. Республиканская комиссия по чистке Каракалпакской партийной организации констатировала проявление «феодально-ханских методов управления и грубейших нарушений революционной законности (издевательства, угрозы, насилия, доходящие до прямого истязания колхозников, бедняков и середняков, администрирование, незаконные аресты, лишение выборных прав, конфискация имущества и проч.)», преступного отношения к женщинам [15].

Создаваемый образ аульно-кишлачного актива как опоры всех мероприятий советской власти и проводника её политики среди масс, превращала его представителей в особое привилегированное сословие, стоящее выше всех остальных и всего традиционного. Часто публикуемые сообщения о бракосочетании новобрачных в мечети, даже комсомольцев и членов партии, без регистрации в ЗАГСе, об их участии в различных аульно-кишлачных массовых мероприятиях (тоях, поминках и т. п.), случаи преследования и гонения корреспондентов рассматривались как нарушение партийной дисциплины и проявлением социального двурушничества. Эти материалы затем расследовались партийно-контрольными органами, виновные подвергались внеочередной или повторной чистке, но часто ограничивались выговорами и постановкой на вид. Однако, батрацкий аульно-кишлачный «бельсенди» среди большинства населения назывались «бийўатан» (букв. «без родины», т. е. «безродный») и не пользовалась авторитетом. Только административный ресурс, основанный на силу и принуждение, огромные материально-технические возможности советской власти предопределяли их власть над обществом.

В середине 1930;х годов в прессе используется образ уже труженика-колхозника — создается новый облик аульно-кишлачного актива, публикуя материалы и фотоснимки передовиков производства с грамотными, идеологически выдержанными подстрочниками, схожими сюжетными канвами, повторяемость которых была очень высокой. Кстати, на страницах каракалпакской прессы фотоснимки и рисунки пропагандировали и новый образ жизни: трамваи и тракторы, широкие улицы и высотные дома, магазины и библиотеки создавали образ «светлого будущего». С середины 1930;х годов публиковались фотоснимки улиц Турткуля, новых зданий строящегося Нукуса, новых школ и больниц, которые также должны были показать новую жизнь.

В положительном аспекте деятельности прессы на процесс трансформации поведенческих норм и общественных установок можно охарактеризовать освещение ею случаев выдачи несовершеннолетних девочек замуж, калыма, борьбы за женское равноправие и пропаганды всеобщей грамотности и квалифицированного медицинского обслуживания, культурного развития. Эта деятельность тесно связывалась с борьбой против духовенства, религиозных обрядов и суеверий. Сообщения с мест указывали на случаи выданья за калым несовершеннолетних девочек, бесправие женщин, обращение к таубам и порханам за лечением. За всеми этими действами советская власть видела происки идеологического врага — религиозных деятелей.

Тема антирелигиозной пропаганды в прессе активно муссируется в конце 1930;х годов, теперь уже и на обыденном уровне. Если до середины 1930;х годов духовенство в большинстве случаев действительно вело контрпропаганду, пользуясь авторитетом среди масс и сложной социально-экономической ситуацией, пытаясь сохранить свое влияние на общественные процессы, то после физического уничтожения активной части духовенства в 1930 году, имевшее продолжение в 1937 году, привели к полной его ликвидации как сословия. Однако, пресса как новый вид распространения информации в патриархальном каракалпакском обществе с его глубоко укорененными религиозными догмами, использовала широкие информационно-пропагандистские возможности в попытках «оповседневить» новые социальные ценности и репрезентаций. В 1939;1940;х годах через прессу идет борьба за вытеснение религиозных норм, обычаев и обрядов, традиционных социальных установок в обыденной сфере. 14 июля 1939 года Каракалпакский обком ВКП (б) Узбекистана принимает постановление «Об усилении антирелигиозной пропаганды», где речь идет о антирелигиозной работе среди населения. Например, «Совет ?ара?алпа?станы» писала, что среди народа все еще есть муллы и ишаны — носители религиозных представлений, «осуществляющие контрпропаганду, а также население, посещающее «святые места». «Однако местный актив не сумел организовать массовую антирелигиозную пропаганду, — далее указывается в статье, — даже некоторые «активисты», считающиеся коммунистами, на деле бояться идти против религии» [16].

Теперь борьба с религией перешла на самую повседневность: против «зияратов в святые места» (посещение могил предков и святых), против массовых погребальных действий и ритуалов семейного цикла («жаназа», «?удай жолына сада? а тар? атыў», «с?ндет ?ылыў»), норм шариата и адата, религиозных обрядов (ораза), праздников (Ораза-?айит, ?урбан-?айит), «которые служили только эксплуататорам, в пользу врагов народа» [17]. По публикациям и материалам печати, эта борьба была не только против повседневных религиозных норм, обычаев и обрядов, но и против самой сущности религии как идеологии.

В этом контексте исламской религии противопоставлялась новая идеология — коммунистическая, с его классовым подходом и диктатурой трудящихся, которая могла быть осуществлена при высоком уровне политической сознательности масс. Этот вопрос в периодике выдвигается как альтернатива религии с начала 1940 года [18], хотя некоторые аспекты поднимались до этого в рамках требований массового изучения активом «Краткого курса истории ВКП (б)» .

Поддержка мер власти по культурному развитию населения со стороны религиозных деятелей рассматривалась как контрреволюционное действо: «Муллы в корне поменяли методы борьбы против партии и советской власти, — писала газета «?ызыл ?ара?алпа?стан» от 11 октября 1939 года. — Они распространяют различные сплетни против партии. В Шаббазском районе, на Султан-бабе (до сих пор существующее святилище на территории Каракалпакстана. — Прим. авт.) имеются 18 шейхов, которые ведут контрреволюционную агитацию: якобы «в Коране записано, что искать знания с рождения до смерти — долг каждого, не только мужчины, но и женщины, поэтому советская власть, исполняя волю Корана, повсеместно открывает школы и ликбезы». То есть при любом раскладе религия вытеснялась из массового сознания как чуждое, антиобщественное, так как в любом вопросе, в том числе в борьбе за ликвидацию неграмотности, государство не хотело делить инициативу или свое первенство ни с кем-либо.

Тем более борьба за ликвидацию неграмотности и всеобщего образования имела большое влияние на общественное сознание как социальная установка. каракалпакстан пропаганда газетный издательский.

Еще во второй половине 1920;х годов местный алфавит на арабской графике стала замещаться латиницей. Началось движение за новый латинизированный алфавит (НТА), которое стало частью советской национальной политики. Латинизация каракалпакского алфавита и, соответственно прессы, имела политическую и идеологическую подоплеку с целью борьбы с религией и постепенного вытеснения части «арабографичного» грамотного населения (в основном это были муллы и местное просвещенное сословие).

В 1928 году отдельные материалы в газете «Еркин ?ара?алпа?» начали публиковаться на латинице, а в 1929 году — латинизированному тексту выделялась уже целая страница. Активно продвигавшаяся идея «латинизации» и обучения латинской графике привели росту читающей аудитории, что также использовался в пропагандистской модели областного советско-партийного аппарата.

Помимо пропаганды новых идеологем и социальных установок, в 1930;е годы, уже полностью «латинизированная» пресса Каракалпакстана обращает большое внимание состоянию школьного дела в республике, количественным показателям и качеству работ в том или ином учреждений, недостаткам и проблемам учебно-образовательного процесса. Также печатались фотографии и рисунки о новых зданиях школ, процесс учебы и чтения книг, новых зданиях библиотек, визуально сопровождая трансляцию идеологем и новых общественных ценностей.

Таким образом, возникновение и развитие газетного дела в Каракалпакстане позволило усилить информационную пропаганду, а содействие государства в этом вопросе — значительно расширить читающую аудиторию, активно влияя на информационное поле и повседневность. Она превращается в один из главных инструментов агитационно-пропагандистских кампаний и важнейшим средством воздействия на традиционное общество и его социальные установки. Основными приемами этого процесса стали частота использования экспрессивной лексики с новыми идеологемами, социальными установками и общественными ценностями, что привело к трансформации традиционных основ и формированию новой, противоречивой системы общественных связей.

Литература

и источники

• 1. Нуржанов С. Периодическая печать Каракалпакстана в 1920;х годах: проблемы изучения. В сб.: Историческая наука в контексте интеллектуального развития Центральной Азии. — Ташкент, 2014. — СС. 337−341.
• 2. ?ызыл ?ара?алпа?стан, 1935, 1 марта.
• 3. Архив Президента Республики Казахстан, ф. 141, оп. 1, д. 1791, л. 209.
• 4. Там же, д. 168, л. 28.
• 5. Там же, д. 625, л. 27.
• 6. Там же, д. 321, л. 7.
• 7. Архив Жокаргы Кенеса Республики Каракалпакстан, ф. 1, оп. 3, д. 16, л. 6.
• 8. Там же, д. 389, л. 93.
• 9. Там же, д. 388, л. 7.
• 10. Нуржанов С. Каракалпакская автономная область: история в источниках. — Н., 2014. — С.84.
• 11. Советская Каракалпакия, 1935, 11 июня.
• 12. ?ызыл ?ара?алпа?стан, 1935, 23 март.
• 13. Советская Каракалпакия, 1934, 18 декабря.
• 14. Советская Каракалпакия, 1935, 10 января.
• 15. Советская Каракалпакия, 1935, 5 января.
• 16. ?ызыл ?ара?алпа?стан, 1939, 4 октября.
• 17. ?ызыл ?ара?алпа?стан, 1939, 16 октября.
• 18. ?ызыл ?ара?алпа?стан, 1940, 28 января, 1 февраля. 12 марта, 23 марта.

Резюме

Нуржанов С.У.

Информационная пропаганда и трансляция новых социальных установок в каракалпакском обществе 1930;х годов

Пресса Каракалпакстана стала одной из важнейших элементов государственной пропаганды в 1930;х годах. Она активно продвигала в массы новые социальные установки и ценности. Агрессивная пропаганда привела к трансформации общественных связей и традиционной структуры каракалпакского общества.

Контактная информация:

Нуржанов Сабит Узакбаевич

кандидат исторических наук, старший научный сотрудник-исследователь, Каракалпакский научно-исследовательский институт гуманитарных наук Каракалпакского отделения Академии наук Республики Узбекистан.

Адрес: г. Нукус, 22 мкр., д. 9/1, кв. 6.

Тел.: (+99 897) 220−39−69 (моб.).

(+99 861) 226−25−52 (дом.).

E-mail: Этот адрес e-mail защищен от спам-ботов. Чтобы увидеть его, у Вас должен быть включен Java-Script.

Нуржанов С.У.

1930;чи йиллари? ора?алпо?истон матбуоти давлат тар? ибот ишининг а? амиятли элементига айланди. Матбуот оммага янги ижтимоий кўрсатмалар ва? адриятларни фаол тар? атишга интилди. Ташовузкорлик тар? ибот жамиятдаги ижтимоий ало? алари ва дастурий тузилмасининг ўзгаришига олиб келди.

Resume

Nurjanov S.U.

Information promotion and broadcast of new social installations in the Karakalpak society of the 1930th years

The press of Karakalpakstan became one of the most important elements of the state promotion in the 1930th years. It actively advanced new social installations and values in masses. Aggressive promotion led to transformation of public relations and traditional structure of the Karakalpak society.