Особенности функционирования средневекового оружия в русской литературе

• Введение
• Глава 1. Меч
• 1-А Образ меча и особенности его функционирования в древнерусской литературе
• Ритуальное значение и функции меча в древнерусской литературе
• Образ и функционирование меча в описании действий в древнерусской литературе
• 1-Б Образ меча и особенности его функционирования в романе Б. Л. Васильева «Князь Святослав»
• Ритуальное значение и функции меча в романе Б. Л. Васильева «Князь Святослав»
• Образ и функционирование меча при описании действий в романе Б. Л. Васильева «Князь Святослав»
• 1-В Образ меча и особенности его функционирования в романе А. В. Югова «Ратоборцы»
• Образ и функционирование меча при описании действий в романе А. В. Югова «Ратоборцы»
• Вывод, основанный на материале главы 1
• Глава 2. Топор
• 2-А Образ топора и особенности его функционирования в древнерусской литературе
• Ритуальное значение и функции топора в древнерусской литературе
• Образ и функционирование топора при описании действий в древнерусской литературе
• 2-Б Образ топора и особенности его функционирования в романе Б. Л. Васильева «Князь Святослав»
• Ритуальное значение и функции топора в романе Б. Л. Васильева «Князь Святослав»
• Образ и функционирование топора при описании действий в романе Б. Л. Васильева «Князь Святослав»
• 2-В Образ топора и особенности его функционирования в романе А. В. Югова «Ратоборцы»
• Ритуальное значение и функции топора в романе А. В. Югова «Ратоборцы»
• Образ и функционирование топора при описании действий в романе А. В. Югова «Ратоборцы»
• Вывод, основанный на материале главы 2
• Глава 3. Копье
• 3-А Образ копья и особенности его функционирования в древнерусской литературе
• Ритуальное значение и функции копья в древнерусской литературе
• Образ и функционирование копья при описании действий в древнерусской литературе
• 3-Б Образ копья и особенности его функционирования в романе Б. Л. Васильева «Князь Святослав»
• Ритуальное значение и функции копья в романе Б. Л. Васильева «Князь Святослав»
• Образ и функционирование копья при описании действий в романе Б. Л. Васильева «Князь Святослав»
• 3-В Образ копья и особенности его функционирования в романе А. В. Югова «Ратоборцы»
• Ритуальное значение и функции копья в романе А. В. Югова «Ратоборцы»
• Образ и функционирование копья при описании действий в романе А. В. Югова «Ратоборцы»
• Вывод, основанный на материале главы 3
• Заключение
• Библиография

Данная дипломная работа посвящена изучению особенностей функционирования средневекового оружия — меча, топора и копья в русской литературе. Причин, по которым была выбрана именно эта тема, несколько.

В процессе обучения на филологическом факультете Самарского государственного университета автором данного исследования были подготовлены две курсовые работы, посвященные, соответственно, образу воина и образу древнерусского князя в литературе.

Проведенная с теоретико-методологической базой работа показала, что для отечественной филологии тема функционирования средневекового оружия в литературе не является приоритетной.

Вследствие данного обстоятельства количество научных работ, затрагивающих разные аспекты функционирования средневекового оружия в литературе, сильно уступает изысканиям прочих направлений.

Следует заметить, что тема находится на рубеже сразу двух гуманитарных дисциплин — литературоведения и оружиеведения, поэтому нет ничего удивительного в том, что большой вклад в ее освещение сделали специалисты-историки.

В связи с необходимостью максимально полно раскрыть выбранную проблему, мы использовали труды как ученых-филологов, так и ученых-историков, что позволило сформировать более обширную теоретико-методологическую базу данной дипломной работы.

Еще одной важной особенностью, определившей выбор темы, стало ее соответствие личным интересам автора, который уже более 10 лет занимается исторической реконструкцией по направлению «Средневековая Русь», фехтованием на мечах, топорах и копьях, а так же редактирует один из самых авторитетных сайтов рунета, посвященных военной истории — интернет-журнал «Людота» URL-адрес ресурса http: //ludota.ru/. .

Цели и задачи данной дипломной работы. Целью данной дипломной работы является изучение того, как в произведениях древнерусских и современных писателей было понято и воспроизведено функционирование средневекового оружия.

Для достижения поставленной цели дипломной работы необходимо решить следующие задачи:

· Вычленить описания средневекового оружия в произведениях древнерусской, советской и российской литературы, сделать статистический подсчет полученного материала.

· Осуществить отдельный семантико-функциональный анализ каждого из видов изучаемого оружия (меч, топор, копье).

· Изучить особенности функционирования меча, топора и копья в древнерусской литературе.

· Изучить особенности функционирования меча, топора и копья в романе Бориса Васильева «Князь Святослав» и в романе Алексея Югова «Ратоборцы» .

· Произвести типологическое обобщение результатов исследования.

Решение данных задач позволит сформулировать целый ряд обоснованных выводов и выстроить на их основе четкое понимание особенностей функционирования меча, топора и копья в русской литературе.

Предмет исследования. Данное исследование строится на трех видах оружия — меч, боевой топор и копье. Выбор обозначенных видов оружия обусловлен их образом, воплощенным в литературных произведениях, и богатым функционалом, позволяющим получить широкую доказательную базу по каждому отдельно взятому случаю.

Меч, начиная с момента Великого переселения народов, был особым оружием, что отразилось во всей евразийской оружейной традиции Окшотт, Э. Археология оружия: от бронзового века до эпохи Ренессанса. — М.: ЦЕНТРПОЛИГРАФ, 2006. — с. 8.. С ним связано множество легенд, мифов и ритуалов. Это оружие в большей степени характерно профессионалам и представителям верхушки феодального общества. Кирпичников, А. Н. Древнерусское оружие, выпуск первый: мечи и сабли. — М. — Л.: изд-во «Наука», 1966. — с. 5.

Топор, напротив, чаще всего используют массовые вооруженные формирования — как стихийные, так и более-менее регулярные. Кирпичников, А. Н. Древнерусское оружие, выпуск второй: копья, сулицы, боевые топоры, булавы, кистени. — М. — Л.: изд-во «Наука», 1966. — с. 27. Помимо своей боевой функции он решал хозяйственно-бытовые задачи и потому если простые люди брались за топоры, то это означало начало войны самыми широкими народными массами. Там же, с. 27.

И наконец копье — оружие которое соединяет в себе оба края феодального общества. Это одновременно и рыцарское оружие, которое князья и бояре преломляют о врага, начав битву Лихачев, Д.С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени: Монография. — 2-е изд. доп. — Л.: «Художественная литература», 1985. — с. 198.. И оружие простого охотника, которое помогает ему добывать крупного зверя, но в случае, когда охотник оказывается на войне, оно оборачивается уже против людей. Там же, с. 198

Рассмотрению остальных видов оружия, а также брони, препятствуют лимитированные объемы дипломной работы. Надеемся, что в будущем появятся исследования, посвященные луку, доспехам и щитам — само слово «защитник» имеет в своем корне понятие «щит», посему здесь можно будет найти много интересного не только в литературоведческом, но и в лингвистическом отношении.

средневековое оружие роман литература

Новизна темы. Взгляд с трех ракурсов. Безусловно, любая научная работа должна расширять границы горизонта познания, а посему скажем несколько слов о новизне данной дипломной работы.

Разумеется, нельзя говорить про абсолютную неисследованность темы, связанной с функционированием оружия в литературе. Например, данная дипломная работа во многом зиждется на монографии академика Д. С. Лихачева «Слово о полку Игореве» и культура его времени", в одной из глав которой тщательно разбираются образы средневекового вооружения и их функционирование в тексте «Слова» Лихачев, Д.С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени: Монография. — 2-е изд. доп. — Л.: «Художественная литература», 1985. — с. 183.

Однако, данная дипломная работа рассматривает проблему, которая сформулирована несколько иначе, нежели исследование Д. С. Лихачева. Она изучает вопрос шире и уже одновременно, а кроме того, предполагает исследование функционала оружия исходя из взгляда не него с трех разных ракурсов.

Первый ракурс — функционирование оружия в древнерусской литературе. Безусловно, это огромный культурный пласт, состоящий из великого множества авторов. Однако, Д. С. Лихачев совершенно справедливо заметил, что «авторы русских произведений XI-XVI вв. не искали выражения своего авторского, индивидуального начала, они не стремились отличаться друг от друга» Лихачев, Д. С. Человек в литературе Древней Руси. — М.: Наука, 1970. — с. 131. Поэтому любая средневековая литература, в том числе — древнерусская, не знала слова «плагиат» и не защищала авторские права.

Множество голосов сливаются в ней в один культурно-исторический голос, поэтому выделить для исследования только произведения Никона или только Нестора не представляется возможным.

Поскольку бытие авторов древнерусской литературы было обусловлено существованием в едином материально-культурном пространстве, то оружие, экзотичное для нас, было для них совершенно реальным предметом, таким же, как в наше время пистолет Макарова или автомат Калашникова.

По словам А. Н. Кирпичникова, летописец «не описывал оружия, но он точно фиксировал его наличие и применение» . Кирпичников, А. Н. Древнерусское оружие, выпуск второй: копья, сулицы, боевые топоры, булавы, кистени. — М. — Л.: изд-во «Наука», 1966. — с. 15.

Что же касается достоверности его описаний, то как свидетельствует О. В. Творогов в книге «Литература Древней Руси», древнерусская литература не знала понятия художественного вымысла.

" Говоря о системе жанров древнерусской литературы, — пишет О. В. Творогов, — необходимо отметить еще одно важнейшее обстоятельство: эта литература долгое время, вплоть до XVII в., не допускала литературного вымысла. Древнерусские авторы писали и читали только о том, что было в действительности: об истории мира, стран, народов, о полководцах и царях древности, о святых подвижниках. Даже передавая откровенные чудеса, они верили в то, что это могло быть" . Соколова, Л. В. Древнерусская литература: библиографический словарь (под ред. Творогова О.В.). — М.: «Просвещение», 1996. — с. 2.

Именно поэтому означенный ракурс является литературно-историческим и его познание обусловлено владением информацией — не только литературоведческой, но и оружиеведческой, как базовой для раскрытия всей полноты образа средневекового оружия и его функционирования в древнерусской литературе.

Что касается второго и третьего ракурсов, то они более проникнуты литературоведческими исследованиями, нежели историческими. Они представляют взгляд двух писателей, исповедующих контрастные по отношению друг ко другу подходы при написании исторического романа. Подробнее об этом мы расскажем далее, когда будем обосновывать взятый для исследования материал.

Резюмируя научную новизну данной дипломной работы, еще раз скажем, что она заключена в сравнении образа и функционала средневекового оружия, обозначенных в древнерусской, советской и современной российской литературе.

Теоретико-методологическая база исследования. Отечественное литературоведение, как уже было сказано в самом начале, не изучает образ и функции древнерусского оружия в числе наиболее приоритетных тем. Однако, исследования в этой области все равно проводились и проводятся до сих пор.

Наиболее плодотворными для подготовки данной дипломной работы оказались исследования Д. С. Лихачева, среди которых особо выделяется «Слово о полку Игореве» и культура его времени", которое раскрывает значение целого ряда смысловых маркеров, использованных в произведении. Не менее важными оказались и наблюдения таких специалистов как Н. К. Гудзий Гудзий, Н.К. «Слово о полку Игореве» и древнерусская литературная традиция /Гудзий Н.К.

Литература

Киевской Руси и украинско-русское литературное единение. — Киев, 1989. — 153 с. и Ю. К. Бегунов Бегунов, Ю. К. Героика Древней Руси / Памятники литературы древней Руси XI—XV вв.еков: сборник. — Изд-во «Советская Россия», 1981. — 517 с., которые в своих работах показали разные грани функционирования средневекового оружия в разрезе древнерусской литературы.

Поскольку тема данной дипломной работы весьма плотно пересекается с научными изысканиями специалистов, работающих в таком узко специализированном направлении исторической дисциплины как оружиеведение, то большим подспорьем в наших исследованиях оказалась уже названная ранее монография А. Н. Кирпичникова «Древнерусское оружие». В ней показаны практически все предметы вооружения и брони, которые были обнаружены и атрибутированы археологами по состоянию на 1966 год, но также — и это для нас наиболее ценно — описаны предметы военного дела на примере письменных свидетельств их функционирования, для чего автор исследовал целый ряд памятников древнерусской литературы.

Несмотря на то, что воинская культура Древней Руси была достаточно самобытной по своему устройству, она во многом пересекалась с воинской культурой Западной Европы.

В первую очередь это касается применения вооружения, типологически общего для обеих территорий, а также ритуалов, связанных с ним. Поэтому в ряде случаев уместно проводить параллели с общеевропейским состоянием предмета исследования, для чего мы опирались на фундаментальную работу английского исследователя Эварта Окшотта «Археология оружия» .

Все вышеперечисленные исследователи оказали существенную помощь в выработке подхода к материалу, его описанию и систематизации. Однако, нельзя написать литературоведческую работу только на литературоведческих либо исторических изысканиях, несмотря на то, что они являются ключевым определяющим моментом для понимания функции оружия в древнерусской литературе. Не будет ошибочным уточнить, что исследуемая художественная литература ХХ века и современности базируется вовсе не на исследованиях, а на солидном культурном пласте первоисточников — летописей и воинских повестей, вошедших в сокровищницу русской и мировой литературы. Поэтому сейчас мы коснемся тех первоисточников, которые лежат в основе нашего исследования.

Древнерусская литература. В первую очередь необходимо пояснить использование в работе термина «Древнерусская литература». Данным термином и в данном исследовании мы будем обобщенно называть произведения, написанные не только в домонгольский период, но и после свержения ига.

Следует особо сказать о произведениях древнерусской литературы, ставших объектом нашего исследования. Это прежде всего, «Повесть временных лет» и Галицко-Волынская летопись, а так же Ипатьевская, Лаврентьевская, Никоновская и Четвертая Новгородская летописи.

Полный список воинских повестей и других произведений древнерусской литературы, которые были исследованы в ходе написания данной дипломной работы, приводится в разделе «Библиография», здесь же назовем только основные — «Повесть о нашествии Тохтамыша», «Повесть о побоище на реке Пьяне», «Повесть о разорении Рязани Батыем» .

Художественная литература советского периода. Помимо древнерусской литературы мы использовали в данной дипломной работе два произведения, созданные, соответственно, в ХХ и в XXI веках.

Это «Ратоборцы» Алексея Югова, человека, хорошо знавшего древнерусскую литературу и известного переводчика «Слова о полку Игореве». Книга, изданная в СССР в конце 1940;х годов, повествует о жизни и борьбе двух легендарных древнерусских князей — Даниила Галицкого и Александра Невского, который правил в Новгороде.

Югов тем более интересен, что хорошо знал разные нюансы древнерусского военного дела как переводчик «Слова о полку Игореве». Его перевод вышел в 1945 году к 150-летию открытия рукописи По мнению Д. С. Лихачева, «переложение Югова, несмотря на спорность многих толкований, пронизано стремлением понять «Слово» как поэму-ораторию Лихачев, Д.С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени: Монография. — 2-е изд. доп. — Л.: «Художественная литература», 1985. — с. 85. .

К сожалению — будем честны и бескомпромиссны в этом вопросе, Алексей Югов имел несколько совершенно антинаучных теорий, аналогичных по духу книгам А. Т. Фоменко и В. А. Чудинова. Однако в разрезе настоящего исследования нам не приходиться сталкиваться с ними, поэтому развитие данного вопроса следует оставить как неактуальное.

Мимоходом отметим, что Алексей Югов использовал в романе и весьма злободневную на время его написания, тему «вождя народов» Иосифа Сталина.

" Не простых послов прислали северному витязю и государю (.) оба грузинских царя (.). Старший, Давид, (.) прислал (.) самого князя Джакели, того самого, что в своем скалистом гнезде и всего лишь с восемью тысячами грузин - картвелов - отстоял добрую треть страны от непрерывно накатывавшихся на нее монгольских полчищ; отстоял - и от Субедея, и от Берке, а ныне уж и от иранского ильхана Хулагу" . Югов, А. К. Ратоборцы. Эпопея в двух книгах. — Л.: Лениздат., 1983. — с. 313.

Безусловно, что приведенный фрагмент, включенный Алексеем Юговым в повествование, был порожден далеко не литературными соображениями.

Художественная литература современного российского периода. Второе исследуемое произведение — «Князь Святослав», роман известного советского и российского писателя Бориса Васильева, автора повести «А зори здесь тихие». Роман был издан в 2006 году и входит в серию книг Бориса Васильева, посвященных становлению Древней Руси. В ней также известны другие его произведения, например, «Вещий Олег» и «Ольга, королева руссов» .

В отличие от Алексея Югова, Борис Васильев — это чувствуется по тексту, не слишком разбирался в нюансах материальной культуры Древней Руси, либо использовал главный аргумент любого автора исторических романов — право на вымысел. Однако Борису Васильеву удалось избежать возникновения скуки, которая грозит любому читателю после прочтения очередной книги о событиях Х века, поскольку события в каждой из них описываются те же самые, что и в «Повести временных лет», а значит сюжеты воспринимаются как вялые и насквозь предсказуемые.

Именно правом на вымысел во взаимоотношениях героев Борис Васильев и решил данную проблему, придав новые оттенки сюжету, который хорошо знаком любителям истории. Автор предлагает довольно смелые исторические гипотезы, например о том, что Святослав был сыном не князя Игоря, а варяга Свенельда, имевшего отношения с княгиней Ольгой, и о том, что именно Свенельд вместе с прежними сторонниками Святослава стоял за гибелью князя на Днепровских порогах.

Схема работы. В следующих разделах мы последовательно рассмотрим каждый вид холодного оружия (меч, топор, копье) сперва в древнерусской, а затем в советской и российской литературе. Внутри каждого раздела мы уделим особое внимание ритуальному значению и функционированию каждого из перечисленных видов оружия. Таким образом у нас появится достаточная доказательная база для получения и обобщения результатов исследования.

Вывод. На данном этапе мы определили тему исследования, которая называется «Особенности функционирования средневекового оружия в русской литературе». Кроме того, мы обозначили его цели и задачи, обрисовали круг научной и художественной литературы, необходимой нам и задействованной в ходе подготовки данной дипломной работы.

Теперь мы переходим к рассмотрению функционирования первого из трех изучаемых нами видов средневекового оружия — к рассмотрению функционирования меча. Мы последовательно изучим как он проявляется в древнерусской, советской и современной российской литературе и сделаем контрольные выводы, которые будут необходимы нам при обобщении фактического материала, полученного в ходе исследования.

После завершения обработки данных, полученных при исследовании особенностей функционирования меча, мы повторим абсолютно все

Глава 1. Меч

В современном обществе меч это и оружие и культурный символ, который отражен в самых разных смысловых формах и обличиях.

Меч — символ победы. Мы видим его в руках русского солдата на памятнике Воину-освободителю в Берлине, говорим о нем, повторяя, вслед за артистом Николаем Черкасовым, одну из самых знаменитых фраз советского кинематографа: «Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет» .

Меч — образ, причем весьма мифологизированный массовой культурой. Множество людей верит в чудодейственность японской катаны, по факту — обычной сабли с длинной рукоятью. Примечательно, что захоронение заготовки клинка на 7 лет в землю было не мистическим ритуалом, а всего лишь способом очистить металл от примесей, ибо Япония не может похвалиться чистотой железной руды.

Еще больше людей верят в то, что обычный меч весит минимум пуд, а двуручный меч, поэтому, не может быть легче 40 килограммов. Они забывают, что меч обязан быть легким, так как его создают для сражения, а не для тренировок по бодибилдингу.

Как правило, вес любого боевого двуручного меча не превышает пяти килограммов. Если в музее посмотреть на него с торца, окажется, что его клинок, хотя и длинный, тем не менее, узкий и тонкий.

Надо сказать, оба мифа выстраданы массовой литературой и кинематографом. Однако, есть литература, которая никогда не создавала мифов о мечах. Касательно русскоязычного массива литературы, это летописи и средневековые воинские повести. В этой главе мы постараемся понять, какими же были особенности функционирования оружия, в том числе — меча, в русской литературе Средневековья, и как авторы исторических романов, написанных в ХХ и XXI столетиях, спроецировали их в свои тексты.

1-А Образ меча и особенности его функционирования в древнерусской литературе

Самым благородным оружием средневековья считается прямой меч с обоюдоострым, то есть имеющим клинок, заточенный обоюдно, с двух сторон. Для территории Евразии справедливо следующее правило. В самые разные эпохи эфес меча мог кардинально изменяться и модернизироваться, однако особое значение за мечом, как за оружием воина-профессионала и свободного человека, оставалось всегда. Окшотт, Э. Археология оружия: от бронзового века до эпохи Ренессанса. — М.: ЦЕНТРПОЛИГРАФ, 2006. — с. 230

С одной стороны, не каждый кузнец сможет правильно изготовить меч — важно произвести сварку металлов таким образом, чтобы получился железный клинок, как бы обернутый снаружи сталью. С другой стороны, получившийся клинок необходимо еще и умело закалить. Поскольку меч гораздо длиннее самого длинного ножа, его закалка требует установки в кузнице специального оборудования. Там же, с. 180

С третьей — сражаться мечом нужно уметь, а чтобы уметь — следует много и упорно учиться. С четвертой же, меч — не топор. Если топором одинаково просто рубятся и дрова и головы, то меч в рубке дров бесполезен, это инструмент войны.

Вот эти-то четыре пункта (хотя реально их было много больше) и превращали меч в особое оружие. Даже когда в середине Средних веков мечей стало очень много, особый ореол вокруг меча не растаял. Там же, с. 275 Более того, в литературе и кино он сохранился до наших дней. А начиналось все с древней, в нашем случае — с древнерусской литературы, где меч уже был особым оружием.

Русские мечи. Авторы современных исторических романов часто вводят в повествование фигуру кузнеца, который кует мечи. Это не совсем корректный образ для средневековой Руси, поскольку бесспорно откованных на Руси мечей сейчас известно только два. Дело в том, что кузнецы еще в момент ковки снабжали клинок своим именем, глубоко инкрустированным в металл. Ввиду технологических особенностей процесса, нанести такую надпись на меч уже после его сборки и не выдать подделку, было нереально. Окшотт, Э. Археология оружия: от бронзового века до эпохи Ренессанса. — М.: ЦЕНТРПОЛИГРАФ, 2006. — с. 171

Два меча, о которых идет речь как о русских, несут в своем клинке кириллические надписи «Людо (.) а коваль» и «Слав (.)» .

В первом случае пятый символ виден нечетко, поэтому имеются вариации прочтения «Людо (т) а» или «Людо (ш) а», причем первый вариант в русской традиции укоренился значительно крепче. Кирпичников, А. Н. Древнейший русский подписной меч / Советская Археология: сб. научных трудов. М.: «Наука», № 3 / 1965. — с. 196

Еще одно бесспорно русское оружие — меч с надписью «Слав (.)». Кирпичников, А.Н. О начале производства мечей на Руси / Труды VI Международного Конгресса славянской археологии: сб. научных трудов, т. 4., М., 1998. — с. 246 Однако он обломан на середине клинка, поэтому сказать, каким был полный вариант надписи, не представляется возможным.

Во всех остальных случаях обнаруженные на клинках мечей клейма — латинские, что говорит о высоком уровне торговли оружием с Русью. Традиционными центрами производства мечей были мастерские на берегах Рейна. Оттуда же мечи поступали на Русь и в Западную Европу, где на них так же имелся широкий спрос. При этом сборка оружия для русского потребителя, то есть превращение клинков в мечи посредством монтажа на них эфесов, производилась уже на Руси. Там же, с. 247

Далее мы рассмотрим как летописцы и авторы древнерусских воинских повестей описывают использование меча в трех случаях.

· В бою как оружия,

· В ритуалах, как сакрального предмета для всей христианской культуры (недаром архангел Михаил стоит возле ворот Рая с огненным мечом). Сюда же включен советско-атеистический период, не успевший растерять богатейший культурный пласт классической литературы, особенно при описании исторических реалий православной страны.

· В художествено-поэтических образах, размещенных авторами на протяжении всего повествования.

Ритуальное значение и функции меча в древнерусской литературе

По наблюдениям академика Д. С. Лихачева значение феодальной символики имели не слова «меч», «копье», а самые предметы — сам меч, само копье, в силу чего они входили в ритуал, обрядность, этикет. Лихачев, Д.С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени: Монография. — 2-е изд. доп. — Л.: «Художественная литература», 1985. — 229 с. В данном разделе мы рассмотрим как древнерусская литература сохранила для нас описания воинских ритуалов, связанных с мечом.

Клятва на оружии. Меч это оружие, а значит он являлся священным предметом для языческого мировоззрения, таким же священным, как для христиан — крест. В качестве примера можно привести договор русских с ромеями от 912 года, универсальный для людей обоих вероисповеданий, принимающих положения, которые обозначены письменно.

" Мы же, те из нас, кто крещен, в соборной церкви клялись церковью святого Ильи, и предлежащим честным крестом, и хартией этой, соблюдать все, что в ней написано, и не нарушать из нее ничего; (.) А некрещеные русские кладут свои щиты и обнаженные мечи, обручи и иное оружие, чтобы поклясться, что все, написанное на хартии этой, будет соблюдаться Игорем и всеми боярами, и всеми людьми и Русской страной во все будущие годы и всегда" , — резюмирует «Повесть Временных лет», давая понять, что клятва на мече и клятва на кресте равноценны, поскольку и тот и другой воплощают собой самые важные ценности для каждой религиозной группы.

Заключение мира. Во время раскопок кургана Черная могила на Черниговщине археолог Самоквасов обнаружил останки очень богатого воина Х века, который был похоронен с двумя мечами и одной саблей. Самоквасов, Д. Я. Могильныя древности Северянской Черниговщины. — М.: Синодальная типография, 1916. — с. 4

Существует версия что археологам попалась могила киевского воеводы Претича Мусин, А. Е. milites Christi Древней Руси. Воинская культура русского средневековья в контексте религиозного менталитета — С-Пб.: Изд-во «Петербургское Востоковедение», 2005. — 121 с., который в 968 году спас город от печенегов

Напомним, что печенеги тогда воспользовались отсутствием в городе князя Святослава и осадили стольный град плотным кольцом. Внезапно у стен города появился Претич с небольшой дружиной и, невзирая на опасность, забрал на борт ладьи княгиню Ольгу вместе с внуками — детьми Святослава.

Печенежский князь спросил: " А ты не князь ли?" Претич же ответил: " Я муж его, пришел с передовым отрядом, а за мною идет воинов бесчисленное множество" . Так сказал он, чтобы их припугнуть.

Князь же печенежский сказал Претичу: " Будь мне другом" . Тот ответил: " Будет так" . И подали они друг другу руки, и одарил печенежский князь Претича конем, саблей и стрелами. Тот же дал ему кольчугу, щит и меч. И отступили печенеги от города (…) Повесть временных лет, пер. с древнерусского Д. С. Лихачева, О. В. Творогова. — Спб.: ВитаНова, 2012. — с. 44−45

Именно из-за обнаруженной в Черной могиле, рядом с двумя мечами, сабли, которая вполне могла быть печенежской, и появилась эта версия. Как бы там ни было, но летопись передает нам одно из немногих свидетельств заключения мира — печенег предложил русскому «будь мне другом» и они обменялись воинским снаряжением.

Выражение вассальной покорности. С приведенным выше сообщением интересно сочетается известие Галицко-Волынской летописи под 1254 годом, которое сообщает: «Герборт прислал Даниилу меч, изъявляя покорность» . Галицко-Волынская летопись, пер. О. В. Лихачевой. Минск.: ООО «Даниил», 1994. — 70 с.

Иными словами, летопись отразила воплощение в мече вассальной присяги на верность сюзерену. Примечательно, что произносилась она по определенным правилам. Например, вассал должен был держаться за меч своего сюзерена. Окшотт, Э. Археология оружия: от бронзового века до эпохи Ренессанса. — М.: ЦЕНТРПОЛИГРАФ, 2006. — с. 291 Иными словами, произошла трансформация обряда, знакомого нам еще по договорам киевских князей с Византией — теперь на мече не клялись как на священном предмете, но меч участвовал в церковном таинстве на равных и затем служил доказательством данного слова. Окшотт, Э. Археология оружия: от бронзового века до эпохи Ренессанса. — М.: ЦЕНТРПОЛИГРАФ, 2006. — с. 291−292

Здесь можно вспомнить еще и дань мечами, которую, по сообщению «Повести Временных лет», хазары получили от русских, Повесть временных лет, пер. с древнерусского Д. С. Лихачева, О. В. Творогова. — Спб.: ВитаНова, 2012. — с. 16 а позднее — Святослав от византийского императора Иоанна Цимисхия. Там же, с. 48 Меч, врученный сильному слабым, как бы говорит — «вот тебе меч, делай с нами и нашими жизнями все что хочешь». Правда, как показала история со Святославом, не всегда слова тех, кто приносил меч в качестве дани, совпадали с их намерением сдаться.

Функция меча, как предмета, дающего право на что-либо, косвенно подтверждается западноевропейским историческим материалом. В работе английского исследователя Эварта Окшотта «Археология оружия» фигурирует следующий эпизод.

" Когда король Эдуард I, — пишет Окшотт, - проводил ревизию всех земель и проверял, на основании каких прав владеют ими феодалы, де Уоррен предстал перед королевскими уполномоченными по этому вопросу. Во время встречи граф бросил перед ними на стол давно вышедший из употребления меч и сказал: " Мои предки владели своими землями по праву ношения этого оружия; и, видит Господь, так же и я буду ими владеть" . После этого чиновникам пришлось отступиться. По-видимому, аргумент был настолько весом, что спорить с ним оказалось бессмысленным, - по этому случаю мы можем судить о значении подобного оружия, передававшегося из поколения в поколение вместе с землями, на которые оно давало права" . Окшотт, Э. Археология оружия: от бронзового века до эпохи Ренессанса. — М.: ЦЕНТРПОЛИГРАФ, 2006. — с. 317.

Таким образом, мы видим, что меч, которым получали некие трофеи или награды, становился документальным подтверждением права на них. В этом можно усмотреть восприятие меча как предмета, большего чем оружие. Часто меч рассматривался как выразитель воли Всевышнего, о чем свидетельствует не только западноевропейский опыт, изученный Э. ОкшоттомТам же, с. 116., но и отечественные данные. Так, на «Великом стяге» Иоанна Грозного, который хранится в Оружейной палате и датируется 1560 г., изображен архангел Михаил, скачущий на коне с мечом и патриаршим крестом в руках. Вилинбахов, Г. В. Символика меча в русской государственной геральдике XVII — 1 четверти XVIII вв / Геральдика: Материалы и исследования: сборник научных трудов. — М.: Наука, 1987. — с. 209. И это далеко не единственный пример обожествления вложенной в меч силы — как на уровне предмета, приводящего мир в равновесие с замыслом Всевышнего, так и на уровне образа, выражающего силу, подкрепленную Небесной порукой.

Воплощение княжеской власти. С правом сильного на владение мечом, освященного Божией волей, прекрасно сочетается рассказ Лаврентьевской летописи под 1206 годом, в котором князь Всеволод Большое Гнездо отправлял в Новгород своего сына Константина. Вот как это напутствие звучит уже восемь веков подряд:

" Дал ему отец крест честны и меч, река: се ти буди охраньник и помощник, а меч прещенье и опасенье, аже ныне даю ти пасти люди своя от противных" Лаврентьевская летопись / ПСРЛ, т. 1. — Издание второе. — Л., 1926. — с. 418 (полная электронная копия книги).

И здесь отлично читается главная мысль, к которой приучают всех, владеющих оружием. Меч, доносит до нас летописец, это не только воплощение силы, но еще символ ответственности за применение этой силы исключительно во благо.

Образ и функционирование меча в описании действий в древнерусской литературе

Обычно древнерусские авторы не стремятся расцветить описание того, как воины и князья применяют меч. Используется довольно скудный набор производных конструкций от глагола «рубить» — изрубили, порубили (подробные примеры мы увидим в этой же главе далее).

Так же используются вариации на тему «обнажил меч», то есть извлек его клинок из ножен. Как правило, данное выражение обозначает конкретное действие конкретного человека.

" (.) обнажив меч свой, пошел Даниил на помощь брату, многих он ранил, а иные от его меча погибли" Галицко-Волынская летопись, пер. О. В. Лихачевой. Минск.: ООО «Даниил», 1994. — с. 38. - Сообщает Галицко-Волынская летопись подробности сражения, случившегося в 1231 году.

Спустя 23 года летописец снова расскажет о том, что Даниил обнажил свой меч в бою Там же, с. 59, хотя разумеется это действие совершалось им гораздо чаще. Отрывок же, о котором идет речь, интересен тем, что князь Даниил Галицкий поднял меч против своих же воинов, ошибочно приняв их действия за трусость на поле боя. Аналогичные действия в сороковых годах ХХ века будут обязанностью заградотрядов Красной Армии:

" (…) приказал Даниил слезть с коней и жечь окрестности города. (…) У Даниила внезапно заболели глаза (от дыма — прим.Н. Ч.), и он не видел того, что происходило в воротах. Он видел, что его люди бегут, и, обнажив свой меч, погнал их, и из-за этого не взяли города. Потом, — резюмирует Галицко-Волынская летопись под 1254 годом, — увидев, в чем дело, горевал, что не взяли города" . Там же, с. 46

Далее мы рассмотрим как древнерусские авторы описывали применение меча положительными и отрицательными персонажами своих произведений.

Меч в руках героя. " Задонщина" так описывает события 1380 года, предшествующие Куликовской битве: «Тогда князь великий Дмитрий Иванович вступил в золотое свое стремя, сел на своего борзого коня, и взял свой меч в правую руку и помолился Богу и пречистой его Матери. Солнце ему ясно на востоке сияет и путь указует, а Борис и Глеб молитву возносят за сродников своих» . Задонщина / Воинские повести Древней Руси. — Л.: Лениздат, 1985. — с. 172

Поскольку взять меч в руку Дмитрий Иванович мог только предварительно достав его из ножен, будем считать выражения «обнажил меч» и «взял меч в правую руку» синонимичными. В приведенном фрагменте описание идет сразу на двух уровнях — первый, фактический, показывает как войско отправляется на войну. Впереди князь, который «вступил в золотое стремя», то есть, согласно академику Лихачеву, совершил воинский обряд отправления на битву.

" Одним из наиболее значительных моментов выступления войска в поход, - пишет Д.С. Лихачев, - была посадка войска на коней. (.) Употребление части вместо целого как основы многих терминов XI-XIII вв. еще более ясно проступает в " Слове о полку Игореве" : " вступить в стремень" - в том же значении, что и обычное " всесть на конь" , то есть " выступить в поход" . Лихачев, Д.С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени: Монография. — 2-е изд. доп. — Л.: «Художественная литература», 1985. — с. 211.

Автор «Задонщины» не случайно указал, что князь Дмитрий взял в правую руку меч. Выражение «правый» в русском языке имеет значение «истинный», «верный». Автор «Задонщины» хотел подчеркнуть, что «наше дело правое, победа будет за нами» — так оно в конце концов и оказалось.

Меч в руках врага. В описаниях монгольских погромов слово «сабля» практически не встречается. Беду приносят мечи: «(.) многих людей и с женами, и с детьми мечами изрубили, иных - в реке утопили» Повесть о разорении Рязани Батыем / Воинские повести Древней Руси. — Л.: Лениздат, 1985. — с. 106, - сообщает «Повесть о разорении Рязани Батыем» .

Ей вторит «Сказание о князьях Владимирских»: «(.) рассыпались измаильтяне по всей Русской земле, словно стая птиц налетели. И христиан - одних мечами губили, других в плен уводили, а те, кто уцелел, от нужды и голода умирали» Сказание о князьях Владимирских / Воинские повести Древней Руси. — Л.: Лениздат, 1985. — с. 214.

Авторы современной исторической беллетристики, напротив, чаще всего вооружают монголов кривыми саблями. Но тогда почему в летописях и воинских повестях монголы сражаются именно мечами?

Евпатий так бился беспощадно, - восторгается «Повесть о разорении Рязани Батыем» — что и мечи притупились, и выхватывал он мечи татарские, и рубился ими. Повесть о разорении Рязани Батыем / Воинские повести Древней Руси. — Л.: Лениздат, 1985. — с. 110

Неужели внимательный к деталям древнерусский писатель-хронист не знал что такое сабли и записывал их как мечи? Конечно же нет. Выше мы уже определили, опираясь на мнение О. В. Творогова, что русские летописцы фиксировали события такими, какими они были в реальности, вплоть до мелочей. Обратимся за разъяснениями к оружиеведческим исследованиям.

Использование обеими сторонами конфликта одинакового или очень близкого друг другу оружия стало одной из причин, по которой археологи до сих пор не могут определить, где в руинах древнерусских городов сабли и мечи защитников, а где — завоевателей.

Условно, — пишет И. А. Воронцов в работе «Организация военного дела Золотой Орды» Воронцов, И. А. Организация военного дела Золотой Орды. — М.: ЦЕНТРПОЛИГРАФ, 2011. — с. 12, — можно выделить 3 составляющие компоненты (.), оказавшие доминирующее влияние на процесс становления и развития золотоордынского комплекса вооружения: местный, традиционный элемент (…), центрально-азиатский элемент (…) и культурно-оружейные традиции сопредельных государств, оказавшие определенное влияние на развитие паноплии Золотой Орды. Это прежде всего элементы ближневосточной, древнерусской, булгарской, кавказской, европейской оружейных культур.

В принципе эти выводы исследователя более чем логичны. Армия монголов состояла из покоренных ими народов, обитавших на огромной территории от Китая и до Венгрии. И, как говорит А. Н. Кирпичников, " снабдить полным вооружением 140-тысячную армию, брошенную в 1236 году в европейские походы, было, очевидно, невозможно. Лишь в ходе наступления монголы обогатились " христианским оружием" , но не поголовно" Кирпичников, А.Н. К оценкам военного дела Средневековой Руси / Древние славяне и Киевская Русь: сб. научных трудов. Ин-т археологии — Киев: Наук. Думка, 1989. — 200 с. .