Становится возможным видеть вещи в их развитии, выявить тенденции этого развития.В. Б. Шкловский в своих воспоминаниях о Вс. Иванове замечает: «Две опасности есть у человека, который начинает писать воспоминания. Первая — писать, вставляя себя сегодняшнего. Тогда получается, что ты всегда все знал… Вторая опасность — вспоминая, остаться только в прошлом. Бегать по прошлому так, как бегает собака по проволоке, на которую надета ее собачья цепь. Тогда человек вспоминает всегда одно и то же: вспоминает мелкое.
Вытаптывая траву прошлого, он привязан к нему. Он лишен будущего. Надо писать о прошлом, не вставляя себя сегодняшнего в прошлое, но видя прошлое из сегодняшнего дня" Введение будущего в настоящее для характеристики последнего в его развитии использовал Ч. Диккенс. Напоминание о будущем как художественный прием мы видим в «Дэвиде Копперфилде». Описывая малютку Эмли и Стирфорта, еще до их трагической по последствиям встречи, писатель как бы «проговаривается» о будущем, которое тогда было скрыто от них. Этот намек на предстоящую героям повествования жизнь, замечаемый читателем, бросает свою тень на описываемое настоящее. Широко использован прием характеристики персонажей ожидающим их будущим в «Бойне номер пять, или Крестовом походе детей» Воннегута.
Персонажи называются по их будущему. Так, говоря об Эдгаре Дарби, автор постоянно напоминает, что этот американский военнопленный будет впоследствии расстрелян гитлеровцами. В связи с этим Дарби именуется не иначе как «несчастный», «несчастный обреченный», «обреченный насмерть», «бедняга» и т. д. Будущее объясняет настоящее, настоящее выступает в развитии, и восприятие его расширяется. Говоря о романе колумбийского писателя Г.
Маркеса «Сто лет одиночества», в котором встречается введение будущего в повествование о настоящем, В. Столбов пишет: «Действие книги развертывается в реальном историческом времени и в реальном трехмерном пространстве… Рассказчик может забежать вперед в своем повествовании, но не потому, что он руководствуется своим личным, „субъективным“ временем, а просто потому, что знает весь ход событий и хочет заинтересовать слушателей (или читателей)». 3]Это суждение представляется явно остающимся у поверхности обсуждаемого художественного приема. Дело, думается, далеко не в том, что «просто … хочет заинтересовать». Здесь раскрывается особенно явно очень важная черта нашего обращения к будущему. Будущее нужно не только и даже не столько для того, чтобы знать, что будет, а для того, чтобы знать, что есть. Древние говорили: время — отец истины.
Заключение
Мы понимаем прошлое, как правило, лучше, чем настоящее, потому что знаем, что из него получилось: мы узнаём зревшие в нем тенденции, ростки, которые дали плоды. Можно говорить не только о предсказательной, но и об объяснительной роли категории будущего. Показ объективного, реального развития предмета в его будущем дает критерии и для оценки настоящего, для наиболее полного его изображения. Список литературы
Лихачёв Д. С. Будущее литературы как предмет изучения (заметки и размышления). // Новый мир, № 9, 1969
Столбов В. Несколько слов о романе «Сто лет одиночества» в его авторе. «Иностранная литература», 1970, № 8, стр. 104Практическое изобретение. Зарубежная фантастика. Сборник научно — фантастических рассказов. Изд — во: МИР, М., 1974.
