В центре картины отец. Он выделяется еще и своим красным плащом. Фигура отца является как бы стержнем, который разделяет и объединяет две основные части картины. Так в композиции художником с предельной наглядностью и лаконизмом выражено кредо классицизма: победа гражданского долга над личным чувством.
Сюжет из далекого прошлого был понят как призыв к борьбе. За четыре года до революции парижанам и не надо было объяснять, что в «Клятве Горациев» прославляются не герои Древнего Рима, а дается пример гражданского подвига.
В картине «Ликторы приносят Бруту тела казненных сыновей» Давид опять обращается к древнеримской истории. Художник решает писать Брута, первого консула Римской республики. Юний Луций Брут, патриций, активно участвовавший в установлении республиканского строя в Риме в 510— 509 годах до н.э., осудил на смерть своих сыновей за измену республике.
Картина пишется в напряженной обстановке. Депутаты третьего сословия не допущены королем на заседание Генеральных штатов. В зале для игры в мяч они объявили себя Национальным собранием и дали клятву не расходиться, пока не будет принята конституция. Могли остаться Давид равнодушным? К этому сословию принадлежало все, что было ему дорого, что составляло его жизнь. Искусство Давида было плоть от плоти третьего сословия. По горячим следам этого символического события он пишет «Клятву в зале для игры в мяч».
Тревожная атмосфера не мешала работать Давиду над «Брутом». Напротив, картина будто впитывала в себя царящее вокруг напряжение. Никогда прежде он не чувствовал такой живой связи своего искусства с сегодняшним днем. «Брут» и история творились одновременно.
На картине атрий — закрытый внутренний двор. Слева на переднем плане, у подножия статуи, словно окаменев, сидит Брут. Его фигура погружена в полумрак. Брут исполнил свой долг, сурово покарал изменников, но ведь это его сыновья… В глубине двора мы видим, как ликторы несут их тела. Брут отворачивается. Справа — ярко освещенная группа: жена и дочери Брута.
Композиция картины распадается на две части; так же как и в «Клятве Горациев», Давид противопоставляет взволнованную группу женщин Бруту. Мы видим, как художник использует светотень, ее тревожные контрасты передают напряженность, трагичность происходящего. Освещены тела казненных и фигуры женщин. Но Брут в тени, это подчеркивает его мрачность.
Таким образом, на примере этих полотен можно сделать вывод о родственном отношении к историческому жанру в творчестве Пуссена и Давида.
Даниэль С. М. Европейский классицизм. — М., 2004
Золотов Ю. К. Пуссен. — М., 1988
Раздольская В. Европейское искусство ХIХ века. Классицизм, романтизм. — М., 2005
