Теневая экономика России

Поэтому для анализа позднесоветского строя правомерно ввести категорию «теневая административная рента», которая отражает институт, близкий к легальной феодальной ренте. То, что советские следователи, расследовавшие «узбекское дело» и другие аналогичные, трактовали как преступное сообщество, на самом деле похоже на средневековую систему вассалитета, где собственники низшего звена передают часть рентных доходов собственникам высшего звена.

Конечно, эта система была далека от капиталистической частной собственности. Однако она создала устойчивую связь между объектами госсобственности и распоряжающимися ею государственными администраторами, которые стремились закрепить временную нелегальную «служебную» собственность в постоянную легальную личную. Именно поэтому «номенклатурная» приватизация 1992;1995 гг. прошла относительно быстро и безболезненно — юридические права получали в значительной степени те, кто и так раньше обладал фактическими правами.

Если «беловоротничковая» теневая экономика втягивала в рыночные отношения советскую элиту, то «серая» теневая экономика стала каналом вовлечения в рынок низших и средних слоев. С одной стороны, через нее прошли практически все мелкие предприниматели («челночничество», розничная торговля). С другой стороны, она стала каналом для широкого развития неформального трудового найма, создающего рынок труда. К России последних двух десятилетий полностью применима концепция Э. де Сото, трактующая неформальную экономику как механизм формирования массового, «народного» предпринимательства.

«Черная» теневая экономика сыграла в 1990;е гг. главную роль в создании институтов защиты прав собственности предпринимателей — защиты их имущества и гарантий выполнения заключаемых контрактов.

Поскольку позднесоветский и даже постсоветский бизнес развивались в теневой сфере, предприниматели принципиально не могли пользоваться услугами институтов легального инфорсмента. Роль защитника теневых прав собственности взяли на себя акторы все той же теневой экономики — структуры организованной преступности, занимающейся рэкет-бизнесом.

Исторически и логически первичной формой теневой защиты прав собственности предпринимателей в СССР/России являлась «бандитская крыша». С конца 1970;х гг. неорганизованные поборы «воров» с «цеховиков» были заменены планомерной выплатой подпольными предпринимателями 10% от их доходов в «воровские общаки» в обмен на гарантированную безопасность от преступного мира. Бандитская «десятина» являлась устойчивым компонентом издержек российского предпринимательства до конца 1990;х гг.

Усиливающаяся конкуренция со стороны «коммерческих» и, особенно, «милицейских крыш» неизбежно вела к тому, что после бурного всплеска первой половины 1990;х гг. чисто криминальное силовое предпринимательство постепенно сокращалось. К концу 1990;х гг. под «бандитскими крышами» остались в основном те сегменты рынка, где высока доля нелегальных операций и где оплата происходит наличными (прежде всего, сфера розничной торговли).

Современное обсуждение негативных тенденций экономического развития проходит в рамках дискурса, связанного с понятием «национальная экономическая безопасность». Согласно наиболее современной, институциональной концепции, безопасности служат те институты, которые способствуют прогрессивному развитию национальной экономической системы, а угрозой безопасности являются те, которые тормозят это развитие, ведут к сохранению и регенерации уже пережитых общественных отношений. Применительно к России рубежа XX—XXI вв. это значит, что главными угрозами национальной экономической безопасности являются институты, которые тормозят формирование в стране эффективного рыночного хозяйства в форме современной смешанной экономики.

Теневые экономические отношения являлись катализатором формирования рыночной хозяйственной системы в постсоветской России. Однако теневая экономика выполняет не только функцию институционального инноваторства, но и функцию институциональной утилизации. Это значит, что она одновременно и ускоряет, и тормозит развитие общества. В России 1990;2000;х гг. теневая экономика не только стимулировала генезис рыночных институтов, но и консервировала многие институты советской командной экономики.

«Беловоротничковая» теневая экономика в постсоветской России серьезно тормозит развитие конкурентных отношений.

Уже в советской хозяйственной системе «беловоротничковые» теневые отношения одновременно и приучали к рыночным отношениям, и препятствовали конкуренции. Фактически существовала не одна, а две параллельные теневые экономики — рыночная (нелегальное производство дефицитных товаров) и командная (получение нелегальных личных привилегий благодаря личным связям). Этот дуализм теневой экономики вел к тому, что советская теневая экономика одновременно и ускоряла, и тормозила формирование «нормальных» рыночных институтов — она облегчала начало перехода от советской командной экономики к постсоветскому рыночному хозяйству, но затрудняла завершение этого перехода.

Институциональная коррупция в постсоветской России сохранилась и даже упрочилась. В новых условиях она превратилась в систему бюрократического давления на предпринимателей, что создает «экономику грабящей руки» (по классификации Т. Фрея и А. Шляйфера). Официальные должностные лица не помогают бизнесменам, но давят их административным контролем, вымогая коррупционные поборы. Вымогательство у предпринимателей, постоянные посягательства на их права собственности становятся нормой действий и нелегальных, и легальных структур, что крайне тормозит развитие отечественного бизнеса.

«Черная» теневая экономика в постсоветской России стала генератором отношений прямого насилия и обмана, разрушающих глубинные основы любой хозяйственной деятельности. Их внедрение в бизнес-деятельность происходило путем взаимосближения элиты организованной преступности и предпринимателей.

С одной стороны, по мере укрепления политической власти и вытеснения «бандитских крыш» «милицейскими крышами» преступное сообщество трансформируется из занимающегося нелегальной правоохранительной деятельностью «теневого правительства» в сеть криминальных и полу-криминальных фирм (как это происходило ранее с зарубежными мафиозными организациями). Легализуясь как предприниматели, экс-бандиты уменьшают применение прямого насилия, но полностью от него не отказываются.

С другой стороны, внедрение в российский бизнес теневых деловых практик, основанных на насилии и обмане, происходило путем не только коммерциализации организованной преступности, но и криминализации предпринимателей, изначально с «черной» теневой экономикой никак не связанных.

Массовая криминальность поведения российских бизнесменов прослеживается по трем направлениям — их отношениям с клиентами, с государством и с коллегами по бизнесу. Что касается отношений с клиентами, то здесь на поверхности наиболее заметен банальный, но массовый их обман. В отношениях с правительством бизнес тоже не придерживается честных «правил игры». Уклонение от регистрации сделок и уплаты налогов, подкуп правительственных чиновников, тайный вывоз капиталов за рубеж — все это стало настолько заурядным, что воспринимается как часть профессиональных навыков российского предпринимателя. Наконец, и в отношениях друг с другом бизнесмены не склонны быть слишком щепетильными.

Систематическое нарушение деловых обязательств и нечестная конкуренция естественным образом дополняются (и ограничиваются) использованием услуг мафии для выбивания долгов и устранения конкурентов. Предпринимателей в 1990;е гг. убивали едва ли не так же часто, как главарей мафиозных группировок, что заставляет усомниться в существовании в тот период качественных различий между легальным и мафиозным бизнесом.

Таким образом, российская экономика приобрела своего рода «пестрый» характер. Этот термин точно передает, насколько тесно в ней официальная рыночная деятельность переплелась с неофициальной, теневой, основанной на нерыночном насилии и обмане. Произошло частичное разрушение оставшегося от СССР социального капитала: резко уменьшилось доверие — главный институт, необходимый рыночному хозяйству. Институционализированная теневая экономика стала одним из факторов развития терроризма на Северном Кавказе: по оценкам экспертов, финансирование терроризма осуществлялось во многом из доходов чеченской организованной преступности, с использованием каналов неформальных финансовых систем; длительное существование на Кавказе «горячей зоны» связывают с коррупционными интересами определенных кругов бизнеса и правительственной администрации. Подпитка терроризма делает теневую экономику прямой угрозой российской государственности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Теневая экономика — неформальная экономика, функционирующая вне правового поля. Объем теневого сектора экономики в России, по разным оценкам, составляет от 20% до 25% ВВП. Нелегальная экономика отвлекает трудовые, материальные и финансовые ресурсы. Очевидно, что без вывода бизнеса «на свет» невозможно удвоение ВВП и преодоление бедности.

Одной из наиболее существенных причин развития теневой экономики в России является, высокая доля налоговых изъятий, оказывающая прессинговое влияние на деятельность хозяйствующих субъектов.

Негативные последствия теневой экономики проявляются в различных социально-экономических деформациях: бюджетная и кредитно-денежная сфера, макроэкономическая политика, структура экономики, экономический рост и развитие, инвестиционные процессы и т. д.

В связи с этим основными мерами по снижению ее уровня являются:

1) обеспечение государством благоприятных условий для функционирования бизнеса, через эффективную налоговую, внешнеэкономическую и другие виды политики;

2) формирование нового отношения к отечественным предпринимателям;

3) установление общественного контроля за деятельностью хозяйствующих субъектов в границах «правового поля»;

4) укрепление доверия к власти;

5) стимулирование безналичного денежного оборота;

6) укрепление судебных и правоохранительных органов

7) предоставление государством гарантий и защиты прав акционеров, инвесторов и кредиторов.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Бакун, Н. Ч. Теневая экономика: понятия, классификация, методы оценки / Н. Ч. Бакун. — Мн., 2002. — 186 с.

Латов, Ю. В. Повседневная теневая экономика и национальная экономическая ментальность в постсоветской России / Ю. В, Латов, Н. В. Латова, С. И. Николаева. — М.: Директ

Медиа, 2005. — 140 с.

Латов, Ю. В. Теневая экономика: Учеб. Пособие / Ю. В Латов, С. Н. Ковалев. — М.: Норма, 2005. — 336 с.

Нуреев, Р. М. Экономические субъекты постсоветской России (институциональный анализ) / Р. М. Нуреев, Е. С. Балабанова. — М.:МОНФ, 2001; 2-е изд. — М.: МОНФ, 2003. — 804 с.

Радаев, В. Теневая экономика в России: изменение контуров / В. Радаев // Pro et contra. — 1999.

— № 1. — С. 5−24

Седова, Н. Н. Неформальная экономика в теории и российской практике / Н. Н. Седова // Общественные науки и современность. — 2002. — № 3. — С. 11−14

Шестаков, А. В. Теневая экономика: Учеб. Пособие / А. В. Шестаков. — М, 2002. — 152 с.

Латов Ю.В., Ковалев С. Н. Теневая экономика: Учеб. пособие. — М.: Норма, 2005

Бакун, Н. Ч. Теневая экономика: понятия, классификация, методы оценки. — Мн., 2002.

Латов Ю.В., Латова Н. В., Николаева С. И. Повседневная теневая экономика и национальная экономическая ментальность в постсоветской России. — М.: Директ

Медиа, 2005.

Бакун, Н. Ч. Теневая экономика: понятия, классификация, методы оценки. — Мн., 2002.

Радаев, В. Теневая экономика в России: изменение контуров // Pro et contra. — 1999. — № 1. — С. 11

Радаев, В. Теневая экономика в России: изменение контуров // Pro et contra. — 1999. — № 1. — С. 6