Повседневная жизнь Петрограда в годы Гражданской войны глазами художественной интеллигенции

Прежде всего, необходимо привести некоторые сведения о самих авторах.

Александр Николаевич Бенуа (1870−1960гг.) — русских художник, историк искусства свой дневник ведёт с 14/27 сентября 1916 г. по 23января/5 февраля 1918 г. Бенуа испытывает постоянную потребность писать. Записки свидетельствуют о его интеллектуальной мощи и острой наблюдательности. Дневники А. Бенуа — это жизнь семьи, его друзей, Петрограда, его общие взгляды на жизнь. Не могут не удивлять ясность его ума и взглядов, часто сардонический юмор, какими сопровождаются его записи, в то время, когда в обществе царило замешательство и паника. И хотя Бенуа осознавал апокалипсический характер происходящих событий, всё же он наблюдал их как бы со стороны. Несмотря на события, семейная жизнь автора проходила по привычному руслу — со зваными обедами, визитами, интимными беседами, а жизнь в искусстве — со своими выставками, публикациями, посещением театров.

Юрий Владимирович Готье (1873−1943гг.) — историк, профессор Московского университета и директор Румянцевского музея. Начал вести свой дневник 8 июля 1917 г. и закончил 23 июля 1922 г. К ведению дневника его побудило ощущение рокового для России характера происходящих событий и вытекающего из этого чувства ответственности профессионального историка перед будущими поколениями.

Писатель М. М. Пришвин свой дневник ведёт с 1914 г. Дневник М. Пришвина — своеобразная летопись времени, в которое ему выпало жить. В дневниках, долгое время хранившихся в архиве писателя — боль, сомнения, попытка понять смысл происходящего, «связать времена», надежда на спасение нравственных ценностей. Вопросы, волнующие писателя, впервые послереволюционные годы, связаны с темой, которая определила духовную ситуацию в России в течение столетия — народ и интеллигенция. На протяжении всей своей жизни М. Пришвин считал себя принадлежащим к той части русской интеллигенции, судьба которой была связана с революцией, но которая задолго до реальных революционных событий осознала трагическую сущность этого пути.

М.М. Пришвин создаёт яркий образ повседневной жизни Петрограда: «Когда начала смолкать стрельба на улицах и люди стали выходить из домов массами на Невский, в это время газетного голода вынес некий торговец множество книг в зелёной обложке, мгновенно его окружила огромная толпа, и когда я добился очереди, то ни одной книги для меня не нашлось: всё было раскуплено. Книга это была «История Французской революции». Кто только не прочёл её в эти дни! Прочитав, некоторые приступали к чтению истории Смутного времени, которая читалась с таким же захватывающим интересом, как и история Французской революции. Так само собой, имея под собой почву революции, возникло, пробудилось великое стремление знать свою родину, и через несколько лет каждый будет знать историю, потому что это стало совершенно необходимым, потому что образование есть, стало таким же нужным для творчества жизни, как пахарю плуг…№- октября. Сбегал на 14 линию к Ремизову. Едва пропустили.

Пропуск спрашивают через окошко в железных воротах. Узнали, пропустили вооружённые охотничьими ружьями дежурные домового комитета. Каждый дом — маленькая крепость. Потом из освещённой электричеством квартиры, от самовара и общества давно знакомых, милых людей переходишь в ночную тьму — как жутко! Черно, черно, как чернила и мелкий дождик идёт. Редко встретится испуганный, тоже пробегающий к себе человек". Описывая бытовую жизнь петроградцев, Пришвин в пример приводит своих соседей по квартире: «В моей квартире живёт старая женщина с дочерью: старуха с пяти часов стоит в очередях… Они едят исключительно картофель и бледные помидоры. Иногда как великая радость достанут немного молока или масла, или сушеную воблу».

В мемуарной литературе о серебреном веке ведущая роль принадлежит Георгию Иванову. Осенью 1922 г. он покидает Россию. Его «Петербургские зимы» представляют собой большой интерес в изучении повседневной жизни Петрограда.

Вот какие воспоминания о Петрограде оставил Г. Иванов: «Холодно. Полутемно. Нет никаких заказанных столиков, сигар в зубах, ни упитанных физиономий. Роскошь мебели и степ пообтрепались.

Электричество не горит, кое-где оплывают толстые восковые свечи… Идёт репетиция «Зелёного попугая». Поразительная идея сыграть такую пьесу в такой обстановке, не правда ли?.. Холодно. Полутемно. С улицы слышны выстрелы… Вдруг топот ног за стеной, стук прикладов в ворота. Десяток красноармейцев под командой безобразной, увешанной оружием женщины вваливаются в «венецианскую залу» — Граждане, ваши документы! Их смиряют какой-то бумажкой, подписанной Луначарским.

Уходят, ворча: погодите, доберёмся до вас… И снова оплывающие свечи, стихи Ахматовой или Бодлера, музыка Дебюсси или Артура Лурье".

Большое число воспоминаний о Петрограде оставил в своём дневнике А. Бенуа. «Четверг 7/20 декабря. Сегодня мог лично изучить состояние улиц по всему городу… Повсюду слышал стрельбу, местами совсем близко, но, ни на меня, ни на моих спутников это не произвело никакого, ни малейшего впечатления. Привыкли! На Чернышевском мосту ужасная сцена — стреляли в вора, которого только что до нас сбросили на лёд! Толпа любопытных, свесившись через перила, глазела; шла перебранка, сыпались шуточки и жалобные вздохи старушек.

Но на сей раз ничего грозного не было: обычный русский скандал. — Улицы полны народу. На Звенигородской уже нет такого «праздника», который, по словам Скамони, там бушевал эти дни (по случаю разгрома погребов Петровой); всё же значительная толпа собралась у ворот одного из близких к Загородному домов, а когда мы проходили мимо, то выяснилось, что эта толпа ожидает какой-то подачки: во дворе смежного дома раздавались выстрелы. Во всём околотке сильно пахнет вином".

" 17/30 декабря. Появилось на улице забавное зимнее новшество — масса конькобежцев. Это все мальчишки до десятилетнего возраста, но бегают они не по каналам, а прямо по панелям и посреди улицы.

Встречаются и совсем потешные сцены. По Конногвардейскому бульвару катится трамвай, а за ним тащится хвост таких конькобежцев, из которых первый прицепился к первому вагону, а остальные гуськом друг за друга. Только от таких картинок получаешь некоторое впечатление от жизни; во всём остальном наша петербургская улица стала ещё более унылой и тусклой, чем была прежде. -

Сегодня усиленно убирается снег с транспортных путей, но нарядов из обывателей пока ещё не видно. В прочем в «Речи» рассказывается, что в Рождественской части уже погнали нашего брата буржуя на общественную работу". «Понедельник 8 января. Общее настроение, насколько можно судить по разным признакам, скверное. В трамвае с удвоенной силой возобновились общие споры. Снова слышатся слова «немецкие деньги», «немецкие агенты» и т.

п… Или свирепые (и даже «кровожадные») обвинения во всех бедах — «буржуев». Общее недовольство объясняется тем, что фактические продовольственные условия становятся всё тяжелее, и до поры до времени они едва ли поправимы. Сегодня дали на нас семерых два фунта хлебы, завтра, говорят, дадут всего один".

М. Горький оставил следующие воспоминания о жизни революционного Петрограда. В своей книге «Несвоевременны мысли. Заметки о революции и культуре» он пишет о жизни улицы: «Стоит на берегу Фонтанки небольшая кучка обывателей и, глядя вдаль, на мост, запруженный чёрной толпою, рассуждает спокойно, равнодушно:

— Воров топят.

— Много поймали?

— Говорят трёх.

— Одного, молоденького, забили

— До смерти?

— А как же?

— Их обязательно надо до смерти бить, а то — житья не будет от них…

Солидный, седой человек, краснолицый и чем-то похожий на мясника, уверенно говорит:

— Теперь — суда нет, значит должны мы сами себя судить…

Уничтожив именем пролетариата старые суды, г. г. народные комиссары этим самым укрепили в сознании «улицы» её право на «самосуд», — звериное право. И раньше наша улица любила бить, предаваясь этому мерзкому «спорту» с наслаждением. Нигде человека не бьют так часто, с таким усердием и радостью, как у нас, на Руси… Люди слишком привыкли к тому, что «с измала походя бьют» — бьют родители, хозяева, била полиция. И вот теперь этим людям, воспитанным истязаниями, как бы дано право свободно истязать друг друга. Они пользуются этим «правом» с явным сладострастием, с невероятной жестокостью. Уличные «самосуды» стали ежедневным «бытовым явлением», и надо помнить, что каждый из них всё более и более расширяет, углубляет, тупую, болезненную жестокость толпы…

Нужно ли говорить о том, что «самосуды» никого не устрашают, что уличные грабежи и воровство становятся всё нахальнее?".

Такими были воспоминания представителей интеллигенции о повседневной жизни Петрограда в годы Гражданской войны.

Заключение

" По злой иронии судьбы российская интеллигенция, усеявшая костьми своих мучеников крестный путь народного освобождения и на всём протяжении своей истории выполнявшая великую просветительную и организационную работу, оказалась в настоящий момент, когда организованно всё, неорганизованна сама. Организуя других, интеллигенция, как класс, забыла и не успела организовать себя. При её непосредственном участии организовывались рабочие, солдаты и крестьянство, справа от неё усиленно организуется буржуазия, и лишь она одна, трудовая интеллигенция, богатая знанием, опытом и общественными навыками, остаётся необъединённой и рассыпанной в пыль". Такой неутешительный вывод делает М. Горький о состоянии интеллигенции после Октябрьской революции. Здесь отчасти можно с ним согласиться.

Российская интеллигенция давно желала политических перемен, высказываясь о несостоятельности монархической власти, и когда эти перемены наступили, самодержавие было разрушено, оказалась по большей части разочарованной в этих переменах. В конечном итоге интеллигенция вызвала неприязнь со стороны тех слоёв населения, за свободу которых ещё недавно боролась. В связи с гонениями увеличивается эмигрантский поток интеллигенции; в эти годы российская культура потеряла целую плеяду великих имён. Происходила трансформация «русской художественной интеллигенции» в «советскую художественную интеллигенцию».

Но, так, или иначе, потомкам осталось большое число воспоминаний, на основании которых, сегодня мы можем воспроизвести сюжеты прошлого, написанные живым, литературным языком, погрузиться в атмосферу давно ушедших дней.

1917 год стал переломным в ходе истории не только Петрограда. Он переломил весь ход дальнейшего развития страны, привёл к формированию нового общества, нового человека.

Список источников и литературы

Источники:

Бенуа А. Н. Мой дневник: 1916;1917;1918.М., 2003

Гиппиус З. Н. Петербургские дневники.

1914;1919гг.М., 1990

Горький М. Несвоевременные мысли. Заметки о революции и культуре. СПб., 2005

Готье Ю. В. Мои заметки. М., 1997

Иванов Г. В. Мемуары и рассказы. М., 1992

Иванов Г. В. Петербургские зимы. СПб., 2000

Пришвин М. М. Дневники 1914;1917. М., 1991

Пришвин М. М. Дневники 1918;1919. М., 1994

Пришвин М. М. Дневники 1920;1922. М., 1995

Архипов И. Л. Общественная психология петроградских обывателей в 1917 году.// Вопросы истории.

1994,№ 7

Булдаков В. П. Историографические метаморфозы «Красного Октября». /Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996

Булдаков В. П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997

Знаменский О. Н. Интеллигенция накануне Великого Октября.

М., 1988

Ильина Г. И. Художественная интеллигенция в социальной структуре революционной России. Петроградская интеллигенция в 1917 г. Сборник статей и материалов. М-Л., 1990

Литвин А. Л. Интеллигенция России периода Гражданской войны (некоторые аспекты изучения).// Интеллигенция и революция XX в./ Отв. ред. К. В. Гусев — М., 1985

Мусаев В. И. Преступность в Петрограде в 1917;1921гг. и борьба с ней. СПб., 2001

Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны.

СПб., 2000

Фрайман А. Л. Форпост социалистической революции. Петроград впервые месяцы Советской власти. Л., 1969

Яров С. В. Конформизм в Советской России. Петроград в 1917;1920гг. СПб, 2006

Булдаков В. П. Историографические метаморфозы «Красного Октября». /Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996;Его же. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997

Яров С. В. Конформизм в Советской России. Петроград в 1917;1920гг. СПб, 2006

Литвин А. Л. Интеллигенция России периода Гражданской войны (некоторые аспекты изучения).// Интеллигенция и революция XX в./ Отв. ред. К. В. Гусев — ., 1985. С.213

Знаменский О. Н. Интеллигенция накануне Великого Октября.

М., 1988.С.26−27

Яров С. В. Конформизм в Советской России. Петроград в 1917;1920гг. СПб, 2006.С.15

Цит. по: Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны.

СПб., 2000.С.61

Цит. по: Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны.

СПб., 2000.С.61−62

Гиппиус З. Н. Петербургские дневники.

1914;1919гг.М., 1990.С.256

Архипов И. Л. Общественная психология петроградских обывателей в 1917 году.// Вопросы истории.

1994,№ 7. С.50

Цит. по: Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны.

СПб., 2000.С.69

Пришвин М. М. Дневники 1914; 1917 гг.М., 1991. С. 258−259, 381

Там же. С.362−363

Иванов Г. Петербургские зимы. М., 2000. С.80−81

Бенуа А. Н. Мой дневник: 1916;1917;1918. М., 2003.С. 311

Бенуа А. Н. Мой дневник: 1916;1917;1918. М., 2003.С.362

Там же. С. 378

Горький М. Несвоевременные мысли. Заметки о революции и культуре. СПб., 2005. С. 110

Горький М. Несвоевременные мысли. Заметки о революции и культуре. СПб., 2005. С.144