Все эти произведения насыщены идеями свободолюбия, патриотизма, идеями борьбы против деспотизма. Здесь заметно сильное влияние сентиментализма. Оно в какой-то степени сказалось в излишней чувствительности героев, и в чрезмерно подробном изображении внутренних переживаний человека. Первая комедия, написанная драматургом в 1830-м году, называется «Враль и подвирало». В предисловии к ней автор раскрыл свои просветительские намерения. К комедии было написано интересное предисловие «Целью моего сочинения было исправление». Ставя перед собой такую цель, автор впервые в истории сербской литературы создал произведение, насыщенное реалистическими тенденциями, выступив, по замечанию видного сербского критика Й. Скерлича «революционером в королевстве муз» Многие другие сербские литературные критики называли драматурга первым польским реалистом, провозгласившим реалистические принципы искусства. Пьеса «Враль и подвирало» создана на материале жизни родного города для писателя. Город изображен реалистичным, отражает изменения, происходившие во всей Воеводине. Здесь рождение и формирование буржуазии и неизменно сопутствующие этому явлению социальные противоречия. Автором подмечались многие отрицательные черты нового класса. Он смог не только показать правдиво, но и высмеять все социальные недостатки. Писатель разоблачал нравы воеводинского мещанства, его ограниченность, стяжательство, погоню за ненужной роскошью. В то время в стране многие подражали Германии.
" Одним из увлечений сербского буржуа было слепое подражание всему иностранному. Немецкое влияние в Воеводине в эпоху «ныряния в немецкое море», как говорил И. С. Тургенев, было чрезвычайно сильным и вместе с тем поверхностным. Знакомство с богатой немецкой культурой в школах ограничивалось изучением языка и чтением немногих немецких авторов: Гердера, Гете, Шиллера, Виланда, Клопштока. Между тем, польские писатели подражали Коцебу и Цшокке; их произведения были проникнуты немецким сентиментализмом, стихи писались по немецким правилам стихосложения. Среди студенческой молодежи стало модным увлечение немецкой идеалистической философией, также воспринимавшейся очень поверхностно. Не понимая всей глубины немецкой культуры, польский буржуа воспринимал ее самые внешние, далеко не передовые и в конце концов не слишком даже характерные проявления. Признаком хорошего тона почитались воспитание «на немецкий лад». Для этого посылали молодых людей в Вену".
Само действие этой комедии происходит вокруг Елицы, дочери торговца Марка Вуича. Она побывала в Вене, и теперь мечтала о красивой салонной жизни на венский образец. Все мысли ее только о забавах: балах, пажах, каретах. Даже свежий воздух родных мест ей уже неприятен, девушку не устраивают ни родной язык, ни национальная одежда, ни обычаи. Из Шиллера она восприняла только высокий стиль и ничего более. «А в старинной легенде о трагических страданиях Женевьевы, герцогини Брабантской, она увидела только игру „высокочувствительных“ страстей.""Роман без романа» Поповича убил дешевые сентиментально-романтические выдумки на польской почве.
Острие сатиры писателя было направлено против популярных романов Видаковича, которыми и сам он увлекался. В «Романе без романа» Попович встал на защиту народного языка. Большинство его последующих произведений полемичны: воспитанный в семье на славянском чтении, он резко выступает против этого старинного языка, ставшего помехой на пути прогрессивного развития польской литературы. В начале тридцатых годов Попович снова обращается к драматургии и создает полные сочного юмора и едкой иронии социально-бытовые комедии, в которых яркие реалистические черты сочетаются с элементами классицизма". В конце жизни нищий и полузабытый драматург вспоминал все, что произошло за годы его становления как национального писателя и постановщика спектаклей в театре. Конечно же, мечта Поповича о преобразовании общества, об исправлении нравов просвещением оказалась неосуществленной, и он, подводя итоги всему сделанному, отмечал, что люди и общество в целом остались такими же, когда он только начинал свою деятельность. Итак, самый талантливый польский поэт, автор исторических драм и трагедий остался в истории становления сербской литературы. Комедии эти успешно выдержали испытание временем и до сих пор ставятся на сценах Европы и России."Популярный в 1830 — 1840-е годы, С. Попович был несправедливо забыт во второй половине XIX века. Однако позднее и особенно в настоящее время потомки вернули ему признание, возродили его славу.
1932 год прошел в Югославии как «год Стерии Поповича». Большинство театров страны показало зрителям веселые и остроумные комедии патриота-просветителя". Конечно же пьесы драматурга полны реализма, выразившегося в правдивой зарисовке жизненных моментов. Автор писал о своем любимом городе Вршце. Писал много и гневно о социальных пороках людей, которые сплошь и рядом соперничали друг с другом за лучшее место, лучшую жизнь, иногда забывая о нравственности. Быт и социально-политическая обстановка Воеводины того времени сочеталась со статичностью образов, отсутствием глубокой их психологической разработки. Для автора просветительская деятельность была лучшим орудием для борьбы с пороками. Попович мечтал о постепенном переходе общества из стадии невежества и эксплуатации в стадию просвещенности, свободы и прогресса. Его пугали эксцессы революции. Он хотел для своих людей мира и добра. Попович стремился к тому, чтобы искоренить все человеческие пороки и вернуть мир на землю Польши. Он постепенно добился того, чтобы его пьесы смотрели в театре и читали. Люди стали понимать все нравственные высказывания автора и жизнь стала более прогрессивной.§ 2. Культурные отношения с Польшей
В январе 1932 года появилась большая статья «Концерт польской музыки». «Живейший интерес к польскому музыкальному искусству является традиционным для русского общества. Произведения талантливых польских композиторов пользуются искренней любовью нашей аудитории. Ярким свидетельством этих симпатий явился интересный концерт польской музыки, состоявшийся 16 января в Большом зале Московской консерватории. В программу концерта вошли произведения Шопена, Монюшко, Карловича, Носковского и народные песни Станислава Монюшко у нас знают главным образом как оперного и камерно-вокального композитора. Поэтому исполнение в концерте симфонической фантазии Монюшко „Сказка“ явилось сюрпризом для слушателей. Это произведение выбрано как нельзя более удачно».
Русский композитор и виднейший критик А. Серов писал в связи с первым исполнением «Сказки» Монюшко в Ленинграде, что польский композитор «владеет вполне всеми средствами, необходимыми для композитора: контрапункт свободно повинуется ему во всех своих изгибах, оркестровые сочетания, при отсутствии всякой вычурности, иногда поразительно оригинальны: оркестровка вообще прозрачная, вроде М. И. Глинки, и постоянно столько же интересная и мастерская».
Каждый, прослушавший «Сказку» в отличном, кстати сказать, исполнении Государственного симфонического оркестра СССР под управлением профессора А. Орлова, мог убедиться в справедливости этого суждения А. Серова. Мастерски инструментованная увертюра В. Носковского «Морское око» представляла собой яркий образец звуковой живописи музыкального пейзажа. Увертюра эта эффектна в самом лучшем смысле слова не потому только, что она написана с большим изяществом, но и благодаря искреннему поэтическому чувству природы, проникающему ее насквозь, всегда пленительному в творчестве художника.М. Карлович являлся первоклассным мастером симфонистом, и его творчество вдвойне интересно для нас благодаря несомненной родственности русской музыке, особенно Чайковскому. Невозможно было отрицать сильное влияние русской музыкальной школы на симфонизм Карловича.
Эти влияния сказались и в характеристики «поэмности» его творчества и в гармоническом складе. Исполненная в концерте «Рапсодия на литовские народные темы» М. Карловича в этом смысле весьма типична. Она привлекательна своим чисто народным складом."Литовская рапсодии" М. Карловича — прекрасное произведение, целостное, несмотря на свою «рапсодическую» форму. Особенно хороши лирические и танцевальные эпизоды рапсодии, оркестрованной с виртуозным мастерством. Но как ни хороши сыгранные в концерте произведения Монюшко, Носковского и Карловича, центральным номером вечера, конечно, явился фортепианный концерт Шопена (фа-минор) в исполнении льва Оборина. Этот замечательный пианист заслуженно пользовался славой одного из первейших европейских шопенистов. Заключение
В Восточно-Центральной Европе международный кризис конца 1920;х — начала 1930;х гг. отразился, конечно, и на внутреннем положении. Коммунистические партии в основном, нелегальные, не имели большой поддержки, кроме как в Чехословакии, но были существенным раздражителем, провоцируя националистические элементы. Гитлер, когда он не подстрекал непосредственно немецкие меньшинства в Польше, Чехословакии и Румынии, побуждал другие националистические элементы подражать ему. В результате диктаторские режимы укреплялись, военные бюджеты непомерно росли, политическая роль военной верхушки увеличивалась. Процветал национализм и усугублялись всякого рода этнические конфликты. Осенью 1930 года в связи с выборами в сейм и сенат польское правительство сочло тактически необходимым проявить интерес к проблеме польско-советских отношений. Польские дипломаты в беседах с представителями СССР все чаще стали затрагивать тему положительного развития взаимоотношений между двумя странами. Польский посланник в СССР С. Патек при встрече с наркомом иностранных дел СССР М. М.
Литвиновым 27 сентября 1930 года заговорил о необходимости «сделать что-либо для улучшения отношений», министр иностранных дел Польши А. Залеский 11 октября говорил полпреду СССР В. А. Антонову-Овсеенко о намерении начать в Москве переговоры. Предпринимались и окольные маневры. Например, посол Польши в Турции стал развивать перед представителем СССР в этой стране Я. З. Сурицем идею нормализации польско-советских отношений с помощью пакта о нейтралитете, однако сразу же прекратил обсуждение, как только советский представитель предложил перевести вопрос в официальную плоскость. Миролюбивые усилия Советского Союза в начале 1930;х гг. были отмечены важными событиями в области улучшения советско-польских отношений.
Пакт о ненападении с Польшей, заключенный в 1932 году в обстановке обострения противоречий, предохранял от военного вторжения одну из самых протяженных границ СССР на Западе. Советско-польский пакт о ненападении открывал также перспективу установления или расширения разнообразных межгосударственных контактов — экономических, торговых, транспортных, научных, культурных и других. Между тем позиция и тактика правительства Польши в переговорах по поводу пакта о ненападении свидетельствовали о том, что польская дипломатия вкладывала в них иное, чем советская, содержание. Со времени начала переговоров (середина 1920;х гг.) польское правительство маневрировало, чтобы как можно дольше затянуть переговоры и не доводить их до стадии завершения. Шаги к стабилизации особого положения на восточной границе Европы стали возможны со стороны польского правительства только в условиях, когда Германия стала все активнее предъявлять претензии на польские территории. Великодержавные помыслы правящей верхушки Польши, направленные на окружение Советского Союза барьером враждебных государств, чтобы помешать активной роли Страны Советов на международной арене, имели характер политической экспансии. Сопутствовавшая пакту о ненападении активизация во многих сферах межгосударственных отношений, экономических, культурных и научных контактов, благожелательное внимание самых широких кругов польской общественности свидетельствовали об органичности польско-советского сближения. Что касается истории советско-польских отношений в начале 1930;х гг., то при всей важности этого вопроса, многообразии его аспектов и определенном внимании к нему со стороны специалистов, достаточного освещения в советской исторической литературе он еще не получил. Список использованной литературы№ 1. Вихавайнен Т. Внутренний враг: борьба с мещанством как моральная миссия русской интеллигенции / Пер. с англ. Е. Герасимовой и С. Чуйкиной.
— СПб.: Изд-кий дом Коло, 2004. — 416 с.№ 2. Дашкевич В.
Польско-советские отношения 1921 — 1932 гг. // Очерки по истории советско-польских отношений 1917 — 1937. — М.: Наука, 1984. — 224 с.№ 3. Дэвис Н.
История Европы / Пер. с англ. Т. Б.
Менской. — М.: Изд-во АСТ; Транзиткнига, 2004. — 944 с.: ил.№ 4. Информационные жанры газетной публицистики: Хрестоматия / Под ред.
В. Д. Пельта. — М.: Изд-во МГУ, 1986. — 296 с.№ 5. История печати: Антология.
— М.: Аспект-Пресс, 2001. — 420 с. — (
Классика журналистики).№ 6. История печати XX века. — М.: Флинта, 1999.
— 242 с.: ил.№ 7. История России XX века. — М.: Дрофа, 1998.
— 420 с.№ 8. Калашников С. В. Становление социального государства в России.
— М.: ЗАО изд-во Экономика, 2003. — 160 с.№ 9. Кен О.
Н. Москва и пакт о ненападении с Польшей (1930 — 1932). — СПб., 2003. -
130 с.№ 10. Концерт польской музыки // Правда. — 1932. — Январь. — № 15.
— С. 4.№ 11.
Литература
южнославянских стран. — М.: Просвещение, 1981. -
420 с.: ил.№ 12. Ломоносов. Грибоедов. Сенковский. Герцен. Писемский: Биогр.
Повествования / Сост., общ. ред. Н. Ф. Болдырева; послесл.
А. С. Верникова. — Челябинск: Урал, 1997.
— 576 с.: ил. — (Жизнь замечат. людей. Биогр. Б-ка Ф. Павленкова).№ 13.
Михутина И. В. Советско-польские отношения 1931 — 1935 гг. — М.: Наука, 1977. — 286 с.№ 14.
О государственной границе // Правда. — 1927. — декабрь. — № 352.
— С. 3.№ 15. Отечественная история XX века. — М.: Изд-во АГАР, 1999. -
496 с.: ил.№ 16. Правда. — ежедневная газ. — М. -
1927 — 1932.№ 17. Попович И. С. Комедии. — Л.-М.: Изд-во Иск-во, 1960.
— 444 с.№ 18. Сенковский О. И.
Сочинения Барона Брамбеуса / Сост., вступ. ст. и примеч. В. А. Кошелева и А. Е. Новикова. -
М.: Изд-во Сов. Россия, 1989. — 496 с.№ 19.
Стачки в Варшаве // Правда. — 1928. — январь. — № 6. — С.
4.№ 20. Тишков В. А. Этнология и политика: статьи 1989−2004. — 2-е изд., доп.
— М.: Наука, 2005. — 240 с.№ 21.
Уварова П. С. Былое. Давно прошедшие счастливые дни. — М.: Вече, 1998. — 230 с.
