Формирование социальной структуры советского общества в 1917-1936 годы: На материалах Центрально-Черноземного региона

Актуальность исследования. Познание закономерностей развития социальной структуры общества является необходимым условием социально-экономического планирования, текущего оперативного руководства и контроля за процессами, протекающими в различных сферах общественной жизни. Состояние дел в обществе, перспектива его развития на каждый момент жизни и деятельности определяется степенью удовлетворенности отдельным индивидом ходом своей жизни и является индикатором разумности общества. А, следовательно, выступает в качестве ведущего побудительного мотива укрепления стабильности, либо, напротив, изменения устоявшегося порядка вещей, поиска новых форм и путей развития общества на том или ином этапе его жизнедеятельности. И в соответствии с этим этапом каждый индивид решает свои личные вопросы обустройства и отношения.

Наличие совместного интереса больших людских масс, основанного на примерно равном положении в системе общественного производства, социально-экономической, социально-этнической ступени развития и положения, является одним из решающих факторов формирования классов, социальных слоев, групп и других сообществ людей, в своей совокупности образующих социальную структуру общества.

Социальная структура складывается и развивается в соответствии с производственной инфраструктурой и характером государственной политики. Ее способность влиять, а в ряде факторов и определять поступательное движение общества проистекает из того, что социальные группы и слои одновременно выступают в качестве важнейшего элемента производительных сил общества.

На каждом историческом этапе развития общества каждая социальная категория имеет свои цели и задачи, свои интересы и принципы, находящие свое выражение в различных идеологических течениях, политических программах и иных факторах, играющих первостепенную по важности роль в функционировании механизма политического управления. И какое-то время это всех устраивает, не вызывает особого антагонизма. Но вот подходит время, когда народными массами овладевают новые идеи, когда неудержимо возникает потребность в коренных преобразованиях, в изменении прежнего уклада жизни и деятельности. И тогда общество развивается двумя путями: эволюционным, когда стоящие перед ним цели и задачи в социальном, экономическом и политическом преобразованиях решаются постепенно, поэтапно, небольшими, но неуклонными шажкамиили революционным, когда те же самые проблемы разрешаются быстро и кардинально, с кровью и слезами, с болью и страданиями, когда вместе с отжившим, с устаревшим, мешающим дальнейшему развитию, на свалку истории выбрасывается и многое прогрессивное, что имелось в старом обществе, когда все ломается и рушится.

Вот на таких переломных этапах и важна, особо важна, роль механизма политической власти, механизма политического управления, чтобы меньше приходилось страдать обществу и каждому ее индивиду. Так как ни сама необходимость коренных перемен, ни настрой большинства населения на восприятие новых стандартов жизни, не могут сами по себе быть гарантом выработки и реализации подобного рода стандартов. Выполнение данной задачи является прерогативой политических институтов, что в отдельные исторические периоды развития общества превращает их деятельность в обстоятельства, способные сыграть решающую роль в судьбах страны, ее народа.

В своем историческом пути Россия видела и эволюционный способ развития и революционный. Но переломных этапов революционных способов перехода из одного состояния в другое, на наш взгляд, было больше. Россия, по-видимому, так уж устроена, что даже эволюционный путь развития, например: отмена крепостного права, переход от феодализма к капитализму, не проходили гладко и безболезненно. Обязательно, с народными волнениями, с «кровопусканием». Что же тогда говорить о революционном пути развития?.

Проблема формирования социалистического общества в 1917 — 1936 годах в России в целом, и в Центрально-Черноземном регионе, как ее малом слепке, в частности, не раз и не два рассматривалась под различными ракурсами статистических, социально-политических, экономических, культурных, демографических и иных разрезов общества. Рассматривалась как в годы строительства социализма и коммунизма, так и в годы перестройки и рыночных отношений. Конечно, в советский период различных работ на эту тематику было значительно больше, чем в годы декларирования и построения социально-правового и демократического общества на основе рыночных взаимоотношений.

События, происходившие в рассматриваемые нами годы на территории ЦЧР, как и события происходившие в стране, несмотря на свою относительную краткосрочность, отличались невиданным ранее динамизмом и драматичностью. И это понятно: шел слом не только старой власти, замена самодержавия на республиканское правление, но и смена одного социального уклада жизни, на другой, коренное изменение форм собственности, переход от аграрной формы деятельности страны к аграрно-индустриальной и индустриальной.

Изменения, последовавшие за 1917 годом, послужили тем рубежом, который как бы поделил отечественную, да и не только отечественную, но и мировую историю на две части: до октябрьских событий и после них. При этом одним из главных критериев, обозначивших несхожесть, а во многих случаях и противоположность содержания указанных периодов выступало одно обстоятельство: позиции каких именно социальных категорий, общественно-политических структур, слоев населения оказывали решающее воздействие на выработку основополагающего курса развития общества. Категории каких социальных слоев общества, частные интересы которых наиболее четко и последовательно выражают идею общественного прогресса, и как, каким способом они это выражают. А какие категории населения не способны в силу тех или иных обстоятельств осознать и воплотить в жизнь свои узко групповые, а в некоторых случаях и широкие, имеющие подлинную общественную значимость, цели и задачи.

Проблема так называемой «ликвидации эксплуататорских классов и построение бесклассового общества», с истечением времени, с новым изменением социального и общественно-политического строя государства, с новым, коренным изменением форм собственности, по-прежнему вызывает жгучий интерес. Поэтому необходимо взглянуть на те события беспристрастно, без идеологических шор и предубеждений, с дистанции почти векового расстояния. Так как разработка данной темы в предшествующей советской историографии велась односторонне, однобоко, с предвзятостью времени и социального строя, с позиций, оправдывающих и теорию, и практическое исполнение этой теории в жизнь. Таким же односторонним и предвзятым было и использование источников, на основе которых строились исследования, где значительное место отводилось трудам и высказываниям В. И. Ленина, а в период с 1925 по 1937 и другие годы — высказываниям и «агиткам» И. В. Сталина. И это не удивительно, так как даже древние исторические источники, например: «Повесть временных лет» в разные периоды времени, подвергалась изменению, как по объему содержания, так и по стилю изложения. Переходила с лапидарного и сжатого к витиеватому и расширенному виду, в угоду того или иного правителя, в силу времени и обстоятельств.

Между тем, исследование последствий политики, проводимой идеологами нового общественного строя, исключительно важно для понимания не только причин гражданской войны, ее ожесточенности и продолжительности, но и для анализа изменения структуры общества, анализа роста рабочего класса, индустриализации страны, раскрестьянивания сельского населения, смещения акцентов от духовности к образованности и общей культуредля анализа истории нашего большого и малого Отечества. Тем более, что все это актуально в наше время, время социальных, духовных, экономических, политических, демографических и этнических кризисов, переживаемых нашим обществом в настоящий момент. Время, когда не все то, что декларируется «сверху», понимается и принимается в низах, то есть, каждым рядовым индивидом общества. И в этом какая-то схожесть ситуаций: той, исследуемой нами, и настоящей, с позиций которой проводятся исследования.

Огромное идеологическое, социальное, экономическое и политическое значение, которое имеет разработка исследуемой проблемы, обуславливается, с одной стороны, наличием и объемом входящих в нее вопросов, с другой стороны — предопределило, особенно в советский период, крайне идеологизированный, предвзятый подход к исследованию проблемы с позиций, требуемых политической конъюнктурой в каждый период изучения.

В начале 1990;х годов сложились более благоприятные условия для изучения не только новейшей истории России в целом, но и конкретных проблем, связанных с судьбами классов, социальных групп и слоев, которые в советской историографии было принято называть «буржуазными, эксплуататорскими, враждебными». Это связано, прежде всего, с облегчением доступа к архивным документам, введением в научный оборот замалчивающихся, прятавшихся под грифом «Секретно», неизвестных ранее источников, особенно тех, что касались спецслужб: ВЧК, ОГПУ, НКВД.

В то же время развенчание существовавших десятилетия догм и стереотипов, прорыв в зоны умолчания скороспелой, поверхностной, порой новой конъюнктурной литературы создали в историографии крайне противоречивую ситуацию. В погоне за сенсационными «разоблачениями» появляются новые легенды и мифы, создаются новые «герои» и «антигерои», которые как бы меняются местами, вопреки историческим фактам и исторической действительности.

Все это создает острую необходимость беспредвзятого, глубокого научного переосмысления событий первых лет советской власти, связанных с формированием социальной структуры советского общества как в целом по стране, так и в отдельно взятом регионе, на основе системного анализа и комплексного изучения источников.

Объектом исследования является социально-классовая структура занятого в народном хозяйстве населения.

Предметом исследования — процесс формирования и деформаций советской социальной структуры общества Центрально-Черноземного региона в период 1917 — 1936 г. г.

Хронологические рамки исследования. Временной отрезок 1917 — 1936 г. г. представляет собой законченный цикл в построении советской модели социализма, от начала — революции и до принятия Конституции СССР 1936 года, где объявлялось о «полной ликвидации эксплуататорских классов». Кроме того, основным содержанием которого была попытка в стремительном рывке преодолеть все более отчетливо проявившуюся цивилизационную отсталость России, провести коренную модернизацию всех сторон жизни, выйти по основным показателям социально-экономического и культурного развития на один уровень с наиболее передовыми государствами Европы и Северной Америки. Однако для большей исторической достоверности и чтобы более наглядно сравнить некоторые факты, цифры, естественные или искусственные процессы, происходившие в обществе, автору приходилось иногда временные рамки раздвигать в ту или иную сторону.

Географические границы исследования. Изучение заданной проблемы взято на базе отдельной части страны — Центрального Черноземья, имеющего некоторые индивидуальные особенности своего исторического развития. Хотя бы то, что это истинно коренные русские территории и земли, не присоединенные в результате исторического развития страны, как ее окраины, а находившиеся в ее составе с самого момента образования Руси, России и СССР, с уже устоявшимися за века традициями, обычаями, культурными ценностями, способами существования и производстваили то, что ЦЧР, в отличие от других районов страны этого периода, имел ярко выраженный аграрный фактор развития, — определяет специфику данного исследования.

Историография проблемы. Первые работы по изучаемой теме, не говоря уже о работах идеологов социалистической революции и строительства социализма в России: В. И. Ленина, И. В. Сталина, М. И. Калинина, Л. Д. Троцкого, Ф. Э. Дзержинского, Н. И. Бухарина и других деятелей советского государства1, — появились в первые годы советской власти, когда политика «ликвидации эксплуататорских классов» проводилась в жизнь особенно активно, когда «теория» и «практика» уже шли сами по себе. Их произведения были не столько изучением и анализом данной политики, сколько непосредственно лично участвовали в этой политике и теоретически разрабатывали цели практической политической борьбы. Этим объясняется и основное содержание работ, и идеологическое обоснование «красного террора» и последующей борьбы с «гидрой» контрреволюции.

Первые обобщающие и анализирующие исследования, а не просто констатирующие или пропагандирующие политику большевистского режима в первые годы советской власти, относятся ближе к середине 1920;х годов. В них авторы делали первые попытки проанализировать формирование социальной структуры советского общества не только в России в целом, но и в ее отдельной части, в том числе и на территории Центрально-Черноземного региона.

В 1921 году одной из первых изданных была работа историографа л.

Курского края Е. К. Введенского «Переписи 1920 года в Курской губернии», в которой автор старается добросовестно проанализировать социальный срез общества, сложившийся в ЦЧР и его части — Курской губернии после революции и гражданской войны. В 1926 году в сборнике «статистико-экономический обзор Курской губернии» вновь появляется статья Е. К. Введенского «Население Курской губернии"3 и в этом же году статья И.

1 См.: Ленин. В. И. Полн. собр. соч. 5-е изд-е. М.: Политиздат, ТТ. 1−50- Сталин И. В. Соч. Тт. 1−4, М.: Госполитиздат, 1954. Калинин М. И. Избранные произведения в 4 ТТ. Т. 3. М.: Госполитиздат, 1962. Троцкий Л. Д. Соч. М.- Л., 1926. Т. 17. Дзержинский Ф. Э. Избранные произведения. Т. 1. М.: Политиздат, 1957; Бухарин Н. И. Путь к социализму. Избранные произведения. Новосибирск: Наука, Сиб. отделение. 1990.

2 См.: Введенский Е. К. Переписи 1920 года в Курской губернии. Курск, 1921.

3 См.: Он же. Население Курской губернии. Курск, 1926.

Лопатина «Описание сельскохозяйственных районов Курской губернии"1. В 1928 году появляется статья Н. В. Лухина «Естественное движение населения в городе Курске за пятилетие с 1922 по 1926 годы» .

Эти исследования, как правило, небольшие по объему, с узко обозначенными и направленными темами исследований, не претендующие на глобальность анализа и обобщения всех сторон и граней социальной структуры нового общества, его внутренних противоречий и его жизни. Однако, как видно даже из самих названий, неброских, «негероических», авторы старались дать объективную картину общественного среза населения Курской губернии, социальным, этически нравственным, демографическим, экономическим и иным факторам нового общества.

В более поздних исследованиях местных авторов появляется «сталь» даже в названиях и, естественно, в их содержании. Например, в 1930 году в Воронежском издательстве «Коммуна» выходит монография A.B. Шестакова «Классовая борьба в деревне ЦЧО в эпоху военного коммунизма». В 1930;х годах — И. Балашова «Аграрное движение в ЦЧО"4, И. У. Иванова «В борьбе за социалистический строй"5, М. Я. Сонин «Воспроизводство рабочей силы в СССР"6.

1 См.: Лопатин И. Описание сельскохозяйственных районов Курской губернии. Курск, 1926.

2 См.: Лухин Н. В. Естественное движение населения в г. Курске за пятилетие с 1922 года по 1926 год // Известия Курского губернского общества краеведения. 1928. № 1(7), январь — февраль.

3 См.: Шестаков A.B. Классовая борьба в деревне ЦЧО в эпоху военного коммунизма. Воронеж: «Коммуна», 1930.

4 См.: Балашов И. Аграрное движение в ЦЧО в 1917 году. Вып. 1. Воронеж, 1930.

5 См.: Иванов И. У. В борьбе за социалистическое строительство. Воронеж, 1932.

6 См.: Сонин М. Я. Воспроизводство рабочей силы в СССР и баланс труда. М., 1935.

В данных исследованиях, наряду с экономическими, социальными, этническими и демографическими выкладками сверх меры появляются идеологические и политические догмы о построении социалистического общества и классовой борьбе. Большое внимание уделяется «политической прозорливости» вождей, особенно «отца всех времен и народов — Сталина». Материалы местных советских органов, первичных партийных организаций, периодической печати исследуемого периода практически не использовались, если не шла речь о «троцкистах» и иных «оппортунистах». И как следствие этого — отсутствие анализа практического воплощения в жизнь провозглашенных в теоретических постулатах и декретах принципов, односторонняя и упрощенная трактовка происходивших событий, идеализация и восхваление большевистского режима.

Когда в стране десятками организовывались концентрационные лагеря, когда в эти лагеря сотнями, тысячами сгонялись зачастую без всяких судебных решений, по постановлениям Особой комиссии НКВД, Особого совещания ОГПУ священнослужители, представители интеллигенции, в том числе и технической, бывшие поборники других социалистических идей и партий, оставшиеся после гражданской войны офицеры, в том числе и те, что совсем недавно сражались на стороне Красной Армии, раскулаченные зажиточные крестьяне, причем, не обязательно настоящие «кулаки». В работах исследователей социальных преобразований ЦЧР изучалось положение «бывших» и «спецов», указывалось, что «рабоче-крестьянское государство не мстило классовым противникам лишь за то, что они принадлежали к «эксплуататорским классам», рассматривались вопросы по борьбе с «контрреволюцией и антоновщиной» местных чекистов1.

1 См.: Дударь Е. И. Коммунистическая партия и советская власть в борьбе с контрреволюционным саботажем (ноябрь 1917 — февраль 1918 гг.). JI. 1953; Глебов Л. Д. Борьба большевиков за установление и упрочение Советской власти в Курской губернии (март 1917 — декабрь 1918 г.). Курск. Областное книж. изд-во. 1952. С.- Краснов Б. И. Борьба рабочих и беднейших крестьян за установление Советской власти в Курской губернии // Ученые записки КГПИ. Вып. VIII., 1958.

Таким образом, делая упор на декларативные документы, историография этого периода не отражала реального положения дел, не уделяла должного внимания негативным эксцессам и перегибам в проводимой политике.

Следует отметить, что труды историков Центрального Черноземья по вопросу формирования рабочего класса, опубликованные в 50−60-х гг. — это статьи, небольшие брошюры и очерки, а крупные монографии отсутствуют.

Интересна и содержательна статья В. Н. Елисеевой «О способах привлечения рабочей силы в промышленность и строительство в период социалистической индустриализации СССР (1926;1937 гг.)"1. Автор описывал, как формировался рабочий класс в промышленности и строительстве областей Центрального Черноземья. Обращает на себя внимание статья Р. Г. Демидова «Народное хозяйство ЦЧО накануне первой пятилетки», где частично затрагивались и вопросы роста численности рабочего класса и крестьянства2.

Основными недостатками изученных статей является узость проблематики, так как не использовались статистические источники, поэтому не дают цельного представления о процессе формирования рабочих ЦЧР или отдельной области.

Из общего массива исследований, увидевших свет, а именно в 1970;е -1980;х годах, необходимо отметить коллективную монографию А. И. Вдовина, В. З. Дробижева «Рост рабочего класса СССР 1917 -1940 гг.», проблемы которой охватывают период Октябрьской революции 1917 года и до 1940;х годов. Следует назвать и работы таких авторов, как В. М. Селунская, Э. К. Васильева .

1 См.: Елисеева В. Н. О способах привлечения рабочей силы в промышленность и строительство в период социалистической индустриализации СССР (1926 -1937 гг.) // Ученые записки ВГПИ. Т. 63. Воронеж, 1967.

2 См.: Демидов Р. Г. Народное хозяйство ЦЧО накануне первой пятилетки // Ученые записки ВГПИ. Т. 63. Воронеж, 1967.

3 См.: Вдовин А. И., Дробижев В. З. Рост рабочего класса СССР 1917;1940 гг. М., 1976; Селунская В. М. Разработка некоторых вопросов классовой структуры советского общества в новейшей историографии // История СССР. 1971. № 6- Васильева Э. К. Социально-экономическая структура населения СССР. М.: «Статистика», 1978.

Монография В. З. Дробижева посвящена росту рабочего класса за счет пополнения его рядов в годы построения социализма. Автором уделяется большое значение количественного, качественного изменения этого класса. Определяется место людей в общественном производстве, их положение в системе производственных отношений, однако вся работа его пронизана постулатами и цитатами из произведений В. И. Ленина.

Изданная под редакцией В. М. Селунской в 1976 г. статья освящала вопросы ликвидации бывших эксплуататорских классов, изменения социальной структуры послереволюционной России в социальном и имущественном положении регистрируемых с 1917 года.

Исследование Э. К. Васильевой «Социально-экономическая структура населения СССР» посвящено проблеме социально-классовой и социально-профессиональной структуре населения СССР. В качестве объекта исследования выступает все население страны, представляющее единый социальный организм. По мнению автора, развитие социальной структуры реализуется через ее воспроизводство. В центре внимания оказываются рост и улучшение всех свойств и качеств, а так же дальнейшее сближение различных классов, групп, слоев населения. В работе имеется отрицательная тенденцияусиленная направленность в социальной однородности общества.

Характерной чертой этих работ является накопившийся огромный фактический материал, их популярный характер и ярко выраженная идеологическая заданность.

Неотъемлемой составной частью историографии проблемы изменений в социальной структуре российского общества являются рукописи докторских и кандидатских диссертаций. Здесь следует особо отметить докторские диссертации Ш. Р. Зайнетдинова, O.K. Соколова, а также кандидатские диссертации Э. В. Гатилова, Т.М. Смирновой1. Значение данного круга работ, прежде всего в том, что они дают весьма подробное представление о таких кардинальных аспектах развития рабочего класса страны, вопросы расслоения крестьянства, как в дореволюционный период, так и послереволюционный период, а также ее последствия, как для российской деревни, так и общества в целом.

Проведенный анализ литературы показывает, что отечественная историография исследуемой проблемы прошла несколько этапов в своем развитии. Гранью, обозначившей наступление качественно нового этапа, стал рубеж 1980;90-х годов, то есть период, когда в стране произошел слом просуществовавшего более семи десятилетий тоталитарного режима, обозначились реальные перспективы создания общественного строя, основанного на декларировании принципов гуманизма, демократии, уважения человека2.

Говоря о состоянии изученности указанной проблемы, необходимо отметить, что к настоящему моменту отсутствуют труды, рассматривающие весь комплекс вопросов социальных изменений в составе населения на.

1 См.: Зайнетдинов Ш. Р. Изменение социальной структуры Российского общества (по материалам переписей населения 1897 — 1939 гг.). Дисс. докт. ист. наук. Екатеринбург, 2000; Соколов O.K. Рабочий класс и социальная структура советского общества. 1917 — середина 30-х годов (задачи, источники, методы исследования). Дисс. докт. ист. наук. М., 1986; Гатилов Э. В. Исторические и социально-психологические аспекты развития крестьянства Черноземья. (1927;1941 гг.). Дисс. канд. ист. наук. Воронеж, 1998; Смирнова Т. М. Политика «ликвидации эксплуататорских классов» в Советской России и ее последствия. 1917 — 1920 гг. (проблемы поиска, выявления и обработки источников). Дисс. канд. ист. наук. М., 1995.

2 См.: Бруг С. Н., Кабузан В. М. Миграция населения в России в начале 18 -начале 20 вв. (численность, структура)// История СССР, 1984. № 4- Галин С. А. Исторический опыт культурного строительства в период создания Советской власти (1917 — 1925 гг.). Л., 1990. Бахмут В. Ликвидация кулачества как класса (страницы истории) // Псельские зори, 1992. 12 и 16 декабряСазонов Е. А. Образ «врага народа» в партийно-государственной политике большевиков в первые месяцы советской власти (ноябрь 1917 — февраль 1918 г. г.). Автореф. дисс. канд. ист. наук. Новосибирск, 1998. протяжении периода от рубежа Х1Х-ХХ вв. и до конца 1930;х годов, в исследуемых географических рамках. Вне сомнения, это также явилось следствием господства в науке идеологических догм и схем, согласно которым изучение истории после 1917 года должно было происходить и происходило практически в полном отрыве от процессов, определявших характер развития страны в более ранние годы, особенно в начале XX века.

Изученная литература показывает, что целостная проблема социальной структуры населения в ЦЧР отсутствует, рассматривались лишь ее составные части. Имели место монографии, коллективные работы, которые раскрывали только отдельные фрагменты социальной структуры общества и их развитие. Примером чего могут служить работы В. Н. Лахтина «Комплексное формирование системы расселения и городов Центрально-Черноземного экономического региона"1- Е. В. Середина «Некоторые вопросы изменения численности населения города Курска за годы советской власти» — А. Д. Малявский «Крестьянское движение в России в 1917 г.: март, октябрь» — П. Г. Рюндзюнский «К определению размеров аграрного перенаселения в России на рубеже XIX — XX вв."4- И. Н. Климов «Из истории формирования рабочего класса Центрального Черноземья"5- коллективная монография под редакцией В. П. Данилова «Советское крестьянство. Краткий очерк истории (1917 — 1969 гг.)"6.

1 См.: Лахтин В. Н. Комплексное формирование системы расселения и городов ЦЧЭР. Воронеж, 1986.

2 См.: Середина Е. В. Некоторые вопросы изменения численности населения города Курска за годы советской власти // Ученые записки. Т. 24. Орел, 1966.

3 См.: Малявский А. Д. Крестьянское движение в России в 1917 г.: март, октябрь. М.: Наука, 1980.

4 См.: Рюндзюнский П. Г. К определению размеров аграрного перенаселения в России на рубеже XIX — XX вв. М., 1986.

5 См.: Климов И. Н. Из истории формирования рабочего класса ЦЧ. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1977.

6 См.: Советское крестьянство. Краткий очерк истории (1917;1969 гг.)/ Под ред. В. П. Данилова, М. П. Кима, М. В. Тропкина М.: Политиздат, 1970.

В работе И. Н. Климова особое внимание было уделено проблеме изменения в социальной структуре рабочего класса, количественные и качественные его сдвиги. Рассматривались проблемы соотношения кадрового ядра и нового пополнения рабочего класса. При этом, можно подчеркнуть, что важным признаком, характеризующим уровень развития рабочего класса ЦЧР, в первую очередь, является степень его консолидированности в зрелый социальный элемент индустриального общества, явление сохранения у значительной части рабочих тесных связей с деревней, а также сезонный характер работы. Однако, не уделялось внимание вопросам ликвидации так называемых эксплуататорских классов, в том числе крестьянства в годы коллективизации, не отражалось социальных изменений в социальной категории интеллигенции.

Имеется немало капитальных работ по истории крестьянства России, и в частности ЦЧР, в послереволюционный период. Этому аспекту проблемы посвящен коллективный труд под редакцией В. П. Данилова, М. П. Кима, Н. В. Тропкина. Здесь пристальное внимание уделялось категории сельского населения как доколхозной деревни, так и в период сплошной коллективизации. К наиболее изученным моментам следует отнести такие сюжеты, как классовая и социально-профессиональная структура крестьянства, а также характер крестьянского землепользования, борьба различных тенденций в развитии аграрного производства и некоторые другие.

Подводя итог разбору основных направлений изучения проблемы изменений в социальной структуре общества в ЦЧР, следует отметить, что современная, свободная от навязываемых сверху догм и схем и в этом смысле подлинно научная концепция проблемы находится в стадии становления. Появились статьи, критически относящиеся к исследуемому периоду, разоблачающие политику «красного террора», по-новому оценивающие причины и последствия революции и гражданской войны. Но вместе с этим возник и перекос из одной крайности в другую. Исследуемая проблема требует показать, как проходило формирование социальной структуры советского общества, какие вопросы ставились и как они решались. И в стране, и в Центрально-Черноземном регионе.

Цель и задачи. Основная цель предлагаемой работы — анализ формирования социальной структуры общества в ЦЧР 1917 — 1936 гг., ее характеристика положения, занимаемого до революции классами, группами, изменение этого положения как во время революции, так и в годы гражданской войны, годы НЭПа, годы индустриализации и коллективизации сельского хозяйства.

Исходя из этого, определяются следующие задачи:

— сопоставить, какая политика к представителям бывших имущих и господствующих в обществе классов была провозглашена теоретически, и как проводилась практически;

— выяснить, как изменилось после революции в России, и отдельной ее части ЦЧР, положение всех социальных слоев населения, в том числе и тех, которые так или иначе попадали в категорию «эксплуататоров" — как они восприняли социалистическую революцию и менялось ли это восприятие по истечении определенного временисмогли ли они адаптироваться в новых социально-политических и экономических условиях;

— выявить и проанализировать причины миграционных процессов, проходивших на территории ЦЧР, и их связь с социальным, общественным, экономическим переустройством обществас ростом одних социумов и сокращением других;

— показать демографические процессы, проходившие на территории ЦЧР в изучаемый период времени, и влияние на них политико-идеологических и экономических аспектов;

— установить взаимосвязь роста грамотности, образования, общей и технической культуры с одновременным падением нравственности и духовности, происходивших в пролетарских классах;

— вскрыть причины трансформации декларируемого народовластия в тоталитаризм и диктатуру одного человека.

Методологическая основа. Будучи источниковедческой вся работа связана с поиском. Это определило и характер теоретико-методологических основ исследования. Опираясь на изучение трудов классиков марксизма-ленинизма, необходимое для понимания того, что представляет собой эта теория ликвидации эксплуататорских классов, автор постарался выявить моменты столкновения догмы и реальности. Особенно остро это столкновение проявилось в вопросе о понимании категории «эксплуататорских классов» и классового деления общества вообще.

Реально сложные социальные отношения не укладываются в упрощенную классовую схему общества, не всегда позволяют подразделять отдельные социальные слои и группы на «эксплуататорские» и «эксплуатируемые». Это наиболее ярко проявлялось на примере интеллигенции, которая даже с точки зрения марксистских критериев не всегда может быть отнесена к категории «эксплуататоров». Упрощенный подход к сложным социальным отношениям явился одной из главных причин послереволюционной трагедии русской интеллигенции и представителей средних городских слоев, оказавшихся, по их собственному выражению, «между молотом и наковальней».

По мере освобождения истории и социологии от идеологизированных догм и схем, все большие «права гражданства» приобретает стратификационный метод исследования процессов в социальной структуре общества. Это, в свою очередь, определяет необходимость выделения в качестве важнейшей составляющей теоретико-методологической базы проблемы изменений в социальной структуре общества трудов, заложивших основы научной социологии, в первую очередь, тех из них, в которых стратификационный метод нашел наиболее глубокую и всестороннюю разработку.

Разносторонний анализ развития экономики капиталистического общества, влияние данного фактора на процессы взаимодействия социальных групп и слоев содержат произведения К. Маркса и Ф. Энгельса, В. И. Ленина, что делает их важнейшей составляющей теоретико-методологической базы проблемы социальных изменений в обществе.

В соответствии с принципами историзма, автор учитывал генезис теоретических представлений правящей партии большевиков. Хронологические рамки предопределили и учет специфики исторического времени. Принцип объективности обязывал выявить наличие факторов и условий, которые детерминировали развитие теоретических и практических представлений о формировании «социально-однородного социалистического общества». Принцип всесторонности ориентировал на выяснение внутренних и внешних взаимосвязей объекта исследования.

Источниковая база. При определении источниковедческой базы исследования автор опирался на системный подход, на поиск и выявление массовых источников, дающих достаточно полную картину положения в послереволюционной России, в частности ЦЧР, представителей бывших имущих слоев и проводимой по отношению к ним политики большевистской власти.

При характеристике государственной политики советской власти невозможно обойтись без изучения работ идеологов марксизма-ленинизма, крупных государственных деятелей, лидеров правительства, кто непосредственно вырабатывал данную политику или существенно влиял на нее, директивных документов, декретов, резолюций, постановлений РКП (б) и советского правительства. В соответствии с этим автором были изучены отдельные работы В. И. Ленина, М. И. Калинина, Н. И. Бухарина и других лидеров большевизма1. Изучение этих источников достаточно традиционно и не нуждается в комментариях. Анализ вышеуказанных материалов возможен лишь в комплексе с материалами, дающими возможность проследить практическую реализацию декларируемой политики. В отрыве от них.

1 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. ТТ. 1−50- Калинин М. И. Избранные произведения в 4 ТТ. Т. 3. М.: Госполитиздат, 1962. Бухарин Н. И. Путь к социализму. Избранные произведения. Новосибирск: «Наука», 1990. законодательные и директивные источники дают информацию не только не полную, но иногда и просто не соответствующую действительности.

К подобным материалам относятся, в первую очередь, разнообразная документация, отражающая деятельность местных органов власти: переписка ВЧК, ОГПУ и НКВД с местными советами Курской, Воронежской, Орловской, Тамбовской губерний, резолюции и приказы ревкомов, губкомов, отчеты, протоколы заседаний губернских партийных комитетов и советов, циркулярные письма губкома, секретные сводки и донесения ВЧК о положении на местах.

Составной частью источниковой базы исследования являются материалы архивов. В основном они были взяты в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) и Государственном архиве Российской Федерации (Г АРФ), Центральном государственном архиве Октябрьской революции (ЦГАОР), Государственном архиве Курской области (ГАКО), Государственном архиве Воронежской области (ГABO).

В частности, архивные материалы позволяют получить достаточно полное и объективное представление об интересах слоя управленцев и взаимоотношений между различными составляющими социальными структурами общества и отношение их с властью, социальное происхождение, уровень образования и некоторые другие.

Архивные фонды способствовали выявлению и использованию в исследовании материалов партийно-хозяйственных, карательных органов, действовавших в ЦЧО в исследуемый период (1917 -1936 гг.). В частности, были исследованы материалы особых папок, материалы следственных дел лиц, подверженных раскулачиванию и репрессированных в ходе социалистической реконструкции сельского хозяйства.

Изучение практической реализации провозглашенной в директивных документах политики и реального положения «бывших» в первые годы советской власти должно опираться также и на периодическую печать тех лет. Причем основное внимание при этом следует уделять не публикации постановлений правительства и выступлений руководителей советского государства, а письмам читателей, хронике событий, постановлениям местных властей.

Автором были изучены материалы как центральной печати, так и местной: газеты «Известия ВЦИК», «Правда», «Курская правда», «Псельские зори», «Курская деревня" — журналы «Известия Курского губернского общества краеведения"1. Наиболее ценными данными, публиковавшимися в этих изданиях, являлись материалы, позволяющие получить достаточно полное и исчерпывающее представление об изменениях в составе того или иного социума.

Проследить последствия проводимой большевиками социально-экономической политики помогают статистические материалы и массовые источники. Примером, тому могут послужить «Итоги сельскохозяйственной и земельной переписи 1917 года по Курской губернии», «Переписи 1920 года в Курской губернии», «Население России за 100 лет (1897−1997 гг.)», «Естественное движение населения», «Население» и т. д2.

1 См.: Известия ВЦИК. 28 августа 1918; Известия ЦИК 23 февраля, 29 июня 1958; Известия ЦИК СССР и ВЦИК РСФСР. 1925. 25 сентябряИзвестия Курского объединенного Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. № 81, 28 апреля 1918 г.- Исторический архив № 1. 1958. С. 5−6. История СССР, № 4, 1984. С. 55- Крестьянская газета. М., 1928. С. 86- Культурный фронт ЦЧО. № 21−22, 1932. С. 27- Курские губернские ведомости. № 3, 1898. 1 сентября. Курская правда. 1920, 1922, 1924 гг.- Псельские зори, 1992, 12 декабря, 16 декабря.

2 См.: Всесоюзная перепись 1920 г. Т. XX. Изд-во УСУ СССР. М., 1929; Статистический сборник по Курской губернии. Вып.5—Итоги сельскохозяйственной и земельной переписи 1917 года по Курской губернии. Труды Курского статбюро за 1921 год. Курск, 1926; Статистический сборник по Курской губернии. Вып.1- Естественное движение населения. Труды Курского статбюро / Под ред. Е. К. Введенского. Курск, 1926; Население России за 100 лет (1897−1997). Статистический сборник. М., 1998; Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. XX. Курская губерния. 1904; Всесоюзная перепись населения 1926 г. Т. XX. Изд-во УСУ СССР. М., 1929; Всесоюзная перепись населения 1937 г. Материал докладчиков. М., 1937.

Ведущим элементом источниковой базы диссертации являются переписи населения. Исследуемый промежуток времени интересен тем, что он вобрал в себя целый ряд событий, оказавших огромное влияние на ход отечественной и мировой истории XX века. Использование переписей сопряжено и с рядом трудностей. Главная из них проистекает из того, что все они создавались не только в разные периоды развития общества ЦЧР, но и в различные исторические эпохи. Это обстоятельство в значительной степени затрудняет решение задачи сопоставления данных переписей, выявление динамики развития социальной структуры общества ЦЧР как за отдельные промежутки времени, так и за весь исследуемый период в целом.

Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года была взята не случайно, хотя она и не входит в границы темы исследуемой работы, однако используется для проведения сравнительного анализа демографических, социальных, экономических факторов развития и формирования социального общества. В целом документ дает достаточно полное представление о процессах в социальной структуре общества. Основным недостатком рассматриваемого документа является нечеткое разграничение отдельных групп самодеятельного населения. В частности, материалы переписи не дают возможности установить точную численность владельцев средств производства и лиц наемного труда.

Немалое значение имеет перепись 1917 года, раскрывающая итоги численности сельскохозяйственного населения, классификации крестьянства.

Ценным источником по истории общества ЦЧР, и в частности Курской губернии, является перепись населения 1920 года. Значение ее, прежде всего в том, что она дает достаточно полное и объективное представление о социально-демографическом, профессиональном составе городского и сельского населения, природе и формах социальной дифференциации 1920 года.

Перепись населения 1926 года в полной мере отразила основные противоречия времени своего составления. В частности, на полноту и точность сведений значительное влияние оказали идеологические догматики большевиков и стремление слоя управленцев сохранить и упрочить монополию на рычаги власти. Материалы переписи позволяют также дать достаточно полную оценку степени маргинализированности общества, роли этих групп города и деревни в разработке и осуществлении стратегического курса развития общества ЦЧР. В отличие от других переписей в ней впервые освещался вопрос браков и разводов.

Важную информацию о процессах в социальной структуре общества содержит Всесоюзная перепись населения 1939 года. Значимость данного документа во многом состоит в том, что он составлялся в период, когда в полной мере обозначились все свойства возникшего в стране тоталитарного строя. Существенным дополнением к переписи 1939 года является перепись 1937 года, долгое время недоступная для исследователей. Ценность ее заключается, главным образом, в том, что в ней содержатся сведения о численности и составе групп населения, которые по тем или иным причинам не вошли в открытом виде в перепись 1939 года. К ним относятся такие категории, как священнослужители, лица свободных профессий, все виды деклассированных. Вследствие этого значение переписи 1937 года заключается в том, что она позволяет получить точную и объективную картину состояния социальной структуры общества во второй половине 1930;х годов.

Значительную информацию о процессах, проходивших в черноземном крестьянстве в ходе коллективизации и рабочего класса в период индустриализации дают такие сборники документов и материалов, как «Коллективизация сельского хозяйства в Центрально-Черноземном регионе (1927;1937 гг.)» и «История индустриализации Центрально-Черноземного региона» в двух томах1. Немаловажное значение имели анкетные данные, проводимые статистическими органами в селах ЦЧР в различный период.

1 См.: Коллективизация сельского хозяйства в ЦЧО (1927 — 1947 гг.). Документы и материалы. Воронеж: Ц.-Ч. кн. изд-во, 1978. Индустриализации ЦЧР 1926 — 1932 гг. Т. 1. / Под ред. Архиповой Т. И. Воронеж: Ц.-Ч. кн. изд-во, 1970; История индустриализации ЦЧР 1933 — 1941 гг. Т. 2. / Под ред. Шарова В. Е. Воронеж: Ц.-Ч. кн. изд-во, 1972. времени, в границах исследуемой проблемы, дающие информацию об отношениях крестьян в рамках общины, крестьянской семьи, о трудовом процессе в деревне, о ходе коллективизации и отношении крестьян к политике коллективизации.

Научная новизна. Научная значимость проблемы изменений в социальной структуре общества состоит в том, что она позволяет дать более глубокую и всестороннюю оценку формирования социальной структуры общества в революционно-индустриальный период и причин становления в России тоталитарного режима власти. Она позволит выявить его социальные корни, определить место и роль в проведении по историческим меркам весьма сжатые сроки коренной модернизации всего экономического потенциала, в первую очередь, индустриального комплекса, а также преодоления традиционной для России отсталости в ряде других областей жизни общества.

Особенности данной работы — ее источниковедческий характер, критическое отношение к уже опубликованным материалам. И не только к тем, что были опубликованы на «заре» советской власти, но и послевоенным, и к современным. Кроме того, научная новизна в изучении проблемы заключается и в самой постановке вопроса: на материалах Центрально-Черноземного региона. Так как изучение социальной структуры советского общества как в отдельные периоды, так и за все время существования, под тем или иным ракурсом рассмотрения не проводились довольно часто, в том числе и в последнее время. К вопросам изучения проблемы на ограниченной части общества, имеющей свои специфические особенности, требующей не общих философских рассуждений, а постоянной конкретики, частых сравнений как с процессами, происходившими в стране, так и с процессами, происходившими в мире, стараются обращаться как можно реже. Тут и свобода действий исследователя ограничена не только временными рамками, но и территориальными, и источниковедческой базы намного меньше.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы при дальнейшем изучении комплекса вопросов, затрагивающих проблему социального развития общества ЦЧР в период 1917 по 1936 годы, при написании учебных пособий, разработке общих курсов по истории Отечества, в целом, так и по ЦЧР в частности, а также при написании лекций и спецкурсах.

Апробация работы. Основные положения и идеи диссертации докладывались на трех научно-практических конференциях, а также в 6 опубликованных статьях автора общим объемом 2,55 п.л.

Изучение основных процессов изменения в социальной структуре общества ЦЧР в период с 1917 по 1936 годы показал, что происходившие социальные сдвиги явились результатом взаимодействия целого ряда объективных и субъективных факторов, связанных с особенностями исторического развития России. В то же время сами процессы в социальной структуре в значительной мере определили характер и перспективы развития ЦЧР к концу XIX века представлял собой отсталый регион, только начинавший движение по пути всесторонней модернизации и обновления. Социальная структура Центрального Черноземья делилась на определенные социальные группы — сословия (дворяне, духовенство, купцы, мещане,.

крестьяне), каждое из которых обладало четко зафиксированными правами или было ограничено в них. Причем, соотношение сословного деления в ЦЧР было таким: крестьян — 97%, мещан — 1,5%, духовенство — 0,5%, дворянство — менее.

0,3%. Таким образом, социальная структура на бытовом уровне имела сословные различия, а поскольку было ощутимо крестьянское большинство, то проявлялся пониженный социальный статус и неполная комбинация классовых признаков. Особую роль в понятие формирования социальной структуры советского общества сыграли идеологические выкладки классиков марксизма-ленинизма К. Маркса, Ф. Энгельса, В. Ленина. Они объясняли создание нового.

(социалистического) бесклассового общества, которое можно было построить насильственным путем через политику социального антагонизма и тем самым, провести уничтожение класса «эксплуататоров», оставляя в обществе два класса — рабочих в союзе с крестьянством. После прихода к власти большевиков начался стремительный процесс реализации доктриальных взглядов К. Маркса, Ф. Энгельса, В. Ленина по отношению к различным классам и социальным слоям населения России. Практически не было ни одного документа, который не проводил бы классового разграничения общества. Первые законопроекты (Декрет «О земле», «Установление рабочего контроля», «Национализация промышленных предприятий и транспорта» в ноябре 1917 года — январе 1918 года) формально уничтожали социальные слои населения и классы помещиков, мещан и купцов. Декретируя 5 сентября 1918 года «красный террор» в ответ на «белый террор», предписывалось расстреливать «контрреволюционных агитаторов», как «врагов народа», на месте. Ввиду данной ситуации, уже происходило и физическое уничтожение. Новоиспеченные руководители государства (Л. Троцкий, Н. Бухарин и др.) пришли к выводу уже о насилии не только к свергнутым классам, но и пролетариату, и что без принуждения к труду и дисциплины построить новое общество невозможно. Таким образом, теоретическое представление о построении бесклассового общества шло в разрез практическому осуществлению большевистской политики по отношению к представителям бывших имущих классов. Проанализировав отношение «бывших» к советской власти, можно подчеркнуть, что подавляющее большинство «бывших» не приняло советскую власть, не верило в возможность построения нового общества вооруженным путем. Отсутствие единства убеждений, неясность ситуации и безрезультатность поисков выхода из нее, нежелание участвовать в братоубийственной войне — все это послужило причиной бездеятельности и внешней нейтральности большей части «бывших». В результате чего к 1920 году они уже почти все, так или иначе, пошли на сотрудничество с советской властью. Данное обстоятельство привело к углублению противоречий между различными группами населения, обусловило изменение социальной структуры общества ЦЧР, постепенную ее трансформацию. Империалистическая и гражданская войны, Антоновщина на Тамбовщине и в других уездах ЦЧО, граничивших с Тамбовской губернией, не могли не внести свои коррективы как в процессы смертности и рождаемости, так в процессы миграции и расселения, в процессы изменения социальной структуры общества ЦЧР. Людские потери, разрушение городов, сельских поселений, имевшихся ранее производственных мощностей, лишь усугубляли кризисное состояние региона. Все это послужило причиной того, что из ЦЧР начался отток квалифицированных рабочих на строительство промышленных предприятий Донбасса, Урала и в других районахна строительство Днепрогэса, Сталинградского тракторного завода, на Туркестано-Сибирскую железную дорогу. И не только отток рабочих, но и крестьян, которые становились неквалифицированными рабочими: землекопами, водителями гужевого транспорта, плотниками. Число отходников из ЦЧР в другие регионы в 1924/1925 годы составило 94 523 человека, а уже в 1927 году — 377 569 человек. До 1926 года в ЦЧР наблюдалась стагнация роста промышленного производства и, соответственно, рабочего класса. Но с началом курса индустриализации, перед первыми пятилетками, уже наблюдался рост рабочего класса. Этому способствовали демографическая стабилизация и стабилизация политической жизни общества и странывосстановление разрушенного за годы войны народного хозяйства в городах и селенияхцеленаправленная политика Советской власти на социалистическое строительство, на индустриализациюстремление самого народа вырваться из многолетней нищеты, неграмотности и забитостиправовые аспекты государственной властиисторическая неизбежность развития общества в сторону научно-технического прогресса. Но внутренние резервы, резервы роста рабочего класса за счет консолидации его рядов и возвращения на фабрики и заводы старых кадровых рабочих, оторванных от производства в годы гражданской войны, уже были исчерпаны. И пополнение происходило за счет выходцев из других социальных слоев населения — крестьянства (которое в своем большинстве было.

неграмотно), интеллигенции, служащих. В данных условиях разрешение такой ситуации означало, в первую очередь, ликвидацию практически поголовной неграмотности населения. Кроме того, при господстве административно-командной системы чрезвычайно большое значение приобрела идеология правящей партии. Широкое использование тотальных темпов индустриальной модернизации экономики привело к соответствующим сдвигам в социальной структуре общества, в первую очередь, в составе рабочего класса. Данные соотношения доказывают, что к середине 1920;х годов рабочий класс ЦЧР представлял собой весьма разнородную, аморфную массу, немалая часть которой сохраняла тесные связи со своей прошлой социальной средой. Впрочем, основная доля рабочего класса пришлась на крестьянство как на самый массовый слой населения. Перепись рабочих 1929 года уже показывает, что среди рабочих 20,3% - это те, кто пришел из села. Миграционное движение приобрело взрывной характер. С начала 1930;х годов ЦЧР начиналось строительство ряда крупных промышленных предприятий — Воронежского завода синтетического каучука и авиационного завода. Курского фосфоритного и известнякового комбинатов. На строительство промышленных предприятий приезжали рабочие в основном из сельской местности. Основная часть населения прибывала из территориально близких регионов. В годы обеих пятилеток процент пополнения рабочих за счет крестьянства составил около 60%. При этом следует отметить, что в черной металлургии доля притока колхозников составила 11,6%, а в электротехнической промышленности- 16,9%.Годы первой и второй пятилеток являлись крупным периодом формирования рабочего класса ЦЧО и его культурного роста. В годы первой пятилетки женский труд занял достойное место в промышленном хозяйстве области. Среднегодовая численность рабочих в крупной промышленности ЦЧО с 1929 по 1933 годы возросла на 128,8%. В этот же период в ЦЧО ликбезом был охвачен 1 млн. 560 человек. Повышение и получение общей грамотности рабочими способствовало овладению техническими знаниями и навыками в работе. К концу первой пятилетки общее количество рабочих в ЦЧО возросло в 2 раза. В годы второй пятилетки рост рабочего класса шел интенсивнее по сравнению с первым пятилетним планом. Рост рабочих и служащих в промышленности привел к изменению социальной структуры населения ЦЧО, к увеличению городского и уменьшению сельского населения. Массовый приток новой рабочей силы по-прежнему был из деревни. В области социальных сдвигов на селе отличалось уникальное уменьшение численности сельского населения, особенно в периоды с 1917 по 1920 годы на 501 322 человека, с 1926 года по 1937 год в Воронежской области на 670 491 человека, а в Курской области на 781 652 человека. Социальная структура сельского населения была неоднородной, она делилась на три категории: зажиточное крестьянство, середняки, бедняки. Причем, в Черноземном регионе количественное преобладание имели середняки и бедняки. Данная тенденция показывает, что аграрное население ЦЧР не имело зрелой и единообразной самостоятельной группы, ему в значительной мере были присущи навыки мелких хозяйств. С введением коллективизации государство взяло курс на вовлечение крестьянства в колхозы любой ценой. На местах ЦЧО в разгаре сплошной коллективизации цифры раскулаченных взлетели до 15%, а в Курском округе более 15%. Вследствие чего, проводилось не только «раскулачивание», но и «раскрестьянивание» сельского населения. К 1932 году массовое «раскулачивание» было прекращено, почти все остатки «кулаков» к этому моменту выслали из региона. Массовая коллективизация и индустриализация вызывали значительный уход сельского населения из деревни в город, тем самым пополнялись ряды рабочего класса ЦЧР. Остальная часть сельского населения формировалась как новая группа в социальной структуре советского общества — колхозное крестьянство. Одновременно с этим повышалась и грамотность сельского населения. К 1934 году неграмотность на селе в ЦЧР практически была ликвидирована. Таким образом, индустриализация имела громадное социально политическое значение. Так, ЦЧО из аграрной области превратилась в индустриально-аграрную. К концу второй пятилетки индустриализация привела к изменению социальной структуры населения ЦЧО. Обеспечила окончательное вытеснение «эксплуататорских» элементов, победу социалистического уклада в промышленности, увеличение количества и качества рабочего класса, внедрение женского труда в промышленность, расселение и размещение рабочего класса ЦЧО на территории страны (Донбасса, Урала, Подмосковного угольного бассейна и других районов), создала условия для морально-политического единства и роста технической грамотности рабочих. Сплошная коллективизация привела к численному уменьшению сельского населения ЦЧР внутри села, оттоку деревенской рабочей силы в строительные города, увеличившая численность рабочего класса, а через политику «раскулачивания» и «раскрестьянивания» к полнейшему уничтожению зажиточного крестьянства. Социальная группа сельского общества ЦЧР к 1936 году стала единообразной, однородной и управляемой. Как в ЦЧР, так и по всей стране в соответствии с представлениями теоретиков строительства социализма в составе социальной структуры советского общества ЦЧР остались класс рабочих, класс колхозного крестьянства и межклассовая прослойка — трудовая интеллигенция.