Закон и право в обыденном сознании русских и иностранцев

И немцы иногда даже говорят о русской «склонности к нарушению законов», что, по их мнению, очень нехорошо.

Налицо взаимное и полное непонимание.

Люди говорят на разных языках, думают в разных форматах.

В чем тут дело?

Дело в том, что тут мы имеем дело с принципиально разными правовыми культурами.

В этом всё дело. Для немца никакого «стука» нет и быть не может.

«Стучать», то есть докладывать представителю власти о нарушении порядка или закона, как известно, может только заключенный на своих товарищей по тюремной камере или лагерю. А немцы себя заключенными не считают, и к законности относятся совершенно иначе. Просто это их законы — законы их общества. И к ним они относятся соответственно: они считают, что эти законы должны соблюдать все члены общества, все члены общества должны следить за их соблюдением.

То есть, это вовсе не докладывание — это наведение порядка в своем собственном доме.

У массовых русских — иное отношение к законам. И понятно, почему.

Потому что это не их законы — это не суть законы их общества (отсутствующего).

Это законы Олигархии — законы немногих, которые диктуют свою волю Многим.

Роль Немногих здесь сродни роли коллективного тюремщика, роль Многих («населения») здесь подобна роли массового заключенного.

Потому русские массовые люди относятся в «своим» законам иначе.

Это — законы «начальства», в нарушении которых особенного греха нет.

Потому эти люди относятся иначе к тем, кто помогает администрации обеспечивать её законность — про них говорят, что они «стучат», и их, соответственно, не любят.

Потому и отношение к слугам закона (полиции и милиции) в России и остальной Европе — разное.

Там они суть слуги общества — и отношения к ним соответствующее. Им, скажем, звонит немецкий бюргер, указывает на нарушенный его интерес (интерес его общества) и предлагает тут это нарушение исправить.

А здесь русский массовый человек называет это «стуком». Потому что здесь, в России, они суть слуги «власти» (чужой силы). Потому что они практически сама эта «власть» и есть — общепринято звать милиционера «представителем власти». А от «власти» русский массовый ничего хорошего не ждет.

Поэтому русские родители пугают русских детей милиционером (как их пугали их родители), а все взрослые люди, встретившись темным вечером с этими «слугами законами», на всякий случай переходят на другую сторону улицы.

То есть, отношение к слугам закона в России и остальной Европе не просто разное, но принципиально же разное. Это логично, ибо и сама законность здесь и там принципиально разная тоже.

Откуда такая разница?

Конечно, самая непосредственная тому причина — наличное положение дел, когда есть Олигархия, когда есть «население», когда нет общества, когда нет Республики.

Но у этой причины есть первопричина.

Буквально «историческая» — русская правовая культура «исторически сложилась» такой, какая она есть. Русская история такова, что никогда на всем её протяжении русское «население» не жило по законам своего, русского общества — по тем законам, которые это русское общество само и «придумало», само и приняло, само и следит за их соблюдением. Этого не было — за отсутствием самого общества.

Закон всегда был чужим для русского человека — закон всегда был законом, данным «властью».

Сначала это были законы первых русских князей.

Но те законы никто не помнит — слишком давно это было, и не «Русская правда», понятно, сформировала современное русское правосознание.

«Запоминается последняя фраза»: это правосознание сформировала другая законность — ордынская и русско-ордынская. Сначала было собственно ордынское правление, потом правление русских царей — по-ордынски жестокое, по-ордынски же отчужденное.

Это объясняет многое. В частности, такое странное, казалось, такое аморальное отношение русских широких «масс» к тем же самым «бандитам». (Слово «бандит» здесь используется в широком смысле — как определенный тип человека, человека «бандитского» или асоциального сознания и поведения).

Но всё логично. Нарушители «чужого» законы — не совсем нарушители, а почти герои. Это тип «страдальца» от неправедной «власти», тип своеобразного «борца» с нею. Поэтому такое понимание законности требует и известной солидарности с народным «героем» (не «стучать»), и бессознательного уважения к нему в виде бессознательной же имитации его манере, языка и т. д.

Это объясняет и многое другое — и уточняет многое.

Например, почти привычно стало говорить о «правовом нигилизме» русского человека или его низкой «правовой культуре». Но это неверно в принципе. Нет в России ни «правового нигилизма», ни «низкой правовой культуры» — есть просто другая правовая культура.

Потому на вопрос, почему европейцы считают своим долгом оповещать представителей власти о беспорядках (в представлении русского массового человека), можно ответить одним словом — ордынство. Такова глубинная подоплека отношения русского массового человека к законности вообще и к поведению европейца-законника в частности.

Разная у нас история законности. Разная история — разная законность, разное к ней отношение.

Потому мы должны понять европейцев. Они сами, при помощи своих слуг, наводят свой порядок в своем собственном доме.

У немца она социальная — родилась в обществе, в обществе живет и обществом же и поддерживается.

У русского она «внешняя» или ордынская — та, которую ему «власть» предлагает соблюдать, за несоблюдение которой она же, «власть» больно и наказывает — «дубиной» (Путин).

Но русскому массовому человеку понять такое поведение трудно — он его просто не понимает, ибо опыта такой, социальной жизни просто не знает.

Поэтому он описывает его так, как «понимает» — и тем языком, какой он знает.

Это объясняет, почему с уходом «власти» для русского человека перестают действовать и самые элементарные, казалось бы, правила элементарного же человеческого общежития, которые были придуманы для удобства самих людей и к какой-либо «политике» или «власти» не имеют никакого отношения.

Прежде, скажем, московское метро гордилось своей чистотой, а позже, в олигархическое время, там стали кататься пивные банки.

Прежде, скажем, было принято сидеть на лавочках так, как на них и принято сидеть у европейцев, но позже люди стали сидеть на их спинках, а ноги ставить на сиденье.

Таких примеров много. И причина тому очевидна: русскую массовую «культура права» — это внешняя культура, это «разрешенная» культура.

То есть, люди ведут себя не так, как они все считают правильным, как они договорились себя вести, а так, как им «разрешили» или так, так считается разрешенным, потому что «другим за это ничего не было». А раз так, значит, можно и мне.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, я рассмотрела отношение к закону, праву, обязанностям в повседневной жизни русского человека и иностранца.

Анализ данного вопроса подтвердил высказанную в начале работы мысль о том, что истоки правосознания необходимо искать в глубокой истории, в эпоху становления древнерусского государства.

Я выяснила, что права человека играют особую роль во взаимоотношениях человека и государства. Они контролируют и регулируют осуществление государственной власти над отдельным человеком, предоставляют свободы гражданам в отношениях с государством и требуют от государства удовлетворения основных потребностей людей, подпадающих под его юрисдикцию.

Однако, рассмотрение повседневного отношения к правам и закону людей разных национальностей раскрывает удивительно различные грани.

Для русского человека закон и право — это традиция, основанная на поклонении, страхе, уважения и нелюбви к власти, воплощающей этот закон.

Для немца — закон и право — это порядок, который способствует стабильности, спокойствию, благополучию всех и каждого.

Но немцы, не единственная нация, имеющая подобное отношение к праву и закону. Немцы — яркий пример всеевропейского взгляда на правильное, принятое отношение человека к представителю власти.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Алексеев М. Ю., Крылов К. А. Особенности национального поведения М. /Арт-Бизнес-Центр/ 2001; 320с Апраксин В. Русские и немцы СПб /Сфера/ 2004 — 714с Алексеев М. Ю., Крылов К. А. Особенности национального поведения М. /Арт-Бизнес-Центр/ 2001 С.62

Алексеев М.Ю., Крылов К. А. Особенности национального поведения М. /Арт-Бизнес-Центр/ 2001 С.83

Там же.

Алексеев М.Ю., Крылов К. А. Особенности национального поведения М. /Арт-Бизнес-Центр/ 2001 С.86

Алексеев М.Ю., Крылов К. А. Особенности национального поведения М. /Арт-Бизнес-Центр/ 2001 С.153

Апраксин В. Русские и немцы СПб /Сфера/ 2004 С.51

Там же

Апраксин В. Русские и немцы СПб /Сфера/ 2004 С.83

Апраксин В. Русские и немцы СПб /Сфера/ 2004 С.63

Апраксин В. Русские и немцы СПб /Сфера/ 2004 С.67

Там же.

Апраксин В. Русские и немцы СПб /Сфера/ 2004 С.73