Тема дружбы (понимание дружбы) в работах Цицерона и Ж. Дерриды

Ведь наибольшего украшения лишает дружбу тот, кто из нее устраняет уважение.

Поэтому пагубному заблуждению поддаются те, кто думает, что в дружбе широко открыт путь к разврату и всяческим проступкам; дружба дана нам природой как помощница в доблестях, а не как спутница в пороках, дабы доблесть, так как она, будучи одинока, не может достигнуть своей высшей задачи, достигала ее, объединившись с дружбой. Если такой союз между несколькими людьми либо существует, либо существовал, либо будет существовать, то их содружество надо признать самым лучшим и самым счастливым на пути к высшему благу природы. Таков, повторяю, этот союз, которому присуще все то, чего люди находят нужным добиваться: нравственная красота, слава, душевный покой и радость, так что, когда все это налицо, жизнь наша счастлива, а без этого быть счастлива не может. И так как это — наилучшее и наибольшее благо, то, если мы хотим его достигнуть, мы должны упражняться в доблести, без которой нам не достигнуть ни дружбы, ни какого бы то ни было другого предмета своих стремлений; презрев доблесть, люди, думающие, что у них есть друзья, убеждаются в своем заблуждении лишь тогда, когда какое-нибудь их несчастье будет испытанием для этих друзей.

Поэтому (ведь говорить это надо почаще) нужно себе составить мнение о человеке, прежде чем его полюбить, а не полюбить его до того, как составишь себе мнение о нем. Но как во многих других случаях мы платимся за свою неосторожность, так более всего в выборе друзей и в своей привязанности к ним. Ведь мы, взаимно связанные с этими людьми как повседневным общением, так и услугами, на середине пути, из-за какой-нибудь неприятности, неожиданно разрываем дружеские отношения.

Тем большего порицания заслуживает столь беззаботное отношение к делу чрезвычайно важному. Ведь одну только дружбу среди всех прочих отношений между людьми все в один голос восхваляют за ее полезность, хотя многие самой этой доблестью пренебрегают и называют ее в какой-то мере показной и притворной. Ведь богатства презирают многие; это — те, кто довольствуется малым и кого радуют скудная пища и суровый образ жизни. Что касается магистратур, жаждой которых кое-кто воспламеняется, то как много людей их презирает, полагая, что нет ничего более пустого, ничего менее надежного! Также и остальное, что кое-кому кажется восхитительным, очень многие не ставят ни во что. Что касается дружбы, то решительно все — и те, кто себя посвятил государственной деятельности, и те, кого услаждают познание и наука, и те, кто на досуге занимается своими делами, наконец, те, кто всецело предался наслаждениям, — одного и того же мнения: без дружбы не существует жизни, конечно, если люди хотят жить достойно.

Ибо дружба неведомым образом проникает в жизнь всех людей и ни одному поколению не позволяет обходиться без нее. Более того, если бы кто-нибудь отличался таким суровым и диким нравом, что избегал бы общения с людьми и ненавидел его, — таков, по преданию, в Афинах был некий Тимон, — то такой человек все-таки не утерпел бы, чтобы не поискать кого-нибудь, перед кем он мог бы извергнуть яд своего озлобления. И мы оценили бы это лучше всего в том случае, если бы могло произойти так, чтобы какое-нибудь божество удалило нас из общества людей и поместило где-нибудь в пустыне и там, снабжая нас в полном изобилии всем тем, чего требует природа, лишило нас всякой возможности видеть человека. Кто обладал бы таким каменным сердцем, что смог бы перенести подобную жизнь, и у кого одиночество не отняло бы способности испытывать какие бы то ни было наслаждения?

Поэтому справедливо то, что говорил Архит Тарентский; я слыхал это от наших стариков, которые, в свою очередь, слыхали это от других стариков: «Если бы кто-нибудь поднялся на небеса и обозрел устройство вселенной и великолепие светил, то это изумительное зрелище его бы не очаровало; оно было бы гораздо приятнее ему, если бы нашелся человек, которому он мог бы рассказать об этом». Так природа не любит полного одиночества и всегда ищет какой-нибудь опоры. И именно это — самое приятное в каждом близком друге.

Но хотя все та же природа столькими знаками дает нам понять, чего она хочет, ищет, жаждет, мы все-таки почему-то становимся туги на ухо и уже не слышим ее предостережений. Ведь различны и многообразны отношения между друзьями, и в них возникает много поводов для подозрений и обид; в одних случаях их избегать, в других не придавать им значения, в третьих их переносить — вот что свойственно мудрому человеку; порой надо и стерпеть обиду, дабы сохранить в дружбе пользу и веру. Ибо друзей часто приходится и наставлять, и порицать, и все это надо принимать по-дружески, когда это делается доброжелательно.

Цицерон указывает на то, что дружба — это естественное и спонтанное отношение и не обусловлено насущными потребностями: к другу стремятся из приязни, нежели из стремления к удовольствию или пользе. Для Цицерона дружба интересна не как идеальный союз, свойственный мудрецам (как это было у Аристотеля и стоиков), а как реальное отношение, возможное, однако, только среди людей честных, доблестных, верных и стойких. Но так же, как Аристотель, Цицерон описывает дружбу как совершенное и нравственно-прекрасное отношение. «Первый закон дружбы», по Цицерону состоит в том, чтобы просить друзей только о нравственно-прекрасном и делать друзьям нравственно-прекрасное, не дожидаясь их просьб. Цицерон по существу воспроизводит положение Аристотеля о том, что к другу следует относится, как к самому себе, т. е. любовно, бескорыстно и безусловно; так что истинный друг — это как бы второе Я. Дружба основывается на согласии и взаимной благожелательности. Среди «правил дружбы», которые формулирует Цицерон, такие, как быть искренним, доверять, быть равным с нижестоящими по положению или возрасту, благотворительствовать, быть сдержанным и воздерживаться от ссор, в разрыве сохранять достоинство и т. д.

2. Ж. Деррида

Жак Деррида (р. 1930 г.) — один из самых оригинальных и известных философов XX века, вот уже несколько десятилетий привлекающий к себе самое пристальное внимание широкого круга интеллектуалов. «Эссе об имени» включает в себя три относительно самостоятельных работы: «Страсти», «Кроме имени» и «Хора». Каждое из этих трех эссе: «Страсти», «Кроме имени», «Хора» — представляет собой независимое произведение и может читаться как таковое.(4)

Философское творчество Деррида славится многими особенностями, среди которых одной из самых известных считается его способность сближать различные философские концепции, ставить рядом разных, порой диаметрально противоположных мыслителей, вовлекать их в диалог и в дискуссии.

В 1980;е и особенно 90-е гг. на первый план выходят этико-философские проблемы: Деррида стал исследовать возможность таких человеческих явлений и состояний, как дар, дружба, справедливость, гостеприимство, хотя здесь немедленно вновь возникли парадоксы, связанные с их необходимостью и одновременно «невозможностью» .

Дружба — ничто иное, как этическая форма любви. В греческом языке есть три слова, обозначающих любовь, Эрос, Филос и Агапа. Агапа — любовь к Богу, возвышенная. Эрос — с чувственным компонентом, а Филос или Филейн как раз олицетворение той любви, которой мы привязаны к детям, родителям, друзьям. Если у человека нет привязанности, нет друзей он чувствует своего рода психологическую уязвленность, даже ущербность. Отчасти это говорит о том, что человек не умеет взаимодействовать с миром, с людьми. Первые друзья у нас появляются в раннем детстве, «накапливаем» друзей в юности, а в зрелом возрасте мы сближаемся с незнакомыми людьми гораздо сложнее, нам сложнее привыкнуть к новому спутнику жизни. Каждый в дружбу привносит то, что у него есть, свой багаж.

Считается, что мы выбираем друзей не по принципу, кто нам ближе по духу, а с кем мы чаще всего сталкиваемся. Если мы сталкиваемся с человеком по жизни очень часто, общаемся, мы все больше и больше узнаем друг о друге. Складываются взаимоотношения и люди начинают дружить, но это не всегда вызвано взаимной симпатией.

Заключение

Концепция Цицерона выражала официальную позицию римского общества середины I в. до н.э.

Античность представляет завершенный цикл развития понятия дружбы. Сначала дружба в самостоятельный институт; роль друга приобретает самодовлеющее социальное значение. Дальнейшая дифференциация социальной структуры приводит к тому, что межличностные отношения отделяются от социально-институционализированных. Из договорного отношения и социального союза дружба превращается в эмоциональную привязанность, на первый план выходит проблема ее мотивов и соотношения дружбы и любви. Но экспрессивные функции также имеют определенное общественное значение (дружба как институт социализации).

Кон И. С. Дружба. Этико-психологический очерк. — М.: Политиздат, 1980 г. — 255. (Личность, мораль, воспитание).

Спиркин А. Г. Философия, М.: Гардарика, 1998 г. -816 с.

Асмус В. Ф. Античная философия, М.: 2003 г, 400 с.

Жак Деррида в Москве: деконструкция путешествия. — М.: РИК «Культура». Ad Marginem, 1993.