Герой и время в «Чайлд Гарольде» Байрона

Дух — единственное, что не вызывает у Байрона сомнения; в тщете и превратностях судеб держав и цивилизаций, он — единственный факел, свету которого можно до конца доверять:

Так будем смело мыслить! Отстоим Последний форт средь общего паденья.

Пускай хоть ты останешься моим, Святое право мысли и сужденья, Ты, божий дар!

Единственный залог подлинной свободы, он наполняет смыслом бытие; залогом же человеческого бессмертия, по мысли Байрона, становится вдохновенное, одухотворенное творчество. Потому вряд ли случайно апофеозом гарольдовского странствия по миру становится Италия (песнь 4-я) — колыбель общечеловеческой культуры, страна, где красноречиво заявляют о своем величии даже камни гробниц Данте, Петрарки, Тассо, руины римского Форума, Колизея. Униженный удел итальянцев в пору «Священного Союза» становится для повествователя источником незатихающей душевной боли и одновременно — стимулом к действию.

Хорошо известные эпизоды «итальянского периода» биографии Байрона — своего рода закадровый комментарий к заключительной песне поэмы. Сама же поэма, включая и неповторимый облик ее лирического героя, — символ веры автора, завещавшего современникам и потомкам незыблемые принципы своей жизненной философии:

Я изучил наречия другие, К чужим входил не чужестранцем я.

Кто независим, тот в своей стихии, В какие ни попал бы он края, ;

И меж людей, и там, где нет жилья.

Но я рожден на острове Свободы И Разума — там родина моя…

В конце XVIII века народ Англии был глубоко потрясен жестоким подавлением восстаний, последовавших одно за другим в 1797 и 1798 годах, — это восстание на флоте и восстание ирландцев за свою независимость. Молодой Байрон свое отношение к Французской революции и наполеоновским войнам выразил уже в первой песне «Чайльд-Гарольда» (1812). Знал он и о судебном процессе над членами «Корреспондентских обществ» и, видимо, достаточно подробно, поскольку был знаком с теми, кто в качестве адвокатов защищал на суде руководителей этих обществ. События в Ирландии и ирландские проблемы всегда волновали поэта, и неудивительно, что одна из его речей в парламенте была посвящена положению ирландских католиков.

Герою поэмы, который повторяет его путешествие, поэт придает черты своих современников, молодых людей из среды, хорошо ему известной. Чайльд-Гарольд устал от веселого и бездумного времяпрепровождения, его тяготят друзья по кутежам, женщины, с готовностью отвечающие на любовь. Разочарованный во всем, признав, что жизнь его пуста и бессмысленна, он решает уехать в незнакомые края.

Личное отношение Байрона к тому, что он видел во время своих странствий, отражено в поэме, и часто именно лирический герой определяет ее звучание. Предчувствуя, однако, что его — автора — будут отождествлять с Чайльд-Гарольдом, Байрон писал Далласу: «Я ни в коем случае не намерен отождествлять себя с Гарольдом; я отрицаю всякое родство с ним. Если местами может показаться, будто я написал собственный портрет, поверьте, что это только местами, и я на хочу признавать даже этого… Я ни за что на свете не хотел бы походить на своего героя».

Байрон отмечал: Вымышленный герой был введен в поэму с целью связать ее отдельные части: это, однако, не означает, что автор не намерен допускать отступления. Друзья, мнение которых я высоко ценю, предостерегали меня, считая, что кое-кто может заподозрить, будто в этом вымышленном характере Чайльд-Гарольда я изобразил реально существующую личность. Такое подозрение я позволю себе отвергнуть раз и навсегда. Гарольд — дитя воображенья, созданное мною только ради упомянутой цели. Некоторые совсем несущественные и чисто индивидуальные черты, конечно, могут дать основание для таких предположений. Но главное в нем, я надеюсь, никаких подозрений не вызовет".

Новаторским на фоне современной Байрону английской (и не только английской) поэзии явился не только запечатленный в «Паломничестве Чайльд Гарольда» взгляд на действительность; принципиально новым было и типично романтическое соотношение главного героя и повествователя, во многих чертах схожих, но, как подчеркивал Байрон в предисловии к первым двум песням (1812) и в дополнении к предисловию (1813), отнюдь не идентичных один другому.

Предвосхищая многих творцов романтической и постромантической ориентации, в частности и в России (например, автора «Героя нашего времени» М. Ю. Лермонтова, не говоря уже о Пушкине и его романе «Евгений Онегин»), Байрон констатировал в герое своего произведения болезнь века: «…ранняя развращенность сердца и пренебрежение моралью ведут к пресыщенности прошлыми наслаждениями и разочарованию в новых, и красоты природы, и радость путешествий, и вообще все побуждения, за исключением только честолюбия — самого могущественного из всех, потеряны для души, так созданной, или, вернее, ложно направленной».

Тем не менее именно этот во многом несовершенный персонаж оказывается вместилищем сокровенных чаяний и дум необыкновенно проницательного к порокам современников и судящего современность и прошлое с максималистских гуманистических позиций поэта, перед именем которого трепетали ханжи, лицемеры, ревнители официальной нравственности и обыватели не только чопорного Альбиона, но и всей стонавшей под бременем Священного союза монархов и реакционеров Европы. В заключительной песни поэмы это слияние повествователя и его героя достигает апогея, воплощаясь в новое для больших поэтических форм XIX столетия художественное целое.

Это целое можно определить как необыкновенно чуткое к конфликтам окружающего, мыслящее сознание, которое по справедливости и является главным героем «Паломничества Чайльд Гарольда».

Это сознание не назовешь иначе, как тончайшим сейсмографом действительности; и то, что в глазах непредубежденного читателя предстает как безусловные художественные достоинства взволнованной лирической исповеди.

Глазами своего главного героя Байрон изобразил современную ему европейскую действительность. И хотя это изображение относительно беспристрастно, нельзя не заметить, что писатель настроен критически по отношению к распрям и конфликтам, одолевающим Европу того времени. Таким образом, «Паломничество Чайльд Гарольда» — это уникальное художественное произведение, уникальное не только по своей художественной силе, но и по точности изображения исторических событий.

Заключение

Цель настоящей работы состояла в том, чтобы проследить характерные черта байронического персонажа в контексте эпохи.

Личность Байрона стала символом его времени. В его творчестве нашли отражение идеи эпохи Просвещения, и в то же время он стал крупнейшим поэтом-новатором эпохи Романтизма, поскольку он постоянно искал пути к более емкому и глубокому изображению действительности. Дж. Г. Байрон признан одной из самых значительных фигур в европейской и мировой литературе начала XIX века. Многие писатели последующих поколений, вдохновляясь произведениями Байрона, использовали творческие приемы, характерные для его индивидуального стиля.

Определяя место Байрона в мировой литературе, Белинский указывал, что «всякий великий поэт потому велик, что корни его страдания и блаженства глубоко вросли в почву общественности и истории, что он, следовательно, есть орган и представитель общества, времени, человечества». Байрон был не только мастером слова, но и умел подмечать особенности эпохи, в которую он жил.

Наиболее известным произведением Байрона является поэма «Паломничество Чайльд-Гарольда», в которой в полной мере выразилась лирическая мощь и беспрецедентная идейно-тематическая широта поэтического гения Байрона. Вместив в себя немало разнообразных событий бурной авторской биографии поэма путевых впечатлений, родившаяся из опыта поездок молодого Байрона по странам Южной и Юго-Восточной Европы в 1809—1811 гг. и последующей жизни поэта в Швейцарии и Италии (третья и четвертая песни), в полной мере выразила лирическую мощь и идейно-тематическую широту поэтического гения Байрона.

Герою поэмы, который повторяет его путешествие, поэт придает черты своих современников, молодых людей из среды, хорошо ему известной. Чайльд-Гарольд устал от веселого и бездумного времяпрепровождения, его тяготят друзья по кутежам, женщины, с готовностью отвечающие на любовь. Разочарованный во всем, признав, что жизнь его пуста и бессмысленна, он решает уехать в незнакомые края. Личное отношение Байрона к тому, что он видел во время своих странствий, отражено в поэме, и часто именно лирический герой определяет ее звучание.

Эти «путевые заметки» выражают мнение автора поэмы о событиях и нравах его времени. Поэма — в определенном смысле, не что иное, как аналог обозрения международных событий. Европа, как и ныне, на рубеже третьего тысячелетия, объята пламенем больших и малых военных конфликтов. Однако это обозрение лишено какой бы то ни было сословной, национальной, партийной, конфессиональной предвзятости. И если Чайльд выступает чуть дистанцированным созерцателем развертывающихся на его глазах драм и трагедий, то стоящий за его плечами Байрон, напротив, никогда не упускает возможности высказать свое отношение к происходящему, вглядеться в его истоки, осмыслить его уроки на будущее.

Список литературы

Брандес Г. Байрон и его произведения. // Пантеон литературы. М., 1988. №№ 3, 4 и 5.

Вейнберг П. Байрон. // Европейские классики" в русском перев., с примеч. и биографиями, вып. VIII. СПб., 1976.

Зарубежная литература. Хрестоматия. М.: Просвещение, 1997.

Кургинян М. Джордж Байрон. Критико-биографический очерк. М., 1958.

Миллер О. Судьба лорда Байрона. // Вестник Европы. М., 1978. кн.

2.

Мур Т. Жизнь лорда Байрона. редак. Н. Тиблена и З. Думшина. СПб., 1965.

Спасович В. Столетний юбилей лорда Байрона. // Пантеон литературы. М., 1988. № 2.

Спасович В. Байронизм у Пушкина и Лермонтова. Из эпохи романтизм. // Вестник Европы. М., 1988, №№ 3 и 4.

Шерр И. Лорд Байрон. М., 1894.

Brydges O. Letters on the character etc. of Lord Byron/ London, 1994.

Dallas Р. Recollections of Lord Byron. London, 1994.

Gordon Е. Life and genius of Lord Вyron. London, 1996.

Moore Th. Letters and Journals of Byron with notices of his life London, 1974.

Мур Т. Жизнь лорда Байрона. редак. Н. Тиблена и З. Думшина. СПб., 1965. — с. 122.

Gordon Е. Life and genius of Lord Вyron. London, 1996. — р. 35.

Там же. — р. 37.

Gordon Е. Life and genius of Lord Вyron. London, 1996. — р. 38.

Кургинян М. Джордж Байрон. Критико-биографический очерк. М., 1958. — с. 14.

Кургинян М. Джордж Байрон. Критико-биографический очерк. М., 1958. — с. 16.

Gordon Е. Life and genius of Lord Вyron. London, 1996. — р. 40.

Спасович В. Байронизм у Пушкина и Лермонтова. Из эпохи романтизм. // Вестник Европы. М., 1988, № 4. — с. 43.

Gordon Е. Life and genius of Lord Вyron. London, 1996. — р. 45.

Миллер О. Судьба лорда Байрона. // Вестник Европы. М., 1978. кн.

2. — с. 19.

Там. же. — с. 21.

Миллер О. Судьба лорда Байрона. // Вестник Европы. М., 1978. кн.

2. — с. 23.

Кургинян М. Джордж Байрон. Критико-биографический очерк. М., 1958. — с. 45.

Кургинян М. Джордж Байрон. Критико-биографический очерк. М., 1958. — с. 47.

Спасович В. Байронизм у Пушкина и Лермонтова. Из эпохи романтизм. // Вестник Европы. М., 1988, № 3. — с. 33.

Вейнберг П. Байрон. // Европейские классики в русском перев., с примеч. и биографиями, вып. VIII. СПб., 1976. — с. 28.

Вейнберг П. Байрон. // Европейские классики в русском перев., с примеч. и биографиями, вып. VIII. СПб., 1976. — с. 29.

Brydges O. Letters on the character etc. of Lord Byron/ London, 1994. — р. 144.

Brydges O. Letters on the character etc. of Lord Byron/ London, 1994. — р. 146.

Там же. — р. 148.

Dallas Р. Recollections of Lord Byron. London, 1994. — р. 162.

Gordon Е. Life and genius of Lord Вyron. London, 1996. — р. 119.

Gordon Е. Life and genius of Lord Вyron. London, 1996. — р. 121.

Вейнберг П. Байрон. // Европейские классики в русском перев., с примеч. и биографиями, вып. VIII. СПб., 1976. — с. 173.

Зарубежная литература. Хрестоматия. М.: Просвещение, 1997. — с. 421.

Шерр И. Лорд Байрон. М., 1984. — с. 46.

Там же. — с. 48.

Спасович В. Байронизм у Пушкина и Лермонтова. Из эпохи романтизм. // Вестник Европы. М., 1988, № 4. — с. 10.

Название данной формы восходит к имени английского поэта елизаветинской эпохи Эдмунда Спенсера, автора нашумевшей в свое время «Королевы фей».

Брандес Г. Байрон и его произведения. // Пантеон литературы. М., 1988. № 3. — с. 13.

Там же. — с. 15.

Брандес Г. Байрон и его произведения. // Пантеон литературы. М., 1988. № 3. — с. 17.

Вейнберг П. Байрон. // Европейские классики в русском перев., с примеч. и биографиями, вып. VIII. СПб., 1976. — с. 172.

Вейнберг П. Байрон. // Европейские классики в русском перев., с примеч. и биографиями, вып. VIII. СПб., 1976. — с. 175.

Moore Th. Letters and Journals of Byron with notices of his life London, 1974. — р. 38.

Там же. — с. 40.

Вейнберг П. Байрон. // Европейские классики в русском перев., с примеч. и биографиями, вып. VIII. СПб., 1976. — с. 180.

Moore Th. Letters and Journals of Byron with notices of his life London, 1974. — р. 41.

Кургинян М. Джордж Байрон. Критико-биографический очерк. М., 1958. — с. 217.