Террор и провокаторство в России в начале хх века

Основное значение в борьбе с революционным движением С. Зубатов придавал внутренней агентуре. Кроме московского отряда филеров он создал летучий филерский отряд ДП, работавший по всей стране. Филеры Медникова преследовали революционеров повсюду.

Именно у Зубатова Азеф прошел школу охранной деятельности, именно под его руководством он стал из мелкого агента, одного из тысячи агентов, наводнявших все революционные организации, крупнейшим агентом Российской политической полиции.

Азеф на протяжении всей своей деятельности был только агентом Департамента полиции и никогда не занимался организацией террористических актов.

Е. Азеф слишком много значил для партии социалистов-революционеров, он был своим не только в революционном лагере, но и в среде царской охранки. Долгие годы руководители Департамента полиции (ДП), Петербургского охранного отделения считали его своим лучшим агентом.

Из всех задуманных планов боевики Азефа успешно осуществили два покушения: убийство провокатора Н. Татарова и Г. Гапона, предложившего свои услуги охранному отделению. Эти люди были опасны для него со всех точек зрения.

Одна из его жертв, Георгий Гапон в 1905 году стал всемирно известным деятелем. Родившийся в бедной крестьянской семье в Полтавской губернии, священник Полтавской кладбищенской церкви, студент Петербургской Духовной академии, проповедник в церкви Скорбящей Божьей Матери, он в 1903 году возглавил зубатовскую организацию «Собрания русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга».

После увольнения в декабре 4 рабочих с Путиловского завода в Петербурге, он организовал 9 января шествие рабочих к Зимнему дворцу, которое закончилось кровавой бойней.

И русские эмигранты, и западно-европейская общественность встретили Гапона как героя, вождя революции. Связанный вначале с социал-демократами, он быстро порвал с ними и вступил в партию социалистов-революционеров (май 1905 г.).

Постепенно революционеры разочаровались в Гапоне, а Гапон, в революционерах, причем все это произошло очень быстро, за один 1905 год. В конце октября Гапон покинул Россию и вернулся вновь в декабре того же года.

В начале января 1906 года с разрешения властей Г. Гапон стал восстанавливать рабочие организации. За три месяца возобновления деятельности его организации он был убит (10 апреля).

Гапон был нужен ДП не только в качестве руководителя рабочей организации, действовавшей под контролем властей. Он обещал выдать полиции все известные ему секреты революционеров.

Контакты с Гапоном осуществлял П. Рачковский. В полиции знали, что Гапон связан с партией эсеров, и потребовали от него освещения деятельности этой партии.

Кризис охватил не только эсеровскую эмиграцию, дело Азефа тяжело переживалось и в России. Здесь, в отличие от заграницы, помимо общих забот о судьбе партии, боялись практических последствий этого скандала, того, что Азеф теперь выдаст все, что он знал.

Еще одним ударом по престижу террористов стало «дело Петрова». Эсер Петров-Воскресеннский А.А. будучи арестованным, дал откровенные показания в полиции и согласился с ней сотрудничать. Затем покаялся перед революционерами и стал вести двойную игру.

Он пригласил к себе в гости начальника охранного отделения полиции Карпова С. Г., и когда тот пил чай взорвал кресло, в котором сидел Карпов. Этот террористический акт был больше похож на фарс и еще больше дискредитировал идей террористов.

Одним из наиболее опасных агентов-провокаторов была З.Ф. Гернгросс-Жученко, долгие годы работавшая под псевдонимом Михеев. Она была непосредственным исполнителем провала многих революционных операций, по ее наводкам многие революционеры были отправлены на каторгу, в тюрьмы, на казнь. Перед своим разоблачением в1909 году она получала от департамента полиции жалованье.

После громких разоблачений стало понятно, что террор «умер», но, тем не менее, осталось преклонение перед насилием, идея о том, что на пути к «царству справедливости» можно переступить через некоторое количество трупов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Систематический индивидуальный террор, осуществляемый революционными политическими организациями, являлся крайним выражением противостояния, неприятия власти. По этой причине он вызывал специфический общественный резонанс.

Террор в России до 1917 года имел два достаточно определенных пика: рубеж 1870−1880-х гг. XIX в. и начало XX века. На рубеже 1870−1880-х гг. преобладали террористические акты, организованные «Народной волей», направленные против высших сановников, и в первую очередь против императора, и ставящие конечной целью достижение политических свобод, конституции.

Террор начала XX века был делом многих политических организаций, исчислялся тысячами актов, объектами которых были преимущественно государственные служащие низших ступеней иерархической лестницы, в том числе полицейские, городовые, а также казаки и солдаты.

Хотя совершенные эсерами покушения, особенно в 1905;1907 гг., когда волна террора захлестнула Россию, составляли лишь малую часть всех террористических актов, именно эсеровский террор был доминантным.

Революционные партии и группы стремились посредством террора дезорганизовать механизм государственной власти, возбудить массы на открытые антиправительственные выступления.

Важную роль в террористической борьбе играли мотивы мести властям. Убийство царя не ставилось непосредственной задачей. Лишь на закате эсеровского террора пошли разговоры о цареубийстве, причем до 1908 года настолько неопределенные, что даже члены ЦК не верили в серьезность этих планов.

Террористический акт, убийство или покушение на убийство, для достижения определенных политических целей, нуждалось в ясно выраженной и мобилизующей нравственной мотивации, основой которой могла быть только убежденность в бесчеловечности данного политического устройства и действий властей.

Измельчание террора, бесчеловечность ряда покушений (взрыв на даче Столыпина), экспроприаторская деятельность отдельных групп, разоблачение Азефа, эти и другие обстоятельства сделали террор непривлекательным для общества. К 1911 году партийный политический террор сходит со сцены политической борьбы.

Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (2-я пол. XIX — начало XX в.). — М.: РОССПЭН, 2000. — 399 с.

Гейфман А. В сетях террора. Дело Азефа и Русская революция. — М.: Ауро, 2002. — 255 с.

Гейфман А. Революционный террор в России, 1894−1917гг. — М.: Крон-Пресс, 1997. — 446 с.

Жухрай В. М. Террор. — М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2000. — 368 с.

Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. (Политическая реакция 80-х — начала 90-х годов). — М.: Мысль, 1970. — 297 с.

Мулукаев Р. С. Общеуголовная полиция дореволюционной России. Ее классовый характер. — М.: Мысль, 1979. — 273 с.

Прайсман Л. Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. — М.: Российская политическая энциклопедия, 2001. — 432 с.

Смагина С. М. Политические партии России в контексте её истории. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. — 432 с.

Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (2-я пол. XIX — начало XX в.). — М.: РОССПЭН, 2000. — 399 с. С. 5.

Там же. С. 31.

Жухра й В. М. Террор. — М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2000. — 368 с. С. 9.

Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (2-я пол. XIX — начало XX в.). С. 43.

Там же. С. 45.

Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (2-я пол. XIX — начало XX в.). С. 46.

Там же. С. 48.

Прайсман Л. Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. — М.: Российская политическая энциклопедия, 2001. — 432 с. С. 12.

Прайсман Л. Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. — М.: Российская политическая энциклопедия, 2001. — 432 с. С. 12.

Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (2-я пол. XIX — начало XX в.). С. 47.

Там же. С. 26.

Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (2-я пол. XIX — начало XX в.). С. 49.

Там же. С. 177.

Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (2-я пол. XIX — начало XX в.). С. 178.

Там же. С. 177.

Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (2-я пол. XIX — начало XX в.).С. 178.

Там же. С. 178.

Прайсман Л. Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. С. 36.

Гейфман А. Революционный террор в России, 1894−1917гг. — М.: Крон-Пресс, 1997. — 446 с. С. 295.

Прайсман Л. Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. С. 381.

Гейфман А. В сетях террора. Дело Азефа и Русская революция. — М.: Ауро, 2002. — 255 с. С. 139.

Прайсман Л. Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. С. 382.

Там же. С. 382.

Прайсман Л. Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. С. 383.

Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (2-я пол. XIX — начало XX в.). С. 201.

Жухрай В. М. Террор. С. 360.