Об опасной декоративности Парламента свидетельствует и то, что Совет Федерации свои решения по конституционным законопроектам должен принимать большинством в три четверти голосов.
Итак, уже из вышеперечисленных положений Конституции РФ видно особое положение Президента в системе разделения властей РФ. Каков же его статус (реальный и номинальный)? В Конституции 1993 года глава о Президенте подчеркнуто помещена перед главой о Федеральном Собрании. В статье 80 Конституции записано: «Президент Российской Федерации является главой государства». В принципе, особое положение Президента в системе государственных органов обусловлено множеством объективных факторов. Президент призван быть «ответственным перед народом за суверенитет государства, главой которого он является, за надежность и устойчивость государственной системы, за разумное сотрудничество государственных органов, за то, чтобы они не разошлись слишком далеко и не подчинили друг друга». 2
Президент должен управлять самой властью, заставлять ее совокупно использовать самую широкую палитру средств на основе строгого разделения функций. Он организатор работы власти, должен влиять на органы власти, но не командовать ими. Сильный Президент не должен быть лишь «представителем нации», «олицетворением единства государства» — т. е. символической фигурой, подписывающей не им разработанные решения. Ему должны принадлежать кадровая, законодательная инициатива, контрольные полномочия. Слабая исполнительная власть — причина серьезных потрясений и негативных последствий для всего государства. В условиях, когда анархия остается в России постоянной угрозой, фигура сильного главы государства на фоне возможных слабых коалиций и неустойчивых правительств может явиться гарантом государственной стабильности, но при необходимых сдержках и противовесах. Конституционный статус Президента очерчен прямолинейно: он не только выводится за рамки трех властей, но и ставится над ними, что присуще, главным образом, для весьма далеких от демократии форм правления. Отсутствие реального контроля за его действиями проходит рефреном по всему тексту.
Он не назван главой исполнительной власти, но объем полномочий свидетельствует о его фактическом верховенстве в этой сфере. Закреплены чрезвычайные единоличные полномочия, как решение об отставке Правительства, руководство внешней политикой, утверждение военной доктрины, назначение всех судей федеральных судов (кроме высших, которые назначаются Советом Федерации по представлению Президента), назначение референдума, предложение кандидатур не только исполнительной власти, но и Председателя Центрального банка, Генерального прокурора и других.
Отношения судебной власти с законодательной и, особенно, исполнительной властью также не является образцом системы «сдержек и противовесов». Следуя принципу разделения властей, Конституция содержит следующие положения: «Правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом. Судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону». 1
На самом деле, судьи не столь независимы, как того требует теория разделения властей, и суды не обладают всеми необходимыми сдерживающими полномочиями по отношению к другим органам власти. Порядок назначения судей большинства судов на должность лично Президентом ставит под сомнение независимость суда, а тем более представительный характер судебной власти (что отмечал еще Монтескье). Хотя, надо заметить, что сейчас введен институт присяжных заседателей, призванный гарантировать независимость суда, однако действенность этого института последнее время нередко ставится под сомнение в научной литературе.
Особое значение в системе сдержек и противовесов имеет судебный конституционный контроль. В правовом государстве судебная власть должна быть важным гарантом прав и свобод, конституционного строя. Центральное место здесь занимает, конечно же, Конституционный Суд, который призван осуществлять конституционный контроль (судебные органы можно назвать самыми беспристрастными). За период реформ в нашей стране действовало два закона о конституционном суде (1991 и 1994 года) и, соответственно, два Конституционных Суда, отношение к которым неоднозначно.
Все осознают полезность этого органа: Конституционный суд призван быть высшим органом судебной власти по защите конституционного строя России. Он мог бы разрешать вопросы по спорным действиям органов государственной власти, имеющим конституционное значение. Являясь окончательным арбитром в споре между ветвями власти, он эффективно оказывал бы правовое воздействие на политику, не уходя от нее, но исходя из правосознания людей. Автор этого высказывания отмечает также, что первый Конституционный Суд не только принимал решения по неконституционным действиям Президента, но и обеспечивал выполнение важнейших законов и иных нормативных актов.
Многие отмечают и печальное отсутствие в Конституции 1993 года норм о том, что решения Конституционного Суда вступают в силу немедленно после их провозглашения, об особой роли Конституционного Суда в приведении к присяге Президента и о многом другом. С другой стороны, некоторые говорят о том, что новый Конституционный Суд (действующий на основе Конституции 1993 года и федерального конституционного закона «О Конституционном Суде РФ») стал менее политизированным органом (за счет сужения компетенции), более демократичным (за счет ослабления фигуры Председателя КС), что делает его более действенным и независимым. Несмотря на некоторые недостатки закона «О Конституционном Суде», мы не можем умалять роль этого органа в системе сдержек и противовесов: Конституция 1993 года наделяет Конституционный Суд такими полномочиями, как разрешение споров о компетенции между различными государственными органами, разрешение споров о соответствии конституции важнейших нормативных актов государственных органов, вынесение заключения о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения Президента в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления.
Особое положение среди государственных органов занимает Прокуратура, которую очень трудно отнести к той или иной ветви власти, хотя авторы Конституции Российской Федерации помещают статью о Прокуратуре в главу «Судебная власть». Этот орган, не входя в систему разделения властей, как мне кажется, тем не менее, служит достижению целей, которые ставит перед собой данная концепция — обеспечение свобод. Прокуратура, будучи независимой от других органов государственной власти, способствует укреплению законности и правопорядка в стране, осуществляя прокурорский надзор за исполнением законов государственными органами.
Как уже отмечалось выше, большое значение для реального разделения властей имеет существование «четвертой власти». Конституция 1993 года закрепила ряд положений, обеспечивающих независимость средств массовой информации и их возможность влиять на государственную власть. «Гарантируется свобода средств массовой информации. Цензура запрещена». 1
Глава «Переходные положения» даровала ряд сюрпризов с точки зрения принципа разделения властей. Разрешение министрам участвовать в работе Парламента — конъюнктурно введена черта парламентарной республики. Последняя же строчка конституционного документа дает членам Совета Федерации право осуществлять полномочия на непостоянной основе, за что нещадно критиковался якобы «недопарламент» — Съезд народных депутатов России.
Заключение
Итак, подводя некоторые итоги, можно сказать, что теория разделения властей нашла свое признание не только в российской государственно-правовой науке, но и на практике. Теория разделения властей — общедемократическая концепция, завоевание передовой общественной мысли, общечеловеческая ценность, которая может служить целям демократии в государственном управлении. Но теория разделения властей осуществима прежде всего в плане общего принципа, начала, которым следует руководствоваться при создании структуры государственных органов и определении контуров их полномочий. Однако не следует абсолютизировать эту концепцию: создавать непроходимые преграды между ветвями власти, нарушать единство государственной политики. Воплощение в жизнь теории Монтескье почти всеми признается необходимым для становления в России правового государства, гражданского общества, для защиты прав и свобод человека и гражданина. Однако вряд ли стоит переоценивать (как и недооценивать) полезность теории, «разделение властей — отнюдь не панацея от всех бед … плохого государственного управления. Необходима политическая культура, развитое общественное правосознание и многое другое». 1
Пока же мы можем констатировать лишь то, что закрепленная в конституции форма правления имеет серьезнейшие изъяны и явно не соответствует теории разделения властей. Здесь открыта не просто дорога самовластию, но — злоупотреблениям самовластием. Закрепленные в Конституции положения носят явно временный характер, они обречены на пересмотр. В перспективе, если в нашей стране будут и дальше развиваться идеи демократии и правового государства, то можно предсказать изменения в структуре взаимоотношений государственных органов, ветвей власти в сторону более полной реализации теории разделения властей.
Алмонд Г. Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии //Политические исследования. 1992. № 4.
Белов Г. А. Функции политической системы // Кентавр. 1995, № 3.
Венгеров А. Б. Теория государства и права, 3-е-изд. — М.: Юриспруденция, 2000.
Гегель Г. Философия права. М., 1990.
Дегтярев А. А. Основы политической теории. М., 1998.
Дегтярев А. А. Теория принятия политических решений в структуре социальных и управленческих дисциплин// Полис. 2002. № 2.
Зудин А. Ю, Государство и бизнес в посткоммунистической России: цикличность отношений и возможности их институционализации, Полис, 1998, № 4.
Качанов Ю. Л. Политическая типология: структурирование политической действительности. М., 1995.
Конституция Российской Федерации — М.: Информационно-издательский дом «Филинъ», 1997.
Лепехин В.А., Лоббизм в России и проблемы его правового регулирования. М., 1999.
Любимов А. Институт лоббирования требует правового регулирования// Российская юстиция. — 1999. — № 5.
Марченко М. Н. Теория государства и права, 3-е-изд. — М.: Зеркало, 2000.
Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997.
Паппэ Я. Ш. Отраслевые лобби в правительстве России (1992;1996) // Pro et Kontra. 1996. т. 1.№ 1.
Рассолов М.М., Лучин В. О., Эбзеев Б. С. Теория государства и права — М.: Закон и право, 2000.
Сапунов Н.Р., Парфенов А. С. Учебно-метадические разработки по курсу: «Теории государства и права» — Томск: ТГУ, 1993.
Соловьев О. М. Политические институты. СПб. 2003.
Сюткина А.П., Костюшко С. Механизм регулирования лоббистской деятельности// Государство и право. — 1998. — № 1.
1 Юридическая энциклопедия. Под ред. М. Ю. Тихомирова. М, 1997, с. 69.
1 Локк Д. О гражданском правлении//Избранные философские произведения. В 2 т. М., 1960, т. 2, с. 85.
2 Там же с. 89.
1 Там же. с. 87.
2 Гамильтон, Медисон, Джей. Американские федералисты. Избранные статьи. М., 1990 с. 73.
1 Монтескье Шарль Луи О духе законов. Избранные произведения. М., 1955, с. 289.
2 Там же. с. 292−293.
1 Руссо Жан-Жак. Об общественном договоре. Трактаты — М., 1998. с.254
1 Семененко И. С., Перспективы социального партнерства в России и опыт Запада, Полис, 1998, № 4.с.
54.
1 Зудин А. Ю, Государство и бизнес в посткоммунистической России: цикличность отношений и возможности их институционализации, Полис, 1998, № 4.с.
81.
1Институт Президенства. «Известия», 1990, 29 марта.
2 Соловьев О. М. Политические институты. СПб. 2003. с.143
1 Конституция РФ. 1993. ст.
10.
1 Конституция РФ. 1993. ст.
93.
2 Там же. ст. 111, 117.
3 Там же. ст.
104.
1 Там же. ст 108.
2 Там же. ст. 80.
1 Там же. ст. 118, 120.
1 Там же. ст.
29.
1 Сморгунов Л. В. Управление в условиях неопределенности: в поисках моделей устойчивого развития// Сравнительное государственное управление: теория, реформы, эффективность/ под ред. Л. В. Сморгунова. СПб. 2000. с.
132.
