Ф. Бэкон «О достоинстве и приумножении наук» (Краткое изложение)

Таким образом, истинная индукция совершенно отлична от принятой до сих пор. Ибо бывшая до сих пор в ходу индукция, процесс которой состоит в простом перечислении примеров, есть нечто детское, она лишь выпрашивает свои заключения, как бы опасается опровержения своих выводов со стороны всякой противоречащей ей инстанции и в своих высказываниях апеллирует к гораздо меньшему числу случаев, чем следует, и даже среди них лишь к таким, которые находятся под рукой, к совершенно простым и обычным. А истинная индукция расчленяет и разделяет природу надлежащими исключениями и выделениями и приходит к утвердительным определениям предмета лишь тогда, когда она собрала и исследовала достаточное число отрицательных инстанций и исключила все определения, для предмета несущественные. Бог и, может быть, духи, вероятно, обладают силой непосредственно, путем простого утверждения, с первого взгляда познавать вещи такими, каковы они есть; но человеку доступны утвердительные определения вещи лишь путем предыдущего различения и исключения отрицательных случаев. Поэтому природа должна формально анатомироваться и разлагаться, конечно, не огнем природы, но божественным огнем духа.

Таким образом, задача истинной индукции в том, чтобы «да» следовало за «нет», утверждение за отрицанием, чтобы положительно определять можно было вещь лишь после того, как все определения, не относящиеся к ней, отделены от нее и отброшены. Таким образом, если надо исследовать какой-либо конкретный предмет, например теплоту, и отыскать его сущность, то по законам истинной индукции это исследование должно производиться так: сначала надо составить перечень всех вещей, которые, несмотря на различное вещество, из коего они состоят, имеют общее свойство теплоты, то есть теплы или восприимчивы к теплоте, как, например, лучи солнца, особенно летом и в полдень, отраженные и сгущенные солнечные лучи, огненные метеоры, воспламеняющие молнии, нагретые жидкости — словом, все тела, как твердые, так и жидкие, как плотные, так и разреженные (как, например, воздух), которые на некоторое время приближаются к огню. Затем надо сделать перечень противоположных, отрицательных инстанций, то есть не только вообще вещей, лишенных свойств теплоты, но имеющих большое родство с вещами, наделенными свойством теплоты, как, например, лучи луны, звезд и комет, теплота которых чувствами не воспринимается, но и особых ограничений утвердительных инстанций. Здесь в первом издании так же, как в заключении II отдела, было высказано порицание метода Бэкона. Но я вычеркнул это место, убедившись после вторичного чтения «Nov. org.» и других сочинений Бэкона, что оно неправильно и поверхностно. Здесь было замечено, что Бэкон «отдает нас на волю случая и вместо сокращения долгих путей опыта растягивает их до бесконечности». Во всяком случае опыт — долгий путь, но именно contructio inquisitionis сокращение исследования — один из моментов метода Бэкона.

Вся II книга «Nov. org.» посвящена прерогативам инстанций, то есть таким инстанциям, которые сокращают индукцию, попадают в центр вопроса. В этом отношении можно было бы упрекать Бэкона лишь в том, что он не указывает на талант, или даровитость, как будто его можно заменить методом или сделать даже излишним. После этого надо произвести сравнение тепловых и восприимчивых к теплоте веществ и установить различие степеней их теплоты, а именно постепенно, начиная с веществ, определенная степень теплоты которых вовсе не ощущается чувствами и которые имеют лишь возможность теплоты или восприимчивость к ней, до веществ действительно теплых, или таких, теплота которых воспринимается чувствами. По выполнении этого следует важнейший акт, с которого только и начинается собственно сама индукция, — исключение всех определений, не относящихся к сущности теплоты, например определения космического, так как оно свойственно не только небесным телам, но и обыкновенному земному огню; определения тонкости, так как и самые плотные вещества, как металлы, могут быть теплыми; определения местного передвижения и так далее. Лишь после этих отрицаний истинная индукция приходит наконец к положительному выводу, к утвердительному определению сущности теплоты.

Но как бы истинная индукция ни отличалась от принятой до сих пор, она также сильно отличается от метода эмпирии. Ибо эмпирия не выходит из пределов особенного, она всего лишь переходит от опыта к опытам, от одних попыток к новым попыткам; индукция же извлекает из попыток и опытов причины и общие положения, а затем выводит новые опыты и попытки из этих причин и общих положений или принципов. Поэтому индукция не остается на поверхности, она постоянно как бы поднимается и опускается: вверх к общим положениям, вниз к экспериментам.

Заключение

.

" Опыт" - главная категория в философии Бэкона, ибо с него начинается и к нему приходит познание, именно в опыте проверяется достоверность знания, именно он дает пищу разуму. Без чувственного освоения действительности разум мертв, ибо предмет мысли всегда черпается из опыта. «Самое лучшее из всех доказательства есть опыт», — пишет Бэкон. Опыты в науке бывают плодоносными и светоносными, первые приносят новые знания полезные человеку, это низший вид опытов; а вторые — открывают истину, именно к ним должен стремиться ученый, хотя это трудный и долгий путь.

В этом пути его будут сопровождать главные методы познания, «один воспаряет от ощущений и частностей к более общим аксиомам… Другой же — выводит аксиомы из ощущений». Это не что иное, как индукция (от частного к общему) и дедукция (от общего к частному). Дедуктивный метод был хорошо отработан в Логике Аристотеля и более поздних работах. Заслуга Бэкона в философском обосновании индукции.

Индукция может быть полной и неполной. Полная индукция — это идеал познания, она означает, что собраны абсолютно все факты, относящиеся к области изучаемого явления. Нетрудно догадаться, что это задача сложная, если не сказать недостижимая, хотя Бэкон верил, что со временем наука решит эту задачу; поэтому в большинстве случаев люди пользуются неполной индукцией. Это означает, что обещающие выводы строятся на материале частичного или выборочного анализа эмпирического материала, но в таком знании всегда сохраняется характер гипотетичности.

Например, мы можем утверждать, что все кошки мяукают до тех пор, пока нам не встретится хоть одна немяукаящая кошка. В науку, считает Бэкон, нельзя допускать пустые фантазии, «…человеческому разуму надо придать не крылья, а скорее свинец и тяжести, — чтобы они сдерживали каждый прыжок и полет». Для того чтобы добраться до истины, науке необходимо накопить огромное количество плодоносных опытов, подобно муравью, который по песчинке собирает свой муравейник, в отличие от паука, создающего из самого себя затейливый узор своей паутины. С муравьями Бэкон сравнивал ученых-естествоиспытателей, а с пауками ученых-схоластов, книжников. Если первые приносят пользу людям, то вторые — задерживают развитие познания.

Однако наилучшим типом ученого он считал — ученого, который как пчела по крупице собирает нектар опыта, чтобы получить из него новый, ценный и полезный как мед продукт — полезные знания, способные изменить мир для блага человека. Таким образом, философия Ф. Бэкона — это первый гимн научному знанию, формирование основ современных ценностных приоритетов, зарождение «нового европейского мышления», которое остается господствующим и в наше время.

1. Ф.Бэкон. О достоинстве и приумножении наук. // Антология мировой философии. М., 2001

Конец формы

Конец формы

Ф.Бэкон. Новый органон// Антология мировой философии. Т. М., 1970, с. 194

Ф.Бэкон. Новый органон// Антология мировой философии. Т. М., 1970, с. 194

Ф.Бэкон. О достоинстве и приумножении наук.// Антология мировой философии. М., 2001, с. 209

Ф.Бэкон. О достоинстве и приумножении наук.// Антология мировой философии. М., 2001, с. 195

Ф.Бэкон. О достоинстве и приумножении наук.// Антология мировой философии. М., 2001, с. 196