Н. А. Бердяев «О назначении человека»

Рай и ад есть духовная жизнь человека. Но как же можно мыслить рай если существует ад? Ответ в том, что добро не злых обрекает на муки, а распинает себя ради злых, спускается в личине Христа в ад и освобождает томившихся там, таким образом будет достигнуто всеобщее спасение, единство всех людей с космосом. Истинное добро — спасает и просветляет, а не наказывает.

Поступай так, как будто ты слышишь зов Божий, и призван в свободном и творческом акте участвовать в Божьем деле, раскрывай в себе истинную, чистую совесть, борись со злом в себе и вокруг себя, но не оттесняя злых в ад, а способствуя их просветлению и спасению (с. 241−252).

Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого Неблагочестивое размышление. Кризис христианства. Критика откровения Есть два кризиса: кризис мира внехристианского и антихристианского и кризис мира христианского, кризис внутри самого христианства. Слабость христианства в мире означает переход к христианству эсхатологическому, обращенному к свету грядущего. Эсхатологическое христианство и будет религия Духа, религия Троичности, исполняющей обетование, надежды и ожидания.

То, что восстает в человеческом страдании против Бога во имя человека, и есть восстание самого истинного Бога и во имя его.

Человек создает Бога по своему образу и подобию, придавая ему характер человечности, сострадательности. В истинной человечности раскрывается не только природа человека, но и сам Бог.

Древняя душа погружена в магию, язычество. С помощью магии она боролась со стихийными силами, и с ее же помощью общалась с Богами. И чтобы искупить грехи использовала человеческие страдания.

Ложные учения вели к рабьему поклонению перед силой и властью, к оправданию зла.

В мире действует не только Бог, но также рок, случай. Он продолжает действовать там, где мир покидает Бога и где Бог покидает мир. Бог есть Дух, т. е. свобода. Бог есть инкогнито в мире, и с этим связана свобода человека. Люди с трудом могут вынести инкогнито Бога. Они бы хотели царственного величия Бога и богочеловека. Они сначала рационализируют, приспособляют к своему уровню Промысел Божий. Потом они восстают против собственных ложных идей, делаются атеистами, причем двух типов — атеист страдающий и атеист злобный.

Бог не есть объект, не есть предмет, Бог есть Дух. К тайне Духа нельзя приобщиться ни в какой объективации, она никогда не являет себя в объекте, в объекте возможна лишь символика Духа, но не реальность.

Единственный верный путь есть путь интуитивного описания духовного опыта. В откровении активен и Бог и человек, откровение носит богочеловеческий характер.

В критике откровения огромное значение имеет проблема отношения откровения в истории. Христианство есть откровения Бога в истории. Тайна христианства связана в боговоплощением. Христианское откровение есть откровение Духа, действующего в истории. Христианское откровение и действовало в истории, и было искажено в истории.

Историчность искажает. Христианство искажено историчностью, историческим временем. Историзм не знает смысла. Лишь мессианское сознание конструировало историческое и делает возможным раскрытие смысла истории. Мессианское сознание ждет откровения в грядущем явлении, сообщающем высший смысл истории, явление Мессии и мессианского царства (с. 256−266).

Диалектика божественного и человеческого в германской мысли. Значение Ницше. Диалектика Троичности.

Тема богочеловечества — основная тема христианства. Христианство — антропоцентрично. Оно возвещает освобождение человека от власти космических сил и духов. Оно предполагает веру не только в Бога, но и в человека. В исторической судьбе богочеловечности то божественное поглощало человеческое, то человеческое поглощало божественное.

Для диалектики божественного и человеческого огромное значение имеет судьба немецкой мистики и немецкой философии. Германская мысль и германская мистика всегда склоняются к пантеизму, таковы свойства германского духа. Основой немецкой мысли есть взаимоотношения божественного и человеческого.

Представитель германской мистики — Мейстер Экхард — идея Божества, которая приоткрывает большую глубину, чем идея Бога — Творца мира, и находится вне противоположения субъекта и объекта. Бог уже есть вторичное.

Для экзистенциальной диалектики божественного и человеческого очень важен Лютер, который связан в германской мистикой. Лютер отрицает свободу человека и утверждает исключительное действие Бога и Божьей благодати в религиозной жизни. Единственное, что должно исходить от человека, это вера.

Германская идеалистическая философия — представитель -Я. Беме. Основная тема — познание божественного разума. Все происходит от благодати. Акт познания совершается универсальным духом.

Следующим представителем направлением в немецкой философии является Фейербах. Согласно ему, человек сотворил себе Бога по своему образу и подобию, отчуждая в трансцендентную сферу свою собственную высшую природу. Вера в Бога была порождением слабости и бедности человека.

Следующий представитель — Макс Штирнер. Он отрицает реальность человека, общества и других общностей, для него реально только собственное «Я», Единственный — и весь мир лишь его собственность.

У Карла Маркса по-другому явится божественно-универсальное и всеобщее — как социальный коллектив, как грядущее совершенное общество, в котором также может потонуть человеческая личность.

Основная тема жизни и творчества Ницше: как пережить божественное, когда Бога нет, как пережить экстаз, когда мир и человек так низки, как подняться на высокую гору, когда мир так плосок? Основная тематика творчества — отношение человеческого и божественного — как сверхчеловеческое; творчеством человека, который должен творить новые ценности, и страданием, героической силой сопротивления страданию.

Про Гегеля говорят, что он заменил христианскую религиозную Троичность троичностью чисто философской, в которой теряется религиозный смысл. Предвечная Человечность есть Божье Другое, второй лик Божества. Человеческая и космическая общность в свободе и любви есть разрешение Божественной Троичности, третий лик Божества.

Статистическое понимание Бога сохранить не возможно. Именно христианский Бог, Бог религии распятой Правды, может быть понят лишь динамически (с. 266−281).

Развитие и новизна Жизнь мира — движение, изменение положения в пространстве и времени. Жизнь имеет тенденцию или к возрастанию и развитию, или к разложению и смерти.

Реализация человеческой личности предполагает изменение и новизну, но предполагает и неизменное, без чего нет личности (верность себе). Подлинное развитие — результат внутреннего процесса.

Творческий акт свободы не есть результат развития, развитие есть результат творческого акта свободы, которая объективируется.

Мировоззрение есть не только процесс, идущий от человека к Богу. Бог требует творческой новизны от человека, ждет дел человеческой свободы.

Вера человека должна пройти через критику, через борение духа, и только тогда она приобретает высшую ценность, человек закаляется и готов к высшей степени духовности (с. 281−285).

Страх Страх лежит в основе жизни мира. Храбрость есть не столько отсутствие страха, сколько победа над ним, и притом в определенном направлении. Всюду и во всем остается задача победы над страхом, унижающем человека. Насилие и жестокость есть порождение страха. Страх разрушителен. Он неразрывно связан со временем, с тем, что будет будущее, что есть угроза от изменения во времени.

Парадоксальность положения в том, что как раз то, что освобождает от страдания, т. е. небытие и т. п. вызывает наибольший ужас.

Страх правит миром. Власть по природе своей пользуется страхом. Человеческое общество было построено на страхе. Произошло приспособление истины и обыденности из страха. Страх закрывает истину. Страх связан с жестокостью. Страх в обществе — недоверие к человеку.

Страх всегда имеет отношение к страданию, он переживается как страдание, и он есть боязнь страдания.

Страх идет из глубины подсознательного. Сознание может увеличивать страх, со страхом связана острота сознания. Лишь из сверхсознательного идет окончательная победа над страхом (с. 285−289).

Страдание Судьба каждой жизни в мире, достигнувшей индивидуализации, есть страдание. С мукой человек рождается, умирает.

Страдание есть основная тема всех религий искупления. В страдании человек проходит через минуты богооставленности, и через страдание же он приходит к общению с Богом.

Страдание человека связано с тем, что он одинок. Люди разделяются как бы на две расы: на тех, которые мучительно чувствуют страдания мира и людей, и на тех, которые к этому сравнительно равнодушны.

Источник страдания нужно видеть в несоответствии природы человека и объективной мировой среды, в столкновении «я» с чуждым «не-я». Человек по своему положению в мире находится в дисгармоническом состоянии — это нарушение и вызывает страдание.

Смерть самое большое страдание — как прохождение через момент абсолютной разобщенности, разрыва и уединения.

Больше всего страдают лучшие люди, через утонченность своей души, чувствительности к боли душевной и физической. Человек может усиливать свое страдание, чтобы меньше страдать — это экзистенциальная диалектика страдания.

Есть два страдания: которые устраняются и побеждаются изменением социального строя и развитием научного знания; и страдание, которое есть наша трагическая судьба в мире, рок. Страдание побеждается любовью, состраданием, творчеством человека, хотя все названные элементы могут вызвать страдание. Страдание — испытание человека, его духовных сил (с. 289−299).

Зло Страдание и зло — связаны, но не тождественны. Зло не только есть, но и преобладает в мире.

Борьба против зла легко сама приобретает характер зла, заражается злом. Слишком большие враги зла сами становятся злыми. Выбирают злые способы борьбы. Доброта вызывает к себе пренебрежительное отношение и кажется неинтересной и пресной.

Не существует абсолютно демонических натур, народов. Существует лишь демоническое состояние людей и народов.

У людей всегда есть потребность в враге, который виновен во всех бедах. Революция такого врага выдумывает.

Поддерживая право государство хранит добро, но оно создает и свое собственное зло.

Зло есть лишь путь, испытание, срыв. Грехопадение — испытание свободы. Зло объясняют свободой.

Со злом нужно бороться. Но вместе с тем прохождение через опыт зла было путем вверх, а духовная сила пробужденного им сопротивления и порожденное им знание. Зло бессмысленно, и оно имеет высший смысл. Опыт от зла невозможен, обогатить может лишь духовная сила, которая обнаруживается в преодолении зла.

Две противоположности в человеке вызывают зло, или душевная пустота.

Зло — отрыв от центра, приобретение автономности, самостоятельное существование частей.

Победа над злом есть победа над смертью, это воскрешение жизни, зарождение новой. Смерть, это предельное зло, есть один из путей к вечности (с. 299−305).

Война

Война есть основное явление нашего мирового эона. Это факт не только человеческой, социальной, исторической жизни, но и жизни космической.

Война — предельное выражение всякого пути к реализации своих целей посредством силы.

Психология фанатизма, исключительной приверженности какой-либо идее, религиозной, национальной или политико-социальной, неизбежно ведет к войне. Действовать — значит встречать противодействие, бороться и в конце-концов воевать. У людей есть потребность драться. Война создает свой тип общества, и всякое государство носит на себе символику войны. Война как зоологическая стадия в развитии человечества, есть грех и зло, но и она выводит из принижающей обыденности, возвышает над мещанской жизнью. Война делала возможным героические подвиги человека, но и разнуздывала самые низшие инстинкты человека.

Война крайняя форма господства общества над личностью, явление гипнотической власти коллектива над личностью. Война — выявление зла. При злом состоянии нашего мира война может быть меньшим злом. Если война захватная и поработительная это абсолютное зло, то война освободительная — не только оправданна, но и может быть священной. Также можно сказать и о революции. Война и революция — судьи людей и народов, живущих в разрыве богочеловеческих связей, в изоляции не только человеческого вообще, но и отдельных частей человеческого.

Метафизическая проблема войны есть проблема о роли силы в мире. Главным вопросом остается сохранение человечности в условиях войны (с. 305−311).

Человечность Подлинная человечность — богоподобное, божественное в человеке. Человек сам малочеловечен. Бог требует от человека человечности, чтобы человек был свободен. Реализуя в себе образ божественный, человек реализует образ человеческий. Богочеловечность — тайна рождения Бога в человеке и человека в Боге — существует предвечная человечность в Боге, существует предвечный Человек. Человечность существует в вечности и должна реализоваться во времени. Человек — вместилище конечного и бесконечного.

Подлинное соединение людей между собой свидетельствует о богочеловеческой связи.

Человек не цельное существо — человек половинчатый, ч. т. половое существо.

Человечность — основа должного, желанного общества. Это не социализация, а спиритуализация человеческой жизни. Социальный вопрос есть вопрос человечности.

Человечность связана с любовью и жалостью. Нет начала выше жалости, которая соединяется с чувством свободы и достоинства. Любовь же должна быть одухотворена, проникнута духовным началом. Любовь богочеловечна. Она бессмертна.

Человечность божественна. Это целостное отношение к человеку и жизни, не только к человеческому миру, но и к миру животных. Это раскрытие творческой природы человека (с. 311−320).

Духовность Завоевание духовности есть главная задача человеческой жизни. Она нужна для борьбы человека в мире.

Дух есть свобода и свободная энергия. Прорывающаяся в природный и исторический мир. Дух-свобода, высшая качественная ценность.

Духовность всегда субъективна. Достижение духовности есть освобождение о власти мировой и социальной среды. Рост духовности осуществляется заключенной в человеке духовной силой. Духовная сила в человеке не только человеческая, но и богочеловеческая. Духовность овладевает и преображает душу и тело. Существуют разные типы духовности: христианская, внехристианская и т. п. Но есть универсальные и вечные основы духовности.

Духовность должна преображать, а не подавлять страстную природу человека. Но есть возможность примитизировать, формализовать духовность.

Духовность — сила, поддерживающая личность в человеке. Она несет с собой освобождение, человечность.

Духовность в религиозной терминологии есть раскрытие в мире и человеке Святого Духа — рождается богочеловеческая духовность (с. 320−326).

Красота Красота как характеристика высшего качественного состояния бытия, высшего достижения существования. Красота как целостное качество, как конечная цель мировой и человеческой жизни. Красота — идеал. Красота связана с формой, но красота также связана и с творческой силой жизни, с устремлением к бесконечности. Красота требует творческой активности субъекта. Она всегда преображение. Соединение красоты с истиной есть целостное преображение, просветление жизни (с. 326−331).

Бессмертие Проблема бессмертия — основная проблема человеческой жизни. Вопрос о смерти и бессмертии неразрывно связан с сознанием личности, с личной судьбой. Трагичность смерти бессмертного существа. Борьба человека со смертью во имя бессмертия.

Человеческая личность реальнее всего мира, она в ядре своем принадлежит вечности. Человеческая душа ограничена телом, зависит от природной необходимости, но она внутренне бесконечна. Человек ищет личного бессмертия, бессмертия в субъекте.

Смерть самое страшное зло, которое больше всего страшит человека, и через это зло раскрывается выход к вечной жизни.

Существует конфликт между личным бессмертием и деторождением, родовым бессмертием.

Целостное сознание ведет к бессмертию. Бессмертное в человеке связано также с памятью. Бессмертие есть просветленная память.

Человек стремится к целостному бессмертию, к бессмертию человека, а не сверхчеловека, интеллекта, идеального в себе начала, а не безлично-общего.

Смерть есть переход от полусна (земная жизнь), к бодрствованию, к пробуждению. Бессмертие — переход к полному сознанию (сверхсознание).

Духовное понимание бессмертия соответствует более высокому сознанию. Духовное понимание совсем не означает, что бессмертна только духовная сторона человека. Духовно нужно понимать и воскресение тела. Человек бессмертен потому, что в нем есть божественное начало (с. 331−340).

Мессианизм и история История создается ожиданием, что в грядущем будет великое явление — Мессии или мессианского царства. Движение истории есть движение к этому мессианскому явлению, которое принесет с собой освобождение от рабства и страдания, принесет благо. Мессианское сознание рождается в страдании.

Идея прогресса. В ней мыслится каждое человеческое поколение и каждая человеческая личность как средство для последующих поколений, для грядущего совершенства, для Царства Божьего на земле, в которое войдут счастливцы, а не все поколения умерших, превращенных в средство.

Мессианская идея совсем не означает оптимистического взгляда на историю. В ней нарастает не только добро, но и зло, потому история должна кончиться.

Мучительность проблемы мессианизма и истории в том, что человек не может во имя мессианской идеи сбросить с себя тяжесть истории, отказаться принять ее на себя, он обязан нести этот груз. Установлено 4 типа мессианизма:

Национальный или универсальный посюсторонний или потусторонний победный или страдательный личный и безличный.

Проблемы отношения истории ко времени — совершение творческих актов, которые приносят новизну; истории к свободе — со смыслом предполагает существование свободы; истории к личности — конфликт личности и истории есть основной конфликт человеческой жизни.

Столкновение мессианских русской (идея осуществления правды, братства) и германской (господство избранной расы) идей (с. 340−348).

Религия духа. Благочестивое размышление Новое откровение — восполнение и завершение христианского откровения, доведение его до подлинной вселенскости. Откровение духа зависит и от творческой активности человека. Это откровение человека Богу.

Святой Дух есть принцип соединения Бога и творения. Религия Духа как религия Троичности. Наступление новой эпохи Духа, в которою войдут высшие достижения духовности, предполагает изменение человеческого сознания, новую его направленность.

Религия Духа — религия совершенствования человека. Это ожидание, что будет раскрыта новая человеческая и человечная общественность, излучающая милосердие и любовь. Это ожидание раскрытия нового отношения между человеком и космосом и космического преображения.

Вселенская религия есть религия Духа, очищенного от порабощающих наслоений, Духа Святого, в котором полнота откровения и освобожденность. Это и есть вечное Евангелие. Человек есть смешанное существо. Он — соединение творения и Творца, материи и хаоса. Творчество в мире есть как бы восьмой день творения. Новая эпоха Духа предполагает тотальное изменение человека: моральное, интеллектуальное, эстетическое, социальное. Это появление новых душ.

В откровении Духа в ином свете должен явится апокалиптический конец (с. 348−354).

Конец вещей и новой эон Весь ход мыслей в книге ведет к проблеме конца не как к одной из проблем в числе других, а как к проблеме всеобъемлющей и главной. «Тезис: мир имеет начало во времени и заключен в границах пространства». «Антитезис: мир не имеет ни начала, ни границ в пространстве, но бесконечен как в пространстве, так и во времени».

Тезис и антитезис преодолеваются, сливаются в синтезе. Противоречия и порождают развитие. Единство бытия и ничто порождает становление, развитие. Развитие в мире предполагает ничто. Диалектика конечного и бесконечного постоянно разрешается, но не завершается.

Вечность раскрывается лишь при перспективе конца.

Развитие происходит через противоречие, хотя и не дающее никакого разрешения. Конец — преодоление времени космического и времени исторического. Времени больше не будет. Это конец времени.

Конец мира и истории есть преодоление объективации, преодоление мира отчужденности, необходимости, безразличия.

Эсхатологическое откровение — откровение в Духе и Истине, оно вечное. Чистая, не искаженная Истина сжигает мир. Цель — достижение цельности.

Главная истина человека — нельзя спасаться индивидуально. Но и она должна быть заменена идеей творческого преображения и просветления, идеей совершенства жизни (с. 354−357).

Заключение

Нравственная и культурная ценность сочинений Бердяева не исчезает оттого, что их автор стоит на религиозных позициях, и застревает в каких-то противоречиях. Бердяев принадлежит к тому типу русских мыслителей, которых мы зовем правдоискателями. Они ищут высшей правды и по-иному, чем с точки зрения вечности, не видят мир. Бердяев сверяет свой путь по звездам, а не по учебному компасу. Он более озабочен тем, каким быть миру, нежели тем, каков он есть. Представьте, что правдоискатели исчезли. Тогда мир потеряет спасительное чувство недовольства собой, предохраняющее нас от душевной сытости. Правдоискатели стоят на страже социального и нравственного совершенствования людей. В роковые минуты правдоискатели-идеалисты вдруг оказываются насущно необходимыми человеку, а их вечный призыв к духовному возрождению находит отклик в сердцах и умах людей.