Демократия: недостатки и пороки

• Введение
• 1. Общая характеристика демократии
• 1.1 Понятие демократии
• 1.2 Некоторые проблемы определения понятия «демократия»
• 2. Проблемы и недостатки демократии
• 2.1 Недостатки прямых форм демократии
• 2.2 Противоречия демократического устройства
• Заключение
• Глоссарий
• Список использованных источников
• Приложения

Принципы демократии признаются во всем мире, исключение составляют лишь некоторые диктаторские режимы. Они закреплены во Всеобщей декларации прав человека и гражданина, принятой Генеральной Ассамблеей ООН в 1948 году.

Это не означает, конечно же, что все демократии одинаковы. Демократия в Японии отличается от демократии в США, шведская демократия не совпадает в деталях с французской. И тем не менее, во всех демократиях есть нечто общее.

Прежде всего, в конституциях и законах демократических стран закреплены личные и политические права и свободы граждан. Провозглашено и обеспечивается равенство людей перед законом и судом. Гражданам предоставлены равные возможности обустроить свою жизнь.

Еще одна общая черта демократии — разделение властей. Законодательную, исполнительную и судебную власти в этих государствах осуществляют разные и вполне самостоятельные органы. Одни принимают законы, другие по этим законам управляют, третьи судят. Люди, обращаясь в суд, могут не только разрешать споры между собой, но и оспорить неправомерные действия чиновников.

Разделение властей подразумевает не просто разделение полномочий между органами власти, но и их взаимный контроль, когда одна ветвь власти побуждает другую исполнять закон.

Очень важна и такая общая черта демократии, как выборность президента, членов законодательных собраний, глав исполнительной власти, органов местного самоуправления. Выборы только тогда считаются демократическими, когда выбирают среди нескольких соперников-кандидатов, а не просто голосуют за единственного кандидата. Поскольку каждый гражданин имеет право избирать и быть избранным, значит, все равны в реализации верховной власти народа.

Таким образом, целью курсовой работы является теоретический анализ недостатков и пороков демократии.

Для детального изучения данной цели мы выделяем следующие задачи для раскрытия темы:

исследовать понятие демократии;

выявить некоторые проблемы определения понятия «демократия» ;

проанализировать недостатки прямых форм демократии;

охарактеризовать противоречия демократического устройства.

Объектом данной работы является институт демократии.

Предмет исследования составляет анализ недостатков и пороков демократии.

Структура курсовой работы. Работа состоит из введения, двух основных глав, заключения, глоссария, списка использованной источников и приложений.

1. Общая характеристика демократии

1.1 Понятие демократии

С принятием Конституции в декабре 1993 г. наша страна перешла в качественно новый этап своего развития. Распад СССР, переход от плановой экономики к рыночной, смена административных методов управления новыми методами управления современной Россией потребовали адаптации управленческой системы к особенностям развития государства.

В настоящее время Россия переживает серьезные перемены в связи с изменением системы управления государством, реформированием Вооруженных сил РФ, пенсионной реформой, реформой образования и здравоохранения. Соответственно, осуществляются перемены и в сознании граждан, всех слоев населения, и в самой структуре государства, что, в свою очередь, влияет на жизнь каждого гражданина страны. Так, в последние годы мы наблюдаем активизацию гражданского общества, его развитие, желание участвовать в управлении страной. В связи с этим необходимо определить, можно ли говорить о роли гражданского общества в публичном управлении современной Россией, связывать понятия «публичное управление», «гражданское общество» и «демократия» в контексте развития нашей страны Груздева, И. В. Право и демократия: региональные аспекты развития федерализма в России. Вологда: ВИПЭ ФСИН России, 2012 — С. 175. .

Понятие публичного управления появилось в России относительно недавно, однако в последнее время этой категории политики и экономики уделяется все больше внимания.

Проанализируем современные трактовки понятия «публичное управление». Так, В. Е. Чиркин понимает его следующим образом: «Публичное управление — это нормотворческая, распорядительная, контрольная, организационная и иная деятельность. Она осуществляется на основе установленных норм, правил, процедур». Кроме того, исследователь определяет публичную власть через понятие «территориального публичного коллектива как особого вида объединения народа или его части, отличающегося особыми формами образования, высокой степенью централизации в пределах своей территории, особым характером связей между его членами и специфическими свойствами принуждения, которые имеют публично-властный характер». В свою очередь, Я. Я. Кайль пишет: «Активная обратная связь органов исполнительной власти с гражданским обществом через партисипацию (привлечение населения к добровольному участию в правительственных проектах и мероприятиях местного самоуправления) расширяет уровень их сотрудничества, улучшает качество принимаемых решений, оптимизирует расходование государственных (муниципальных) ресурсов, повышает эффективность деятельности правительства и, как следствие, уровня и качества жизни населения в целом». Наконец, В. Ф. Халипов определяет публичную власть так:". власть (в присутствии публики), открытая народу и его суждениям, общественная по характеру, не частная, вовлекающая в управление широкие круги управления". Последнее определение кажется нам наиболее подходящим в контексте данного исследования Беседин, А. А. Функциональные характеристики правовой идеологии как элемента правовой системы современного общества. М.: Красная звезда, 2014 — С. 77. .

Сопоставив упомянутые дефиниции, можно сделать вывод о том, что объектом публичного управления является деятельность государства и иных субъектов публичной власти, которая призвана соответствовать общественным интересам и должна решать общественно значимые задачи. Целью публичного управления может быть деятельность публичных коллективов с целью оптимизации условий функционирования общества. Другими словами, публичное управление — это определенное воздействие субъекта, который обладает публичной властью, на объект в целях реализации каких-либо общественных интересов. Мы полагаем, что в современной России под субъектом публичного управления следует понимать гражданское общество, поскольку именно его волеизъявление и участие в процессе управления государством и определяют вектор деятельности высших органов государственной власти. Это утверждение вытекает из главного документа нашей страны — Конституции Российской Федерации, принятой на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г.

Статья 1 Конституции гласит: «Российская Федерация — Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления». Современная научная литература определяет демократию как «форму правления государством, отличающуюся участием граждан в управлении, их равенством перед законом, предоставлением личности политических прав и свобод». Так, Ф. Шмиттер и Т. Л. Карр считают, что «современная политическая демокpатия есть система упpавления, при котоpой власти отвечают перед гражданами за свои действия в общественной сфеpе, а граждане реализуют свои интересы чеpез конкуpенцию и взаимодействие своиx выбоpныx пpедставителей. Ключевой элемент демократии — полноправие гpаждан». Другими словами, демократия — это возможность и правомочие граждан напрямую влиять на деятельность государства в сферах управления Абрамова, М. Г. Право. М.: ИНФРА-М, 2014 — С. 86. .

Исследователь современного общества А. В. Волкова определяет, что в ходе эволюции публичного управления неумолимо возрастает роль общества, делается все больший акцент на значимости публичного участия, возрастает роль так называемых публичных ценностей, что влечет за собой и новое понимание такой категории, как «ценность государственных услуг». Соответственно, ценности, формируемые гражданами, т. е. «публикой», вырабатываемые путем публичных дискуссий, в которых принимают участие все без исключения граждане, впоследствии становятся ориентирами для ведения политики государственной властью. Вышесказанное дает нам основания постулировать факт неразрывной взаимосвязи демократии как формы правления государством и публичного управления как формы ее реализации.

Реализация своих законных прав и интересов, определение публичных ценностей, участие в управлении страной, как мы упоминали выше, осуществляются гражданами, представителями «публики». Именно эта активная публика и является своего рода ядром управления, той движущей силой, которая позволит нашей стране успешно развиваться. Следует отметить, что в рамках проводимых в современной России демократических реформ значение гражданского общества неуклонно возрастает. В качестве предпосылок усиления гражданского общества в публичном управлении мы рассматриваем факторы, определяющие развитие публичного управления и исторически, и на современном этапе. Такими факторами следует считать природно-климатический (географический), территориальный, этнопсихологический (ментальный), информационно-технологический, политический и экономический. Современные ученые определяют гражданское общество как «политико-публичную форму человеческого бытия, как сообщества граждан, в рамках которого каждый индивид — актор, заинтересованный в обеспечении достойной жизни для себя и для других, осуществляет политическую активность, реализуя свои интересы и удовлетворяя естественную потребность в общении, достигает общего блага. При этом «понятийно гражданское общество акцентирует свою независимость от государства и одновременно активное взаимодействие с ним». Таким образом, одной из ключевых функций гражданского общества является неразрывная связь с органами управления, направленная на достижение благополучия граждан страны.

Однако, по сути, гражданское общество — это проявление всего того неполитического, что есть в отношениях гражданина с государством. Это вероисповедание, свобода выбора политических предпочтений, национальные особенности, демографический фактор и многое другое — все, что мы можем назвать сферой самопроявления гражданина. Именно она становится особенно важной в условиях современной России. Невозможно уповать на успех проведенной реформы, опираясь только на факт издания нормативно-правового акта.

Тем более это невозможно в такой многонациональной, «многогранной» стране, как Российская Федерация, в современный сложный и важный период становления нового общества.

Именно в такие моменты становится особенно важным сохранить достигнутое и минимизировать риски любых кризисных ситуаций.

Однако желания недостаточно, и здесь эффективным оказывается инструмент публичного управления, форма управления, которая дает возможность активно участвовать в жизни государства, влиять на процессы, происходящие в стране, и решения, принимаемые государственными органами власти, предотвращать кризисы.

Особо следует остановиться на неуклонном возрастании роли «высоких технологий» в реализации своих законных прав и свобод гражданским обществом путем осуществления публичного управления, что и определяет по сути «демократию» современной России Абрамова, М. Г. Право. М.: ИНФРА-М, 2014 — С. 87−88. .

В качестве примеров можно привести и электронную площадку «Общероссийского народного фронта», цель которого нынешний президент нашей страны В. В. Путин определил как «возможность каждому созидать великую страну, великую Россию», проект «Электронная Россия», создание системы «Открытое правительство», целью которого является формирование новых для России механизмов взаимодействия экспертного сообщества, структур гражданского общества и органов власти, что обеспечит, в свою очередь, вовлечение в процесс сбора и анализа информации, обсуждения и выработки решений значительного количества людей, представляющих различные точки зрения, интересы и обладающих разным горизонтом планирования, собственно говоря, самого гражданского общества. Кроме того, благодаря развитию высоких технологий, повышению доступности информации для каждого гражданина нашей страны развиваются «негосударственные» формы проявления деятельности гражданского общества. Примером тому могут служить электронная площадка «Сердитый гражданин», которая ярко демонстрирует способность гражданского общества самостоятельно взаимодействовать с органами публичной власти, информационная система общего пользования «Демократор», на базе которой реализуется защита конституционных прав и свобод граждан и др. Безусловно, следует принимать во внимание также тот факт, что развитие этой сферы технологий дало толчок такому понятию, как «оппозиционные движения», хаотичное распространение неправительственных некоммерческих организаций, которые, в свою очередь, своей деятельностью могут наносить вред конституционному строю нашей страны, ее благополучию.

1.2 Некоторые проблемы определения понятия «демократия»

Термин «демократия» является одним из наиболее распространенных в политологии и юридической литературе в России. Как известно, демократия с древнегреческого дословно переводится как народовластие (власть, воля народа).

Для понимания демократии как народовластия необходимо определиться по содержанию понятия «народ» и рассмотреть его соотношение с другими категориями конституционного права. Это тем более необходимо, что в науке нет единства мнений по этим проблемам Груздева, И. В. Право и демократия: региональные аспекты развития федерализма в России. Вологда: ВИПЭ ФСИН России, 2012 — С. 176−177. .

В советский период истории России единственно верным в отечественной науке признавалось марксистско-ленинское понимание народа как совокупности трудящихся. Примером может служить следующее определение: «Под народом понимается определенная историческая общность людей, которая изменяется в зависимости от задач прогрессивного развития, решаемых обществом в данный период. Сообразно с ним народ может состоять лишь из трудящихся либо включать и те социальные слои, которые объективно участвуют в решении задач прогрессивного развития страны.

Приведенная концепция имела ярко выраженным классовый характер, служила идеологическим обоснованием сначала юридического, а потом только фактического ограничения прав и свобод отдельны категорий граждан.

В современной российской юридической литературе распространено определение категории «народ» как совокупности граждан определенного государства. При этом можно выделить широкое и узкое понимание этой категории. В широком смысле в понятие «народ» отождествляется с понятием «граждане» и определяется как принадлежность данной ассоциированной в рамках единого государства, совокупности людей к соответствующему государству". В этом смысле народ, по мнению русского ученого О. Кокошкина, «образует физический субстрат государства; из него проистекает та психическая сила, на которую опирается государственная власть» Беседин, А. А. Функциональные характеристики правовой идеологии как элемента правовой системы современного общества. М.: Красная звезда, 2014 — С. 78−79. .

В узком смысле под понятием «народ» понимают только избирательным корпус, т. е. граждан, обладающих избирательным правом.

Более верным представляется широкое толкование понятия «народ», ибо было бы несправедливо исключать из его состава такие категории граждан, как дети, недееспособные граждане, лишенные избирательных прав решением суда, граждане, находящиеся в местах лишения свободы по вступившему в силу обвинительному приговору суда. Не пользуясь рядом политических прав в силу оснований, предусмотренных законом, они не перестают быть частью народа.

В конституционной теории западных стран категория «народ» фактически отождествляется с категорией «нация». Так, А. Эсмен утверждал: «Нация, которой принадлежит суверенитет, будучи не реальной личностью, а совокупностью индивидуумов, не может сама иметь волю. Эквивалент этой воли, необходимый для отправления суверенитета, может находиться лишь в согласованных волях известного числа индивидуумов, взятых в нации. Составная их голосов, или вотумов, считается выражением национальной воли. Право принимать участие в этом совещании и есть то, что называется политическим избирательным правом; те, которые ими обладают, или политические избиратели, составляют легальную нацию». Часть приведенной цитаты о политических избирателях, составляющих нацию, доказывает фактическое отождествление автором понятий «нация» и «народ» .

Попытка разграничить понятия народного и национального суверенитета, а следовательно, и их носителей, принадлежит М. Прело. По его мнению, национальным суверенитет носит чисто представительский характер, а народным суверенитет ведет к непосредственной демократии.

Соотношение понятий «народ» и «нация» — проблема, которая не решена и не имеет однозначного ответа и сегодня в науке. Если народ — совокупность граждан, то нация — «историческая общность людей, складывающаяся в процессе формирования общности их территориальных, экономических связей, литературного языка, некоторых особенностей культуры и характера». Из анализа определений данных понятий видно, что между двумя рассматриваемыми категориями много общего: территориальные, экономические связи. В то же время есть различия. Так, народ может быть многонациональным (ст. 3 Конституции Российской Федерации) и состоять из наций, отличающихся особенностями культуры, характера, языка. Следовательно, в многонациональном государстве категории «народ» и «нация» отождествлять нельзя. Основания для такого отождествления возможны только в однонациональном государстве.

Некоторые французские авторы отождествление категорий «народ» и «нация» считают не случайным, а видят в этом политическую подоплеку. По мнению А. и Ф. Демишель, М. Пикемаль, если «суверенитет принадлежит народу, то все граждане, в своей совокупности его составляющие, обладают частью этого суверенитета, что предполагает всеобщее избирательное право. Если же сувереном является Нация — абстрактное юридическое лицо, чье существование не зависит от составляющих его индивидов, — то Нация может по своему усмотрению доверить определенному кругу лиц право избирать национальное представительство, другими словами, становится юридически возможным введение ограниченного избирательного права». Таким образом, понятия национального суверенитета в конституционном праве Франции представляло собой теоретический барьер для всеобщего избирательного права.

Современные государствоведы и юристы склоняются к тому, чтобы субстанцией государства считать именно «народ», понимаемым как совокупность граждан государства.

При этом граждане могут иметь различную национальную принадлежность. Субстанцией местного самоуправления является местное сообщество.

Категорию «народ» следует отличать от понятия «население», которое включает в себя не только граждан определенного государства, но и других лиц, проживающих на его территории (иностранцев, лиц без гражданства).

Понятия «народ», «нация» довольно часто используются в сочетании с понятиями «общество». Так, А. Эсмен писал, что «нацию в правовом смысле» создает наличность в данном обществе людей" Абрамова, М. Г. Право. М.: ИНФРА-М, 2014 — С. 90. .

До XVIII в. понятия «общество» и «государство» рассматривались как взаимозаменяемые. Так, Дж. Локк, Ж. — Ж. Руссо в своих работах рассматривают их как тождественные. У И. Канта понятия «burgerliche Geselschaft» и «государство» выступают как синонимы. Переход от феодализма к буржуазному строю сопровождался формированием различий между обществом и государством. А. де Токвиль, Дж. Милль, Гегель уже разграничивают эти понятия, исходя из постулата, согласно которому разделение между государством и обществом является постоянной характеристикой демократической социальной и политической системы.

Можно выделить три основные концепции понятия «общество». Согласно первой концепции общество — простое собрание индивидов, отличающихся друг от друга интересами и целями, критериями выбора путей и способов их достижения. Общество-арена, где каждый преследует собственные цели. Так, Э. Дюркгейм утверждал, что «всякий агрегат индивидов, находящихся в постоянном соприкосновении составляет общество». Его мнение разделяет К. Х. Момджян, определяющий общество как особую самодеятельную совокупность людей. Таким образом, для этой концепции характерно понимание общества как механического соединения индивидов, что относительно верно (общество, прежде всего, состоит из индивидов), но недостаточно полно и глубоко.

Русский ученый Л. А. Тихомиров в работе «Монархическая государственность» довольно ярко и образно показал недостатки этой концепции. Он писал: «Если бы представить себе общество, все члены которого находятся в. состоянии внутренней независимости, а равно и самоудовлетворенности, ибо только при такой полной самоудовлетворенности внутренняя сила может не пытаться переносить своего действия на окружающее, то ясно, что при таком состоянии всех личностей общество тем самым упраздняется. Оно не только не нужно, но его даже просто нет, ибо эти свободные и самоудовлетворенные особи, друг с другом не взаимодействуя, уже не живут общей кооперативной жизнью» Груздева, И. В. Право и демократия: региональные аспекты развития федерализма в России. Вологда: ВИПЭ ФСИН России, 2012 — С. 178. .

Стремясь доказать несостоятельность теории, трактующих общество как механическое скопление атомов-индивидов, сторонники второй концепции рассматривают его как комплекс структурообразующих социальных связей. Так, Т. Парсонс определяет общество «не как конкретную агрегацию взаимодействующих и проявляющих себя в поступках людей, а как получившую аналитическое определение подсистему всей совокупности социальных действий людей, абстрагированную на основе аналитического вычленения процессов взаимодействия и структур, образуемых взаимоотношениями между исполняющими свои роли людьми» .

Недостатки этой концепции довольно ярко продемонстрировал Л. С. Мамут, отметив, что вольно или невольно эти авторы отрывают структурообразующие социальные связи от их действительных продуцентов, носителей и реализаторов (акторов), т. е. от людей, от индивидов. Сами же индивиды выглядят приложением к этим связям Шугаибов, З. Ш. Современные проблемы российского права. Махачкала: МавраевЪ, 2013 — С. 147. .

Третья концепция объединяет положительные стороны как первой, так и второй концепции понятия «общество». Она изложена, в частности, в работах К. С. Гаджиева, по мнению которого общество нельзя представить как мир изолированных индивидов. Оно включает весь комплекс социальных отношений, который представляет собой систему структурированных, институционализированных форм социальной практики. «Именно интегральная совокупность, а не арифметическая сумма всех составляющих, их сущностное единство, а не безразличное многообразие, делают гражданское общество тем, что оно есть на самом деле». Аналогичное мнение высказывает Г. А. Белов: «Общество потому и является обществом, что совокупность людей объединена взаимодействием, обменом и властью» .

О характере такого взаимодействия Л. А. Тихомиров писал, что оно «полно борьбы, которая может иметь различные формы, более грубые или более утонченные, но в обоих случаях остается борьбой. Для достижения кооперации особей, внутренне самобытных, эта борьба совершенно неизбежна, а в борьбе естественное состояние не есть свобода, но или власть, или подчинение. Способности людей к группировке еще более осложняют все это сплетение власти и подчинения, то нравственных, то материальных, то личных, то коллективных, то благотворно, то вредно влияющих, а потому вызывающих к себе самое различное отношение членов общества» .

Интересную концепцию понятия общества изложил в 1912 г. В. А. Савальский. Главной идеей его теории является стремление связать понятие общества с этической категорией «нравственность». Первичным элементом общества он считал свободное существо, нравственную личность. Общество, следовательно, множество нравственных лиц. Отличительным признаком этого множества является единство. «Определяя общество как множество нравственных лиц, мы должны теперь вскрыть то правило единства, которое связывает это множество в одно. Понятие свободы, понятие нравственной личности есть цемент, связывающий части в одно целое, в единство одного целого. Поэтому лучше сказать так: не просто общество, а общение. Говоря „общение“, мы хотим этим обозначить некоторым процесс, происходящий в социальном теле между его составными частями. Этот процесс мы могли бы обозначить как процесс психического взаимодействия». Нравственное лицо, личность, по мысли автора, действует как таковая только тогда, когда она признает, утверждает, уважает в другом то же лицо, ту же моральную личность.

" Признание, утверждение, уважение — все это акты воли, его тенденция; здесь требуется затрата психической энергии, усилие воли. Это и есть то, что называется действием; требуется усилие, напряжение воли для того, чтобы употреблять другого не только как средство, но в то же время и как цель. Этот процесс между, А и В и есть действие, и если оно взаимно, оно есть взаимодействие". Достоинство этой концепции видится в стремлении ученого определить общество как духовно-нравственным организм, нормально развивающийся в условиях свободы, равенства, уважения, которое возможно только между нравственными людьми.

Таким образом, общество представляет собой систему, состоящую из однопорядковых, сходных между собой элементов, социальных отношений. Вместе с тем для общества как единой сущностной системы характерно наличие различий, многообразия, плюрализма, составляющих его элементов. Сущностное единство общества состоит в одновременном существовании в его рамках разнородных социальных сил, институтов, организаций, социальных групп и т. п., объединенных общим стремлением к совместной жизни на началах свободы, равенства, уважения. Именно такое общество достойно именоваться гражданским обществом. Итак, общество состоит из индивидов. Каких? Кто конкретно, какие индивиды входят в состав общества? И в зависимости от ответа на этот вопрос категория «общество» может быть тождественна понятиям «народ» или «население» .Л. С. Мамут отождествляет понятия «общество» и «народ». По мнению В. Ц. Кирова, «личность в ее политико-правовом понимании — гражданин — становится центром общества; это общество называется гражданским». Как видим, авторы этих цитат в понятие «общество» включают не всех индивидов, а только граждан.

Как же быть с другими индивидами, постоянно проживающими на территории государства: иностранцами, лицами без гражданства? Эти категории индивидов пользуются личными, социальными, экономическими правами и свободами, а также некоторыми политическими правами и свободами, например, свободой объединений, собраний, публичных манифестаций, обращений в государственные органы и органы местного самоуправления. Правомерно ли их исключать из состава общества? Думается, что нет.

Из этого следует, что понятие «общество» более тесно связано с понятием «население». Вместе с тем представляется целесообразным выделить такую юридическую категорию, как «политическое представительство» народа, общества, местного сообщества, под которым следует понимать только граждан, обладающих избирательным правом Абрамова, М. Г. Право. М.: ИНФРА-М, 2014 — С. 90. .

В литературе распространено мнение, что народ, нация, общество по своему человеческому субстрату явления однопорядковые, сплошь и рядом употребляются как синонимы, как взаимозаменяемые понятия.

Думается, что это утверждение отнюдь не бесспорно. Так, российский многонациональный народ нельзя назвать российской нацией (таковой в природе не существует). Кроме того, российский народ, а тем более какая-либо нация в составе российского народа не тождественна российскому обществу, которое представляет собой более широкое понятие, чем просто совокупность российских граждан.

Таким образом, проблему соотношения понятии «народ-нация-общество» следует признать не решенной в науке конституционного права и не имеющей однозначного решения и нуждающейся в дополнительном изучении. Мы же убеждены, что эти три конституционно-правовые категории называть однопорядковыми по человеческому субстрату, использовать как синонимы методологически неверно.

2. Проблемы и недостатки демократии

2.1 Недостатки прямых форм демократии

Идеолог участнической концепции демократии американский исследователь Б. Барбер, так аргументирует ее ценность: «Считая сильную демократию ответом на проблемы политической ситуации, ей можно дать такое формальное определение: сильная демократия участнического типа разрешает конфликт при условиях нехватки надлежащей основы посредством постоянного участия в политическом процессе, непосредственного самоуправления и создания политического сообщества способной трансформировать зависимых частных индивидов у свободных граждан, а частичные и частные интересы — в общественное благо» Малько, А. В. Основы правовой политики. М.: РИОР: ИНФРА-М, 2014 — С. 74. .

Однако обратимся к позиции, которая заключается в освещении негативных факторов влияния прямых форм демократии на гражданское общество.

Нетождественность прямого участия масс в политике и гражданских прав ярко проиллюстрировал французский либерал Б. Констан. Он объяснил это, исходя из практики античных демократических полисов, где бесспорным было право голоса каждого гражданина на народных собраниях. Это была свобода коллектива как целого, в то время, когда личная жизнь индивида была четко регламентированной и подчиненной большинству. То есть, во времена функционирования прямой демократии гражданского общества в чистом виде не существовало, поэтому безосновательно считать, что распространение прямой демократии в современном обществе может содействовать его развитию.

Продолжили описание недостатков прямых форм демократии исследователи массового общества, которые осуждали сформированную общественным мнением мысль о низком интеллектуальном уровне большинства граждан, их склонность к внушению. В частности, один из наиболее известных ученых в этой сфере С. Московичи утверждал, что толпа характеризуется посредственностью, конформизмом, асоциальностью, безумием, преступностью, руководствуется страстями и верованиями, она состоит из «людей, внушительных, и поляризуемых, податливых и переменных, которые поддаются внешним влияниям. Толпа объединяет то, что является самым примитивным в человеке». Такая демократия способна привести к «тирании большинства», при котором индивидуальные свободы и права меньшинства могут быть нарушены от имени народа. Позже возможность большинства решить, что должен править тиран и как именно, Карл Поппер назвал «парадоксом оритарного правления» .

Американский профессор политических наук Дж. Циммерман обобщает критику участнической теории демократии и формулирует их в виде недостатков прямого политического участия. Среди них, во-первых, высокие правительственные расходы на организацию выборов, референдумов и обеспечения граждан полным объемом демократии. Во-вторых, длительность принятия политических решений. В-третьих, некомпетентность граждан в определенных вопросах. Также автор обращает внимание на возможности региональной или групповой ограниченности в определении неотложных проблем при одновременном пренебрежении глобальными вопросами. Наконец, вопросы, вынесенные на всенародное обсуждение могут быть плохо сформулированы, что приведет к сложности реализации принятых решений на практике Сергеев, Д. Б. Право и законность: вопросы теории и практики. Хакасский гос. ун-т им. Н. Ф. Катанова, 2011 — С. 53. .

Отдельно стоит выделить такую причину, как нежелание граждан принимать участие в политической жизни: наблюдается низкая явка граждан на выборы, неучастие в деятельности политических партий. То есть, усиленное применение прямых форм демократии реализовать практически невозможно по субъективным причинам, или же оно будет означать решение не всего народа, а сравнительно небольшой его части. В развитых западноевропейских демократиях это чаще всего обусловлено удовлетворенностью большинства населения текущим политическим курсом и склонностью больше заниматься частными, нежели общественными делами.

За выводами многих исследователей явление профессионализации политики и аполитичность широких слоев населения вполне нормально. Эффективное функционирование стабильной демократической системы возможно лишь при периодическом контроле и вмешательстве сбоку гражданского общества, поскольку политическая деятельность базируется на постоянных традициях и законах и не требует постоянного прямого участия. Как говорил американский исследователь этой проблемы Р. Деггер: «Вместо того, чтоб думать о низкой явке на выборы как о болезни, которую нужно вылечить, ее, возможно, следует считать признаком крепкого государства» .

К тому же, массовая политическая активность не является характеристикой демократического политического общества. Активистский тип гражданской культуры, исследованный Г. Алмондом и С. Вербой, характерен скорее тоталитарным обществам, или переходным, чем стабильным демократиям.

Массовые движения за определением не являются проявлением развитого или стойкого гражданского общества. Это другой, специфический способ взаимодействия, адекватный кризисным периодам в жизни отдельных сфер общественной жизни или и целого общества.

К сказанному добавляется еще и несовершенство процедур прямой демократии. Ведь при любом типе избирательной системы всегда остаются те, чьи интересы не были учтены. Подвергаются критике и другие формы прямой демократии. Так, Дж. Циммерман приводит такие аргументы против референдумов как способа стимулирования деятельности гражданского общества Малько, А. В. Основы правовой политики. М.: РИОР: ИНФРА-М, 2014 — С. 75−76. (Приложение А):

1) референдум делает слабым представительское правление и энергичных лидеров;

2) благодаря проведению референдума законодатели снимают с себя ответственность за решения, которые могут вызывать недовольство электората;

3) недостаточная осведомленность избирателей может осложнить принятие сложных технических вопросов;

4) проведение референдумов может привести к ненужному затягиванию законодательного процесса, увеличение правительственных расходов;

5) референдум не учитывает то, что не на все вопросы можно ответить однозначно «так или нет», особенно это касается случаев, когда выносится сразу пакет предложений.

Наконец, среди аргументов против рассмотрения прямых форм демократии как фактора развития общества одними из самых весомых является осознание того, что к прямым формам демократии принадлежат не только выборы, референдумы и опросы общественного мнения, но и забастовки, митинги, акции протеста. Стимулирование подобных разновидностей прямого политического участия и их использования в узкогрупповых интересах угрожает перерастанием мирного отстаивания своих прав в социально-политические конфликты, поляризацией общества, нарушением гражданского мира. Такие последствия прямой демократии приведут не к расширению границ и влияния гражданского общества, а к его разрушению. Это обусловлено тем, что политическая составляющая не исчерпывает сущности гражданского общества, а поэтому абсолютизация процедур прямой демократии приведет к пренебрежению не менее важных экономических, социальных, духовных факторов. Кроме того, всеобщее сознательное и объективное волеизъявление невозможно в результате несовершенства механизмов выборов и референдумов, апатии и некомпетентности избирателей. Поэтому, развитию гражданского общества содействует не только и не столько прямая демократия, сколько воспитание индивидуальности граждан, привитие им политической и гражданской культуры.

2.2 Противоречия демократического устройства

В данной работе мы ставим себе целью рассмотреть два основных проблемных момента, связанных с современной демократией и становящихся предметом напряженных дискуссий. Первый момент касается серьезных противоречий, возникающих между основополагающими принципами современной либеральной демократии и базовой логикой капиталистических отношений. Второй момент связан с идеей национального государства, в рамках которого сегодня реализуются проекты либеральной демократии. Мы остановимся на связи современной демократии с идеей «нации» и на том, какие трудности здесь могут возникнуть с приверженностью либеральным ценностям. В современном мире для каждого индивида обладание политическими, гражданскими и социальными правами, а также возможность их реализации, теснейшим образом связана с наличием гражданства, причем «быть гражданином» какого-либо государства зачастую рассматривается как синоним к «быть частью нации» Сергеев, Д. Б. Право и законность: вопросы теории и практики. Хакасский гос. ун-т им. Н. Ф. Катанова, 2011 — С. 55−56. .

Демократия и капитализм. Поскольку современная либеральная демократия основана на капиталистических отношениях, то считается чуть ли не аксиомой, что рыночная система и свободная конкуренция обеспечивают наилучшие условия и возможности для роста производительности и стимулирования индивидуальной инициативы. Предполагается, что наибольших успехов в таком обществе добиваются наиболее способные и предприимчивые.

Такое устройство общества называют «меритократическим». Неравенство доходов при такой системе рассматривается как более справедливое, нежели при иных типах общественного устройства, поскольку оно обосновывается не традицией и происхождением, а различием заслуг и способностей. Предполагается, что привилегии, полученные за личные заслуги в политическом и морально-этическом плане, более социально приемлемы, нежели привилегии унаследованные. Однако Валлерстайн считает такую политическую социологию весьма сомнительной. В действительности «хороших мест» всегда оказывается гораздо меньше, чем способных людей.

Меритократическое общество строится на либеральных универсалистских принципах вроде «карьеры, открытой талантам». Однако, как замечает Валлерстайн, «вершина айсберга универсалистской идеологии скрывает под собой в качестве подводной части неравноправие, связанное с полом и расой». Подобное сочетание универсализма и меритократии создает «удачную» основу для легитимации этой системы со стороны среднего класса, а сексизм и расизм позволяют «структурировать» рабочую силу.

Демократические принципы требуют устранения или, по крайней мере, ослабления подобного неравенства. Те, кому не удалось преуспеть, также должны иметь возможность пользоваться благами современного общества.

Отсюда многие видят неразрешимую дилемму современного общества в противоречии между требованием социальной справедливости и императивами экономической эффективности Малько, А. В. Основы правовой политики. М.: РИОР: ИНФРА-М, 2014 — С. 77. .

Чтобы хоть как-то сгладить это противоречие понадобилось большее вмешательство государства в экономическую и социальную сферы, чем это предполагалось классиками раннего либерализма. Можно сказать, что вмешательство государства с целью социальной поддержки нуждающихся групп стало необходимо, чтобы покрыть издержки капиталистического развития. Концепция «социального государства», или государства благосостояния, исходит из того, что рынок сам по себе не способен обеспечить такое распределение материальных благ, и политическая власть рассматривается здесь в качестве важного элемента корректировки социальных издержек рынка. Главную цель сторонники этой концепции усматривают в том, чтобы добиться синтеза экономической свободы, социальной защищенности и справедливости. Однако далеко не все согласны с тем, что современное государство успешно справляется с этой задачей. Основной логикой капитализма является бесконечное увеличение капитала.

Мы не будем здесь останавливаться на том, как именно эта логика вступает в противоречие с демократическими требованиями справедливости и равенства возможностей, поскольку этот вопрос детально проанализирован в работах многих исследователей «левого» толка, в частности у представителей миросистемного анализа. Укажем только на то, что логика капитализма предполагает неустранимое неравенство Кудрявцев, Ю. А. Государственные режимы. СПб.: Юридический центр-Пресс, 2012 — С. 241. .

Программа социального государства подпитывалась энергией утопии трудового общества, выкристаллизавовшейся в XIX веке в ассоциацию свободных и равных производителей. По мере того, как эта утопия утрачивала свою убедительность, идея социального государства теряла силу. Юрген Хабермас заявляет в одной из своих работ, что с середины 1970;х годов политики осознали границы проекта социального государства, но ясной альтернативы ему до сих пор не видно. Однако прощание с утопическим содержанием трудового общества вовсе не означает исчезновение утопического измерения политики как таковой. Мы всего лишь прощаемся с иллюзиями, превратившимися в препятствия на пути реализации принципа социальной справедливости. Чтобы вновь обрести жизнеспособность, проект социального государства должен стать рефлексивным.

Противоречия современной демократии во многом связаны с тем, что мы забываем о том различии в средствах и действиях, которые существуют между политической, экономической и социальной демократией. Политическая демократия успешно глобализируется. С 1985 по 2000 год доля населения мира, проживающего в «самых демократических» странах, увеличилась с 38 до 57%. В это же время XX век дает нам множество примеров неудач экономической демократии. Слепота в отношении некоторых составляющих элементов демократического проекта создает серьезное препятствие для поисков способа непротиворечивого сочетания его компонентов. В результате у граждан складывается впечатление упадка демократии, что ведет к политической апатии и отстранению граждан от политического процесса, в результате чего демократия действительно может прийти в упадок.

Экономическая демократия предполагает, что экономическая власть должна находиться под демократическим контролем. С. Ринген выделяет пять проблем, возникающих там, где публичная демократическая политика встречается с капитализмом. В ходе экономического роста колоссально усиливается экономическая власть. Чем крупнее капитал, тем громче голос его держателя. Частный капитал не только накапливается, но и все сильнее концентрируется в руках небольшой элиты.

В ходе экономической либерализации частный капитал получает доступ к сферам, ранее находившимся под непосредственным политическим контролем (например, приватизация в области коммунальных услуг, системы образования, здравоохранения и пр.). В то время, как политическая власть вытесняется или выталкивается из рыночных сфер, частная экономическая власть вторгается в политические сферы. Рынки капитала приобретают международный характер и начинают покидать национальное государство, что радикально укрепляет власть капитала. Он все более освобождается от политического контроля, который в основном сосредоточен в руках национальных государств. В то же время капитал приобретает возможность шантажировать национальные государства «бегством» на рынки тех стран, чья политика в большей степени отвечает его интересам. «Реальность этой угрозы (бегства) наделяет капитал беспрецедентным правом вето применительно к экономическому законодательству» .

Основное противоречие между политической и экономической демократией заключается в том, что граждане демократических стран не готовы жертвовать своим процветанием ради равенства. Они скорее согласятся на компромисс и частично пожертвуют равенством во имя процветания или хотя бы надежды на него.

Возникает вопрос: возможно ли сделать экономическую власть демократической, не принося в жертву эффективность?

Чтобы ответить на него, разберем два типа экономической власти: «право свободы», т. е. право человека самому/самой организовывать свою жизнь, и «право господства», т. е. право навязывать выбор другим людям. Эти два типа власти очень неравномерно распределены между классами. Совершенно очевидно, что в низшем классе наблюдается дефицит экономической власти. Бедные люди лишены права господства и не обладают достаточными экономическими ресурсами для эффективной свободы. Ситуация среднего класса (к нему причисляют большинство населения в развитых странах) довольно неоднозначна. Те, кто к нему принадлежит, как правило, имеют деньги для удовлетворения своих потребностей и потому обладают правом свободы в значительной степени, однако излишков у них мало либо вообще нет. Следовательно, они лишены права господства. Они имеют свободу выбора, но экономическая власть, в значительной степени определяющая пределы этого выбора, находится в руках других. Ее излишки концентрируются в руках верхнего класса, представители которого обладают и экономической свободой, и фактической монополией на право господства. Поскольку такое распределение власти в настоящее время преобладает и является неудовлетворительным с демократической точки зрения, то требуется перераспределение экономической власти в пользу тех, у кого ее «слишком мало», за счет тех, у кого ее «слишком много» Малько, А. В. Основы правовой политики. М.: РИОР: ИНФРА-М, 2014 — С. 78. .

Возникает вопрос, при каких условиях и в какой степени возможно задействовать политическую власть для распределения власти экономической. Пока соблюдаются принципы политической демократии, экономическая власть верхнего класса не может пересилить политическую власть среднего класса. Конфликт интересов среднего и верхнего классов может быть разрешен только посредством наиболее убедительной аргументации. Наиболее выгодным и сильным аргументом для верхнего класса является «императив эффективности», поскольку он касается уровня жизни среднего класса и сохраняет «нравственный капитал» верхнего класса. Однако возможен такой способ действия, при котором низший и средний класс смогут отобрать часть экономической власти у верхнего класса, не дав тому возможности найти защиту в аргументе экономической эффективности. Речь, разумеется, идет об очень сбалансированных мерах. Для того, чтобы они не только стали успешными, но и вообще были возможны, должны соблюдаться следующие условия Кудрявцев, Ю. А. Государственные режимы. СПб.: Юридический центр-Пресс, 2012 — С. 243. (Приложение Б):

1. Мобилизация среднего класса с целью наиболее эффективно использовать имеющуюся у него политическую власть.

2. Чтобы средний класс проявил заинтересованность в экономической демократии и мобилизовался с целью ее достижения, последняя должна принимать такие формы, которые будут приносить осязаемую выгоду для конкретных представителей среднего класса.

3. Экономическая демократия не должна ставить под угрозу эффективность экономики страны, иначе она отпугнет представителей среднего класса риском снижения уровня жизни.

Как видим, эти условия сосредотачиваются вокруг среднего класса, который является наиболее многочисленным в развитых странах, а потому обладает наибольшей политической властью. Однако для того, чтобы средний класс включился в процесс перераспределения экономической власти, подразумевающий определенную солидарность с самыми нуждающимися слоями населения и конфликт с высшим классом, а также атаку на бюрократию, необходим высокий уровень сознательности. Не вполне понятно, что сможет так заинтересовать средний класс, чтобы он стал вдруг активным агентом социальных преобразований для защиты демократического качества общества и отчасти, хотя бы на время, пожертвовал столь желанной для него стабильностью.

Ринген полагает, что средний класс можно заинтересовать, если поставить вопрос не о коллективизации экономической власти, как трактовали экономическую демократию до сих пор, а в более индивидуалистическом ключе — как вопрос перераспределения экономической власти между людьми. Однако если средний класс более политически инертен, чем это допускается в концепции Рингена, или же более консервативен, тогда совмещение политической и экономической демократии оказывается гораздо более сложной задачей. В любом случае, этот рецепт реализуем только в странах «капитализма центра» и практически бесполезен для стран периферийного (и, возможно, полупериферийного) капитализма.

Либеральная демократия и национальное государство. Если мы понимаем под «демократией» подлинный контроль над действиями власти со стороны большинства, а также реальную возможность культурного и политического самовыражения для всех меньшинств и положительное отношение общественности к открытым и легитимным политическим дебатам, то должны признать, что даже в демократических «развитых» странах реализация этих принципов сталкивается с серьезными препятствиями. Различные авторы предлагают свои объяснения этих трудностей.

демократия политическая экономическая либеральная Шанталь Муфф видит их источник в том, что в саму природу либеральной демократии вписан серьезный парадокс. Он возникает вследствие того, что демократия как форма политической организации в качестве ключевого термина предполагает «народ», и таким образом связана с идеей национального государства. Либерализм же исходит из идеи абстрактного индивида, который является носителем универсальной «человеческой природы», и на этой основе утверждает равенство всех людей Сергеев, Д. Б. Право и законность: вопросы теории и практики. Хакасский гос. ун-т им. Н. Ф. Катанова, 2011 — С. 57. .

Доведенный до своего логического предела, принцип эгалитаризма требует, чтобы гражданство не было ограничено национальными государствами, а стало интернациональным. Такие теоретики, как Дэвид Хелд, говорят о необходимости космополитического демократического закона, к которому могли бы обращаться граждане в случае нарушения их прав собственными государствами.Р. Фальк предрекает появление «граждан-пиллигримов», преданных незримой политической общности своих надежд и чаяний. В пользу космополитического сознания высказывается и М. Нуссбаум. Другие же заявляют, что подобные тенденции ставят под угрозу демократические формы правления. Они считают, что суверенное национальное государство является необходимым локусом гражданства, и оно было и остается бастионом стабильности в современном глобализирующемся мире.

По мнению Муфф, в этом споре отражены типичные противоречия между демократическими и либеральными требованиями, подмеченные еще в начале XX века политическим мыслителем «правого» толка Карлом Шмиттом.

Хотя консервативные взгляды Шмитта чужды Муфф как стороннице «левого» проекта «радикальной демократии», тем не менее она находит его критику полезной для анализа таких вопросов, как границы гражданства и природа либерально-демократического консенсуса.

В предисловии ко второму изданию «Духовно-исторического состояния современного парламентаризма» (1926) Шмитт заявляет, что «всякая действительная демократия основывается не только на принципе равенства равных, но и на том, что к неравным нельзя относиться как к равным. Поэтому демократия нуждается, во-первых, в однородности, а во-вторых, — при необходимости — в уничтожении или искоренении неоднородности» .

Шмитт не просто различает, но противопоставляет либеральную и демократическую концепции равенства. Либеральная концепция гласит, что каждый человек как личность заведомо равен другому человеку. Демократическая же концепция зиждется на идее «народа» и потому требует различать тех, кто к нему принадлежит, и тех, кто не принадлежит данному народу. Необходимым условием любой демократии оказывается наличие «субстанции равенства», предполагающей «однородность». На языке современной политической мысли это чаще всего именуется «сильной идентификацией», создающей нацию как единое целое. И то, и другое служит для прочерчивания границы между «своими» и «чужими». Сторонник коммунитаризма Чарльз Тейлор пишет, что «общества, которые мы стремимся создать — свободные, демократические, стремящиеся к равенству, — требуют сильной идентификации со стороны своих граждан. Это означает. осознание особой связи с людьми, участвующими в этом проекте. Гражданская демократия особо уязвима к отчуждению, которое является результатом глубокого неравенства». Тейлор объясняет, какую угрозу для демократии могут нести социальное и культурное неравенство между членами одного общества, однако из этого с необходимостью не следует, что демократия как таковая отрицает всякое неравенство в принципе. Высказанное Тейлором требование равенства не распространяется на тех, кто не принадлежит данному обществу или не допускается к участию в «общем проекте» .

Для Шмитта равенство интересно и ценно в политическом смысле лишь до тех пор, пока обладает «субстанцией» и потому таит в себе возможность неравенства. Отсюда следует вывод, что тотальное космополитическое равенство, равенство всех людей не может служить основанием государства и вообще какой-либо политической формы правления, поскольку в этом случае будет невозможен «Чужой», наличие которого, согласно Шмитту, есть конститутивный момент всякого политического бытия Кудрявцев, Ю. А. Государственные режимы. СПб.: Юридический центр-Пресс, 2012 — С. 245. .

Шмитт настаивает на существовании неустранимого противоречия между по своей природе моральным (а не политическим) либеральным дискурсом индивидуализма и демократическим идеалом, который является политическим и нацелен на создание однородной идентичности.

Для Муфф особой ценностью обладает замечание Шмитта о том, что политическое равенство в обязательном порядке подразумевает различие. Существенным моментом оказывается сама возможность установления границы между теми, кто принадлежит к народу и потому имеет равные права, и теми, кто в политической сфере не может обладать теми же правами, потому что они не являются частью народа. Такое демократическое равенство, выражающееся сегодня в гражданстве, служит, с его точки зрения, основой всех остальных форм равенства. Даже если бы, полагает Шмитт, какое-либо государство попыталось бы установить всеобщее равенство в политической сфере, то это привело бы лишь к обесцениванию самого политического, при этом субстантивные проявления неравенства бы не исчезли, но просто переместились в другую сферу, например экономическую, которая приобрела бы большее значение, чем политика, и господствовала бы над последней Сергеев, Д. Б. Право и законность: вопросы теории и практики. Хакасский гос. ун-т им. Н. Ф. Катанова, 2011 — С. 60. .

Муфф признает различие либерализма и демократии, но рассматривает их артикуляцию в ином, отличном от Шмитта, ключе. Такую артикуляцию можно считать локусом противоречия, задающим динамику, которая и будет отличительной характеристикой либеральной демократии как новой политической формы общества. Несмотря на то, что логики демократии и либерализма различаются, их совместная артикуляция может дать позитивный эффект. Демократическая логика, требующая образования политических общностей, необходима, чтобы преодолеть свойственную либеральному дискурсу тягу к абстрактному универсализму. Либеральная же логика в силу своего обращения к идее «человеческой природы» и полемическому использованию «прав человека» позволяет нам постоянно ставить под вопрос различные формы исключения, которые неизбежно возникают в ходе политической практики установления этих прав. Однако полное равновесие между этими двумя логиками недостижимо. Вместо этого мы можем расчитывать только на временные решения и относительное примирение, достигаемое в ходе прагматических, шатких и неустойчивых переговоров.

Дилемма Шмитта — либеральный плюрализм и демократическое народное единство — оказывается несостоятельной в силу ее исходных посылок. Он понимал единство государства и идентичность народа как заранее данные «субстанции», в результате чего граница между «своими» и «чужими» предстает внеисторической и внеполитической, что делает ее оспаривание невозможным. Такая точка зрения выглядит не только метафизичной, но и весьма самопротиворечивой. Получается, что единство народа не есть политический конструкт, однако распад этого единства все же рассматривается как политическая возможность Майоров, А. В. Актуальные проблемы права в современном обществе. Челябинск: ЮУрГУ, 2013 — С. 63. .

Демократическая политика, как видит ее Шанталь Муфф,". это не та, при которой окончательно установившийся народ осуществляет свое правление. Момент правления неразрывно связан с самой борьбой за определение народа за установление его идентичности. Однако такая идентичность никогда не может быть окончательно установлена. Либеральная демократия означает признание этого основополагающего разрыва между народом и его разнообразными идентификациями. Поэтому важно всегда сохранять пространство соперничества открытым." .

Борьба за установление «народа» всегда ведется в конфликтной области, а потому неизбежно присутствует различие между «нами» и «ними». Однако «они», «другие» — не вечные чужаки, поскольку граница, определяющая «их» и «нас» всегда подвижна. Демократический режим нуждается в плюрализме, поскольку без множества соперничающих сил, пытающихся определить общее благо и стремящихся закрепить идентичность сообщества, политическая артикуляция народа невозможна. В противном случае, как замечает Муфф, мы пребывали бы либо в области экономики, либо в области этики, но не в области политики.

Заключение

В заключение можно сделать вывод, что демократические ценности и практики утверждаются в мире, полном социальных, экономических, политических и культурных противоречий, и потому сами оказываются вовлечены в противоречивые процессы и дискурсы.

Можно смело сделать выводы о неразрывной взаимосвязи таких понятий, как «публичное управление», «демократия» и «гражданское общество», поскольку все эти категории объединены едиными целями, достижение которых возможно лишь при их совместной реализации. Примерами, подтверждающими взаимосвязь терминов «публичное управление», «гражданское общество» и «демократия», являются постепенное расширение принципов демократии и их реализация в современной России, привлечение граждан к выработке векторов управления государством путем проведения референдумов, организации гражданских форумов и др. Очевидным становится тезис о необходимости для органов государственной власти нашей страны действовать в единстве категорий демократии, гражданского общества и публичного управления, поскольку данная триада составляет, по сути, стратегию и тактику управления государством: демократия как принцип, гражданское общество как реализующий принцип демократии политический субъект, публичное управление как форма реализации политической деятельности. Именно такое сочетание может обеспечить успешное развитие нашего государства, его утверждение на мировой арене как правового, социального, светского, демократического.

При демократии гарантируется свобода действий в рамках закона различных политических партий и объединений. Соблюдаются права меньшинства, права оппозиции.

Представительная демократия не исключает демократию прямую. Законом закреплено право народа высказаться по волнующим его вопросам на местном и национальных референдумах. Причем решение народа считается выше законов, принятых парламентом.

Если же собрать все воедино, то демократия — это, прежде всего, надежный правовой порядок, когда все подчинено закону, а не воле того или иного вождя.

Демократия является наиболее прогрессивной ступенью в развитии государственно-правового режима.

Кроме того, демократические принципы, нормы и отношения, определяющие нашу идентичность, суть исторические продукты. Это не означает, что они лишены прочности и смысла, но, как подчеркивает Валлерстайн, наши ценности, узы преданности и идентичности никогда не были изначальными. Вырабатываемые в конкретных условиях, они нуждаются в постоянном обсуждении и корректировке с целью учета интересов все большего и большего количества групп и снижения уровня насилия и неравенства.

Глоссарий

Список использованных источников

1. Абрамова, М. Г. Право [Текст]: учебное пособие для студентов вузов, обучающихся по специальностям «Бухгалтерский учет, анализ и аудит», «Финансы и кредит», «Налоги и налогообложение» / [М.Г. Абрамова и др.]; отв. ред.Н. М. Чистяков; Федеральное гос. образовательное бюджетное учреждение выс. Москва: ИНФРА-М, 2014 Федеральное гос. образовательное бюджетное учреждение высш. проф. образования «Финансовый ун-т при Правительстве Российской Федерации» (Финансовый ун-т), Каф. «Теория и история государства и права» Москва: ИНФРА-М, 2014 — 314 с.

2. Беседин, А. А. Функциональные характеристики правовой идеологии как элемента правовой системы современного общества [Текст]: монография / А. А. Беседин, А. И. Клименко. Москва: Красная звезда, 2014 — 175 с. — ISBN 978−5-94 691−573−1.

3. Витрук, Н. В. Право, демократия и личность в конституционном измерении (история, доктрина и практика) [Текст]: избранные труды (1991;2012 гг.) / Н. В. Витрук. Москва: Норма, 2012 — 687 с. — ISBN 978−5-91 768−345−4.

4. Груздева, И. В. Право и демократия: региональные аспекты развития федерализма в России [Текст]: сборник материалов Всероссийской конференции, посвященной 20-летию провозглашения государственного суверенитета России, г. Вологда, 25 ноября 2011 г. / Правительство Вологодской обл., Вологодское региональное отд-ние Общероссийской общественной орг. «Ассоц. юристов России»; [отв. редакторы: И. В. Груздева, С.В. Бабурин] Вологда: ВИПЭ ФСИН России, 2012 — 223 с. — ISBN 978−5-94 991−189−1.

5. Киричёк, Е. В. Конституционные права и свободы человека и гражданина в России: теория и практика, история и современность, проблемы и перспективы [Текст]: монография / Е. В. Киричёк; Московский ин-т гос. управления и права, Фил. в Тюменской обл. Тюмень: МИГУП, 2014 — 241 с. — ISBN 978−5-9 905 088−2-8.

6. Кудрявцев, Ю. А. Государственные режимы [Текст] / Ю. А. Кудрявцев; Ассоц. юридический центр. Санкт-Петербург: Юридический центр-Пресс, 2012 — 347 с. — ISBN 978−5-94 201−635−7.

7. Майоров, А. В. Актуальные проблемы права в современном обществе [Текст]: материалы Региональной научной конференции студентов, аспирантов и молодых преподавателей, 3 декабря 2012 года / М-во образования и науки Российской Федерации, Южно-Уральский гос. ун-т, Фак. подгот. сотрудников правоохранительных органов; отв. ред. А. В. Майоров Челябинск: ЮУрГУ, 2013 — 167 с. — ISBN 978−5-696−4 520−7.

8. Малько, А. В. Основы правовой политики [Текст]: учебное пособие для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлению «Юриспруденция» квалификация (степень) — магистр) / А. В. Малько, А. Ю. Саломатин. Москва: РИОР: ИНФРА-М, 2014 — 169 с. — ISBN 978−5-369−1 376−2.

9. Сергеев, Д. Б. Право и законность: вопросы теории и практики [Текст]: сборник материалов Межрегиональной студенческой научно-практической конференции, г. Абакан, май 2011 года / М-во образования и науки Российской Федерации, ГОУ ВПО «Хакасский гос. ун-т им. Н.Ф. Катанова»; [под науч. ред.Д. Абакан: Хакасский гос. ун-т им. Н. Ф. Катанова, 2011 — 103 с. — ISBN 978−5-7810−0765−3.

10. Шугаибов, З. Ш. Современные проблемы российского права [Текст]: материалы Всероссийской научно-практической конференции / НОУ ВПО Московская акад. экономики и права, Моздокский фил.; [Шугаибов З.Ш. (отв. ред.) и др.]. Махачкала: МавраевЪ, 2013 — 119 с. — ISBN 978−5-906 124−07−4.

Приложения

Приложение А

Приложение Б