1.1. Феномен европейского ориентализма
Тема ориентализма является актуальной в научных кругах. Сам ориентализм присутствовал в мировой политике и культуре, начиная с эпохи ренессанса, когда начался период доминирования Запада над остальным миром. Но понимание этого явления сформировалось и определилось только в 1978 году Эдвардом Саидом, в его книге «Ориентализм». Этого человека заслуженно считают основоположникам этой теории [1,24].
Для начала дадим определение «Ориентализма». Часть термина «Ориент» — переводится с английского как Восток. Отсюда следует, что ориентализм это наука о востоке или востоковедение.
Сам Эдвард Саид, в своей книге дает три определения «Ориентализма». Первое, это академическое определение. То есть: «Всякий, кто преподает Восток, пишет о нем и изучает его — является ориенталистом. А то чем он или она занимается — ориентализмом».
Второе определение — «Ориентализм — это стиль мышления, основанный на онтологическом и эпистемологическом различии „Востока“ и почти всегда „Запада“».
И наконец, третье определение — «Ориентализм — это западный стиль доминирования, реструктурирования и осуществления власти над Востоком» [8,44].
Согласно Э. Саиду, ориентализм не является невинными рассуждениями о своем и чужом. Напротив, он становится отражением агрессивных империалистических интересов. Ориентализм придумал такой Восток, который полностью отличался от Запада и чья сущность имела неизменные черты — языковые, культурные, а позднее в первую очередь религиозные. То, что во многих западных представлениях о Востоке речь идет исключительно об изображении на карте, неоднократно констатировали после личного наблюдения многочисленные путешественники. Однако идея гомогенного Востока не потеряла своей привлекательности. Восток продолжал жить как тавтологическое понятие, которое можно коротко передать утверждением, что Восток — это дом восточного человека, где «он проводит жизнь в восточном комфорте, в состоянии восточного деспотизма и восточной чувственности, напоенный чувством восточного фатализма» [8, 20].
Работа Саида — это не анализ Востока, или попытка его отнятия у неправильных репрезентаций Запада, а скорее, подрыв самого унитарного понятия «Запад». Клиффорд считает, что основная заслуга Саида — это то, что он сумел избежать призывов к какому-либо настоящему восточному человеку, или к реальной жизни Востока против выдуманной Западом.
Книга Э. Саида, которая вызвала оживленные споры и вдохновила многих на исследовательские работы об ориентализме. К числу последователей Э. Саида относят Л. Вольфа, А. Халида, Н. Найта, М. Тодорову, В. О. Бобровникова и С. Н. Абашина.
Однако, у каждого из них к данной теории есть свои дополнения и уточнения.
По справедливому замечанию американского востоковеда Адиба Халида, отдельной, пока еще слабо изученной темой может быть западная советология времен «холодной войны» как разновидность ориентализма [1,38].
Мария Тодорова, например, критически рассматривает положения Э. Саида во вступительной части своего исследования западного дискурса балканизма. Она понимает балканизм не как часть ориентализма [1,42].
По меткому наблюдению Натаниэля Найта, в русской культуре XIX века ориенталистский дискурс зачастую принимал уникальную и нетипичную для Европы форму «само-ориентализации» или «внутреннего ориентализма»: в качестве «Востока», источника экзотических впечатлений и объекта цивилизаторского натиска, российские интеллектуалы могли рассматривать свою собственную страну.
Под влиянием работы Э. Саида, без сомнения, находился Лари Вольф, когда он решил изучить «изобретение Восточной Европы» в идеях западноевропейского Просвещения.
Л.Вольф анализирует прежде всего французскую и английскую литературу, описания путешествий, историографию, дневники, письма и географические заметки XVIII в. и обнаруживает в них «изобретение Восточной Европы». Традиционному, или классическому, разделению Европы на «варварский» Север и «цивилизованный» Юг в конце XVIII в., согласно Л. Вольфу, приходит на смену новое разделение континента на Запад и Восток. При причислении страны к одному из двух регионов в качестве главного критерия служит уровень прогресса, позиция общества на одном из постулированных Западом направлений исторического развития. Тезис Л. Вольфа гласит, что разделение Европы в XX в. на две части вдоль «железного занавеса» было предвосхищено еще в XVIII в. в идеях западноевропейского Просвещения [1,45].
