1. М. В. Родзянко — о неизбежности февральской революции
После революции 1905 — 1907 гг. продолжали оставаться задачи демократизации страны — свержение самодержавия, введение демократических свобод, решение жгучих вопросов — аграрного, рабочего, национального. Это были задачи буржуазно-демократического преобразования страны, поэтому и Февральская, как и революция 1905 — 1907 гг., носила буржуазно-демократический характер.
Хотя революция 1905 — 1907 гг. и не решила стоявших перед нею коренных задач демократизации страны и потерпела поражение, однако она послужила политической школой для всех партий и классов и тем самым явилась важной предпосылкой Февральской революции и последовавшего за нею Октябрьского переворота 1917 г.
Но Февральская революция 1917 г. происходила уже в иной обстановке, нежели революция 1905 — 1907 гг. В преддверии Февральской революции резко обострились социальные и политические противоречия, усугубленные тяготами долгой и изнурительной войны, в которую была втянута Россия.
Порожденная войной экономическая разруха и, как следствие ее, обострение нужды и бедствий народных масс, вызвали острую социальную напряженность в стране, рост антивоенных настроений и всеобщее недовольство не только левых и оппозиционных, но и значительной части правых сил политикой самодержавия. Заметно упал в глазах всех слоев общества авторитет самодержавной власти и ее носителя — царствовавшего императора.
Невиданная по своим масштабам война серьезно потрясла нравственные устои общества, внесла небывалое ожесточение в сознание о поведение людей. Миллионные массы солдат-фронтовиков, ежедневно видевшие кровь и смерть, легко поддавались революционной пропаганде и готовы были пойти на самые крайние мер. Они жаждали мира, возвращения к земле, и лозунг «Долой войну!» в то время был особенно популярен. Прекращение войны неизбежно связывалось с ликвидацией политического режима, втянувшего народ в войну. Так монархия теряла опору в армии.
К концу 1916 г. страна оказалась в состоянии глубокого социального, политического и нравственного кризиса. Осознавали ли правящие круги грозящую им опасность? Доклады охранного отделения за конец 1917 — начало 1917 гг. полны тревоги в предвидении грозящего социального взрыва. Предвидели социальную опасность для русской монархии и за границей.
Великий князь Михаил Михайлович, кузен царя, писал ему в середине ноября 1916 г. из Лондона: «Агенты Интеллинжс-сервис [служба британской разведки], обычно хорошо осведомленные, предсказывают в России революцию. Я искренне надеюсь Ники, что ты найдешь возможным удовлетворить справедливые требования народа, пока еще не поздно». Приближенные в Николаю II с отчаянием говорили ему: «Будет революция, нас всех повесят, а на каком фонаре, всё равно» .
Однако Николай II упорно не желал видеть этой опасности, надеясь на милость Провидения. Любопытен состоявшийся незадолго до событий февраля 1917 г. разговор между царем и председателем Государственной думы М. В. Родзянко. «Родзянко: — Я вас предупреждаю, что не пройдет и трех недель, как вспыхнет революция, которая сметет вас, и вы уже не будете царствовать. Николай II: — Ну, Бог даст. Родзянко: — Бог ничего не даст, революция неизбежна» .
Хотя факторы, подготовившие революционный взрыв в феврале 1917 г., складывались уже давно, политики и публицисты, справа и слева, предрекали его неизбежность, революция не была ни «подготовленной», ни «организованной», разразилась стихийно и внезапно для всех партий и самого правительства. Ни одна политическая партия не проявила себя организатором и руководителем революции, которая застала их врасплох.
