В течение всей истории своего развития человечество проявляло устойчивый интерес к познанию животного мира, который обусловливался широким кругом эпистемологических предпосылок: начиная с видения в животном средства жизнеобеспечения и заканчивая его позиционированием в качестве сакрального объекта. При этом гносеологическая деятельность человека по отношению к животному миру не может ограничиваться научной сферойона является неотъемлемым атрибутом культуры в самом широком смысле. Целостное восприятие человека как субъекта познающего в контексте культуры приводит к комплексному сочетанию чувственных и рациональных начал в рамках реальной и трансцендентальной сфер, субъективных и объективных подходов, сознательных и бессознательных способов восприятия применительно к изучению животного мира.
Предметом особого интереса человека всегда являлась проблема границ: что выделяет его культуру из других, что отличает его от других существ. При этом определение демаркационных линий между человеком и животным на первых этапах развития человеческого общества не являлось приоритетной гносеологической задачей. Гораздо большую значимость приобретали общие черты человека и животного (в частности, материальность, чувствительность, смертность телесной субстанции), поскольку только через интуитивное единение с животным миром представлялось возможным приобщиться к великим тайнам бытия. С течением времени человек, возвышаясь над животным миром и обособляясь от него, стал идентифицироваться в большей степени как культурное существо, чем как обитатель природного царства. Существовало множество форм такой дихотомии: человек единственное существо, обладающее языком, использующее символы, применяющее орудия труда, свободно играющее, которое обладает самосознанием или имеет историю. Иными словами, человек создает себя как культурное существо в отличие от животного или растения, которые создаются окружающей средой или наследственностью.
Вместе с тем, человеку как носителю культуры всегда было свойственно помещать животных в соответствующий культурный континуум, предлагая их определенную интерпретацию в различных системах аксиологических координат. Человек и животные в призме культуры выступают во всем многообразии отношений между собой: различие, противопоставление, сходство, тождество (идентичность), происхождение, смешение и т. д. При этом отношения человека и животного определяются с учетом качеств и свойств, присущих (приписываемых) каждому из вышеуказанных субъектов в отдельности.
Репрезентация животных в культуре (с учетом динамики выявления присущих либо изменения приписываемых свойств) прошла определенный путь развития, в процессе которого значение морфологических качеств уменьшалось, а психологическихувеличивалось. В ранних формах религии морфологическим особенностям животного уделялось большое внимание. Характеризуя особенности обрядовой стороны тотемизма, З. П. Соколова отмечала: «Участники плясок, чтобы быть похожими на тотемное животное, надевали на себя его шкуру либо специальную одежду, напоминающую шкуру животного, либо украшали свое тело татуировкой, которая напоминала раскраску тотемного животного» [144, 38]. О соотношении морфологических и психологических начал при формировании представлений о животных в фольклоре A.C. Ермолов писал следующее: «Область народной наблюдательности охватывает не одну только внешнюю, зоологическую сторону животного царства, но проникает гораздо глубже, старается уловить самый дух различных его представителей. которых народ наделяет разными свойствами, то симпатичными ему, то отталкивающими» [104, 1]. Представляется, что вышеприведенное суждение справедливо не только применительно к области фольклора, но гакже характеризует общую для многих культурных сфер (наука, религия, искусство) установку на познание внутреннего мира животных. При этом следует учесть, что такое познание имеет известные пределы, в том числе и в рамках науки, претендующей на объективное изучение окружающей действительности. Так, даже современная наука оказывается не в состоянии вывести психику животного из области иррационального, она может трактоваться юлько путем выявления закономерностей поведения как внешнего выражения психической деятельности животного. Методологическая и предметная ограниченность наглядно выражена при постановке задач зоопсихологии К. Э. Фабри.: «современная материалистическая зоопсихология. строит научный поиск на объективном психологическом анализе структуры поведения животных с учетом экологических и физиологических особенностей изучаемого вида. Научная зоопсихология отнюдь не ставит перед собой задачу познания субъективной окраски переживаний животных» [155, 21−22]. Таким образом, естественные науки, приобретшие первостепенное значение в общественном сознании в XIX в., не смогли задать жестких рамок для интерпретации животной натуры в других сферах культуры (в частности, в литературе), что сохраняется до настоящего времени. ~.
В свете изложенной когнитивной проблематики и необходимости комплексного подхода к познанию животного1 как физического объекта, части природной среды,.
1 Говоря о животном как об объекте, мы имеем ввиду не только класс млекопитающих (в узкобиологическом значении) но также птиц, рыб и пресмыкающихся. артефакта культуры в работе предпринимается попытка исследования такого культурологического и художественного феномена, как анимализм. Проявившись в различных культурных сферах, анимализм нашел наиболее яркое выражение на рубеже Х1Х-ХХ вв в рассказах о животных Ч. Робертса и Э. Сетона-Томпсона.
Актуальность выбранной темы обусловлена двумя факторами. Во-первых, в культурологии (равно как и в других науках) понятие «анимализм» не является однозначным с точки зрения обозначаемого им комплекса явлений. В частности, анимализм может в равной степени обозначать и направление в изобразительном искусстве, и форму религиозного почитания животных, и особенности литературного стиля. Диссертант полагает, что подобные определения либо неоправданно сужают смысл понятия «анимализм» с учетом его семантического потенциала, либо имеют общепринятые в науке термины-эквиваленты. Раскрывая анимализм как культурологический и художественный феномен, мы задаем содержательно новую предметную область, обозначаемую указанным понятием, вводя тем самым новый интегративный по отношению к различным сферам культуры объект исследования.
Во-вторых, следует отметить отсутствие в отечественной доктрине научных работ, посвященных исследованию литературного наследия писателей-анималистов '- Ч. Робертса и Э. Сетона-Томпсона. Это выглядит, по меньшей мере, странно с учетом того, что рассказы о животных Ч. Робертса и Э. Сетона-Томпсона были чрезвычайно популярны в России и СССРони многократно переиздавались как в сборниках, так и по отдельности с начала XX в. и выходили в различных переводах. Отсутствие научного интереса к их творчеству, по-видимому, было продиктовано тем, что рассказы Ч. Робертса и Э. Сетона-Томпсона воспринимались многими литературоведами и критиками в контексте детской литературы. При этом основной целью анималистических рассказов виделось воспитание гуманного отношения к животным, ознакомление детской аудитории с реальной жизнью диких животных в доступной и понятной форме. Подобному видению, в частности, в значительной степени способствовала тематика ряда рассказов Ч. Робертса, объединенных в сборник «Дети вод и лесов»: Мальчик, слушая рассказы дяди Энди и наблюдая жизнь диких зверей, открывает для себя новый мир. Популярность рассказов Э. Сетона-Томпсона среди юных читателей, а также их воспитательное — - - значение для детей и молодежи отмечали Н. Сладков и В: Бианки, а также литературные критики Е. Е. Сыроечковский и Э. В. Рогачева [31, 204−205- 28, 5].
Вместе с тем, мировоззренческая ценность этих рассказов в контексте культуры далеко выходит за рамки популяризации в области ювенальной педагогики. В. Е. Флинт был одним из немногих ученых, кто более-менее четко обозначил перспективную 5 мировоззренческую ориентацию рассказов Э. Сетона-Томпсона: «Для поколения ребят 30-х годов сборники рассказов Сетона-Томпсона были целой эпохой, и мировоззрение практически всех современных ученых-зоологов и защитников природы „старшего поколения“ так или иначе сложилось? под влиянием этих истинных жемчужин анималистической литературы» [25, 7]. Диссертант придерживается точки зрения о том, что идейная и художественная роль рассказов Ч. Робертса и Э. Сетона-Томпсона в становлении общественной мысли, рассматриваемая в неразрывной связи с историческими реалиями и социокультурной средой рубежа XIX — XX вв. до настоящего времени практически не изучена.
Стенень научной разработанности темы. С учетом новизны объекта исследования, представляется немаловажным оценить подходы, существующие в отечественной научной литературе применительно к анализу анималистической прозы и сопоставить их в содержательном плане с анимализмом. Необходимо отметить, что анималистическая проза рассматривалась исключительно в предметной области филологии и литературоведения. Ю. С. Орехова занималась исследованием анималистической литературы Франции, особенностей ее исторического развития и трансформации в творчестве С.-Г. Колегт2., В историческом развитии анималистической литературы исследователем было выделено две основные тенденции -«антропологическая», господствовавшая до XVIII в. и заключающаяся в уподоблении животных человеку (сказки, средневековые бестиарии, Роман о Лисе, басни Ж. Лафонтена) и «зоологическая», исходящая из реализма в описании свойств животных и берущая начало в «Естественной истории, всеобщей и частной» Ж. Бюффона3 и получившая определенную преемственность в миниатюрах Ж. Ренара. Несомненным достоинством указанной работы является демонстрация влияния научной мысли на развитие анималистической литературы и ее содержательную составляющую после XVIII в., что расширяет культурологические горизонты исследуемой проблематики. Вместе с тем автор недостаточно четко разграничивает категории научного и художественного и их соотношение в рассматриваемых литературных источниках. Зоологическая энциклопедия Ж. Бюффона, представляет собой в первую очередь естественнонаучный трактат, в то время как приводимые автором исторические и литературные ассоциации, эмоциональная — - окрашенность являются элементами художественного стиля автора. Несмотря на то, что метод натуралистического наблюдения (натуралистическая, зарисовка) играл.
Орехова, Ю. С. Анималистическая литература Франции: традиции и их трансформация в творчестве С.-Г. Колетт: дис. кандидата филологических наук: 10.01.03 / Орехова Юлия Сергеевна- [Место защиты: Рос. гос. ун-т им. Иммануила Канта]. — Калининград, 2008.
Двадцать четыре тома трактата Ж. Бюффона были изданы в период с 1749 по 1783 гг. существенную роль в творчестве Ж. Ренара, персонажи его миниатюр метафоричны, образны и далеки от своих реальных прототипов. Литературные произведения С. Г. Колетт (в частности, сборники рассказов «Диалоги животных» (1904), «Семь диалогов животных» (1905) «Мир среди зверей» (1916) «Двенадцать диалогов животных» (1930)), сочетая в себе элементы «антропологического» и «зоологического» в большей степени тяготеют к антропоморфизму. Персонажами С. Г. Колетт являются домашние животные (преимущественно собаки и кошки, не представленные в естественной среде обитания). Трудность выявления уникальных смыслов в образе жизни домашних животных заключалась в том, что человеческие психологические черты, прочно усвоенные в процессе доместикации, становились неотъемлемой частью характера.
Диссертационное исследование А. Г. Козловой было посвящено анималистической.
4 тэ теме в современной советской прозе и традициям русской классической литературы, о контексте анималистического направления и «охотничьей темы» были рассмотрены произведения С. Т. Аксакова. И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, А. И. Куприна, А. П. Чехова. Как отмечается автором, в их творчестве (хотя анималистика и не являлись I центральным ядром их художественных произведений) затронута серьезная аксиологическая проблема — дезориентация современного человека, заключающаяся в отрыве его от природы, исторически являющейся его средой обитания, источником материального благополучия, физического здоровья и эстетического наслаждения. Охота в видении авторов, предполагает возможность сближения, единения с природой, которое духовно обогащает человека. Многие охотничьи рассказы в русской литературе XIX и XX вв. изобилуют детальными и точными наблюдениями, описанием повадок животных с отказом от вымысла при высоком художественном уровне изложения. Опираясь на изыскания, проведенные А. Г. Козловой, можно сделать вывод об общих гуманистических предпосылках возникновения литературного анимализма, выраженных в национальной литературе различных стран, представляемой в синхроническом измерении (аналогичные тенденции прослеживаются в творчестве классиков английской и североамериканской литературы Т. Майн-Рида, Ф. Купера). Вместе с тем, дикие животные представляются в рассказах с точки зрения охотника, в большинстве случаев не являясь центральными персонажами, что существенным образом снижает их психологическую описательность, а также ограничивает возможностипознания и интроспективного отображения их внутреннего мира.
4 Козлова, А. Г. Анималистическая тема в современной советской прозе и традиции русской классической литературы: дис. кандидата филологических наук: 10.01.02 / Харьков, пед. ин-т. — Харьков, 1990.
В самом общем плане творчество Ч. Робертса и Э. Сетона-Томпсона рассматривается в монографии И. Ф. Овчаренко «Англоязычная проза Канады» (1990). Произведения писателей-анималистов рассматриваются автором в русле канадской литературной традиции, в которой необходимость бороться за существование в условиях дикой природы американского Севера вырабатывала особый тип мировосприятия. Большинство первых поселенцев усматривало в природе препятствие на пути развития цивилизации, видели в ней грозную и необузданную силу, образы природы в канадской I литературе были не менее сложны в психологическом плане, чем образы живых персонажей. Автор отмечает ряд черт, присущих рассказам Ч. Робертса и Э. Сетона-Томпсона: центральное положение образов животных в повествовании, наделение животных персонажей сознанием, эстетический эффект разрешения дилеммы свободы или смерти животных, творческую цель в сознательной демонстрации человеческого общества и его пороков со стороны, извне. Вместе с тем, справедливость ряда суждений автора вызывает сомнения и свидетельствуют о недостаточной глубине исследования проблематики анималистических рассказов. Так, автор считает, что писатель является главным героем произведений Ч. Робертса и Э. Сетона-Томпсона, который лишь умело руководит поступками своего персонажа[174, 62]. Отмечая близость произведений Ч. Робертса к натуралистическим описаниям (приуменьшая при этом значение художественного элемента) Н. Ф. Овчаренко впоследствии указывает на то, что очеловечивание животных Ч. Робертсом придает его рассказам фантастический эффект.
Среди зарубежных критических работ следует отметить «Выживание: тематический гид по канадской литературе» (1972) канадской писательницы и литературного критика1 М. Этвуд. Полемизируя с А. Лукасом, автором «Литературной истории Канады», который полагал новеллистику Ч. Робертса и Э. Сетона-Томпсона изолированным и второстепенным видом литературы, она считала изобретенный указанными писателями-анималистами жанр реалистического рассказа о диких животных ключом к пониманию важного аспекта психологии канадцев. Обосновывая уникальность жанра, она определяет его отличительные черты от американской анималистической литературы конца XIX в. В отличие от Н. Ф. Овчаренко, М. Этвуд противопоставляет рассказы Ч. Робертса и Э. Сетона-Томпсона канадской литературной традиции представления природы как необузданной, дикой стихии, враждебной человеку: «звери в их рассказах являются не монстрами, а жертвами, которые претерпевают страдания от людей в гораздо большей степени чем от других животных.
Наибольший вклад в теоретическое обоснование принципов изображения животных (тесно связанных с феноменом анимализма) внес историк и литературовед Р. Лутц. В 8 своей работе «Рассказы о диких животных» (1998) он достаточно полно отразил полемику между писателями-анималистами и их критиками на рубеже Х1Х-ХХ вв. на предмет репрезентации животных персонажей, проблематики антропоморфизма, допустимости сочетания научного и художественного, необходимого для соблюдения канонов реалистической достоверности в анималистической прозе. Библиографическая ценность данной работы заключается также и в том, что автор включил в книгу не только эмпирический материал, позволяющий провести сравнение анималистической прозы разных авторов, но также и литературные статьи Д. Берроуза, У. Ганонга, У. Хадсона, М. Райт, Э. Кларка, Т. Рузвельта, Р. Макдональдс Т. Данлапа и других, посвященных исследуемой проблематике. Второй труд Р.-Путца, «Фальсификаторы природы: животный мир, наука, сентиментальность» (2001), посвящен идеологическому противостоянию Т. Рузвельта, Д. Берроуза с американскими писателями-анималистами, в частности с У. Лонгом и Д. Лондоном. В этой работе хорошо прослеживается состояние общественной мысли рубежа Х1Х-ХХ вв, балансирующей между научным видением мира природы и ее чувственным восприятием. В диалоге писателей-анималистов и их критиков рубежа XIX—XX вв. были заложены начала нового, ответственного отношения человеческого социума к животному миру в свете принимаемых на себя людьми моральных обязательств перед природой.
Объектом исследования является анимализм как культурологический феномен, определяемый нами как интроспективный, психолого-ориентированный подход к познанию животного и репрезентации его в различных сферах культуры (философии, науке, литературе). Предметом исследования является анималистическая проза рубежа веков, представленная в новеллистике Ч.' Робертса и Э. Сетона-Томпсона (в ходе исследования был произведен анализ более 100 рассказов указанных авторов), а также естественнонаучная доктрина рубежа Х1Х-ХХ веков., в том числе научные труды В. В. Берви-Флеровского, А. Берса, Л. Бюхнера, А. Бэна, Ч. Дарвина, Н. Я. Данилевского, В. Вундта, Э. Геккеля, Э. Дюркгейма, П. А. Кропоткина, М. Мюллера, Д. Роменса, К. Фохта, А. Фулье, П. В. Хохрякова.
Целью работы является исследование феномена анимализма на широком культурологическом материале (философском, естественнонаучном, литературном), характеризующемв -целом состояние общественной мысли рубежа XIX — XX вв, отмеченного бурным развитием естественных наук, преобладанием материалистических и прагматически-ориентированных философских концепций, повсеместным ростом социальной и политической напряженности. С учетом заявленных объекта и предмета исследования мы полагаем необходимым сделать оговорку, уточняющую сферу научного интереса автора применительно к исследуемому феномену. Выделяя такие разновидности анимализма как научный, философский, литературный, мы в первую очередь преследуем цель определения тех сфер культуры, в которых анимализм как подход нашел свое выражение (религиозный анимализм не относится к объектам настоящего исследования, поскольку исследуемый период нельзя охарактеризовать значимой динамикой развития религиозного анимализма). Подчеркивая интегративный характер данного феномена (с учетом особенностей его выражения в каждой отдельно взятой культурной сфере), тесную связь между наукой, позитивно-ориентированной философией и реалистическои литературой в контексте культуры рубежа Х1Х-ХХ вв., мы считаем своей приоритетной задачей исследовать литературный анимализм на эмпирической базе рассказов о животных Ч. Робертса, Э. Сетона-Томпсона. Подобная расстановка приоритетов обуславливается следующими обстоятельствами. Во-первых, литературный анимализм возник именно на рубеже Х1Х-ХХ вв. (в отличие от научного, философского, религиозного анимализма). Во-вторых, он восполнил пробелы в определенных областях научных знаний до формирования специальных научных дисциплин (в частности, этологии), а также обозначил ряд проблемных вопросов перед эволюционной зоопсихологией, находящейся в стадии становления. В-третьих, его аксиологическая ценность проявилась в пропагандируемой писателями-анималистами идеологии гуманного отношения к животным, противостоящей господствующим в общественном сознании рубежа Х1Х-ХХ вв. тенденциям антропоцентризма, прагматизма, индивидуализма. Моральные установки, заложенные в анималистических рассказах Ч. Робертса и Э. Сетона-Томпсона, сыграли важную роль в развитии экологического права, общественных движений защиты прав животных и обозначили новые горизонты познания животного мира.
Для достижения поставленных целей в работе потребовалось разрешить следующие задачи:
— дать определение и характеристику анимализма как культурологического и художественного феномена;
— установить соотношение анимализма и антропоморфизма как гносеологических феноменов применительно к животным;
— выявить особенности научного анимализма на рубеже Х1Х-ХХ вв;
— представить классификацию разновидностей анимализма в зависимости от его проявлений в различных сферах культуры;
— выявить взаимосвязь и специфику научного, философского, литературного анимализма;
— раскрыть проблему генезиса и развития литературного анимализма в различных культурных сферах;
— выявить средства и способы познания внутреннего мира, психологии животных, а также телеологии их поведения в рамках анимализма;
— отразить социальную проблематику анималистической художественной прозы на рубеже XIX—XX вв.еков;
— провести детальный анализ анималистических рассказов Ч. Робертса, Э. Сетона-Томпсона на предмет выявления художественных приемов и средств изображения животных в комплексе взаимоотношений друг с другом, с естественной и антропогенной средами обитания, с человеком, в том числе раскрыть индивидуально-личностные и социальные аспекты жизнедеятельности животных в рамках литературного анимализма;
— обосновать гуманистическую и этическую направленность литературного анимализма.
Методологическую базу исследования составляют: диалектический метод, раскрывающий гносеологическую составляющую анимализма, а также совокупность противоречий, возникающих при анализе этого явления (главным образом, в поиске синтеза бинарной оппозиции: «Животные неразумны и безнравственны» (тезис) и «животные разумны и нравственны» (антитезис)). структурно-функциональный метод, который преимущественно использовался при анализе фольклорного и литературного материала (сказок, басен, бестиариев), для выявления общих морфологических и типологических особенностей. семантический метод, дающий возможность раскрыть многообразие понятия «анимализм» с позиций его смыслового содержания, в том числе путем сопоставления значений терминасинхронический метод (применяемый при рассмотрении таких разновидностей, как научный, философский, литературный анимализм, в едином временном срезе — на рубеже Х1Х-ХХ вв.) и диахронический метод (исследование генезиса анимализма и его развития в разные периоды и в разных социокультурных условиях). компаративистский метод, позволяющий провести сопоставление идейных концептов, выраженных в творчестве Э. Сетона-Томпсона и Ч. Робертса. психо-интроспективный метод, позволяющий изучить феномен внутреннего мира.
—-ЖИВОТНОГО изнутри," понять его психические «» ОСНОВЫ, обозначить ведущую рольиндивидуального опыта в жизни животных.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость работы заключается в том, что ее материалы могут способствовать разработке теоретических проблем анималистической литературы в рамках любой культурной.
11 традиции, а также дальнейшему изучению феномена анимализма как комплексно, так и в отдельных культурных сферах на разных этапах развития человеческой цивилизации. Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его материалов, основных положений и выводов при подготовке общего курса канадской литературы, спецкурсов, посвященных творчеству анализируемых авторов, а также способам и формам репрезентации животных в культуре.
Апробация исследования. Ряд положений диссертации был представлен в докладах, сделанных на конференциях «Проблемы подготовки современного учителя иностранного языка» (МГПИ 2006, 2008), 11-й международной конференции «Россия-Запад: Диалог культур» (МГУ им. М. В. Ломоносова 2005), международной конференции «Феномен творческой личности в культуре» (МГУ им. М. В. Ломоносова 2005) — по материалам диссертации было опубликовано 6 статей. По творчеству Ч. Робертса, Э. Сетона-Томпсона были прочитаны лекции и проведены семинары на кафедре сравнительного изучения национальных литератур и культур МГУ им. Ломоносова в рамках спецкурса «Литература и культура региона: Канада» Положения, выносимые на защиту:
— анимализм — это интроспективный, пси’холого-ориентированный подход к познанию животного и репрезентации его в различных сферах культуры, исходящий из признания наличия в животном чувственного и разумного начал;
— основными функциями анимализма являются гносеологическая, экологическая и этическая;
— литературный анимализм — явление контркультурного порядка по отношению к мировоззренческому антропоцентризму, этической доктрине, научным парадигмам рубежа Х1Х-ХХ вв.;
— центральными эстетическими категориями в рассказах Ч. Робертса и Э. Сетона-Томпсона являются трагическое и героическое;
— животные персонажи писателей-анималистов (особенно Э. Сетона-Томпсона) являются нравственными субъектами, в системе ценностей которых свобода занимает центральное место;
— «биографический метод» Э. Сетона-Томпсона как средство репрезентации животных способствует оптимальному решению задач литературного анимализма путем фиксации динамики изменения внутреннего мира животных в течение жизни и решению морально-дидактических задач.
Настоящее исследование состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Первая глава работы «Анимализм и проблемы его генезиса в культуре» посвящена общей характеристике феномена анимализма, оценке предпосылок и возможностей его возникновения в литературной и философской традиции Запада.
В первом параграфе первой главы затрагиваются проблемы, связанные с неоднозначным пониманием термина «анимализм» в науке и предлагается новая его трактовка. Анимализм как подход ввиду присущего ему универсализма приобретает особое значение на рубеже Х1Х-ХХ вв. В качестве основной эпистемологической проблемы анимализма усматривается его разграничение с антропоморфизмом. Проявления анимализма в каждой отдельно взятой сфере культуры имеют свою специфику и рассматриваются в неразрывной связи друг с другом как диахронически, так и синхронически ввиду формирования общего фонда идей. Наиболее яркое выражение анимализм (прежде всего, как художественный феномен) находит в жанре реалистического рассказа о диких животных (Ч. Роберте, Э. Сетон-Томпсон), который выделяется из анималистической прозы в середине 90-х годов XIX в.
Второй параграф первой главы посвящен вопросам генезиса философского и научного анимализма. Отправной точкой для развития идей анимализма послужила механистическая концепция Р. Декарта, представлявшая животных в качестве живых автоматов. Именно в идеологическом противостоянии с картезианским учением философский анимализм как подход формируется в XVIII в. с учетом специфики материалистических и идеалистических учений. В параграфе представлены анималистические доктрины Д. Локка, Д. Дидро, Д. Юма, К. Гельвеция, Э. Кондильяка, III. Леруа, Д. Пристли, Ж. Ламетри и других. В целях выявления гносеологического значения философского анимализма автор рассматривает его в русле концепции Т. Куна об исторической динамике и этапах развития научных представлений.
В третьем параграфе уделяется внимание способам репрезентации животных (их поведения, действий, образа мыслей) в западной литературе и фольклоре. Выбор для анализа литературного и фольклорного материала Западной Европы обуславливается генетической связью между культурными традициями в литературе Нового и Старого света (исключая, разумеется, самобытную традиционную культуру североамериканских аборигенов). Автор рассматривает в диахроническом ключе наиболее ранние.
I | литературные и фольклорные жанры, такие как сказка, басня, бестиарии и др.
В первом параграфе второй главы «Анимализм в сферах культуры на рубеже Х1Х-ХХ веков» рассматривается научный анимализм в русле доминирующих естественнонаучных, и тесно связанных с ними философских течений (монизм) рубежа Х1Х-ХХ вв. Научный анимализм, возникший в первой половине XIX в. на почве.
13 философского анимализма, становится господствующей научной парадигмой к концу XIX в. с появлением эволюционного учения Ч. Дарвина. Дарвинизм как явление многогранное (оказавшее сильнейшее влияние на общественную мысль на рубеже Х1Х-ХХ вв.) широко исследовался в научной литературе, в частности, Н. Я. Данилевским А. Р. Уоллесом, Э Геккелем, Ф. А. Ле Дашеком, Л Бюхнером, А. А. Берсом, Н. К. Михайловским, Р. Хессе, А. В. Яблоковым, В. В. Берви-Флеровским, Дж. Омбони, И. А. Чеменой. В настоящем исследовании автор затрагивает частный, аспект теории Ч. Дарвина — применение научного анимализма как подхода при обосновании главной идеи эволюционной доктрины, а именно факта происхождения человека из животного мира.
Второй параграф посвящен идеям анимализма в концепциях этических доктрин рубежа Х1Х-ХХ вв. Проблема, которой диссертантом уделяется особое внимание, заключается в решении дилеммы допустимости (недопустимости) выведения морали из чувственных начал животного. Краеугольным камнем становится вопрос о том, является ли мораль имманентно присущей любому животному либо свойственна только человеку. Подобная постановка вопроса не является случайной с учетом того обстоятельства, что гуманное (негуманное) отношение человека к животному миру определяется господствующими в обществе в определенный период исторического развития этическими взглядами. Об актуальности рассматриваемых в свеге анимализма тенденций общественной мысли свидетельствует то, что до рубежа Х1Х-ХХ вв. репрезентация животного в качестве нравственного субъекта, оцениваемого в системе координат человеческой аксиологии, практически не осуществлялась.
В третьем параграфе объектом изучения выступает социальная проблематика литературного анимализма, общественный резонанс на новое явление в западной культуре, а также связанные с ними полемические аспекты. Отмечается гносеологическая роль эмпатии в литературном анимализме, выделяются основные направления эмпатической рецепции писателей-анималистов применительно к животному миру (поиск уникальных смыслов, выявление аксиологических координат, эмоциональное сопереживание и т. д.). Также выявляется и обосновывается взаимосвязь литературного анимализма с научным, дается оценка эстетической составляющей, художественным средствам реалистических рассказов о диких животных.
Третья глава «Литературный анимализм как подход в творчестве Э. Сетона.
Томнсона и Ч. Робертса" раскрывает широкий спектр частных вопросов литературного анимализма, выявляемых на базе анализа, содержания анималистических рассказов Ч.
Робертса и Э. Сетона-Томпсона. В первом параграфе рассматриваются природное и антропогенное как экологические категории. Комплексность, фундаментальность.
14 анимализма как подхода заключается в том, что писатели-анималисты не познают животных, их внутренний мир в отрыве от условий их существования, значительно предваряя возникновение такой специальной области знаний, как этология. Природное и антропогенное — это два полюса онтологии животногопервый характеризуется естественностью среды обитания и генерируемых ей условий существования, а второймерой воздействия человека на естественную среду обитания либо созданием им полностью искусственной среды обитания животных, подчиненной собственным потребностям. Выделяется этическая составляющая литературного анимализма, выраженная в глобальной идее сближения антропогенного и природного, гармонизации человека и природы.
Второй параграф посвящен раскрытию таких категорий, как индивидуально-личностное и социальное в реалистических рассказах о диких животных. Животное рассматривается писателями-анималистами в единстве и взаимосвязи его идеальных и реальных, естественных и искусственных, субъективных и объективных, социальных и биологических сторон. Целостность бытия животного может быть реализована двумя путями: в индивидуальных либо социальных проявлениях. Рассматриваются такие средства индивидуализации животных в анималистических рассказах, как «биографический» метод, семантика имени собственного, «героическая» персонификация. Исследуется личностный аспект жизнедеятельности животных персонажей, который, по мнению писателей-анималистов, тесно связан с формированием уникального индивидуального опыта. Животное, представляемое как социальный агент, участник общественных институтов в рамках животных сообществ, может иметь определенный социальный статус, характеризоваться социальной идентичностью, обладать приматом правосознания (несмотря на некоторую условность этого утверждения). Внутренний мир, психика животных и их выражение в поведенческих реакциях предстают в качестве объектов репрезентации через призму ряда явлений социального порядка, в том числе института семьи.
В заключении подводятся итоги и формируются основные выводы по результатам проведенного исследования.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Изучение анимализма, проведенное в диссертационном исследовании, выявило серьезную проблему семантического характера, связанную с унификацией (единообразием в применении) термина «анимализм». В настоящее время в культурологии отсутствует единое общепризнанное определение анимализма, обозначающее определенную совокупность явлений. Автор считает необходимым дать новое понятие анимализма как культурологического и художественного феномена, исходя из того, что в культуре на рубеже XIX—XX вв.еков наивысшее выражение приобретает комплекс идей о внутреннем мире, психике животных в свете общественных гносеологических потребностей. Анимализм — это интроспективный, психолого-ориентированный подход к познанию животного и репрезентации его в различных сферах культуры, исходящий из признания факта наличия в животном чувственного и разумного начал.
На рубеже XIX—XX вв.еков анимализм приобретает интегративный характер (с учетом взаимовлияния культурных сфер) и формируется как культурологический И' художественный феномен, характеризуя в целом состояние общественной мысли исследуемого периода. Среди предпосылок приобретения анимализмом общекультурного значения можно назвать следующие. Во-первых, следует отметить развитие анималистических доктрин в философских течениях XVIII в. (в том числе в рамках теорий познания), которое способствовало формированию фонда идей «нормальной науки» (в трактовке Т. Куна) и генезису научного анимализма в качестве парадигмы. В качестве второй предпосылки можно отметить динамичное развитие и дифференциация научных дисциплин (таких как зоология, психология, социология, физиология и др.), а также рост влияния естественнонаучных воззрений в обществе. В-третьих, особое значение приобрела смена аксиологической программы в общественной мысли на рубеже XIX—XX вв. — центром внимания и всестороннего изучения становится человек (антропоцентризм). В-четвертых, следует отметить экологический вандализм как характерную черту менталитета техногенной европейской цивилизации: бурное развитие промышленности, освоение новых территорий сопровождалось истреблением растительного, животного мира и даже целых коренных народов. Глобальная мировоззренческая проблема европейской цивилизации заключалась в неготовности признать за животным комплексный статус мыслящего, чувствующего, нравственного субъекта, а также субъекта права. Таким 'образом, генезис литературного анимализма (рассматриваемого в совокупности с философским и научным анимализмом) с учетом.
200 состояния общественной мысли на рубеже Х1Х-ХХ вв. следует признать исторически закономерным. Литературный анимализм стал одним из катализаторов дальнейших процессов познания животных в науке (которые в дальнейшем нашли свое воплощение в специальных отраслях — зоопсихологии и этологии), явился предтечей общественных движений в защиту прав животных.
Основными методами научного анимализма являются интроспекция и сравнительный анализ человека и животного, целью которого является выявление сходства и различия в их умственной организации. Однако в дарвинизме гносеологический акцент был направлен в большей степени на человека, чем на животное: изучение животных стало средством выявления генезиса человека как биологического вида, обоснования его происхождения из животного мира. Таким образом, познание животного не являлось самоцелью научного исследования, а по сути, иосило прикладной характер. При анализе психических состояний животных, оценке их интеллектуальных способностей многие ученые (в том числе Ч. Дарвин) столкнулись с проблемой разграничения двух гносеологических феноменов — анимализма и антропоморфизма. Невозможность преодоления антропоморфизма в полной мере поставила под сомнение объективность исследований рефлексии животных. В начале XX в. на смену научному анимализму в зоопсихологии приходит новая парадигма — бихевиоризм, в рамках которой происходит отказ от интерпретации субъективных душевных состояний животных (при* полном отрицании субстанционального значения психики), а также вводится новый метод эксперимента в целях изоляции животного как объекта исследования. Развитие рефлексологии в начале XX в. в противовес психологии применительно к животным фактически привело к реставрации механицизма Р. Декарта, усматривавшего в животных живые автоматы.
На рубеже XIX и XX вв. в господствующих этических доктринах, ориентированных в значительной степени на утилитаризм и биологический дарвинизм, признание за животным чувственных и разумных начал не привело к оценке поведения животных с позиций нравственности, моральной мотивации. Невозможность разграничить в животных сознательную побудительную причину нравственного поведения от инстинкта означало признание животных заведомо аморальными, поскольку в их действиях невозможно было с уверенностью усмотреть акты свободной воли. В работе Э. Сетона-Томпсона «Естественная история десяти заповедей» впервые находит отражение идея универсализма фундаментальных нравственных категорий человеческого и животного сообществ.
Приходя к выводу о невозможности возникновения литературного анимализма в предшествующей реалистическим рассказам о диких животных фольклорной и литературной традиции, автор исходил из совокупной оценки сказки, басни, бестиария с позиций соотношения их содержания (фабулы) и действительности (в частности, литературных и фольклорных персонажей их реальным прототипам), места животного персонажа и его значимости, в рамках каждого отдельно взятого жанра, отношения человека к животному, выражающегося в определенных средствах и способах репрезентации. С учетом исторической преемственности фольклорных и литературных жанров можно сделать вывод о постепенной редукции свойств, присущих непосредственно животным, сопровождавшейся вытеснением черт животного человеческими чертами, а впоследствии черт животного — комплексом идей. Обозначенная тенденция — к символизации животного являлась главной причиной отсутствия, предпосылок к возникновению анимализма в литературной и фольклорной традиции Запада.
Отправной точкой в формировании жанра рассказа о животных, в котором усматриваются отдельные черты, присущие литературному анимализму как подходу, можно считать сочинение Клавдия-Элиана «О природе животных», датируемое рубежом II—III вв. н.э. Данный вывод может быть аргументирован следующим. Во-первых, рассказы К. Элиана не являются сочинениями по зоологии, а представляют собой произведения литературы о животных, использующей в качестве основы достижения античной научной мысли. Во-вторых, рассказы К. Элиана реалистичны и иллюстрируют действительные модели поведения животного в принципе либо в конкретной ситуации (в природе либо по отношению к человеку). В-третьих, автор не только исходит из утверждения о разумности животных, он констатирует нравственноепревосходство животных над человеком, поскольку животные ближе к природе, а человек, отдаляясь от нее, утрачивает совершенство. В-четвертых, универсальная мораль в рассказах выступает проводником в мир животной психологии и в ряде случаев поведение животных К. Элиан стремится объяснить через диалектику их мышления.
Появление анимализма в литературе на рубеже XIX—XX вв.еков придало ему как культурологическому феномену целостность и завершенность. Пионерами, впервые применившим данный подход в анималистической прозе, стали Ч. Роберте и Э. Сетон-Томпсон, ставшие в 90-х годах XIX века сооснователями нового малого жанрареалистического рассказа о диких животных. Знаковой особенностью литературного анимализма следует считать интроспективную эмпатию. Писатели-анималисты стремились к пониманию чувств, мыслей и установок зверей путем определенного.
202 перевоплощения, целью которого было «влезть в шкуру» животного, увидеть окружающий мир его глазами. Суть эпистемологической программы литературного анимализма заключается в когнитивной реконструкции внутреннего мира животного (в том числе посредством разделения с животным его индивидуального опыта), дающей возможность объяснять его поведение как бы изнутри. Произведения Ч. Робертса, Э. Сетона-Томпсона, а также стоящих с ними на единой идейной платформе американских писателей Д. Лондона и У Лонга вызвали широкий общественный резонанс и стали объектом полемики на рубеже Х1Х-ХХ веков. Наиболее острую дискуссию вызвали принципы изображения животных, то есть сам анимализм как подход, эмпатия и сентиментальное отношение к животным персонажам, эстетическая интерпретация жизни диких животных в природе. В основе критики анимализма лежало обвинение писателей-анималистов в ненаучности (несоответствие выводов методологическим возможностям естественных наук), фальсификации естественной истории (несоответствие животных персонажей их реальным прототипам), антропоморфизме (выводился из субъективизма при проецировании собственной душевной организации писателей-анималистов на животную натуру). Оценивая особый характер репрезентации животных, задачи и цели, которые ставили и решали в рамках своего творчества писатели-анималисты, мы приходим к выводу о том, что литературный анимализм носил ярковыраженный контркультурный характер по отношению к научному анимализму, а также господствующим этическим доктринам.
Первым аспектом литературного анимализма является сущностная оценка писателями-анималистами естественной среды как целостной системы, общих принципов ее устройства, а также векторов ее информационного и нравственного воздействия на животных. Вторым аспектом литературного анимализма применительно к категории природного, можно назвать рассмотрение сути отношений животных к борьбе за существование, выражающихся в жизненном детерминизме и индетерминизме. Борьба за существование, являясь не только обязательным условием бытия, но и преимущественным видом жизнедеятельности живогных, между тем, не становится единственно целеполагающей и не определяет в полной мере направленность их психических процессов и динамику эмоциональной сферы: внутренний мир животных отражает не только их непосредственные жизненные потребности. Третьим аспектом литературного анимализма является оценка рефлексии животного на конкретную среду, на смену сред обитания, на человека или производные от человеческой деятельности факторы, анализ того, как эти изменения сказываются на внутреннем мире животного. В связи с тем, что степень и нравственный вектор влияния человека на окружающую среду.
203 существенным образом различаются, мы: констатируеммножественность антропогенных сред (в работе представлена их типологическаяклассификацияпроизведенная на* основе анализа анималистических рассказов) — В трех вышеуказанных аспектах, находит свое выражение, в первуюочередь, экологическая функция, анимализма, имеющая целью познание среды и условий существования животных.
Этическаяфункция литературного анимализмавидится в раскрытии системыценностей животных, среди которых наиболее-важное место занимает свобода. Свобода, как духовная потребность животного, становится: очевидной тольково взаимоотношениях с человекомАксиологическая значимость свободы для-животных настолько сильна, что они? в случае невозможностисохранения! свободы либо надежды на ее обретение предпочитают смерть. Категориясвободы! приобретает особый* мировоззренческий^ оттенок в творчестве писателей-анималистов Э: Сетона-Томпсона и Чи Робертсатрагизм судеб, животных в свете героикисоставляет важнейший эстетический1 компонент реалистических рассказов о диких животных... :
Присравнении человеками1 животного’впроцессе их противостояния? друг другу по ряду параметровсреди которых приоритетньшшявляются интеллектуальные максимы и? нравственные эталоны, авторы-анималистыприходят к гуманистическимпостулатам, отличным от доминирующих в общественном сознании научных и, главным, образомэтических воззренийС позиций — животного противостояние человеку обреченона неудачуинтеллектуальное: превосходство, человека и. его целеустремленность, рано или поздно приводят к поимке либо умерщвлению зверяНравственным базисом животного мира: в видении писателей-анималистовявляется разумный нейтралитет. животного, заключающийся в сознательном непричинении вреда человеку Либо его имуществу. Этической составляющейданного нейтралитетаможет выступать, золотое правило нравственности, которому животные способны следовать.
Второе выражение этической функции анимализма заключается: в> демонстрациивозможности (а в ряде случаев необходимости) единения человека и животного. Идейнойбазой единения выступает альтруизм. Типологически можно выделить четыре группы объединительных отношений, возникающие между человеком, и животным в реалистических, рассказах о диких животных: «Помощь человека животному в знак благодарности», «Человек-старший брат, у которого животное просит покровительства», «Вынужденная ш (или) ненамеренная помощь человеку со стороны животного», «сознательная помощь животного человеку». 1.
Третье выражение ¡-этической функции в: анимализме заключается в дидактическойконстатации необходимости возврата человека к природному началу, к проявлению.
204 гуманизма ио отношению к животным. Сближение человека с природой представляет собой процесс, в ходе которого могут выделяться стадии и переходные состояния от одной стадии к другой, в частности: человек, разоряющий природу (браконьер), человек, потребляющий природу (охотник), человек наблюдающий природу (натуралист) и, наконец, человек — органичная часть природы.
Новаторское комплексное представление писателями-анималистами животных в качестве субъектовпознания окружающего их мира является наиболее значимым проявлением гносеологической функции литературного анимализма. Животные как существа, обладающие разумом, имеют собственную гносеологию. Э. Сетон-Томпсон выделяет три источника познания: опыт предков (инстинкт), пример родителей и других взрослых особей, индивидуальный опыт, имеющий наиболее важное значение для обеспечения существования животного. Таким образом, мы можем сформулировать следующий тезис: дикое животное в концепции литературного анимализма — личность в естественной истории, характеризующаяся уникальным жизненным опытом. Гносеологическая функция анимализма наиболее ярко проявляется в стремлении авторов-анималистов проникнуть в смысл языка животных, обозначить познавательную значимость обоняния в животном мире. В этом плане средства познания животными окружающего мира приобретают ярко выраженный сенсуалистический характер. Внутренний мир животного может быть неразрывно связан с вербализацией как средством хранения и передачи информации: параллелизм — речевых и мыслительных процессов у животных очевиден. Э. Сетон-Томпсоном (в отличие от Ч. Робертса) предпринимаются попытки интерпретации языка животных путем ассоциативного погружения, трансляции.
Вопреки мнению канадского литературного критика А. Лукаса, традиции жанра реалистического рассказа о диких животных (в том числе в части применения анимализма) не изжили себя и нашли свое продолжение в творчестве ряда писателей XX века, среди которых можно выделить в западной литературе Р. Карсон, С. Карригар, А Белани (Серая Сова), Ф. Моуэта, а в отечественной — М. М. Пришвина, В. В. Бианки.
