Эпистолярные формы в фольклоре современной подростковой и молодежной субкультуры

Понятие «субкультура», введенное нами в название работы, в научной литературе появилось в тридцатых годах XX века. Однако активное его распространение, как указывает Т. Б. Щепанская, приходится на 1960 — 1970;е годы «в контексте изучения молодежных движений». С течением времени «эстетика, этика, идеология молодежных сообществ получили признание как особая «молодежная культура», которая прочитывалась «как обозначение подсистемы культуры» [Щепанская 2003(a): 28]. Рассматривая модель культуры как единство каналов и средств коммуникации, Т. Б. Щепанская дает следующее определение субкультуры: это «коммуникативная система, самовоспроизводящаяся во времени» [там же: 29]. Такое определение в полной мере отвечает нашему пониманию современной молодежной субкультуры.

Возрастные рамки, выбранные нами для исследования, также нуждаются в конкретизации. По наблюдению И. С. Кона, «возрастная терминология никогда не была однозначной» [Кон 1989: 9]. Четких хронологических границ подросткового и юношеского возраста не дает и современная психология. И. С. Кон обращает внимание на «связь возрастных категорий с социальным статусом» [там же].

В соответствии с социальным статусом школьников в современном обществе можно выделить три группы подростков: 1) младшие подростки, находящиеся на этапе перехода от младшего к среднему школьному возрасту- 2) подростки среднего школьного возраста- 3) группа старшеклассников, объединяющая старших подростков и юношей.

Молодежные социальные группы определяются рамками послешкольного, по преимуществу студенческого, возраста. Именно такие подростковые и молодежные социальные группы стали объектом нашего внимания.

Интенсивное изучение школьной и послешкольной молодежной субкультуры начинается на рубеже XX — XXI веков. Знаменательно, что в исследованиях последних десятилетий она рассматривается в контексте современного городского фольклора. «Для промышленно развитых стран характерно, что более активными носителями современной детской традиции оказываются городские дети, а трансмиссия идет из города в деревню» [Осорина 1985 (б): 53].

Городской фольклор 80-х годов XX века интерпретируется как феномен «третьей культуры», порожденной постиндустриальным обществом. В новых условиях не только «самым коренным образом» меняется «жанровый ассортимент» [Неклюдов 1995: 3] традиционного фольклора, но и рождается собственная письменная фольклорная традиция [Б. Н. Путилов 1994; С. 10. Неклюдов 1994, 1995, 2003; В. С. Бахтин 1992,1995, 1996; Е. А. Костюхин 1994 и др.].

Современные исследователи обращают внимание на то, что ни в одной из наук, изучающих народную культуру, до сих пор «однозначно» не определен «объем явлений», которые следует рассматривать как «письменный фольклор» [Соколов 2000: 10]. Существует несколько концепций, в соответствии с которыми фольклором обозначается или «устно-поэтическое народное творчество», или «комплекс словесных, словесно-музыкальных, игровых и музыкально-хореографических видов народного творчества», или народная духовная «культура в целом» [Гусев 1995: 9]. Несмотря на различия в концептуальном толковании термина, очевидно, что основным критерием фольклора является его устность. Традиционно в отечественной фольклористике устность считается одним из основных признаков фольклора. Посредством устных коммуникативных актов становится возможной передача текстов «в пространстве (среди современников) и во времени (от предков к потомкам)» [Неклюдов 1994: 2], осуществляется его жизнь по фольклорным законам.

Бытование фольклора, как считают многие исследователи, идентично бытованию языка [например, см.: В. Я. Пропп 1998: 161- Н. И. Толстой 1996: 4, Б. Н. Путилов 2003: 204]. У языка, как и у фольклора, нет автора, он коллективен и постоянно изменяется. Устное фольклорное творчество не требует особого профессионализма. Каждый, умеющий говорить, может быть носителем традиционного текста и его трансформатором. С развитием письменности носитель фольклорного текста получает возможность фиксировать его на бумаге. Кроме того, в народной традиции существуют тексты, которые хранятся и передаются не только в устной, но и в письменной форме. К таким текстам, например, относятся духовные стихи и заговоры, а лубок в народной культуре бытует только в письменной форме. Потребность в фиксации текста определяется его значимостью. Авторство такого текста чаще всего не представляет никакого интереса для его носителя. Вводя воспринятый вариант текста в свой речевой оборот, он свободно использует его и в устной, и в письменной форме.

С появлением письменных форм контактный механизм устной традиции, заключающийся в непосредственной передаче «сообщения от говорящего к слушающему» [Неклюдов 1994: 2], начинает функционировать по законам неконтактной, опосредованной коммуникации. Сообщение передается от пишущего к читающему.

В городской культуре письменный текст бытует по законам фольклорного произведения и имеет, по мнению исследователей [Бахтин 1995: 8- Неклюдов 1995: 3- Лурье 1992(6): 43- Кулешов 2002: 10], давнее происхождение. «Многие поколения русских людей, — пишет В. С. Бахтин, — видели в письменном фольклоре удобный, порой единственный способ общения — на любом расстоянии» [Бахтин 1995: 10]. Письменное народное творчество сходно с устным и по способам «использования готовых словесных блоков, формул при создании новых произведений и вариантов уже имеющихся» [Бахтин 1996: 159].

Одним из самых жизнестойких явлений городского письменного фольклора исследователи называют рукописный альбом (В. С. Бахтин, В. Ф. Лурье, С. М. Лойтер, В. В. Головин, С. Б. Борисов, Е. А. Костюхин, И. Н. Райкова, М. В. Калашникова, Ж. В. Кормина и др.). С момента появления альбомной традиции авторские произведения, используемые в качестве адресных посланий, становятся фольклорными текстами, так как неизбежно теряют связь со своим автором. «Большая часть текстов, бытуя в рукописных альбомах и сборниках с XVIII — XIX вв., прошла процесс фольклоризации, что позволяет говорить, — по мнению В. Ф. Лурье, — именно о «письменном фольклоре» [Лурье 1992: 43]. Кроме того, на страницах рукописных альбомов в письменном слове продолжают свою жизнь и традиционные фольклорные тексты, такие, например, как баллады или частушки.

В начале XIX века, альбомы с рисунками и стихами становятся частью культуры городского быта эпохи. Преобладание «типовых черт» над чертами «индивидуальными» в текстах «массового» альбома, способствует тому, что к 20 — 30-м годам XIX века, как считают исследователи, начинает складываться своеобразный «альбомный фольклор». Такой фольклор представляет собой «переходящие от альбома к альбому стихотворные мадригалы, утерявшие авторскую принадлежность и видоизменяемые в меру версификаторских способностей пишущего» [Вацуро 1979: 40].

Со второй половины XIX века начинается активный переход альбомной традиции в «среду ученическую» [Головин 1998: 269]. Постепенно складывается и к началу XX века окончательно формируется школьная рукописная альбомная традиция. На страницах рукописного школьного альбома рождается «школьный фольклор», одной «из основных особенностей» которого А. Ф. Белоусов называет «его неразрывную связь с письменностью» [Белоусов 1998: 6 — 7]. «В отличие от классического детского фольклора школьный фольклор, — пишет С. М. Лойтер, — городской по преимуществу» [Лойтер 1995(a): 7]. Все чаще современными исследователями в качестве отличительного признака городского фольклора XX — начала XXI веков называется письменная форма бытования [Белков 2004: 28].

Городской фольклор, по мнению С. Ю. Неклюдова, «фрагментирован в соответствии с социальным, профессиональным <.> и даже возрастным расслоением общества» [Неклюдов 1995: 3]. Такая закрытость и «клановая обособленность» распространения фольклора в новых условиях, по мнению исследователей, приводит, в свою очередь, к появлению собственно девичьей культуры [Неклюдов 1995: 3- Толстой 1996: 5]. Эта культура «объективируется в поведенческой (игры, посиделки) и текстовой формах. Последняя имеет устную <.> и письменную разновидности» [Борисов 2002(a): 19].

Фольклористы обращают внимание на то, что в «речевой обиход современного города» активно вводятся «речевые клише», передающиеся «исключительно в письменной форме» [Неклюдов 2003: 13]. По мнению С. Ю. Неклюдова, такие «речевые клише» составляют большую часть текстов рукописных альбомов. «Это эпистолярные формулы, поздравления, пожелания и прочие разновидности „письменного фольклора“ (т. е. текстов, бытующих в рукописной традиции, но фольклорных по многим своим признакам: анонимных, вариативных, клишированных и т. д.)» [там же].

Девичьей альбомной традиции, на невнимание к которой фольклористов сетовал в свое время Г. С. Виноградов [Виноградов 1999: 287], посвящена сегодня обширная исследовательская литература. Интерес к девичьему «песеннику-альбому» [Лурье 1992(6): 42] впервые обозначился в начале 90-х годов XX века. Первые публикации об этом явлении появились в сборнике «Школьный быт и фольклор» (Таллин, 1992), выпущенном под ред. А. Ф. Белоусова.

Современные исследователи обращают внимание на самые разные рукописные альбомные формы, активно бытующие в городской девичьей субкультуре. Это альбомы-песенники (В. П. Аникин, В. С. Бахтин, С. Б. Борисов, В. В. Головин, М. В. Калашникова, В. Ф. Лурье, Е. М. Неелов, А. Ю. Ханютин, Н. Б. Храмова), «анкеты» (В. А. Базанов, С. Б. Борисов, М. В. Калашникова, В. Ф. Лурье, Н. Б. Храмова), гадательные справочники (В. В. Головин, С. Б. Борисов, В. Ф. Лурье, Н. Б. Храмова, Т. Б. Щепанская), рукописные журналы, дневники, новогодние «пожеланники» (С. Б. Борисов). Особый интерес для исследователей названных альбомных форм представляет их жанровый состав и функциональное назначение.

Наряду с альбомами, активное распространение в девичьей среде получают «магические» и «святые письма» [Лурье 1993; Панченко 2003]. Исследуя эту традицию, А. А. Панченко рассматривает ее как явление современного городского фольклора [Панченко 2003: 620].

Игровым письмам как одной из разновидностей эпистолярных практик современного детского фольклора посвящена наша статья «Почтовые игры школьниц» [Пономарева 1999].

Эпистолярным практикам в девичьей субкультуре посвящено несколько статей С. Б. Борисова [Борисов 2003]. В них автор приводит подлинные тексты писем, устанавливает время их активного бытования и определяет природу современной эпистолярной традиции.

К почтово-эпистолярным «трансмиссионным» практикам С. Б. Борисов относит «письма счастья», «письма любви», почтовые «международные молодежные игры», почтовые «беспроигрышные игры», «святые письма». Он рассматривает их в качестве «постфольклорных практик, имевших место в XX веке в России» [там же: 5 -23- 61 — 75].

В. С. Бахтин обращает внимание на давнюю практику использования в рукописном фольклоре однотипных ритмических и рифмованных строчек, предназначенных для оформления фотографий, почтовых конвертов, клишированных формул начала и конца эпистолярных текстов [Бахтин 1995: 4 -8].

Традиция неальбомных рукописных практик в подростковой и молодежной субкультуре получает активное распространение к концу XX столетия. Рост образовательного уровня, совершенствование информационных технологий активизируют тяготение традиционного фольклорного текста к письменной форме выражения. Развитие массовой культуры провоцирует возникновение различных «парафольклорных форм» [Неклюдов 2003: 13], новых фольклорных жанров, эпистолярных, в частности.

Рукописную традицию исследователи называют одной из распространенных форм бытования современного фольклора в первичных контактных группах подростков и молодежи [Бахтин 1996: 158- Борисов 2002: 19- Шумов 2003: 711 и др.]. Коммуникативные потребности современной молодежи и технические возможности ее осуществления приводят к активному использованию текстов эпистолярного характера. Современная городская реальность делает открытыми для подросткового и молодежного общения средства электронной связи и массовой информации. В новых формах передачи сообщений участники коммуникации обращаются к опыту общения посредством традиционных альбомных эпистолярных формул. Использование этих формул в новых коммуникативных ситуациях приводит к появлению вариантов традиционных текстов.

Говоря о феномене виртуального фольклора, возникшего в новых социальных условиях городской культуры, В. П. Рукомойникова обращает внимание на то, что, наряду с устными, «письменные <. .> способы передачи информации <.> становятся равноправными коммуникативными типами в современном постфольклорном обществе» [Рукомойникова 2004: 13]. Посредством Интернета «подлинно „народное творчество“ городских масс» может свободно распространяться «по всему миру» [Соколов 2000:16].

Таким образом, современная городская субкультура является той объективной реальностью, в которой зарождаются и активно бытуют по законам фольклора письменные тексты, пока еще не имеющие собственного определения в науке. Выражая сомнение в пригодности привычного термина для «обозначения столь изменившегося материала», С. Ю. Неклюдов предлагает назвать его «постфольклором» [Неклюдов 1995: 4], Н. И. Толстой -«антифольклором» [Толстой 1996: 5]. В. П. Аникин полагает, что для новых фольклорных форм более удачным оказалось бы определение «неофольклор» [Аникин 1997: 224].

Возможно, многообразные письменные тексты, ставшие культурной традицией современного города, и не могут в полной мере называться фольклорными. Однако пока в науке не выработан термин, дающий им иное определение, мы склонны относить такие тексты к «письменному фольклору».

Специфика бытования текстов, которые мы рассматриваем в настоящем исследовании как эпистолярные, позволяет называть их если не фольклорными, то «фольклороподобными» (термин предложен С. Ю. Неклюдовым).

В силу того, что предметом настоящего исследования являются эпистолярные жанры, следует определить, во-первых, что, считать эпистолярностью и эпистолярными жанрами в современном подростковом и молодежном фольклоре, во-вторых, какие тексты станут объектом нашего внимания, и как мы будем трактовать их с точки зрения жанровой принадлежности.

Под эпистолярностью традиционно понимается речевая форма письменного общения, которое в лингвистике называется «дистантным», проходящим «в виде монолога», но сохраняющим «при этом тесную связь с диалогом» [Акишина 1982: 57]. Традиционная модель письменной речевой коммуникации предполагает наличие таких компонентов как адресант, сообщение и адресат [Якобсон 1975: 197]. Сообщение представляет собой значимую для участников коммуникации новую информацию. Новыми сообщениями исследователи называют «такие, которые не возникают в результате однозначных преобразований и, следовательно, не могут быть автоматически выведены из некоторого исходного текста путем приложения к нему заранее заданных правил трансформации» [Лотман 1978: 4].

В отличие от этого эпистолярностью в подростковой и молодежной субкультуре мы предлагаем считать письменное общение посредством фольклороподобных или парафольклорных текстов, порожденных городской массовой культурой. В качестве сообщения участниками коммуникации используется некоторый исходный текст, с течением времени подвергающийся трансформации и бытующий в совокупности вариантов.

Письменное общение в подростково-молодежной среде может быть кратковременным и продолжительным, закрытым и открытым для включенности в него потенциальных участников письменной коммуникации. Если в традиционном эпистолярном общении «четко выступают компоненты субъект-объектного взаимодействия», где особое «значение отводится субъектному началу» [Лукина 1988: 14], то в парафольклорных эпистолярных текстах субъективация уходит на второй план, а личностный фактор заменяется коллективным опытом, зафиксированным в тексте.

Особым эпистолярным жанром речи" [Акишина, Формановская 1989: 3], посредством которого осуществляется общение, называется письмо. Письмо рассматривается как «текст, посылаемый, передаваемый кому-либо» [Царева 1959: 1246], и как «знаковая система фиксации речи, позволяющая с помощью начертанных (графических) элементов передавать речевую информацию на расстоянии и закреплять ее во времени» [Словарь 1990: 375]. Традиционные лингвистические определения не дают полного представления о жанре письма, бытующего в подростковом фольклоре, поэтому наше внимание будет сосредоточено на культурологическом его понимании как текста. «Исходным для культурологического понятия текста является именно тот момент, когда сам факт лингвистической выраженности перестает восприниматься как достаточный для того, чтобы высказывание превратилось в текст» [Лотман 1992: 133]. Текст, с точки зрения Ю. М. Лотмана, представляет собой «сложное устройство, способное трансформировать получаемые сообщения и порождать новые» [там же: 132]. Способность к трансформации и порождению нового содержания обнаруживается в текстах, используемых в эпистолярном общении подростков и молодежи, как на страницах рукописных альбомов, так и в качестве самостоятельных сообщений.

Эпистолярные формы в современной подростковой и молодежной субкультуре представлены текстами разного характера. Первый тип — это «магические» и «игровые» письма. По своей структуре они восходят к традиционной форме письменных заговоров, известных в фольклористике как «святые письма» [Елеонская 1994, Панченко 1998]. Функциональная прагматика игровых и магических писем позволяет выделить в них текстовые разновидности (игровые: письма как атрибут ролевых игр, тексты почтовых молодежных игр, шуточные письмамагические: письмо счастья, письмогадалка, письмо-заговор), которые по-разному бытуют в детской и молодежной коммуникации. К этой традиции восходят и некоторые современные формы шуточных писем «виртуального фольклора». Анализ показывает, что в процессе бытования такие письма приобретают фольклорные признаки: повторяемость, вариативность, коллективность. Текст магического или игрового письма анонимен по своей природе. Адресат не пишет, а переписывает полученное им письмо. При этом адресант часто ему неизвестен. Адресат может вносить свои поправки в текст письма, не меняя в целом его структуры и семантики, что и приводит к появлению многочисленных вариантов. Обязательным условием бытования таких писем является их «тиражирование» при получении с дальнейшей раздачей (рассылкой) знакомым и незнакомым адресатам. Письма этого типа бытуют в среде девочек-подростков 11−15 лет. !

Второй тип эпистолярного текста можно определить как «этикетное письмо» [Акишина 1982: 59- Хромова 2001: 100]. «Этикетное письмо», в отличие от игровых и магических писем подросткового фольклора восходит к массовой культуре XIX века, в частности, к текстам детских «благопожеланий» [Душечкина 2003: 18]. Такие «благопожелания», представляющие собой ритмически организованные тексты (чаще состоящие из 4 — 8 строк), были частью семейного ритуала, при котором ребенок поздравлял родителей с тем или иным праздником. Как указывает Е. В. Душечкина, эта традиция была характерна для городской культуры «на протяжении XIX — начала XX в.» [там же: 17]. Исследовательница предполагает, что наряду с немудреными стихами, написанными анонимными взрослыми авторами в печатные сборники «благопожеланий» «попадали и поздравительные тексты, созданные самими детьми» [там же: 27]. Известные детям «благопожелания» обретают новую жизнь на страницах гимназических альбомов девочек-подростков конца XIXначала XX вв. Однако при этом существенно изменяется их функциональный характер. Коммуникативная ситуация, в которой используются традиционные «благопожелания», объединяет не взрослых и ребенка, а ребенка и его сверстников. Кроме того, тексты «благопожеланий» отныне не заучиваются наизусть, не декламируются, а получают широкое распространение в гимназическом, а затем и школьном социуме. Написание «благопожелания» становится обязательным условием коллективного альбомного общения. Маленький стихотворный текст воспринимается как своего рода этикетное письмо, подобное тем мини-посланиям, которые в конце XIX — начале XX вв. пишутся на поздравительных открытках, а во второй половине XX века попадают на страницы газет и телевизионный экран, объединенные общей рубрикой «Поздравляем!». Тексты таких этикетных писем в подростковой субкультуре функционируют как эпистолярные клише.

Под «клише», вслед за Г. Л. Пермяковым, мы понимаем воспроизводимые устойчивые словесные комплексы, закрепленные традицией [Пермяков 1970: 65−67].

В подростковой субкультуре как эпистолярные клише функционируют, преимущественно, рифмованные альбомные поздравления и пожелания, которые представляют собой своего рода «устойчивые, традиционные «заготовки» «для использования в альбомной переписке [Шумов 2003: 712]. Эпистолярные клише в подростковой коммуникации приобретают знакомые признаки фольклорных текстов. При сохранении традиционной структуры, формульности, они бытуют во множестве вариантов и остаются анонимными. На активное распространение таких клише в современной городской культуре, как было сказано выше, указывает и С. Ю. Неклюдов [Неклюдов 2003: 13].

При содержательной идентичности рифмованных клише функциональное их назначение различно. Они могут быть использованы не только как тексты для оформления открыток или альбомных посланий, но и как формулы, изначально маркирующие метатекст альбома в целом, или формулы, задающие характер общения хозяйки альбома с респондентами.

Особый тип текстов, бытующих в подростковом письменном фольклоре, -эпистолярные формулы начала и конца. В отличие от эпистолярных клише эпистолярные формулы — не самостоятельные тексты, которые могут быть использованы в разных коммуникативных ситуациях письменного общения. Эпистолярные формулы маркируют начало и конец такого общения и восходят к традиции. По происхождению и бытованию рифмованные формулы начала и конца, по наблюдениям исследователей, «принадлежат непосредственно народу» [Бахтин 1995: 4]. Записанные в альбом рукой хозяйки, такие тексты становятся готовыми формулами для оформления или передачи сообщения следующему адресату. Их отличает особая устойчивость и малая вариативность.

Актуальность темы

.

В данной работе анализируются эпистолярные жанры и клише в фольклоре школьников-подростков и студенческой молодежи.

В субкультуре этих групп особый пласт представляет девичья культура, в которой активно бытуют рукописные эпистолярные практики (альбомы, предназначенные для общения со сверстниками- «круговые письма»), получившие широкое распространение в середине XX века. Они, в свою очередь, положили начало формированию современных фольклорных эпистолярных форм в подростковой и молодежной субкультуре: широкое распространение в конце XX — начале XXI вв. получают газетная «тусовка», Интернет и SMS-переписка. Истоки и специфика текстов, используемых в этих эпистолярных формах общения, требуют внимательного и глубокого осмысления.

В настоящем исследовании впервые ставится проблема изучения эпистолярных форм современного подросткового и молодежного фольклора как единой системы.

Целью данного исследования является изучение эпистолярных форм, как в контексте традиционных рукописных сборников, так и в качестве самостоятельного фольклорного явленияанализ новых форм, характера бытования эпистолярных практик в современном молодежном социуме.

Достижение поставленной цели предполагает решение ряда задач:

— выявить истоки современных фольклорных эпистолярных форм в рукописной традиции XIX — начала XXI веков;

— определить природу фольклорных эпистолярных жанров и форм, бытующих в современной подростковой и молодежной коммуникации;

— осмыслить новые эпистолярные формы молодежного фольклора в свете предшествующих фольклорных традиций.

Объектом научного исследования стали современные эпистолярные формы и клише, получившие широкое распространение в фольклоре подростковой и молодежной субкультуры.

Материалом для исследования послужили:

4 рукописных альбома XIX века из отдела редкой книги областной библиотеки Ульяновска и фондов Государственного историко-мемориального заповедника «Родина В. И. Ленина»;

8 альбомов первой половины XX века из фондов вышеназванного заповедника, из Отдела письменных источников Исторического музея Великого Новгорода и личного архива автора;

9 рукописных сборников 50 — 70-х годов из ФА КЛ У ПТУ (прим. 1);

895 рукописных сборников 80 — 90-х годов прошлого и 2000 — 2005 годов нынешнего веков (590 альбомов-песенников, 297 анкет, 8 «пожеланников») из указанного ФА;

85 текстовых единиц рукописных писем различного характера (ЛА);

550 текстов «круговых писем», более 1000 текстов-клише поздравлений и пожеланий из сети Интернетоколо 700 текстов SMS-сообщений.

В исследовании использованы материалы анкетирования и интервьюирования студентов и школьников в 1995 — 2005 гг.

Методологическую основу исследования составили работы по теории культуры (Ю. М. Лотман, Р. О. Якобсон, Д. С. Лихачев) — по теории фольклора (П. Г. Богатырев, Б. Н. Путилов, Н. И. Толстой, С. Б. Неклюдов, С. Б. Адоньева, Т. Б. Щепанская) — по этнографии детства (Г. С. Виноградов, А. Ф. Белоусов, В.

В. Головин, М. П. Чередникова, С. Б. Борисов) — по детской и юношеской психологии (JI. С. Выготский, А. Р. Лурия, П. П. Блонский, И. С. Кон, М. В. Осорина).

Изучение материала, ставшего предметом нашего внимания, показало, что в современных молодежных коммуникативных практиках особое место занимают эпистолярные формы. Поскольку некоторые из них восходят к альбомной традиции XIX — XX вв., необходимо обратиться к культурологическому аспекту исследования. Альбомное письмо и родственные ему эпистолярные формы в XX веке заметно трансформируются под влиянием фольклорных традиций.

В подростковой среде эпистолярные формы становятся атрибутом ритуально-магической или игровой подростковой практики. В новых условиях традиционные эпистолярные формы (альбомные пожелания, эпистолярные клише) бытуют не только в письменной, но и в устной форме.

В молодежной среде письмо становится жанром развлекательного «виртуального фольклора» [Рукомойникова 2004]. В современной молодежной субкультуре письма-шутки, письма-приколы — своеобразное пограничное явление между письменной и устной традицией. Эта особенность позволяет нам использовать фольклористический подход к исследованию эпистолярных жанров в современной подростковой и молодежной субкультуре.

Исследование выполнено в рамках структурно-типологического и историко-типологического методов. В основу рассмотрения рукописных фольклорных текстов положен также прагматический подход, который «состоит в перенесении внимания на функционально-деятельностную сторону субстрата, подлежащего воспроизведению в социуме, на форму его вхождения в реальность» [Адоньева 2004: 21].

Апробация исследования.

Основные положения диссертации освещались на международных научных конференциях «XI Виноградовские чтения» (Ульяновск, 1998 г.), «XII Виноградовские чтения» (Нижний Новгород, 2002 г.), «XIII Виноградовские чтения» (Санкт-Петербург, 2003 г.), на научной конференции «Рождение новых фольклорных традиций» в Институте высших гуманитарных исследований РГГУ (Москва, 2003 г.), на научных итоговых конференциях Ульяновского педагогического университета (Ульяновск, 2003, 2004 гг.).

Научная новизна работы, заключается, во-первых, в анализе эпистолярных практик и жанров в их историческом развитии от XIX к началу XXI вв., во-вторых, в изучении эпистолярных форм современного подросткового и молодежного фольклора как единой системы, в-третьих, в рассмотрении исследуемого материала в контексте фольклорных традиций и возрастной психологии.

Практическое значение исследования определяется возможностью использования материала и теоретических выводов диссертации при подготовке общего курса по русскому фольклору, спецкурсов и спецсеминаров, посвященных проблемам изучения современного городского фольклора.

Заключение

.

Проведенный в рамках настоящего исследования анализ эпистолярных форм и жанров современного подросткового и молодежного письменного фольклора показал, что их истоки можно обнаружить в массовой культуре XIX века. С одной стороны, это традиция детских «благопожеланий», с другойинститутская и гимназическая рукописная альбомная практика. Содержание альбомных посланий этого времени свидетельствует об их адресном назначении и неформальном отношении респондентов с хозяйкой альбома. Перемещение этой рукописной традиции в мещанскую, а затем в школьную городскую среду активизирует практику эпистолярного общения, которая с течением времени получает преимущественное распространение в подростковой девичьей культуре.

Тексты, используемые для эпистолярного общения, подобно произведениям устного народного творчества, не только традиционны, но и вариативны. Варианты эпистолярных посланий в процессе многолетней трансмиссии становятся продуктом коллективного и индивидуального творчества носителей. В течение нескольких десятилетий на страницах гимназических и школьных альбомов активно используются эпистолярные клише, функцию которых выполняет преимущественно тексты «альбомного фольклора». Появляются альбомные формы с выраженной эпистолярной направленностью («анкеты», «эстафеты», «пожеланники»).

Анкетная форма общения вполне может восприниматься как развернутая во времени и содержании переписка нескольких респондентов. Анализ показывает, что коммуникативный механизм здесь построен по принципу простейшего эпистолярного текста: сообщение адресанта представлено в виде односложных ответов на вопросы, интересующие адресата. Хозяйка, выступающая в роли адресата, часто провоцирует эпистолярное общение с потенциальным адресантом. Она оформляет для переписки отдельные страницы, просит респондентов написать письмо или пожелание.

Эстафеты" предназначены для записей, позволяющих хозяйке сохранить память об одноклассниках на долгие годы. Памятные записи респондентов воссоздают модель почтового письма, в содержание которого вводятся традиционные альбомные пожелания. Постепенно такие тексты становятся главным жанром, определяющим название еще одной альбомной формы -«пожеланника».

Пожеланники" составляются близкими подругами ко дню рождения или к любому другому празднику. «На память» хозяйке сочиняются или переписываются из печатных сборников авторские тексты, которые с течением времени подвергаются процессу фольклоризации. В современной девичьей субкультуре такие тексты заменяют дорогостоящие поздравительные открытки.

В качестве эпистолярных посланий чаще всего используются знакомые тексты «альбомного фольклора». Эти тексты, восходящие к массовой культуре первой половины XX века, в контексте альбомной коммуникации становятся личностно-ориентированными и выполняют функцию этикетного письма.

Очевидная привязанность текстов «альбомного фольклора» к письменной традиции не препятствует их трансмиссии в устный молодежный фольклор, что свидетельствует о пограничности бытования эпистолярных форм устного и письменного фольклора.

В подростковой эпистолярной практике активно бытуют письма игрового и магического характера, позволяющие расширить круг общения и реализовать личностные потребности. Такие письма были выявлены нами в субкультуре школьников конца XX века. В исследовательской литературе они получили название «круговых писем». «Круговые письма» возникают на пограничье подростковой игры и ритуально-магической практики. По структуре выделяются три типа таких писем: письма счастья, письма-гадалки, письма-заговоры.

Анализ показал, что подростковые магические письма счастья в структурном и содержательном плане восходят к «святым письмам» («письмам от Бога»), появление которых в русской традиции Е. Н. Елеонская относит к.

XYIII веку. Магические тексты писем-гадалок и писем-заговоров, помогающие тендерному самоопределению девочек-подростков, соотносятся с традиционными девичьим гаданиями и «приворотами».

В текстах магических писем проявляются основные признаки фольклора: устойчивость структуры, формульность и вариативность содержания. Все письма анонимны, их трансмиссия не прекращается на протяжении нескольких десятилетий.

В фольклорном репертуаре старших подростков появляются прозаические и поэтические тексты писем, представляющих собой пародии на любовное признание. В основе писем-пародий обнаруживаются различные фольклорные модели. Одни восходят к ярмарочному фольклору, другие — к народной традиции «любовных писем», третьи — к городскому фольклору начала века. Практика собирательской работы показывает, что такие пародии бытуют как в письменной, так и в устной форме.

Письмо-шутка актуализирует игровую практику повзрослевших детей обоего пола. Развлекательная функция текста реализуется в современной форме эпистолярной молодежной практики, именуемой «тусовкой». Эпистолярная «тусовка» в молодежной культуре представляет собой групповое общение посредством одноименной рубрики в рукописных анкетах, на газетных страницах и в компьютерной сети. Тексты сообщений при этом, по сути, остаются традиционными. Шуточные, пародийные признания в любви, советы и наставления со страниц газеты легко входят в устную традицию и становятся смеховыми жанрами студенческого фольклора.

Новые возможности общения открываются с появлением личных компьютеров и доступностью Интернета. Однако основным способом игрового общения по-прежнему остается переписка. Интернет-«тусовка» переносит молодежную коммуникацию в виртуальную реальность. Традиционные эпистолярные фольклорные жанры продолжают бытовать в новых условиях. Широко используются клишированные тексты альбомных пожеланий, поздравлений, серьезных и шуточных признаний в любви и «круговых писем» шуточного характера.

С появлением мобильных телефонов адресная переписка становится самой активной формой письменной коммуникации, в молодежную культуру приходит SMS-общение. Смеховое начало, присущее молодежному фольклору, отличает тексты SMS-сообщений, предназначенных для передачи группе пользователей. Самыми распространенными в таком виде общения являются SMS-приколы (или SMS-шутки). Среди них есть сообщения, пародирующие магические «круговые письма». Активное хождение в SMS-почте имеют тексты эротического содержания, которые восходят к традиции народных эротических загадок. Тексты отдельных сообщений восходят к письмам-розыгрышам, имеющим хождение в современной свадебной традиции. Реализуя потребность виртуального игрового общения, SMS-почта активно бытует в подростковой и молодежной среде и выполняет развлекательную функцию.

Таким образом, можно говорить о том, что эпистолярные тексты имеют давнее распространение на страницах традиционных рукописных сборников. В качестве самостоятельных фольклорных форм они бытуют в подростковой и молодежной субкультуре на протяжении ряда десятилетий. В современном молодежном социуме появляются новые эпистолярные практики, в которых активно используются альбомные клише и создаются «виртуальные» варианты традиционных формульных текстов.

Современная городская среда постоянно активизирует появление новых эпистолярных практик, достойных внимания и серьезного осмысления как с точки зрения их привязанности к традиции, так и с точки зрения связи с современной массовой культурой. Предметом отдельного изучения должны стать особенности эпистолярных практик в подростковой и молодежной субкультуре в странах ближнего и дальнего зарубежья. Сравнительный анализ такого материала позволит выявить не только типологические параллели, но и национальные особенности подростковой и молодежной культуры в условиях постиндустриального общества.