Эволюция концепций рационального действия в англо-американской социологической мысли

Актуальность темы

исследования.

Повышение научного интереса к проблематике рационального поведения в современной России представляется закономерным, определяется «запросом времени» и насущными потребностями общества. Последние двадцать лет развития нашей страны в русле рыночного реформирования поставили на повестку дня отечественного обществознания вопрос о возможных теоретических описаниях феномена рационального действия как фундаментальной предпосылки, делающей возможным функционирование социальных структур «модернового» типа. Своеобразие новейшего периода в жизни российского общества независимо от возможных колебаний политического курса характеризуется фактической, хотя и «запоздалой» легитимизацией «паттернов» частной собственности, капитализма, конкуренции, индивидуализма, инициативы, рационального расчета, стремления к личному успеху, прибыли и «наживе», вписывающихся в целом в идеально-типическую модель «экономического человека» (homo oeconomicus). Эта модель приобрела статус аксиоматического допущения в западной экономической теории еще со времен А. Смита. В других социальных и поведенческих науках делались неоднократные попытки расширения пространства применимости данной конструкции, результатом чего стало появление микросоциологических теорий действия и интеракции, усматривающих в отношениях людей в сфере хозяйства лишь частный случай рационального человеческого поведения как такового. Множество социальных практик индивидов и групп в современном российском обществе связано с эксплуатацией «экономического стиля мышления», традиция теоретической концептуализации которого в зарубежной науке (особенно британской и американской) имеет давнюю историю.

В официальном советском обществоведении обозначенная тема, как впрочем и многие другие, относившиеся к проблемному полю немарксистской социальной теории, по причинам идеологического характера табуировалась. Данное обстоятельство стало одной из причин недостаточной освещенности классических и новейших теорий рационального действия в отечественной научной литературе. Вместе с тем потребность в осмыслении проблемы диктуется требованиями времени, а именно нуждами очередного витка «догоняющей модернизации». Поэтому российскому обществу и российским социальным наукам приходится сегодня в кротчайшие сроки осваивать жизненные практики и модели их теоретического описания, которые на Западе формировались на протяжении целых исторических эпох, в связи с чем особую важность приобретает изучение соответствующих интеллектуальных традиций.

Необходимость обращения ученых к социологическим теориям рационального поведения в современных условиях может быть обоснована также тем, что для отечественной социологии (в том числе и дореволюционного периода) «дискурс о практической рациональности», связанный с аналитическим стилем мышления, был не свойственен. Классическая русская социология второй половины XIX — начала XX вв., несмотря на свойственный части ее направлений «психологизм», в силу определенных культурно-исторических обстоятельств оригинальной теории акта и актора не выработала. Еще меньше подобные проблемы занимали исследователей, работавших в русле марксизма. Тем временем ученые Великобритании и США продвинулись значительно дальше представителей других национальных школ в осмыслении проблемы действия как одной из фундаментальных проблем социологической теории в целом.

Более того, недостаточный уровень разработанности микросоциологических концепций явно характерен и для мировой социологии. В истории социологии за почти двухсотлетний период ее существования в качестве самостоятельной науки обнаруживается относительное доминирование макроинституциональной, системно ориентированной, объективистски-холистской, антииндивидуалистической линии, связанной с именами О. Конта, К. Маркса, Э. Дюркгейма, Т. Парсонса. А теории акта и актора, как правило, выстраивающие свою аргументацию на базе методологического индивидуализма, представляют исследовательскую перспективу, принимаемую меньшинством мирового социологического сообщества. При этом эвристический потенциал данной группы теорий оказывается оцененным далеко не в полной мере.

Как социологам следует объяснять социальные события и их последствия? Немаловажную роль здесь играет рациональное поведение индивидов. Его оптимальные научные описания должны содержать в себе аргументы касательно, во-первых, мотивов индивидуальных акторов, во-вторых, культурно-исторических и институциональных контекстов, в которых их действия разворачиваются, и, наконец, моделей и механизмов поведения. Обстоятельный социологический анализ любой проблемы должен включать в себя анализ индивидуальных действий, за единицу которого принимается актор. Если принять в качестве базового положение, что социальные феномены в конечном итоге выступают как продукты взаимодействия людей, то тогда встает вопрос: как исследователям нужно объяснять эти феномены? Ответ можно найти, грамотно подобрав соответствующую методологию. Мотивы людей зачастую имеют инструментальный характер вне зависимости от того, считают ли они выбранный курс действия в той или иной ситуации наиболее эффективным способом в достижении поставленной цели.

Причина широкой применимости концепций рационального поведения очевидна. Они позволяют формализовать логику, которой руководствуются люди в разных жизненных ситуациях, будь то решение вступить в брак, отдать голос за того или иного политического кандидата, покупка товаров, выбор хобби, круга общения, стиля самопрезентации и прочее. Сознательно или нет, но люди выбирают из двух или более альтернатив, и здесь на помощь исследователям приходит инструментарий, впервые разработанный в экономической теории, в частности, для анализа рационального выбора при распределении благ или ресурсов. Подобные модели (при всей их изначальной ограниченности) с некоторыми модификациями могут быть применены и в других науках. А современные ученые-социологи, воодушевленные идеей рационального выбора и опиравшиеся на вполне определенную интеллектуальную традицию, оказались способными сконструировать на базе «экономцентристских» схем обобщенные объяснения поведения человека в обществе.

Степень научной разработанности проблемы.

Проблема рационального поведения является многоаспектной и мультидисциплинарной. Об этом в полной мере свидетельствует богатая история ее изучения, охватывающая разные временные периоды, научные области и национально-региональные традиции мысли. Впервые данная проблема приобрела статус ключевой в британской моральной и «практической» философии эпохи раннего Нового времени. Впоследствии она была успешно концептуализирована в классической экономической теории и параллельно осмыслялась в этике, прежде всего, в русле утилитаризма. Следует отметить, что большинство экономистов со времен классики и до настоящего времени воспринимало и продолжает воспринимать идею практической рациональности человеческих поступков как своего рода «естественное априори». С точки зрения же других социальных и поведенческих наук принятие модели рационально действующего индивида отнюдь не казалось само собой разумеющимся.

Со второй половины XIX века тема рационального поведения попадает в исследовательский фокус социологии, где продолжает разрабатываться и в течение всего последующего — XX столетия. В социологической науке теории действия фактически конституировали проблемное поле такой ее когнитивной разновидности как микросоциология. Вопрос об оценке рациональности действия как атомарной единицы социальной реальности поднимался в том или ином аспекте в трудах большинства создателей современной социологической теории, в некоторых концептуальных системах он занимал центральное место (например, у М. Вебера, В. Парето, Т. Парсонса). Однако британским и американским авторам проблематика рационального поведения была особенно близка. И именно в рамках указанной интеллектуальной традиции вызревают основные современные подходы к ее исследованию — такие как теории «социального обмена» и «рационального выбора».

Одновременно (и по вполне понятным причинам) проблема рационального поведения волновала психологов, испытывавших, особенно в США, влияние философии прагматизма, теории и исследовательских практик бихевиоризма, а также естественнонаучных разработок, связанных с изучением человека как биологического вида. В минувшем столетии экономические, социологические и психологические трактовки рационального поведения получили широкое применение в ряде прикладных областей, ориентированных, главным образом, на запросы бизнеса (социология управления и организаций, менеджмент, маркетинг и т. п.).

Корпус источников (в первую очередь англоязычных, но не только), релевантных теме диссертации, поистине огромен. Их можно условно классифицировать по разным основаниям: 1) собственно оригинальные тексты, в которых представлены те или иные авторские версии теорий рационального действия (как классических, так и современных), с одной стороны, — и критическая и комментирующая литература, с другой- 2) тексты с выраженной дисциплинарной принадлежностью к социологии — и иные — междисциплинарные или имеющие отношение к смежным областям знания (философии, экономической теории, психологии) — 3) зарубежные источники, как переводные, так и на языке оригинала, и, среди них, прежде всего англоамериканские, выступающие в качестве основного информационного массива в настоящей диссертации, — и российские, относящиеся к дореволюционному, советскому и постсоветскому периодам.

Классические варианты теорий рационального действия, относящихся к мультидисциплинарному полю социальных наук, представлены в трудах И. Бентама, М. Вебера, У. Джемса, Дж. Дьюи, Дж. Локка, Б. Мандевиля, А. Маршалла, К. Менгера, Дж.Г. Мида, Дж.Ст. Милля, В. Парето, Ч. Пирса, А. Смита, Г. Спенсера, А. Фергюсона. Значительный вклад в осмысление темы на современном этапе (начиная с середины XX в.) внесли А. Алчиан, Г. Беккер, П. Блау, Г. Блумер, Дж. Бьюкенен, Г. Визенталь, Э. Дауне, Р. Коуз, Дж. Коулмен, J1. Мизес, Р. Ноцик, М. Олсон, Т. Парсонс, Дж. Роле, Г. Саймон, Р. Сведберг, Б. Скиннер, Дж. Стиглер, Т. Фараро, М. Фридмен, А. Хиршман, Дж. Хоманс, Дж. Эльстер, Р. Эмерсон, К. Эрроу.

Дискуссия, развернувшаяся в зарубежной науке вокруг проблематики классических и новейших концепций рационального поведения, артикулировалась в большом количестве текстов критического, комментирующего и интерпретирующего характера. В данном аспекте особое внимание обращают на себя работы Дж. Александера, В. Бергмана, Л. Блюме, Дж. Болдуина, Г. Брентеля, Дж. Голдторпа, М. Грановеттера, с/.

Д. Грина, С. Дурлауфа, М. Зафировски, П. Зингельмана, X. Иоаса, Э. Кайзера, Дж. Кларка, Л. Козера, 3. Линденберга, Ф. Майтленда, П. Марсдена, Дж. Митчелла, Л. Молм, Ф. Ньюпорта, К.-Д. Оппа, Дж. Ритцера, У. Севелла, о.

Дж. Тёрнера, М. Траппа, Г. Фотева, М. Хечтера, Р. Хофстедтера, И. Шапиро, Р. Швери, Дж. Элвика.1.

1 Апександер Дж. Новое теоретическое направление в социологии: одна из интерпретацииПосле неофункционализма: деятельность, культура и гражданское общество // Социология на пороге XXI века: Основные направления исследований. М.: РУСАКИ, 1999; Bergmann W. Zeit, Handlung und Sozialitat bci G. Mead // Zeitschrift fiir Soziologie (Stuttgart). 1981. Jg. 10. H. 4- DurlaufS., Blume L. Rational Choice and Sociology. London: Palgrave, 2008; Baldwin J.D. George Herbert Mead: A Unifying Theory for Sociology. Masters of Social Theory. Vol.6. Newbury Park (CA): Sage, 1986; Baldwin J.D., Baldwin J.I. Behavior Principles in Everyday Life. Englewood Cliffs (N.J.): Prentice-Hall, 1986; Brentel H. Soziale Rationalitat: Entwicklungen, Gehalte und Perspektiven von Rationalitatskonzepten in den Sozialwissenschaften. Opladen/Wiesbaden: Westdeutscher Verlag, 1999; Goldthorpe J.H. Rational Action Theory for Sociology // The British Journal of Sociology. 1998. Vol. 49. No. 2- Грановеттер M. Экономическое действие и социальная структура: проблема укорененности // Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики / Сост. и научн. ред. В. В. Радаев. М.: РОССПЭН, 2004; Granovetter М, SwedbergR. The Sociology of Economic Life. Boulder: Westview Press, 1992; Green D., Shapiro I. Pathologies of Rational Choice Theory: A Critique of Applications in Political Science. New Haven: Yale University Press, 1994; DarlaufS.N. A Framework for the Study of Individual.

Изучением рассматриваемой в диссертации традиции общественной мысли, как и взглядов отдельных ее представителей, занимались многие российские ученые, например, в дореволюционный период — P. JL Вейнберг, Н. Н. Виноградов, А. С. Гольденвейзер, С. Э. Зенгер, М. М. Ковалевский, П. Я. Левенсон, П. Г. Мижуев, А. Н. Миклашевский, И. А. Моричевский, П. А. Покровский, Г. М. Цехановецкий, В. ИЯковенко, В. Г. Яроцкий, К. Н. Ярош.2 Предметом научного интереса здесь становились главным образом идеи классиков английской социальной теории эпохи Нового времени — вплоть до конца XIX века.

Behavior and Social Interactions // Sociological Methodology. 2001. Vol.31. No. 1- ZafirovskiM. The Rational Choice Generalization of Neoclassical Economics Reconsidered: Any Theoretical Legitimation for Economic Imperialism? // Sociological Theory. 2000. Vol. 18. No. 3- SingelmannP. Exchange as Symbolic Interaction // American Sociological Review. 1972. Vol. 38- ЙоасХ. Креативность действия. СПб.: Алетейя, 2005; Kiser Е., Hechter М. Symposium on Historical Sociology and Rational Choice Theory — The Debate on Historical Sociology, Rational Choice Theory and Its Critics // The American Journal of Sociology. 1998. Vol. 104. No. 3- Clark J. James S. Coleman. London: Falmer Press, 1996; КозерЛ. Мастера социологической мысли. Идеи в историческом и социальном контексте. M.: Норма, 2006; LindenbergS. Erklarung als Modellbau: Zur soziologischen Nutzung von Nutzentheorien / Schulte W. Soziologie in der Gesellschaft. Bremen: Universit. Verl., 1981; Maitland F.W. Mr. Herbert Spencer’s Theory of Society // Mind. 1883. Vol. 8. No. 31- Marsden P. The Sociology of James S. Coleman // Annual Review of Sociology. 2005. Vol.31- Mitchell J.N. Social Exchange, Dramaturgy and Ethnomethodology: Toward a Pragmatic Synthesis. New York: Elsevier, 1978; MolmL. Structure, Action and Outcomes: The Dynamics of Power in Social Exchange // American Sociological Review. 1990. Vol.55. No. 3- Newport F. Reviewed work (s): Rational Choice and Social Exchange: A Critique of Exchange Theory by Anthony Heath // Social Forces. 1977. Vol. 56. No. 2- Opp K.-D. Verhaltenstheoretische Soziologie: eine neue soziologische Forschungsrichtung. Reinbekbei Hamburg: Rowohlt, 1972; Ритцер Дж. Современные социологические теории. СПб.: Питер, 2002; Sewell W.H. Theory of Action, Dialectic and History: Comment on Coleman // The American Journal of Sociology. 1987. Vol.93. No. 1- Тернер Дж. Структура социологической теории. M.: Прогресс, 1985; TrappM. Utilitaristische Konzepte in der Soziologie. Eine Soziologische Kritik von Homans bis zur Neuen Politischen Okonomie // Zeitschrift fiir Soziologie (Stuttgart). 1986. Jg. 15. H. 5- ФотевГ. Джордж Хоманс: теория социального обмена // Современная американская социология / Под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994; Hechter М. The Microfoundations of Macrosociology. Philadelphia: Temple University Press, 1983; Hofstadter R. Social Darwinism in American Thought. Boston: Beacon Press, 1945; Швери P. Теоретическая социология Джеймса Коулмена: аналитический обзор // Социологический журнал. 1996. № 1−2- Швери Р. Теория рационального выбора: универсальное средство или экономический империализм? // Вопросы экономики. 1997. № 7- ElwickJ. Herbert Spencer and the Disunity of the Social Organism // History of Science. 2003. Vol. 41.

2 Вейнберг P.Л. Герберт Спенсер и предтечи дарвинизма // Русский антропологический журнал. 1904. № 3−4- Виноградов Н. Н. Обзор кн.: Зенгер С. Дж.Ст. Милль // Вопросы философии и психологии. 1904. Кн. 71 (1) — Гольденвейзер А. С. Герберт Спенсер. Идея свободы и права в его философской системе. СПб.: Сенатская тип., 1904; Зенгер С. Э. Дж.Ст. Милль. Его жизнь и произведения. СПб.: Изд. ред. журнала «Образование», 1903; Ковалевский М. М. Социология Герберта Спенсера // Ковалевский М. М. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. СПб.: Алетейя, 1997; Левенсон П. Я. Беккариа и Бентам, их жизнь и общественная деятельность. СПб.: Тип. «Общественная польза», 1893- Мижуев П. Г. Герберт Спенсер — основатель новейшей социологии. СПб.: Г. Ф. Львович, 1906; Миклашевский А. Н. История политической экономии. Юрьев: Тип. К. Маттисена, 1909; Моричевский И. А. Критика системы Спенсера // Вопросы жизни. 1904. № 9- Покровский П. А. Бентам и его время. Пг.: Тип. А. Э. Коллинс, 1916; Цехановецкий Г. М. Значение Адама Смита в истории политико-экономических систем / Магистерская диссертация. Киев, 1859- Яковенко В. И. Адам Смит. Его жизнь и научная деятельность. СПб.: Изд. Ф. Павленкова, 1894- Яроцкий В. Г. Отношения личности и государства с точки зрения учения Г. Спенсера // Северный вестник. 1885. № 3- Ярош К. Н. Иеремия Бентам, его отношение к учению о естественном праве. Харьков: Тип. М. Ф. Зильберберга, 1886.

В советский и постсоветский периоды отдельные проблемы, актуализирующие тематику зарубежных и, в частности, англо-американских теорий рационального поведения, поднимались в работах B.C. Автономова, О. В Алтуниной, А. В. Аникина, В. А. Бажанова, С. П. Баньковской, Е. С. Баразговой, Г. С. Батыгина, А. С. Богомолова, И. Л. Галинской, Л. Г. Ионина, О. А. Кардамонова, A.M. Каримского, А. Д. Ковалёва, В. Ф. Коломийцева, Е. И. Кравченко, Н. Н. Куликовой, В. П. Култыгина, Ю. А. Левады, Н. В. Мелентьевой, Ю. К. Мельвиля, С. А. Москвина, Н. Ф. Наумовой, Н. Г. Осиповой, В. В. Радаева, О. В. Трахтенберга, В. А. Ядова, о.

Е.Н. Ярковой и др. Комплексный историко-теоретический анализ социологических концепций деятельности и практической рациональности предпринят в исследовании И.Ф. Девятко4.

3 Автономов B.C. Человек в зеркале экономической теории. М.: Наука, 1993; Ллтунина О. В. Социология в Великобритании: становление научной дисциплины. М.: ИСПИ РАН, 2002; Аникин А. В. Адам Смит. М.: Молодая гвардия, 1968; Бажанов В. А. Восприятие британской социально-философской мысли в России (XIX — начало XX вв.). Ульяновск: УлГУ, 2005; Баньковская С. П. Чикагская школа в американской социологической теории: от кризисного сознания к стабилизационному // История теоретической социологии. В 4-х томах. Т. 3 / Отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. M.: Канон, 1997; Баразгова Е. С. Американская социология (традиции и современность). Курс лекций. Екатеринбург: «Деловая книга», Бишкек: «Одиссей», 1997; Батыгин Г. С., Подвойский Д. Г. История социологии. M.: Высшее образование и наука, 2007; Богомолов А. С. Буржуазная философия США XX века. M.: Мысль, 1974; Галгшская И. Л. Критический анализ этики утилитаризма: англо-американские исследования 1970;1980 гг. М.: ИНИОН, 1984; ИонинЛ.Г. Понимающая социология: историко-критический анализ. М.: Наука, 1979; Кардамонов О. А. Откровения и парадоксы символического интеракционизма // Социологические исследования. 2006. № 2- Каримский A.M. Скиннер: социальный бихевиоризм // Современная американская социология / Под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994; Ковалёв А. Д. Эволюционная социология Г. Спенсера: первый опыт системного подхода // История теоретической социологии. В 4-х томах. Т. 1 / Отв. ред. и сост. Ю. Н. Давыдов. M.: Канон, 1997; Коломийцев В. Ф. Социология Герберта Спенсера // Социологические исследования. 2004. № 1- Кравченко Е. И. Джордж Герберт Мид: философ, психолог, социолог. М.: МГЛУ, 2006; Куликова Н. Н. Этика утилитаризма и современная борьба идей. M.: Изд-во УДН, 1986; Култыгин В. П. Теория рационального выбора: возникновение и современное состояние // Социологические исследования. 2004. № 1- Левада Ю. А. Социальные рамки экономического действия // Левада Ю. А. Статьи по социологии. М.: Изд. Фонда Макартуров, 1993; Мелентьева Н. В. Джордж Герберт Мид // Современная американская социология / Под ред. В. И. Добренькова. M.: Изд-во МГУ, 1994; Мелъвть Ю. К. Чарлз Пирс и прагматизм. M.: Изд-во МГУ, 1968; Москвин С. А. Герберт Спенсер против тоталитаризма // Социологические исследования. 1992. № 2- Наумова Н. Ф. Социологические и психологические аспекты целенаправленного поведения. М.: Наука, 1988; ОсиповаН.Г. Социально-политические взгляды Дж.Ст. Милля // Вестник МГУ. Серия — Социология и политология. 2000. № 3- Радаев В. В. Хозяйственная мотивация и типы рациональности // Социологический журнал. 1997. № 1−2- Радаев В. В. Экономическая социология. М.: ГУ-ВШЭ, 2005; Трахтенберг О. В. Очерки по истории философии и социологии Англии XIX в. М.: Изд-во МГУ, 1959; Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности / Под ред. В. А. Ядова. JL: Наука, 1979; Яркова Е. Н. Утилитаризм как тип культуры: концептуальные параметры и специфика. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2001.

4 Девятко И. Ф. Социологические теории деятельности и практической рациональности. M.: «Аванти Плюс», 2003.

Теоретико-методологическая база работы.

Реальность общественной жизни многогранна, поэтому для ее адекватного понимания требуется сосуществование множества концептуально-методологических подходов. Как справедливо замечает П. Штомпка, изучение истории социологических идей есть «важный урок теоретического плюрализма, терпимости к различным версиям и разнообразию взглядов, лучшее лекарство против узколобого догматизма и ортодоксии"5. Настоящая работа, стремящаяся проследить путь развития англо-американской традиции в теории рационального действия за последние два с половиной столетия, по характеру своих задач может быть квалифицирована как исследование специальной историко-социологической проблемы.

Методология диссертации базируется на сочетании интерналистского и экстерналистского подходов (как они понимаются в науковедении и истории гуманитарных наук). Первый предполагает, что теоретические традиции обществознания развиваются во времени в соответствии с собственной имманентной логикой, проявляющейся в усвоении и критической переработке идей предшествующих поколений ученых их последующими поколениями. В настоящем исследовании подобная цепь влияний предшественников на последователей рассматривается на примере известной группы англо-американских социальных теорий, находящихся в отношениях выраженной интеллектуальной преемственности. Второй подход подразумевает, что решающую роль в развитии социологических концепций играет социокультурный и исторический контекст, без обращения к которому представляется сложным объяснить черты постоянства и изменчивости в эволюции англо-американской социологической мысли.

Теоретико-методологическую основу диссертации составляют исследовательские разработки из областей социологической, экономической и социально-психологической теорий, а также «практической философии».

5 Штомпка П. Теоретическая социология и социологическое воображение // Социологический журнал. 2001. № 1.С. 120. англо-американского образца. В исследовании анализируются положения концепций действия, разработанных в трудах А. Смита, И. Бентама, Дж.Ст. Милля, Г. Спенсера, Дж.Г. Мида, Дж. Хоманса и Дж. Коулмена.

Выбор персоналий, репрезентирующих тему исследования, обосновывается, во-первых, значимостью, авторитетностью и влиятельностью идей упомянутых авторов для истории англо-американской традиции общественной мысли, и во-вторых, требованиями хронологической композиции в изложении материала. Воззрения перечисленных теоретиков рассматриваются в четкой исторической последовательности. Описываемый в работе период интеллектуальной эволюции охватывает приблизительно последние два с половиной столетия, причем отобранные концепции более или менее ровно «заполняют» его внутренние временные фрагменты: А. Смит — вторая половина XVIII в., И. Бентам — конец XVIII — первая треть XIX вв., Дж.Ст. Милль — вторая треть XIX в., Г. Спенсер — середина — вторая половина XIX в., Дж.Г. Мид — конец XIX — первая треть XX вв., Дж. Хоманс — вторая треть XX в., Дж. Коулмен — вторая половина — конец XX в. Такая последовательность представляется целесообразной еще и ввиду того, что американские микросоциологические теории действия выступают, в соответствии с нашими предположениями, как «производные» от более ранних британских.

В диссертации используется специфический терминологический аппарат современной микросоциологической теории, включающий среди прочего такие важные понятия как «действие», «поведение», «рациональное действие (поведение)» и ряд других. В смысловых контекстах настоящей работы употребление понятий «поведение» (behavior) и «действие» (action) как синонимов представляется допустимым (что, однако, не делает их таковыми в любых контекстах). В целом под поведением принято понимать процесс взаимодействия живых существ с окружающей средой, опосредованный их внешней и внутренней активностью. Например, в терминах бихевиоризма, тесно связанного с рассматриваемой в диссертации интеллектуальной традицией, его можно представить как совокупность реакций живого организма на стимулы, поступающие извне. Соответственно, поведение вполне может относиться не только к человеку, но и к животным. «Действие» же представляет собой единицу социальной деятельности и относится к человеку, если он имеет мотивы и избирательно реагирует на стимулы.

Рациональное действие (поведение)" — это некоторая характеристика мотивации и целесообразности совершаемого социальным субъектом акта. Сама словоформа «рациональность» является, как известно, чрезвычайно многозначным, «философски нагруженным» термином (особенно в «континентальной» западноевропейской традиции), указывающим на то, в какой мере в мире вообще господствует разум. Самостоятельное рассмотрение подобного круга проблем остается целиком за рамками настоящей диссертации. В теориях же англо-американского происхождения, исследуемых в работе, под рациональностью понимается в первую очередь «практическая рациональность», т. е. определенная характеристика человеческого действия. Действие индивида в обществе может быть названо «рациональным в той мере, в какой он действует в собственных интересах, сознательно ставит определенные цели и подбирает для них адекватные средства. Рациональное действие фактически выступает как «инструментальное» (т.е. особое внимание уделяется подбору средств, представляющихся оптимальными для достижения поставленных целей в конкретных условиях), как эквивалент «целерационального» в классической трактовке М. Вебера. В диссертации употребляются и специфические понятия рассматриваемых социологических теорий, отчасти корреспондирующиеся друг с другом и с привычными для словаря современных социальных наук терминами (актор, агент, субъект, действующий индивид, интерес, ресурсы, вознаграждение — наказание, издержки — прибыль, обмен, рациональный выбор).

Предпосылками исследуемых теорий, не исключая и «случая» Г. Спенсера, выступают методологический индивидуализм и социологический номинализм — концептуальные установки, базирующиеся на представлении об обществе как продукте взаимодействия отдельных индивидов, не гипостазирующие реальности общества и описывающих ее социологических категорий, утверждающие первичность «субъекта» по отношению к «структурам», противостоящие социологизму и холизму.

Объектом диссертационного исследования выступает концептуальное содержание теорий рационального действия, созданных британскими и американскими мыслителями и учеными второй половины XVIII — XX вв.

Предметом диссертации является собственно процесс эволюции интеллектуальной традиции англо-американских теорий рационального действия обозначенного периода, сочетающий в себе мотивы преемственности и инновационности, высвечивающиеся при рассмотрении ряда конкретных, возникавших исторически последовательно авторских исследовательских подходов.

Цель диссертационного исследования заключается в анализе предметного содержания, аксиоматики и особенностей аргументации, характерных для концепций рационального действия, разработанных классиками британской теории второй половины XVIII — XIX вв. и виднейшими американскими микросоциологами XX в., ориентированном на выявление их общих и специфических черт.

В рамках диссертационного исследования в соответствии с поставленной целью предполагается решение следующих задач:

• выявить основные общественно-исторические и культурные предпосылки формирования интеллектуальной традиции британской социальной теории Нового времени;

• проследить развитие утилитаристской доктрины в британской социальной мысли на примере воззрений А. Смита, И. Бентама и Дж.Ст. Милля;

• эксплицировать основные положения концепции социального действия Г. Спенсера из общего проекта его «синтетической философии»;

• описать идейный, социокультурный и исторический контекст становления традиции социологического мышления в США;

• обнаружить элементы творческой переработки идей прагматизма и бихевиоризма в интеракционистской теории «акта» Дж.Г. Мида;

• очертить логику, используемую Дж. Хомансом для конструирования подхода к анализу действия на базе метафоры «социального обмена»;

• охарактеризовать специфику концептуализации проблемы социального действия в рамках теории «рационального выбора» (в версии Дж. Коулмена);

• высветить и подвергнуть анализу комплекс «изоморфных» теоретико-методологических принципов, характерных для всех рассмотренных в диссертации концепций;

• сопоставить особенности данного типа концепций с некоторыми чертами других направлений и школ социологической мысли, дать соотносительную оценку их эвристических возможностей.

Основные положения, выносимые на защиту:

• отличительными особенностями англо-американской традиции социальной теории являются повышенный интерес к проблеме социального действия и стремление к ее аналитической концептуализации;

• подобного рода когнитивная заинтересованность британских и американских ученых в исследовании действия как атомарной составляющей социальной реальности может быть интерпретирована в свете как интерналистских, так и экстерналистских объяснений. Иначе говоря, в данном случае следует принимать во внимание, с одной стороны, внутреннюю инерцию и динамику в саморазвитии конкретной научной традиции, а с другой стороны, внешнюю культурно-историческую рамку, в масштабах которой оно совершалось.

• англо-американские теории рационального действия претерпевают существенную эволюцию на протяжении последних двух с половиной столетий, сохраняя при этом в качестве своего рода «инварианта» (или ядра) ряд общих концептуально-методологических и мировоззренческих установок;

• в целом для доминирующей, «корневой» линии англо-американской социальной теории, сфокусированной на проблематике рационального поведения, характерно принятие набора согласующихся между собой парадигмальных принципов — таких, как индивидуализм и практический инструментализм в истолковании действия, «экономцентризм», универсализирующий модель homo oeconomicus, либерализм, постулирующий права и свободы отдельной личности как высшие ценности в области политики, мирской активизм как религиозно легитимированный стиль жизни, номинализм и методологический индивидуализм как познавательные установки.

• американские микросоциологические концепции действия XX века воспроизводят на новом уровне ряд важных положений философских, социологических и экономических теорий британских мыслителей XVIII — ХГХ столетий, и поэтому могут быть рассматриваемы как «принципиально производные» от них.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

• в работе предпринята попытка комплексного историко-социологического исследования англо-американских теорий рационального поведения, имеющего своей целью выявление в них сквозной линии, важных смысловых пересечений и изоморфизма, свидетельствующих о существовании выраженной преемственности рассмотренного ряда концепций;

• эволюция интеллектуальной традиции англоамериканских теорий рационального действия как сложносоставная цепь «фактов» в истории социологической мысли была истолкована с точки зрения комбинированного методологического подхода, сочетающего интерналистские и экстерналистские объяснения;

• при анализе воззрений Г. Спенсера внимание акцентируется именно на его концепции личности, гораздо менее изученной в современной российской историко-научной литературе (в сравнении с широко известными и довольно хорошо осмысленными эволюционистскими и органицистскими мотивами его творчества);

• в работе обстоятельному разбору подверглись положения микросоциологических теорий действия Дж.Г. Мида,.

Дж. Хоманса, Дж. Коулмена, основополагающие произведения которых до сих пор не переведены на русский язык.

Теоретическая и практическая значимость. Выводы, сделанные в диссертационном исследовании, могут выступать историко-научной основой при разработке современных подходов к анализу социального действия, построении новых микросоциологических моделей (как общетеоретических, так и «среднего уровня»). Материал, содержащийся в работе, может выступать базой для налаживания конструктивного междисциплинарного диалога высокоспециализированных на сегодняшний день областей научного знания (многочисленных разделов социологии, а также микроэкономики, психологических теорий личности и мотивации, социальной и культурной антропологии, политической науки, этологии и популяционной биологии, общей и социальной (human) экологии), использующих в своих исследовательских целях различные версии концептов рационального поведения и их производных (homo oeconomicus, homo politicus, оптимизационная задача «издержки — прибыль», метафора обмена, рационального выбора и т. д.). Детальная реконструкция идей Дж. Хоманса и Дж. Коулмена, излагаемых ими в книгах до настоящего времени не переведенных на русский язык, представленная во второй главе работы, отчасти восполняет пробел, существующий в отечественной критической литературе, посвященной проблематике теории действия в современной американской социологии. Результаты исследования могут быть использованы в преподавании учебных курсов историко-социологического и теоретико-социологического профиля, а также ряда смежных дисциплин (социальной философии, экономической теории, социальной психологии и.

ДР-).

Апробация работы.

Основные положения и результаты диссертационного исследования представлены в публикациях автора, а также изложены в виде докладов на XIV и XV международных научных конференциях студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (Москва, 2007, 2008), и VIII межвузовской научной конференции молодых ученых «Диалог цивилизаций: ВостокЗапад». Глобализация и мультикультурализм" (Москва, 2008). Диссертация была обсуждена и одобрена на заседании кафедры социологии Российского университета дружбы народов.

Структура работы соответствует основной цели и задачам проводимого в ее рамках историко-научного исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В истории мировой социологической мысли обнаруживается значительное разнообразие теоретических идей. Это интеллектуальное богатство пополняется по сегодняшний день, причем некоторые исследуемые в настоящее время проблемы, объяснительные модели и понятия унаследованы от мастеров социологии XIX века. Творцы новоевропейского обществознания заложили прочные основы социологической науки, а их труды до сих пор не утратили своей актуальности. Так, например, исследовательский фронт новейших теорий рационального выбора указывает на то, что в целом их сторонники привержены принципам методологического индивидуализма, основательно прописанным еще в текстах классиков британской социально-научной традиции. Их основные убеждения и декларируемые цели направлены на доказательство того, что возникновение социальных структур и ситуаций (социальных норм, морального поведения, феноменов самоограничения) формируется из индивидуального рационального поведения. В этом отношении теории рационального выбора соответствуют стратегиям обоснования этического субъективизма и ориентируются, в первую очередь, на предпочтения индивидуальных акторов, действиями которых следует объяснять коллективные взаимосвязи (например, основания и вероятность социальной кооперации).

Силу теориям рационального выбора придает то обстоятельство, что они позволяют сравнивать действия, соотнося их с ожидаемыми для акторов последствиями, и постулируют, что акторы предпочитают курс действия, ведущий к лучшему для них исходу. Вместе с тем, модель рационального поведения теряет жизнеспособность в социологическом анализе социальных институтов.

В данном исследовании мы исходили из убеждения, что историю «национальных» социологических направлений и школ можно адекватно рассматривать в культурно-интеллектуальном контексте конкретной страны в нашем случае — Англии и Соединенных Штатов Америки). Не следует упускать из виду аспект влияния, которое оказывали значимые исторические (политические, экономические и иные) события на развитие социологической мысли. Однако всецело полагаться на детерминирующее воздействие исторического объективно-институционального контекста в определении направления социологической мысли и практики исследований не стоит, поскольку это может привести к неоправданному упрощению видения изучаемой проблемы. Необходимо учитывать, что социология впитывает философско-интеллектуальные традиции, которые во многом определяют специфический культурный запрос на разработку социологических идей в конкретных регионах планеты. В конечном итоге лишь сложная комбинация факторов ведет к оформлению ценностных ориентиров общества и их научных концептуализаций.

Предположение о культурно-интеллектуальной обусловленности форм знания можно подтвердить, сопоставляя национальные традиции социологического теоретизирования. В большинстве случаев социологическая наука опиралась на присущее той или иной стране социальное мышление, выраженное, в первую очередь, в культуре. Английская социология использовала в качестве такового эмпиризм, тогда как американская социология — прагматизм.

Многие из вопросов, поставленных в культуре континентальной Европы лишь в XIX столетии, в Англии рассматривались уже в XVIII веке. При этом английские мыслители проявляли завидную терпимость к мировоззренческим позициям других. Проблема свободы личности получила в Великобритании особое звучание. Она легла в основу созданной на берегах туманного Альбиона классической экономической теории. А. Смит и Д. Рикардо стали идеологами понимания общества как суммы индивидов, вступающих в договорные отношения. Ценностные основания утилитаризма уходят корнями в английскую культуру, базой которой служит «автономный», действующий в собственных интересах индивид. Из британской традиции последовательно вытекает философия индивидуального актора как методологическая основа американской социологической мысли.

Американские интеллектуально-культурные «универсалии» отличаются особой динамичностью, обусловленной не только стремлением создать новую нацию, но и прагматизмом как базовым элементом ценностного сознания американского общества. Американский прагматизм оказал немалое влияние на формирование исследовательской программы Чикагской школы, которая во многом определила тип социологического мышления в США. На этой основе создавался альянс У. Томаса и Ф. Знанецкого. Томас дал определение важнейшей категории американской социологии. Это была «социальная ситуация», данная каждому человеку в его собственном опыте.

Теоретическое восхождение американской социологии XX века связано с деятельностью Т. Парсонса, включившего в образовательный процесс в Гарвардском университете М. Вебера, Э. Дюркгейма, А. Маршалла и В. Парето и игравшего ведущую роль в институционализации американской университетской социологии. По крайней мере, трое из четырех упомянутых европейских мыслителей старались развить теорию действия, которая выходила бы за пределы «рациональности» экономического типа: Парето — в теории нелогического поступка, Вебер — в концепте ценностной рациональности, Дюркгейм — в социологии религии и теории коллективных представлений.

После Второй мировой войны структурный функционализм под предводительством Т. Парсонса «навязал» американской социологии беспрецедентные по тем временам единообразие и сплоченность. Первоначальный замысел Парсонса состоял в утверждении социологии в качестве дисциплины, дополняющей экономические науки. Он создал теоретический фундамент американской социологии в синтезе идей Маршалла, Дюркгейма, Вебера и Парето. В знаменитой «Структуре социального действия» (1937)148 воплощена попытка создания «волюнтаристической» теории действия. При этом Парсонс в своей теории акта не привлекал лежащую в основе современных тенденций того времени философию прагматизма. У Парсонса определение теории действия изначально было призвано сохранить неизменным статус экономики как абстрактной аналитической дисциплины, то есть оставить ее для теоретиков рациональной модели действия. Развивая общую теорию действия, Парсонс старался включить все специальные общественные науки (в том числе экономические) в структуру общей социологии. Однако успех структурного функционализма обеспечил его последующее «падение». Ввиду своего масштабного и абстрактного каркаса парсонсианская социология потеряла связь с обществом, которое она стремилась понять и вследствие чего не смогла уловить социальные изменения, наблюдавшиеся повсеместно в мире во второй половине XX века.

Решение проблемы преемственности социологической науки (в данном исследовании английской и американской), на наш взгляд, следует искать в идентификации социологов с базовыми ценностными ориентациями своих обществ. Основные парадигмы социологического мышления ставят ряд важных вопросов и выдвигают множество теоретических представлений. Можно утверждать, что концептуализации феномена действия обращены к разным его аспектам и с этих позиций вряд ли противоречат друг другу. В условиях дифференцирующейся структуры социологической теории актуализируются задачи сохранения единства социологии и поддержания в ней интегративных сил. Еще со времен Спенсера известно, что социальное развитие происходит через дифференциацию и усложнение структуры. Но Спенсер обосновал и тезис о том, что социальное равновесие в условиях дифференциации следует поддерживать более эффективными механизмами консолидации. Главной задачей поддержания преемственности социологии представляется укрепление парадигмально-методологического консенсуса, на котором зиждется взаимопонимание социологов и их взаимодействие.

Сегодня акцент смещается на практическое знание, окружающая среда все более трактуется как контекст действия, а индивиды — как носители наборов практических действий. Впечатляющее продвижение теории рационального поведения вызвано тем, что она получила признание в эмпирической социологии, нашла место среди различных областей социологической науки и, наконец, признана одним из необходимых компонентов социологических исследований. В целом теория дает объяснения насущным социальным вопросам, создавая гипотезы, подтверждая или опровергая их на эмпирическом уровне.

В ходе диссертационного исследования выявляется «аксиоматика» одного из направлений социологической мысли и обнаруживается преемственность британских и американских концепций рационального действия, проявляющаяся в их общих и специфических чертах. Американские концепции, созданные в XX веке, в отличие от классических британских носят в большей степени аналитический характер. Их оптика, -скорее, в интересе к деталям, комбинациям частей, и менее — в интересе к целому. Интегрирующим элементом британской социально-философской мысли XVIII века послужили индивидуализм и либерализм, магистральный принцип которых ставил во главу угла индивида, его собственные интересы, личную свободу и индивидуальную деятельность. Американская социологическая наука испытала влияние со стороны английской, особенно на ранней стадии своего развития. Homo oeconomicus как своего рода социокультурный персонаж, родившийся в Англии, мигрировал затем в США, где освободился от сословно-культурных традиций Старого Света, обретя множество новых возможностей.

Общей предпосылкой формирования британских теорий рационального поведения второй половины XVIII—XIX вв. и американских концепций рационального действия XX века является методологический индивидуализм, рассматривающий индивида как эмпирически реальную единицу социологического анализа, а общество как сеть взаимодействий. При этом исследование социальных процессов сводится, в конечном счете, к изучению поведения составляющих общество индивидов. Источником методологического индивидуализма можно считать социологический номинализм, принимающий человека и его действия за исходную основу социального. В британской социально-философской мысли Нового времени возникает идея социального атомизма, постулировавшего первичность индивида по отношению к обществу. Согласно этому представлению, общество состоит из изолированных индивидов («атомов»), которые вступают во взаимодействие для реализации собственных интересов и целей. Социальный атомизм рассматривает человека в качестве единственного источника, устанавливающего нормы и законы, основания которых он способен найти в самом себе посредством разума и волевых усилий.

Как было показано выше, одна «мировоззренческая матрица» воспроизводит себя в разные временные периоды в творчестве ряда английских и американских ученых. Ее основной характеристикой является видение человека через призму модели homo oeconomicus. Таким образом, общие аксиоматические предпосылки определяют непосредственно сам контекст научного анализа, в центре которого находится актор, действующий в собственных интересах, ставящий перед собой четкие цели, подбирающий адекватные для их достижения средства, особым образом ведущий себя в ситуации неопределенности, калькулирующий потенциальные затраты.

Данная тема выступает одним из важных мотивов англо-американской социологической мысли, несмотря на все многообразие созданных в ее рамках теоретических подходов. Она воплощается в разных областях жизни и культуры: например, в экономике — через модель homo oeconomicus, в политике — через либерализм, в этике — через утилитаризм, в эпистемологии — через эмпиризм (критерием и источником познания является чувственный опыт) и прагматизм (истинное знание носит инструментальный и функциональный характер), в религиозной сфере (особенно в эпоху раннего Нового времени) — через протестантизм, согласно базовому постулату которого человек признается ответственным и активным субъектом перед лицом Всевышнего, призванным преобразовывать посюсторонний мир.

Схематизированный и упрощенный идеально-типический образ англоамериканского социологического мышления может быть противопоставлен столь же схематизированному и упрощенному идеально-типическому образу континентальной социологической традиции. Основной «водораздел» здесь проходит по линии номинализм, методологический индивидуализм, эмпиризм, либерализм — реализм, холизм, эссенциализм, методологический коллективизм, а теории, не вписывающиеся в эти образы и составляющие меньшинство, лишь подтверждают общее правило.

Английское и американское общества эпохи модерна создали модель homo oeconomicus, исходя из принятых ими ценностных аксиом. В рамках общего корпуса социологических теорий концепции рационального действия, имеющие сквозную проблематику и внутренний логический стержень, представляются в определенной степени «герметичной» когнитивной системой, — эвристичной, но в то же время ограниченной в своих объяснительных возможностях. Они дают ответы на многие важные вопросы, но не на все, в частности, не решают проблему «страстей» и иррациональности как факторов социальной жизни. Также, несмотря на то, что микросоциологические концепции выполняют значимую объяснительную функцию в структуре теории социологии, они не позволяют в полной мере описывать феномены макроинституционального уровня. Кроме того, возникает вопрос об их способности описывать процессы, протекающие в нестабильных социальных системах.

При помощи микросоциологических теорий рационального действия, например, оказывается непросто объяснить некоторые типы конфликтного поведения, скажем, так называемые «нереалистические конфликты (в терминологии JI. Козера).149 Если «реалистические» конфликты, возникающие из-за неудовлетворения требований индивидов и групп в рамках сложившихся отношений и являющиеся средством достижения определенного результата, легко описываются при помощи инструментария концепций рационального поведения, то «нереалистические», связанные с необходимостью разрядки индивидов и нацеленные не на достижение результата, а выражение эмоций, — составляют специфическое затруднение для рассматриваемых теорий.

Что касается рациональности самого действующего субъекта, то получается, что в тех ситуациях и случаях, когда индивид поступает «специфически рационально», модели теории «работают», а соответственно, когда он ведет себя иначе, они перестают «работать». Стоит отметить, что в силу иного социально-исторического контекста, в частности, более проблемной и болезненной политической истории, у исследователей континентальной Европы, в отличие от британских и североамериканских, возможностей поставить под сомнение саму идею рациональности человеческого поведения наличествовало гораздо больше. К примеру, Вильфредо Парето выступает против модели рационального индивида, подразумевающей, что субъект сперва обдумывает действие, а потом его совершает. По мнению Парето, все происходит наоборот — индивид действует, и только потом находит «разумные обоснования» совершенным поступкам. Итальянский социолог считает человека иррациональным, управляемым бессознательными импульсами и инстинктами, и в этом отношении его позиция близка точке зрения 3. Фрейда, также стремившегося дать рациональное объяснение иррациональным основаниям поведения.

ИНДИВИДОВ.

Особенности микросоциологических теорий действия высвечиваются более четко при их сравнении с макросоциологическими концепциями. В XIX — XX вв. макросоциология являлась доминирующим парадигмальным проектом, и в определенном смысле потенциал микросоциологических теорий, остававшихся в тени массивного конгломерата разного рода макросоциологий, в том числе парсонсовского структурного функционализма, был недооценен. Конечно, сторонников методологического индивидуализма можно обнаружить не только среди английских и американских социологов, но и в числе ученых, представляющих интеллектуальные направления континентальной Европы. Верным является и обратное утверждение: в англо-американском социологическом мире находится немало приверженцев макрообъяснительных моделей. Подчеркнем, что в данном исследовании речь шла лишь о «доминантных», а отнюдь не всеохватывающих традициях социологической мысли, рассматриваемых с известной долей упрощения.

В значительной мере в условиях дисциплинарной специализации экономисты выстраивают свою профессиональную «картину мира» самостоятельно и своими средствами, проявляя относительно слабый интерес к ситуации в других областях знания, в то время как социологи всегда стремятся к панорамному освещению событий. Восприятие человека как рационального существа отнюдь не является исключительной теоретической «привилегией» экономистов, подобное представление характерно и для других социальных наук. Дискуссия о рациональности человеческого поведения ведется в обществознании еще со времен А. Смита, впоследствии, как мы видим, она в значительной своей части перетекла в социологическое русло.

В западной экономической науке за два с половиной столетия ее развития позиции homo oeconomicus принципиальным образом не пошатнулись. Модель рационального индивида в экономической теории по-прежнему выступает в качестве аксиоматического допущения, от которого отталкиваются ученые в своих многообразных концептуальных построениях. Экономическая теория в целом склонна выделять рациональное поведение в качестве главного средства объяснения, а различия в подходах к данной теме зачастую касаются скорее лексики, чем сути дела. Представление о рациональном поведении в экономике в такой степени «интернализовано», что воспринимается как само собой разумеющееся и не требующее доказательств. В XX в. не только в Англии и США, но и в странах континентальной Европы ученые-экономисты стремятся смотреть на мир глазами homo oeconomicus. Так, для представителей австрийской экономической школы (К. Менгер, Ф. Визер, Ф. Хайек)151 экономика состоит из совокупности целенаправленных индивидуальных действий. Идея homo oeconomicus отрефлексирована в теории предельной полезности, неоклассической экономической теории, монетаризме.

Основоположник неоклассического направления в экономической.

152 теории А. Маршалл подчеркивал роль денег и полагал, что экономическое действие диктуется преимущественно привычками, которые возникают в процессе определения выгод и проигрышей различных образов действий.

Последователь неоклассической теории Р. Коуз ввел понятие трансакционных издержек. Г. Саймон154 разработал концепцию ограниченной рациональности, а Дж. Стиглер155 включил в неоклассический анализ неполноту информации. Г. Беккер156, которого причисляют к направлению «экономического империализма», применил неоклассический подход к поведению человека при заключении брака и распространил 1 принцип неопределенности на семейные отношения. М. Фридмен.

151 Менгер К. Исследования о методах социальных наук и политической экономии в особенности. СПб.: Кн. маг. А. Ф. Цинзерлинга, бывш. Мелье и Ко, 1894- ВнзерФ. Теория общественного хозяйства (избр. гл.) // Австрийская школа в политической экономии: К. Менгер, Е. Бём-Баверк, Ф. Визер. M.: Экономика, 1992; Хайек Ф. Индивидуализм и экономический порядок. M.: Изограф, 2000.

152 Маршалл А. Принципы экономической науки. В 3 томах. М.: Прогресс, 1993.

153 Коуз Р. Фирма, рынок и право. M.: Дело, 1993.

154 Саймон Г. Рациональность как процесс и продукт мышления // THESIS. 1993. Т. 1. Вып. 3- СашюнГ. Теория принятия решений в экономической теории и науке о поведении // Теория фирмы / Под ред. В. М. Гальперина. СПб.: Экономическая школа, 1995; Simon Н.А. Models of Bounded Rationality. Cambridge (MA): MIT Press, 1997.

155 Stigler G.J. Essays in the History of Economics. Chicago: University of Chicago Press, 1987.

156 Беккер Г. С. Человеческое поведение: экономический подход. Избранные труды по экономической теории. М.: ГУ ВШЭ, 2003.

157 Фридман [Фридмен] М., СовиджЛ.Дж. Анализ полезности при выборе среди альтернатив, предполагающих риск // Теория потребительского поведения и спроса / Под ред. В. М. Гальперина. СПб.: Экономическая школа, 1993; Фридман [Фридмен] М., Хайек Ф. О свободе. М.: Три квадратаЧелябинск: Социум, 2003; Friedman М. Essays in Positive Economics. Chicago: University of Chicago Press, 1992. придерживается тезиса о том, что жизнеспособность экономической системы зависит от степени свободы индивидуального выбора, гарантом которой выступает взаимовыгодный свободный обмен.

В социологии же аргументация и логика концепций рационального поведения при всей их весомости никогда не могли быть столь успешными и безоговорочно принимаемыми. Хозяйственная сфера жизни, изучаемая экономистами, есть своего рода «средоточие рациональности» в общественных отношениях. За пределами экономики, и прежде всего, в социологии, модели рационального действия, сохраняя свою эвристичность, продолжают работать с заметно меньшим «коэффициентом полезного действия». И это способствует продолжению напряженной дискуссии вокруг самой темы рационального поведения, усовершенствованию методологического и категориального аппарата, уточнению формулировок и, главное, развертыванию конструктивного диалога между различными направлениями и школами социологической науки.