Эволюция концептуальных основ внешней политики Турецкой республики

Актуальность исследования. Турции в османский и кемалистский период был присущ целый ряд общих и специфических черт, предопределивших характер системы правления, внутренние и внешние ориентиры страны, векторы ее внутренней и внешней политики.

Внешняя политика Турции и сегодня в значительной степени выстраивается под влиянием наследия, оставленного османской эпохой и временем Ататюрка. Исторические, культурные, национальные и идеологические компоненты этого наследия представляют собой важные факторы воздействия на турецкую политику. Несмотря на то, что кемализм отверг османскую модель государства, выступил в качестве ее антагониста, в том числе и на поприще внешней политики, он, тем не менее, во многом подражал этой модели — как осознанно, так и на бессознательном уровне.

Трансформации, связанные с результатами Первой мировой войны, привели не только к уходу Османской империи со сцены мировой политики и разделу владений «больного человека Европы», но и к зарождению новой турецкой государственности, воплотившейся в созданной в 1923 г. Турецкой Республике. С самого начала своего существования эта республика порвала с османским прошлым, отвергла все институты и ценности, составлявшие ядро османской политической, социальной и культурной системы, встав на путь построения светского государства по западному образцу.

На формирование внешнеполитического курса Турции в период после Первой мировой войны оказал влияние ряд внутренних и внешних факторов. Среди последних следует назвать рост влияния колониальных держав-победительниц, приступивших к реализации своих планов на Ближнем Востоке, а также падение царского режима в России и возникновение СССР. Эти обстоятельства сыграли важнейшую роль в послевоенном мироустройстве и так или иначе сказались на политическом, региональном и международном положении Турции.

Что касается внутренних факторов, то здесь нужно отметить, что политическое и военное противоборство между новым руководством и остатками османского режима, между новой властью и военными, а также экономические и социальные потрясения ускорили крушение империи и появление новой турецкой государственности.

Однако и будучи пространственно «урезанной», Турция сохранила важное положение на карте международной политики. В то же время это положение поставило перед ней целый ряд проблем. Турция в своих современных границах представляет собой крупнейшее региональное «окно», выходящее на важнейшие моря, реки и транспортные коридорыона соседствует как с постсоветскими новыми независимыми государствами, так и со многими странами Ближнего и Среднего Востока (в частности с Ираном и с арабским миром).

Геополитические, национальные и иные факторы предопределили и региональное значение Турции, и те проблемы регионального масштаба, с которыми ей пришлось столкнуться, и, в конечном счете, повлияли на направленность ее внешней политики. В результате внешнеполитический курс этой страны характеризуется некоторой «конвульсивностью» -несмотря на то, что после Второй мировой войны Анкара сделала однозначный выбор в пользу европейского и американского Запада.

Внешняя политика любой страны является «заложницей» переменчивых интересов и одновременно эксплуатирует их. Турция дает типичный пример такого рода. И панисламистская идеология Османской империи, и националистическая доктрина кемализма занимают прочное место в турецком политическом сознании на всем протяжении двадцатого векаоднако крупные перемены, сопряженные с распадом Советского Союза и социалистического лагеря, вызвали серьезные качественные изменения, которые стали накапливаться в турецкой внешней политике.

Пожалуй, примером перспективного подхода может служить так называемая «эпоха Партии справедливости и развития (ПСР)».

При правительстве ПСР во внешней и внутренней политике Турции произошли существенные изменения. Впервые наметился отход от прежнего враждебного курса по отношению к географическому окружению Турции и ее соседям по региону. Руководство ПСР попыталось нащупать перспективный подход к региональным и международным связям страны. Впервые в истории Турции произошло реальное сближение с Сирией, Ираном, Грецией и, наконец, с Арменией. В противовес этому улучшению наблюдается некоторое охлаждение исторического партнерства с США (после войны в Ираке) и отношений с Израилем (после войны в Газе). Все эти политические перемены не лишены предпосылок: фактически они отражают новое видение Анкарой турецкой политики в эпоху правления ПСР. Важнейшая составная часть этого видениястремление к обеспечению баланса между внутренней ситуацией и внешней политикой, т. е. к тому, чтобы увязать показатели социально-экономического развития, величину доходов населения, уровень демократических свобод внутри страны с внешними угрозами безопасности и политическими действиями по отношению к турецкому окружению. Четко обозначилось желание урегулировать все двусторонние проблемы и перейти к сотрудничеству и интеграции. Отсюда следует переход к многоплановой и многовекторной внешней политике: Турция, географически открытая многим цивилизациям и политическим курсам, не должна, как прежде, быть заложницей единственного политического выбора. Благодаря своему географическому положению Турция является соседкой Европы, Ближнего Востока, Ирана, Кавказа, Балкан и Центральной Азии и связывает эти регионы между собой. Следовательно, необходимо принимать действенное участие в региональных и международных делах, переходить от закрытости и роли пассивного объекта влияния к роли активного и влиятельного участника событий.

Цель и задачи исследования

Цель настоящего исследования заключается в том, чтобы выявить особенности эволюции концептуальных основ турецкой внешней политики на региональном и международном уровнях со времени возникновения современного турецкого государства до настоящего времени (2009 г.).

Достижение данной цели связано с решением следующих научно-практических задач: проанализировать факторы, влиявшие на внешнюю политику Турции с момента ее возникновения и до настоящего времениисследовать специфику османского наследия и идеологии кемализма с точки зрения ее влияния на формирование принципов и норм турецкой внешней политикиподчеркнуть специфику роли военного истеблишмента в выработке внешнеполитического курса;

Подвергнуть анализу внутренние, региональные и национальные проблемы и их влияние на взаимосвязь идеи безопасности и национальных интересов во внешней политике Турциипроанализировать постоянные и переменные черты турецкой внешней политики в эпоху «холодной войны» и после ее окончанияспециально исследовать региональную политику Турции в эпоху «холодной войны» и после неевыявить динамику и противоречие взаимосвязи между историческим наследием кемализма и новым положением Турции после окончания «холодной войны" — показать, как это повлияло на формирование новой идеологии внешнеполитического курса, на традиционное региональное соперничество на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и на Кавказе и на отношения с Израилем.

Объектом диссертационного исследования выступает, прежде всего, процесс формирования внешней политики Турецкой Республики, а также межгосударственные отношения, складывающиеся во внешнеполитической сфере.

Предметом диссертационного исследования служит внешнеполитическая практика турецкого государства, объявленные доктрины и фактические направления внешней политики Турции.

Степень научной разработанности темы исследования. На протяжении веков Турция являлась объектом практического политического внимания. Это было обусловлено ее имперской историей, масштабной и разносторонней борьбой, которую она вела на азиатском, европейском и африканском континентах. Вследствие этого научные и политические оценки роли этой страны были весьма разнообразными и противоречивыми. Превратившись на рубеже девятнадцатого — двадцатого веков в «больного человека Европы», Турция перевернула страницу своей «славной» истории и была предана относительному забвению. Выдвинутый Ататюрком лозунг закрытости и его крайне националистический курс привели к тому, что Турция оказалась в изоляции от своего географического окружения. В свою очередь, это породило такой внешнеполитический курс, в котором отразилось влияние как исторического наследия империи, так и кемалистской идеологии. Такая ситуация является одновременно типичной и специфической. Однако до настоящего времени она не стала объектом профессионального научного исследования, которое выявило бы ее эволюцию, ее акторов и ее воздействие на региональную и мировую политику на протяжении двадцатого века, т. е. то, что можно назвать ее постоянными и переменными чертами.

Если суммировать научные исследования, затрагивающие тему настоящей диссертации, то с точки зрения направленности их можно подразделить на несколько категорий. Среди них есть чисто исторические1,.

1 Paul Dumont. La periode des Tanzimat (1839−1878) eu «Histoire de L’empire Ottomane» .-Paris, 1989; Erik. J. Zurcher. Turkey, A Modern History. New York. I. B. Tauris, 1994; Merle 6 т. е. такие, где политический аспект встраивается в историю Османской империи или современного турецкого государства2. В таких работах наибольшее практическое внимание уделяется кемалистскому периоду вообще и личности Ататюрка в частности. В основном их авторы интересуются политическими аспектами кемалистской идеологии и их влиянием на внутреннюю политику Турции4- что касается их воздействия на внешнюю политику, то ему уделяется лишь частичное внимание. Это, однако, не означает отсутствия небольших работ, посвященных конкретно данному вопросу.

В разнообразных политологических исследованиях уделяется внимание комплексу проблем, прямо или косвенно влияющих на турецкую внешнюю политику как в региональном, так и в международном масштабах5. Среди таких проблем следует выделить национальную.

6 7 проблематику вообще и курдскую и армянскую проблемы в частности. В.

A. L’Empereur et le Tyran. La lutte contre le pouvoir ottoman selon Juan Gines de Sepulveda // Charles Quint et la monarchic universelle. — P., 2001; Абд аль-Азиз Мухаммед аш-Шинауи. Османская империя — оболганная мусульманская держава. — Каир. 1994.

2 Metin Heper. the State Tradition in Turkey. — Beverley. -1985; Le statut des juifs dans 1'Empire Ottoman au XIXe siecle // Rev. hist, de droit fr. et etranger. — P.- 1992. — A. 70, № 2. Сурхари Люк. Новая старая Турция. — Бейрут. 1955; Erik. J. Zurcher. Turkey: A Modern History. -New York. -1994.

3 Маджид Махлуф. Халифат в дискурсе Ататюрка. — Каир.- 2002;Сайяр Жмайель. Ататюрк: харизма и формирование, от османизации к секуляризации — Тунис, 1998;"Аль-Маджалля ат-Тарихийя ли-д-Дирасат аль-Усманийя", 1983, № 3 — (4.янв.) — Мустафа аз-Зайн. Ататюрк и его преемники, — Бейрут.- 1982.

4 Гасанова, Э. Ю. Об идеологии национально-освободительного движения в Турции и роли Кемаля Ататюрка в ее развитии // Турция: история и современность. — М.- 1988. Розалиев, Ю. Н Мустафа Кемаль Ататюрк // Вопр. истории. — М. — 1995. — № 8. Шахинлер М. Кемализм: зарождение, влияние, актуальность / Пер. с фр. Власовой О. А. Моск. Писатель. — 1998; Мухитбекова А. А. Кемалистские реформы и ислам //Актуальные проблемы отечественной и всеобщей истории. — М., — 2000. — Вып. 3. Ziya Karal. The Principles of Kemalism. — London. -1981.

5 Мухаммед Hyp ад-Дин. Турция: модель и роль. — Лондон. — 2008; Мухаммед Hyp ад-Дин. Турция во времена перемен: тревога за идентичность и борьба предпочтений. -Лондон. — 1997; Поцхверия, Б. М. Некоторые аспекты внешней политики Турции // Ближний Восток и современность. — М. — 2000. — Вып. 9.

6 D. Zeidan- «Alevi in Anatolia», Middle East Journal of International Affairs, vol. 3, № 4, 1999; Vaner S. La montee des nationalismes en Turquie // Etudes: Rev. mens. — P. — 1999. -T. 391, № 5.

7 Курдский вопрос в Западной Азии в начале XXI века: // Ин-т востоковедения РАН. Ин-т Ближ. Востока, Отв. ред. Жигалина О. И. — М. — 2006. связи с этим в некоторых исследованиях делается акцент на влияние регионального фактора и фактора безопасности на внешнюю политику Турции8, в других — на проблемы границ и водных ресурсов9. Имеются также работы, посвященные роли военной корпорации во внешней политике Турции10.

Однако один из коренных аспектов турецкой внешней политики на протяжении всей истории современного турецкого государства был связан с итогами как первой, так и второй мировых войн11, т. е., с одной стороны, с распадом Османской империи, а с другой —. с влиянием «холодной войны» на пересмотр некоторых специфических черт внешней политики Турции12.

Что касается современных исследований, то в них затрагиваются новые аспекты турецкой внешней политики, особенно отношения Анкары с Россией, со странами Центральной Азии и Кавказа. В этих трудах рассматриваются история, современное состояние и перспективы этой.

8 Geofrey Kemp and Robert E. Harkavy. Strategic Geography and the Changing Middle East. Washington: Carnegie Endowment for Peace and Brookings, 1997; Эрсин Калайси-Оглу. Турецкая внешняя политика в отношении региональной безопасности и сотрудничества на Ближнем Востоке — «Аль-Мустакбаль аль-Арабий». — Бейрут, № 241, апрель 1999.

9 Ахмед Аббас Абд аль-Бадиа. Водный кризис: от Нила до Евфрата // «Ас-Сияса ад-Дувалийя», Каир.-1991.-№ 104.

10 Svante Е. Cornell, The Military in Turkish Politics: A National and Regional Stabilizer, Stockholm.

11 Turkey, Ministry of Foreign Affairs, The Goals and Principles of Turkish Foreign Policy,-Ankara: Ministry of Foreign Affairs, June 1996; Мухаммед ас-Сейид Салим. Анализ внешней политики. 2-е изд. — Каир, 1998; Рида Хиляль. Меч и полумесяц: Турция от Ататюрка до Эрбакана. Борьба между военной корпорацией и исламизмом. — Каир, 1999; Данилов В. А. Армия в Турции: политика и перевороты I960, 1971 и 1980 гг. -Дамаск.- 2001.

12 R.Kuniholm. The Origins of the Cold War in the Near East: Great Power Conflict and Diplomacy in Iran, Turkey and Greece.- New Jersey: Princeton University Press, 1980; Demesmay C. Turquie-Europe: Le debat allemand sur l’identite europenne // Documents. — P.-2003. — A. 58, № 2- Bozarslan Hamit. La candidature de la Turquie a l’Union Europeenne: enjeux plitiques internes et immigration // Politique etrangere. — P.- 2001. — A. 66. № 2- Aktar C. Ankara et l’idee europeenne // Politique intern. — P.- 2001. — № 92- Demesmay, C. Turquie-Europe: Le debat allemand sur l’identite europenne // Documents. — P.- 2003. — A. 58. № 2. -Artaud D. La Turquie dans l’Union Europeenne: avantages et inconvenients // Defense nat. — P.- 2004. — A. 60, № 12- Kamal. H. Karpat: Turkey’s Politics: The Transition to a Multiparty System .- New York, Princeton University Press, 1979; Хайнц Крамер. Меняющаяся Турция в поисках нового одеяния. — Эр-Рияд, — 2001. политики. В большинстве эти работы носят реферативный характер или еще не свободны от влияния старой истории с ее идеологическими и политическими аксиомами. То же самое относится к целому ряду исследований, касающихся региональной политики Турции, особенно ее отношений с Ираном14, Сирией и Ираком15 и Израилем16.

В целом можно сказать, что интерес к турецкой внешней политике проявлялся представителями разных научных специализацией: историками, политологами, культурологами и т. д. Однако в своем большинстве авторы этих работ были далеки от увязывания и сопоставления фактической эволюции турецкой внешней политики с ее спецификой в качестве самостоятельного объекта исследования.

Так, принципы и ценности, доминировавшие в эпоху «холодной войны», удерживали турецкую внешнюю политику на протяжении второй половины двадцатого века в относительно постоянных, «замороженных» рамках. После окончания этой эпохи, с распадом Советского Союза и социалистического лагеря, у внешней политики Анкары на всех уровнях.

13 Моисеев П. П. Российско-турецкие отношения в период 1920;1939 гг.: анализ научных публикаций с позиции нового мышления // Российско-турецкие отношения: история, современное состояние и перспективы. — М.- 2003; Поцхверия, Б. М. Черноморские проливы в российско-турецких отношениях // Российско-турецкие отношения: история, современное состояние и перспективы. — М, — 2003. Киреев Н. Г. Российско-турецкие отношения в контексте евразийских концепций // Российско-турецкие отношения: история, современное состояние и перспективы.-М.- 2003. Казахстан ско-турецкие отношения на современном этапе (1991;2001). М-во образования и науки Респ. Казахстан, Центр, науч. б-касост. Бурыбаева А. А. -Алматы.- 2001; Duygu Bazoglu Senzer. Turkey, Russia and the New Geopolitics of the Black Sea, Paper presented at the Middle East Studies Association Annual Conference, Washington, DC, December 7−9, — 1995.

14 Волхонский M. Турецкий и иранский факторы на Южном Кавказе // Аналит. зап. науч.-координацион. совета по междунар. исслед. МГИМО (У) МИД России. — М.- 2006. — Вып. 4. Трофимов Д. А. Внешняя политика Ирана и Турции в Центральной Азии (На примере Узбекистана) // Ближний Восток и современность. — М., 2001. — Вып. 12. Henri J. Barkey. Iran and Turkey: Confrontation across an Idea Logical Divide, In Alvin Z. Rubinstein and Oles M. Smolansky, eds., Regional Power Rivalries in the New Eurasia.- New York, 1995.

15 Валид Рыдван. Арабо-турецкие отношения. — Бейрут, 2004; Филипп Робинсон. Турция и Ближний Восток. — Пер. Михаил Наджми Хури. — Каир.- 1993.

16 Турецко-израильские отношения в 90-е годы // Востоковедный сборник. — М.- 2002. — Вып. 4. появился новый импульс. В свою очередь, это побудило к постепенному пересмотру внешнеполитического курса, к разработке новых концепций, касающихся норм, принципов и целей внешней политики. Иначе говоря, один из важных аспектов, которому до сих пор не уделялось должного научного внимания, связан с тем, что можно назвать перспективным видением турецкой внешней политики — с учетом взаимопроникновения и противоречия между наследием прошлого и новой реальностью, между альтернативными путями политического развития, которые видятся представителям турецкого государственного истеблишмента. Эти проблемы и аспекты мы стремились выявить в рамках научно-исторической методики подхода к эволюции турецкой внешней политики на протяжении столетия, т. е. со времени возникновения в 20-е годы двадцатого века современного турецкого государства и до 2009 г.

Методология диссертационного исследования. Исследуя постоянные и переменные черты истории внешней политики Турции в региональном и международном масштабах, мы опирались на такие методы, как диалектический, комплексный, научно-исторический, метод сравнительного анализа, а также методику урегулирования кризисов и принятия решений. Кроме того, автор опирался на теоретические исследования, проведенные в различных областях политологии.

Теоретическую базу настоящего исследования составили научные труды арабских, англои франкоязычных, а также российских авторов в области общей теории внешней политики, а также работы, посвященные конкретно внешней политике Турции и стран региона.

Научная новизна диссертационного исследования. Основные результаты исследования сводятся к следующему: автор стремился выявить характер, уровень и масштаб исторической «паузы» в турецкой политике, то, как эта пауза повлияла на формирование турецкого национального менталитета в отношении внешней политикипоказана общая эволюция и частные направления турецкой политики, ее постоянные и переменные черты на всем протяжении истории современного турецкого государства;

• * обрисовано приблизительное содержание внешнеполитических планов Турции на основании анализа фактических предпосылокисходя из этого сделана попытка выявить перспективные черты внешней политики Турции, особенно в региональном масштабепутем анализа изменений, произошедших в турецкой внешней политике с 2002 г., намечены предполагаемые будущие направления этой политики.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Анализ внешней политики Турции на региональном и международном уровнях со времен Первой мировой войны и до сегодняшнего дня дает возможность будущим исследователям более широко и серьезно рассматривать перспективы турецкой политики. Авторы прежних работ часто находились «в плену истории», не уделяя должного внимания переменам, происходящим во внутренней и внешней политике турецкого государства. Они придавали мало значения политическому анализу, который мы попытались сделать в настоящей диссертации. Кроме того, данное исследование является одной из первых и немногих работ, в которых анализируются перемены, связанные с распадом СССР, войной в Заливе, с вакуумом, возникшим в регионе после оккупации Соединенными Штатами Ирака, с появлением на границах Турции новой региональной державыИсламской Республики Иран. Кроме того, здесь учтены изменения в экономике и политике, произошедшие на международной арене, место Азии в новом мировом контексте, в частности в связи с возрождением российской державы. Проанализирована роль Анкары в рамках этого нового контекста, появление нового курса, повлекшего за собой беспрецедентную открытость Турции по отношению к ее региональному окружению. Этот новый курс прослеживается на ряде треков: турецкоарабском, турецко-иранском, турецко-армянском, турецко-греческом, турецко-иракском, а также и на примере турецко-российского партнерства. Еще более важным представляется то обстоятельство, что Турция впервые в своей истории предприняла серьезные шаги, направленные на турецко-арабско-иранскую координацию с участием Сирии, Ирака и Ирана. Эти важные направления впервые исследуются в диссертации на данную тему. Вероятно, это следует расценивать как важнейший вывод, сделанный автором на теоретическом и практическом уровнях.

Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на гуманитарном факультете Российского университета дружбы народов, где проведено ее рецензирование и обсуждение. Основные положения исследования отражены в опубликованных статьях.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Подобно отдельным людям, государства обогащаются своим историческим опытом, испытывая те или иные пути к самосохранению в мире, о котором меньше всего можно сказать, что происходящие в нем локальные и международные события и трансформации носят плавный и последовательный характер.

Турция в достаточно полной мере воспользовалась своим историческим и политическим опытом, своим присутствием на мировой и региональной политической арене. Благодаря своим локальным и международным позициям она обладала и продолжает обладать крупными возможностями действия и взаимодействия. Османское наследие с его историческим и политическим содержанием стало одним из главных факторов внутренней и внешнеполитической эволюции Турции. Наряду с этим историческим фактором важную роль для укрепления политической роли Турции сыграло ее геостратегическое положение — особенно со времен Ататюрка, когда были заложены основные ориентиры этой страны на всех уровнях.

Несмотря на все противоречия и трудности, с которыми столкнулись турки после Первой мировой войны, Ататюрк и его окружение сумели обратить большинство проблем в новые возможности, открыв такие экономические и политические горизонты, которые редко бывают доступны развивающимся странам. В первую очередь они воспользовались географическим положением страны, находящейся на стратегически важном участке суши между Европой, Средиземным морем, арабским миром, Россией, Центральной Азией и Кавказом.

Преобразования, осуществленные Ататюрком, базировались на абсолютной централизации властных институтов. Они навязывались сверху, с использованием порой чрезмерного насилия и подавления всякого сопротивления, но в итоге обеспечили ускоренное упрочение государства. Важную роль в принятии внутрии внешнеполитических решений играла турецкая военная корпорация. Это особенно четко просматривается на том, как соотносятся между собой военный истеблишмент и внешняя политика Анкары.

Внешняя политика обладает приоритетной значимостью в политике Турции вообще: ведь она сосредоточена на защите национальной безопасности, поддержании стабильности и порядка, охране централизованного государства.

Турецкая внешняя политика со всей очевидностью проистекает из четырех внутренних источников: это выборное правительство, невыборные бюрократические органы министерств (особенно МИДа) и службы безопасности, законодательная власть в лице Великого национального собрания и, наконец, общественное мнение, представленное организациями гражданского общества и СМИ. На протяжении большинства периодов подходы этих четырех источников совпадали между собой — тем более что общественное мнение лишь недавно стало сколько-нибудь значимым фактором турецкой политики. При Ататюрке решения принимались единолично, а Национальное собрание третировалось как «клуб для обсуждения текущих событий».

Знаменитый лозунг Ататюрка «мир внутри страны — мир за ее рубежами» отражал стратегию, пусть не вполне отчетливую, применявшуюся Анкарой на протяжении десятилетий. Одним из детерминантов турецкой политики служил фактор географии: ориентиры внешней политики Анкары определялись фактором географического соседства и связанными с ним проблемами — такими, как проблема распределения водных ресурсов, пограничные проблемы, нефть и газ, проблемы торгово-экономического сотрудничества, а также взаимодействия в сфере безопасности. Это предопределило специфику Турции, которая вынуждена проводить многоплановую и многовекторную политику, способствующую преодолению как региональных, так и международных вызовов.

Рассматривая турецкую внешнюю политику в целом, нетрудно убедиться в том, что она постоянно была сопряжена с двумя уровнями мотивации. Первый из них — конкретно-материальный, в основе которого лежит географическая константа, заставляющая уделять внимание региональному окружению как источнику потенциальных угроз национальной безопасности, сфере регионального и международного влияния и поприщу для налаживания выгодных Турции экономических связей. Второй уровень — моральный, мировоззренческий, в основе которого лежит порой скрытое, а иногда и явственное ощущение наличия идейных, культурных и цивилизационных уз между турками и населением сопредельных регионов. Оба эти уровня находятся между собой в диалектической связи, проявляющейся в таких компонентах, как география, история, религия и культура.

Подобно всякой политике, внешняя политика Анкары зависела от того или иного конкретного исторического этапа. Так, если после Первой мировой войны, с возникновением ситуации, закрепленной Лозаннским договором 1923 г., Турция главным образом стремилась по возможности сохранить за собой прежние позиции, то после Второй мировой войны ее ориентиры изменились: от нейтралитета она перешла к попыткам извлечения преимуществ. Этот процесс имел противоречивые последствия для турецкой внешней политики, в частности в том, что касается ее превращения в сателлита Запада. Альянс с Западом во главе с США начал приносить Анкаре дивиденды в виде экономической и военной помощи, но в обмен на это прежде нейтральная Турция оказалась полностью вовлеченной в орбиту американской политики. Именно с этим связано ее вступление в Совет Европы в 1949 г., участие в Корейской войне 1950 г. и, наконец, присоединение к НАТО в качестве полноправного члена в 1952 г.

Вследствие этой трансформации Турция стала «периферийным государством». Она оказалась на периферии Европы, в делах которой не могла принимать активного участия, на периферии Ближнего Востока, в дела которого не имела возможности вмешиваться, а также не периферии Балкан и Кавказа — тем более что Советский Союз был полностью закрыт для Турции.

Но с окончанием «холодной войны» Турция неожиданно для себя очутилась на чрезвычайно важной позиции, быстро переместившись с периферии в центр. Это потребовало ускоренного пересмотра ориентиров ее внешней политики в направлении более самостоятельной и действенной роли в целом ряде близлежащих регионов. Первые, но уже достаточно крепкие ростки этого нового курса проявились в политике Турции в отношении Ирана и Ирака, существенно отличающейся от концептуальных и практических подходов США. Это означает относительный отход от той роли, которую играла Анкара в эпоху «холодной войны»: от узкой оборонительной стратегии она переходит к открытости, к многосторонней и многовекторной политике.

Однако у этой трансформации имелись внутренние детерминанты, всегда обеспечивавшие и продолжающие обеспечивать устойчивость внешней политики Анкары. Среди них, в частности, следует отметить собственное культурно-историческое наследие, а также национальные и пограничные проблемы. Этноконфессиональное многообразие, отличавшее Османскую империю, включало в себя элементы, обладающие разной историейпо-разному сложились политические судьбы этносов и конфессий и в новом турецком государстве. Прямо или косвенно они повлияли на возникновение турецкой «аллергии» в национальном вопросе, а следовательно — и на формирование внешнеполитического курса. Масштаб и характер подспудного влияния национальной проблематики отчетливо прослеживаются во внешней политике Анкары: нерешенные национальные проблемы вынуждают ее сталкиваться с разного рода неожиданностями и пертурбациями как внутри страны, так и на международной арене. Вследствие этого Турция становится скорее заложницей таких неожиданностей, чем государством, проводящим систематическую политику отстаивания национальных и государственных интересов в строгом значении этого слова.

Тем не менее, это не означает отсутствия устойчивых принципов турецкой внешней политики. Одним из важнейших таких принципов является повышенная чувствительность к вопросам единства государства и целостности его границ. Именно отсюда проистекает прагматизм внешнеполитических позиций Анкары. В свою очередь, это связано с осознанием ею значимости географического положения Турции с точки зрения регионального и международного баланса.

Эпоха «холодной войны» стала началом привязки турецкой политики к стратегии Запада в регионе. В тот период Турция полагала, что ее коренные интересы связаны с Западом как гарантом ее безопасности и экономических интересов. Однако это не отрицает относительной самостоятельности турецкой внешней политики, проявившейся, например, в 70-е годы в отношении кипрской проблемы. Во внешнеполитической доктрине Турции существуют определенные константы, предопределяющиеся, главным образом, ее застарелыми пограничными проблемами и хроническими проблемами безопасности. И если во времена «холодной войны» прербладали весьма прохладные отношения Турции с большинством соседних с ней государств, то отношения с Советским Союзом бывали то теплыми, то неприязненными в зависимости от условий и обстоятельств каждого конкретного периода.

В эпоху «холодной войны» внешняя политика Турции изменилась. В известной мере отойдя от основного кемалистского лозунга «мир внутри страны — мир за ее рубежами», она стала склоняться к альянсу с Западом. Несмотря на отдельные колебания, время от времени проявлявшиеся в этой политике, она во все большей мере отдавала предпочтение прочному пребыванию внутри западного лагеря. Это наглядно проявилось, в частности, в той роли, которую играла Анкара в качестве американской базы, в исполняемой ею на протяжении долгих лет функции «жандарма Ближнего Востока» наряду с Израилем и шахским Ираном. Эта роль еще более укрепилась после падения шахского режима. В связи с этим Турция упрочила свое значение как форпоста Запада в регионе и обеспечила себе дополнительную военную, политическую и экономическую поддержку.

Холодная война" фактически сделала Турцию участницей мирового противостояния между Востоком и Западом. Соответственно этому определялась и региональная политика Турции как одной из сторон противоборства между двумя лагерями. Она формировалась в рамках американо-атлантической стратегии. Зачастую Соединенные Штаты оказывали на Турцию давление, с которым ей приходилось смиряться, но взамен она получала поддержку, помогавшую ей справляться с отдельными политическими и экономическими внутренними проблемами. Нельзя говорить о сколько-нибудь самостоятельной региональной политике Турции. Напротив, в эпоху «холодной войны» эта политика была едва ли не полностью лишена какой бы то ни было самостоятельности, подчиняясь давлению извне. В тот период не было места региональной роли Турции в отрыве от западной стратегии в регионе: эта роль лишь дополняла стратегию Запада, а Анкара была не более чем одним из ее активных проводников.

Тем не менее, это не отменяет больших возможностей, открывающихся перед нынешней и перспективной внешней политикой Турции. Эти возможности одновременно и разнообразны, и подчинены исторической роли Турции, и связаны с масштабными переменами, произошедшими в конце двадцатого — начале двадцать первого веков. В связи с этим принципы современной турецкой политики претерпели значительные трансформации: турки в большей степени, чем прежде, осознают свое изменившееся положение, готовы к задействованию своего потенциала на региональной и мировой арене, что находит свое практическое воплощение в политике по отношению к традиционным и новым региональным проблемам.

Бурные перемены, сопровождавшие распад СССР и окончание «холодной войны», привели к почти качественному изменению геополитических и экономических возможностей Турции. Появился шанс по-новому активизировать эти возможности. Эти трансформации отразились на политическом курсе Анкары, стремящейся задействовать политический ресурс для обеспечения своей новой роли в «старых» отношениях между Востоком и Западом. Иными словами, речь идет об использовании экономического потенциала в интересах пополнения политического ресурса. Это можно увидеть, в частности, на примере отношении Анкары к балканской проблематике. Относительно изменилась и политика Турции по отношению к Греции, к кипрскому вопросу. Значительные перемены наблюдаются в политике Анкары на Ближнем Востоке и в отношении «исламского мира», причем они повлекли за собой смену инструментов турецкой внешней политики, обусловили отход от узкоблоковой психологии и менталитета в направлении поиска альтернативной роли — роли посредника между конфликтующими сторонами, использующего дипломатические средства для урегулирования разногласий и противоречий. Иными словами, приоритетом внешней политики Турции становится дипломатия. Анкара стремится воспользоваться появившимися в регионе новыми возможностями таким образом, чтобы обеспечить себе стержневую роль при любом вероятном раскладе сил на Ближнем Востоке и в зоне Персидского залива.

Новые возможности, предоставившиеся Турции в Центральной Азии и на Кавказе после распада советской державы, одновременно стали очередным испытанием для турецкой внешней политики. С одной стороны, это был серьезный шанс «быстро войти» в регион, который связывают с Турцией узы многовекового политического, культурного и этнического единства. С другой стороны, между ними лежат века вражды и противоборства (с царской, а затем советской Россией) и драматическая история, кровавые события которой остались в историческом и политическом сознании народов (армянская проблема). В условиях, когда обе эти парадигмы впервые объединились на арене новой политической борьбы, Турция сталкивается с непростым вызовом: ей необходимо выработать реалистичные и рациональные подходы и методы взаимодействия со складывающейся ситуацией. Однако общий вектор эволюции политики Турции свидетельствует о том, что она частично отступила от своего первоначального «порыва» в сторону тюркоязычных государств Центральной Азии, стремится рационализировать свои отношения с Россией и пытается заложить новые основы взаимодействия с Арменией, на которых можно было бы уладить тяжелые последствия «армянского вопроса» в долгосрочной перспективе.

Итак, турецкая внешняя политика диктуется сложными и многоплановыми условиями, существующими в регионе. На протяжении веков взаимоотношения Турции с ее географическим окружениемарабским, персидским или российским — предопределяли политическую карту Ближнего и Среднего Востока. Это географическое соседство и историческое соперничество одновременно давали место и конкуренции, и сотрудничеству. Турция, Иран, арабские и другие государства и соперничают между собой, и сотрудничают, но в рамках объективных условий и определенных правил игры. Инструменты соперничества соседствуют со стимулами к сближению, производя уникальный конгломерат международных и региональных взаимосвязей.

Географически и исторически Турция контактирует с Ираном и Россией, а через них — с Центральной Азией и Кавказом. В результате возникли сложные переплетения, подобные которым редко можно встретить в других регионах мира. Взаимоотношения между Турцией и Ираном приобретают особую значимость и в силу того, что оба государства являются региональными державами. Эти отношения могут принести им обоюдную пользу, что создает потенциал для региональной интеграции, соответствующей новым, современным критериям.

Региональная политика Турции определяется реальной действительностью, историей и перспективами на будущее. Отсюда — явно просматривающаяся постепенная смена ее региональных приоритетов. Если эту политику и трудно назвать экспериментальной, несомненно, что она твердо устремлена к выработке такого подхода к региональным реалиям, который был бы независим от традиций былой полной вовлеченности в американо-атлантическую орбиту. В связи с этим здесь может существовать множество вариантоводнако, как представляется, Турция старается обрести реалистичное и рациональное видение своей особой роли в регионе, своего значения для интеграции и стабильности в нем — а следовательно и для своей собственной интегрированности и политической стабильности.