Диглоссия русских маргинальных жанров: домашняя поэзия и эпистолярий В.А. Жуковского

Постановка проблемы. Особый интерес современного отечественного литературоведения к проблемам межкультурной коммуникации и рецепции зарубежных литератур русскими писателями способствует актуализации исследовательского внимания к роли французского языка и французской культуры для развития русского литературного языка и словесности начала XIX века. Факт существования русской литературы на французском языке и французского языка как средства общения в высшем дворянском обществе конца XVIII — начала XIX века объясняется рядом причин. Приблизительно с середины XVIII века Франция заняла ведущее место среди европейских государств, а «французский язык, вытеснив латынь, сделался к этому времени международным языком науки и дипломатии».1 Русское литературное общество, занятое поисками «метафизического языка», обращалось, в первую очередь, к трудам французских писателей-моралистов и философов, усваивая, таким образом, достижения французской культуры и вводя французский язык в российское культурное сознание. Французский язык и французская культура стали эталоном, примером для подражания. Сама культурная обстановка той эпохи неизбежно вела к ближайшему знакомству с французской интеллектуальной жизнью. Здесь влияло и предшествующее развитие русской литературы, носившее на себе глубокие следы воздействия французских традиций. Здесь сказался и быт русского дворянства, который с екатерининских времен испытывал сильное влияние Франции. В результате этого влияния для многих представителей русского дворянского общества родным языком наравне с русским был французский, что привело к возникновению ситуации русско-французского двуязычия или диглоссии.

В этой связи для проблематики данного диссертационного исследования необходимо учитывать различие понятий диглоссия и двуязычие, введенных в Лотман Ю. М. Русская литература на французском языке // Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн, 1992. Т. 2. С. 350. исследовательский обиход Ю. М. Лотманом и Б. А. Успенским. Б. А. Успенский в своих трудах, посвященных истории русского литературного языка2, определяет ситуацию, сложившуюся в России в первой трети XIX века как ситуацию русско-французского двуязычия: «Под двуязычием понимаются те языковые ситуации, когда два языка обладают рядом общих функций, т. е. когда они функционируют более или менее параллельно. Такое явление широко известно и не нуждается в специальном объяснении (ср. французско-английское двуязычие в Канаде или русско-французское двуязычие в русском дворянском социуме конца XVIII — начала XIX в.)"3. Напротив, в ситуации диглоссии функции двух языков «находятся в дополнительном распределении, соответствуя функциям одного языка в одноязычном языковом коллективе"4. При более глубоком анализе языковой ситуации в России рассматриваемого периода становится очевидным, что понятие диглоссии наиболее полно отражает существовавшие межъязыковые и межкультурные отношения, на что указывает Ю. М. Лотман: «Итак, перед нами не просто билингвиальность, а двуязычие культуры (вернее, диглоссия): определенные сферы русской культуры интересующей нас эпохи могут обслуживаться только французским языком и моделироваться преимущественно средствами французской литературы».5.

Употребление французского языка в качестве средства повседневного общения в дворянском кругу образованных людей не являлось символом кастовой замкнутости, а было результатом разрыва между языковыми запросами образованного дворянства и реальными возможностями русского языка.

Процесс европеизации русской культуры, привнесший огромное количество этико-философских, эстетических, общественно-политических.

2 См.: Успенский Б. А. Из истории русского литературного языка XVIII — начала XIX века. Языковая программа Карамзина и ее исторические корни. М., 1985. 215 е.- Успенский Б. А. История русского литературного языка (XI — XVIII вв). М., 2002. 559 е.: Успенский Б. А. Краткий очерк истории русского литературного языка (XIXIX вв). М., 1994.239 с.

3 Успенский Б. А. История русского литературного языка (XI — XVIII вв). С. 24.

4 Там же. С. 24.

5 Лотман Ю. М. Русская литература на французском языке. С. 354. идей, требовал новых способов выражения, которыми русский язык еще не обладал. В связи с этим было необходимо «привести лексический состав и синтаксический строй русского языка в соответствии с инородными ему западноевропейскими идеями и понятиями, так или иначе уже освоенными образованной частью русского общества, и тем самым сделать их общенациональным достоянием"6. Именно поэтому главным вопросом литературной полемики начала XIX века был вопрос о дальнейшем развитии русского литературного языка.

На преодоление этого разрыва между «духовными запросами п образованных слоев русского общества и русским языковым самосознанием» была направлена языковая программа Н. М. Карамзина, пытавшегося ввести новые языковые формы для выражения нового содержания, взяв в качестве эталона не просто французский язык, а в целом французскую языковую ситуацию. По примеру Франции, карамзинисты пытались сориентировать литературный язык на язык устной беседы образованного общества, но «именно этого — культуры салонной устной речи, светского красноречия, О утонченного метафизического диалога — в России не было». Характерно в этом плане замечание П. А. Вяземского в «Старой записной книжке»: «.Галлолюбие или французомания не враждебны правильному развитию Русской речи. Французский язык, своею точностью, ясностью, логическими оборотами речи, может служить хорошим курсом и преподаванием для правильного образования слога и на другом языке"9.

Если во Франции письменная и разговорная языковая норма сосуществовали и занимали свое определенное место в системе языка, то Россия только начинала вырабатывать новую стилистику разговорного русского языка. Во Франции быт генерировал текст, а французские писатели в.

6 Куприянова Е. Н. Французская революция 1789−1794 годов и борьба направлений в русской литературе первой четверти XIX века // Русская литература. 1978. № 2. С. 96.

7 Там же. С. 97.

8 Лотман Ю. М. К функции устной речи в культурном быту пушкинской эпохи // Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн, 1993. Т. 3. С. 436.

9 Вяземский П. А. Полн. собр. соч.: В 12 т. СПб., 1883. Т. 8. С. 487−488. своих произведениях употребляли тот язык, на котором говорило образованное общество. В России ситуация была обратной: быт выстраивался по текстам, а русские литераторы должны были придумывать такой язык, на котором светское общество могло бы впоследствии говорить. То есть, по словам Ю. М. Лотмана «в противоположность Франции, где культурная ситуация генерировала тексты, в России текст должен был генерировать культурную ситуацию"10.

Новые тенденции в развитии русского языка выразились в обилии заимствований и калек, широко вводимых карамзинистами. Большинство созданных ими галлицизмов и неологизмов прочно вошли в русский литературный язык. Также оправдали себя и многие из фразеологических нововведений карамзинистов, «стремившихся приблизить синтаксис русского литературного языка к гибкому, логически стройному и ясному синтаксису языка французского».11.

При создании нового разговорного русского языка возникает совершенно иная концепция творчества, заключающаяся в переходе от нормативности и книжности к свободному творчеству, к нарушению сложившихся языковых норм и правил. Это выплеснулось в «экспериментирование» не только в рамках лексикологии, фразеологии и стилистики русского языка, но и в многочисленные двуязычные языковые эксперименты. Как следствие, началось активное развитие маргинальных жанров, стоящих на грани литературы и быта и связанных с устной стихией языка. Таким образом диглоссия русской литературы начала XIX века имеет жанровый характер и выражена в полной мере в текстах, связанных с устной речью, которая в ту эпоху была двуязычна. При этом импровизационный потенциал «домашней» литературы и ее двуязычная основа создают благоприятную почву для многочисленных.

10 Лотман Ю. М. Русская литература на французском языке. С. 358.

11 Куприянова Е. Н. Французская революция 1789−1794 годов и борьба направлений в русской литературе первой четверти XIX века. С. 100. языковых и литературных экспериментов, используемых в дальнейшем в «серьезной» литературе.

Таким образом, в сферу научного интереса данного диссертационного исследования входят маргинальные жанры, стоящие на грани литературы и нелитературы, тесно связанные с бытом и стихией устной речи (частные письма, домашняя или кружковая поэзия), так как именно в них русский писатель, не скованный традициями и условностями, вырабатывал свой собственный поэтический или прозаический стиль, зачастую отталкиваясь от существующей французской языковой и литературной традиции.

Впервые о значении явлений сублитературы для развития других литературных жанров и словесности в целом заговорил Ю. Н. Тынянов, выдвинув в своих работах теорию литературной релевантности. Согласно этой теории «явления сублитературы (частные письма, салонные игры в слова) могут приобрести статус литературы в тот момент, когда установившиеся жанры (например, оды на события при дворе) теряют свою литературную 10 репутацию». Именно маргинальные жанры, максимально свободные от влияния литературной традиции и жанровых условностей, становятся тем плацдармом, на котором проводятся «смелые и разнообразные эксперименты, направленные на построение новых художественных форм, выработку новых стилей и новых интонаций повествования"13.

Данное диссертационное исследование посвящено изучению французско-русской диглоссии маргинальных жанров, так как в отличие от русского языка, использовавшегося в «серьезной» литературе, французский язык был предназначен для разных родов домашней поэзии и эпистолярных обменов. При этом французский язык становится неотъемлемым этапом в выработке индивидуального художественного стиля у наиболее видных представителей русской словесности начала XIX века: А. С. Пушкина, В. А. Жуковского, П.А.

12 Тодд III У. М. Дружеское письмо как литературным жанр в пушкинскую эпоху. СПб., 1994. С. 16.

13 Гаспаров Б. М. Поэтический язык Пушкина как факт истории русского литературного языка. СПб., 1999. С. 22.

Вяземского и др. Об этом свидетельствуют многочисленные французские тексты этих писателей: стихи, черновые наброски и планы произведений, заметки, шутливые прозаические тексты и письма.

В рамках данного диссертационного исследования делается попытка выявить степень влияния французского языка на последующее развитие русского литературного языка через определенную систему жанров, стоящих обычно на грани литературы и быта, но в начале XIX века занявших одно из ключевых положений в русской словесности. Не случайно, по верному наблюдению Ю. М. Лотмана «возникновение русской литературы на французском языке хронологически совпадает с возникновением новой русской литературы"14. В творческом сознании писателя, с детства одинаково свободно владевшего двумя языками, происходит интерференция русской и французской языковых парадигм. Это приводит к столкновению не только двух языковых систем, накладывающихся друг на друга и обменивающихся свойствами, но и двух типов ментальности. В результате такого взаимообмена рождается новая стилистика русского языка.

Таким образом, актуальность диссертации обусловлена современными тенденциями филологической науки: рассмотрением окололитературных текстов как неотъемлемой части всего литературного процесса, актуализацией компаративистской и переводоведческой проблематики в отечественном литературоведении и возросшей интенсивностью изучения межлитературных контактов и межъязыковых взаимодействий русской литературы нового времени. Привлечение большого количества архивных источников, остававшихся до этого времени неизвестными современным литературоведам, позволяет по-новому осмыслить проблему влияния французского языка на индивидуальный поэтический и прозаический стиль одного из родоначальников нового русского литературного языка — В. А. Жуковского. По точному замечанию И. М. Семенко, «Жуковский — один из создателей новой.

14 Лотман Ю. М. Русская литература на французском языке. С. 356. русской поэзии. Его наследие не растворилось в широком потоке поэзии XIX и XX веков. Даже Пушкин, Баратынский, Тютчев, Блок, многим обязанные Жуковскому, оттеняют уникальность его творчества"15. Белинский в своих статьях о Пушкине провозглашает Жуковского основоположником романтизма в России. Современники поэта также осознавали уникальность вклада Жуковского в развитие русской поэзии. Так, Пушкин в письме к Рылееву от 25 января 1825 года писал: «Что ни говори, Жуковский имел решительное влияние на дух нашей словесностик тому же переводный слог его останется всегда образцовым» [Акад., XIII, 135]. 16.

Объектом диссертационного исследования стали русские и французские тексты В. А. Жуковского, А. А. Плещеева, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтовапредметом же — русско-французская диглоссия как механизм становления образно-лексической и стилевой нормы русского литературного языка, прямо связанной с процессом жанрообразования.

Целью настоящей работы является описание специфики русско-французской диглоссии в маргинальных жанрах русской литературы первой трети XIX века и следующая из него интерпретация жанрообразующих и смыслопорождающих функций как самой ситуации выбора языка, так и французского субстрата устойчивых образно-стилевых элементов бытового языка русской словесности, имитированного французскими, двуязычными и русскими текстами маргинальных литературных жанров.

Достижение поставленной цели потребовало решения следующих задач:

1) выбор французских, русско-французских и русских художественных и эпистолярных текстов, релевантных по признаку диглоссии или функционально значимого иноязычного субстрата;

2) сопоставление русских и французских текстов с точки зрения семантических и жанрообразующих функций основного языка, мотивировок и.

15 Семенко И. М. В.А. Жуковский//Зарубежная поэзия в переводах Жуковского: В 2 т. М., 1985. Т. 1.С. 15.

16 Здесь и далее произведения Пушкина цитируются по следующему изданию: Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В.

17 т. М.- Л.: Изд-во АН СССР, 1937;1949, с указанием тома и страницы в скобках: [Акад., XIII, 135]. значимости выбора языка в структурно-смысловом, поэтологическом и культурологическом аспектах смыслопорождения;

3) анализ смыслопорождающих функций французских субстратных элементов в устойчивых оборотах индивидуального литературного стиля как одного из источников жанрового своеобразия, образности, эмфатики и поэтики русскоязычных текстов;

4) установление причинно-следственных связей между характером языковых средств и типологическим своеобразием жанровой структуры текста.

История изучения. Очевидно, что двуязычие русской культуры первой трети XIX века не могло не попасть в поле зрения ученых. Наиболее часто их привлекал французский язык поэзии и писем А. С. Пушкина. В разные периоды литературоведы интересовались французскими стихами поэта, рассматривая их как лицейские подражания молодого гения признанным классикам.

1 «7 французской словесности и как часть «творческой лаборатории» по выработке о собственного поэтического стиля, что подтверждается наличием русских дубликатов некоторых французских стихотворений Пушкина.

Однако чаще всего пушкиноведы обращались к изучению французского языка эпистолярного наследия поэта. При этом некоторые исследователи19, верно подметившие литературную, художественную сторону русских писем Пушкина, их значимость как литературного факта в русской словесности начала XIX века, обходили вниманием французские письма поэта, несмотря на.

17 Алексеев М. П. Споры о стихотворении «Роза» 11 Алексеев М. П. Пушкин. Л., 1972. С. 326−377- Ороховацкий Ю. И. Пушкинское подражание Ронсару (К вопросу о французских стихах А.С. Пушкина) // Пушкинский сборник. Сб. науч. тр. Лешшгр. гос. пед. ин-т. Л., 1977. С. 134−138- Анненков П. В. Материалы для биографии А. С. Пушкина. М., 1984. 476 е.- Каменская Л. Об одной эпиграмме Пушкина // Пушкин. Исследования и материалы. Л., 1991. Т. XIV. С. 192−194.

18 Маймина Е. Е. Стилистические функции французского языка в переписке Пушкина и в его поэзии // Проблемы современного пушкиноведения. Межвуз. сб. науч. тр. Л., 1981. С. 58−65- Dmitrieva Е. Un bilingue parfait: Pouchkine et la langue fran? aise // Иностранный язык в школе. 1999. № 3. С. 79−84.

9 Степанов Н. Л. Дружеское письмо начала XIX века // Степанов Н. Л. Поэты и прозаики. М., 1966. С. 66−90- Он же. Письма Пушкина как литературный жанр // Степанов Н. Л. Поэты и прозаики. M., 1966. С. 91−100- Маймин Е. А. Дружеская переписка Пушкина с точки зрения стилистики // Пушкинский сборник. Псковский гос. пед. ин-т. Псков, 1962. С. 77−87- Левковнч Я. Л. Черновые и беловые письма // Левкович Я. Л. Автобиографическая проза и письма Пушкина. Л., 1988. С. 264−293. их значительное количество. Другие исследования20 включали в комплекс рассматриваемых эпистолярных текстов и французские письма поэта, утверждая, что «эти письма, стилистически-отточенные, писались со всем.

Л I соблюдением светских этикетных норм". При этом исследователи эпистолярия зачастую ограничивались лишь перечислением ситуаций, в которых Пушкин переходил на французский язык в своих письмах, согласно существующему в начале XIX века эпистолярному этикету: французские письма писались женщинам и официальным лицам. Современный западный пушкиновед У. М. Тодд III в своей монографии, посвященной письмам арзамасцев, по-новому осмысляет проблему выбора языка для переписки. По его мнению, «французский язык, язык высшего общества, помогал Пушкину выразить бессердечие и цинизм этого класса. Поэт использовал французский для фривольных замечаний, вроде высказанного им по поводу петербургского наводнения, для самых убийственных оскорблений, для вызовов на дуэль и.

22 циничных советов своему брату" .

Наиболее полно и последовательно поэтика французских писем Пушкина.

23 изучена в работах Е. Е. Дмитриевой (Майминой). Принципиально важной для ее работ является тенденция рассмотрения принципа выбора языка для переписки не с точки зрения этикетных норм и светских условностей, а как «взаимосвязь формы и содержания"24: тон и содержание письма влияли на выбор языка, так же как и употребление определенного языка предопределяло тон и содержание повествования. В отличие от предыдущих исследований,.

20 Гроссман Л. П. Культура писем в эпоху Пушкина // Любовный быт пушкинской эпохи: В 2 т. Л., 1994. Т. 2. С. 248−255- Левкович Я. Я. Письма Пушкина к жене // А. С. Пушкин. Письма к жене. Л., 1987. С. 87−106- Она же. Домашняя переписка // Левкович Я. Л. Автобиографическая проза и письма Пушкина. Л., 1988. С. 294−315- Лотман Ю. М. Русская литература на французском языке // Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн, 1992. Т. 2. С. 350−368- Тодд Ш У. М. Дружеское письмо как литературный жанр в пушкинскую эпоху. СПб., 1994.207 с.

21 Левкович Я. Л. Письма Пушкина к жене. С. 100.

22 Тодд Ш У. М. Дружеское письмо как литературный жанр в пушкинскую эпоху. С. 119.

23 Маймина Е. Е. Стилистические функции французского языка в переписке Пушкина и в его поэзии // Проблемы современного пушкиноведения. Межвуз. сб. науч. тр. Л., 1981. С. 58−65- Дмитриева Е. Е. Поэтика французских писем Пушкина // Проблемы современного пушкиноведения. Межвуз. сб. науч. тр. Л., 1986. С. 4558- Dmitrieva Е. Un bilingue parfait: Pouchkine et la langue franfaise // Иностранный язык в школе. 1999. № 3. С. 79−84.

24 Дмитриева Е. Е. Поэтика французских писем Пушкина. С. 45. рассматривающих эпистолярное наследие поэта в комплексе, как некий художественный текст, без выделения особенностей и проблематики французского письма, Е. Е. Дмитриева разделяет природу литературности русских и французских писем. По ее мнению, «литературность русских писем создается за счет сознательного разрушения канона, культивирования литературной свободы и простоты. Литературность же французского письма основана, наоборот, на строгой соотнесенности с каноном, с литературными, эпистолярными традициями"25.

Отдельный блок работ о французском языке Пушкина посвящен французским словоупотреблениям поэта в переписке, черновых набросках и литературных произведениях26. Ряд исследований связан с игровым элементом писем и произведений поэта, базирующимся на французском языке и.

27 французской литературе .

Очевидно, что исследовательская история французского языка Пушкина богата и разнообразна. Что касается других поэтов пушкинской эпохи и в частности В. А. Жуковского, то их произведения на французском языке зачастую остаются за рамками исследовательских приоритетов.

Литературоведов, изучающих творчество В. А. Жуковского, привлекала проблема домашней, шутливой поэзии поэта28, которая с трудом вписывалась в творческий облик знаменитого балладника, в общий меланхолический колорит его поэзии. Исследователи ограничивались утверждением о влиянии традиций французской фарсовой комедии, водевиля и пантомимы на становление.

25 Там же. С. 49.

26 Сержан Л. С. Ванников Ю.В. Об изучении французского языка Пушкина (К постановке вопроса) // Временник пушкинской комиссии. 1973. Л., 1975. С. 72−76- Умрихина С. Заметки об эпистолярном стиле Пушкина // Alexander Puskin. A Symposium on the 17th Anniversary of His Birth. New York, 1976. Volume I. P. 135−152- Турбин B.H. «Ситуация двуязычия» в творчестве Пушкина и Лермонтова // Лермонтовский сборник. Л., 1985. С. 91−103- Пелих Е. А. Иноязычные вкрапления в литературе пушкинской поры // Изучение и преподавание русского слова от Пушкина до наших дней. Мат-лы конференций и семинаров. Волгоград, 1999. С. 190−196.

Ходакова Е. П. Каламбуры у Пушкина и Вяземского // Образование новой стилистики русского языка в пушкинскую эпоху. М., 1964. С. 285−333- Вольперт Л. И. Пушкин в роли Пушкина. Творческая игра по моделям французской литературы. Пушкин и Стендаль М., 1998. 328 е.- Глассэ А. «Тайная недоброжелательность» (Из комментария к эпиграфу повести «Пиковая дама»: некоторые ключи каламбурных кодов Пушкина) // Русская повесть как форма времени. Томск, 2002. С. 75−96.

28 Иезуитова Р. В. Шутливые жанры в поэзии Жуковского и Пушкина 1810-х годов // Иезуитова Р. В. Жуковский и его время. Л., 1989. С. 207−238- Фрайман Т. Творческая стратегия и поэтика Жуковского (1800 — первая половина 1820-х годов). Тарту, 2002. 161 с. оригинального стиля поэта или упоминали необычайную плодотворность двуязычного творческого союза В. А. Жуковского и А. А. Плещеева, в результате которого из-под пера Жуковского вышло множество стихотворений в шутливом роде. Однако французский язык стихов и писем Жуковского до сих пор остается практически неизученным.

В предлагаемой диссертации делается попытка рассмотреть комплекс французско-русских текстов В. А. Жуковского как своего рода эталонную модель русско-французской диглоссии этой литературной эпохи. В качестве репрезентантивных фигур литературного процесса на его бытовом и бытийном уровнях, письменное наследие которых позволяет отследить динамику заложенной Жуковским традиции диглоссии русских маргинальных жанров, избраны типичный представитель дилетантской домашней поэзии А. А. Плещеев, писавший преимущественно на французском языке, а также ближайшие современники и наследники высокой профессиональной поэтической традиции Жуковского — А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов, франкоязычные тексты которых обнаруживают пути и способы адаптации устной французской речи русской литературно-письменной языковой нормой.

Французско-русские тексты В. А. Жуковского, относящиеся к маргинальной сфере литературы, его домашняя поэзия и письма — наиболее наглядное проявление диглоссии русской словесности рассматриваемого периода, осмыслены как лаборатория жанрово-стилевых литературных исканий, свидетельство тщательной работы над формированием собственного поэтического стиля и стилевой нормы поэтического и прозаического литературного языка.

Таким образом, научная новизна работы определяется прежде всего тем, что к исследованию в диссертационном сочинении привлечено большое количество архивных текстов В. А. Жуковского и А. А. Плещеева, впервые введенных в научный оборот: это позволило по-новому осмыслить проблему влияния французского языка на индивидуальный поэтический и прозаический стиль одного из родоначальников нового русского литературного языка — В. А. Жуковского и обнаружить типологические черты франкоязычных поэтических и эпистолярных текстов его ближайших современников. Впервые осуществлен комплексный подход к изучению и сравнительному анализу французско-русских текстов Жуковского разной жанровой принадлежности: стихотворения, стихотворные послания, проза, драматургия, письма. Впервые определяется место и значение французского языка и литературы в оригинальном, а не переводном творчестве поэта.

Материалом настоящего исследования является комплекс французских, двуязычных и русских текстов В. А. Жуковского, принадлежащих к области «литературной домашности», а также письма поэта к императрице Александре Федоровне, друзьям и родственникам (М.А. Протасовой-Мойер, А. А. Воейковой, К. К. Зейдлицу, А. С. Пушкину, П. А. Вяземскому, А.И. Тургеневу), в которых в полной мере отразилось двуязычие авторского сознания и образного мышления поэта. В качестве сравнительного материала к исследованию привлекаются также стихотворные и прозаические французские тексты А. А. Плещеева, А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова.

Методологическую основу диссертационного исследования составили, во-первых, те историко-литературные труды отечественной науки, в которых конституированы понятия «билингвиальность», «диглоссия», «литературный быт» и «домашняя поэзия», занимающие центральное место в данной работе (труды В. Э. Вацуро, Б. М. Гаспарова, Р. В. Иезуитовой, Ю. М. Лотмана, Н. И. Михайловой, Ю. Н. Тынянова, Б. А. Успенского, и др.) — во-вторых, это исследования, поднимающие проблему функциональности французского языка и литературы в системе русской культуры начала XIX века в теоретическом и историко-литературном аспектах (работы Л. И. Вольперт, М. Дебренн, Е. Е. Дмитриевой (Майминой), И. М. Семенко, и др.) — в-третьих, исследования поэтики и эстетики русского эпистолярия начала XIX века, рассматривающие письмо как литературный факт огромного значения и дифференцирующие природу русских и французских писем по их формально-содержательному признаку (работы У. М. Тодда III, Н. Л. Степанова, Е. А. Маймина, Я. Л. Левкович, Л. П. Гроссмана и др.).

Рассмотрение русско-французской диглоссии первой трети XIX века в маргинальных жанрах обусловило структуру и содержание работы. Основу исследования составляют две главы. Первая глава «Диглоссия „домашней“ литературы начала XIX века» посвящена выявлению места и значения французского языка и французской литературной традиции в текстах, занимающих пограничное положение между литературой и бытом. Ее задачапоказать способы использования возможностей французского языка и достижений французской словесности в оригинальных разножанровых текстах, как правило, имеющих экспериментальный характер. Первая глава включает четыре раздела.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Русско-французская диглоссия начала XIX века, оставившая свой след в текстах, принадлежащих к разряду «домашней» литературы и в эпистолярных массивах письменного наследия русской словесности, явилась уникальным фоном, на котором осуществлялось развитие и становление норм письменного русского литературного языка. При этом французская языковая ситуация и французская литературная традиция играли важную роль, являясь примером для подражания и источником для заимствований в языковом и стилевом плане. Отсутствие метафизического языка и абстрактно-понятийного аппарата русского языка явилось одной из причин широкого употребления французского языка русским образованным дворянскими обществом. В творчестве писателей первого ряда, поднявших русский язык и литературу до общеевропейского культурного уровня, осуществляется интенсивный поиск новых способов выражения и новых жанровых форм, сближающих письменную и устную языковую традицию. При этом маргинальные жанры, опирающиеся на устную речь, становятся тем полем, на котором достижения устной речи становятся письменным фактом, а быт и литература обретают возможности и способность взаимовыражения через систему жанрово-стилевых категорий.

Факт совершенного владения французским языком практически любого «серьезного» писателя и поэта начала XIX века естественным образом приводил к использованию достижений французского языка и французской словесности в собственных языковых и стилевых исканиях.

Наличие французских и русско-французских стихотворений у А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова, двуязычных шутливых экспериментов у В. А. Жуковского свидетельствует о значении французской языковой и литературной традиции для становления индивидуального поэтического стиля. Игра двумя языковыми планами приводила к рождению уникальных языковых и стилевых приемов, используемых в дальнейшем творчестве на русском языке. В жанрах домашней" литературы французский язык служил отправным пунктом для написания русского текста. Об этом говорят, в частности, парные русские и французские стихи А. С. Пушкина или совместные двуязычные стихи или стихотворные послания В. А. Жуковского и А. А. Плещеева.

Иное дело обстояло с письмами. Если использование французского языка в поэзии ограничивалось первыми десятилетиями XIX века, то традиция написания французских писем сохранялась еще длительное время. Это было обусловлено тесной связью бытового письма с устной стихией языка, в которой французский язык продолжительное время занимал главенствующее положение. Французская эпистолярная традиция, с ее обилием куртуазных выражений и клишированных штампов этикетного общения, намного лучше подходила для галантного разговора на бумаге. Однако и в этой сфере русские писатели стремились найти языковые способы ведения легкой беседы, эквивалентные французским.

Выбор языка для написания письма часто зависел от общего тона повествования и его содержания. Русское письмо звучало более искренно и предполагало очень близкие дружеские отношения. При выборе французского языка для переписки автор возводил свои отношения с адресатом в разряд светских, благодаря клишированной форме французского эпистолярного текста. Именно поэтому письма к женщинам традиционно писались по-французски, за исключением тех случаев, когда отношения с женщиной-адресатом письма не вписывались в рамки светских: переписка А. С. Пушкина с супругой, письма В. А. Жуковского к своей возлюбленной М. А. Протасовой и др.

Часто поиск формы обращения или русских эквивалентов для французских этикетных формул выливался в создание двуязычных редакций одного и того же эпистолярного текста. По таким уникальным следам русско-французской диглоссии можно проследить пути адаптации французских языковых формул русским литературным языком.

Таким образом в жанрах «домашней» литературы французский язык, как разговорный язык русской образованной элиты, является необходимым средством и материалом в выработке индивидуального авторского стиля. Процесс создания новой стилистики русского литературного языка, опирающейся на французскую языковую традицию, наиболее адекватно выразился в диглоссии маргинальных жанров, в которых языковые и стилевые эксперименты стали творческой стратегией.

Понятие «диглоссия» в данном случае превышает рамки понятия «билингвизм», поскольку оно характеризует собой не просто факт реального бытового двуязычия: это очевидная формально-содержательная категория русского литературного процесса на его периферии, где и позиционированы маргинальные жанры, исследование которых раскрывает механизмы становления литературной нормы национального письменного языка в характернейшей для русской культуры нового времени ситуации своеобразной «очной ставки» своего и чужого, актуализирующей оба элемента этой антонимической пары.

Потенциал темы позволяет видеть возможность ее дальнейшего развития. Очевидно, перспективным является дальнейшее изучение бытования устойчивых формул французского языка в текстах русской литературы. Далеко не все клишированные речевые обороты, синтаксические конструкции и разного рода кальки с французского языка органично вошли в русское языковое сознание. Так дело обстоит, например, с анаколуфами — случаями синтаксической несогласованности. В русских текстах писателей и поэтов начала XIX века встречаются единичные случаи галлицизмов подобного рода. Например, «Согласитесь, что имея право выбрать оружие, жизнь его была в моих руках» (А.С. Пушкин, «Выстрел») — «. она пошла в свою комнатупроходя через залу, ей встретился лакей» (М.Ю. Лермонтов, «Княгиня Литовская»). Однако в дальнейшем они исключаются из русского словоупотребления и становятся объектом пародии. Например, такие галлицизмы, как черта архаического языка, были широко пародированы у Козьмы Пруткова.

В силу смены иерархической позиции французского языка как формы коммуникации образованной элиты, которая к середине XIX века получила в свое распоряжение литературный русский язык, на котором «говорят как пишут», и перехода его к демократическим слоям общества, стремящимся копировать поведение дворянской элиты, его употребление приобрело именно пародийно-избыточный характер, обнаруживающий механизмы преодоления билингвиальности и переход диглоссии из языковой формально-содержательной области на содержательные конструктивно-поэтологические уровни. Именно этот язык, «смесь французского с нижегородским» являлся объектом многочисленным пародий и насмешек, начиная с макаронических стихов И. П. Мятлева и заканчивая Н. В. Гоголем и Ф. М. Достоевским.

Архивные тексты1.