Национальное своеобразие жанра «страшных рассказов» в испаноязычной литературе стран Латинской Америки

В литературе ужасов Латинской Америки, напротив, достигает своего апогея малый жанр, так называемый el cuento de miedo, или el cuento de terror, первостепенной целью которого также обозначается намерение вызвать у читателя дрожь, мурашки, беспокойство или тревогу. Исследователь уругвайской литературы М. Бенедетти упоминает о том, что ориентация латиноамериканских писателей на лаконичную форму рассказа является естественной тенденцией в развитии национальной литературы, в пространстве рассказа авторы чувствуют себя более раскованно и свободно. [Benedetti M., 1963:57]. Некоторые ученые называют более прозаическую причину выбора жанра рассказа или новеллы. Издательства были ограничены в возможностях и средствах, не были налажены каналы сбыта, вследствие чего связь между автором и читателем могла быть установлена лишь посредством публикации произведений в печатных изданиях, но в этом случае, несомненно, они должны были быть сравнительно небольшого объема.

Истоки «страшных рассказов», как сообщает C. Браво Росас в монографии «La narrativa del miedo», восходят еще к временам конкисты и колонизации американского континента. Завоеватели, к примеру, Эрнан Кортес, Берналь Диас дель Кастильо, стремились отразить в хрониках иной, удивительный мир, в некоторых случаях предстающий в мрачных красках, жестокий и ужасающий. Кроме того, из уст в уста передавались пугающие легенды об одержимых женщинах, способных одурманить и погубить, духах, пришедших в мир живых с жаждой мести, о ведьмах и колдунах, и некоторые из них были впоследствии письменно зафиксированы и отражены в сборниках рассказов (Х. Гонсалес, Р. Рохас «El paнs de la selva»; К. Коль и Тосте «Leyendas puertorriqueсas» и др.) [Rozas, 2013:45].

Но настоящее развитие «cuento de miedo» и приобретение им формальных признаков началось лишь в XIX в. в связи с целым рядом обстоятельств: достаточно позднее развитие романтической традиции в Латинской Америке, борьба за независимость, а также крайне скудное количество появляющихся произведений литературы ужасов в Испании, что не позволяло приобщиться к эстетике кошмаров жителям латиноамериканских стран. Однако близость к Северной Америке, тем не менее, сделала возможным распространение влияния уникального писателя и поэта, настоящего символа литературы о сверхъестественном — Эдгара Аллана По.

Одни из самых известных произведений Э. По были бережно переведены («El Corazуn Delator», «Los asesinatos en la Calle Morgue», «El Cuervo»), многие писатели посвящали ему хвалебные речи, а по прошествии некоторого времени появились первые подражания — «Gaspar Blondнn» (X. Монтальво), «Lanchitas» (Х. Барсенас), «Quien escucha su maloye» (Х. Горрити) и др. Эти рассказы изобилуют лексикой из семантического поля ужаса, в частности, мы можем встретить лексемы «espantoso», «horrible», «pavoroso», «horroroso», «fantasma», «pesadilla», которые являются «универсальными раздражителями» для каждого человека. Они также содержат элементы антуража готических произведений — дома с привидениями, бушующую стихию, восставших мертвецов, но в широком плане литературу ужасов стран Латинской Америки нельзя назвать готической, она прежде всего эклектична.

Указанную специфичность латиноамериканского хоррора С. Браво Росас доказывает следующим образом: «El terror y el horror cumplen el precepto de la inclusiуn, pues las narraciones de este tipo suelen ser „textos productores“ que construyen en su arquitectura argumental a travйs de otros (gуticos, histуricos, nacionales…) y juegan a deconstruir y crear diversos cуdigos mediante el humor, la ironнa, lo difuso o lo ambiguo. Quizбs su йxito se base sobre este sincretismo que destilan, su fragmentaciуn y su ludismo» [Rozas, 2013:9].

Наряду с Эдгаром По, его соотечественник, критик Э. Уилсон особо выделяет еще троих отцов-основателей жанра, чьи произведения относятся в большей степени к высоко интеллектуальной литературе, чем к доступному пониманию массового читателя. Это Натаниэль Готорн, Герман Мелвилл и Николай Гоголь. Э. Уилсон подчеркивает тот факт, что рассказы этих писателей сочетали в себе как элементы «страшного рассказа», так и психологической новеллы или басни.

Введение

в сюжет повествования демонических фигур или привидений не было для авторов самоцелью, они лишь служили символами для выражения сверхъестественного ужаса [Wilson, 1972:150].

Их самыми продуктивными и выдающимися последователями в Латинской Америке были признаны Клементе Пальма (Перу) — «Cuentos malйvolos», Хулио Кортасар (Аргентина) — «Casa tomada», «Todos los fuegos el fuego», «La noche boca arriba» и Орасио Кирога (Уругвай) — «El sнncope blanco», «Los desterrados», «Cuentos de amor, delocura y demuerte». Кроме того, мы можем отметить мексиканских писателей, которые в различные периоды своего творческого пути обращались к жанру cuentos de miedo, таких как Карлос Фуэнтес («Aura», Cumpleaсos", «Inquieta compaснa») и Хуан Рульфо («Pedro Pбramo», «Luvina», «Talpa»).

Таким образом, и в XX столетии жанр «страшного рассказа» продолжал существовать и эволюционировать, адаптируясь к требованиям и ритмам новой эпохи. Немаловажное значение для этого периода и последующего развития жанра хоррор имеет выход на литературную арену двух новаторов в области кошмаров и мистики — Говарда Филлипса Лавкрафта в начале века и Стивена Кинга в 70-х годах. Последний из них, ныне именуемый «королем ужасов», является страстным поклонником творчества автора «Мифов Ктулху» и создателя отдельного поджанра «лавкрафтовских ужасов», в основе которых лежит идея психологической боязни неведомого, неизведанного. С. Кинг также уделяет значительное внимание загадкам человеческой природы, восприятию ужаса человеческой психикой. Несмотря на немалую долю фантастической составляющей в его произведениях («Кэрри», «Крауч-Энд», «1408»), авторская реальность С. Кинга близка и понятна читателю, поскольку попадающие в различные передряги персонажи заимствованы из повседневной жизни. Такой подход обусловливает коммерческий успех писателя, его истории будоражат кровь, захватывают и не отпускают.

Как и при рассмотрении готической литературы, последующим шагом обозначим основные признаки жанра «страшных рассказов». Его определяющая характеристика — включение мотива сверхъестественного и необъяснимого, абсолютно несводимого к известному нам пространству вселенной, ломающего все существующие нормы и утверждающего законы, которые нам не суждено понять и уложить в сознании. Темы рассказов могут быть разнообразными, например, мертвые, вернувшиеся к жизни, оборотни, о которых слагали местные легенды, трагическая смерть, извращенная любовь, безумие и т. п. Что касается языковых особенностей «cuentodeterror», особую изюминку жанру придает постоянный контраст между утонченным, высоким стилем, насыщенным всевозможными художественными средствами, и грубой, отталкивающей, но при этом сверхэкспрессивной лексикой. А. Биой Касарес также относит к основополагающим средствам внезапность, неожиданность (la sorpresa). Подобный эффект можно создать не только посредством сюжетными ухищрений, но и вербальным способом, а также с помощью знаков препинания [Borges, 1977:5]. Вместе с тем необходимым условием для максимального воздействия является создание ощущения у читателя причастия к действию или возможности реализации описываемых событий в реальной жизни, то, с чем действительно он мог бы столкнуться лицом к лицу.