Губернская администрация и проблема кризиса власти в позднеимперской России (на материалах Урала, 1892-1914 гг.)

Актуальность темы

исследования. Проблема кризиса власти в позднеим-перской России представляет собой чрезвычайно сложную и недостаточно исследованную1 комплексную научную проблему. Она напрямую связана с фундаментальными вопросами о глубинных причинах краха Российской империи, революционных событий начала XX века и, в более широком контексте, с непреходяще актуальными проблемными полями «власть и реформы», «власть и общество», «власть и ее носители».

Веками в России поднимался, частично разрешался, откладывался и вновь инициировался вопрос о рациональном устройстве вертикали власти, в том числе и такой важнейшей ее составляющей для огромной страны, как местное звено аппарата государственного управления. До настоящего времени не найден адекватный способ разрешения проблемы избыточной бюрократизации, она относится к числу значимых и постоянно муссирующихся в обществе.

Исследование выполнено в русле актуальной для современной исторической науки проблематики истории государственного управления в императорской России, поскольку крушение партийно-советской государственной системы и формирование государственности Российской Федерации вызвало закономерный интерес к альтернативному опыту государственного строительства — опыту Российской империи, как положительному, так и отрицательному. Особенно привлекает внимание позднеимперский период отечественной истории (конец XIX — XX вв.), поскольку многие существенные процессы современной российской жизни имеют в нем вполне очевидные аналогии.

Важной для позитивного развития российской государственности является проблема кризиса власти и влияния бюрократического аппарата на процессы выработки и реализации властных решений. Знание истории вопроса и подходов к решению данной проблемы на примере губернской администрации, представленные в диссертации, дают обширный материал для ее разрешения.

1 Состояние изученности проблемы подробно рассмотрено в § 1.1.

Исторический опыт региональной административной политики и управленческой организации Российской империи, в арсенале которой были механизмы, позволившие ей просуществовать относительно стабильно два века, охватывая своими границами огромную полиэтничную и регионально разнообразную территорию, представляет несомненный интерес в условиях современной федеративной формы государственного устройства страны.

Без понимания характерных черт и основных тенденций развития губернской администрации позднеимперской России, на выявление которых направлено исследование, не представляется возможным объективно оценить процессы развития отечественной государственности в переломную эпоху конца XIXначала XX века, что является одной из крупных мировоззренческих задач, стоящих перед современным обществом, особенно в условиях оформившегося мифа общественного сознания о той едва ли не идеально-образцовой «России, которую мы потеряли».

Все вышеизложенное позволяет сделать вывод об актуальности темы исследования как в научно-познавательном, так и в общественно-политическом плане.

Объектом исследования является местный административный аппарат управления в позднеимперской России, предметом исследования выступает губернская администрация и проблема кризиса власти в позднеимперской России (на материалах Урала, 1892 — 1914 гг.).

Хронологические рамки исследования определены с июня 1892 по июль 1914 гг.

Во-первых, эти 23 года — период действия «Общего Учреждения Губернского» (изд. 1892 г.), документа, который лежал в основе всей системы местного управления и согласовывал в себе все другие нормативные акты. Начиная со 2-й половины XIX века (с 1857 г.), наряду с т.н. «Особыми Учреждениями», определявшими систему власти на окраинах, в структуре российского законодательства появилось и «Общее Учреждение Губернское», распространявшееся на европейскую часть страны. Несмотря на то, что «Общее Учреждение Губернское» (как и Свод законов в целом) было создано путем компиляции правовых норм, помещенных в разное время в Полное собрание законов Российской империи, этот синтетический нормативно-правовой акт имел самостоятельное значение2. Не случайно при рассмотрении проектов губернской реформы в МВД ставился вопрос о преобразовании именно «Общего Учреждения Губернского», а не положенных в его основу «Наказа губернаторам», «Учреждения Губернских Правлений» и других исходных актов3. Нормы «Общего Учреждения Губернского» представляли собой своего рода стандарт империи в области местного управления. В 1892 г. вышел последний (третий) вариант этого документа, который действовал вплоть до 1917 г. Он подвел определенную черту под новациями Александра III в области местного суда и администрации, зафиксировав своим появлением начало новой стадии в развитии местного управления империи. «Общее Учреждение Губернское» распространялось на 49 губерний центральной России. Весь позднеимперский период местная власть европейских губерний России была выстроена в рамках норм этого документа, что позволяет корректно сравнить деятельность губернских администраций этого периода между собой.

Во-вторых, несмотря на то, что последнее «Общее Учреждение Губернское» действовало вплоть до краха имперской государственности, верхняя рамка исследования сознательно ограничена июлем 1914 г., дабы отделить долгосрочные тенденции развития государственной машины империи от тех тенденций, которые были вызваны к жизни исключительными обстоятельствами военного времени. Высшей точкой системного кризиса Российской империи, бесспорно, явился ее крах в 1917 году. Однако дискуссионный в науке вопрос о том, насколько определяющими были экстремальные условия глобального военного конфликта с точки зрения разворачивания системного кризиса Российской империи в начале XX века, обусловливает сосредоточение в данном исследовании.

2 Об этом подробнее см. § 1.5.

3 См., например: Россия. МВД. Совет по делам местного хозяйства. Доклад Совета по вопросу об изменении положения губернаторов согласно проекта правительства о преобразовании Общего Учреждения Губернского [Текст]. — СПб., 1909. на хронологическом периоде до начала Первой мировой войны. Такой подход позволит аргументированно судить о периоде зарождения и развития кризиса власти в позднеимперской России, конечно, если наличие последнего подтвердится результатами исследования. В целом, изучение этого периода, в рамках которого реализовались важные исторические события, дает возможность проследить и сравнить характеристики губернской администрации до Первой русской революции, во время этой революции и после нее, вплоть до начала Первой мировой войны.

Длительное время в отечественной исторической науке термин «позднеим-перский период» применительно к России конца XIX — начала XX вв. не употреблялся. Это, однако, не означает, что указанный интервал времени не признавался в качестве специфического, отличающегося от предыдущего. Просто он обозначался, в русле предложенного В. И. Лениным подхода4, как империалистический, и это обозначало, что капитализм в нашей стране по сравнению с пореформенным периодом перешел на качественно новый уровень, со всеми вытекающими отсюда изменениями в области внутренней и внешней политики. В советской науке было создано немало научных трудов, чьи хронологические рамки ограничивались именно концом XIX — началом XX вв., в вузах читался соответствующий курс истории СССР. В современной отечественной науке термин «империализм» практически перестал использоваться для обозначения хронологии исследования. Чаще всего он заменяется словосочетанием «начало XX века"5. Несомненно, такая ситуация отражает некий теоретический вакуум, который требует заполнения.

Зарубежная историография, не скованная необходимостью придерживаться исключительно результатов ленинского анализа современной ему действительности, тем не менее также осознавала специфичность указанного периода, признавая за ним существенно новые черты модернизационного перехода как в.

4 Ленин, В. И. Империализм, как высшая стадия капитализма [Текст] / В. И. Ленин // Ленин В. И. ПСС. — Т.27. — М.: Политиздат, 1977. — С.299−426.

5 Россия в начале XX века [Текст] / под ред. акад. А. Н. Яковлева. — М.: Новый хронограф, 2002.-744с. экономике и социальной сфере, так и в политике. Именно англо-американские русисты впервые стали использовать в своих работах применительно к концу XIX — началу XX вв. взаимозаменимые понятия «позднеимперская Россия», «поздняя Российская империя"6 — термины, смысловая нагрузка которых методологически плюралистична, то есть не связывает особенности названного периода с какой-либо одной интерпретацией исторического процесса.

Интересно, что некоторые американские историки предлагают связывать исходную точку отсчета поздней Российской империи с неурожаем и голодом 1891−1892 гг.7, то есть локализуют указанный период в тех же рамках, которые предложены, с других позиций, и в настоящем исследовании.

Все изложенное в своей совокупности продиктовало отношение к концу XIX — началу XX вв. как к особому периоду отечественной истории, для обозначения которого в исследовании используется понятие «позднеимперский».

Территориальные рамки исследования можно определить двояко. При решении блока вопросов, связанного с выяснением принципов организации губернской администрации в позднеимперской России, правовой основы их функционирования, при анализе проектов реформирования местного управления речь идет о районе действия «Общего Учреждения Губернского» — 49 (зао тем — 50) губерниях европейской России .

6 См., например, работы последних лет: Robbins, R.G., jr. The Tsar’s Viceroys. Russian Provincial Governors in the Last Years of the Empire [Текст] / R.G. Robbins. — Ithaca and London: Cornell University Press, 1987; Modernization and Revolutions. Dilemmas of Progress in Late Imperial Russia [Текст]. Ed. by E.H. Judge, J.Y. Simms, jr. — New York: Columbia University Press, 1992; Late imperial Russia. Problems and prospects. Ed. by I.D. Thatcher [Текст]. — Manchester and New York: Manchester University Press, 2005.

7 Simms, J.Y. The famine and the radicals [Текст] / J.Y. Simms // Modernization and Revolutions. Dilemmas of Progress in Late Imperial Russia. Ed. by E.H. Judge, J.Y. Simms, jr. — New York: Columbia University Press, 1992. — P.13−42.

8 Статья 3 названного документа гласила: «По Общему Учреждению управляются губернии: 1) Архангельская, 2) Астраханская, 3) Бессарабская, 4) Виленская, 5) Витебская, 6) Владимирская, 7) Вологодская, 8) Волынская, 9) Воронежская, 10) Вятская, 11) Гродненская, 12) Екатеринославская, 13) Казанская, 14) Калужская, 15) Киевская, 16) Ковенская, 17) Костромская, 18) Курляндская, 19) Курская, 20) Лифляндская, 21) Минская, 22) Могилевская, 23) Московская, 24) Новгородская, 25) Нижегородская, 26) Олонецкая, 27) Оренбургская, 28) Орловская, 29) Пензенская, 30) Пермская, 31) Подольская, 32) Полтавская, 33) Псковская, 34) Рязанская, 35) Самарская, 36) Санкт-Петербургская, 37) Саратовская, 38) Симбирская, 39) Смоленская, 40) Таврическая, 41) Тамбовская, 42) Тверская, 43) Уфимская, 45) Харьков.

Есть все основания согласиться с оценкой Л. Е. Горизонтова о том, что в современной науке «немало сделано в плане исследования имперских окраин, и все больше обнаруживается, что ставшим вполне реальными окраинам зачастую противополагается абстрактный, почти виртуальный Центр. Изучение архитектоники империи побуждает видеть в центре отдельный и особый регион (курсив наш. — С.Л.)"9. Собственно, понятие «внутренние губернии» было употребимо в массовом обиходе уже до революции. Исправление наметившегося перекоса в направлении изучения окраинных моделей имперского управления может быть связано только с пристальным вниманием к «Центру», и настоящее исследование вносит посильный вклад в решение указанной задачи.

При анализе качества функционирования и уровня эффективности губернских администраций не имеет смысла и невозможно изучать конкретную деятельность всех губернских администраций европейской России, достаточно сосредоточиться на какой-либо достаточно крупной ее части, поскольку европейская территория империи, несмотря на то, что управлялась по единому стандарту, все же распадалась на несколько социокультурно разных субрегионов. В предлагаемом исследовании для решении второго блока задач выбраны территориальные рамки Урала, то есть Вятская, Пермская, Уфимская и Оренбургская губернии. Система власти на этих территориях была выстроена в соответствии с «Общим Учреждением Губернским», что делает возможным рассмотрение их в комплексе. Сошлемся также на К. Мацузато, который считает свершившимся для пореформенного периода фактом разрастание Центра империи за счет Вол-го-Уральского региона10.

Изучение сразу четырех губерний позволяет понять, что из выявленных черт развития было местной особенностью, а что — общей тенденцией для всего огромного региона. Уральские территориальные рамки также хороши тем, что екая, 46) Херсонская, 47) Черниговская, 48) Эстляндская и 49) Ярославская. В 1911 г. к ним добавилась еще и Холмская губерния.

9 Российская империя: стратегии стабилизации и опыты обновления [Текст] / под ред. М. Д. Карпачева, М. Д. Долбилова, АЛО. Минакова. — Воронеж: Изд-во Воронежского гос. унта, 2004. -С.61.

10 Цит. по: Там же. С. 84. позволяют сравнить основные типы европейских губерний России, каждый из которых был представлен на Урале. Речь идет о сравнении земских и неземских губерний (в Оренбургской губернии земства были введены только в 1913 г.), а также о сравнении губерний дворянских и недворянских (в Вятской и Пермской губерниях, в отличие от Уфимской и Оренбургской, не существовало губернского предводителя дворянства, который по должности участвовал в работе целого ряда местных учреждений).

Целью исследования является оценка качества функционирования и уровня эффективности губернской администрации в конце XIX — начале XX вв. и решение, в этом контексте, проблемы кризиса власти в позднеимперской России.

Достижение поставленной цели потребовало решения ряда задач, основные из которых следующие:

— разработка теоретических основ применения структурно-функциональной парадигмы к ретроспективному анализу функционирования государственного учреждения и их реализация применительно к губернской администрации как подсистеме местного управления в позднеимперский период;

— изучение правовой основы деятельности губернской администрации и оценка того, насколько благоприятными были формально-юридические условия ее функционирования в позднеимперской России;

— изучение кадрового потенциала губернских администраций позднеимперской России (на материалах Урала) и оценка того, насколько он благоприятствовал ее эффективному функционированию;

— изучение качества функционирования губернских администраций конкретного региона в позднеимперской России (на материалах губернских правлений Урала) и оценка уровня их эффективности в целом;

— изучение состояния губернских администраций в позднеимперской России по материалам контролирующих их деятельность организаций и оценка качества обратной связи между центром и регионом, а также степени специфичности установленных на уральском материале процессов;

— изучение проектов реформирования губернской администрации в поздне-имперской России и оценка масштаба препятствий для повышения качества ее функционирования и потенциальной действенности предложенных мероприятий;

— уточнение содержания имеющихся в науке подходов к изучению состояния власти позднеимперской России с учетом выводов, полученных на основе применения структурно-функционального подхода.

Историография, методологическая и источииковая основы исследования рассмотрены в первой главе диссертации. Основные положения, выносимые на защиту: с позиций структурно-функциональной парадигмы под внутренним (системным) кризисом аппарата государственного управления следует понимать такой вариант равновесного состояния государственного учреждения со средой, при котором баланс между личными интересами сотрудников учреждения и официально поставленными перед ними задачами нарушен в пользу первых. По своей сути такая ситуация является объективно существующей и жестко заданной реальной возможностью развития, неотъемлемо принадлежащей аппарату управления независимо от внешних обстоятельств. Интегральным показателем, свидетельствующим о переходе внутреннего кризиса из фазы дискретных проявлений в фазу полномасштабного (глубокого) кризиса выступает неформальное объединение чиновничества, целенаправленно охраняющее свою власть в интересах самосохранения.

— центральным звеном механизма управления губернией являлась система губернаторской власти, состоявшая из подчиненных губернатору учреждений и должностных лиц. В позднеимперский период она находилась на стадии системной дифференциации элементов. Отражением данной ситуации стал процесс консолидации институтов губернатора, вице-губернатора и губернского правления (губернской администрации в узком смысле слова) в ядро системы, которое определяло взаимодействие всех остальных частей системы в духе минимально необходимой координации.

— формально-юридические условия функционирования губернской администрации в позднеимперской России являлись перманентно препятствующими ее эффективному функционированию и при этом значительно ухудшились с 1903;1905 гг.

— в позднеимперской России произошло почти трехкратное увеличение размеров годового прожиточного минимума уральского губернского чиновника и соответственное ухудшение материального положения должностных лиц губернской администрации.

— социокультурный облик руководящего состава губернских администраций Урала являлся в общем и целом позитивным. Вместе с тем, оформился ряд негативных тенденций, которые являлись определяющими с точки зрения качества работы губернского чиновничества: 1) эволюция управляющего слоя поликонфессионального Уральского региона в сторону моноконфес-сиональности- 2) увеличение числа лиц с военным образованием- 3) появление в 1907;1914 гг. в функционировании системы стойкого новообразования в виде устоявшегося и чрезмерно долго не сменявшегося круга руководящих кадров, что стимулировало генезис внутреннего кризиса.

— механизм совместного функционирования губернатора и губернского правления был таков, что последнее имело реальную возможность решать вопросы, относящиеся к его компетенции. Тезис о «бессилии» губернского правления, как и тезис о «всесилии» позднеимперского губернатора, является научным мифом.

— позднеимперский период характеризовался вступлением института губернского правления в финальный этап фазы системного расхождения, определяющийся накоплением системных противоречий. Это подрывало структурную устойчивость системы, снижало ее управляемость.

— в позднеимперский период в губернских правлениях Урала наблюдался процесс укоренения запущенности делопроизводства. Вместе с тем, финансирование канцелярских и хозяйственных расходов данных учреждений объективно не могло удовлетворить их реальных потребностей. Использование губернскими администрациями региона, в качестве дополнительного источника финансирования, доходов губернских типографий привело к подрыву хозяйственной состоятельности казенного типографского дела на Урале.

— основными направлениями деятельности губернских правлений Урала в позднеимперской России являлись полицейское, здравоохранительное и конфессиональное (для неземской Оренбургской губернии — еще и хозяйственное). На первом месте весь исследуемый период находилось полицейское направление, сочетающее в себе административно-полицейскую деятельность (работу по обеспечению функционирования общей полиции) и контрольно-полицейскую деятельность (работу по организации и укреплению контроля и надзора за общей полицией). Уже перед революцией 1905 года попытка комплексного реформирования общей полиции, широко поддержанная губернской администрацией, потерпела провал в результате неадекватной реакции вышестоящих органов управления. Тенденция критической оценки со стороны губернских администраций Урала работы подчиненных им полицейских органов начала сворачиваться после 1903 г.

— в практике рассмотрения губернскими правлениями региона дел полицейских чиновников, обвиняемых в должностных преступлениях, проявилось наличие устойчивого неформального объединения чиновничества, целенаправленно защищающего своих членов от внешнего корректирующего воздействия. Причем применительно к началу позднеимперского периода можно говорить о наличии лишь отдельных элементов неформального объединения губернского чиновничества, тогда как непосредственно до и в период Первой русской революции (ориентировочно в 1904;1907 гг.) произошел переход к неформальному объединению как полноценной системе. Становление стойкого неформального объединения губернского чиновничества не являлось отличительным признаком только лишь Уральского региона, а являлось проблемой, характерной и для других районов империи.

— эволюция корпоративных тенденций в среде губернского чиновничества позднеимперской России разворачивалась в направлении: формирование неформального объединения — нереализованная попытка создания легальных неполитических организаций — реализованная попытка создания профессионально-политического объединения, пресеченная правительствомуглубление неформального объединения. — в позднеимперский период губернская администрация не была статична. По «наследству» из предыдущего этапа развития ей достался ряд сложных проблем, существенно ограничивающих эффективность ее деятельности, но это состояние можно характеризовать как начальную фазу внутреннего кризиса, его наименее глубокий уровень. Вступление в фазу глубокого, необратимого по своей сути кризиса, подрывавшего и делавшего неэффективным как работу губернской администрации, так и всей вертикали власти страны и способствовавшего развитию аналогичного процесса в смежных звеньях аппарата государственного управления, произошло только в 1904;1907 гг. Научная новизна исследования. В диссертации впервые в науке крупная научная проблема кризиса власти позднеимперской России рассматривается в контексте качества функционирования ее губернской администрации. Впервые предложено понимание кризиса власти с позиций структурно-функциональной парадигмы, определены содержание понятия «внутренний (системный) кризис аппарата государственного управления», условия проявления и критерии развития данного кризиса. Сформулированные в диссертации теоретические положения применены к практике функционирования уральской губернской администрации конца XIX — начала XX вв., что позволило через региональный материал выйти на существенно новые выводы по проблеме кризиса власти в общероссийском масштабе (характер кризиса, его динамика, вектор развития, время зарождения).

Диссертация является первым специальным исследованием функционирования губернских администраций Урала в позднеимперской России. В исследовании установлены и обобщены данные о формально-юридическом и неформально-личностном потенциале губернской администрации региона, практике ее работы, общих и особенных чертах в деятельности губернской администрации.

Урала и других регионов позднеимперской России, сути выработанных в названный период проектов губернской реформы.

В диссертации в научный оборот вводится значительный пласт новых источников и данных, в том числе статистического характера, которые позволяют существенно расширить и уточнить представления о конкретных параметрах функционирования губернских администраций Уральского региона.

Научно-практическая значимость исследования определяется возможностью использования его результатов для дальнейшей разработки комплексной проблемы развития позднеимперской России и революционных потрясений начала XX века. Обоснованное в диссертации понимание кризиса власти и предложенные алгоритмы и методики анализа функционирования губернских администраций могут быть применимы к другим историческим периодам, регионам и уровням власти, а полученные результаты стать основой компаративистских исследований. Проведенное исследование объективно актуализирует структурно-функциональную парадигму в отечественном государствоведении, что расширяет ситуацию методологического плюрализма, являющуюся наиболее эффективной для развития науки. Теоретические положения диссертации и зафиксированный практический опыт функционирования губернских администраций Урала позднеимперского периода, как позитивный, так и негативный, могут быть учтены в современном государственном строительстве.

Аналитическая часть и конкретно-исторический материал, содержащиеся в исследовании, могут быть использованы при написании обобщающих работ по истории государственного управления страны, при подготовке лекционных курсов по истории России, спецкурсов и спецсеминаров по истории российской государственности, а также в краеведческой работе.

Основные положения и выводы диссертационного исследования прошли апробацию на 40 Международных, Всероссийских, региональных и иных научных конференциях, проходивших в 1998 — 2007 гг. в Москве, Санкт-Петербурге, Белгороде, Екатеринбурге, Калининграде, Кургане, Оренбурге, Самаре, Ульяновске, Уфе, Челябинске. Основное содержание диссертации нашло отражение в 94 научных публикациях автора общим объемом более 170 пл., в том числе 3-х монографиях, сборнике документов и 21 статье в 9 периодических изданиях, рекомендованных ВАК РФ для публикации основных результатов докторских диссертаций по направлению «история». На монографии вышла серия положительных рецензий11.

По итогам соответствующих конкурсов исследования автора по тематике диссертации были удостоены Медали РАН (присуждена решением Президиума РАН от 24.01.2006 г.), призового места в конкурсе научно-исследовательских работ молодых ученых 2006 г., проведенном под эгидой журнала «Родина». Исследовательский проект по теме диссертации был поддержан грантом Президента Российской Федерации МК-200.2007.6.

Результаты исследования были обсуждены на заседании Центра истории России XIX века Института российской истории РАН и в Поволжском филиале ИРИ РАН.

Разработан и с 2005 г. читается спецкурс по теме «Система губернского управления в пореформенной России» для студентов исторического факультета Оренбургского государственного педагогического университетав русле исследования разработана тематика курсовых, спецсеминарских и дипломных работ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, семи глав, заключения, списка использованных источников и литературы, 12 приложений. Логика структуры работы подробно аргументирована в первой главе диссертации, посвященной программе исследования.

1. Об этом подробнее см. § 4.2.

2. Шепелев, Л. Е. Проблема источниковедческого и историко-вспомогателыюго изучения делопроизводственных документов XIX начала XX вв. Текст. /Л.Е. Шепелев // Вспомогательные исторические дисциплины. — Т.15. — Л.: Наука, 1983. — С.31.

3. См.: Любичанковский, C.B. Губернская администрация и проблема кризиса власти в позднеимперской России (на материалах Урала, 1892−1914 гг.) Текст. / C.B. Любичанковский. Самара-Оренбург: ИПК ГОУ ОГУ, 2007. — С.631−634. Приложение 11.

4. См., например: ГАОО. Ф.11. Оп.З. Д.3902−3905, 3907−3917, 3919−3920, 3923−3926- ГАКО. Ф.583. Оп.172. Д. 171. Л.21- 0п.607. Д.664- ЦГИА РБ. Ф. И-9. Оп.1. Д. 752, 754.

5. РГИА. Ф.1282. Оп.2. Д.1978;1983; Из отчета о перлюстрации Департамента Полиции за 1908 год // Красный архив. 1928. — Т.27 (2). — С. 139−159.

6. ГАРФ. Ф.434 (Постоянный Совет объединенных дворянских обществ) — Ф.543 (Коллекция рукописей Царскосельского дворца) — Ф.586 (Плеве В.К.) — Ф.601 (Император Николай И) — Ф.627 (Штюрмер Б.В.).

7. ГАРФ. Ф.434. Оп.1. Д. 144−149.

8. Пермский губернатор Болотов A.B. Заметки о русской деревне и о государственном аппарате // Государственный архив Пермской области (ГАПО). Ф.505. Оп.1. Д. 64.НИОР РГБ. Ф.358. Картон 20. Д. 4.

9. НИОР РГБ. Ф.307. К.2. Д. 2, 3.

10. НИОР РГБ. Ф.261. К.20. Д. 4, 6, 7.

11. НИОР РГБ. Ф.550. К.2. Д. 1−4- К.З. Д. 1−2.

12. НИОР РГБ. Ф.550. К.2. Д. 6.

13. НИОР РГБ. Ф.218. К. 1269. Д. 12.

14. Вятские губернские ведомости. 1892−1917., Оренбургские губернские ведомости. [1892−1917], Пермские губернские ведомости. [1892−1917], Уфимские губернские ведомости. [1892−1917].

15. Вятская речьОренбургская жизньПермская жизньПермская земская неделяПермские ведомостиУральская жизнь.

16. Русь 1907. Вестник полиции [1909]- Вестник чиновника [1912;1913].

17. Положение о губернских и уездных земских учреждениях // СЗРИ. Т.2. С. 221. Ст.82- Городовое Положение // Там же. С. 284. Ст.78- С. 287. Ст. 77, 80.

18. СЗРИ. -Т.2. С. 9,16. — Ст.116,179−186- С.60−61. — Ст.493−499.

19. СЗРИ. Т.4. — С. 131. — Ст. 18. Любичанковский, C.B. Законодательная основа деятельности органов губернаторской власти Российской империи в период третьеиюньской монархии Текст. /C.B. Любичанковский. Оренбург: Изд-во ОГУ, 1998. — С.48−49.

20. СЗРИ. Т.2. — С.25. — Ст.275.

21. НИОР РГБ. Ф.550. К.2. Д. 2. Л.64−65.

22. Raeff, М. The Bureaucratic Phenomena of Imperial Russia, 1700−1905 Текст. /М. Raeff // The American Historical Review. April 1979. — Vol.84. — № 2. — P.411.

23. Блинов, И. Губернаторы. Историко-юридический очерк Текст. /И. Блинов. СПб., 1905.-С.356.

24. Свод законов Российской империи. Издание неофициальное Текст. /под ред. И.Д. Мордухай-Болтовского. Кн.1. — Т.2. — СПб.: Русское Книжное Товарищество «Деятель», 1912. — С.23−49. — Ст.263−435.

25. СЗРИ. Т.2. — С.23. — Ст.263−264.

26. Любичанковский, C.B. Законодательное обеспечение деятельности российских губернаторов в 1892—1913 гг. Текст. /C.B. Любичанковский // Вестник Оренбургского государственного университета. — 2004. № 12. — С.18.

27. СЗРИ. Т.2. — С.24−37. — Ст.270−365.

28. СЗРИ. Т.2. — С.37−39. — Ст.366−380.

29. СЗРИ. Т.2. — С.39−41. — Ст.381−388.

30. СЗРИ. Т.2. — С.41−43. — Ст.389−397.

31. СЗРИ. Т.2. — С.47−48. — Ст.421−428.

32. СЗРИ. Т.2. — С.48−49. — Ст.429−435.

33. СЗРИ. Т.2. — С.23, 58−59, 61, 66, 68−69, 71. — Ст.267, 478, 480−487, 500, 503, 551−552, 566−567,576−577, 582, 592.

34. СЗРИ. Т.2. — С.49−72. — Ст.436−604.

35. Полное собрание законов Российской империи. Собрание 2-е Текст. T.XL. Отделение I. 1865. №−41 642−42 509.-СПб., 1867.-№−42 180.-С.633−638.

36. См.: Любичанковский, C.B. Губернская администрация и проблема кризиса власти в позднеимперской России (на материалах Урала, 1892−1914 гг.) Текст. / C.B. Любичанковский. Самара-Оренбург: ИПК ГОУ ОГУ, 2007. — С.534. Приложение 2.7.

37. СЗРИ. Т.2. — С.49−53. — Ст.436−438.

38. СЗРИ. Т.2. — С.53−58. — Ст.439−477.

39. СЗРИ. Т.2. — С.58−60. — Ст.478−492.

40. СЗРИ. Т.2. — С.60−62. — Ст.493−518.

41. СЗРИ. Т.2. — С.62−63. — Ст.519−527.

42. СЗРИ. Т.2. — С.63−67. — Ст.529−559.

43. СЗРИ. Т.2. — С.67−68. — Ст.560−567.

44. СЗРИ. Т.2. — С.68−69. — Ст.568−573.

45. СЗРИ. Т.2. — С.69−70. — Ст.574−586.

46. СЗРИ. Т.2. — С.70−72. — Ст.587−604.

47. Герасименко, Г. А. Народ и власть (1917 год) Текст. /Г.А. Герасименко. М.: Воскресенье, 1995.-С.29.

48. Циркулярное письмо министра внутренних дел В. К. Плеве губернаторам Текст. /В.К. Плеве // Там же. С.52−53.

49. В состав Уральского региона в исследуемый период входили Вятская, Оренбургская, Пермская и Уфимская губернии. Все они управлялись в соответствии с нормами «Общего Учреждения Губернского» (издания 1892 года). Об этом подробнее см.

введение

.

50. ГАОО. Ф.10. Оп.1. Д. 175. Л.61об.-62.

51. ГАКО. Ф.583. Оп.бОЗ. Д. 607. Л.2−2об., 4об.5об., 7−8.

52. Страховский, И. М. Губернское устройство Текст. /И.М. Страховский //Журнал Министерства Юстиции. -1913. № 9. — С. 122. Глава 3. Кадровый потенциал губернских администраций Урала в позднеимперскои России.

53. Гарбуз, Г. В. Местное управление в губерниях Поволжья в 1905;1914 гг. Диссертация. кандидата исторических наук Текст. /Г.В. Гарбуз. Пенза, 2002. — С.58−59.

54. Свод законов Российской империи. Издание неофициальное Текст. / под ред. И.Д. Мордухай-Болтовского (далее СЗРИ). — Кн.1. Т.З. — СПб., 1912. — С.101. Ст. 543−545.

55. Дубенцов, Б. Б. Самодержавие и чиновничество в 1881 1904 гг. (политика царского правительства в области организации государственной службы). Автореферат на соискание ученой степени кандидата исторических наук Текст. /Б.Б. Дубенцов. — Л., 1977. — С. 10.

56. Список лиц, служащих по ведомству Министерства Внутренних Дел, 1910. 4.2 (Губернии, области и градоначальства) Текст. — СПб., 1910. — С.745.

57. Государственный архив Оренбургской области (ГАОО). Ф.11. Оп.З. Д. 3899.

58. Список лиц, служащих по ведомству Министерства Внутренних Дел в губерниях, областях и градоначальствах. Ч. 2. Исправлен по 15-е Июня 1895 г. Текст. СПб., 1895. -С.365.

59. Список лиц, служащих по ведомству Министерства Внутренних Дел в губерниях, областях и градоначальствах. 1898 года, исправленный по 1 Мая. Ч. 2 Текст. СПб., 1898. -С.654.

60. Закон 8 июня 1865 г. и мнение Государственного совета, Высочайше утвержденное 9 марта 1876 г. //РГИА. Ф.1276. Оп.З. Д. 18. Л.335−336.

61. ГАОО. Ф.11. Оп.З. Д.3902−3905, 3907−3917, 3919−3920, 3923−3926- ГАКО. Ф.583. Оп.172. Д. 171. Л.21- 0п.607. Д.664- Центральный государственный исторический архив Республики Башкортостан (ЦГИА РБ). Ф. И-9. Оп.1. Д. 752, 754.

62. ЦГИА РБ. Ф. И-9. Оп.1. Д. 873. Л.2.

63. См., например: Вятские губернские ведомости. 1893. — № 1. — С. З- № 83. — С.4- Приложение к Вятским губернским ведомостям. — 1899. -№ 130. — С.2- Вятский вестник. — 1905. -№ 206. — С. 1.

64. ГАКО. Ф.583. Оп.98. Д. 123. Л.1об.-2.

65. Зайончковский, П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX веке Текст. /П.А. Зайончковский. М.: Мысль, 1978. — С.80−86.

66. Трушков, С. А. Администрация и полиция Вятской губернии второй половины XIXначала XX вв.: монография Текст. /С.А. Трушков. Киров: ВСЭИ, 2003. — С.85−86.

67. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф.102. Д. 2. Оп.57 (1900). Д. 17, ч.34, лит. А. Л.165об.

68. ЦГИА РБ. Ф. И-9. Оп.1. Д. 715. Л.13.

69. Россия. МВД. Департамент общих дел. О штате губернского управления. От 4 февраля 1908 г. Текст. С. 22.

70. ГАРФ. Ф.102. Оп.262. Д.58а. Л.2.

71. Вестник чиновника. Еженедельный, беспартийный, иллюстрированный, общественно-экономический и литературно-политический журнал, посвященный интересам состоящих на Государственной службе. 1912. — № 1. — С.5.Вестник чиновника. 1912. — № 2. — С.4−5.

72. Вестник чиновника. 1912. — № 5. — С.4.

73. Вестник чиновника. 1912. -№ 14. — С. 15.

74. Вестник чиновника. 1913. -№ 45. — С.З.

75. Цит. по: Трушков, С. А. Администрация и полиция Вятской губернии второй половины XIX начала XX вв.: монография Текст. /С.А. Трушков. — Киров: ВСЭИ, 2003. — С.87.

76. РГИА. Ф.1276. 0п.20. Д. 21. Л.12об.514 Там же.

77. РГИА. Ф.1284. Оп.185. 1910. Д. 29. Л.93об.

78. См., например: ГАОО. Ф.11. Оп.З. Д.3923−3926- ГАКО. Ф.583. Оп.599. Д. 20. Л.44−45.

79. Пермская жизнь. 24 сентября 1916. — № 2−10. — С. З- 3 ноября 1916. — № 271. — С.4- Кама. — 18 октября 1916. -№ 227. — С.2.

80. ГАПО. Ф.36. Оп.Ю. Д1039. Л.1.

81. ГАПО. Ф.36. Оп.6. Д. 72. Л.1.

82. ГАКО. Ф.583. Оп.575. Д. 1. Л.14.524 Там же. Л.80−80об.

83. Зиновьев, H.A. На современные темы Текст. /H.A. Зиновьев. — Вып.5. Министерский проект реформы местного управления. Положение о губернском управлении. Положение об уездных установлениях.

Заключение

СПб., 1909. — С.81.

84. Зайончковский, П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX веке Текст. /П.А. Зайончковский. М.: Мысль, 1978. — С. 5.

85. Robbins R. The Tsar’Viceroys. Russian Provincial Governors in the Last Years of the Empire. Ithaca and London: Cornell University Press, 1987. — 271 p.

86. Mosse, W.E. Russian Provincial Governors as the end of the Nineteenth Century Текст. /W.E. Mosse // The Historical journal. 1984. — № 27. — P.236.

87. Об этом подробнее см. главу 6.

88. См.: Там же. С. 559. Приложение 5.4.

89. См.: Там же. С. 559. Приложение 5.5.

90. Лысенко, Л. М. Губернаторы и генерал-губернаторы Российской империи (XVIII начало XX века) Текст. / Л. М. Лысенко. — М.: Изд-во МПГУ, 2001. — С.184−185.

91. См.: Там же. С. 563. Приложение 5.10.

92. Mosse, W.E. Russian Provincial Governors as the end of the Nineteenth Century Текст. /W.E. Mosse // The Historical journal. 1984. — № 27. — P.228.

93. См.: Любичанковский, C.B. Губернская администрация и проблема кризиса власти в позднеимперской России (на материалах Урала, 1892−1914 гг.) Текст. / C.B. Любичанковский. Самара-Оренбург: ИПК ГОУ ОГУ, 2007. — С.570. Приложение 6.4.

94. Любичанковский, С. В. Губернское правление в системе губернаторской власти в последнее десятилетие существования Российской империи (на материалах Урала) Текст. /C.B. Любичанковский. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2003. — С. 112−113.

95. Свод законов Российской империи. Т. 2. Учреждение Гражданского Управления Казаков (издание 1903 г.). — Ст. 192, 193. Свод законов Российской империи. Т. 2. Общее Учреждение Губернское (издание 1892 г.).-Ст. 436.

96. См.: Там же. С. 572. Приложение 6.7.

97. См.: Любичанковский, C.B. Губернская администрация и проблема кризиса власти в позднеимперской России (на материалах Урала, 1892−1914 гг.) Текст. / C.B. Любичанковский. Самара-Оренбург: ИПК ГОУ ОГУ, 2007. — С.586. Приложение 7.2.

98. См.: Там же. С. 588. Приложение 7.4.

99. См.: Там же. С.592−593. Приложение 7.11.

100. См.: Там же. С. 594. Приложение 7.13.

101. См.: Там же. С. 595. Приложение 7.14.

102. ГАОО. Ф.11. Оп.2. Д. 3360. Л.29об.

103. Кошко, И. Ф. Воспоминания губернатора (1905;1914). Новгород Самара — Пенза Текст. /И.Ф. Кошко. — Пг., 1916. — С.236.

104. Богатырева, О. Н. Эволюция системы местного управления в Вятской и Пермской губерниях (1861 февраль 1917) Текст. /О.Н. Богатырева. — Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2004.-С.181.

105. См.: Любичанковский, C.B. Губернская администрация и проблема кризиса власти в позднеимперской России (на материалах Урала, 1892−1914 гг.) Текст. / C.B. Любичанковский. Самара-Оренбург: ИПК ГОУ ОГУ, 2007. — С.598−600. Приложения 7.19−7.21.

106. Друцкой-Соколинский, В. А. Да благословенна память. Записки русского дворянина Текст. /В.А. Друцкой-Соколинский. Орел: «Вариант В», 1996. — С.204−205.

107. Ерошкин, Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России Текст. / Н. П. Ерошкин. 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Высшая школа, 1983. — С.223.

108. Зырянов, П. Н. Социальная структура местного управления капиталистической России (1861 1914 гг.) Текст. / П. Н. Зырянов // Исторические записки. — Т.107. — М.: Наука, 1982. -С.286−287.

109. Трушков, С.А. Административно-полицейские органы Вятской губернии второй половины XIX начала XX в. Автореферат диссертации. кандидата исторических наук Текст. /С.А. Трушков. — Ижевск, 2001. — 24с.

110. Грачев, A.A. Губернское правление, канцелярия губернатора и полиция в системе государственного управления Пензенской губернии в начале XX века. Автореферат диссертации. кандидата исторических наук Текст. /A.A. Грачев. Пенза, 2002. — 24с.

111. Собрание узаконений и распоряжений Правительства. 1906 год. № 1728.

112. СЗРИ. Т.2. — С.53. — Ст.441.

113. СЗРИ. Т.2. — С.53−54. — Ст.442.

114. СЗРИ. Т.2. Общее Учреждение Губернское. — С.58−59. — Ст.480.

115. Цит. по: Хафизова, Р. И. Государственное управление в Уфимской губернии во второй половине XIX начале XX вв. Диссертация. кандидата исторических наук Текст. /Р.И. Хафизова. — Уфа, 1999. — С.107.

116. СЗРИ. Т.2. — С.58−59. — Ст.482.

117. СЗРИ. Т.2. — С.58−59. — Ст.480.628О сложных взаимоотношениях губернаторов и вице-губернаторов будет подробнее сказано в главе 5, § 5.3.

118. ГАОО. Ф.11. Оп.8.Д.1. Л.2−2об.632 Там же. Л.2.633 Там же. Л.2об.Список лиц, служащих по ведомству Министерства Внутренних Дел в 1897 году Текст. СПб., 1897. — С.323.

119. ГАОО. Ф.11. Оп.8.Д.4. Л.1−3.

120. ГАПО. Ф.36. Оп.2. Д. 859. Л.2- ГАКО. Ф.583. Оп.бОЗ. Д. 804. Л.32.

121. Инструкция губернским ветеринарам от 29 апреля 1899 г. П. 1 // ГАКО. Ф.583. Оп.бОЗ. Д. 804. Л.ЗЗ.

122. Инструкция губернским ветеринарам от 29 апреля 1899 г. П. 11 // ГАКО. Ф.583. Оп.бОЗ. Д. 804. Л.ЗЗоб.

123. ГАОО. Ф. 11. Оп. 1. Д. 1110. Л.2−3.