Актуальность темы
исследования. Аграрно — крестьянский вопрос является ключом к пониманию глубинных основ новейшей истории России. Воссоздание достоверной истории крестьянского хозяйства — актуальная научная задача, самым тесным образом переплетённая с политикой и практикой. Обстоятельства сложились так, что проблемы крестьянского хозяйства давно перестали быть уделом учёных. Ими активно занимаются публицисты и политики. Именно поэтому взамен разрушенных старых мифов создаются новые, а порой возникают большие исторические легенды, затмевающие действительность. Современным политикам поэтому необходимо быть предельно ответственными — в словах, в поступках, в «обращениях к народу».
Крестьянство в наибольшей степени испытало на себе все противоречия модернизации, оказавшись в конечном счёте её заложником. Деревня, как правило, становилась материальной базой преобразований в стране. Судьба главного производителя материальных благ — вопрос не только теоретический, но и практический. Периодически возникающий перед государством аграрный кризис требует систематического и всестороннего научного анализа, а его преодоление — использование исторического опыта.
Современное российское общество находится в поиске эффективных моделей хозяйственного механизма, оптимальных форм макрорегулирования, что, безусловно, актуализирует и инициирует изучение исторического опыта особенно периода первой трети XX в. — поворотного для России, когда перед страной остро стояли проблемы аграрной и индустриальной модернизации, определения народнохозяйственной системы, адекватной стремительно изменявшемуся под влиянием внутренних и внешних факторов социально — политическому строю. Стабильность и устойчивость народнохозяйственного целого зависит от устойчивости сельского хозяйства. С особенной силой это подтвердили 1920 — е годы — время абсолютного преобладания мелкокрестьянского производства. Поэтому анализ эволюции крестьянского хозяйства в доколхозный период остаётся актуальным в наши дни, так как помогает лучше понять особенности и закономерности аграрной политики и более чётко определить её приоритетные направления в современных условиях. Изучение крестьянского хозяйства — основной ячейки крестьянского общества в тот период — позволяет проследить глубинные социально — экономические процессы, протекавшие как в самом крестьянстве, так и в крестьянском дворе, что, в конечном счёте, позволит объективно оценить современную аграрную политику.
Объектом исследования является крестьянское хозяйство Тамбовской губернии. Предметом исследования стали внутренние и внешние факторы, определявшие эволюцию крестьянского хозяйства.
Хронологические рамки исследования. Нижней хронологической границей определена весна 1918 г. — время установления советской власти в Тамбовской губернии. Верхний предел — лето 1928 г. — ликвидация Тамбовской губернии как административно — территориальной единицы и включение её в состав Центрально — Черноземной области.
Территориальные рамки работы ограничены Тамбовской губернией, которая являлась типичной густонаселённой территорией Центральной России, где преобладали аграрный уклад и крестьянское население, как и в целом в стране, что даёт возможность проследить общие закономерности развития крестьянского хозяйства и специфику их проявления в регионе. В течение 20-х годов Тамбовская губерния претерпела ряд изменений в связи с проведением административно — территориальных реформ, вследствие чего от неё отошли шесть уездов. Все статистические данные приведены в сопоставимых границах.
Историография проблемы. Состояние крестьянского хозяйства, его отдельные элементы, перспективы развития интенсивно изучались современниками: экономистами, социологами, агрономами. В ряду этих работ особо выделялись исследования организационного направления, чьё внимание привлекало семейное трудовое хозяйство как основа аграрного строя России. В работах.
Н.П. Макарова, Н. П. Огановского, А. В. Чаянова, А.Н. Челинцева1, наряду с другими широко использовался материал по тамбовской деревне. А.Н. Челин-цев, исследовавший широкий круг вопросов от расселения крестьян до закономерностей ценообразования на мясо, одну из своих книг полностью построил на изучении крестьянского хозяйства Тамбовской губернии2. Он установил связь между плотностью населения, строем и размещением крестьянских хозяйств. Большой интерес представляет не утратившее и сегодня своего научного значения исследование Н.Д. Кондратьева3, посвящённое крестьянскому зерновому производству в период войны и революции и влиянию на него государственного регулирования. Широкий круг проблем аграрного развития в послереволюционное время затрагивался в работах Л. Н. Литошенко. Однако главным объектом его исследований было крестьянское хозяйство, причём под весьма специфическим и особенно актуальным углом зрения рыночности, «приобретательства». Постановке задач и путей изучения товарности крестьянского хозяйства, его товарно — денежных связей, деревенского рынка были посвящены многие публикации Литошенко4. Прочную основу для решения зтих для решения этих важных и сложных задач давала статистика крестьянских бюджетов. Наиболее полным и многосторонним статистико — экономическим исследованием состояния сельского хозяйства страны в годы гражданской войны и военного коммунизма является книга Л. Н. Литошенко, написанная в 1922 г. и вышедшая в свет лишь в 2001 г. 5.
В 1920;е гг. вышло немало работ, освещавших социально — экономическое положение деревни, классовое расслоение крестьянства, обобщались результаты многочисленных обследований села6. Характерная черта аграрной литературы 20-х гг.- её практическая направленность. Для неё вся совокупность проблем, связанных с деревней, с аграрными преобразованиями, по существу сводилась к одной теме: социально-экономические сдвиги, происшедшие в деревне в результате аграрных преобразований. Этот вопрос имел практическое и политическое значение. Авторы этих работ, как правило, являлись участниками проводившихся обследований, в их трудах обобщён богатый фактический материал, раскрывавший различные стороны деревенской жизни, сделаны интересные наблюдения и выводы, предпринимались попытки анализа первых преобразований советской власти в области сельского хозяйства. Большую работу на основе обработки переписей провела известный статистик А. И. Хрящева. Несмотря на критику методики и отдельных выводов Хрящевой, её труды и поныне являются наиболее авторитетными. В марте 1923 г. по единой программе было проведено обследование в волостях семи губерний, представлявших основные сельскохозяйственные районы Европейской России. Руководил этими работами представитель ЦК РКП (б) Я. А. Яковлев. Было изучено более 8 тыс. крестьянских дворов, в том числе и в Знаменской волости Тамбовского уезда. Программа предусматривала в первую очередь исследование процессов расслоения, социальных взаимоотношений отдельных групп крестьянского населения и практического опыта кооперирования в деревне, изучались крестьянское производство, деятельность различных хозяйственных и общественных органов на селе. Материалы обследования были опубликованы в книге «Крестьянское хозяйство за время революции» (М., 1923). Результаты работ нередко использовались в острых дискуссиях в политическом руководстве страны. В конце 1920;х — начале 30-х гг. большинство этих публикаций были раскритикованы как немарксистские, содержавшие серьёзные методологические ошибки. Последнюю точку в этом вопросе поставил И. В. Сталин своим выступлением на Всесоюзной конференции аграрников — марксистов в декабре 1929 г. 7 Его выводы в течение многих лет были непререкаемыми в историографии крестьянства и крестьянского хозяйства.
В последующие годы крестьянское хозяйство специально не изучалось, внимание историков было сосредоточено в основном на вопросах колхозного о строительства. Исключение составляет монография М. Я. Залесского. Предметом изучения Залесского является важнейший элемент системы регулирования — налоговая политика. В книге прослеживается процесс разработки налоговой политики на протяжении всего переходного периода. Автор определил место сельскохозяйственного налога в системе социально — экономических мероприятий государства в деревне, раскрыл классовый характер налога, показал, как с его помощью не только сдерживалось развитие зажиточных элементов в деревне, но и постепенно подрывалась их экономическая мощь, показал стимулирующее воздействие налога крестьянское хозяйство. В книге приведены конкретные данные об осуществлении налоговой политики, в том числе и по Центральному Черноземью.
Известный вклад в разработку проблемы внесли работы, появившиеся на рубеже 1940;х и 50 -х гг. В монографии И.А. Конюкова9 изучается начальный этап колхозного строительства. Используя большой фактический материал, в том числе и по Черноземью, автор показывает социально — экономическое воздействие первых колхозов на крестьянство. Проблемы социально — экономических отношений в доколхозной деревне исследовались в работе М.А. Краева10. Изучая предпосылки создания колхозного строя, автор раскрывает значение экономических мероприятий государства в регулировании социальных процессов в деревне, выясняет вопрос о месте, роли и сущности простейших и высших кооперативных форм. Значительный вклад в исследование вопроса внесла книга Э. Б. Генкиной п, в которой большое место отведено раскрытию роли торговли в жизни крестьянского хозяйства.
В конце 50-х гг. в историографии наметился поворот к глубокому изучению социально — экономических проблем российской истории, особенно первой трети XX века. Конечно, идеологические рамки по — прежнему сковывали историков. Тем не менее, в условиях «хрущёвской оттепели», группа молодых исследователей, бывших фронтовиков, из Института истории АН СССР предприняла попытку на основании глубокого и всестороннего изучения архивных материалов определить действительный уровень экономического развития России в предреволюционный период. Они ставили целью вместо декларативных положений Краткого курса истории ВКП (б) о высоком уровне развития российского капитализма, в буквальном смысле подготовившим материальные предпосылки социализма в России, восстановить реальную картину происходивших в экономике процессов, включая и послереволюционные годы. Они образовали «новое направление» в советской исторической науке. Среди них были такие выдающиеся советские историки, как A.M. Анфимов, П. В. Волобуев, М.Я. Геф-тер, В. П. Данилов, К. Н. Тарновский и др. На основе глубокого изучения архивных источников ими было сформулировано положение о слабости капитализма, господстве в деревне полуфеодальных, крепостнических пережитков, что, хотя и скрыто, противоречило положениям работы В. И. Ленина «Развитие капитализма в России». Они увидели, что именно крестьянский вопрос был определяющим, и революция произошла не из-за готовности страны к социализму, а из-за обострения противоречий, прежде всего связанных с недостаточным уровнем развития капитализма в деревне, как следствия сохранения помещичьего землевладения, обусловившего крестьянское малоземелье в условиях аграрного перенаселения (эти проблемы, за исключением помещичьего землевладения, сохранялись и последующие годы). В начале 70-х гг. в ходе неоста-линизации «новое направление» было разгромлено.
Деятельность историков «нового направления» свидетельствовала об огромном потенциале российских историков — аграрников, которым не давала раскрыться существовавшая система. Это стало очевидным, когда на Западе в те же годы появилась наука о крестьянских мирах — крестьяноведение. Она возникла в 60-е годы в Англии и США как реакция на неожиданное для западных стран крушение колониальной системы. Предметом её исследования стали страны третьего мира, в которых большую часть населения составляли крестьяне12. Методологическим ключом крестьяновендения стало теоретическое наследие выдающихся русских учёных А, В. Чаянова, Н. П. Макарова, А.Н. Челин-цева и других основоположников теории крестьянского хозяйства и кооперации. В работах таких западных учёных, как Т. Шанин, Р. Сиви, Дж. Скотт, М. Левин и других подверглись анализу важнейшие проблемы истории крестьянских обществ Индии, Китая, России и были сделаны выводы об универсальном характере их развития, общих закономерностях, определяемых характером производственной деятельности семьи13. Выяснилось, что крестьянским мирам в странах, вставших на путь рыночной экономики, уготована одна участьпасть под натиском промышленной цивилизации. Как видим, крестьяноведе-ние, базирующееся на достижениях российской и западной науки, и творческое наследие историков — «шестидесятников» подготовили методологическую базу для одной из крупных научных концепций исторического развития России в XX веке.
В 60-е гг. интерес исследователей к проблемам доколхозной деревни усилился. Плодом многолетнего труда по изучению истории сельского хозяйства и крестьянства дореволюционного и советского периода стала большая обобщающая работа П. Н. Першинаширокая картина итогов аграрной революции в России, предопределивших социально-экономическое развитие доколхозной деревни, и в частности формы, структуру и направления развития крестьянского землепользования, представлена в работе Г. В. Шарапова14. На основе отбора наиболее достоверных данных о положении крестьянского хозяйства, о сельскохозяйственном производстве была подготовлена известная монография Ю. А. Поляковым, в которой обстоятельно исследованы причины и масштабы разрухи крестьянского хозяйства, конкретную характеристику получили основные направления и результаты социальных сдвигов в деревне, что позволило раскрыть источники острейшей классовой борьбы при переходе к нэпу, всесторонне проанализирована такая важная сторона аграрной политики военного коммунизма, как государственное регулирование крестьянского хозяйстваим же опубликована статья о недороде 1924 г., дающая наиболее полную картину его масштабов, последствий и условий преодоления последних15. Система социально — экономических укладов в советской деревне 20-х гг. всесторонне проанализирована в работах В.П. Данилова16. Значительная работа выполнена по исследованию состояния сельского хозяйства, особенно его зерновой отрасли. Монографии Ю. А. Мошкова и В. Н. Яковцевского существенно уточнили бытовавшие в литературе представления о развитии сельскохозяйственного производства17. Большое значение для изучаемой нами проблемы имело обсуждение проблем нэпа на страницах журнала «Вопросы истории КПСС» в 1966 -1968 гг. Участники обсуждения известное внимание уделили и проблемам социально — экономического развития деревни, в частности, использования в процессе социалистического строительства государственного капитализма, тор
18 говли, кооперации, их влиянию на крестьянское хозяйство .
В современной литературе неоднократно подчёркивалось, что в советский период официальная методология была насквозь пропитана догматизмом, заданные каноны нарушать не позволялось никому. Активизация исследовательской мысли, вполне естественно, вела к новым выводам, суждениям, обобщениям. Тогда появлялись установки. Зав. отделом науки ЦК КПСС С. П. Трапезников опубликовал тремя изданиями двухтомник «Ленинизм и аграрнокрестьянский вопрос"19, в котором собран большой материал, в том числе и по интересующему нас периоду. Однако уровень обобщений и выводов в основном не выходил за рамки прежней концепции Краткого курса истории ВКП (б).
Несмотря на кажущееся обилие исследований по крестьянской тематике, созданной в тот период, изучались опять-таки главным образом проблемы крестьянского движения, классового расслоения, кооперирования. Однако из сказанного вовсе не следует, что работы советского периода, особенно 70 — 80-х гг., не внесли вклад в изучение российской крестьянской экономики. Именно в те годы были созданы труды, без которых невозможно представить современное российское крестьяноведение. Это книги, статьи, доклады В. П. Данилова, В. П. Дмитренко, В. В. Кабанова, Т. В. Осиповой, Ю. А. Полякова, Г. С. Сергеева, Э. М. Щагина и других20. При всем различии их подходов, а в ряде случаев и взглядов, исследование различных аспектов крестьянского хозяйства в их трудах заметно продвинулось вперёд, благодаря введению в оборот новых источников, глубокому анализу уже известных, применению новых методов исторического исследования. При некоторых расхождениях в исследовательской методике и характере изложения материала, ряде различий и споров в решении конкретных вопросов они отличаются в целом высоким научным уровнем, содействуют общему росту знаний о деревенской действительности, определяют основную разрабатываемую проблематику. Прошедшие в начале 70-х гг. научные конференции по проблемам нэпа и опубликованные тогда же коллективные монографии показали, что дальнейшее познание истории советской доколхоз-ной деревни и прежде всего её социально — экономического развития нуждается в специальном изучении крестьянского хозяйства как со стороны его внутренней структуры и функционирования в качестве низшей и простейшей производственной ячейки, так и со стороны основных условий его существования и развития21.
В тот же период интенсивно велось исследование государственного регулирования социально-экономического развития доколхозной деревни. Анализ мероприятий советского государства в деревне и их воздействия на положение различных слоев сельского населения позволил выяснить источники осередня-чивания крестьянства и возникновения новых явлений в эволюции и характере социальных отношений деревни. Изучалось влияние на социальные процессы кооперирования и кредитования крестьянских хозяйств, снабжения сельского хозяйства средствами производства, земельной и налоговой политики22.
В региональной литературе история крестьянского хозяйства интересующего нас периода специально не изучалась, в общих работах по истории Тамбовской области её касались лишь вскользь. Наиболее значительными являются монография воронежского историка В. И. Логунова по партийному руководству восстановлением народного хозяйства Центрального Черноземья в.
23 годы нэпа и статьи тамбовского исследователя Н. А. Окатова, в которых в связи с восстановительными мероприятиями рассматриваются налоговая, кооперативная, кредитная политика, изучалось влияние социально-экономических мероприятий государства на изменения в социально-классовой структуры деревни.
В 1988 г. на «стыке эпох», когда ещё сохранялся партийный контроль, но можно было высказывать новые идеи, идущие вразрез с устоявшимися, вышла в свет известная монография В.В. Кабанова24. В центре внимания автора анализ состояния и функционирования крестьянского хозяйства в основных его социально-экономических аспектах: землепользование и землеустройство, производство и производственные отношения, рыночные связи, налоги и натуральные повинности, социально-экономические и социально-демографические изменения крестьянского двора, сдвиги в социальной структуре и жизненном уровне, развитие новых форм хозяйствования. В работе анализируются и сюжеты достаточно разработанные, но в аспекте, обусловленном заявленной темой. Так, вопрос о продразвёрстке, например, даётся не в традиционном плане: как, где и кем она проводилась и сколько было получено продовольствия, а с точки зрения тяжести обложения крестьянства продразвёрсткой, определения удельного веса её в составе налогового бремени, с точки зрения её влияния на развитие крестьянского хозяйства. В 90-е гг., развивая идеи монографии, В. В. Кабанов высказал ряд новых в своих публикациях.
В целом советская историография отражает с разной степенью изученности отдельные стороны состояния крестьянского хозяйства в изучаемый нами период. Значительность результатов исследовательской работы в 60−80-е гг., её возросший теоретический уровень, большой объём фактического материала, введённого в научный оборот, сделали возможными новые выводы и обобщения и обеспечили переход к новому этапу в историографии — постсоветскому.
Современный период стал временем появления концепций, по-новому освещающих аграрные преобразования в России в XX в. Большой интерес представляет концепция В. П. Данилова о крестьянской революции в России в 1902 — 1922 гг. Она основывается на солидной, постоянно пополняющейся ис-точниковой базе, на теоретических разработках современного крестьяноведения, в частности, материалах теоретического семинара «Современные концепции аграрного развития», ежегодного международного симпозиума «Куда идёт Россия?"25. По мнению В. П. Данилова, революционные события в России в начале XX в. явились закономерным результатом развития страны и были связаны с процессом её индустриально-рыночной модернизации. Крестьянская революция явилась «глубинной основой социальных, политических и экономических потрясений в России», стала «основой всего происходившего в стране и после Октября 1917 г. — до 1922 г. включительно». В. П. Данилов указывает на самостоятельный характер крестьянского движения, его огромное влияние на исход гражданской войны. «Советское общество, — отмечает историк, — было создано великой социальной революцией в России начала XX века, в основе своей являющейся крестьянской революцией"26.
Определённый вклад в разработку аграрной истории России XX в. на региональном уровне внесла тамбовская группа историков. В. Л. Дьячков, С. А. Есиков, В. В. Канищев, Л. Г. Протасов опубликовали крупные статьи с характеристикой одного из самых мощных крестьянских восстаний, также причин, хода и результатов аграрных преобразований в регионе в первой четверти XX в.27 С. А. Есиков утверждает, что осуществившаяся в 1917 — 1921 гг. аграрная революция в Тамбовской губернии оказала глубокое воздействие на судьбу крестьянского хозяйства. Вмешательство советского государства выразилось в чрезмерной регламентации хозяйственной деятельности, слишком обременительной для крестьян. Продразвёрстка превратилась в преимущественно одностороннюю связь города с деревней. Негативные последствия имела первая попытка социалистической перестройки сельского хозяйства. В итоге неокрепшие ростки рыночно ориентированных хозяйств были практически уничтожены. Основная масса крестьянских хозяйств замыкалась рамками натурального производства. Крестьянское хозяйство губернии было отброшено на уровень 1880-х го.
О ft дов, произошла его архаизация. В этом же ключе написаны работы В. В. Кондрашина, В. А. Саблина, Д. А. Сафонова, С. В. Ярова 29и др., характеризующие фазу аграрной революции 1917 — 1922 гг. в других регионах России.
В 1990;е гг. в центре внимания исследователей оказалась проблема путей аграрного реформирования России в послереволюционный период. В. П. Данилов считает, что альтернатива коллективизации имелась в последовательном осуществлении ленинского кооперативного плана («кооперативной коллективизации»). В том, что это не состоялось, главная вина лежит на Сталине. Отбросив ленинский кооперативный план, сталинизм само своё существование должен был оправдывать в глазах общества «необходимостью преодоления экстремальных ситуаций, подавления вражеских действий, решения «огромных задач"30.
Точку зрения В. П. Данилова поддержали Н. Я. Гущин, Н. К. Фигуровская.
Ч1 и др. Н. Я. Гущин на основе анализа социальных форм сельскохозяйственного производства в условиях нэпа заключил, что господствовавший в историографии вывод о полном исчерпании к концу 1920;х гг. возможностей развития мелкотоварного крестьянского хозяйства несостоятелен, что возникшие негативные тенденции были связаны главным образом с социальными факторами, с политикой жёсткого ограничения предприимчивости состоятельных крестьян и «фаворитизации» бедноты, усилением административных начал, чрезвычайных мер, переросших в раскулачивание и раскрестьянивание, что слом нэпа в конце 1920;х гг. был волюнтаристским актом сталинского руководства, взявшего курс на сверхиндустриализацию и насильственную коллективизацию32.
С данной позицией не согласны В. В. Кабанов, Э. М. Щагин, ряд других исследователей33. В. В. Кабанов считает, что к концу 1920;х годов кооперация превратилась в «бюрократический недееспособный монстр», «раздираемый противоречиями и отсутствием товаров» и от созданной народом этой «массовой культурно-экономической организации ничего не осталось"34. Он указывает на принципиальное отличие взглядов В. И. Ленина, Н. И. Бухарина и А. В. Чаянова на кооперацию. Отсюда В. В. Кабанов и другие исследователе заключают, что относительно путей развития сельского хозяйства «не было никаких альтернатив», кроме состоявшейся. Главная причина этого заключалась в нежелании правящей партии коммунистов «поступиться принципами», поскольку развитие нэпа неизбежно привело бы к капитализму .
Актуальные вопросы истории крестьянского хозяйства рассматривались в последнее десятилетие целым рядом научных конференцийв первую очередь это сессии Симпозиума по аграрной истории (1989 — 2002 гг.), конференции «Крестьянское хозяйство: история и современность» (Вологда, 1992 г.), «Менталитет и аграрное развитие России» (Москва, 1994 г.), «Крестьяне и власть» (Тамбов, 1995 г.), «Социальная история российской провинции в контексте модернизации аграрного общества» (Тамбов, 2002 г.) и др.
Принципиальной особенностью современного этапа историографии проблемы является её активная разработка новым поколением историков в различных российских регионах, где в настоящее время наблюдается подъём российского крестьяноведения. О. Н. Вещева, например, обратилась к изучению аграрной политики Советского государства в 1917 — 1927 гг. на материалах Самарской и Симбирской губерний. Она отмечает, что, воплотив в жизнь основные требования крестьянства в решении земельного вопроса, дав политические и гражданские права ранее бесправному населению, правительство сумело завоевать массы крестьянства. Однако отсутствие товарообмена между городом и деревней, социально-классовые приоритеты в отношениях с крестьянством, характерные для политики военного коммунизма, привели к негативным последствиям в сельском хозяйстве, к развернувшейся в 1919;1922 гг. «стихийной войне крестьян с новой государственной властью». О. Н. Вещева указывает, что аграрная политика Советского государства в 1920;е гг. была направлена в первую очередь на поддержку коллективных и бедняцких хозяйств, тормозя разорение беднейшего крестьянства и усиление сельскохозяйственных производителей. Она констатирует факт низкой эффективности существования коллективных хозяйств, их непопулярности в основной массе крестьянства при одновременном сохранении старой агрокультуры и преобладании экстенсивных форм ведения хозяйства, что делало неизбежным реформирование сельской.
36 экономики. Социально-классовой политике ВКП (б) и общественно-политическим процессам в деревне второй половины 1920;х гг. на материалах Нижнего Поволжья уделил внимание С. И. Савельев. Государственную политику в отношении деревни он называет «леворадикальным большевистским аграрным курсом», приведшим к тому, «что процессы раскрестьянивания российской деревни перестали носить характер естественной эволюции». Большевизм трансформировался в «социальный расизм», что нашло наиболее ёмкое и трагическое отражение в аграрной политике37. В кандидатских диссертациях Т. В. Ефериной на материалах Мордовии и А. А. Сафонова на материалах Тамбовской губернии показано влияние аграрных преобразований на эволюцию крестьянской общины, опровергается трапезниковская оценка общины как основы коллективизации, делается вывод о закономерной ликвидации общины в период коллективизации, поскольку её существование противоречило планам аг.
•5 о рарных преобразований советской власти .
Современный этап изучения крестьянского хозяйства характеризуется многоплановым анализом его экономического состояния и места в социальной структуре, отказом от жёстких классовых схем, обращением к исследовательскому наследию отечественных аграрных школ. Это стало возможным благодаря коренному пересмотру оценок аграрного развития в пореформенный период (после 1861 г.) и в послереволюционный (после 1917 г.) период.
В свете новых подходов иное освещение получают такие коренные проблемы, как причины и сущность аграрного перенаселения, содержание и результаты институциональной, в том числе правительственной, политики, характеристика процессов дифференциации и осереднячивания, критерии бедности и.
39 зажиточности крестьянского хозяйства .
В целом можно заключить, что отечественная историография крестьянского хозяйства первого десятилетия советской власти имеет несомненные творческие достижения и, одновременно, нереализованные возможности. Её дальнейшее плодотворное развитие возможно на путях все более полного освоения источниковой базы (особенно на местах), отказа от идеологизированно-сти, а также в рамках различных междисциплинарных подходов.
Цель работы состоит в изучении процессов, происходивших в крестьянском хозяйстве в годы военного коммунизма и новой экономической политики. Выдвинутая цель предполагает решение следующих задач: рассмотреть обстановку в тамбовской деревне в изучаемый периодвыяснить влияние войны и революции на состояние людских и материальных ресурсов деревнипроследить изменения в демографической и социальной структурах деревни в годы нэпа: раскрыть взаимосвязи правовых форм регулирования социальноэкономических процессов и крестьянской экономикипоказать противоречивый характер мероприятий нэпа в аграрной сфереисследовать уровень сельскохозяйственного производства крестьянского хозяйства, что позволит оценить потенциал и возможные перспективы его дальнейшего развития.
Источниковая база исследования. В распоряжении исследователя до-колхозной деревни большой объём опубликованных и архивных источников: законодательные материалы, партийно-правительственные решения, богатейшая социально-экономическая статистика, свидетельства прессы. Только полное освоение основных источников по теме позволяет воссоздать истинную конкретно-историческую картину, понять её смысл и значение. Задачей работы является исследование процесса в целом. Поэтому в её основу положено изучение источников, доступных систематической обработке и дающих целостную картину социально — экономических процессов в деревне.
Исследование директивных документов коммунистической партии, законодательных и ведомственных актов (прежде всего Наркомзема), как опубликованных, так и архивных, послужило основой для раскрытия советской аграрной политики и государственного регулирования социально — экономических процессов в деревне.
Одним из основных источников данной работы явились опубликованные материалы статистических обследований тамбовской деревни: переписи населения 1926 г., сельскохозяйственных переписей, весенних опросов, выборочных обследований и бюджетов, существенно различающихся как по программе, так и по представительности. Во многих случаях использовались богатые архивные статистические материалы, отложившиеся в фонде губернского статистического бюро Государственного архива Тамбовской области (ГАТО). Статистические источники требуют определённых технических навыков при анализе, но, прежде всего, они нуждаются в понимании. Статистика даёт цифровой материал, существенно различающийся по назначению, представительности, способам получения, содержанию и детальности разработки. Он может быть правильно испольно использован лишь при точном учёте способа и характера наблюдения. Использованные нами разного рода статистические материалы имеют и недостатки: в частности, порой трудно сопоставимые данные, а иногда и полное отсутствие таковых, недостаточная репрезентативность, неполнота учёта (особенно это характерно для периода гражданской войны). Однако в целом они дают реальную картину развития крестьянского хозяйства, и в этом плане лучших источников не существует.
Считаем уместным остановиться на одном вопросе, имеющим значение для работы — на вопросе о принципах социально-экономических группировок крестьянских хозяйств. Для исследователя статистический материал и его группировки предстаёт как объективно данный источник, его переработка допускается в самой ограниченной мере. Поэтому применявшиеся советской статистикой 20-х гг. принципы группировки крестьянских хозяйств во многом предопределили порядок и особенности анализа социальной структуры деревни той поры. Дело в том, что на протяжении изучаемого времени признаки производственной мощности крестьянского хозяйства не оставались неизменными. До 1926 г. включительно практически все виды статистических обследований деревни — весенние опросы, динамические гнездовые переписи и крестьянские бюджеты — давали материал в группировке по натуральным признакам размера хозяйства: по площади посевов, по количеству рабочего скота и т. д. Материалы гнездовой переписи 1927 г. были разработаны в группировке по стоимости средств производства. Но тот и другой материал дают реальную картину положения и развития крестьянского хозяйства. Из всего сказанного вытекает, что источниковедческий анализ используемых данных является обязательной частью не только исследования, но и изложения материала. Точно так же мы поступаем и при анализе материалов земельных, советских органов и других организаций и учреждений, свидетельств прессы, занимающих значительное место в составе настоящей работы.
И опубликованные, и архивные материалы хорошо дополняются различными отчётно — информационными сведениями, отчётами губернских и уездных учреждений, подготовительными данными к разного рода справкам и отчётам, поступавшим в губернский и уездные исполкомы советов, в партийные органы. Эти документы выявлены в фондах ГАТО и Центра документации новейшей истории Тамбовской области (ЦДНИ-ТО). Богатый материал представлен в протоколах и стенограммах заседаний земельных органов, отчётах земельных съездов. Обобщённые погубернские и поуездные материалы, направлявшиеся в центр содержаться в фонде Наркомзема Российского Государственного архива экономики (РГАЭ).
Состояние источниковой базы позволяет, на наш взгляд, выявить и проследить как динамику основных элементов крестьянского хозяйства Тамбовской губернии в изучаемый период, так и их взаимодействие. Методологической основой исследования является конкретно — исторический подход к освещению поставленной проблемы, раскрытие её в свете документально — достоверных свидетельств прошлого и с позиций современности в контексте смежных общественно — научных дисциплин. Работа строится по принципам историзма, объективности, всесторонности, соблюдения логического и исторического единства. Эти принципы включают в себя объективный отбор фактов, анализ конкретной исторической ситуации, исследование явлений и процессов в их становлении и развитии, в органической связи с порождающими их условиями, на фоне изучения глубинных тенденций, преобладающих в данный период. Научный конкретно — исторический подход предполагает признание неодномерности изучаемых процессов и явлений, а следовательнои неоднозначности оценок прошлого. При рассмотрении отдельных проблем применяются методы сравнительного описания, анализа и синтеза.
Научная новизна диссертации состоит в том, что она представляет собой практически первое в отечественной историографии исследование, в котором в едином контексте осуществлено комплексное изучение крестьянского хозяйства Тамбовской губернии в период военного коммунизма и нэпа, в первую очередь его производственно — экономической сферы. До недавнего времени основные сюжеты названной проблемы изучались в основном с упором на классовую дифференциацию, уровень готовности крестьянского хозяйства к коллективизации, первые опыты социалистических преобразований и т. д. К Новым результатам можно отнести и подробный анализ эффективности крестьянского производства в указанные годы. Кроме того, новизна работы состоит не только в выявлении новых источников и введении их в научный оборот, но и в новом осмыслении уже известных, опубликованных.
Практическое применение. Основные теоретические положения и практические результаты исследования могут быть использованы в общем курсе лекций по отечественной истории, на семинарских занятиях, спецкурсах и спецсеминарах, при подготовке научных исследований и учебных пособий по указанной проблематике, включая историю Тамбовского края, при составлении сборников документов и материалов.
Апробация работы. Основные положения диссертации излагались автором на Всероссийской научно — теоретической конференции «Россия на рубеже веков: история и современность» (Саратов, апрель 2002 г.), на X — й межрегиональной краеведческой конференции (Саратов, март 2003 г.), на ежегодных научных конференциях (2001, 2002 гг.) в Тамбовском государственном техническом университете, в опубликованных статьях, обсуждались на заседаниях кафедры истории и философии Тамбовского государственного технического университета.
На защиту выносятся следующие положения:
1. В годы войны и революции производительные силы крестьянского хозяйства Тамбовской губернии были разрушены до такой степени, что к началу мирного строительства дополнительный потенциал, особенно энергетический, необходимый для ускоренного восстановительного роста отсутствовал, что и сказалось на эффективности всего крестьянского хозяйства.
2. В 1923 — 1925 гг. в тамбовской деревне наблюдался массовый голод, вполне сравнимый по своим масштабам с голодом 1921 /22 г.
3. Очевидным был факт кризиса зернового производства, который проявился в стагнации посевных площадей под зерновыми культурами, в отсутствии в крестьянских хозяйствах производственных возможностей для удовлетворения собственных нужд и потребностей города, в неспособности достижения даже предреволюционного уровня.
4. Крестьянским хозяйствам необходима была помощь государства. Эта помощь оказывалась, но она, благодаря проводившейся классовой политике, шла в основном лишь маломощной части хозяйств, которые в подавляющем своём большинстве не могли нормально функционировать. Крепкие же, зажиточные хозяйства были задавлены налогами.
Примечания.
Макаров Н. П. Крестьянское хозяйство и его эволюция. М., 1920; Огановский Н. П. Очерки по истории земельных отношений в России. М., 1921, Чаянов А. В. Организация крестьянского хозяйства. М., 1925; он же. Крестьянское хозяйство. Избранные труды. М., 1989; Челинцев А. Н. Теоретические основания организации крестьянского хозяйства. Харьков, 1919; он же. К теории организации сельского хозяйства массы крестьянских хозяйств // Пути сельского хозяйства. 1928. № 8 и др.
Челинцев А. Н. Опыт изучения организации крестьянского сельского хозяйства в целях обоснования общественной и кооперативно-агрономической помощи на примере Тамбовской губернии. Харьков, 1919.
3Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. М., 1991.
4 См.: Литошенко J1.H. Товарность крестьянского хозяйства // Бюллетень ЦСУ. 1923. №. 75- Он же. Крестьянское хозяйство и рынок // Экономическое обозрение. 1925. № 5- Он же. Ёмкость крестьянского рынка. М.- Д., 1927 5Он же. Социализация земли в России. Новосибирск, 2001.
6 См.: Гайстер А. И. Расслоение советской деревни. М., 1928; Крицман.Л. Н. Классовое расслоение в советской деревне. М., 1925; Струмилин С. Г. Динамика батрацкой армии в СССР // На аграрном фронте. 1925. № 7−8- Хрящева А. И. Группы и классы в крестьянстве. М., 1924 и др. 7 См.: Сталин И. В. Соч. Т. 12. С. 151 о.
Залесский М. Я. Налоговая политика Советского государства в деревне. М., 1940.
9Конюков И. А. Очерки о первых этапах развития коллективного земледелия (1921 1925 гг.). М., 1949.
10Краев М. А. Победа колхозного строя в СССР. М., 1954 пГенкина Э. Б. Переход Советского государства к новой экономической политике (1921 — 1922 гг.). М., 1954.
Подробнее об этом см.: Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире: Пер. с англ.- сост. Т. Шанин. М., 1992.
13 См. материалы методологического семинара В. Данилова и Т. Шанина: Современные концепции аграрного развития // Отечественная история. 1992 -1999.
14Першин П. Н. Аграрная революция в России. Историко-экономическое исследование. В 2-х кн. М., 1966; Шарапов Г. В. Разрешение аграрного вопрса в России после победы Октябрьской революции (1917 — 1920 гг.). М., 1961 15Поляков Ю. А. Переход к нэпу и советское крестьянство. М., 1967; он же. Недород 1924 г. и борьба с его последствиями // История СССР. 1958. № 1 16Данилов В.П. О характере социально-экономических отношений советского крестьянства до коллективизации сельского хозяйства// История советского крестьянства и колхозного строительства в СССР. Материалы научной сессии. М., 1963; он же. Социально-экономические уклады в советской доколхозной деревне: их соотношение и взаимодействие// Новая экономическая политика. Вопросы теории и истории. М., 1974 и др.
17Мошков Ю. А. Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства. М., 1966; Яковцевский В. Н. Аграрные отношения в период строительства социализма. М., 1964 g.
См.: К итогам обсуждения проблем новой экономической политики// Вопросы истории КПСС. 1968. № 12. С. 81−91.
1 Трапезников С. П. Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос. ТТ. 1,2. 3-е изд. М., 1983.
20Данилов В. П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. М., 1977; он же. Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения. М., 1979; Дмитренко В. П. Нэп и регулирование социально-экономических процессов в деревне // Исторический опыт КПСС в осуществлении новой экономической политики. М., 1972; Кабанов В. В. Октябрьская революция и крестьянская община// Исторические записки. М., 1984. Т. 111- Осипова Т. В. Классовая борьба в деревне в период подготовки и проведения Октябрьской революции. М., 1974; Поляков Ю. А., Дмитренко В. П., Щербань Н. В. Новая экономическая политика. Разработка и осуществление. М., 1982; Сергеев Г. С. Социально-экономические проблемы развития деревни и её социалистического переустройства (1921 — 1937). Калинин, 1974; Тюкавкин В. Г., Щагин Э. М. Крестьянство России в период трёх революций. М., 1987 и др.
9 1.
См.: Историческое значение новой экономической политики (в связи с 50-летием перехода к нэпу). Всесоюзная сессия. Материалы обсуждения. Вып. III. М., 1971; Исторический опыт КПСС в осуществлении новой экономической политики. М., 1972; Новая экономическая политика. Вопросы теории и истории. М., 1974 и др.
Данилов В. П. Советская налоговая политика в доколхозной деревне// Октябрь и советское крестьянство. М., 1977; Дмитренко В. П., Морозов Л. Ф., Погудин В. И. Партия и кооперация. М., 1978; Коссой А. И. Регулирование капитализма в первые годы нэпа // Ленинское учение о нэпе и его международное значение. М., 1973 и др. л л.
Логунов В.И. КПСС — организатор восстановления народного хозяйства Центрального Черноземья (1921 — 1927 гг.). Воронеж, 1970; Окатов Н. А. К вопросу о расслоении крестьянства и политике партии в деревне // Под знаменем Октября. Вып. III. Тамбов, 1975; Историография крестьянства Центрального Черноземья (1917 — 1980 гг.). Под ред. Лосева А. В. Воронеж, 1980 и др.
Кабанов В. В. Крестьянское хозяйство в условиях «военного коммунизма». М., 1988.
См.: Бабашкин В. В. Современные концепции аграрного развития: семинар продолжается // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Учёные записки. 1999. М., 1999. С. 280−288- Куда идёт Россия? Альтернативы общественного развития / Под ред. Т. И. Заславской и JI.A. Арутюнян. М., 1994; Куда идёт Россия? Социальная трансформация постсоветского пространства / Под ред. Т. И. Заславской. М., 1996; Куда идёт Россия? Общее и особенное в современном развитии / Под ред. Т. И. Заславской. М., 1997; Куда идёт Россия? Кризис институциональных систем: Век, десятилетие, год / Под ред. Т. И. Заславской. М., 1999; Куда идёт Россия? Власть, общество, личность / Под ред. Т.И.
Заславской. М., 2000 и др.
См.: Данилов В. П. Аграрная реформа и аграрные революции, а России // Великий незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире: Хрестоматия. М., 1992; он же. Аграрные реформы крестьянство России (1861 — 1994 гг.) // Формы сельскохозяйственного производства и государственное регулирование. XXIV сессия симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. М., 1995 и др.
См.: Есиков С. А., Протасов Л. Г. «Антоновщина»: новые подходы // Вопрсы истории. 1992. № 6−7- Есиков С. А., Канищев В. В. Антоновский нэп. (Организация и деятельность «Союза трудового крестьянства» Тамбовской губернии, 1920;1921 гг.) // Отечественная история. 1993. № 4- Дьячков В. Л., Есиков С. А., Канищев В. В., Протасов Л. Г. Крестьяне и власть (опыт регионального изучения) // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). Мат-лы между-нар. конф. М., 1996; Дьячков В. Л., Есиков С. А., Канищев В. В. Крестьянская революция 1902;1922 гг. в Тамбовской губернии // Россия в XX веке. Реформы и революции. T.l. М., 2002.
28 См.: Есиков С. А. Крестьянское хозяйство Тамбовской губернии в начале XX века (1900;1921 гг.). Тамбов, 1998.
Андреев В. М. Российское крестьянство: навстречу судьбе. 1917 — 1920. М., 1997; Кондрашин В. В. Крестьянское движение в Поволжье в 1918;1922 гг. М., 2001; Саблин В. А. Аграрная революция на Европейском Севере России. 1917 -1921.(Социальные и экономические результаты). Вологда, 2002; Сафонов Д. А. Великая крестьянская война 1920;1921 гг. и Южный Урал. Оренбург, 1999; Яров В. В. Крестьянин как политик. Крестьянство северо-запада России в 19 181 919 гг.: политическое мышление и массовый протест. СПб, 1999 и др. 30 См.: Данилов В. П. Аграрные реформы крестьянство России (1861−1994 гг.). С. 11−12- Он же. Русская революция в судьбе А. В. Чаянова // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ежегодник. М., 1996; он же. Сталинизм и крестьянство // Сталинизм в российской провинции: смоленские архивные в прочтении зарубежных и российских историков. Смоленск, 1999. С. 162- он же. К проблеме альтернатив 20-х годов // Этот противоречивый XX век. М., 2001. С. 219−228 и др.
См.: Фигуровская Н. К., Глаголев А. И. А. В. Чаянов и его теория семейного трудового хозяйства // Чаянов А. В. Крестьянское хозяйство. М., 1989; Морозов Л. Ф. Ленинский кооперативный план социалистического преобразования сельского хозяйства и Н. И. Бухарин // Бухарин: человек, политик, учёный. М., 1990; Гущин Н. Я. Социальные формы сельскохозяйственного производства в сибирской деревне в условиях нэпа: соотношение и эффективность // Формы сельскохозяйственного производства и государственное регулирование. М., 1995; Бурганов А. Х. Если бы не душили кооперацию.// Кентавр. 1995. № 1 и др. 32 См.: Гущин Н. Я. Указ. соч. С. 217−218.
См.: Кабанов В. В. Пути и бездорожье аграрного развития России в XX веке // Вопросы истории. 1993. № 2- он же. Кооперация, революция, социализм. М., 1996; он же. Крестьянская община и кооперация России XX века. М., 1997; Ро-галина Н. Л. Реформаторство XX века и крестьянский менталитет // Менталитет и аграрное развитие России (XIX — XX вв.) — Щагин Э. М. Альтернативы «революции сверху» в советской деревне конца 20-х годов: суждения и реальность //.
Власть и общество России. XX век. Сб. науч. трудов. М. -.Тамбов, 1999 и др.
34Кабанов В. В. Кооперация, революция, социализм. С. 197.
35 См.: Там же. С. 151, 154- Щагин Э. М. Указ. соч. С. 281−282.
36Вещева О. Н. Аграрная политика Советского государства в 1917;1927 годы.
Автореф.канд. ист. наук. Самара, 2000. С. 15 — 22 о «у.
Савельев С. И. Социально — классовая политика ВКП (б) и общественно-политические процессы в деревне второй половины 20-хначала 30-х гг. (на материалах Нижнего Поволжья). Автореф. канд. ист. наук. Саратов, 1994. С. 19−21 л Q.
См.: Еферина Т. В. Крестьянская община на территории Мордовии (60-е годы.
XIX — 30-е годы XX века). Автореф. канд. ист. наук. Саранск, 1995. С. 18−20- Сафонов А. А. Крестьянская община Тамбовской губернии в 1917;1928 гг. (социальные аспекты проблемы). Автореф. канд. ист наук. Воронеж, 1997 39 См.: Галас M. JL Организационно — демографическая теория А. Н. Челинцева и проблемы порайонной рационализации крестьянского хозяйства России начала.
XX века // Особенности российского земледелия и проблемы расселения. Мат-лы XXVI сессии симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Тамбов, 2000; Осипова Т. В. Российское крестьянство в революции и гражданской войне. М., 2001; Рогалина H.JI. Зажиточное хозяйство деревни Российского Центра в 20-е гг. ХХв // Зажиточное крестьянство России в исторической ретроспективе. Мат-лы XXVII сессии симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Вологда, 2001; Телицын В. А. Сквозь тернии военного коммунизма: крестьянское хозяйство Урала в 1917 — 1921 гг. М., 1998 и др.
Заключение
.
В начале XX века в связи с резким ростом сельского населения в тамбовской деревне обострился земельный вопрос. Растущая нехватка земли заставляла крестьян искать источники расширения своего землепользования. Неудобья, луга, пастбища, леса активно вовлекались в сферу использованных земель. Однако сиюминутные улучшения вели к истощению почв, к другим отрицательным экологическим и производственным последствиям и, в конечном счёте, к падению уровня зернового производства. Тем не менее, общее увеличение площади крестьянского землевладения и землепользования накануне войны и революции в сравнении с другими категориями владельцев земли, не решая проблемы земельного голода, делало крестьянское хозяйство основным поставщиком сельскохозяйственной продукции.
В Тамбовской губернии аграрный капитализм под сильным давлением остатков крепостной поры с большим трудом пробивал себе дорогу. Но это вовсе не означает, что в деревне не происходили изменения к лучшему. Накануне войны крестьянское хозяйство губернии начало выбираться из состояния кризиса и вступило в полосу поступательного развития. Изменения коснулись многих сторон жизни тамбовской деревни. Началось обновление материально — технической базы крестьянского хозяйства. Под влиянием развития капитализма начались модернизация агротехнических приёмов крестьянского земледелия, приобщение земледельцев к передовым аграрным технологиям, модернизация поземельных отношений, рост сельскохозяйственного производства. Следствием ориентации известной доли крестьянских хозяйств на рынок являлось расширение посевов технических культур. Однако масштабы перемен не позволяют говорить о кардинальной перестройке хозяйственного уклада в тамбовской деревне, слишком мало было времени, потенциал перемен не мог быть реализован немедленно, все указанные процессы были прерваны.
Главным фактором, не позволившим завершить процесс модернизации деревни стала мировая война. Война оказала негативное влияние на многие стороны функционирования крестьянского хозяйства, прежде всего на состояние его производственно-технической базы, что имело далеко идущие последствия — снижение уровня сельскохозяйственного производства, обеднение многих хозяйств, углубление социального расслоения и, как следствие, рост социальной напряжённости в деревне. Война расшатала устои власти, что снижало доверие населения к проводившейся властями аграрной политике. Именно в условиях войны возродились надежды крестьянства на разрешение аграрного вопроса путём конфискационно-распределительных мероприятий, и потому война стала прологом к аграрной революции.
Годы аграрной революции (1917 — 1921 гг.) оказали глубокое воздействие на судьбу крестьянского хозяйства. Уравнительное перераспределение земли и ежегодные внутринадельные переделы, не решив проблемы земельного голода и не удовлетворив большинства крестьян, сохраняли и углубляли неустойчивость крестьянского землепользования.
Традиционное вмешательство государства выразилось в чрезмерной регламентации хозяйственной деятельности, слишком обременительной для крестьян. Кроме того, в годы военного коммунизма заметно выросло бремя различных натуральных повинностей, которые сказались на производственной деятельности крестьянских хозяйств, вынуждая их сокращать посевы, менять структуру посевных площадей в пользу культур для собственного потребления, сводить до минимума посевы технических культур, что отрицательно сказывалось и на крестьянском животноводстве (хотя последнее и не играло такой важной роли в производственной деятельности хозяйств как производство зерновых).
Продразвёрстка превратилась в преимущественно одностороннюю форму связи города с деревней. Сказывались и негативные последствия первой попытки социалистической перестройки сельского хозяйства. В итоге неокрепшие ростки рыночно ориентированных хозяйств были практически уничтожены. Основная масса крестьянских хозяйств замыкалась рамками натурального производства.
Таким образом, события аграрной революции 1917 — 1921 гг. отбросили крестьянское хозяйство Тамбовской губернии по основным показателям на несколько десятков лет назад — на уровень 1880-х гг., и в этом смысле можно говорить об архаизации хозяйства.
Явления архаизации в послереволюционной деревне были связаны и с возрождением общины в крестьянской среде и с установлением диктаторского правления одной политической партии. Общинно — крестьянский архетип проявлялся во многих чертах советского общества. Он находил конкретное выражение прежде всего в системе ценностей и нормах поведения: в стремлении к социальной справедливости и равенству, в коллективизме и взаимопомощи, в признании естественным существование различных форм общественной собственности. В духовном мире и ментальности сельского общества и до революции, и тем более после не было той расколотости, которая характерна для обществ рыночной цивилизации. Общинная система самоуправления практически совпадала с системой организации и функционирования местных советов, являвшихся одновременно и органами местного самоуправления, и органами государственной власти. Это в огромной степени облегчило повсеместное утверждение власти советов. Революционная диктатура, осуществлявшаяся через систему советов, не исключала местного самоуправления, по крайней мере, до конца 20-х годов, когда сталинская «революция сверху» превратила все органы власти в исполнительные органы командно — репрессивной диктатуры новой бюрократии.
Неоднократные попытки большевистского режима распространить свою монополию на хозяйственный уклад единоличной деревни нейтрализовывались яростным сопротивлением последней, хотя бы и ценой постепенного разрушения производительных сил своих хозяйств.
Крестьянство даже в крайне неблагоприятные моменты противостояния политике военного коммунизма заставляло считаться с собой, о чём свидетельствовали постоянные манёвры и готовность властей идти на уступки долговременного характера единоличной деревне. Особенно это проявилось на рубеже 1920/1921 гг., когда крестьянство превратилось в «осаждённую крепость» по отношению к большевистской власти и вынудило её осуществить манёвр, выходивший за рамки традиционной политики военного коммунизма. Крестьянство расценило этот шаг властей как свою серьёзную победу, дающую перспективу постепенного изменения стратегического курса Центра. Уступки советской власти весной 1921 г. перевели соперничество сторон в вопросе обустройства России на новый уровень (в сферу рыночной экономики) и в новые исторические условия — период долговременной «мирной передышки» (нэп), наступившей после окончания гражданской войны.
Безусловно живительная доза частной инициативы и конкуренции, сознательно допущенная большевиками перед лицом реальной голодной катастрофы и страха потери государственной власти, оказалась достаточной, чтобы наладить элементарные основы хозяйственного быта. Восстановление целиком легло на плечи крестьянства, вынесшего более 3Л налогового бремени, крайне неблагоприятного соотношения цен на сельскохозяйственную и промышленную продукцию, выложившего за обесцененные деньги реальные товары и т. д.
Неравноценное, но всё же сотрудничество государства с частным хозяйством базировалось на хозяйственной устойчивости мелкого крестьянского производства, его тяги к труду, способности к невероятной экономии и громадной силе сопротивления разрушительным влияниям. Однако и его резервы и возможности были не беспредельными.
Основная тяжесть налогообложения легла на зажиточную часть деревни, хотя именно она давала стране большую часть товарного хлеба. Действовавшая налоговая система ослабляла деловую активность единоличников вместо того, чтобы превратить её в настоятельную потребность каждого крестьянского хозяйства вне зависимости от его социальной категории. Кроме того, деструктивная политика государства не могла не затронуть поземельные отношения. Здесь традиционно сталкивались интересы различных слоев сельского общества. С одной стороны, именно в этой сфере лежала перспектива развития индивидуального предпринимательского хозяйства, а с другой стороны, государство, усиленно регламентируя правила землепользования, аренды, субаренды, условия найма рабочей силы, могло не дать (и не давало) такому хозяйству возможностей для роста. Лишение наиболее активной части крестьян кредита для производства землеустроительных работ, способствовало развитию бедняцких хозяйств. В итоге наиболее инициативные крестьяне теряли уверенность в завтрашнем дне, сокращали производство ценной сельскохозяйственной продукции, зачастую утрачивали традиционные жизненные ориентиры.
Восстановительный процесс носил частичный и ущербный характер из-за измельчания и низкой доходности крестьянских хозяйств, падения их денежности и товарности. Росли аграрное перенаселение, малоземелье и деревенская безработица, усилился натурально-потребительский тип крестьянских хозяйств и резко сократился производящий, рыночный. Всё это нельзя объяснять кулацкой эксплуатацией, а приходится связывать с хозяйственными и политическими условиями послереволюционного времени, в том числе нэпа.
Крестьянский менталитет, с одной стороны, и доктринальные установки с другой, — не давали рынку как и нэпу в целом шансов утвердиться «всерьёз и надолго». Нэп вводился с опозданием, фрагментарно, без твёрдых правовых гарантий. Само поле, выделенное нэпу в целях восстановления, было принципиально половинчато. Национализация земли, монополия внешней торговли, краткосрочная аренда, частые земельные переделы, прогрессивная шкала налогового обложения (вместо пропорциональных налогов) и многое другое, — это такие тормоза, которые существенно снижали и ограничивали эффективность крестьянского производства и восстановленческих процессов.
Государство взяло на себя непосильные функции связывания экономики в единое целое. В распоряжении государства было два регулятора: рыночный и властный, а постоянные кризисы развивались как попытки отнять обратно «уступленное нэпу», усилить перекачивание средств из сельского хозяйства в промышленность. Ухудшение общих условий обмена между двумя отраслями народного хозяйства в 20 — е годы по сравнению с дореволюционным периодом говорило о неспособности как общества, так и государства разрешить назревшие противоречия.
Система, построенная на искусственно дешёвом хлебе, неспособная разрешить главной проблемы — накопления капиталов для модернизации экономики, носила переходный характер. Она с неизбежностью должна была трансформироваться: либо восстановив преемственность в экономической эволюции с дореволюционным временем через рост крупных товарных хозяйств, изменений найма — сдачи земли, рабочей силы и средств производства, и т. д., либо превратившись в более последовательную «экономику принуждения», что в конечном итоге, и произошло.
Таким образом, к концу изучаемого периода в силу действия рассмотренных внутренних и внешних факторов крестьянское хозяйство, несмотря на крайнее напряжение собственных сил, находилось в состоянии стагнации, застоя, носило в целом натурально — потребительский характер. В такой ситуации нельзя было и думать о дальнейшем поступательном развитии страны. Крестьянскому хозяйству нужна была реальная помощь и время. Взяв курс на сплошную коллективизацию, сталинское руководство отчётливо оценивало ситуацию, сложившуюся в крестьянском хозяйстве страны, но избрало именно этот радикальный путь преобразования последнего.
