Аккадская мифология и ее отображение в литературных текстах

Особенности аккадской мифологии и ее отражение в литературных текстах

Минск 2010

Введение

Различные мифологические системы всегда интересовали людей немифологического сознания. С течением истории мифы из устного народного творчества переходили в письменное. Несмотря на разницу в несколько тысячелетий нам и по сей день интересны сказания древних народов. Этому есть несколько причин: во-первых, изучая мифологию различных народов мы лучше понимаем их жизненный уклад, т. к. древнее сознание было полностью пронизано религиозными культами. Во-вторых, сюжеты, которые сложились несколько тысяч лет назад актуальны и до сих пор. В них поднимаются извечные вопросы бытия: «кто мы?», «откуда пришли?», «куда идем?» и т. д.

В данном реферате мы рассмотрим особенности мифологии Древнего Аккада и ее отражение в литературных текстах. Но чтобы рассматривать представления аккадцев об окружающем их мире, необходимо затронуть некоторые страницы истории Аккада, его языка и литературы.

Территория Междуречья (современный Ирак) издавна была заселена народами разного происхождения, говорившими на разных языках. К моменту появления письменных документов (начало 3 тысячелетия) в стране обитают две основные этнические группы.

На юге страны господствуют шумеры. До сих пор ученые не могут отнести шумерский язык ни к одной из известных языковых групп. Шумерский период истории Междуречья насчитывает примерно полторы тысячи лет.

В северной части страны соседями шумеров были аккадцы (их позднее называют вавилонянами) и родственные им ассирияне, а также хурриты. Аккадцы в 3 тысячелетии до н.э. заселяли северную часть Нижнего Двуречья и находились под сильным шумерским влиянием. Собственно аккадская культура проявилась не ранее чем в середине 3 тысячелетия.

Не прекращающаяся борьба между шумерийским югом и семитским севером приводит к победе севера. С этого момента Двуречье объединяется под властью основателя государства Аккада — Саргона Великого (или Древнего). Он подчиняет себе Шумер и начиная со II тысячелетия до н.э. и на протяжении всего I тысячелетия история Древней Месопотамии — история аккадцев.

Аккадский (вавилоно-ассирийский) язык относится к семитской группе языков. С течением истории именно этот язык оказался самым жизнеспособным и пережил другие языки этого региона, хотя впитал в себя некоторые их лексические элементы. Однако языком науки и религии в течение всего 3 тысячелетия считался шумерский. «Шумерский язык к этому времени становится языком мертвым и в вавилонской культуре играет примерно такую же роль, что и латынь в средневековье: его изучают в школах, на нем записывают многие тексты, это язык науки и литературы». [4, c. 105].

Во 2 тысячелетии народы Месопотамии говорили уже на семитских языках. Самую значительную роль в первой половине 2 тысячелетия играли вавилоняне — народ, говоривший по-аккадски и образовавшийся от шумеров и аккадцев.

В 1 тысячелетии разговорным языком Вавилонии становится арамейский. Но клинопись по-прежнему существует. Сочиняются ритуальные тексты на аккадском языке, переводятся также литературные и учебные тексты. По-прежнему создаются произведения на шумерском языке. Но чаще всего они уже сопровождаются подстрочным аккадским переводом.

В I веке н.э. клинопись окончательно вышла из употребления. В. И. Авдиев пишет: «Условия жизни, необходимость быстрого написания документа привели к упрощению древнейшей картинной письменности шумерийцев». [1, с. 102] Только в XIX век благодаря открытиям Гротефенда и Роулисона был найден ключ к чтению и пониманию загадочных письмен. В дальнейших исследованиях большую роль сыграл русский ученый М. В. Никольский. В изучении языков и обычаев народов Двуречья огромный вклад внесли также такие советские ученые как: В. В. Струве, В. К. Шилейко, А. П. Рифтин, И. М. Дьяконов, Л. А. Липин, В. К. Афанасьева и другие. Среди зарубежных ассириологов следует отметить Б. Мейснера, Ж. Контено, С. Крамера, Л. Оппенхейма.

Таким образом письменность была великим достижением шумеро-аккадской культуры. Она была заимствовалась и развивалась вавилонянами и широко распространилась по всей Передней Азии: клинописью пользовались в Сирии, древней Персии, других государствах. В середине II тысячелетия до н.э. клинопись стала международной системой письменности: ее знали и использовали даже египетские фараоны. В середине I тысячелетия до н.э. клинопись становится алфавитным письмом.

Аккадская литература (литература Вавилонии и Ассирии) по своему происхождению тесно связана с шумерской. Более чем за 2 тысячи лет существования аккадская литература оставила после себя обширное наследие — сотни клинописных табличек. Там встречаются рассказы о сотворении мира из мирового океана, о создании людей из глины, о всемирном потопе, о героических подвигах обожествленных царей, исторические повествования о реальных правителях, гимны и молитвы богам, заклинания, гадания, предсказания, притчи, пословицы и поговорки. Однако большинство текстов полностью не сохранились. Поэтому одной из первых задач ассириологов остается опознание отдельных фрагментов и составление из мелких частей единого связного текста. Дешифровка клинописей дала в руки ученым наиболее ценные источники по истории Древнего Двуречья. Огромное значение для изучения хозяйственного и общественного уклада государства Аккад (а также Шумера и Вавилонии), а также для изучения развития права и судебного дела имеет почти целиком сохранившийся кодекс царя Хаммурапи, важнейший источник для изучения древневавилонского права.

К особой группе источников относятся исторические надписи о мирной и военной деятельности царей. Иногда дополнениями к этим надписям служили легенды, основным сюжетом которых является возвышение основателя новой династии при помощи божества. Среди этих легенд наиболее известна легенда о Саргоне Великом, которого воспитал садовник и возвысила богиня Иштар.

Изучением аккадской литературы занимаются уже более ста лет, но до сих пор не существует ни полной истории этой литературы, ни обобщающего исследования жанров, стилистики, поэтики. Кроме того, на сегодняшний день, не все тексты, дошедшие до нас полностью изучены и поняты.

Что же касается мифологии древнего Аккада, то там существовало множество богов, которые олицетворяли великие силы природы и царили над миром. Однако на сегодняшний день ни одного раннего исконно семитского культа на территории Двуречья не обнаружено. Все известные аккадские боги — шумерского происхождения или с давних пор отождествлялись с шумерскими. Например: шумерский бог неба Ан отождествлялся с аккадским Ану, аккадская богиня любви Иштар с Инанной, бог мудрости Эйя — с Энки, бог солнца Шамаш с шумерским Уту и т. д. Во Времена господства Вавилона все большую и большую значимость преобритает бог-покровитель этого города — Мардук. «Но и это имя является шумерским по своему происхождению (шумер. Амар-Уту — „теленок Уту“ или Мар-Дуку — „сын Дуку“)». [6, c. 112].

Аккадские мифологические тексты старовавилонского периода пости не сохранились. Все основные источники по аккадской мифологии отномятся к 2 — 1 тысячелетию до н.э., то есть ко времени после старовавилонского периода.

Предметом данного реферата являются литературные тексты древних аккадцев, такие как: космологическая поэма «Энума Элиш» («Когда вверху…»), «Нисхождение в преисподнюю богини Иштар», поэму об Атрахасисе, «Разговор господина с рабом».

Объектом данного раферата является проблема синтеза шумерской и аккадской мифологии и литературы, выделение особенностей аккадской мифологиии и литературы.

Цель данного реферата — проследить особенности аккадской мифологии и ее отражение в литературных текстах.

Чтобы достичь данной цели необходимо рашить следующие задачи:

1) уяснить структуру аккадского пантеона и модель мироздания;

2) проследить связь шумерской и аккадской мифологических систем;

3) показать отражение аккадской мифологии в литературных текстах.

мифология аккад цивилизация пантеон

Аккадский пантеон. Космологическая поэма «Энума Элиш»

Результаты раскопок древнешумерийских городов дали возможность выдвинуть проблему взаимодействия между культурой шумерийцев и культурой семитов Аккада. Целый ряд исследователей, изучавших историю и культуру Шумера, пришел к убеждению, Что Шумер был основой и источником вавилонской культуры. Эту точку зрения высказал и подробно обосновал английский ученый Кинг. С резкими возражениями против шумерийского происхождения вавилонской культуры выступил французский семитолог Галеви, который отрицал само существование шумерийского народа, его языка и культуры, полагая, что шумерийский язык есть лишь искусственно созданный вавилонскими жрецами «тайный» язык. Среднюю позицию в этой дискуссии занял Э. Мейер, который, признавая существование шумерийского народа и большое влияние их культуры на семитов, все же отмечал, что семиты далеко не механически заимствовали достижения шумерийской цивилизации, но многое создали самостоятельно и добавили к культурному наследию Шумера. Аккадцы как ученики творчески переработали наследие своих учителей.

Аккадская мифология является почти полным отражением, а так же частично и продолжением шумерийской. Напротяжение продолжительного сосуществования аккадцы позаимствовали практически весь их пантеон, отождествив своих богов с шумерскими или вписав богов более позднего происхождения в пантеон шумеров.

Если о шумерской космогонии и теогонии сохранились весьма отрывочные сведения, то аккадское космогоническое и теогоническое учение представлено большой эпической поэмой «Энума Элиш». В. К. Афанасьева пишет: «Это сочинение, соединившее в себе прямолинейную агитацию с абстрактнейшими теологическими выкладками и построениями, задумано е хитроумно и многопланово, является характерным образцом работы „книжной“, ученой мысли вавилонских писцов и теологов. Сначала нам кажется, что мы имеем дело с мифом — произведением, повествующим о сотворении мира и излагающим основы вавилонского космогонического учения. В поэме говорится о первородном хаосе, о мировом океане, о создании вселенной, о борьбе первичных стихий. Но очень скоро становится ясно, что цель поэмы вовсе иная» [2, c. 25 — 26]. Вся ее композиция искусно и продуманно подчинена единой мысли: прославить величие и мощь бога Мардука, который после возвышения Вавилона в XVIII веке до н.э. постепенно стал центральным божеством вавилонского пантеона. «Мардук — „дитя-солнце“, с которым никто не может сравняться, к тому же еще и прямой потомок древних божеств и сын мудрейшего из них, Эйи». [6, c. 115].

Космологические представления аккадцев сводятся к тому, что истоком мира является первородная бездна (аналогии с шумерской и египетской мифологией). В «Энума Элиш» бездна предстает в двух ипостасях — мужской и женской. Апсу является воплощением мужского творящего начала, а Тиамат выступает в роли женского рождающего начала. Эти образы олицетворяют сам хаос. Рождение мира — результат их демиургического брака. Во время этого произошло и упорядочение хаоса, и рождение новых богов:

Когда вверху не названо небо,

А суша внизу была безымянна,

Апсу первородный, всесотворитель,

Праматерь Тиамат, что все породила,

Воды свои воедино мешали.

Тростниковых загонов тогда еще не было,

Тростниковых зарослей видно не было.

Когда из богов никого еще не было,

Ничто не названо, судьбой неотмечено,

Тогда в недрах зародились боги,

Явились Лахму и Лахаму и именем названы были.

(Перевод В.К. Афанасьевой) [2, c. 35].

Первыми появились чудовища-божества Лахму и Лахаму — демоны водной стихии. Представления об исконных божествах первородной стихии Апсу и Тиамат, а также демонах Лахму и Лахаму появились еще в глубокой древности. Но с развитием земледелия появляется необходимость искусственного орошения, люди начинают осознавать благодетельную силу водной стихии, орошающей поля и создающей основу человеческого благополучия. В связи с этим появляется представление о добром и благодетельном божестве воды, боге мудрости Эйя, который научил людей всем ремеслам, искусствам и знанию. Поэтому и древний бог производительных сил Таммуз считался богом воды и назывался «истинный сын водной глубины», причем его культ как «сына и образа бога Эйя» был тесно связан с культам великого бога воды.

Что же касается дальнейшей теогонии, то Лахму и Лахаму породили Аншар и Кишар. Это божества старшего поколения, родители бога неба Ану. Он именуется как «царь» и «отец всех богов».

Во главе мира, по аккадским представлениям, стоят боги Анну, энлиль и Эйя, окруженные советом великих богов. Но позже с культом Энлиля начинает сливаться культ бога Мардука. После верховной троицы следует другая группа богов. Ее образуют Син — бог луны, Шамаш — бог солнца, Адад — бог грозы и Иштар — богиня производительных сил природы.

Все аккадские боги делятся на игигов (небесных богов) и ануннаков (богов земли и подземного царства). В шумерской мифологии такого разделения не была, хотя названия «игиги» и «ануннаки» имеют шумерское происхождение.

Одной из основных сюжетных линий является теомахия, т.к. она предшествует повествованию о космогонии. Под влиянием «Энума Элиш» в вавилонском эпосе становятся очень популярными сюжеты о боьбе бога-героя с чудовищем. Следует отметить также, что образы богов в аккадской мифологии довольно очеловечены. «В поэме решающей космогонической схватке предшествует вполне бытовая уличная перепалка, в которой боги ведут себя как обычные люди, не стесняясь в выражениях». [6, с. 117].

Но все-таки основой поэмы является теогония, а космогоническая мысль о том, что бог весеннего солнца и его творческой мировой силы Мардук, начало порядка, света и добра, побеждает темные силы злого хаоса — чудовище Тиамат и создает из ее тела весь мир:

Усмирился Владыка, оглядел ее тело.

Рассек ее тушу, хитроумное создал.

Разрубил пополам ее, словно ракушку.

Взял половину — покрыл ею небо.

Сделал запоры, поставил стражей, —

Пусть следят, чтобы воды не просочились.

(Перевод В. К. Афанасьевой.) [2, c. 46].

В легенде далее повествуется о том, как бог распределил на небе созвездия, установил их движение и, наконец, создал человека, призвание которого — «забота о богах». Последняя часть поэмы содержит гимн Мардуку — главному богу Вавилона, которому все остальные боги передали верховную власть. Владычество Мардука подтверждалось также наличием у него «таблиц судеб», которые определяют ход всего мироздание и дают власть над миром. Такие таблицы встречаются и в шумерской мифологии.

Одной из особенностей аккадской мифологии являются культы богов, связанных с разрушительными ветрами, бурями, ураганами. Кроме бога грозы и бури Адада ветрами владел еще бог Энлиль, но с разрушительными и грозными ветрами связывались также его сыновья Нинурта и Нингирсу.

Другой особенностью аккадской мифологии являются «личные боги» — посредники в общении человека с великими богами, его заступники и хранители. Кроме того, каждый человек имел своего «шеду» — воплощение его жизненной силы. Как материальная субстанция, без которой человек не сможет существовать, представлялось имя, а душа, напротив, воспринималась как нечто безличное и связывалась в сознании с дыханием и кровью.

Итак, как мы видим, чисто семитского культа на территории древнего Аккада не существовало, но шумерский пантеон был не просто механически заимствован, а творчески переработан и приспособлен под аккадское миропонимание.

Отражение аккадской мифологии в литературных текстах

Проблема разграничения шумерских и аккадских литературных памятников существует и по сей день. За ней стоят вопросы соотношения шумерской и аккадской литератур, степень зависимости последней от первой, в конечном счете — проблема происхождения и самостоятельности аккадской литературы.

Первые тексты (нелитературного содержания) на аккадском языке появились примерно в середине III тысячелетия до н.э. Основная масса аккадских литературных текстов появляется после 1800−1740 гг. до н.э. Не всегда можно с точностью сказать, на каком именно языке был создан памятник первоначально — на шумерском или аккадском. В. К. Потапова пишет: «Создается впечатление, что для жителей древнего Двуречья не играло существенной роли, на каком языке написано сочинение. Видимо, какие-то иные критерии, а не языковая принадлежность определяли в данном случае культурную ценность труда». [2, с. 12−13].

Шумеро-вавилонская литература в своих самых глубоких истоках восходит к устному народному творчеству, образцы которого сохранились лишь в незначительном количестве. Аккадцы восприняли культурное наследие шумерской эпохи, в частности подвергли некоторой обработке шумерскую литературу.

Как и в шумерской литературе, к космогоническим сказаниям примыкают сказания о богах подземного мира и о судьбах тех, кто попадает в «Страну-без-возврата», о равновесии мира подземного и мира наземного.

Той же вечной мыслью проникнута поэма о нисхождении богини Иштар в загробный мир. «Пытаясь осмыслить смену времен года, понять причину ежегодной смерти и воскресения природы, аккадцы создали миф о смерти и воскресении бога природы Таммуза, которого воскрешает к новой жизни его подруга богиня Иштар». [1, c. 120]. В поэтической легенде рассказывается о том, как после смерти Таммуза Иштар спускается в загробный мир, оставляя у каждого стража семи ворот преисподней одно из своих украшений. Заточение богов производительной силы природы Таммуза и Иштар в загробном подземном мире останавливает все процессы жизни на земле, что заставляет богов освободить Таммуза и Иштар из преисподней. Поэма заканчивается описанием праздника умирающего и воскресающего бога природы:

«В дни Таммуза играйте на лазоревой флейте,

На порфирном тимпане с ним мне играйте,

С ним мне играйте певцы и певицы,

Мертвецы да восходят, да вдыхают куренья!»

(Перевод В.К. Шилейко) [2, c 111].

Эта поэма была тесна связана с религиозной драмой, изображавшей смерть и воскресение бога Таммуза и исполнявшейся в храмах в дни праздника этого бога воскресшей природы.

«Аккадская версия поэмы о нисхождении богини Иштар в царство мертвых показывает, как аккадские сказители обрабатывали шумерские сюжеты, преподнося их на качественно ином уровне». [6, c. 120]. Общая схема сюжета та же, но в аккадской версии гораздо четче мотивируются действия, подробно объясняется, что богиня Иштар олицетворяет плодородие и с ее уходом на земле прекращается всякое рождение. Финалы обеих поэм также различаются: в аккадской версии мистериальное драматическое действо, в котором расписаны реплики партнеров и хоровые партии, так как основной цикл аккадской религиозной драмы был связан именно с прославлением умирающего и воскресающего бога природы Таммуза. Однако прообраз такой религиозной драмы появился еще в шумерскую эпоху. В шумерской легенде о «Нисхождении Инанны в подземный мир», которая является прототипом аккадской, сохранились диалоги, которые, возможно, могли декларироваться жрецами, исполнявшими в храме в качестве «певцов» древнейшую религиозную драму.

Миф о смерти и воскресении бога природы, театрализованный в форме религиозной драмы, просуществовал в Месопотамии вплоть до позднего времени. Иногда наряду с прославлением бога жрецы создавали театрализованные прославления царя, который уподобляясь богу, был как бы его наместником на земле. Чаще всего такие богословские учения были инспирированы самим царем. Они создавались с целью укрепления власти и авторитета царя.

Мифы о сотворении мира в аккадской литературе и мифографии связаны со сказаниями о человеческих бедствиях, гибели людей и даже о разрушении вселенной. Как и в шумерских памятниках, в аккадских сказаниях, причина бедствий — злоба богов на шумных и надоедливых людей. Бедствия воспринимаются не как законное возмездие, а как злой каприз божества.

Миф о потопе, в основу которого легло шумерское сказание о Зиусурде, дошел до нас в виде мифа об Атрахасисе. О наказании людей рассказывает также миф о боге чумы Эрре, обманным путем отбирающего власть у Мардука. Этот текст проливает свет на вавилонскую теологическую концепцию физического и духовного равновесия мира, зависящего от присутствия в нем на своем месте законного владельца.

Господство религиозных воззрений наложило своеобразный отпечаток на всю аккадскую лирику. В храмовых и дворцовых библиотеках и архивах особенно тщательно сохранялись, переписывались и переводились с шумерского на аккадский язык именно те произведения художественной литературы, в частности лирической поэзии, которые были связаны либо с религиозно-магическим культом, либо выражали религиозное настроение автора. Это были заклинания, предсказания, гимны и молитвы.

«Некоторые из произведений религиозной лирики содержат интересные указания и намеки на события политической истории страны». [1, с. 122]. В этом же отношении представляют крупный исторический интерес древние «предсказания», в которых часто описываются те или иные политические события.

Вавилонская религиозно-философская поэзия достигает своего апогея, а произведении «беседа господина с рабом». Оно проникнуто глубоким пессимизмом. На все бесконечные и противоречивые желания своего господина раб отвечает угодливой фразой «да, мой господин, да», находя каждый раз оправдание и обоснование для желаний хозяина. Такой прием позволяет неизвестному автору высказать самые различные точки зрения по разным вопросам частной и общественной жизни. Доминирующее настроение диалога — непредсказуемость и абсурдность бытия. Основная мысль автора выражена в последних и сильных словах этого диалога.

«Раб, повинуйся мне!» — «Да, господин мой, да!»

«Если так, то что ж тогда благо?»

«Шею мою и шею твою сломать бы,

В реку бы броситься — вот что благо!

Кто столь высок, чтоб достать до неба?

Кто столь широк, чтоб объять всю землю?

«Нет, раб, я тебя убью, отправлю первым!»

«А господин мой хоть на три дня меня переживет ли?»

(Перевод В. Якобсона) [2, c. 236].

Таким образом, аккадская литература, прямая наследница шумерской, является одной из самых богатых и разнообразных литератур Древнего Востока. Именно она сохранила в себе и донесла до остального мира образы и сюжеты, рожденные шумерской культурой, при этом качественно преобразив и трансформировав их. Именно отсюда тянутся нити ко многим библейским текстам.

Заключение

Аккадская мифология является отражением и логическим продолжением шумерской. Ни одного исконно семитского культа, по древности совпадающего с шумерским, на территории древней Месопотамии не обнаружено до сих пор. Таким образом, можно говорить, что аккадские боги полностью растворяются в шумерских, заимствуют их функции и мифологическую символику. Однако были и некоторые различия, например гораздо большую роль играют «личные» боги — посредники в общении человека с великими богами, его заступники и хранители (часто функции такого защитника принимал обожествленный царь).

Наиболее ярко и наглядно представления аккадцев отразились в космологической и космогонической «Поэме о сотворении мира», которая получила название по своим первым словам «Энума Элиш» («Когда вверху»). В этом произведении присутствует теомахия (сражение праматери Тиамат с Мардуком). Антропогония в этом вавилонском мифе подчеркивает физическую, конкретную рукотворность человека. Также подчеркнут подсобный. Подручный характер сотворяемого человека. Он предстает как средство, а не высшая цель творения.

Литература

древнего Аккада, хоть и была заимствована у шумеров, но имеет свои неповторимые особенности. Аккадцы перенимали сюжеты не механически, а привнося в каждое произведение что-то свое, самобытное. Творческая переработка шумерских литературных памятников приводила иногда к полной измене смысла, но от этого аккадское произведение приобретает еще большую историческую ценность. «Аккадская культура не была, однако, продуктом прямого заимствования или копирования, а во многом — результатом плодотворной, творческой переработки унаследованных от шумеров мифологических представлений и основных сюжетных архетипов». [6, с. 110]. На основе литературы можно проследить как различались взгляды двух народов всегда находившихся в тесном контакте.

В данной работе мы рассмотрели пантеон древнего Аккада, проследили особенности вавилоно-ассирийской мифографии и ее отражение в литературных памятниках того времени.

Список литературы

1) Авдиев, В. И. История Древнего Востока / В. И. Авдиев. М., 1953.

2) Афанасьева, В. К. Когда Ану сотворил небо // В. К. Афанасьева, И. М. Дьяконов. М., 2000.

3) Афанасьева, В.К. Шумеро-аккадская мифология / В. К. Афанасьева // Мифы народов мира: энциклопедия. В 2 т. Т. 2 М., 1991. С 647 — 653.

4) Коростовцев, М. А. Поэзия и проза древнего Востока / М. А. Коростовцев. М., 1973.

5) Редер, Д. Г. Мифы и легенды древнего Двуречья / Д. Г. Редер. М., 1965.

6) Синило, Г. В. Древние литературы Ближнего Востока и мир Танаха (Ветхого Завета) / Г. В. Синило. Минск, 1998.