История развития судебной системы на Северном Кавказе во второй половине XIX — начале XX века

Актуальность темы

Современный интерес к опыту судебных преобразований Александра II и их последующему воплощению в жизнь вызван прежде всего теми шагами, которые предпринимаются сегодня по пути реформирования судебной системы как в России в целом, так и на Северном Кавказе, в частности. В судоустройство страны вновь был возвращён суд присяжных, который прекратил своё существование после его отмены в декабре 1917 г. Причём Ставропольский и Краснодарский края оказались одними из первых девяти субъектов Российской Федерации, в которых с 1 ноября 1993 г. и с 1 января 1994 г. начал функционировать этот суд. За последние годы он уже доказал свою высокую надёжность при обеспечении права обвиняемого на защиту, а следовательно, показал себя как эффективный институт демократического правового государства. На очереди после возрождения института мировых посредников стоит вопрос о создании мирового суда.

Вместе с тем происходящие в нашем обществе кардинальные изменения не всегда приводят к желаемым результатам. Особенно отчётливо это видно в условиях непрекращающихся попыток дестабилизации общественно-политической ситуации в стране и децентрализации административной и судебной власти в многонациональном СевероКавказском регионе. Одним из ярких тому подтверждений является попытка создания в Чеченской республике специальных судов, деятельность которых основывается не на букве российского законодательства, а опирается на шариат и нормы обычного права. Это ещё раз подчёркивает насколько важным и актуальным является сегодня изучение прошлого, позволяющего нам проводить аналогии с днём сегодняшним. И это неудивительно. Ведь процессы, имевшие место тогда и происходящие сейчас, во многом сходны, а, следовательно, требуют более глубокого анализа, так как знакомство с ними позволит избежать многих ошибок прошлого.

Изучение эпохи реформ шестидесятых годов XIX в. и судебной в особенности позволило бы более плодотворно проводить курс реформ в стране, опирающийся на особенности местных условий и учитывающий историческую самобытность региона. Возможно, что именно такой подход к решению проблемы реформирования судебной системы принёс бы те положительные результаты, в ожидании которых находится сегодня наше общество.

Шестидесятые годы XIX века являются в истории России временем коренных преобразований и то, с какими итогами вышла страна из этих действительно реформаторских лет, какие изменения претерпела судебная система Северного Кавказа в ходе контрреформ 80−90-х гг. XIX в. и какой облик она приобрела в годы революций 1905;07 и 1917 гг., представляет для нас огромный интерес. Безусловно, эта проблема не может оставить равнодушными ни историков, ни юристов, которые способны оценить происходившие события прошлого и начала нынешнего столетий, как с точки зрения права, так и с позиций исторического развития нашего общества.

Объектом исследования является судебная система Ставропольской губернии, Кубанской и Терской областей во второй половине XIX — начале XX вв. Из-за обширности темы исследования как по заявленным хронологическим рамкам, так и по самому содержанию проблемы, трудно в одинаковой мере осветить все её аспекты и выдержать соответствующие пропорции в отборе материала.

В работе не рассматриваются подробно вопросы функционирования горских словесных судов, станичных, аульных и других местных органов правосудия. Им дана лишь общая характеристика и оценка с привлечением статистического материала о их деятельности на рубеже XIX — XX вв.

Основное внимание уделено тем элементам российской судебной системы, которые получили своё развитие на Северном Кавказе после введения судебных уставов 20 ноября 1864 г.: окружным и мировым судам. Именно они стали тем основным звеном в судебной системе России, которое олицетворяло собою дух судебных преобразований. От их существования и деятельности зависело приобщение населения к новым буржуазным принципам судоустройства и судопроизводства.

Предметом исследования служит законодательная трансформация судоустройственных и судопроизводственных институтов дои пореформенной юстиции России на территории Северного Кавказа. Процессы, происходившие в развитии судебной системы региона, во многом вобрали в себя общероссийские тенденции. Как и в других областях и губерниях страны здесь действовали общероссийские органы правосудия с присущим им порядком судопроизводства гражданских и уголовных дел. Вместе с тем, под воздействием местных условий они получили целый ряд специфических особенностей самого широкого спектра действия.

Территориальные рамки исследования включают Северный Кавказ в границах Ставропольской губернии, Кубанской и Терской областей, то есть территории современных Ставропольского и Краснодарского краёв, Карачаево-Черкессии, Адыгеи, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии, Чечни, Ингушетии и части Дагестана. Такой выбор был вызван, прежде всего, исторически сложившимися границами Северо-Кавказского региона, получившего свой административно-территориальный статус ещё в середине прошлого века и сохранившего своё название до наших дней. Кроме того, обозначенные для исследования истории развития судебной системы губерния и области носили своеобразный характер, выделявший их среди других районов страны и обусловленный социальными, экономическими, культурными и национальными особенностями. В первую очередь, здесь следует выделить Кубанскую и Терскую области, в которых наиболее ярко прослеживалась специфика региона и которые, несмотря на свою территориальную близость со Ставропольской губернией и схожесть происходивших в них социально-экономических процессов, носили обособленный характер, отличавший их от общероссийских тенденций развития судебной системы.

Хронологические рамки исследования охватывают период с середины XIX до начала XX в. Именно в эти годы, особенно во второй половине прошлого века, происходили значительные перемены в судоустройстве и судопроизводстве Северного Кавказа. События эти были связаны, прежде всего, с окончанием Кавказской войны, позволившим, хотя и крайне медленно и ограниченно, войти народам Северного Кавказа в систему общеимперского судебного устройства. Но вскоре и эти достижения в области правосудия были значительно сужены под воздействием судебной контрреформы 80−90-х гг. Во время первой российской революции 1905;07 гг. части населения Северного Кавказа удалось буквально «вырвать» из рук царского правительства изъятые ранее статьи судебных уставов, предусматривавшие деятельность суда с участием присяжных заседателей. Лишь Февральская буржуазная революция открыла возможность для проведения всех тех демократических преобразований в области суда, которые были провозглашены во время судебной реформы 1864 г. Исследование завершается октябрём 1917 г., когда наступил качественно новый этап в развитии отечественного судоустройства и судопроизводства.

Научная новизна диссертации определяется в значительной мере недостаточной разработанностью темы и заключается в том, что впервые предпринято в таких широких территориальных и хронологических рамках рассмотрение вопросов, связанных с историей развития судебной системы на Северном Кавказе во второй половине XIX — начале XX вв.

На основе комплексного изучения судебной реформы и её последующей трансформации в границах Ставропольской губернии, Кубанской и Терской областей была воссоздана реальная картина развития судоустройства и судопроизводства региона. При этом автором изучен широкий круг проблем, ранее не являвшихся предметом специальных научных исследований. Впервые приводится в таком масштабе собранный воедино статистический материал о составе и деятельности судебных органов Северного Кавказа, позволяющий дать серьёзный анализ и оценку их работе за пол века их существования. Вместе с тем в работе раскрыты особенности местной судебной системы, включавшей в себя, наряду с общероссийскими органами правосудия, целый ряд местных судов.

Историография темы. Анализ литературы свидетельствует о недостаточной разработанности темы исследования. Вопросы судоустройства поднимались в основном в контексте рассмотрения общероссийской судебной системы, практически не преломляясь через призму местных особенностей. Поэтому при изложении историографии проблемы нам представляется целесообразным представить анализ всей доступной литературы, имеющей отношение к судоустройству и судопроизводству страны.

В целом историографию можно разделить на три основных этапа: вторая половина XIX — начало 20-х годов XX в., 20-е — конец 80-х годов, с конца 80-х годов по настоящее время.

На первом этапе вышел ряд публикаций, сохранивших до сих пор своё познавательное и научное значение. Среди них следует особо отметить труды Г. А. Джаншиева, А. Ф. Кони, И. В. Гессена и др., 1 в которых излагались вопросы подготовки и проведения судебной реформы, давалась серьёзная оценка новой судебной власти, глубоко анализировались результаты судебных преобразований в стране и т. д.

В работах Г. А. Джаншиева чётко прослеживается последовательная линия отстаивания буржуазно-демократических институтов и принципов права, провозглашённых судебной реформой и нашедших отражение в судебных уставах 20 ноября 1864 г. Так, в своей монографии «Эпоха великих реформ», описывая первые месяцы деятельности новых судов, Джаншиев даёт им следующую оценку: «. стало заметно ускорение движения делисконное недоверие к суду, обусловленное канцелярскою тайною, стало ослабеватьпосле рутины, буквоедства и жестокости стали проникать в суд более здравые и гуманные начала.» 2 В период контрреформ он становится одним из самых горячих защитников судебных преобразований в стране в духе уставов 20 ноября 1864 г. В сборнике статей, написанных им в разные годы и выпущенных к юбилею судебной реформы в 1914 г., можно найти немало острой критики в адрес проводников реакционной политики в области судоустройства и судопроизводства. В эти годы, по мнению Г. А. Джаншиева, «русское судебное законодательство, доселе стоявшее в уровень с современными европейскими законодательствами, сделало. большой шаг о назад». При этом, как восторженные отзывы от плодотворных результатов судебной реформы, так и неоднократные высказывания в защиту новых судебных учреждений, подкреплялись основательным анализом судебного законодательства, что придавало его работам серьёзный научный характер.

Не меньший интерес представляют для нас работы А. Ф. Кони. Будучи на прокурорских должностях в Харькове, Казани и Петербурге, он смог зарекомендовать себя превосходным судебным оратором. Естественно, это заметно отразилось на его дальнейшей судебной, педагогической и литературной деятельности.4 Его ранние работы, как и монографии Г. А. Джаншиева, преисполнены нескрываемым восторгом от произошедших перемен в области правосудия. Однако, в более поздних сочинениях, заметны нотки сожаления от неудавшихся начинаний и от того облика, какой принял суд к началу XX в. В работе «Новый суд (Из записок старого судебного деятеля)», напечатанной в Журнале министерства юстиции в апреле 1916 г., А. Ф. Кони писал: «С грустью приходится признать, что в последние десятилетия явно остановилась выработка правил поведения судебных деятелей в духе неизменных нравственных начал, заключавшихся в судебных уставах. Пред беспристрастным наблюдателем, чутким к заветам прошлого, стала расстилаться, — конечно, не без отрадных исключений, — пёстрая картина приёмов и целей, способов действия и поведения на суде, во многих из которых составители уставов не узнали бы того, к чему они в своём труде стремились» .5.

Но далеко не все работы были написаны в радужных тонах в связи с введением судебных уставов 20 ноября 1864 г. В литературе этого периода можно встретить и открытое негодование по поводу осуществления судебной реформы. Наиболее яркими представителями этой группы авторов являются М. Н. Катков и В. Фукс. В их работах отстаивалась идея неприемлемости существования в России всех основных институтов судебной реформы.6 Введение судебных уставов, по мнению Фукса, способствовало тому, что в судопроизводстве страны появились «неправильность и притязательность предварительных следствий, беззастенчивость адвокатуры, убожество, а иногда и подкупность присяжных», и реформа повлекла за собой «неуместную, выходящую из пределов закона развязность прокуратуры и коронных судей, несостоятельность кассационного надзора и продолжительное бездействие генерал-прокурорской власти» .7.

Определённый интерес представляют работы, написанные В. И. Лениным.8 Его анализ судебных преобразований в стране выглядит более реалистичным, чем исследования других авторов этого времени. Несмотря на то, что ему по этому вопросу принадлежат лишь отдельные статьи, а подчас и просто замечания в адрес действующих правил российского судоустройства и судопроизводства, в них можно увидеть иной подход к изучению темы. Его критика в адрес существующего судебного законодательства отличается от ярых противников новой судебной системы. Он не мог оставаться равнодушным к деятельности новых судов, которая нередко шла в разрез с нормами и принципами судебных уставов 20 ноября 1864 г. «Смешно говорить о „праве“ , — писал В. И. Ленин об одном из судебных дел, — когда помещики и издают законы, и применяют или отменяют их на практике. Значит, либеральные речи о „праве“ и о „реформах“ — пустая болтовня» .9.

Анализ дореволюционной литературы показал, что число авторов, выступивших в поддержку упразднения старого суда и установления правил судоустройства и судопроизводства в соответствии с уставами 20 ноября 1864 г., было гораздо больше, чем противников нового суда. Это является показателем того, что судебная реформа действительно принесла много положительного и прогрессивного в судебный процесс России.

Среди литературы, исследующей судебную систему Северного Кавказа, можно выделить несколько основных направлений.

Это, прежде всего, работы, рассматривающие историю развития горских судов во всём их многообразии на Кавказе. К такого рода исследованиям следует отнести работы М. М. Ковалевского, Н. М. Рейнке и др.10, в которых поднимались вопросы общественно-правовых отношений у горских народов Северного Кавказа, давалась характеристика норм обычного права и т. д.

Работам М. М. Ковалевского свойственен глубокий анализ местных условий, непосредственное знакомство с населением исследуемых районов Кавказа. Так, для изучения обычного права осетин им была предпринята летом 1883 г. поездка в Северную Осетию, во время которой он побывал в селениях Алагире и Христиановском и работал в архиве Терского областного управления.11 Часть материалов, собранных во время этих поездок, легла в основу ряда статей и двухтомную монографию «Закон и обычай на Кавказе». В этой работе автор не только даёт характеристику обычному праву горских народов, но и оценивает русское влияние на судебную систему Северного Кавказа. Политика постепенного вовлечения местного населения в общероссийское судоустройство с сохранением в горских судах норм обычного права, объяснявшаяся терпимостью «к чужой вере, чужим правам и понятиям о справедливости и праве», по мнению Ковалевского, с годами потеряла своё значение. В конце XIX в. он, обращаясь, в первую очередь, к царскому правительству, писал: «Пора признать, наконец, что этот обычай, не меньше закона, может быть результатом религиозного фанатизма, насилия и произволачто вместо того, чтобы быть всегда первоисточником закона, он подчас не более как его отражение, и при том отражение переставших отвечать требованиям жизни, давно отошедших в область прошедшего религиозных и юридических цензов, — отмена которых является первым шагом на пути прогресса. Пора убедиться, наконец и в том, что современный закон и современные судебная и административная практика, вступая в борьбу с устарелыми обычаями, осуществляют вполне культурные задачи и.

10 являются могущественным орудием общественного обновления" .

Интерес представляют дня нас исследования Н. М. Рейнке о состоянии судопроизводства в горских областях.13 Порученный ему в 1910 г. сбор сведений о положении судебного дела в Кавказском крае, а в 1911 г. и в Кубанской области, позволил Н. М. Рейнке глубоко изучить делопроизводство горских судов Кубанской области и Нальчикского горского суда Терской области. По его мнению, ставшему, благодаря местной периодической печати, достоянием гласности, в горских и народных судах царили, «по истине, судебная анархия, неопределённость границ между дозволенным и воспрещённым под страхом наказания, что несомненно», не могло «способствовать развитию в сознании населения начал законности» .14 Сведения, полученные им в ходе этой «экспедиции», дали основание серьёзно задуматься над необходимостью коренных изменений в судоустройстве и судопроизводстве горских народов.

В начале XX в. появилось ещё несколько публикаций, касавшихся состояния дел в горских судах Кубанской и Терской областей. Так, например, в статье «О горском словесном суде», составленной на основании доклада присяжного поверенного Б. К. Далгата 17 и 24 марта 1910 г. в заседаниях Юридического отдела Владикавказского политехнического общества, был дан краткий экскурс в историю этого правового института. Основные выводы, к которым пришёл автор, заслуживают особого внимания, так как он не только выступил с критикой в адрес существующего судоустройства горских народов, но и предложил конкретные пути выхода из создавшейся ситуации. Однако, они носили ограниченный характер, так как предусматривали лишь поверхностное реформирование местной судебной системы. Б. К. Далгат считал необходимым «введение реформированного Мирового Института, с предоставлением мировому судье решать дела по обычаю, при ссылке обеих сторон на обычай», а для правильного решения «шариатских-бракоразводных и семейно-наследственных дел горцев» -создание для Северного Кавказа мусульманского духовного правления.15.

Вторая группа исследований представлена работами, посвященными анализу судов казачьего населения Кубанской и Терской областей.

В двухтомной монографии члена-корреспондента Императорской Академии Наук Ф. А. Щербины «История Кубанского казачьего войска» был дан подробный анализ дореформенной судебной системы кубанских казаков, элементы которой были характерны и для Терской области. Приведя множество ярких жизненных примеров из деятельности этих судов, Щербина не только показал всю «несовершенность» судебных учреждений тех лет, но и попытался дать логическое объяснение существовавшим «бесчеловечным» судебным порядкам. Главную причину всех негативных сторон дореформенного судоустройства и судопроизводства казачьих областей он видел в тех «грубых и жестоких нравах, которые господствовали у казачьего населения», и в той «необеспеченности личности и собственности, какая зависела от исключительных условий тревожного времени» .16.

И, наконец, третье, представляющее для нас наибольший интерес, направление историографии темы составляют работы о деятельности окружных и мировых судов в Ставропольской губернии, Терской и Кубанской областях. Среди наиболее насыщенных фактами и аналитической информацией можно выделить статьи А. Рудановского, П. Л. Быча и других авторов, непосредственно уделявших внимание местным проблемам.

1 >-] реформирования судебной власти.

В брошюре А. Рудановского «Двадцатипятилетие Ставропольского окружного суда (17 апреля 1868 — 17 апреля 1893 г.)» дана подробная характеристика деятельности Ставропольского суда с момента введения в губернии судебных уставов 20 ноября 1864 г. Автор не только показывает историю создания этого судебного органа, но и анализирует причины изменения состава суда. Вместе с тем, А. Рудановский, наряду с приведением количественных показателей работы суда за истекший двадцатипятилетний срок его существования, рассматривает причины роста преступности в различных этносоциальных группах местного населения.

В отношении Екатеринодарского окружного суда, такой работой является статья П. Л. Быча «По поводу двадцатипятилетия введения судебных уставов Александра II в Кубанской области». Но, для нас представляет больший интерес вышедшая без указания авторства под инициалами B.C. в 1897 г. статья «К вопросу о введении в Кубанской области суда присяжных». В ней автор ставит перед государством и обществом вопрос о необходимости создания в Кубанской области, по примеру других областей и губерний России, суда с участием присяжных заседателей. При этом он детально аргументирует возможность и своевременность этого шага. В статье видна гражданская позиция автора, который не только сам убеждён в целесообразности организации в области суда присяжных, но и использует все средства, включая периодическую печать, для агитации в пользу этого прогрессивного элемента российской судебной системы.

В работе «К 50-ти летию Ставропольского окружного суда. 17 апреля 1868 года — 17 апреля 1918 года» Г. Прозрителев вслед за исследователями дореволюционной историографии продолжает отстаивать заслуги судебной реформы 1864 г. и достижения в борьбе с преступностью со стороны.

Ставропольского окружного суда. «Теперь, — пишет он, — когда надвигаются чёрные тучи над судом (здесь, вероятно, речь идёт о реорганизации судебной власти Советским правительством в соответствии с Декретами СНК „О суде“ № 1 от 24 ноября 1917 г. и № 2, изданным в феврале 1918 г. — И.З.)18, и кажется он некоторым ненужным, мы смело можем сказать, что, идя с бескровным оружием — правдой и милостью — суд проявлял творческую работу, водворяя правосознание в массах, и в этом и заключается та созидательная работа, которая одна только и обеспечивает свободу народа и способствует её упрочению» .19.

На втором этапе появились работы, в которых история развития судебной системы во второй половине XIX — начале XX вв. оценивалась совершенно под иным углом зрения, с позиций марксистско-ленинской методологии. При этом приоритет отдавался вопросам развития социально-экономических отношений в стране, роли революционно-демократического движения, формирования революционной ситуации и кризиса государственного аппарата и всех его органов, в том числе и судебных. Для советской историографии в целом были характерны указания на буржуазный характер судебной реформы, а отсюда делались выводы об ущербности практически всех институтов права царской России.

Вопросами истории развития российской судебной системы занимались М. Н. Покровский, Н. П. Ерошкин, Б. В. Виленский, E.H.

9П.

Кузнецова и др. В своих работах они представили довольно основательные очерки истории трансформации судоустройства и судопроизводства в разные периоды русской истории.

В монографии Н. П. Ерошкина «Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России», наряду с общим анализом государственного аппарата Российской империи, отведено место судебной реформе и последующему судебному законодательству. При этом он даёт подробную характеристику как дореформенных, так и возникших после введения судебных уставов 1864 г. центральных и местных учреждений Министерства юстиции. В его работе прослеживаются первые попытки дать общую оценку судоустройству на Кавказе. Однако, автор преследовал в работе иные цели, уделяя первостепенное внимание общероссийским государственным учреждениям. В разделе «Управление национальными окраинами» Ерошкин уделяет больше внимания административным изменениям в Кавказском крае, произошедшим после реформ 60-х гг. Судебным преобразованиям отведён лишь один абзац, в котором излагается сущность ограниченности судебной реформы в рамках Кавказского наместничества.21.

Наиболее полно история судебной системы второй половины XIX в. освещается в работе Б. В. Виленского «Судебная реформа и контрреформа в России». Монография, несмотря на изменение методологических подходов и оценок происходивших событий в истории нашей Родины, не потеряла своего значения и в наши дни. Это связано, прежде всего, с огромной работой, выполненной автором при постановке и проработке многих вопросов, остававшихся до него «белыми пятнами» в исследовании истории судоустройства и судопроизводства Российской империи. Им впервые был предпринят в таком масштабе и с такой тщательностью анализ предпосылок и подготовки судебной реформы, характеристика законодательной базы судебных уставов 20 ноября 1864 г., проведения судебных преобразований и судебной контрреформы. В своей работе он одним из первых показал особенности проведения судебной реформы не только в Центральной России, но и в Белоруссии и Правобережной Украине, на территории Польши и Прибалтийских губерний, в Архангельской губернии, в Сибири, Средней Азии и Казахстане и, что наиболее для нас ценно, на Кавказе. В отличие от Н. П. Ерошкина, в исследовании Б. В. Виленского изменениям в судебной системе Кавказа уделён не один абзац, а целый параграф, хотя и не столь значительный, чтобы можно было вести речь о серьёзном анализе местной судебной системы.

Важные теоретические выводы содержатся в диссертации E.H. Кузнецовой «Контрреформы 80−90-х гг. XIX в. в России (государственно-правовая характеристика)». Несмотря на то, что она охватывает весь комплекс реакционных мер правительства в конце прошлого столетия, работа выделяется среди других исследований стремлением проанализировать на основе богатого фактического материала все стороны контрреформы в области суда, «как специфического явления в развитии феодального государства и права, начавших эволюционировать в сторону государства и права буржуазного» .23.

Среди работ историков региона данного времени можно выделить коллективные исследования «История Северо-Осетинской АССР», «Очерки.

О Л истории Ставропольского края" и др., в которых, наряду с изложением общей истории Северного Кавказа, была дана краткая характеристика хода судебной реформы в его республиках и краях.

Интерес представляет коллективный труд «История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. — 1917 г.)», в котором исследуется содержание административно-судебной реформы в горских округах Терской и Кубанской областей. На страницах книги её авторы отмечали, что произошедшие изменения в области горского судоустройства свидетельствовали «о начавшемся нивелировании различия между прежними горскими судами и общеимперскими судебными законоположениями». На основе анализа судебных преобразований Северного Кавказа они пришли к заключению, что, «освободив суд от произвола горских феодалов, кавказская администрация.

О ^ подчинила его своей власти" .

С конца 80-х гг. XX начался третий этап в развитии историографии темы, когда значительно возрос интерес к проблеме создания правового демократического государства, неотъемлемая часть которого виделась в установлении независимой судебной власти. В последние годы отечественная историография изменила своё отношение и оценку к тем правовым институтам, которые были введены в России в ходе судебной реформы 1864 г. В связи с этим появился целый ряд новых работ, посвященных вопросам судебного законодательства в России во второй половине XIX — начале XX вв.26.

Причинам проведения судебной реформы в России уделено значительное внимание в монографии H.H. Ефремовой «Судоустройство России в XVIII — первой половине XIX в. (историко-правовое исследование)». Оценивая её работу в целом, мы должны признать, что проведённый ею анализ дореформенной судебной системы, предпринятый в таком объёме впервые, уже доказывал необходимость в осуществлении коренных преобразований в области судоустройства и судопроизводства страны.

В 1994;1996 годы вышла тетралогия, по истории российской прокуратуры и судебных учреждений 28 В последних двух книгах её авторы, Л. Г. Звягинцев и Ю. Г. Орлов, проанализировали историю развития судебной системы со второй половины XIX в. по 1917 г. включительно, через призму деятельности генерал-прокуроров и министров юстиции. Ими впервые на основе богатого архивного материала и других источников был предпринят такого рода анализ деятельности прокуратуры. Исследование представляет огромный интерес, так как его содержание несёт в себе значительный фактический материал о трансформации российского судоустройства и судопроизводства.

Если же вести речь о новых работах, посвященных реформированию судебной системы Северного Кавказа, то и в этом направлении был сделан значительный шаг вперёд.

Как и в предыдущие годы, историки-регионоведы продолжали исследовать трансформацию местной судебной системы. Вышло новое двухтомное издание «История Северо-Осетинской АССР: С древнейших времён до наших дней», в которой, как и в предшествующем, поднимались вопросы, связанные с изменением судоустройства Терской области29 В Краснодарском крае в 1996 г. появились «Очерки истории Кубани с древнейших времён по 1920 г.», на страницах которых была дана краткая характеристика реформ, в том числе и судебной.30 В 1999 г. увидел свет коллективный труд ставропольских учёных «Край наш Ставрополье: Очерки истории», в котором наряду с другими вопросами истории края, было рассмотрено состояние местной пореформенной судебной системы.31 Вопросы судоустройства и судопроизводства Северного Кавказа поднимались на научных конференциях. Так, например, на конференции, прошедшей в Краснодаре в 1995 г. и посвящённой проблемам Кавказской войны, вопросам местного судоустройства было уделено внимание двух исследователей: В. Н. Мальцева и Ж. А. Калмыкова. Оба автора давали характеристику судам горских народов и влиянию правительственной власти на их реформирование на Северном Кавказе. Признавая огромное влияние Кавказской войны на ход судебных преобразований, они также сошлись во мнении о необходимости изменений в судопроизводстве пореформенного горского суда. Однако, они разошлись в оценке причин такого шага. Так, В. Н. Мальцев в статье «Влияние Кавказской войны на административно-судебные реформы на Северном Кавказе второй половины XIX в.» пришёл к выводу, что, из-за отсутствия кардинальных реформ в области горского суда, последний уже в конце XIX в. стал «явным анахронизмом» .32 А в статье «Административно-судебные преобразования в Кабарде и горских (балкарских) обществах в годы русско-кавказской войны» Ж. А. Калмыков утверждал, что горские суды, получившие название «народных», на самом деле никогда таковыми не являлись, что «сводило на нет ту правовую основу (возможность участия в судебной процедуре представителей от самого народа, руководство местным адатом при разборе спорных дел и т. д.), которую так усердно превозносила кавказская администрация» .33.

Как видим, причины необходимости коренных перемен в горских судах у авторов были диаметрально противоположные. Если В. Н. Мальцев в своём утверждении о целесообразности их реформирования хотел ещё раз подчеркнуть незавершённость судебных преобразований в горских округах, то Ж. А. Калмыков в действиях царского правительства видел лишь «процесс насильственной ломки традиционных общественно-политических институтов кабардинцев и балкарцев и внедрения в их жизнь колониальных порядков» .34.

Большой вклад в дело изучения истории развития судебной системы региона внесла работа В. И. Маргиева «История государства и права.

— у г.

Осетии", которая стала первой попыткой исследования истории государства и права Осетии с древнейших времён до создания автономных образований на территории Южной и Северной Осетии. В своей работе он согласился с замечанием Н. М. Рейнке, считавшего единственной положительной чертой горских словесных судов дешевизну рассмотрения дел, признав тем самым.

Л /Г целесообразность существования общих судов Российской империи.

Стремление доказать свою самобытность, право на собственный взгляд на историю своего народа — вот те узловые моменты, на которых основывается современная историография ряда республик Северного Кавказа. Однако такой подход далеко не всегда объективен, что нередко приводит авторов к односторонним оценкам происходящих процессов в регионе, хотя и позволят открыть новые факты из истории развития судебной системы региона.

Серьёзный анализ областной судебной системы с привлечением статистических данных о деятельности местных судов провела З. Х. Ибрагимова в диссертации «Терская область под управлением М.Т. Лорис-Меликова (1863 — 75 гг.)». Но выводы, к которым приходит Ибрагимова, настораживают, так как автор предвзято подходит к оценке событий прошлого века, пытаясь переложить большую, если не основную, часть ответственности за криминальную ситуацию в регионе на русское население, не учитывая в достаточной степени тот рост преступности в Терской области, который был свойственен горским народам.37.

В последних работах, посвященных истории развития судебной системы горских народов Северного Кавказа, наиболее отчётливо видны попытки обвинить русский народ в лице российского самодержавия в насильственном насаждении среди местных народов гражданского судебного законодательства, в разрушении норм горского обычного права. Но авторы таких исследований подчас противоречат сами себе. Одним из примеров этому служит диссертация П. И. Магаяевой «Административные и судебные реформы в горских округах Кубанской области во второй половине XIX в.», в которой неоднократно встречается утверждение, что установленное в области управление носило характер «режима военной оккупации». Но это не помешало в дальнейшем, при оценке судебных преобразований, являвшихся, по мнению автора, «неудачной попыткой применения к горским и народным.

Л о судам начал русского судопроизводства", Магаяевой прийти к выводу о том, что «судебная реформа явилась крупным шагом к складыванию правового государства, содействовала развитию цивилизованных норм и 39 законности и правосудия .

Среди других современных работ, исследующих развитие судов Северного Кавказа, необходимо выделить диссертацию П. В. Проходы «Эволюция суда и судопроизводства на Кубани (1793 г. — конец XIX вв.)». В ней автор рассматривает структуру и формы функционирования судебных органов Черноморского (Кубанского) казачьего войска, специфику их существования и функциональную роль, как в масштабах государства, так и войсковой территории. Однако, вызывает недоумение позиция автора в обосновании хронологических рамок его работы, когда он утверждает, что два десятилетия, с конца XIX века и до 1917 года, являются периодом функционирования на Кубани уже устоявшейся судебной системы, протекавший без каких-либо крупных изменений и представлявший в этой связи меньший интерес" 40 Но именно в эти годы судебная система Кубанской области претерпела ряд серьёзных изменений. Так, в годы первой российской революции 1905 — 07 гг. под воздействием общественного мнения деятельность Екатеринодарского окружного суда была значительно демократизирована введением института присяжных заседателей, а после Февральской буржуазной революции 1917 г. российская судебная система претерпела ещё ряд серьёзных изменений: был восстановлен институт мировых судей, созданы административные суды и проведены другие шаги в духе реформы 1864 г.

Вопросы истории развития российского судоустройства и судопроизводства вызывали интерес не только отечественных исследователей. Рассмотрением этих проблем занимались и зарубежные историки.41 Однако, их анализ судебной системы не был столь значителен, как её характеристика в отечественной историографии. Это было связано, прежде всего, с недоступностью для иностранцев большого круга источников, известных широкому кругу исследователей у нас в стране. Что касается подходов к характеристике российской судебной системы, то они практически совпадали с отечественной дореволюционной историографией, что, естественно, не способствовало популяризации зарубежной историографии в нашей стране. Напротив, это укрепляло уверенность среди советских учёных в том, что «работы зарубежной историографии подтверждают положение, что буржуазная западная историография ни в XIX веке, ни в XX веке не создала ни одной сколько-нибудь интересной и оригинальной работы по истории судебной реформы и контрреформы в России» 42.

В современной западной историографии наблюдается падение интереса к проблемам реформирования судебной системы в Российской империи. Об этом свидетельствует анализ американской историографии, черты которой свойственны и для целого ряда исторических школ других государств, проведённый её соотечественником Эбботом Глисоном. В статье «Великие реформы в послевоенной историографии» он даёт следующие прогнозы развития американской историографии: «Можно ожидать, что в Соединённых Штатах в ближайшее время не будет наблюдаться интереса к истории государственных институтов. Представляется маловероятным, что он может сменить доминирующий ныне интерес к истории культуры и общества» .

Цель и задачи исследования

Анализ источников, литературы и периодической печати по изучению как истории реализации судебной реформы в России в целом, так и трансформации судебной системы на Северном Кавказе в частности, показывает, что исследуемая тема не получила достаточно полного освещения. Поэтому, принимая во внимание недостаточную изученность темы и её актуальность, автор определяет целью диссертации целостное, комплексное изучение проблем, связанных с реализацией судебной реформы и развитием судебной системы в Ставропольской губернии, Кубанской и Терской областях во второй половине XIX — начале XX вв.

Для достижения указанной цели диссертант поставил перед собой следующие задачи:

1. Показать историческую обусловленность проведения судебной реформы на Северном Кавказе.

2. Определить специфику проведения судебных преобразований в Ставропольской губернии, Кубанской и Терской областях.

3. Раскрыть особенности изменения местной судебной системы в условиях контрреформ 80−90-х гг. XIX в.

4. Рассмотреть эволюцию судебной системы Северо-Кавказского региона в годы первой российской революции 1905;07 гг. и Февральской буржуазно-демократической революции 1917 г.

5. Проанализировать количественный состав судебных органов Северного Кавказа и их деятельность по борьбе с преступностью в регионе.

Источниковая база исследования. При написании диссертации были использованы архивные фонды, законодательное и нормативное наследие, статистические сборники, периодическая печать, публицистика, воспоминания современников и опубликованные документы.

В материалах официального делопроизводства важное место занимают циркуляры и распоряжения, разъяснявшие различные вопросы, связанные с практическим применением того или иного закона. Большинство материалов такого рода извлечено из архивных фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Государственного архива Ставропольского края (ГАСК), Государственного архива Краснодарского края (ГАКК), Государственного архива Северо-Осетинской республики (ГА СОР), Отдела рукописных фондов Государственного научного центра республики Северная Осетия-Алания (ОРФ ГНЦ PCO Алании).

Среди материалов ГАРФ следует назвать личные фонды Александра II (678), Александра III (677), Николая II (601) и др.44, которые отличаются значительной полнотой и содержат фактические сведения о судебной системе Российской империи. Особую ценность представляют личные фонды начальника Терской области генерал-адъютанта М.Т. Лорис-Меликова (569) и великого князя Михаила Николаевича, бывшего наместником на Кавказе (649). Материалы этих фондов, как и документы фонда РГВИА Главного управления казачьих войск (330), несут в себе важную информацию о судоустройстве и судопроизводстве Северного Кавказа во второй половине.

XIX в. Преобразованиям органов суда уделено внимание в фондах ГАРФ Министерства юстиции за 1917 г. (1790) и Канцелярии министра-председателя Временного правительства (1778).

В фондах Ставропольского, Владикавказского и Екатеринодарского окружного суда и прокуроров этих судов содержатся ценные документы об открытии и деятельности пореформенных судов.45 Именно эти фонды позволяют увидеть реальную картину работы новых судов и трудности, с которыми им приходилось сталкиваться на протяжении почти пятидесятилетнего периода их функционирования.

Интересные материалы о дореформенной судебной системе Кубанской области собраны в коллекции документов по истории Кубанского казачьего войска, составленной П. П. Короленко, Е. Д. Фелицыным и А. Д. Ламоновым.

Многие документы из этих фондов впервые вводятся в научный оборот или привлекаются для изучения судоустройства и судопроизводства.

АН.

Северного Кавказа.

Основная масса нормативного материала по истории развития судебной системы сосредоточена в Полном собрании законов (ПСЗ) и Своде законов Российской империи. В них содержится значительная часть документов по истории уголовного и гражданского процессуального права, действовавших в дореформенном и пореформенном суде.

Статистические данные представлены в «Сборниках статистических сведений Министерства юстиции», «Обзорах Ставропольской губернии», «Кавказских календарях», «Кубанских календарях», «Терских календарях», «Отчётах о состоянии области и войска начальника Кубанской области», «Отчётах о состоянии области и войска начальника Терской области» и прочих справочных пособиях.

Много важных данных по истории развития судебной системы на Северном Кавказе содержится в прессе. Здесь прежде всего следует указать на газеты «Северный Кавказ», «Ставропольские губернские ведомости» (г.

Ставрополь), «Терские ведомости» (г. Владикавказ), «Кубанские областные ведомости» (г. Екатеринодар), «Вестник временного правительства» и др. В этих изданиях можно проследить отношение правительства и общества к происходящим переменам в области судоустройства и судопроизводства региона. Это в основном публикации в местных периодических изданиях, авторы которых, как правило, не вдаваясь в историю создания судебных органов, характеризовали состояние дел в этих учреждениях на момент выхода статей. Иными словами, они носили скорее характер статистических сведений, чем научных работ.

Определённую ценность представляют для нас воспоминания современников и активных проводников судебной реформы в жизнь. Некоторые из них увидели свет уже за границей после Октябрьской революции, как, например, сборник статей, выпущенный в Белграде в 1939 г. зарубежным союзом русских судебных деятелей к 75-летию со дня введения судебных уставов 20 ноября 1864 г. 49 И хотя эта группа источников не носит документальный характер, но она даёт возможность восполнить пробелы в изучении исследуемой эпохи, позволяя окунуться в атмосферу тех лет.

Следующей группой источников являются опубликованные документы.50 В них содержится материал о развитии местной судебной системыпереписка чиновников судебного ведомства с Министерством внутренних дел и Кавказским наместником о революционном движении и мероприятиях по его подавлениюдонесения начальника Терского областного жандармского управления и его помощника в г. Ставрополе, доклады ставропольского губернатора, начальников Терской и Кубанской областей и др.

Использование такого широкого и разнообразного круга источников позволяет более исчерпывающе осветить все аспекты обозначенной темы исследования.

Методологической основой диссертации стало материалистическое понимание развития исторического процесса. Решение многогранных задач, возникших в процессе исследования, потребовало использования синтеза формационного и цивилизационного подходов для всестороннего изучения объекта исследования. Формационный подход даёт нам возможность выявить социально-экономические предпосылки осуществления судебных преобразований и дальнейшей трансформации органов суда и судопроизводства. Цивилизационный подход позволяет воссоздать психологические и эмоциональные стороны жизнедеятельности, что крайне важно для понимания существовавшего в Кубанской и Терской областях и Ставропольской губернии общественного мнения по отношению к дореформенным и новым органам суда, а также для всестороннего анализа причин роста преступности в регионе. В таком подходе видится реализация принципа историзма и объективной оценки событий.

Методы исследования. Исследование проводилось посредством использования разнообразных приёмов и методов анализа информации. Диссертант выбрал аналитический метод, дополняя его историко-сравнительным, проблемнохронологическим и сравнительно-правовым методами. Аналитический метод используется при характеристике исторических явлений и событий, а также при изучении правовых актов, раскрывающих содержание действовавших судоустройства и судопроизводства страны. Сравнительно-исторический иправовой методы дают нам возможность объяснить исторические факты и появление новых норм и принципов в российском судебном законодательстве. Кроме указанных, был применён количественный метод, позволяющий проанализировать численный состав судебных органов на Северном Кавказе и деятельность судов во второй половине XIX — начале XX вв.

Практическое значение диссертации. Фактический материал и теоретические выводы исследования могут быть использованы в учебном.

27 процессе в средней и высшей школе. Материалы 40 приложений, состоящие из документов и статистических таблиц, применимы при проведении практических занятий на исторических и юридических факультетах вузов.

При нашем участии организована и проведена университетская конференция «Судебная реформа 1864 г. в России: история и современность (историко-юридические аспекты)», посвященная 135-летию проведения судебной реформы в России (7−8 октября 1999 г., Ставрополь).

Результаты исследования могут быть использованы как при анализе современной политической ситуации, так и в практическом проведении национальной политики и судебных преобразований, в том числе и в условиях многонационального Кавказа.

Апробация исследования. Основные теоретические выводы диссертации опубликованы в 8 статьях и тезисах автора и докладывались на международных, межрегиональных, краевых и университетских конференциях 1997 — 1999 гг.51.

Структура диссертации. Руководствуясь целями и задачами исследования, автором была определена структура и логика диссертации по принципу: от общего к частному. Она состоит из введения, двух глав, заключения и приложений.

Заключение

.

Анализ истории развития судебной системы на Северном Кавказе во второй половине XIX — начале XX вв. позволяет сделать следующие основные выводы.

Судебная система Ставропольской губернии, Терской и Кубанской областей в середине XIX в. во многом являлась типичной для российских регионов, и, как и в них, носила инквизиционный характер и ничем неприкрытый произвол администрации в решении судебных дел. Вместе с тем региональной судебной системе были присущи и свои особенности, обусловленные геополитическим положением Северного Кавказа, на территории которого шла Кавказская война. Если для Ставропольской губернии было характерно максимальное приближение к общероссийским меркам правосудия, из-за функционирования в ней гражданского управления, то для казачьих областей было свойственно наличие отличных друг от друга форм судоустройства и судопроизводства для гражданского, военного (казачьего), крестьянского и горского населения, которое было вызвано военным управлением Кавказского края. Поэтому общероссийские недостатки в действующем судебном законодательстве на Северном Кавказе приобрели ещё более резкие очертания, показав острую необходимость коренных преобразований в этой области права.

Отмена крепостного права и вступление России на путь капиталистического развития поставили перед правительством задачу проведения буржуазной реформы в судоустройстве и судопроизводстве страны. В соответствии с судебными уставами 20 ноября 1864 г. в России вводились гласность и состязательность судебного процесса, провозглашались бессословность суда и его независимость от администрации, вступали в действие институт адвокатуры и суды с участием присяжных заседателей. Эти меры вселяли надежду у населения Северного Кавказа в ближайшее изменение действовавшей местной судебной системы.

Однако, подготовка и реализация судебной реформы в регионе потребовала значительного времени. До её осуществления были проведены административно-территориальные преобразования, изменившие статус казачьих областей, население которых получило гражданские права и свободы. При введении новых судебных уставов были учтены уроки Кавказской войны, этносоциальный состав населения Северного Кавказа и многообразие прежней судебной системы. Они существенно повлияли на установление новой судебной системы в Ставропольской губернии, Терской и Кубанской областях, вызвав целый ряд изъятий из основ судебной реформы. Было сохранено раздельное судоустройство и судопроизводство для различных социальных групп и народов Северного Кавказа, отсутствовал суд присяжных заседателей, велико было значение администрации в решении судебных дел.

В эпоху контрреформ 80−90-х гг. XIX в. консервативные тенденции в развитии местной судебной системы были усилены серьёзными изменениями в статьях судебных уставов, регламентировавших деятельность мирового суда, адвокатуры, присяжных заседателей и судебных следователей. Практически все меры правительства, имея силу общегосударственных законов, были распространены и непосредственно на судоустройство и судопроизводство Северного Кавказа. Так, в соответствии с законом о земских начальниках 1889 г., в Ставропольской губернии в 1894 г. был упразднён институт мировых судей. В условиях, когда ситуация в местных судах требовала своего скорейшего разрешения, в связи со всё возрастающими затруднениями в судебном разбирательстве дел местного населения Кубанской и Терской областей и Ставропольской губернии, она не могла быть изменена в необходимой мере из-за реакционных мер царского правительства.

В период революционного подъёма 1905;07 гг. правительство с ещё большей силой обрушилось на дальнейшее изменение действовавшего судебного законодательства. С целью подавления революционных настроений как в России в целом, так и на Северном Кавказе, в частности, оно стремилось использовать все имеющиеся рычаги управления. Среди них не последняя роль отводилась и судебной власти. При этом часть её функций перешла к главам местной администрации, получившим значительную административную и судебную власть. Отдельные либеральные шаги правительства, как, например, введение в некоторых районах Северного Кавказа суда присяжных заседателей, совершаемые им для снижения революционной ситуации в стране, не могут служить оправданием проводимой им в годы революции и первой мировой войны реакционной антинародной политики в области судебного законодательства.

Февральская буржуазная революция 1917 г. дала надежды на реальные перемены в судоустройстве и судопроизводстве страны. Временным правительством был предпринят целый комплекс мер по преобразованию российской судебной системы в духе реформы 1864 г. Был восстановлен в Ставропольской губернии институт мировых судей, предполагалось введение на территории региона административных судов и ряд других мер. Однако, они не были осуществлены в полной мере, нося незавершённый характер и получив распространение в границах отдельных областей и губерний, не охватив даже всю территорию Северного Кавказа, не говоря уже о России в целом.

Тем не менее, несмотря на все трудности, сопутствовавшие развитию региональной судебной системы, анализ статистических данных о деятельности новых судебных органов даёт нам основание утверждать не только о целесообразности существующих судебных учреждений, но и об эффективности их борьбы с региональной преступностью.

В целом исследование показало, что в Ставропольской губернии, Терской и Кубанской областях осуществление судебной реформы шло с учётом местных особенностей края и результаты её были во многом противоречивыми. С одной стороны, вводились буржуазно-демократические принципы и нормы судебного права. С другой стороны, невозможность осуществления этих преобразований в условиях царской России сказались на более значительной, чем в других районах страны, незавершённости этой реформы на Северном Кавказе.

Сегодня на пороге XXI века, оценивая весь путь пройденный отечественным судебным законодательством, мы должны особенно бережно относиться к тем институтам судебного права, которые существуют в нашей стране и вести неустанную работу на пути дальнейшего их развития, препятствуя попыткам некоторых субъектов Российской Федерации, под видом развития «национального самосознания», уйти с достигнутых рубежей историко-правовой мысли. Когда сегодня прослеживается определённое сходство между правовыми культурами рубежа XIX — XX века и конца XX столетия, такого рода действия крайне необходимы, чтобы не позволить остановить процесс реформирования российского судебного законодательства и воспрепятствовать дальнейшему развитию правового демократического государства.

Эти меры не могут оказать должного воздействия без изменения политики как России в целом, так и в национальных республиках Северного Кавказа, в частности. Но, наряду с борьбой с терроризмом и проявлениями экстремизма и сепаратизма в регионе, эти предложения могли бы принести действенные результаты в консолидации нашего общества и воспрепятствовать дальнейшему развитию центробежных сил в Российской Федерации.