Актуальность исследования. Изменившееся отношение к конфессиям, формирование новой государственной религиозной политики, возрождение истинной свободы совести в РФ после распада СССР активизировало интерес к истории взаимоотношений конфессий России и государства, а, следовательно, и исследования по этой проблеме. Обращение к истории взаимоотношений государства и церковных организаций в настоящее время связано с необходимостью объективного и многогранного (комплексного) освещения проблемы государственно-церковных отношений, начиная с 1917 г. Этот шаг обусловлен также и идеологически тенденциозным освещением действительности в советский период.
Знание исторического опыта позволит усовершенствовать современную модель государственно-церковных отношений, механизма повседневного решения проблем, возникающих в религиозной сфере общества на всех уровнях власти.
Исходя из того, что Россия является государством многонациональным и многоконфессиональным, в истории которого этнические моменты тесно переплетены с религиозными, государственно-конфессиональные отношения сводятся не только к контактам с православной церковью.
В связи с этим весьма актуальным является исследование опыта такого полиэтничного и поликонфессионального региона как Удмуртия в области религиозной политики.
Актуальность исследования обусловлена также необходимостью, введения в научный оборот корпуса документов по заявленной теме, ранее не использованных в научных работах.
Объектом исследования является государственная политика, осуществляемая через советские и партийные органы в области регулирования отношений в религиозной сфере.
Предметом исследования являются особенности реализации государственно-конфессиональной политики на территории Удмуртии в конце 1950;х — середине 1960;х гг., выраженной в деятельности местных советских и партийных органов, общественных организаций.
Хронологические рамки диссертации охватывают конец 1950;хсередину 1960;х годов — один из этапов относительно целостного периода религиозной политики в СССР (1939;1964 гг.). Начало нового этапа государственно-конфессиональных отношений приходится на 1958 г., когда в руководстве КПСС одержала победу группа сторонников жесткой линии проведения религиозной политики и началась ее реализация. Очередной этап связан со стремлением преодолеть сталинское наследие и с провозглашением Н. С. Хрущевым на внеочередном XXI съезде КПСС полной и окончательной победы социализма в СССР и начала развернутого строительства коммунизма, где не могло быть места религиозному сознанию, как пережитку капитализма. Данный этап характеризовался принятием административных мер, основанных на установках КПСС, направленных на насильственную ликвидацию религиозных объединений, подавление религиозности населения, проведением открытых антицерковных кампаний.
Верхней границей исследования определен конец 1964 г., когда наметилось снятие напряжения вокруг религиозной проблемы. В январе 1965 г. Президиум Верховного Совета СССР принял постановление «О некоторых фактах нарушения социалистической законности в отношении верующих», в соответствии с которым было проведено дополнительное изучение дел и отменены некоторые судебные решения в отношении верующих, начата работа по подготовке официального толкования статей Уголовного кодекса, касающихся религиозных культов, закрыты две академические антирелигиозные серии — «Ежегодник музея истории религии и атеизма» и «Проблемы истории религии и атеизма».
После снятия Н. С. Хрущева со всех постов антирелигиозная политика была продолжена, но уже другими методами и формами. На очередном этапе политика была направлена на сдерживание распространения религиозных воззрений. Осуществление вероисповедной политики в 1965;1991 гг. осуществлял уже новый орган-Совет по делам религий при СМ СССР.
Степень научной разработанности темы.
Литература
по исследуемой теме условно может быть разделена на несколько групп. Первую составляют работы по общероссийской тематике.
Работы советских исследователей до конца 1980;х гг. отмечены идеологическим отпечатком прежнего негативного отношения к религии и наличием значительного фактического материала (Н.С. Гордиенко, А. Н. Барменков, В. А. Куроедов).1 Идеологическую основу этих исследований составляли марксистско-ленинские принципы отношения к религии. Религиозные объединения в этих трудах рассматривались как враждебная, идеологически чуждая советскому строю сила, мешающая социалистическому строительству. В вопросах взаимоотношений государства и религиозных объединений в СССР, рассмотренных в трудах А. Н. Барменкова, В. А. Куроедова, на первом плане стояли интересы государства, антирелигиозная политика объяснялась с точки зрения утвердившейся идеологии, на материалах статистики утверждалось успешное проведение этой политики, выражавшейся в сокращении обрядности и посещаемости культовых зданий верующими. Привлечение религиозных центров к решению внешнеполитических задач рассматривалось как острая необходимость, которая не могла повлиять на изменение отношений в стране к религии в целом. Кроме того, утверждалось, что законодательство о религиозных культах СССР базировалось на подлинных демократических принципах: отделения церкви от государства, школы от церкви, свободы вероисповеданий.
Более глубокими по содержанию и научной значимости были работы Н. С. Гордиенко, А. В. Белова, А. И. Клибанова, JI.H. Митрохина и др.2, посвященные исследованию сектантства в СССР — истинно-православной церкви, Истинно-православных христиан, адвентизма, пятидесятничества, евангельских христиан-юаптистов, Свидетелей Иеговы и др. Изучение догматики, методов работы с верующими, внутренних процессов внутри «сект», предпринятые авторами, все это преследовало цельсовершенствование атеистической пропаганды для отвлечения советского человека от религии. Но эти работы отличались глубоким социологическим анализом эмпирических данных, авторы предприняли попытки подвергнуть сомнению устоявшиеся взгляды на «сектантов», представителей неправославных конфессий.
Таким образом в работах исследователей этого периода отсутствовал анализ истинных причин религиозности населения, степени атеизации общества и качества антирелигиозной пропаганды.
С 1960;х до конца 1980;х гг. была широко распространена научно-атеистическая литература, носившая научно-популярный и ярко выраженный пропагандистский характер. Среди них можно выделить академический сборник статей «Вопросы истории религии и атеизма», сборник статей «Вопросы научного атеизма». Широкий спектр работ этого же периода касался вопросов научно-атеистической пропаганды, атеистического воспитания, где приводились формы и примеры атеистической пропаганды и воспитания, говорилось об «успехах» антирелигиозной пропаганды, об участии интеллигенции.
В результате общественно-политических изменений в СССР в конце 1980;х гг. в общественном сознании начало меняться и понимание положения религии, ее места в обществе. В конце 1980;х — начале 1990;х гг. в трудах, посвященных государственно-церковным отношениям в СССР, наблюдался отказ от устоявшихся идеологических догм. Начало новому этапу в историографии проблемы взаимоотношения государства и религиозных культов положил сборник статей историков, о священнослужителей, социологов, публицистов. Авторы предложили новые подходы к узловым вопросам исторического пути РПЦ и некоторых других конфессий. Ими был поставлен вопрос о целесообразности существования системы атеистического воспитания в СССР.
С начала 1990;х гг. появилась новая отечественная историография темы. Большая часть исследований этого времени касалась изучения отношений государства с РПЦ. Это связано с тем, что православие являлось преобладающим вероисповеданием на европейской части государства.
Первоначально большинство российских историковрелигиоведов В. А. Алексеев, М. И. Одинцов, Ю. А. Бабинов и др. сохраняли приверженность прежним концепциям, обосновывавшим и оправдывавшим церковную политику советского государства.4.
Первым к теме послевоенных отношений между церковью и государством обратился В. А. Алексеев.5 Его работы, построенные на богатом фактическом материале, посвящены политике государства по отношению к РПЦ в СССР. Большое внимание им было уделено идеологическому аспекту религиозной политики в 1920;1960;е гг. К достоинству его трудов следует отнести обозначение основных, ключевых, моментов в религиозной политике государства в 1950;е — 1960;е гг., наличие проблем внутри РПЦ, вызванной игнорированием правительством патриарха Алексия, использование церковного ресурса на международной арене, вмешательство в конфликт внутри церкви ЕХБ, наличие осужденных по религиозным мотивам. Но, к сожалению, в этих работах отсутствовала четкая периодизация религиозной политики государства.
Задачу суммировать и систематизировать исторический опыт деятельности государственных органов, курирующих религиозные объединения, в том числе Совет по делам Русской Православной церкви и Совет по делам религиозных культов, и изучение эволюции конституционно-правовой базы государственно-церковных отношений поставил в своих трудах М.И. Одинцов6. Характеризуя политику конца 1950;х — начала 1960; х гг. он утверждал, что она «определялась пониманием роли и места атеизма в системе идеологической работы партии». Рассматривание религии как пережитка прошлого, а верующих «носителями чуждых социализму взглядов» и как следствие формирование соответствующей атеистической работы защищало административную практику борьбы с религией, одобряло погоню за количественными показателями успехов. Для этого периода характерно отстранение государства от проблем религиозной сферы и стремление полагаться на партийные решения. После утвердившейся позиции в партии на ужесточение политики в отношении религии, Советы по делам РПЦ и религиозных культов стали играть роль инструмента для воплощения идеологических установок партии. М. И. Одинцов также утверждал, что сокращение зарегистрированных обществ, сопровождавшееся увеличением числа нелегально действовавших религиозных объединений, явилось делом рук самих органов власти, ориентированных на сокращение количества общин, являющихся свидетельством успеха в антирелигиозной работе. Автор не ставил в вину Советам по делам РПЦ и религиозных культов деформацию государственно-церковных отношений, утверждая, что они были частью командно-административной системы, заложниками которой и стали, будучи лишены самостоятельности в решении проблем религиозной сферы.
Исследование государственно-церковной политики в годы Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет предприняты сотрудником Центра истории религии и церкви в России Института российской истории РАН О. Ю. Васильевой и ее аспирантом Д. Х. Шином.7 О. Ю. Васильева в результате анализа внутренних и внешних причин доказала неизбежность изменения государственно-церковной политики в годы Великой Отечественной войны. В ее работах большое внимание было уделено внешнеполитической деятельности Московской Патриархии, участии РПЦ в экуменическом движении, впервые освещена история патриотической деятельности РПЦ.8 Д. Х. Шин, как и его научный руководитель, посвятил свое исследование анализу внутренних и внешних причин изменения государственно-церковного курса в годы войны и изучению деятельности Совета по делам РПЦ, при этом большое внимание уделено личностным аспектамвлиянию председателя Совета Г. Карпова на функционирование РПЦ и взаимоотношениям с патриархом Алексием. Надо отметить, что данная тематика уже поднималась ранее М. И. Одинцовым, Т. А. Чумаченко, М. В. Шкаровским, что снижает научную ценность работ Д. Х. Шина.
Исследованием деятельности Совета по делам религий при СМ СССР занимается также И.И. Маслова9 Автор, изучая работу Совета в отношении РПЦ, пришла к выводу, что в период 1965;1980;х гг. основное содержание деятельности Совета определялось политикой коммунистической партии и советского государства, нацеленной на сдерживание распространения религиозных воззрений и укрепления позиций РПЦ. Она утверждает, что в системе государственного аппарата Совет осуществлял не только контрольно-надзорные, информационно-консультативные, но и правозащитные функции. Главный вывод автора состоит в том, что Совет по делам религий сыграл значительную роль в подготовке поворота государства и общества к диалогу с верующими в начале 1990;х гг., представляя в ЦК КПСС сведения, свидетельствовавшие об усилении лояльности церкви и верующих к советскому государству, подчеркивая, что советский верующий-это гражданин страны, любящий свое Отечество и имеющий право на удовлетворение своих религиозных потребностей.
История отношений советского государства и Русской православной церкви в СССР в 1950;1960;е гг. исследуется в обобщающих работах М.В. Шкаровского10, Т.А. Чумаченко11, Г. Панкова12, М. И. Одинцова.
М.В. Шкаровский предложил собственную периодизацию государственной религиозной политики в 1939;1964 гг., выделив этап 1958— 1964 гг. Им впервые наряду с ранее изучавшимися идеологическим, внешнеполитическим факторами, рассматривается экономический фактор, определявший религиозную политику. Автор рассмотрел нарастание антирелигиозной политики, основанной на идеологии, воплощенной в партийных решенияхобозначил законодательные акты периода, роль КГБ в реализации новой политики, роль Г. Карпова и патриарха Алексиядеятельность Совета по делам РПЦуказал на репрессивные акции по отношению к духовенству и мирянам, проблему сопротивления в Русском Православии (движения ИПЦ и ИПХ) и его воздействие на курс власти.
Г. Панков конец 1950;хначала 1960;х гг. выделил в особый этап во взаимоотношениях РПЦ и советского государства, на основе архивных документов Совета по делам РПЦ. Автор выделил две основные линии нового этапа: наступление на церковь с целью ее вытеснения из общественной сферы и активное использование церкви на международной арене. Он констатировал, что именно международный фактор сказался на невозможности возврата государства к политике воинствующего антиклерикализма 1930;х гг. В его работе представлен фактический материал, некоторые примеры реализации новой политики в различных регионах страны, в т. ч. единичный факт, связанный с назначением в Ижевск нового епископа.
Следует также отметить, что М. И. Одинцову принадлежит первенство в публикации документов фонда Совета по делам религий при СМ СССР 1950;хсередины 1960;х гг., содержащих статистические данные, переписку Г. Карпова и патриарха Алексия, документы Совета по делам РПЦ.13.
В глубоком исследовании Т. А. Чумаченко, построенном на богатом материале федеральных архивов, рассматривается деятельность Совета по делам РПЦ, отдельных уполномоченных, взаимоотношения Г. Карпова и патриарха Алексия, реакция священнослужителей на принятые документы. Хронологически исследование касалось периода 1941;1961 гг., в котором выделялся этап 1958;1961 гг. Автор утверждала, что новый этап, начавшийся в 1961 г., характеризовался «ничем и никем не сдерживаемым наступлением на религию и церковь, все больше обретавшее черты политической войны, освящалось, направлялось и оправдывалось идеологическими установками коммунистической партии"14. Т. А. Чумаченко также отмечала изменение в кадровом составе в Совете по делам РПЦ, куда пришли партийные функционеры, для которых руководством к действию являлись идеологические установки партии и собственная позиция коммуниста, и в руководстве церковной власти, куда пришли представители нового поколения, качественно отличавшиеся по своему менталитету от предыдущих.
Исследований, посвященных другим религиозным конфессиям опубликовано немного. Среди них нужно указать работы М. И. Одинцова, Р. А. Набиева, Н. С. Гордиенко, С. И. Иваненко.
В работах Р. А. Набиева освещаются проблемы формирования отношений между государством и мусульманскими организациями России в дореволюционный и советский периоды, раскрываются особенности религиозной политики государства в многонациональном и поликонфессиональном регионе Поволжья и Приуралья. В книге «Ислам и государство» рассматриваются вопросы культурно-исторической эволюции мусульманства на восточно-европейской территории РФ в контексте государственно-исламских отношений15. Автор, рассматривая политику государства в отношении ислама в СССР в 1950;е — 1960;е гг., характеризовал и делал выводы на базе регионов традиционного распространения ислама, при этом редко на регионах РСФСР, часто сравнивая положение РПЦ с исламом. Достоинством работы является наличие фактического материала и сведений об осужденных мусульманах по религиозным мотивам, раскрытие особенностей реализации советской политики по отношению к исламу в ряде регионов СССР. Набиев признавал наличие административного решения проблемы большого количества мусульманских организаций и верующих, отмечал полярные действия местных уполномоченных и органов власти, отмечал наиболее унизительные и оскорбительные попытки уничтожить «святые места».
Работы М. И. Одинцова, Н. С. Гордиенко и С. И. Иваненко посвящены изучению специфики государственной религиозной политики в отношении.
Свидетелей Иеговы в советский период, эволюции идеологии и деятельности этого религиозного объединения в России.16 М. И. Одинцов в предисловии к сборнику документов о Свидетелях Иеговы выделил этапы в отношении государства к этому религиозному объединению, обозначив 2 этапа, характеризующихся наибольшим давлением — 1949;1956 гг., и 19 611 965 гг., когда последователей Свидетелей Иеговы обвиняли в антисоветизме, проведении враждебной работы, выселяли в Казахстан, Сибирь, на Дальний Восток, в последующие годы привлекали к ответственности в судебном порядке. Одинцов предлагает рассматривать Свидетелей Иеговы не как антисоветское образование, а как одного из представителей всего многообразия религиозных объединений.
Работа Н. С. Гордиенко о Свидетелях Иеговы представляет собой религиоведческое исследование, не обремененное устоявшимся в советское время негативным отношением к религиозной организации.
С тех же позиций С. И. Иваненко исследует эволюцию вероучения, идеологии и деятельности Свидетелей Иеговы со времени появления в России до начала XXI в., в т. ч. в конце 1950;х — середине 1960;х гг., описывает отношения с советским государством, характеризует отношения в условиях формирования модели государственно-конфессиональных отношений в РФ. Автор делает вывод, что «в годы правления Н. С. Хрущева в результате давления властей и массированной атеистической пропаганды, ориентированной на подрыв авторитета и влияния Свидетелей Иеговы, в руководстве организации возник кризис, поставивший ее на грань раскола, но в масштабах СССР произошел рост численности организации, было налажено нелегальное массовое размножение и распространение своей литературы, в т. ч. в тюрьмах, где находились иеговисты.17.
Исследованием протестантизма в России занимались О. В. Курило, О. А. Лиценбергер, М. В. Шкаровский.18 Но, к сожалению, эти авторы отдавали предпочтение взаимоотношениям протестантских организаций и государства только в I пол. XX века и на примере лишь Северо-Запада.
России. Несмотря на то, что хронологические рамки исследования О. В. Курило охватывают период до конца XX века, советской эпохе автор уделяет меньшую часть работы, а материал излагает фрагментарно, схематично.
Вторую группу составляют исследования конфессиональных проблем регионов России. В настоящее время активно разрабатывается проблема взаимоотношений религиозных объединений и государства, а также особенностей реализации конфессиональной политики государства в регионах. Преобладающее число исследований касается РПЦ. К этим работам можно отнести работы В. И. Пассата, Н. Т. Абдулова, П. В. Каплина,.
А.Г.Балыбердина.19 Значительно меньше имеется работ, посвященных политике государства в отношении к иным конфессиям в регионах России.
Среди них можно отметить исследования А. Б. Юнусовой, И. П. Корнилова, 20.
М.Н. Фасиховой о положении протестантизма, ислама и государственно-конфессиональной политике в Татарстане и Башкортостане.
П.В. Каплин, исследуя период 1927;1938 гг., рассматривал вопросы сущности государственной политики, выражавшейся в законодательстве, внутренней борьбы в РПЦ (образование оппозиции, ее деятельность, отношения с официальной церковью), методы борьбы государства с церковью, в т. ч. с помощью ОГПУ — НКВД, репрессивная политика в отношении духовенства и верующих на Урале.
Н.Т.Абдулов, исследуя отношения РПЦ в Башкортостане и государства на протяжении всего советского периода, предложил 4 этапа государственно-церковных отношений: 1917;1941, 1941;1957, 1958;1964, 1965;1991 гг. В работе уделено внимание эволюции конституционно-правовой базы, жизни Уфимской епархии, наличии оппозиции, реакции духовенства и верующих на действия государственных и партийных органов Башкирской АССР, гонениям на РПЦ, биографическим данным священнослужителей епархии, но все в достаточно сжатом виде.
А.Г. Балыбердин, исследуя отношения государства и РПЦ в 1958— 1964 гг. в Кировской области, выделил несколько подэтапов антирелигиозной политики — 1958;1959, 1960;1962, 1962;1964, занимался изучением влияния субъективного фактора на эти отношения, анализировал антирелигиозную работу, проводимую партийными органами.
Особенностью исследования И. П. Корнилова является изучение возникновения и развития протестантизма в Татарстане лишь в контексте государственно-конфессиональных отношений. Основное внимание в работе уделяется изучению внутренней структуры протестантских организаций (лютеранских, баптистских, пятидесятнических, адвентистских), социального состава, демографических и этнокультурных характеристик, динамики развития протестантизма в Татарстане, а также исследованию и оценке его роли в общественно-политической жизни Татарстана. В рамках исследования государственно-конфессиональных отношений автор рассматривает эволюцию религиозных организаций по следующим этапам: конец XVIII-1917 г., 1917 г. — середина 1950;х гг., середина 1950;х — конец 1980;х гг.
Юнусова А.Б. исследовала распространение и функционирование ислама в Башкортостане в контексте российской истории, уделяя внимание больше общеисторическим проблемам, на фоне которых анализируются события, связанные с исламом в Башкирии. В большей части книги речь идет о положении ислама в новейший период времени, но для определения роли места ислама в Башкортостане, исследование автор начинает с X в. Описывая положение мусульманских религиозных объединений в 1950;е — 1960;е гг. А. Б. Юнусова отмечает складывающийся конформизм высшего мусульманского духовенства, обусловивший сужение функций духовенствакризис, о котором свидетельствовали уровень снижения профессиональной подготовки духовенства и качества их проповедейпороки в моральном облике служителей, сокращение числа верующих, посещающих храмы и мечети, безразличие граждан к состоянию церквистарение священнослужителей и членов «двадцаток».
Государственно-конфессиональные отношения в Татарстане в 19 601 980;е гг. исследованы М. Н. Фасиховой. Ею было изучено законодательство в сфере религии и отношений с государством, охарактеризована религиозная ситуация на территории Татарстана, определены основные направления и методы реализации государственной политики по отношению к различным религиозным объединениям, прослежена деятельность партийных и советских органов по отношению к религиозным объединениям Татарстана, а также исследована роль СМИ в формировании отношения общества к религии. Достоинством работы является рассмотрение деятельности и религиозной политики государства в отношении всех религиозных организаций, действовавших на территории Татарстана.
Третью группу составляют исследования религиозной ситуации в Удмуртии.
Литература
советского периода касалась некоторых аспектов истории существования религиозных объединений на территории Удмуртии, а вопросы государственно-конфессиональных отношений рассматривались в л 1 контексте атеистической пропаганды. Более объективными были работы.
Ю.М. Ивонина по истории христианских конфессий Удмуртии, написанные на основе полевых исследований и представляющих интерес с точки зрения изложения фактов. Его работы в большей степени касались дореволюционного периода и 1970 — 1980;х гг., но они содержали и ряд сведений о деятельности старообрядцев, последователей ИПЦ, ЕХБ и ВСЕХБ в конце 1950;х — середине 1960 гг. В работах была рассмотрена социальная база христианских течений, а также внутрицерковные проблемы. Данные работы являются очень сжатыми и схематичными, исходящими из утверждения кризисности состояния религиозных течений. Остались вне поля зрения автора вопросы конституционно-правовой базы государственно-конфессиональной политики, значительный фактический материал, характеризующий качественное и количественное положение того или иного течения, а также реализация политики в отношении конфессий вообще. Кроме того, очень слабо освещен период 1950;х — 1960;х гг.
В исследованиях постсоветского периода вопросы религии и государственно-конфессиональных отношений рассматриваются в культурологическом23, историческом24, социально-политическом и религиоведческом25 аспектах, при этом основное внимание уделяется православию.
Наибольшее количество работ по истории православия в Удмуртии, отдельных приходов, судеб священников принадлежит перу Е. Ф. Шумилова. Один из его трудов посвящен советскому периоду истории Удмуртской.
Л/ епархии, образованной в 1926 г. Это первое исследование, посвященное православию в Удмуртии за 1917;1991 гг. Автор рассказывает о методах борьбы советских, партийных и карательных (ОГПУ-НКВД) органов с РПЦ в Удмуртии, о судьбах духовенства, подвергшихся репрессиям. В работе фрагментарно представлены отдельные факты реализации государственно-церковных отношений в Удмуртии в конце 1950;х — середине 1960;х гг. — о закрытии и разрушении православных храмов, об отдельных мероприятиях партийных организаций Удмуртии в борьбе с религией, деятельности уполномоченных Совета по делам РПЦ при СМ СССР, в т. ч. акции по ликвидации Ижевской и Удмуртской епархии в 1961 г. Достоинством этого исследования следует отметить введение в научный оборот ряда архивных материалов из фондов республиканских архивов, и особенно из архива МВД УР. Данную работу можно считать базой для более подробного исследования отдельных этапов взаимоотношения государства и РПЦ в Советской России. Главная особенность работы Шумилова заключается в подаче материала с позиции прямо противоположной предвзятым исследованиям советского времени. Церковь предстает в роли «мученицы», что сказалось на создании акцента в работе на репрессивной политике государства по отношению к духовенству. Построение исследования по тематическому принципу не позволили автору раскрыть этапы государственной антирелигиозной политики, охарактеризовать социальную базу и иные количественные и качественные характеристики православия в Удмуртии, проследить изменения в законодательстве о религиозных культах и его влияние на положение православной церкви в республике в советский период.
С.И. Ильинским исследовались конфессиональное пространство Удмуртии в 1991;2002 гг. (язычество, православие, ислам, протестантизм), правовые основы вероисповедной политики в Удмуртии и развитие взаимодействия государственных и конфессиональных структур. Его выводы заключаются в следующем: неудачи самостоятельного законотворчества в республике определили целесообразность использования общефедеральных правовых актов по вопросам свободы совести, не выходя за пределы компетенции, предусмотренной Конституцией РФв Удмуртии сложился дифференцированный подход органов власти к различным конфессиям с преимуществом православия, с наиболее успешным взаимодействием управленческих структур с религиозными объединениями в социальной и культурной сферах.
Наибольшее распространение православия на территории Удмуртии, а также сотрудничество с государственными органами республики способствовало появлению и первого справочного издания по православию, выпущенного аппаратом Правительства Удмуртской Республики. Справочник содержит сведения о религиозных центрах, приходах, монастырях и братствах, краткой истории развития церквей в России и Удмуртии, справки по каждому религиозному объединению, о руководителях общин.
Исследования священнослужителей Ижевской и Удмуртской епархии и мирян Московской патриархии, опубликованные в виде газетных статей, посвящены жизни и деятельности архиепископов Ювеналия (Килина) и.
Михаила (Чуба), возглавлявших Ижевскую и Удмуртскую епархию. Достоинством этих работ является введение в научный оборот документов Архива Московской патриархии, церковной литературы, доступ к которым рядовым исследователям ограничен.
Историками и представителями религиозных объединений предпринимаются попытки изучения истории протестантских церквей, старообрядческих общин, которые публикуются в виде газетных и журнальных статей, реже — докладов на разного уровня конференциях.29 Основным достоинством этих работ является обращение к ранее не изученным или мало изученным религиозным объединениям Удмуртии, введение в научный оборот архивных материалов о деятельности религиозных объединений, биографиях и репрессиях священнослужителей, материальной и социальной базе религиозных объединений.
Проблема взаимоотношений государства и религиозных организаций в Удмуртии в советский период практически не изучена. Подавляющее число работ рассматривают деятельность РПЦ и старообрядчества, притом в основном в дореволюционный период или первой половине XX в. Специальные работы, посвященные государственной политике, проводимой через советские и партийные органы, по отношению ко всем существовавшим в конце 1950;х — середине 1960;х гг. религиозным объединениям в Удмуртии отсутствуют.
Подводя итог можно сказать, что проблемы государственно-конфессиональных отношений в настоящее время активно исследуются на российском и региональном уровне, но, как правило, лишь в отношении какой-либо одной религиозной конфессии — православия, ислама или протестантизма, при этом проблема взаимоотношений государства со всеми религиозными объединениями, существовавшими в 1950;1960;е гг. в Удмуртии, еще не анализировалась. В связи с этим в диссертации впервые в региональной историографии предпринимается попытка дать комплексную характеристику государственно-конфессиональным отношениям в Удмуртии в конце 1950;х — середине 1960;х гг.
Актуальность и степень научной разработанности проблемы определили цель диссертационной работы — анализ и оценка государственно-конфессиональной политики в СССР, ее сущности, форм и особенностей реализации в Удмуртии в 50-е — 60-е гг. XX в.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач: анализ конституционно-правовой базы государственно-конфессиональной политики в СССР, влияние законодательства на положение различных конфессий, выявление специфики понимания свободы совести в юридической сфере в исследуемый периодисследование реализации государственно-конфессиональной политики советскими и партийными органами и ее региональных особенностейвыявление этапов, характеристика содержания, основных направлений и методов реализации государственной политики по отношению к религиозным объединениям и верующим в Удмуртии;
— характеристика религиозной ситуации в Удмуртской АССР в 1950;е — 1960;е гг., значимости отдельных элементов, ее составляющих, как отражение законодательной базы, качественные и количественные характеристики существования религиозных объединений.
Источниковая база. Весь комплекс опубликованных и неопубликованных источников по проблеме можно разделить на следующие группы:
1. Документы центральных, республиканских и местных органов КПСС.
2. Законодательные акты союзных, республиканских и местных органов власти и управления.
3. Делопроизводственная документация Совета по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР и Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР (инструкции, инструктивные письма, приказы, решения).
4. Материалы организации общества «Знание».
5. Материалы СМИ.
6. Статистические материалы.
7. Мемуары священнослужителей и мирян Московской патриархии.
К опубликованным источникам относятся материалы съездов КПСС, пленумов ЦК, постановления ЦК КПСС, содержащие задачи антирелигиозной работы партии30- законодательные акты органов власти СССР и РСФСР по вопросам религии, которые определяли права и обязанности религиозных объединений, исполкомов Советов и уполномоченных Советов по делам РПЦ и религиозных культов при СМ СССР.31.
Неопубликованные документы, раскрывающие деятельность государственных органов власти и партийных организаций в отношении религиозных объединений и верующих, хранятся в центральныхГосударственном архиве Российской Федерации (ГА РФ), Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ)32 и местных архивах.
3 3.
Центральном государственном архиве Удмуртской Республики (ЦГА УР), Центре документации новейшей истории Удмуртской Республики (ЦДНИ.
3 4.
УР), архивных отделах администраций муниципальных образований республики. При исследовании темы был выбран один из муниципальных архивов — Архивное управление администрации муниципального образования «Город Глазов» — с целью выяснения целесообразности изучения материалов всех муниципальных архивов Удмуртской Республики35.
В ГАРФ в фонде Совета по делам религий при СМ СССР (Ф.Р-6991) сосредоточены документы, раскрывающие деятельность Советов по делам РПЦ и религиозных культов при СМ СССР, а также их уполномоченных. В их числе материалы единовременного учета религиозных объединений, имущества и недействующих зданий (1961 г.), статистические отчеты о зарегистрированных религиозных обществах, молитвенных зданиях и служителях культа по СССР, РСФСР, УАССР, о религиозной обрядности в УАССР, материалы всесоюзных совещаний уполномоченных Советов по делам РПЦ и религиозных культов, записи приемов в Советах по делам религиозных культов представителей верующих из УАССР, протоколы заседаний Советов по делам РПЦ и религиозных культов, журналы заседаний Священного Синода, постановления Святейшего Патриарха и Священного Синода о кадровых перестановках среди высшего духовенства, материалы Всесоюзного съезда евангельских христиан-баптистов (1963 г.), а также материалы о практике применения уголовного наказания верующих. К сожалению, не все документы фонда доступны исследователям, в частности, доступ к материалам личных дел высшего духовенства РПЦ ограничен, как к содержащим персональные данные.
В фондах Аппарата ЦК КПСС (Ф.5) и Идеологической комиссии при ЦК КПСС (Ф.72) РГАНИ отложились письма Генерального прокурора СССР Р. Руденко в отдел административных органов ЦК КПСС по вопросам ликвидации административных перегибов в отношении верующих со стороны следственных органов, судов, Совета по делам религиозных культов при СМ СССР, материалы заседания идеологической комиссии ЦК КПСС по вопросу о формировании научного мировоззрения и атеистического воспитания трудящихся (1963 г.), отдельные статистические отчеты о зарегистрированных религиозных обществах, молитвенных зданиях и служителях культа по СССР, РСФСР, УАССР.
Региональный аспект рассматриваемой темы наиболее полно представлен материалами, хранящимися в ЦГА УР, ЦДНИ УР, АОА МО «город Глазов». Недостатком республиканской источниковой базы является отсутствие документов, характеризующих деятельность МВД УР и КГБ УР по отношению к верующим, духовенству зарегистрированных, незарегистрированных и запрещенных религиозных объединений.
В фонде Совета Министров УАССР ЦГА УР содержатся постановления Совета Министров УАССР об открытии, регистрации или снятия с регистрации религиозных обществ, о сносе, передаче зданий церквей государственным учреждениям, о соблюдении советского законодательства о культах в УАССР. Делопроизводственные документы уполномоченных.
Советов по делам РПЦ и религиозных культов при Совете Министров СССР по Удмуртской АССР, а также местных советских органов представлены в информационно-инструктивных и инструктивных письмахматериалах Советов по делам РПЦ и религиозных культов местным уполномоченнымсправках, записках, донесениях уполномоченных соответствующим Советамгодовых (полугодовых) отчетах уполномоченных по УАССР о происшедших изменениях в количестве зарегистрированных и нелегально действовавших религиозных объединенийо количественном и качественном составе священнои церковнослужителейкраткие биографические данные о нихоб обрядовой, проповеднической, финансово-хозяйственной деятельности общино динамике посещаемости молитвенных собраний и контингенте верующих, о реакции священнослужителей на принятые новые законы о религии, решения правительства и партии, о работе партийных и советских органов по борьбе с «религиозными суевериями».
Советам также направлялись внеочередные донесения о прошедших молитвенных собраниях и службах в дни христианских и мусульманских праздников, записи приемов граждан уполномоченными по вопросам деятельности религиозных объединений. В фонде представлена переписка уполномоченных с местными партийными и государственными органами власти, связанная с деятельностью религиозных организаций.
Объединенный фонд уполномоченного Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Удмуртской АССР и его предшественников ЦГА УР содержит некоторые отчеты уполномоченных Совета по делам РПЦ.
Фонды исполкомов рай (гор)советов в ЦГА УР и АОА МО «город Глазов» содержат сведения о деятельности исполкомов в отношении религиозных объединений и верующих, раскрывают методы работы членов комиссий по соблюдению законодательства о культах, существовавших при исполкомах Советов, работе с верующими, о сокращении числа зарегистрированных религиозных обществ.
Документы ЦДНИ УР, отложившиеся в фондах Удмуртского обкома КПСС, горкомов, райкомов КПСС, комитетов КПСС производственных колхозно-совхозных управлений, зональных промышленно-производственных комитетов КПСС представлены протоколами заседаний пленумов, бюро, секретариата, материалами к ним, различными справками о выполнении постановлений высших партийных органов, Удмуртского обкома КПСС о соблюдении религиозными объединениями советского законодательства о культах, усиления идеологической, антирелигиозной работы советскими и партийными органами. Эти документы содержат фрагментарные сведения о религиозных объединениях, действовавших на территории Удмуртии, служителях культа, количестве верующих, религиозной обрядности. Также были привлечены протоколы заседаний партийной комиссии при Удмуртском обкоме КПСС, которые позволили выявить лиц, исключенных из партии за соблюдение религиозных обрядов.
Четвертая группа источников — материалы деятельности Удмуртского отделения общества «Знание"36, на которое была возложена основная работа по проведению атеистической пропаганды среди населения. Этот источник содержит сведения о масштабе читавшихся лекций на атеистические темы в Удмуртии, о формах и методах антирелигиозной пропаганды.
Пятая группа источников — периодическая печать, представленная материалами местных газет («Удмуртская правда»), освещающими судебные процессы над верующими, публичные отречения священников от сана. Этот вид источника субъективен и требует критического осмысления и дополнительного сопоставления с другими источниками.
К шестой группе источников относятся статистические материалы, полученные в ходе Всесоюзной переписи населения 1959 г. 37, и дающие возможность охарактеризовать национально-конфессиональный состав населения республики.
Опубликованных мемуарных источников (мемуаров, дневников, автобиографий, писем священников, верующих) пока вышло немного. Среди них воспоминания о церковной жизни 1920;х гг. — автобиографический очерк л о архиепископа Луки (ВойноЯсенецкого), письма епископа Марка.
Л Q.
Новоселова) — деятеля иосифлянского движения, описание хрущевских гонений на религиозные организациив свидетельствах верующих о жизни и деятельности протоиерея Николая Голубцова40. В последующие годы в региональной прессе публикуются воспоминания священнослужителей, служивших в местных епархиях. Например, воспоминания архимандритов Моисея Чигвинцева, Тавриона Ботозскому, протоиереев Ф. В. Островидова, Н. Соколова.41 Среди мемуаров о религиозной жизни советской Удмуртии, о священнослужителях Ижевской и Удмуртской епархии можно выделить лишь воспоминания священника Русской православной церкви заграницей Серафима Гана42 и сборник воспоминаний паломников в Глинскую пустынь43 об архиепископе Ювеналии.
Методологическая основа исследования. Многоплановость исследуемой темы предопределила использование в качестве методологической основы междисциплинарный подход.
Исторический характер исследования основывается на принципах историзма и объективности, которые позволяют изучать государственно-конфессиональные отношения в контексте отечественной истории. Эти принципы обусловили использование общенаучных (анализ, синтез, индукция) и специально-научных (сравнительно-исторический, проблемно-хронологический) методов исследования.
Использование количественных данных вызвало необходимость привлечения методов статистической обработки цифрового материала.
В соответствии с поставленными целью и задачами диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, приложений, терминологического словаря, списка использованных источников и литературы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
В советской государственно-конфессиональной политике в конце 1950;х наметился новый этап. Он был связан со стремлением преодолеть сталинское наследие и с провозглашением Н. С. Хрущевым на внеочередном XXI съезде КПСС полной и окончательной победы социализма в СССР и начала развернутого строительства коммунизма, где не могло быть места религиозному сознанию, как пережитку капитализма. Хронологически новый этап ограничен рамками конца 1950;х — середины 1960;х гг. В эти годы политика государства строилась на антирелигиозных установках партии и преследовала цель- «освобождение сознания от религиозных предрассудков и суеверий». Для достижения поставленной цели было обновлено законодательство о религиозных культах.
Особенностью этого законодательства было то, что с одной стороны, продолжали действовать законы, принятые ранее, предоставлявшие религиозным обществам различные права, а с другой, дополнительно принимались законы, ограничивавшие имущественные и финансовые права религиозных обществ, руководство духовенством жизнью приходаправа граждан, в т. ч. детей и молодежи, на свободу совестина совершение паломничестваполучение духовного образованиязаконы, контролирующие доходы священнои церковнослужителей. Кроме того, в соответствии с негласными указаниями Советов по делам РПЦ и религиозных культов при СМ СССР при помощи административных мер чинились всевозможные препятствия по реализации прав религиозных обществ и граждан.
Для политики этих лет была характерна активизация и ужесточение контроля за соблюдением законодательства о культах, осуществляемого Советами по делам РПЦ и религиозных культов при СМ СССР, их уполномоченными и группами общественного контроля при исполкомах Советов депутатов трудящихся. Были также приняты дополнительные законодательные акты, расширявшие ответственность, в т. ч. уголовную, духовенства и верующих за нарушения законодательства о культах.
Активизация наступления партии на религию характеризовалась постепенным углублением и конкретизацией задач, форм и методов работы по преодолению религиозности населения. В Удмуртии реализация партийных установок осуществлялась через местные партийные, советские органы, общественные организации. Партийные организации, выполняя решения вышестоящих органов, руководили антирелигиозной работой всех учреждений республики, концентрируясь на научно-атеистической пропаганде и антирелигиозном воспитании. Парторганизации ставили перед советскими органами, образовательными учреждениями и общественными организациями практические задачи. Своеобразны были взаимоотношения между партийными организациями и уполномоченными Советов по делам РПЦ и религиозных культов при СМ СССР по УАССР. В руках уполномоченных была сосредоточена информация о религиозной ситуации в республике, которую он получал с помощью местных советских органов. Именно уполномоченный отслеживал правильность реализации законодательства о религиозных культах в Удмуртии, получая своевременные рекомендации из центра по уточнению осуществления этой политики и на их основе корректировал работу как советских, так и партийных органов в республике. Важнейшие решения по осуществлению государственной политики в сфере религии он согласовывал с Удмуртским обкомом партии, совместно с республиканским и городскими (районными) комитетами КПСС разрабатывал мероприятия по ограничению деятельности церковнослужителей, по самоликвидации церковных обществ и групп. Одновременно уполномоченный не имел права самостоятельно вмешиваться в деятельность партийных органов по осуществлению научно-атеистической пропаганды и политического воспитания граждан.
Особенностью политики партии по преодолению религиозности населения в рассматриваемый период была установка на проведение систематической, грамотной научно-атеистической пропаганды среди разных социальных групп, исключающей оскорбление чувств верующих. И все лее антирелигиозная работа оказалась неэффективной из-за формализма в проведении этой работы, некачественной подготовки атеистов-пропагандистов, отсутствия специалистов, владевших удмуртским и татарским языками, отсутствия достойной замены религиозным обрядам. Следует констатировать, что неудача в реализации политики, направленной на искоренение религиозности в сознании граждан, была предопределена постановкой партийными органами нереальных задач для выполнения.
Значительная практическая работа в Удмуртии осуществлялась уполномоченными Советов по делам РПЦ и религиозных культов при Совете Министров СССР по Удмуртской АССР и местными советскими органами.
На протяжении всего периода уполномоченные изучали деятельность всех религиозных объединений Удмуртии и их священнослужителейорганизовывали работу с местными советскими и партийными органами по контролю за соблюдением законодательства о культахсвоевременно информировали Советы по делам РПЦ и религиозных культов, СМ УАССР, Удмуртский ОК КПСС, местные партийные и советские органы о религиозной ситуациирекомендовали меры по ликвидации разнообразных нарушений законов со стороны духовенства и расширения научно-атеистической работы.
Для искоренения религиозных предрассудков советских граждан применялись административные мероприятия в виде снятия с регистрации действовавших религиозных обществ. Сильнее этой атаке была подвержена РПЦ. Основными причинами снятия с регистрации были: ветхое состояние молитвенного здания, распад «двадцатки», наличие генерального плана застройки местности, на которой располагался храм. Молитвенные здания религиозных обществ, снятых с регистрации, постановлениями Совета Министров УАССР передавались в пользование колхозам, школам, детским садам, сельским Советам под мастерские, учебные классы, сельские клубы, склады. Особенностью закрытия церквей в Удмуртии было отсутствие сопротивления со стороны верующих.
Осуществление антирелигиозной политики было невозможно без помощи исполкомов местных Советов. Ими неоднократно было использовано право отвода нежелательных лиц из состава исполнительного органа религиозного общества и их замене.
Одним из способов лишения религиозного общества культового здания-первого этапа на пути снятия с регистрации религиозного общества, было предотвращение сохранности и своевременного ремонта предоставленного в аренду молитвенного здания, на что и были направлены усилия уполномоченных Советов и местных советских органов.
С целью лишения священнослужителей руководства финансово-хозяйственной деятельностью религиозного общества, материальной заинтересованности в священнической деятельности, получения более точных сведений о церковной обрядности, выявления лиц, совершавших религиозные обряды в Удмуртии был осуществлен перевод духовенства на твердое денежное содержание и введение квитанционного учета требоисправлений в соответствии с общесоюзными законами.
В связи с привлечением государством церковного ресурса в решении внешнеполитических задач потребовались значительные финансовые средства, которые должны были предоставить религиозные центры и их общества. Для сбора необходимых средств уполномоченный Советов по делам РПЦ при СМ СССР по УАССР настойчиво рекомендовал местным религиозным обществам сдавать свободные деньги в фонд защиты мира. Масштаб «добровольной» сдачи средств религиозными обществами Удмуртии в фонд защиты мира свидетельствует о лояльности духовенства и верующих к этой акции.
Религиозные права граждан в Удмуртии всячески ограничивались. Детям и подросткам запрещалось посещать храмы, участвовать в богослужениях. Паломничества также были запрещены. В эти годы были предприняты шаги по замене религиозных обрядов безрелигиозными. Но данная работа в республике была поставлена плохо и значительных результатов по отвлечению населения от религии не наблюдалось.
Контроль за соблюдением законодательства о культах осуществляли комиссии при исполкомах и уполномоченные Советов. Члены комиссий изучали деятельность религиозных объединений, священнослужителей, выявляли верующих и проводили с ними индивидуальную работу с целью отвлечения их от религии, выявляли факты нарушения законодательства.
Уполномоченный также активно осуществлял контроль за соблюдением законодательства о культах, путем посещения религиозных обществ, бесед с нарушителямикоординировал работу исполкомов и их комиссий, партийных органов, организуя семинары и лекции по разъяснению законодательства о культах, обобщая имевшийся материал о религиозной обстановке в республике и фактах нарушения законодательства, предлагая пути и способы решения отдельных проблем.
Значительные ограничения деятельности духовенства, религиозных объединений и желание религиозных культов выжить в условиях гонения на религию непременно сопровождались нарушениями законодательства о культах. Самое пристальное внимание власти было обращено на православные общества и духовенство, а также запрещенные к регистрации религиозные объединения — пятидесятников, Свидетелей Иеговы, ИПХ и ИПЦ. Отношение к другим религиозным обществам было намного мягче — к ним применялись лишь предупреждения и ни разу никто из них не был снят с регистрации с запрещением религиозной деятельности. Именно в этот период вступил в силу новый Уголовный кодекс РСФСР, содержавший статьи, предусматривавшие наказание за совершение запрещенных религиозных обрядов. Отдельные служители культов испытали на себе действие нового УК.
Из-за незнания членами местных исполкомов Советов законодательства о культах и указаний Совета по делам религиозных культов при СМ СССР, наличия сильного влияния духовенства на местное население, а также желания отдельных руководителей поскорее добиться сокращения религиозных обществ и верующих, что было возможно только административными мерами, имелись случаи нарушения законодательства о культах со стороны советских и партийных органов, предприятий, учреждений, отдельных активистов.
Новая антирелигиозная политика государства конца 1950;х — середииы 1960;х гг. сказалась на деятельности каждого религиозного объединения республики и положения религии в целом.
Наибольшее распространение православия в Удмуртии в начале нового периода в государственно-конфессиональной политике предопределило степень воздействия государства на сокращение религиозных обществ РПЦ. К началу 1965 г. значительно сократилось число церквей и совершаемых в них обрядов. Но контингент верующих остался прежним — церкви посещали все группы населения: женщины, мужчины, молодежь, дети дошкольного и школьного возраста и разные социальные группы — ИТР, служащие, рабочие, колхозники. Но основным контингентом все же были женщины старше 50 лет. Наряду с жителями Удмуртии православные храмы посещали отдельные верующие из близлежащих районов Кировской и Пермской областей, Татарской АССР.
Обслуживали храмы и верующих преимущественно священнослужители в возрасте старше 55−60 лет. Эта категория священнослужителей к 1965 г. достигла 81%. Муллы же Удмуртии все были пожилыми людьми. Но следует отметить, что в отличие от мусульманского культа среди служителей РПЦ были лица до 40 лет, составлявшие от 13 до 19%. В условиях сокращения духовных учебных заведений и препятствий со стороны государства количество священнослужителей Удмуртии, имевших духовное образование, стремительно сокращалось. Если среди православного духовенства к 1965 г. еще были лица с духовным образованием, то среди мулл их не осталось вообще. О кадровом кризисе также свидетельствовало подавляющее число служителей культа, имевших только светское начальное образование. И опять в более выгодном положении оказалась РПЦ. Ее священнослужители отчасти имели светское среднее образование, тогда как муллы — только начальное.
Для православной церкви в Удмуртии была характерна большая текучесть кадров. За весь период произошла смена 53 священнослужителей.
Местное духовенство в целях привлечения и сохранения числа верующих, а также поддержания своего материального благополучия совершала действия, запрещенные законодательством о культах и влекущие за собой наказание.
Несмотря на принятие документов, ограничивавших права и деятельность религиозных обществ, православное и мусульманское духовенство республики оставалось лояльно к государственной власти. Оно поддерживало и одобряло решения КПСС в проповедях перед верующими.
В то же время православное духовенство и верующие республики оказывали сопротивление новой религиозной политике. Особую роль в сохранении церковных приходов, соблюдению прав обществ и духовенства, поддержке их материального благосостояния, укреплению состава «двадцаток» молодыми и заинтересованными людьми, обновлении кадров сыграл архиепископ Михаил. Эта политика стоила ему перевода в другую епархию и ликвидации самостоятельности Ижевской и Удмуртской епархии.
Состояние ислама в Удмуртии можно охарактеризовать как стабильное. На всем протяжении исследуемого периода не была закрыта ни одна мечеть, сохранялась достаточно высокая их посещаемость. Особенностью контингента верующих, присутствовавших на молитвенных собраниях, было посещение лишь лицами мужского пола. Женщины также участвовали в молитвенных собраниях, но отдельно от мужчин, при этом не в мечети, а в частном доме у жены муллы. Как и в православных церквях основной возрастной категорией верующих являлись люди предпенсионного и пенсионного возраста. Еще одной особенностью религиозности мусульман было то, что многие верующие не посещали мечети, но строго выполняли мусульманские обычаи и обряды.
Муллы имели достаточно сильные позиции в религиозных обществах. Они чаще всего руководили финансово-хозяйственной деятельностью обществ, но делали это через членов исполнительного органа, которые очень внимательно и послушно относились к рекомендациям мулл по управлению религиозным обществом.
Состояние зарегистрированных старообрядческих обществ было неустойчивым, о чем свидетельствовало падение числа совершенных религиозных обрядов, и числа верующих, посещавших храмы, что позволило властям снять с регистрации одно из зарегистрированных обществ.
Евангельские христиане-баптисты, имевшие всего одно зарегистрированное общество, развили очень активную деятельность. Иа протяжении 1958;1964 гг. количество членов общины только увеличивалось, количество совершенных религиозных обрядов росло с каждым годом. Основное число верующих составляли женщины, преимущественно из рабочих и домохозяйки. Значительное количество верующих составляла молодежь. Духовное руководство общиной и верующими осуществлял пресвитер без всякого духовного образования.
В целом отношение руководителей и членов Ижевской общины ЕХБ к Советскому государству было лояльным. Но были и отдельные проповедники, не желавшие скрывать своего отрицательного отношения к религиозной политике Советской власти, за что немедленно наказывались уполномоченным Совета по делам религиозных культов.
В 1958;1964 гг. произошло сокращение официально зарегистрированной обрядности во всех легально действовавших религиозных обществах, сократилось число верующих, посещавших религиозные службы.
Государственная политика, препятствовавшая росту количества зарегистрированных религиозных обществ, одновременно способствовала появлению нелегальных религиозных объединений мусульман, старообрядцев, но кроме РПЦ.
Среди незарегистрированных религиозных объединений, но имевших юридически на это право, в республике действовали группы лютеран и католиков, состоявшие преимущественно из немцев.
В 1958;1964 гг. в УАССР действовали значительные группы запрещенных к регистрации религиозных объединений пятидесятников, ИПЦ, ИПХ, Свидетелей Иеговы. Пристальное внимание к пятидесятникам в СССР сказалось и на их положении в Удмуртии. Уполномоченный Совета наблюдал за проповедями пятидесятников, выявлял нелояльных, принимал меры к сокращению числа верующих, что заставляло верующих уходить «в подполье». Столь же внимательно местные власти относились к деятельности Свидетелей Иеговы.
В последующие годы число нелегально действовавших религиозных объединений увеличилось. В 1966 г. наряду с 26 зарегистрированными религиозными обществами РПЦ, мусульман, старообрядцев, ЕХБ, нелегально действовали еще 47 религиозных объединений, которые посещало 16−17 тыс. человек.
Рост числа лиц, посещавших религиозные объединения в последующие годы, свидетельствует не о сокращении числа верующих в конце 1950;хсередине 1960;х гг., а лишь о сокрытии гражданами своих религиозных убеждений под давлением государственной политики.
Таким образом, ужесточение религиозной политики в конце 1950;хсередине 1960;х гг. привело к сокращению числа легально действовавших религиозных обществ, зарегистрированных обрядов, сказалось на обеспечении кадрами действующих религиозных обществ, но в то же время способствовала увеличению нелегально действующих религиозных групп, сохранению религиозности на семейно-бытовом уровне. В целом преодолеть религиозность населения Удмуртии не удалось. Партия и государство объясняли это недостаточной научно-атеистической пропагандой, недостатком пропагандистских кадров со знанием языков народностей СССР, слабым внедрением нерелигиозных обрядов. Были и другие причины сохранения религиозности населения. Это и многовековая традиция, наличие этнорелигиозных связей, второстепенность проблемы для общества, наличие в руководстве КПСС различных взглядов на методы борьбы с религией, либерализация общества в период «оттепели» и как следствие стремление к реализации подлинных прав и свобод граждан. Возможно, это и психологические причины: что запрещено, то является наиболее привлекательным и желанным. Кроме того, укрепление церкви на международной арене заставляло государство с одной стороны считаться с ней, тем самым, легализуя, а где-то и укрепляя ее позиции (в первую очередь во внешнеполитическом аспекте), дабы демонстрировать Западу относительную комфортность существования религиозных организаций в Советском Союзе, а с другой стороны требовалось, используя максимально возможности церкви, не позволить ей укрепиться внутри страны. Весь комплекс причин религиозности населения достаточно широк и, безусловно, представляет определенный интерес, но находится за пределами предмета исследования.
Реализовывавшаяся антирелигиозная политика с 1918 по 1991 гг. привела в итоге к печальным последствиям. Отсутствие политического опыта в условиях сосуществования разнообразных мировоззренческих доктрин привело к обратному явлению — безоглядной массовой религиозности населения, появлению широчайшего спектра групп, позиционировавших себя как религиозные, и необходимости выработки новой государственно-конфессиональной политики на принципах свободы совести и вероисповедания.
