Концепция интеллигенции и истории русской общественной мысли в трудах Р.В.Иванова-Разумника

Социально-политические изменения в России в последние 15 лет XX века актуализировали, в том числе для научного осмысления, вопросы историко-философские и методологические. В значительной части они совпадают с теми, что решались русской общественностью в начале века. Вопросы эти — о роли и предназначении России в судьбах человечества и о судьбах человечества в целом, о содержании исторического прогресса, о роли интеллигенции в историческом развитии. Кроме того, указанный период отмечен возвращением в науку, литературу, публицистику забытых, а некогда весьма и весьма популярных имен. В их числе Р.В.Иванов-Разумник (1878−1946).

Он известен как литературный критик, публицист, издатель, автор двухтомного труда «История русской общественной мысли», активный общественно-политический деятель народнического направления.

Обращение современной историографии не только к собственно научным, но и другим формам исторического познания и осмысления прошлого определяе&tradeинтерес к творчеству Иванова-Разумника, изучение которого расширит знания об имеющихся в начале XX века концепциях интеллигенции и истории общественной мысли. Обращение к творческому наследию Иванова-Разумника актуально для исследования русской общественной мысли на переломе эпох. Как носитель идеи он создал значительную по объему литературу и вошел, таким образом, в историографию.

Жизнь и творчество Иванова-Разумника — один из примеров судьбы интеллигента в переломные для России годы. В этом смысле Иванов-Разумник особенно интересен в силу яркости индивидуального характера и рельефного проявления типических черт, присущих интеллигенции.

Утверждение об актуальности обращения к его творческому наследию подтверждается фактом переиздания ряда его работстатей, воспоминаний, монографии об интеллигенции1, а также фактом проведения научных конференций, посвященных Иванову.

Разумнику. В 1993 году это были Чтения в Музее Андрея Белого в Москве, в 1996 и в 1998 годах — в Царском Селе с участием философов, историков, литературоведов, музейных работников не только из России, но и Японии, США, Израиля.

В свете сказанного, проведение комплексного, непредвзятого исследования историко-философских, социально-политических воззрений Иванова-Разумника вкупе с восстановлением его биографии является вполне обоснованным и отвечает требованиям времени.

Статьи о Р.В.Иванове-Разумнике есть в самых разных информационных изданиях: энциклопедиях, библиографических томах, биографических словарях2, в работах по филологии3.

При этом объем исследовательской литературы, если не учитывать оперативной историографии — критических откликов на его сочинения, которые описываются, в силу специфики работы, в ее основной части, невелик.

Историографическая литература советского времени определяет Иванова-Разумника субъектом историографии4. Так, Ш. М. Левин причисляет его работы к историографии русского освободительного движения. А. Н. Цамутали в известной книге «Борьба направлений в русской историографии в период империализма» отрекомендовал его историком, неонародником эсеровского направления. К либерально-народнической историографии Иванова-Разумника причисляет М. Г. Вандалковская. В двух ее историографических работах: статье «К вопросу о содержании понятия „интеллигенция“ в литературе начала XX века» 1985 года и книге «История изучения русского революционного движения середины XIX века» 198 9 года представлен анализ его концепции исторического процесса и, в рамках этой концепции, понимания интеллигенции и ее роли. Причем, Вандалковская считает Иванова-Разумника одним из крупнейших историков своего направления5.

В рамках тематических исследований Иванов-Разумник с его мировоззренческой концепцией тоже присутствует. В книге Вандалковской о М. К. Лемке о нем упоминается в связи с постоянными дружескими и рабочими связями с Лемке6. М. Г. Петрова анализирует как деятельность Иванова-Разумника в изданиях социалистов-революционеров и характер его взаимоотношений с эсерами, так и философские взгляды в контексте неонародничества в статье «Эстетика позднего неонародничества.» 7.

Необходимо назвать еще две статьи, предваряющие публикации переписки А. Блока с Ивановым-Разумником и М. Горького с ним же в серии «Литературное наследство.» Это, в первом случае, статья А. В. Лаврова и, во втором случае, Е. В. Ивановой и Лаврова. Статья Лаврова содержит биографические данные об Иванове-Разумнике и информацию о содержании и эволюции его мировоззрения «навстречу Блоку». Во второй статье представлена история взаимоотношений, личных и литературных, с A.M.Горьким8.

Исследовательская литература постсоветского периода новый этап в изучении жизни и творческого наследия Иванова-Разумника .

С этого времени началась интенсивная целенаправленная исследовательская работа. Пока она ведется ограниченным кругом участников. Решаются прикладные задачи отыскания и публикации новых документов, расширения круга источников, тематики исследований, уточнения документальных данных.

В 1991 году журналом «Звезда» была опубликована статья Белоуса «Скифское» или трагедия мировоззрительного отношения к действительности." Можно сказать, ею открывается период активных изысканий в связи с персоной Иванова-Разумника. В 1993 году в журналах «Библиография» и «Литературное обозрение» появляются статья Белоуса и Леонтьева «Совесть русской литературы», Белоуса «Испытание духовным максимализмом» и подробнейшая хронологическая таблица всей жизни и творчества Иванова-Разумника, составленная Я.Леонтьевым. Еще одна статья Белоуса 1995 года «Реконструкция „антроподицеи“ или самооправдание Иванова-Разумника» помещена на страницах газеты «Русская мысль». В ней — попытка восстановить содержание утраченной рукописи Иванова-Разумника на основании его опубликованных текстов.

Эти работы о его мировоззрении и судьбе решают пока только предварительные постановочные задачи — заявить и обосновать новую тему, представить по ней общую информацию. Новизна темы, необходимость ею заинтересовать, то, что статьи появились на пике разоблачительных антитоталитарных настроений первой половины девяностых, обусловили их тональность. Особенно ярко — у Белоуса.

Одна из центральных в творчестве Иванова-Разумника темаинтеллигенция и ее противопоставление мещанству, послужила основанием для написания соответствующих работ. Одна из них -" Концепция интеллигенции Иванова-Разумника и современность" В. А. Петрицкого, другая — «Встреча серебрянного века с железным. Иванов-Разумник о судьбе мещанства и массовой культуры» В. Г. Лебедевой.9 Указанные статьи имеют в целом реферативный характер. Иванов-Разумник воспринимается авторами как пророк, недооцененный мыслитель из плеяды деятелей Серебрянного Века. В обеих работах очевидна жесткая конъюнктурно-идеологическая заданность. Очень близки по настроениям и Петрицкий, и Лебедева к Белоусу.

Еще одна статья Петрицкого «Эволюция отношения Иванова-Разумника к идеалам отечественного либерализма» 10 — попытка соотнести и приспособить мировоззрение Иванова-Разумника к традиционному западному либерализму с соответствующим ему утверждением об универсальности, неизменности и незыблемости общечеловеческих ценностей.

Принципиально иной, чем в статьях Белоуса, Петрицкого, Лебедевой, подход к изучению материала демонстрирует автор статьи «Этнографическая публицистика Иванова-Разумника и М. М. Пришвина: „Деревня“ после революции 1905 г» 11 Э. Мануэльян, использовавший метод исследования, предложенный антропологом Д. Клиффордом и предпринявший критику текста с учетом «этнографического субъективизма» его создателя.

Ряд статей имеет информационно-уточняющее значение. В них дополняются фактически либо реконструируются эпизоды биографии Иванова-Разумника, или содержание его деятельности в разное время. Среди работ этого направления — статья Ж. Шерона «Военные годы Иванова-Разумника», Белоуса — к публикации эмигрантской переписки 1942, 1946 годов по поводу судьбы Иванова-Разумника, статья Леонтьева «Иванов-Разумник в показаниях („дела“ 1933 и 1937 гг.)», которая представляет особый интерес, так как в ней использованы материалы из архивов ФСБ.

Информацию о деятельности и фактах биографии Иванова-Разумника содержат также статьи тематические, как, например, работа Белоуса «Александр Блок в «Деле левых социалистов-революционеров», статья «Иванов-Разумник и освободительное движение в России» Леонтьева.

Истории взаимоотношений Иванова-Разумника, профессиональных и личных, с коллегами по литературной деятельности посвящены статьи Л. Ф. Карохина «Иванов-Разумник и Есенин,» Л. Н. Ивановой «Иванов-Разумник и Леонид Андреев», вступительные статьи к публикациям: Е. Обатниной и Белоуса о длительных и близких связях с Ремизовыми, Р. А. Городницкого о непростых отношениях с Б.Савинковым.12 Обширной статьей-предуведомлением о многолетних тесных дружеских, тоже очень непростых, отношениях с А. Белым Лавров снабдил изданную солидным томом в 1998 году переписку Белого и Иванова-Разумника13.

Как особый этап в политической и литературной жизни Иванова-Разумника в литературе подается его «скифство». Эта тема — одна из самых популярных. О различных аспектах и проявлениях «скифства» пишут Е. А. Дьякова, И. М. Грачева, А. Гильднер и С. Хоффман14.

Теснейшим образом с личностью и мировоззрением Иванова-Разумника связана работа Вольной Философской Ассоциации Вольфилы. С 1993 года в разных журналах, преимущественно в «Вопросах философии», а также в журналах «De Visu», «Вестник Российского гуманитарного научного фонда», «Диалог, Карнавал, Хронотоп» Белоус поместил ряд статей и публикаций о Вольной Философской Ассоциации: ее истории, содержании работы, о людях, с нею связанных, а в 1997 году выпустил монографию «Петроградская Вольная Философская Ассоциация (1919 — 1924) -антитоталитарный эксперимент в коммунистической стране» .

Применительно к теме Вольной Философской Ассоциации нельзя обойти вниманием работу важную постановкой вопроса. В 1990 году в Блоковский сборник ученых записок Тартусского университета вошла статья Ренаты фон Майдель, без названия, о пересечении антропософии и русской духовной атмосферы в первые годы после революции 1917 года. Эта тема актуальна и для Иванова-Разумника, и для Вольфилы.

В заключение обзора литературы необходимо сделать ряд обобщающих замечаний.

Без учета оперативной историографии досоветского периода, исследовательские работы можно рассматривать как два комплекса — советской и постсоветской литературы. Критерии выделенияметодология, общие оценки творчества Иванова-Разумника, тематика работ.

В советской литературе о нем говорится только в связи с выражением в его сочинениях идеологии народнического социально-политического направления рубежа веков.

Соответственно, он представлен как субъект неонароднической историографии.

В литературе постсоветского периода реализуются возможности расширения тематики исследований, предоставленные в связи с социально-политическими изменениями начала 1990;х годов. В ней, за редким исключением, не решаются задачи критики исследуемого персонажа и его мировоззрения, предложенных им концепций. Мировоззренческие и историко-философские схемы Иванова-Разумника не анализируются в связи и в сравнении с ранее сформулированными и современными ему.

Литература

об Иванове-Разумнике в очень малом количестве представлена работами историческими. В основном им занимаются философы и литературоведы, или историки литературы. Вандалковская, Леонтьев, Шерон — скромный список авторов-историков. Отчасти это обусловлено характером трудов Иванова-Разумника, отчасти тем, что его фигуре придан статус одного из крупнейших мыслителей начала XX века, а значит, он рассматривается как самостоятельный субъект философского, исторического, литературного, общественно-политического творчества одновременно.

Таким образом, исследовательская литература, даже в комплексе, не дает целостного представления о личности, творчестве, концепции развития общественной мысли Иванова-Разумника. Дискуссионным представляется вопрос о дисциплинарной принадлежности его трудов.

Предметом изучения в настоящей работе являются историко-философские и социально-политические взгляды Р.В.Иванова-Разумника .

Хронологические рамки диссертации: конец XIX — первая половина XX века, то есть, время жизни и литературной деятельности Иванова-Разумника. Вместе с тем, это период сменяющих друг друга драматических событий отечественной истории: трех революций, двух мировых войн, смены политической власти и социального строя, повлиявших на его творчество и нашедших в нем отражение.

Целью диссертационного исследования является анализ формирования и содержания историко-философской концепции Иванова-Разумника, его представлений о русской интеллигенции и содержании общественной мысли России. Для реализации поставленной цели были сформулированы следующие задачи: представить на основании ранее предпринятых попыток биографического описания и самостоятельной работы с источниками цельную биографию Иванова-Разумника и его психологический портретопределить мировоззренческие основы его работпроанализировать концепцию развития общественной мысли и определить ее место в исторической мысли России. рассмотреть его социально-политические взгляды и мировоззрение как отражение типических черт сознания определенной части русской интеллигенции начала XX века, проследить их эволюцию в контексте изменений в общественной и политической жизни страны.

Исследование основано на использовании широкого круга опубликованных источников.

Работу по определению источниковой базы настоящего исследования в значительной. степени облегчила подробная библиография трудов Иванова-Разумника, составленная.

Я.В.Леонтьевым15. Источников по теме много, они разнообразныпо тематике, по жанрам, по значению для настоящей работы.

В первой большой источниковой группе — сочинения Р.В.Иванова-Разумника.

Монографии — первая ее подгруппа.

Две книги имеют принципиальное значение для исследования идейного содержания творчества Иванова-Разумника. Одна из них — «История русской общественной мысли». (В первом издании у книги имелся подзаголовок «Индивидуализм и мещанство в русской литературе и жизни» .) В этом сочинении Иванов-Разумник представил собственную концепцию содержания и смысла человеческой истории, определение термина исторического прогресса, его движущих сил и сил, противодействующих позитивному развитию. Первый монографический опыт Иванова-Разумника — это заявка на некое цельное, комплексное философское, историческое, политическое и литературоведческое исследование.

Первое издание книги увидело свет в 1906 году (хотя на титульном листе значится 1907 год). «История русской общественной мысли» имела успех и переиздавалась еще четыре раза. Последнее, пятое издание состоялось в 1918 году, преобразовавшись из двухтомного в восьмитомное. Проведенный сравнительный анализ привел к выводу о том, что дополнения, которые Иванов-Разумник вносил в новые издания, не носили принципиального характера. Текст, как, к слову, и во всех остальных работах, не перерабатывался, но механическими вставками расширялись отдельные сюжеты либо добавлялись очередные главы по мере появления новых фактов политической и литературной жизни, а какие-то кусочки текста вовсе изымались.

Так, например, в сравнении с первым, в последнем издании значительно объемней стал раздел, посвященный творчеству Пушкина и Лермонтова, появился раздел о декабристском движении с подробнейшим очерком об источниках, эволюции декабристских взглядов и движения в целом. В издании 1918 года, во-первых, расширяется и, во-вторых, иначе структурно оформляется материал об эпохах 30-х, 40-х, 50-х годов. Если в 1906 году структурно были объединены части о 30-х и 40-х годах XIX века, то к пятому изданию раздел о 3 0-х годах выделяется в самостоятельный, где подробно рассматриваются идейные течения и история общественно-политических кружков этого времени, а в следующую часть уходят и объединяются сюжеты об идейных движениях 4 0-х и 50-х годов.

В разделе «Западники и славянофилы» в издании 1918 года есть немаленький кусок, где наиподробнейше излагаются и анализируются взгляды П. Я. Чаадаева, чего не было в первом издании. В последней версии появляются совсем новые разделы о декаденстве и символизме. Напротив, не дожил к 1918 году малюсенький, в 1,5 страницы, кусочек о П. И. Новгородцеве из главы об идеалистическом индивидуализме.

Если принять во внимание общий объем книги (в издании 1918 года 8 томов, от 100 до 200 страниц в разных томах) и хронологические рамки исследуемого периода (с конца XVIII века до начала XX века, февральской революции), то изменения в тексте весьма незначительны.

Ряд монографий двадцатых годов представляют из себя изданные отдельными книгами главы из «Истории русской общественной мысли». В 1920 году вышли: в Берлине — изданное брошюрой введение к «Истории.» под названием «Что такое интеллигенция?» и в Петрограде раздел из восьмой части издания 1918 года, названный в новой транскрипции «Русская литература XX века (1890−1915)». А е 1923 году, снова в Берлине, практически без изменений были изданы с заголовком «Русская литература от семидесятых годов до наших дней» последние четыре выпуска все того же пятого издания «Истории русской общественной мысли» .

Вторая, после «Истории.,.», в той же степени важная для понимания и самого Р.В.Иванова-Разумника, и характера его идей, книга — «О смысле жизни». Она увидела свет двумя годами позже «Истории русской общественной мысли», в 1908 году. Также как и «История.» не единожды переиздавалась. В 1910 году вышло второе издание «О смысле жизни», а в 1920 году в Берлине третье. И логически, по смыслу, и тематически, она является продолжением «Истории русской общественной мысли». Есть прямое указание на то обстоятельство, что две книги — «История русской общественной мысли» и «О смысле жизни» — связаны между собой. В сноске к основному тексту говорится: «История русской общественной мысли — индивидуализм в смысле примата личностиэто одна из модификаций имманентного субъективизма <.> тесная идейная связь с настоящей работой <.> факт, который нам хотелось бы особо подчеркнуть» 16.

К изданию 1920 года «О смысле жизни» сохранила структуру, но претерпела ряд технических преобразований. Первая, размытая содержательно, часть была заменена статьей «Еще раз о смысле жизни» 1909 года, не единожды ранее опубликованной, которая была схематичной до дидактичности и очень определенной в смысле постановки вопросов и формулирования ответов. Соответственно, и последняя часть во избежание повторов была приноровлена к изменившемуся введению. Налицо обычная для Иванова-Разумника практика не домысливания и творческой переработки, а лишь перестановок технического характера в «дополненных и переработанных» изданиях.

В 1910 году вышла в свет книга «Об интеллигенции. Что такое махаевщина. Кающиеся разночинцы». Она составлена из вышедшей отдельной книгой в 1908 году статьи «Что такое махаевщина? К вопросу об интеллигенции» и новой статьи «Что такое кающиеся разночинцы (К вопросу о „Вехах“)». Объектом этого монографического исследования является интеллигенция. В действительности, это вариация «Истории русской общественной мысли», но в данном случае свою позицию автор отстаивает через критику иных, между собой весьма различных, подходов к определению и оценке интеллигенции.

Две книги о Белинском — «В.Г.Белинский» 1918 года и «Книга о Белинском» 1923 года — также восходят, и тематически, и в смысле методологических подходов, к «Истории русской общественной мысли», где Иванов-Разумник писал и о великих исканиях, и их отражении в творчестве, и об индивидуализме Белинского.

Есть у Иванова-Разумника монография, выпущенная в очень трудный для него период, в 1930 году, и только первой частью. Называется она «М.Е.Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество». Это масштабное литературно-биографическое исследование, результат обработки прежде не разобранного архива Салтыкова-Щедрина, масса впервые изученных Р.В.Ивановым-Разумником материалов. И в этом смысле в этой работе он выступает в новом качестве.

Во второй подгруппе статьи Р.В.Иванова-Разумника.

С сотрудничества в «толстых» журналах началась его творческая карьера. Литературные и общественно-политического характера статьи, он помещал в разное время с 1904 года в изданиях разных направлений: либеральных, народнических, советских («Русская мысль», «Вопросы жизни», «Современность», «Жизнь и социализм», «Критическое обозрение», «Русское богатство», «Современник», «Наш путь», «Знамя», «Заветы», «Книга и революция», «Былое», «Каторга и ссылка», «Вестник знания», «Литературный критик», «Детская литература», «Летопись дома литераторов»).

Он участвовал со своими статьями в коллективных монографиях. Таковы «История русской литературы XIX века» под редакцией Д.Н.Овсянико-Куликовского, где Иванов-Разумник присутствует с материалами об общественных и умственных течениях 30-х и 60-х гг. и их отражении в литературе, со статьей о философии, творчестве и жизни Л. Н. Толстого, или книга «Русская литература XX века» под редакцией С. А. Венгерова со статьей об Андрее Белом.

Иванов-Разумник помещал статьи в разного рода сборниках. В Юбилейном сборнике литературного фонда 1859−1909гг.(1909г.), в сборнике общественных, философских и критических статей «Самоубийство» (1911г.), в двух сборниках «Скифы» (1917,1918гг.) — по две статьи в каждом, в книге «Искусство старое и новое» (1921г.), в сборнике статей «Современная литература» (1925г.), сборниках «Пути революции» (1923г.) и «Скифское» (статьи, материалы, воспоминания).

В 8 томе «Нового энциклопедического словаря» Брокгауза и Ефрона также имеется статья Иванова-Разумника о Белинском.

В отдельную подгруппу можно выделить те статьи Р.В.Иванова-Разумника, которые сопровождают либо предваряют публикации литературных произведений17.

В период 1917;1918 гг. партия социалистов-революционеров наладила в собственном книгоиздательстве в Кронштадте выпуск серии брошюр под общим названием ччПартия социалистов-революционеров: общественно-политическая библиотека". Автором нескольких статей, вышедших такими брошюрами, был и Р.В.Иванов-Разумник. Таковы его статьи «Испытание огнем», «За что воюют великие державы». К этой же группе можно отнести и брошюрованную статью, изданную группой социалистов-революционеров 21 пехотного полка в 1917 году, «К новому миру». Кроме того, вся серия «Общественно-политической библиотеки» редактировалась Ивановым-Разумником.

Наконец, авторские тематические сборники статей, коих немало. И количество, и масштабность сборников впечатляют. В 1910 году вышел в свет сборник «Литература и общественность». Уже в 1911;1912 гг. под тем же названием вышло четырехтомное собрание сочинений Иванова-Разумника. В период с 1911 по 1916 годы он издал свои статьи уже пятью томами под общим названием «Сочинения». К 1916 году относится выход в свет сборника историко-литературных статей «Пушкин и Белинский». Очередной сборник «Год революции: статьи 1917 года» был издан Санкт-Петербургским издательством «Революционный социализм» в 1918 году. В следующем году вышел новый сборник статей «Александр Блок. Андрей Белый». Годом позже — сборник статей о Герцене «А. И. Герцен. 1870−1920» и сборник статей «Свое лицо». 1922 год отмечен сборниками «Творчество и критика» и «Заветное. О культурной традиции». В 1923 году увидели свет статьи, собранные в книгах «Вершины. Александр Блок. Андрей Белый» и «Перед грозой. 1916;1917» .

Впрочем, вопрос о количестве публикаций, принадлежащих Иванову-Разумнику, требует пояснения. Имеет место многократное тиражирование и комбинирование в разных вариантах (по тематическому либо временному принципам) одних и тех же работ.

Так, например, статья «Что думает деревня, народ» (в другой версии «Жизнь и теории») с небольшим перерывом во времени появилась в трех журналах — «Современность» (1906 год, II отд, № 2), «Русское богатство» (1906 год, II отд, № 5) и «Критическое обозрение» (1907 год, № 2) в виде разрозненных материалов. Все без исключения сборники статей составлялись из уже вышедших в разных периодических изданиях работ и, более того, частично дублировали друг друга.

Таким образом, первая, 1904 года, статья о Н. К. Михайловском из журнала «Русская мысль» перебралась в сборник «Литература и общественность». Там же оказалась и упомянутая уже статья «Жизнь и теории». В свою очередь, этот сборник полностью вошел уже в четырехтомное одноименное издание, которое также было поглощено пятитомником «Сочинения». Один из разделов «Сочинений» «Творчество и критика» как сборник литературно-критических статей много позже вышел отдельной книгой, правда, с добавлением нового раздела «Поэты 10-х годов» .

Одни и те же статьи, в числе которых, например, «Герцен и Михайловский», «Победы и поражения», «Благоразумные и безумные», «Поэты и революция», «Роза и крест», «Испытания в грозе и буре», «Весть весны», «Свое лицо», «Памяти А. Блока», «Надписи на книгах», «Россия и Инония», «Мистерия или Буф», «Народ и интеллигенция», «Марксистская критика», «Великий Пан», «Третий Рим», «Две России» и прочие, и по отдельности, и группами или тематическими разделами перекочевывали из сборника в сборник.

Иногда сборники полностью содержательно дублировали друг друга, не совпадая в названиях. Таковы «Александр Блок. Андрей Белый» 1919 года и «Вершины. Александр Блок. Андрей Белый» 1923 года. Из статей, уже опубликованных в журнале «Заветы» в 1912;1914 годах, составлен сборник «Заветное. О культурной традиции», а первый отдел книги «Год революции: Статьи 1917 года.» 1918 г. — это цикл статей «Из дневников революции», опубликованных в газете «Дело народа» .

Бывало, что попавшая в какой-либо сборник статья из периодического издания вновь перепечатывалась в периодическом же издании. В этот круговорот включены все виды статей, в том числе и сопроводительные к публикациям, и статьи-брошюры. Для примера, статья «Испытание огнем», опубликованная впервые в сборнике «Скифы 1» в 1917 году, тогда же была перепечатана отдельной брошюрой, тогда же в журнале «Наш путь» и в 1923 году в Берлине в книге «Социализм и революция» .

Статью «Поэты и революция» можно найти и во втором сборнике «Скифы» (1918 год), и в сборнике «Год революции» (в том же 1918 году вышедшем), и в этого же года сборнике «Красный звон», и в книге «Творчество и критика» 1922 года. Статья 1918 года «Испытание в грозе и буре» определена в книгу «Александр Блок. Андрей Белый» 1919 года, и в дублирующем ее расширенном сборнике «Вершины. Александр Блок. Андрей Белый» 1923 года, и в качестве предисловия к публикации «Скифов» и «Двенадцать» Блока в 1920 году. Еще пример — статья ч, Россия и Инония" сопровождает в 192 0 году публикацию произведений Белого «Христос воскресе» и Есенина «Товарищ» и «Инония», и оказывается включенной в уже упомянутый сборник «Вершины». Список примеров, разумется, можно продолжить.

Примечательно, что Иванов-Разумник планировал осуществить еще ряд изданий на тех же основаниях, и из все тех же комбинаций уже опубликованных статей должны были составиться второй сборник «Заветное. О культурной традиции» с подзаголовком «Вечные пути» (первая часть имела подзаголовок «Черная Россия») и статьями 1913;1914 годов, а также в 1920 году сборник «Скифское» в трех частях со статьями 1914;1920 годов. В 1918 году он готовил к изданию десятитомник своих сочинений, который дожен был повторить и объединить более ранние сочинения, но так как все указанные издания не состоялись, продолжилась практика перепечатки материалов в других книгах. Например, неосуществленная скифская комбинация частично сложилась в книге о Герцене, вышедшей в 1920 году. В планах Иванова-Разумника по свидетельству Лаврова18 было и четырнадцатитомное собрание сочинений.

Говоря о статьях как об одном из жанров, в котором работал Р.В.Иванов-Разумник, необходимо отметить его внутреннюю неоднородность. Кроме традиционных тематических, статьи формировались из конспектов либо протоколов речей и докладов, читанных в Вольной Философской Ассоциации (в 1920 году, например, в виде статей в журнале «Знамя» были опубликованы речи «Пролетарская культура и пролетарская революция», «П. Л. Лавров и. коммуна», а в 1923 году — речь на открытом заседании 28 августа 1921 года «Памяти Александра Блока»), а также из дневниковых записей, которые он в разное время и в разных обстоятельствах делал и затем, литературно обработав, подавал как публицистические заметки.

Из деревенских и городских дневников, печатавшихся сначала в «Русских ведомостях» составилась книга «Перед грозой. 1916;1917″, первое отделение книги „Год революции: статьи 1917 года“ — состоит из публикации дневников, впечатлений от самых разных событий 1917 года. Из дорожных, по пути в Берлин, мыслей и впечатлений от заграничной поездки сформировалась и статья „Человек и культура“, опубликованная в журнале „Заветы“ в 1912 году. Работа 1910 года, помещенная в сборнике „Литература и общественность“ под названием „Народ“ и „Интеллигенция“ (Из летних диалогов)» в части аргументации восходит к «Истории русской общественной жизни», а оформлена как пересказ разговора двух персонажей во время прогулки в лодке об определении термина «интеллигенция» .

Публицистические статьи, основанные, как отмечал сам Иванов-Разумник, на заметках дневникового характера, дают возможность уточнить черты его характера, то, как он относится к людям, близким и дальним, крестьянам и представителям интеллигенции, к обывателям, с какими мерками, какими стандартами он оценивает и людей, и ситуацию, какова степень его искренности, насколько он принципиален.

Еще одна источниковая подгруппа — литературные рецензии. В этом жанре Иванов-Разумник работал всегда, с самого начала своей литературно-критической карьеры и практически до самой эмиграции. Критическая деятельность Иванова-Разумника была для него поводом не просто озвучить и даже пропагандировать и тиражировать свои взгляды, но именно проповедовать их, учительствовать.

Рецензии, кроме того, что в них отражены мировоззренческие установки автора, дают возможность выявить круг общения Иванова-Разумника, степень интенсивности сотрудничества в разных изданиях и, значит, степень востребованности. Характер самих изданий, в которых Иванов-Разумник помещал свои рецензии или вел целые литературно-критические разделы, указывает на политические, если не пристрастия, то, по крайней мере, симпатии критика. Так, например, в период с февральской революции и в первые годы после Октябрьской он работал, и очень много, только в левоэсеровских изданиях, а со второй половины 20-х годов крайне редко, под псевдонимами, без идеологической нагрузки, коротенькие рецензии появлялись в специализированных, литературных, журналах.

Информационную нагрузку несет не только текст, но и то, как рецензии подписаны. Кроме того, что очень часто встречается подпись инициалами или разные варианты сокращенного написания имени и фамилии, нередки и псевдонимы, и они бывают весьма показательными. Сопоставив биографические даные с фактами появления псевдонимов, можно сделать определенные выводы.

Например, с 1912 года, по возвращении из европейского турне, Р. В. Иванов (приставка Разумник к фамилии — все тот же псевдоним) использует псевдоним «Скиф» в журнале «Заветы», что явилось отражением впечатлений от поездки. Встречаются и псевдонимы нейтрального характера. В том же журнале, например, он подписывается псевдонимом Р. Новосельский (указание на новое место жительства). В 1920 году он подписывает в журнале «Книга и революция» литературные рецензии псевдонимом Тугарин. В 1925 году в сборнике статей «Современная литература» рецензия «Взгляд в нечто» подписывается псевдонимом с явным политическим подтекстом — Ипполит Удушьев. Иванов-Разумник здесь выступает от имени «задушенных» новой властью литераторов. После 1925 года можно встретить вновь только нейтрального характера псевдонимы — Р. Разумовский, упомянутый уже Р. Новосельский, Р.Корсаков.

Отдельная подгруппа источников — мемуарные произведения Иванова-Разумника. Первые опыты такой работы относятся к середине 1920;х гг., но воспоминаниями как видом литературной деятельности он занялся после саратовской ссылки в 1933 году.

Рукописи предполагаемых книг привез с собой в эмиграцию. Известны две такие книги: «Судьбы писателей» и «Тюрьмы и ссылки». Книга «Судьбы писателей» сложилась целиком к 1943 году, но отдельными частями с 1942 года ее печатала на своих страницах профашистская русскоязычная берлинская газета «Новое слово» под названием «Писательские судьбы». В 1951 году в Нью-Йорке под этим же названием книгу, теперь уже полностью, опубликовал племянник Иванова-Разумника Г. Янковский. Она представляет собой сборник самостоятельных очерков-эссе о русских писателях и русской литературе в условиях советской действительности.

Второе автобиографическое сочинение «Тюрьмы и ссылки» тематически, и это видно уже из названия, жестко задано. Отрывками оно было напечатано В. М. Черновым в 1949;1950 годах в журнале «Социалистический вестник» в Нью-Йорке. В этой версии воспоминания Иванова-Разумника назывались «Ежовщина». Вообще же, книга посвящена всему тюремно-ссыльному опыту автора со времен его студенчества (раздел «Первое крещение»), аресту по делу левых эсзров в 1919 году (раздел «Через двадцать лет»), аресту и ссылке 1933;1936 гг. и «делу» 1937 года (последний раздел книги «Юбилей»), и именно в таком виде она опубликована в 1994 году журналом «Мера» под названием «По тюрьмам на родине». Другой журнал «Вопросы литературы» в 1991 году опубликовал «Юбилей» как отрывок из книги «Жизнь и литература. 1878−1933» .

Мемуары важны, в первую очередь, как возможность составить максимально полную биографию Иванова-Разумника. О событиях своей жизни он повествует наиподробнейше, до описания мелких деталей, до цитирования из протоколов допросов. И самое важное — личность нашего персонажа, Иванов-Разумник в отношении к внешним событиям, к людям, к самому себе. Мемуары дополняют и такую линию исследования, как выявление соотношения декларируемых мировоззренческих позиций и поведения реального человека в предлагаемых обстоятельствах, а также возможных изменений самих этих позиций в зависимости от внешних обстоятельств.

Такие же возможности предоставляют исследователю источники другой подгруппы — эпистолярного наследия Иванова-Разумника. А. Блок и А. Белый, А. М. Ремизов, Ф. А. Степун, С. Есенин, Ф.И.Седенко-Витязев, А. М. Горький, В. С. Миролюбов, В.Д.Бонч-Бруевич, Л. Л. Слонимская, Б. Савинков, Б. К. Зайцев, Н. Н. Берберова, А. Л. Бем, Вл. Иоанн (Шаховской), В. Н. Иванова (супруга Иванова-Разумника) — вот далеко не полный перечень его адресатов. Условно все письма можно разделить на несколько комплексов — по характеру информации. В первом — переписка, касающаяся сугубо литературных тем, вопросов получения и отправления литературных произведений для правки, редакции, публикации, планов организации изданий и издательств, выяснения финансовых вопросов, литературных новостей. В этой части переписка Иванова-Разумника близка, в контексте работы с источниками, к его литературным рецензиям. Речь идет об определении характера и интенсивности деятельности, круге рабочих знакомств, литературных пристрастиях корреспондента.

Второй информационный комплекс — известия личного характера в переписке с близкими людьми, родственниками и друзьями. На первый план здесь выходит возможность увидеть человека в самых разных его проявлениях, узнать о мотивах тех или иных его действий. И третий, последний комплекс информации, — суждения Иванова-Разумника о событиях общественно-политических в письмах к друзьям и близким. Мы выделяем такого рода материал в отдельный комплекс по одной простой причине. Письма не кричат, не доказывают, не поучают и не указуют. Письма не имеют целью показать лицом писательские или какие-либо еще дарования автора. Здесь есть и доверительность, и сомнения, и, подчас, сожаления. Иными словами, в одно человеческое личностное целое сводятся автор мудреных и претенциозных концепций, категоричный и непримиримый, с живым человеком со всеми сопутствующими определениями.

Протоколы показаний Иванова-Разумника на следствии 1933 года, опубликованные в журнале «Вопросы литературы» в 1991 году, строго говоря, не могут быть причислены к разряду сочинений, но они представляют собой цельные авторские тексты, как бы ряд сочинений на заданные, логически связанные между собой темы. Всего журналом опубликовано три протокола февральских показаний — номера первый, третий и четвертый.

Эти тексты демонстрируют устойчивость, неизменность его позиций. Они обнаруживают абсолютную вписанность оценок текущих событий в контекст социально-философских взглядов. Правда, мы должны, оценивая информационные возможности документов, учитывать цели публикации. Судя по тому, какого содержания протоколы были для нее отобраны, такой целью и было как раз ознакомление читателя с мировоззренческими установками автора «Тюрем и ссылок» (протоколы показаний опубликованы в дополнение к отрывкам из книги «Жизнь и литература. 187 81 933», о чем уже упоминалось выше). Исследовательские возможности расширяются при сравнении содержания этих документов с другими протоколами других допросов, но самостоятельных публикаций такого рода пока нет и отрывки из протоколов включены в исследовательские статьи.

Для завершения обзора первой большой группы источниковсочинений Р.В.Иванова-Разумника следует сформулировать ряд общих характеристик.

Необходимо отметить видимое множество и тематическое разнообразие его сочинений. Но нельзя также не отметить, что количество работ изрядно сократилось бы, если бы одни и те же сочинения не тиражировались в разных изданиях. И для монографического творчества Р.В.Иванова-Разумника, и для работы в жанре статей актуальна тема тиражирования текстов. Все многочисленные труды его, и общественно-политические, и литературно-критические, существуют вокруг и ради иллюстрации, повторения и подтверждения ограниченного ряда социально-философских идей, изложенных в двух главных и очень ранних его книгах «Истории русской общественной мысли» и «О смысле жизни». Этот факт показателен, поскольку главные книги написаны не к концу жизни и даже не в зрелом возрасте, а в молодости, к тридцати годам, а в них в неизменном виде отражены идеи еще более раннего периода.

Показательно и то, что с течением времени едва ли не в первозданном виде идеи эти сохраняются, тексты работ Иванова.

Разумника перерабатываются незначительно и только технически. Подтвердим наше утверждение следующим примером. Один из вышеупомянутых исследователей творчества Иванова-Разумника В. Г. Белоус предпринял попытку реконструировать утраченный его труд мАнтроподицея", т. е. «Оправдание человека». Вот что примечательно: о возможном содержании этой книги он говорит, основываясь на хорошо известных, изданных работах, все на тех же «О смысле жизни», «Истории.» и т. д. Ничего скрытого, ничего нового Белоус отыскать у Иванова-Разумника не пытается.

Еще одна свойственная сочинениям Иванова-Разумника черта обширное цитирование. В иных случаях объем цитируемого текста явно превышает объем текста авторского.

Необходимо отметить и такое свойство изучаемых трудов как дидактичность. Как будто целью автора было не поделиться с читателем своими идеями, а научить его открытой истине. Отсюда — сопутствующие характеристики. Структура работ такова, что сначала автор формулирует вопросы и ответы, либо сразу идеи, затем разворачивает тему, иллюстрируя ее примерами, и в завершение сводит в единое целое, и повторяет основополагающие выводы в четких формулировках, в явно выраженных, структурно оформленных пунктах.

Если говорить о стиле изложения, то и здесь уместно упомянуть о задачах дидактики. Иванов-Разумник напорист, даже агрессивен, в полемике — очень жесткий автор. Ирония, обвинения, определения — все это в превосходной степени, и никогда — оставленных открытыми вопросов. Вместе с тем, Иванову-Разумнику свойственна героическая риторика: эпическая борьба, жизнь и гибель — в борьбе, подвиг в борьбе за идеалы и т. п. В связи с вышесказанным, не случайно и в исследовательской литературе, и у самого автора применительно к его сочинениям звучит термин «проповедь». Исключением в контексте предлагаемых характеристик могут быть лишь письма Р.В.Иванова-Разумника к близким и друзьям, что понятно, и о чем выше уже говорилось.

Во вторую большую группу объединены те источники, которые содержат известия о сочинениях Р.В.Иванова-Разумника или о нем самом. Кажется целесообразным сохранить порядок описания по жанрам.

В текущей источниковой подгруппе — известия о Иванове-Разумнике и его деятельности, имеющиеся в дневниковых записях его друзей и знакомых. В значительной части это уже введенные в научный оборот источники. Проведены дополнительные поиски, позволившие включить в работу неиспользованные ранее метериалы.

В нашем распоряжении — записные книжки А. Блока периода 1901;1920 годов, дневники М. М. Пришвина разных лет — 1917 и 1918 годов, дневниковые записи 193 6 и 1937 годов, а также дневники Пришвина и его второй жены В. Д. Пришвиной от 194 0 года. Информацию об Иванове-Разумнике мы нашли также в дневниковых заметках К. И. Чуковского, сделанных им в ноябре и декабре 1919 года, дневниках писателя Е. Г. Лундберга периода 1917;1924 гг., в записях Л. Осиповой 1941 и 1942 годов, в маленьком отрывке из дневника Ел. Данько и, наконец, в знаменитых дневниках З. Гиппиус: «Синей книге» (Петербургские дневники 1914;1918 гг.) и «Черной тетради». Иванов-Разумник упоминается в них в марте 1917 года и январе 1918 года.

И количество посвященных Р. В. Иванову записей, и содержание их, и характер связанных с его персоной философских размышлений, так свойственных текстам личного, интимного свойства, и, соответственно, информационные возможности источников указанной подгруппы для нашей работы напрямую зависят от качества взаимоотношений Иванова-Разумника с авторами дневников. Например, М. М. Пришвин — ближайший друг Разумника, с А. Блоком последнего связывали теплые дружеские отношения, с Чуковским он был только знаком, Е. Г. Лундберг, член «скифской» группы, был склонен, тем не менее, к самостоятельному анализу происходящего, а вот З. Гиппиус питала к Иванову-Разумнику искреннюю нелюбовь со взаимностью.

В дневниках Пришвина содержатся известия о литературной и политической деятельности Иванова-Разумника. В передаваемых Пришвиным диалогах с ним отражено отношение Разумника к людям (к людям вообще и конкретным персонам) и текущим событиям. Психологические портреты — и Иванова-Разумника и его политических единомышленников и оппонентов, и информация об идейных и фактических разладах во взаимоотношениях — все это также содержится в пришвинских дневниковых записях. Но что особенно ценно, дневники Пришвина — это своеобразное философское исследование жизни, не совпадающее по направлению и результатам с разумниковскими идеями.

Дневники В. Д. Пришвиной столь же философичны, как дневники ее супруга, и в них также очевидно сопротивление тому мироощущению, носителем которого был Иванов-Разумник. Упоминания об Иванове-Разумнике в дневниках Пришвиной редки чрезвычайно. Дело здесь в очень точных и емких формулировках. Мы склонны рассматривать дневники Пришвиных как единое целое, в силу очевидного единодушия их авторов в принципиальных вопросах.

Записные книжки Блока — явление иного порядка. Это, скорее, хроники, где отмечены важнейшие события дня. Правда, хроники эти эмоционально окрашены через подбор фиксируемых фраз, через скупые, но точные определения. Записи об Иванове-Разумнике или связанных с ним явлениях встречаются в книжках 1914 года, затем только в 1918;м летом, в книжках 1919 и 1920 годов. Сюжеты записей различны: события, связанные с Ивановым-Разумником лично, арест 1919 года, через который прошли и Блок, и Иванов-Разумник, а также Вольная Философская Ассоциация — детище Разумника, к работе в которой он активно привлекал и Блока.

Записи Чуковского сродни дневникам Блока. Это тоже хроники и тоже непосредственные впечатления от увиденного. Никаких размышлений в связи с дискуссиями, столкновением мировоззренческих позиций или несовпадением литературных пристрастий. То есть, Чуковский не чужд качественным характеристикам, и они весьма определенны, но это результат только непосредственных встреч.

Записки писателя" Лундберга изданы в двух версиях. В первой, однотомной версии 1922 года опубликованы материалы 1917;1920 годов, а в 1930 году вышло уже двухтомное издание дневников — до 192 4 года. Дневниковые записи Лундберга близки по характеру дневникам Пришвина. Они тоже философичны. Это размышления, наблюдения, попытки самоопределения в сложившихся обстоятельствах. В том, что касается Иванова-Разумника, дневники обнаруживают очень сложное к нему отношение. От признания несомненных достоинств его литературной деятельности до сопротивления его идеологическим воззрениям.

Дневник коллаборантки" Л. Осиповой выделяется из общего ряда, но не по форме, а по содержанию. Собственно, о содержании текста можно было бы судить уже по характеру издания. Дневник Осиповой опубликован в 1954 году журналом «Грани» известного издательства «Посев». В дневниках Осиповой есть сведения о жизни семьи Ивановых в условиях оккупации и их эмиграции из Пушкина в начале 1942 года. Что касается внешних характеристик, дневники Осиповой — скорее, хроники, записи по факту событий.

В комментариях к «Воспоминаниям о Ф. Сологубе» писательницы Е. Я. Данько помещен маленький отрывок из ее дневника, который важен не как источник информации, а как яркое проявление чувств, отношения.

Дневниковые записи З. Гиппиус марта 1917 и января 1918 года в том, что касается Разумника — это не размышления и даже не хроники, это набор приговоров и его политико-идеологической, и литературно-критической деятельности.

В следующей подгруппе — источники эпистолярного жанра. Примерный круг корреспондентов-участников переписки обозначен выше. В данном случае имеет смысл ввести еще один вариант типологии, разделив ее на, во-первых, письма, адресованные Иванову-Разумнику, и, во-вторых, переписку третьих лиц, содержащую известия и суждения о нем. Используются как самостоятельные публикации, так и публикации в рамках исследовательских работ.

К Иванову-Разумнику в разное время писали М. Горький, С. Есенин, А. Белый, Б. Савинков, Н. Берберова, В. Н. Иванова, Вл. Иоанн (Шаховской) и др. В переписке, содержащей сведения о нем, кроме указанных лиц, участвовали В. М. Чернов, М. М. Пришвин, А. В. Амфитеатров, В. Н. Фигнер, Е. Г. Лундберг, А. И. Занкевич (занимал видное место в Комитете Освобождения народов России), З. Гиппиус, Д.Мережковский.

Переписка вокруг персоны Иванова-Разумника представляет целую палитру отношения разных людей к нему и к его деятельности. Здесь и абсолютное неприятие, как у четы Мережковских или у Амфитеатрова, и сложные и противоречивые чувства, отвергающие идеологию и вкусы, но по-человечески не враждебные у Горького или Лундберга. Здесь и отражение только человеческих, личных проблем, как в письмах Белого, и демонстрация абсолютного доверия, как у Есенина, и проявление любви, дружеского участия, готовности помочь в трудной ситуации. Этот мотив присутствует в письмах Ивановой, Пришвина, Берберовой, Фигнер, Вл.Иоанна.

Примечательны некоторые образцы эмигрантской переписки, поскольку на призыв Иванова-Разумника об установлении или восстановлении связей со «старыми» эмигрантами откликнулись люди, знакомые с ним только заочно (Берберова, Шаховской) в прошлой доэмигрантской жизни, и значит источники симпатииэмигрантская солидарность и воспоминания из «вчера». Таким образом, в дополнение к вышеописанным свойствам переписки необходимо обозначить и возможность представить через нее (вкупе с работой с другими источниками, разумеется) Иванова-Разумника в окружении людей и атмосферу сложных человеческих взаимоотношений.

Подгруппа мемуарной литературы относительно многочисленна и относительно многообразна как по составу авторов, так и предмету мемуаров. Воспоминаниями охвачен значительный период жизни Иванова-Разумника — со времени его работы в журнале «Заветы», то есть примерно с 1912 года, до событий Великой Отечественной войны.

Для удобства описания все имеющиеся мемуары можно разделить на две группы. В первой — те сочинения, в которых Иванов-Разумник является главным объектом воспоминаний.

Открывает эту группу вступительная к публикации отрывков из «Тюрем и ссылок» статья В. М. Чернова об Иванове-Разумнике в «Социалистическом Вестнике». При минимальной информативности, только намеках на происходившие события, статья Чернова — это, скорее, представление читателю предлагаемой публикации образа автора публикуемого текста, перечисление его достоинств.

Писательница И. Д. Авдиева была одной из литературных протеже Иванова-Разумника. Ее воспоминания об Иванове-Разумнике относятся к периоду примерно 1927;1928 годов и затем к 194 0 году. В них — описания и самого Разумника, и его жены, и атмосферы встреч со многими литераторами, которые стекались в их дом, и о его настроениях 194 0 года после возвращения из очередной ссылки.

Б.Н.Лосский рассказывает о непосредственном знакомстве Лосских с Ивановыми в статье «Вспоминая Иванова-Разумника» .

Воспоминания Н. Г. Завалишиной охватывают период с 192 6 года до почти конца войны, пока поддерживались отношения с дочерью Ивановых Ириной Разумниковной. Речь идет о знакомстве семьями. Впечатления Завалишиной разнообразны — семья «Разумников», стиль их жизни, атмосфера «незваных» субботних вечеров, люди, которые на них бывали, как друзья всей жизни, так и только знакомые, военная судьба Ирины.

Наконец, «Воспоминания об Иванове-Разумнике» детской писательницы Евгении Мор (Сидоровой) — жительницы Царского Села, знакомой семьи Ивановых, разделившей с ними пребывание в лагере Коница. После войны Мор эмигрировала в США, и ее воспоминания в 1996 году опубликованы в издаваемой в Париже газете «Русская мысль» .

Во вторую группу мемуарных источников определены воспоминания, в которых Иванов-Разумник — не главная тема повествования. О нем упоминают в контексте прочих событий и явлений.

Н.Святицкий, один из лидеров социалистов-революционеров, в своих мемуарах «Война и предфевралье» упоминает об Иванове-Разумнике в связи с началом Первой мировой войны и отношением к этому событию народнической интеллигенции в массе, и в связи с деятельностью эсеров накануне Февральской революции.

В «Записках о революции» журналиста, масона, на момент Февральской революции внефракционного социал-демократа Н. Суханова Иванов-Разумник упоминается в связи с его пребыванием 27,28 февраля в Таврическом дворце.

В категорию мемуарной литературы можно определить и «Автобиографии» Есенина 1923 и 1924 годов. В них также содержатся хоть и скупые, сведения об Иванове-Разумнике, о его участии в судьбе Есенина в годы войны, о влиянии, которое тот на него оказывал.

Два других автора, О. Д. Форш и Э. Голлербах представлены не мемуарами, а художественными эссе-воспоминаниями (впрочем, и автобиографии, строго говоря, не мемуары). Форш в сочинении «Сумасшедший корабль» описывает литературную среду довоенного Петербурга, представляет и художественный портрет Иванова-Разумника. «Город муз» Голлербаха — тоже литературно-художественная зарисовка о Детском селе как литературном символе и памятнике быта. Маленькая «карманная» книжечка издана самим автором и всего в трехстах экземплярах в 1927 году. Иванов-Разумник, в свою очередь, один из символов Детского.

Основной темой воспоминаний Д. Е. Максимова, опубликованных журналом «Огонек» в 1982 году, является факт обнаружения им чудом сохранившейся части архива Иванова-Разумника в августе 1944 года в его разрушенном доме в Царском Селе .

В ряде воспоминаний Иванов-Разумник фигурирует в связи с Вольной Философской Ассоциацией. Самые подробные мемуары об этой, созданной трудами, не в последнюю очередь, Иванова-Разумника, организации оставила Н.И.Гаген-Торн. В Вольфилу она пришла студенткой в пору расцвета Ассоциации весной 1920 года. Мемуары Гаген-Торн составлены не только из личных воспоминаний, но и архивных документов, сохранившихся от Вольфилы и воспоминаний других авторов.

В.А.Каверин в своем произведении мемуарного характера «Здравствуй, брат, писать очень трудно» несколько строк посвятил и Вольфиле. Свои впечатления об одном из заседаний Вольфилы представляет в коротеньком рассказике-воспоминании «Бог как органическое целое», опубликованном в «Литературной газете» в 1964 году Ю.Тынянов. Об этом же заседании повествует и Б. Н. Лосский в воспоминаниях «Наша семья в пору лихолетья 1914;1922 годов» .

Тема Вольной Философской Ассоциации — одна из центральных в мемуарах А.3.Штейнберга «Друзья моих ранних лет», но не сама по себе, а постольку, поскольку к ней имели отношение близкие Штейнбергу люди. В 192 4 году он эмигрировал за границу, обосновавшись в конце концов в Лондоне, где и были в 1968;69 годах составлены его воспоминания.

Ряд мемуаров, имеют к Р.В.Иванову-Разумнику только косвенное отношение. Это воспоминания С. А. Беляевой. Она рассказывает об обстоятельствах, при которых ее семья оказалась в лагере для перемещенных лиц г. Коница и о самом лагере, условиях жизни и царившей в нем атмосфере. Воспоминания Беляевой интересны для реконструкции военных лет жизни Иванова-Разумника.

Отдельной подгруппой выступают источники, объединенные условным названием «Документы Вольфилы». Внутри подгруппы они подразделяются на комплексы в зависимости от вида, характера информации и степени участия в настоящей работе.

В первом таком комплексе — известия об учреждении Вольной Философской Ассоциации и отделений, информация о целях и задачах, которые ставят перед собой отцы-основатели, реклама Вольфилы19. В том, как формировался общий взгляд на Вольфилу, ее цели, ее задачи, очевидно отражение взглядов Иванова-Разумника, поэтому упомянутые документы имеют значение для нашей работы.

Следующий комплекс «документов» — доклады, читанные на заседаниях В.Ф.А. и выступления по разным поводам, протоколы и стенограммы заседаний20.

В последнем комплексе подгруппы «документы Вольфилы» -источники по теме «Берлинская Вольфила». Публикация подборки документов осуществлена журналом «Вопросы философии» в 1997 году. Кроме переписки вокруг Берлинского отделения, представлены заметки о ней в периодических русских изданиях, газетах «Руль», «Накануне», «Новый мир» .

Источники рассматриваемого комплекса важны постольку, поскольку в докладах и выступлениях может быть отражено влияние Иванова-Разумника.

Значительная группа материалов, требует отдельного рассмотрения. Анализ сочинений других авторов, в которых исследовались те же сюжеты, что занимали Р. В. Иванова (проблемы интеллигенции, ее определения, миросозерцания, а также проблемы индивидуализма и мещанства), необходим для решения поставленных в настоящей работе задач. Сочинения обозначенной группы подробно описываются в основной части диссертационного исследования.

Для решения поставленных задач и достижения обозначенной цели автор предлагаемой диссертации ориентировался на богатейшие традиции и достижения отечественной исторической науки.

Общеметодологическими основами диссертационного исследования являются принципы историзма, научной достоверности и объективности.

В работе использованы: метод биографического описаниярассмотрение событий жизни исследуемого персонажа во взаимосвязи с процессами формирования и развития его историко-философских и политических взглядов. В процессе работы также использовался метод психологического анализа для составления индивидуального психологического портрета объекта исследования, и выявления связи психологического типа с системой взглядов и мотивации его творчества и общественной деятельности. Были применены системный анализ — рассмотрение взглядов Иванова-Разумника в системе теоретических, политических, общественных, мировоззренческих составляющих эпохи, критический метод и синтез для оценки и объединения данных. Анализ формирования, развития, применения к конкретно-исторической обстановке его мировоззренческих установлений, выявление их связи с явлениями и процессами действительности, рассмотрение во взаимосвязи психологического типа, духовной атмосферы в кругах творческой интеллигенции, индивидуальных теоретико-методологических установок творчества и творческого пути Иванова-Разумника осуществлены с использованием историко-генетического и историко-сравнительного методов.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Заключение

.

Изучение представлений Иванова-Разумника о роли интеллигенции в общественном движении, содержании и истории русской общественной мысли в контексте его мировоззренческих принципов и общественно-политической практики, а также конкретно-исторической ситуации и современной ему духовной атмосферы позволяет сделать следующие выводы.

Мировоззрение в целом обнаруживает свойство эклектичности. В нем сочетаются идеи просвещенческого гуманизма, общепринятые позитивистские утверждения, элементы субъективно-идеалистической философии и мистики.

Ведущей идеей всех работ Р.В.Иванова-Разумника является идея развития и утверждения индивидуализма как этической основы человеческой жизни и разрешается она прежде всего в его теории интеллигенции, которую он прямо или косвенно развивал во всех своих трудах, применял и отстаивал в общественно-политической практике, выражая и интерпретируя запросы и устремления определенной части российской интеллигенции. Творчество Иванова-Разумника носит в целом публицистический характер. Созданная им значительная по объему литература содержит в себе задачи распространения и пропаганды его теоретико-философских, этических и политических воззрений.

Теория и история интеллигенции, как ее понимал Р.В.Иванов-Разумник, и философия индивидуализма, названная имманентным субъективизмом, были представлены в «Истории русской общественной мысли» и «О смысле жизни». Критерием оценки умственных течений, исторических эпох, социологического, этического и культурного веса общественных групп, общественных и литературных деятелей был избран критерий степени и качества развития индивидуализма. Те же критерии применяются и в построении конкретно-исторических и глобальных историософских моделей. В соответствии с указанным критерием и смысл общественного прогресса Иванов-Разумник видел в развитии индивидуализма как в этико-культурных так и в политических формах. Опыт историко-философского исследования сводится у него к решению главной задачи — обоснованию.