Проблема идеала совершенного человека в социокультурных системах татар и чувашей: Сравнительно-философский анализ

Актуальность исследования. В настоящее время вопросы осмысления специфики формирования и развития национальной культуры в условиях серьезных политических расхождений российской действительности поднимаются до уровня наиболее важных государственных и научных проблем.

Необходимость разумного взвешенного, бескровного решения кризисных ситуаций и выживаемости этнокультурных образований выдвигает на первый план проблему самого человека во всех аспектах его многофункциональной деятельности. Это предполагает изучение личности, её формирование путем поиска ценностных аспектов ее совершенствования. Проблема человека и культуры сегодня в философии заново актуализируется особенным образом в связи с обострением глобальных проблем всего человечества и кардинальными изменениями в российском менталитете, включая и отдельные этносы многонационального государства.

Человек становится объектом всестороннего научного изучения. Интерес исследователей вызывает мировоззренческая структура, включающая в себя и характер межличностных отношений, определяемый социокультурными системами различных народов. Возникает острая необходимость философского осмысления данных актуальных проблем для формирования общественного мнения и выработки продуманной концепции государственной политики. Повторяемый постоянно и повсеместно тезис о человеческом факторе делает еще более необходимой проблему формирования личности человека.

Сложная и многогранная проблема человеческой личности, вопросы, связанные с её изучением, привлекают внимание не только философов, но и представителей многих других отраслей науки. История философской мысли показывает, что тема человека является непреходящей, неизменными остаются вопросы о сущности и природе человека, смысле его существования, хотя этот тезис постоянно, причем неправомерно, сталкивается с игнорированием этнического фактора, как будто человек может находиться вне этноса.

Особенно актуальным представляется философское обоснование проблемы формирования личности человека в социокультурной системе этноса. Еще больший интерес приобретает взаимодействие социокультурных систем этносов, относящихся к разным конфессиям. Конкретное научное осмысление такого взаимодействия возможно лишь на основе этнофилософского диалога в социокультурном пространстве.

Проблема человека — высшая из проблем, да и социокультурная система в контексте проблемы человека тоже не менее важна для социальной философии. Исследование проблемы формирования личности в социокультурной системе чувашей и татар в условиях этнической повседневности вызвано стремлением познать его самобытность, исторические корни и духовные основы развития, необходимые для знания особенностей менталитета и поведения людей в современной социально-политической ситуации.

Идеал — некий образец, но образец не материальный, а идеальный, духовный образ. Это понятие, так или иначе, затрагивает основной вопрос философии, вопрос о соотношении двух реальностей: материальной и идеальной.

Идеал — понятие, по своему происхождению предполагающее логическую процедуру идеализации — мысленного освобождения несовершенной действительности, выдаваемой за высший образец, от её несовершенства. Это нечто такое, что формируется согласно идее, опережающей развитие общества во времени.

Идеал — продукт мыслительного возвышения реального совершенства на еще более высокую ступень совершенства, в результате чего нечто невозможное становится возможным (хотя бы на уровне виртуальной реальности).

Идеал — мечта: её нет в реальности, но она зримо присутствует в головах людей. Это, в свою очередь, порождает иллюзию, будто бы достаточно проявить определенное усилие, чтобы можно было до него дотронуться. Такая иллюзия в какой-то степени — заблуждение, но оно способно обеспечить прогресс.

Личность, охваченная идеалом, — это не жертва бесплодного фантазирования. Она, неся в своем сознании идеальные прообразы, представляющие всеобщий интерес общества, выполняет одновременно практическую функцию. Идеалы, будучи лишь идеальными (мысленными), -это живые, и притом действенные и вовсе не являющиеся пассивными копиями реальности. За идеалами, фиксированными в сознании, скрывается эмоционально-энергетический потенциал, который срабатывает в ответ на противоречие между образами желания и отсутствием их в действительности. Образец в статусе идеала зримо присутствует в нашем воображении, но отсутствует как ощутимая реальность. Именно это противоречие порождает в человеке импульс — практическое стремление к цели, возведенной в ранг идеала.

Природа человека такова, что он беспрерывно моделирует предстоящее будущее. Среди таких моделей, опережающих реальность, есть модели, представляющие идеал.

Предмет, представленный в «идеал-образце» реально (объективно) отсутствует, а в сознании — присутствует. Именно такое рассогласование является задающим фактором, порождающим в человеке стремление к достижению идеала.

Идеал от реальности отделяет значительное расстояние. В этом смысле говорят, что идеал практически не достижим. Является ли это трагедией для человека? Разумеется, что сиюминутное переживание рассогласования не освобождает человека от стресса. Но человек — существо историческое, перед ним раскрывается перспектива, описывающая предстоящее будущее. Ему не чуждо достижение желаемого при помощи стратегии многоступенчатого движения к цели. Каждый шаг, приближающий человека к идеалу, поощряется самой реальной жизнью.

Состояние и степень разработанности исследуемой проблемы. Представление о личности в контексте с идеалом ее совершенства относится уже к античной культуре. Первоначально идея совершенного человека в истории философии формировалась на мифах, и её основу составили легенды о «полубогах» и героях. Так, в учении Конфуция воплощение этой идеи есть «совершенный муж», Ибн-Араби — «совершенный человек», получивший признание общества, у неоплатоников — «проточеловек», у Лукиана — деспот в своих собственных глазах, по мысли Августина — Иисус Христос. Поиск идеала предпринимали такие мыслители, как Ал-Бистами, создавший концепцию «законченного человека», Ал-Джили, видевший идеал в совершеннейшем из совершенных — в Пророке. Идеалом И. В. Гете был Гений, Ф. Ницше — Идея и одновременно вершина биологической эволюции, К. Маркса — человек коммунистического общества. Концепция «человека разумного» наиболее четко и ясно выражена у Анаксагора, Платона, Аристотеля, Ф. В. Шеллинга, Г. В. Ф. Гегеля, Л.Фейербаха. Человек является центральным предметом исследования в философии романтизма (В.Г.Вакенродер, И. В. Гете, Ф. Шлегель), в философии марксизма (К.Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин), в философии позитивизма (И.Кант, Г. Спенсер, Ч. Дарвин), в философии психоанализа (З.Фрейд, К. Юнг, Э. Фромм), в философии жизни (А.Шопенгауэр, С. Кьеркегор, Ф. Ницше, М. Хайдеггер, О. Шпенглер), в русской философии (П.Я.Чаадаев, П. А. Герцен, Н. Г. Чернышевский, П. Л. Лавров, Н. К. Михайловский, М. А. Бакунин, Н. Ф. Федоров, В. С. Соловьев, Н. А. Бердяев, В.В.Розанов).

Все это свидетельствует о необходимости исследования остро актуальной проблемы на стыке целого ряда наук: истории, социологии, психологии, этнографии, культурологи, фольклористики, отчасти и литературоведения.

Из новых разработок, в которых воплощен философский подход к проблеме формирования совершенной личности, являющейся отражением этносоциальных проблем, связанных также с духовностью, нравственной культурой, выделяются исследования Р. Г. Абдулатипова, М. Ю. Алексеева,.

Э.Ю.Баграмова, А. К. Байбурина, Б. Н. Бессонова, Ю. В. Бромлей, А. В. Валеевой, Э. М. Виноградовой, Г. Д. Гачева, Л. Н. Гумилева, Г. Гусейнова, М. С. Джунусова, Л. М. Дробижевой, А. Г. Здравомыслова, В. П. Зинченко, А. Н. Иезуитова, Л. В. Карасева, К. К. Касьяновой, И. С. Кона, В. Г. Крысько, Д. С. Лихачева,.

С.А.Магарила, М. К. Мамардашвили, В. М. Межуева, В. А. Михайлова, Г. В. Осипова, Л. Н. Пушкарева, М. Н. Руткевич, Ю. В. Семенова, З. В. Сикевич, Г. У. Солдатовой, Т. Г. Стефаненко, В. А. Тишкова, Д. Н. Узнадзе, В. М. Федорова, В. Ю. Хотинец, Г. Г. Шпета и многих других.

В последние годы проводились «круглые столы», конференции, появились специальные работы, содержащие социально-философский анализ феномена духовности, нравственности в формировании личности. К ним можно отнести исследования Р. Г. Апресяна, Л. П. Буевой, В. П. Зинченко, В. И. Гараджа, В. Н. Шердакова, В. А. Лекторского, Е. Г. Яковлева, Р. В. Михайловой и др. Тем не менее, имеющиеся на сегодня научные и публицистические издания, касающиеся исследования проблем идеала совершенного человека и его формирования, не дают однозначного объяснения этого сложного социокультурного феномена, не выявляют полноту его сущности и структуры.

Осмысление взаимосвязи традиционной нравственной этнической культуры и проблемы совершенного человека в ней через познание особенностей народного характера, специфического миросозерцания посвящены исследованиях философов Р. Н. Безертдинова, Р. Фахрутдинова, Ю. А. Калиева, Р. С. Хакимова, В. И. Курашова, З. Н. Рахматуллиной и др.

В трудах известных отечественных и зарубежных путешественников А. И. Артемьева, Н. Витзена, В. П. Вишневского, З. Герберштейна, И. Г. Георги, А. М. Курбского, В. И. Лебедева, И. И. Лепехина, А. Лукошковой, Г. Ф. Миллера,.

У А. Н. Минха, А. Олеария, П.-С.Палласа, В. А. Сбоева, А. А. Фукс, И. Ф. Эрдмана сохранились описания традиционной материальной и духовной культуры, а также некоторые замечания по поведению чувашских крестьян.

Философские аспекты проблемы культуры и духовной жизни чувашского этноса освещаются в работах М. П. Желтова, Н. А. Исмукова, Р. С. Кириллова, В. Ю. Кузнецова, А. Г. Матвеева, Р. В. Михайловой, В. П. Никитина, Э. В. Никитиной, Т. Н. Петровой, А. И. Петрухина, А. Г. Степанова В.И.Чекушкина, Д. М. Шабунина и др.

Вопросу об отражении мировоззрения народных масс в устном народном творчестве посвящены работы Ж. М. Гусейнова, Н. А. Исмукова, Л. А. Иткуловой, Л. Когана, А. И. Петрухина, Т. Тыйтанен, В. А. Федотова, В. И. Чернова и др.

Среди ученых-педагогов, занимающихся проблемами народной философии и педагогики следует отметить В. И. Водорезова, Г. С. Виноградова, Г. Н. Волкова, А. Э. Измайлова, Т. Н. Петрову, Я. И. Ханбикова. М. Г. Харитонова и др. Все эти авторы затрагивают вопрос о роли устного народного творчества в процессе формирования личности.

Объектом исследования является социокультурная система единой российской цивилизации и места в ней культуры близкородственных чувашского и татарского народов.

Предмет исследования — процессы формирования идеала совершенной личности, развития личности в социокультурных системах чувашей и татар в условиях этнической обыденности.

Цели и задачи исследования. Основной целью работы является концептуальное осмысление и аналитическое представление проблемы формирования личности в условиях этнической повседневности, иначе говоря, в социокультурных системах конкретных этносов (чувашского и татарского).

С данной целью связано решение следующих задач:

— определение особенностей традиционной духовности: нравственной, интеллектуальной и трудовой культуры народов и проблемы идеала совершенного человека в ней;

— раскрытие мировоззренческих основ общественной востребованности формирования личности в современных условиях;

— анализ поиска путей совершенствования личности человека, смысла и ценностей в системе межличностных отношений;

— обозначение возможных (оптимальных) путей и направлений реализации модели решения проблемы формирования личности в социокультурных системах чувашского и татарского народов.

Концептуальную основу диссертации составили аксиологический, культурологический и феноменологический подходы к анализу исследуемой проблемы.

Методология исследования. Теоретико-методологические основания диссертации представлены исследованиями в области истории, социологии, культурологи, психологии, педагогики, которые дали конкретно-научный материал для философского обобщения. Следует различать два класса методологических принципов: общий и частный. В основу класса общей методологии исследования положена диалектика как учение о движении и развитии объективной реальности, категории диалектики: форма и содержание, явление и сущность, причина и следствие и т. д., также максимально задействованы принципы системного анализа, восхождения от абстрактного к конкретному, объективности и комплементарности чувственного и рационального. Класс частной методологии представлен в принципах, более близких к предмету данного исследования.

При определении значения того или иного фольклорного материала мы преследовали цель — выявить степень реальности высказывания, соотнося последнее с логикой здравого смысла. Герменевтику автор использовал для понимания смысла суждений при переводе с одного языка на другой с учетом понимания семантических нюансов. В переводе с чувашского на татарский и, наоборот, проблема герменевтики, т. е. проблема перевода семантических нюансов не стоит так остро, как в других языках, ибо эти два языка очень близки между собой.

1. Принцип реализма помогает познающему субъекту вырабатывать реалистическое мировоззрение, опираясь на жизненные достижения народной мудрости. Фольклор, призванный отражать реальную действительность, может быть представлен в иносказательных, аллегорических и замысловатых формах. При сопоставлении фольклорно-лингвистического материала с реальной действительностью отсутствие прямого, очевидного реализма компенсируется значениями, извлеченными из своего жизненного опыта.

2. Принцип метафоризма. Во многих пословицах, поговорках содержится метафора, т. е. переносное значение того или иного суждения, основанное на внешнем уподоблении явлений, имеющих отдаленное сходство друг с другом, но позволяющем эксплицировать глубокий невысказанный смысл суждения.

3. Принцип инвариантности. В совокупности разных, но однотипных высказываний вырисовываются суждения с тождественным стержневым смыслом. Поговорки, малопонятные при первоначальном знакомстве, могут быть постигнуты, если они повторно употребляются, хотя и в разных контекстах. Тот смысл, который сохраняется при использовании высказывания в разных местах — называется семантическим инвариантом.

4. Принцип контекстуальности. Существуют такие суждения, которые могут быть выражены только в контексте других высказыванийэто не значит, что нет поговорок, понятных вне контекста, ибо они по своей простоте выступают в качестве самостоятельной семантической единицы.

5. Принцип ситуативности. Имеются такие суждения, которые понятны только в той или иной конкретной ситуации, но в то же время не адекватны в других. Их можно понять только в той конкретной житейской ситуации, для обозначения которой они порождены.

6. Принцип многозначности. Некоторые высказывания, (пословицы, поговорки) могут быть двузначными или многозначными. Каждое из них может быть выделено, отдифференциировано, и использовано адекватно в разных семантических отношениях.

7. Принцип личностной субъективности. Высказывания могут быть сугубо личностными, доступными лишь определенной категории субъектов.

Определение смысла таких суждений может иметь лишь гипотетическую ценность.

Источниковедческая база исследования. Основой настоящего исследования являются беседы и сообщения наблюдателей, представивших информацию изнутри — жители чувашской и татарской этнических сред. Сторонние наблюдатели — представители других национальностей. Специальные источники, известные как этнографические исследователи, публикации по изучению межнациональных отношений, книги по фольклору чувашей и татар, труды отечественных специалистов.

В историческом плане одни из фольклорных источников возникли в отдаленную эпоху, другие — совсем недавно. Культуры разных эпох обогащали их запас. Ни один народ не может существовать в изоляции. Духовная связь различных этносов неминуемо отразилась в их философском сближении. Сопоставление культур различных этносов показывает, какое огромное количество одинаковых, тождественных по смыслу пословиц и поговорок в них встречается.

Пословицы, поговорки, философские изречения, представляя собой лаконичные формулировки идей, вызывают в нашем сознании вопросы об их происхождении. Многие из них бытуют без указания на происхождение. Это обстоятельство вносит в наше сознание некую долю неопределенности, даже противоречивые истолкования. Именно в этой связи возникает необходимость специального историко-теоретического исследования семантического контекста их происхождения. Исследование можно считать оправданным даже и в том случае, что автору удалось лишь минимизировать разнобой в их истолковании.

Запас пословиц, поговорок и изречений неизмеримо велик. В диссертации отражены только те из них, которые имеют хождение в народе по сей день и которые обладают свойством формировать мироощущение и мировосприятие у современных представителей этносов. Неизмеримо большее значение они имеют в усвоении современной философии, подкрепляя её абстрактные положения живыми поэтическими средствами репрезентации реальности. Академическая и народная философия вовсе не являются альтернативами, а, наоборот, комплементарны, концептуально дополняют друг друга. Современный студент, изучая академическую философию, мог бы добиться органического понимания, если бы имел при себе другой «учебник», написанный языком народной философии.

Методы исследования и реализация требований к ним (объективность и всесторонность рассмотрения объекта в непрерывном движении и развитииконкретно-исторический подходвосхождение от абстрактного к конкретномусистемность и целостностьнаблюдениемоделирование и др.) призваны раскрыть: во-первых, живую системную чувственно-рациональную связь, вложенную в логическую формулу «Человек — индивид — личность" — во-вторых, единую, целостную неразделимую природу мышления чувашей и татар в сфере восприятия мира и самопознающей деятельностив-третьих, эксплицировать сложившиеся веками представления чувашско-татарской системы философских воззрений, ориентированных на совершенствование человека в его сознательном стремлении к идеалу.

Научная новизна исследования. На основе имеющихся достижений в области социально-филосфского анализа этнического менталитета впервые в философской литературе предпринята попытка исследования процесса формирования совершенной личности в социокультурных системах конкретных народовчувашского и татарского в условиях этнической обыденности;

— проанализирована проблема социального идеала совершенного человека в условиях двух культур близкородственных народов;

— на основе диалога этнофилософских и этнопедагогических систем духовного бытия двух народов показана специфика традиционной культуры чувашского и татарского народов и проблема социального заказа идеала совершенного человека в ней;

— дано философское обоснование общественной востребованности совершенной личности в социокультурной системе обоих родственных народов;

— обобщены методы, средства, пути и направления реализации на практике модели совершенной личности в социокультурных системах чувашского и татарского народов.

Наиболее значимые результаты, определяющие новизну разработки, отражены в следующих положениях, выносимых на защиту диссертации:

1. Общество, его повседневность как самоорганизующаяся система автоматически обеспечивает формирование личности. Все это происходит на эмпирическом, бытовом уровне. Люди, не осознавая себя и то, что стоит за их деятельностью, оказывают влияние друг на друга и при этом вступают в многогранные межличностные отношения. Эти отношения в дальнейшем предполагают не только удовлетворение материальных потребностей человека, но и обеспечение процесса индивидуального развития личности. Каждый человек, вступая в практические отношения, при этом помогая другим и получая в свою очередь поддержку от них, достигает практических целей. Одним из компонентов практического общения является бессознательный процесс воспитания — формирование у личности желаемых духовных качеств. В процесс формирования личности, рассматриваемый на бытийственном уровне, входит и момент стихийного формирования, без предварительного планирования. Компонентом практической жизни является полностью бессознательный, стихийный процесс воздействия друг на друга, осуществляемый в процессе взаимного обмена деятельностью, подчиненной общей цели — жизнедеятельности этноса.

2. Исследуя социокультурную жизнь этносов чувашей и татар, автор пришел к выводу, что между ними имеется не только многоплановое различие, но и близость, оставшаяся в тени при представлении каждого из указанных этносов в отдельности. Сравнительное исследование позволило определить, что они имеют общие традиции, культурную базу в прошлом, и это дает основание на необходимость и закономерность их еще большего сближения в настоящем.

3. Люди, оказывая взаимовлияние друг на друга, добиваются обоюдного воспитания (программирования), которое носит стихийный бессознательный характер и является процессом самовоспитания. Каждая личность, входящая в этнос становится как субъектом, так и объектом стихийного воспитания, так как влияние той или иной социальной группы предполагает не только взаимный обмен практическими результатами совместной деятельности, необходимый для достижения общей цели, но и обмен чувствами, представлениями, идеями.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что результаты, полученные в ходе исследования, позволяют выявить общие закономерности формирования личности в социокультурных системах в общественно-историческом процессе, выделить основные аспекты этой проблемы на современном этапе становления российского общества. В результате анализа этнического фактора показана специфика национальной индивидуальности в процессах социализации и идентификации личности. Материалы исследования могут быть использованы в практике преподавания в высших учебных заведениях, в разработке курсов и спецкурсов по философии, истории, культурологи, этнографии.

Апробация результатов исследования Основные положения и выводы работы докладывались на заседаниях философии и методологии науки Чувашского государственного университета, кафедры философии Марийского государственного университета, кафедры общегуманитарных наук Чувашского филиала Московского гуманитарно-экономического института, на международных и региональных научно-практических конференциях и семинарах в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова, на специализированных социологических курсах при Казанском государственном университете, на семинарах кафедры философии, истории и права Чувашской государственной сельскохозяйственной академии. Результаты исследования широко популяризировались среди учителей общественных дисциплин средних общеобразовательных учебных заведений. Материалы исследования нашли отражение в монографии «Проблема идеала совершенного человека в социокультурных системах чувашей и татар».

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, включающих по три параграфа, заключения и списка использованной литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

1. Проблема человека, проблема совершенного человека, еще более проблема идеала совершенного человека является в настоящее время одной из острейших, возможно, самых актуальных. Совершенство, определенное воспитанием, самовоспитанием, саморазвитием, является проблемой не только социально-философской, но и педагогической. Идеал человека и идеал совершенного человека — это два взаимосвязанных разных уровняидеал человека — это цели и задачи воспитания, а идеал совершенного человека — это программа-максимум совершенствования личности. Переход от человека к личности гармоничной, совершенной — это особый уровень социально-философской темы, переводящий проблему на принципиально новую плоскость. Еще более сложной и актуальной становится проблема, если в нее вносится принципиально новый аспект — так называемый этнический фактор.

До сих пор человеческий фактор трактовался, к сожалению, на абстрактно-спекулятивном уровне. Вне всякого сомнения, национальный человек больше, чем просто человек, ибо совершенно очевидно, что человек входит в человечество через национальную индивидуальность. Отход от этой индивидуальности равносилен потере этнической идентичности. Заслуживает внимания мысль Н. А. Бердяева о взаимодействии этнического и общечеловеческого. «Национальный человек — больше, чем просто человек, в нем есть разные черты человека вообще и еще есть черты индивидуально-национальные».

В условиях тотального представления идеи глобализации приобретает особенный смысл идея Н. А. Бердяева: «Можно пожелать братства и единения всех народов земли, но нельзя желать, чтобы с лица Земли исчезли выражения ликов, национальных духовных типов и культур».

В течение последнего десятилетия нашей исследовательской работы мы целеустремленно и систематически вели сравнительное изучение «выражения ликов духовных типов и культур» двух близкородственных народовтатарского и чувашского, причем эта близость очевидна и многогранна: территориально-географическая, историческая, этнографическая, антропологическая и еще более — культурологическая, включая трудовые традиции, игры и игрища, язык, музыку, вплоть до общих праздников: жияи (серен,), сабантуй (акатуй) и др. Духовно-нравственная близость обоих народов представляется невероятной. Но в то же время по национальному характеру, по менталитету — это два принципиально разных народа.

Глобализация, которая, к сожалению, в настоящее время трактуется почти однозначно как американизация, при таком рассмотрении нивелирует народы и сведет человечество к однообразию, граничащему с деградацией.

Как показывает наш многолетний исследовательский и преподавательский опыт, тотальная глобализация, трактуемая многими современными философами, по существу является консервативной, ориентирующей человечество назад. Поэтому нам представляется особенно целесообразным рассмотрение глобализации селекционно, в измерительно-ограниченных допустимых масштабах.

Так, например, глобализация — пусть на уровне дуализации — татар и чувашей представляет особенный интерес. На этом частном примере можно доказать, что глобализация, несмотря на громкость придуманного термина не должна быть и не может быть тотально-глобальной. В глобализации есть своего рода аспекты, оттенки, своего рода свойства, черты, особенности.

Традиционная близость татар и чувашей, усиливаемая родственной близостью, не может не трактоваться как особого рода мини-глобализация. Но это отнюдь не означает ее ограниченный характер границами именно двух исследуемых народов. Нельзя не брать во внимание дисперсность, прерывистый характер глобализации, вплоть отдельных фактов персонализации и персонификации. По сути своей, диалог культур представляет собой частный случай синтеза культур, ведущего, так или иначе, к глобализации, пусть и частичной.

Есть еще один аспект парадоксальной, неожиданной глобализациихронологический, временно-исторический. Так, например, как-то странно, в социально-философских воззрениях татар и чувашей постоянно встречаются идеи, близкие к древнегреческим, хотя нет никаких оснований для заключения о прямом влиянии древних греков на татар. (Частичное влияние, конечно, могло происходить через мыслителей Востока, однако только частичное и только отдаленное).

2. Армянский философ V—VI вв. Давид Анахт дал исчерпывающее определение философии, указав тем самым предметные границы историко-философского, социально-философского знания. Философия, по его мнению, есть наука о сущем как таковом, 2) наука о божественных и человеческих вещах, забота о смерти- 4) уподобление богу- 5) искусство искусств и наука наук- 6) любовь к мудрости. Кажется невероятным, но в притчах Каюма Насыри все это обнаруживается без особых усилий. В существенно упрощенных фразах то же самое обнаруживается в философско-этнографическом труде Григория Тимофеева «Девять деревень». Детали того же определения встречаются в «Записках чувашина о своем воспитании» Н. М. Охотникова, при этом многое здесь персонифицировано, персонализировано.

Душа, согласно Фалесу, присуща не только человеку, и камень имеет душу, а ум есть божество мироздания. Совершенно аналогичные мысли встречаются у выдающегося татарского мыслителя Марджааниподобное обнаруживается у Мажита Гафури. А что же касается Зариаза Башири, свободно владевшего чувашским языком, то он в своем замечательном философском романе, по сути — воспоминаний в документальном стиле, на образе чувашской девушки показывает духовно-нравственную общность чувашского и татарского народов на всех уровнях — обычаи, обряды, традиции, праздники, вплоть до деталей народов.

Глобализация проявляется по-разному — частично, дисперсно, регионально, диалогично, т. е. она может собираться по частям и составлять нечто целостное. Бесспорно, в любом диалоге есть суммы мыслей, прокладывающие дорогу к глобализации. Современное представление глобализации — нечто чуждое диалогу в любой форме, ибо она, скорее всего, агрессивный вариант американизации.

Диалог как первоэлемент-первоисточник глобализации прогрессивен, конструктивен, созидателен, пожалуй, нелишне будет сказать: толерантен. Далеки, очень далеки, например, друг от друга японцы и татары. Но крупнейшим специалистом по татароведению — тюркологии в Северовосточной Азии — считается супруга Императора Хирохито Нагако. Она очень серьезно специализировалась по татарскому и чувашскому языкам, свободно владела ими (и письменно, и устно).

В моей собственной педагогической деятельности я часто и охотно ориентирую своих студентов на этническую афористику японцев. «Невозможно понять поведение народа, не уяснив своеобразие его мышления», — гласит японская пословица. Не нередко можно встретить в качестве эпиграфа к рефератам, курсовым и дипломным работам. Как на русских, так и на татарских и чувашских студентов производит неожиданно сильное впечатление тот факт, что супруга императора Хирохито всю жизнь занималась, причем на научно-исследовательском уровне, тюркскими языками, прекрасно владела татарским и чувашским языками (информация получена от Г. Н. Волкова, переданная Саляхатдином Гаяром от заместителя посла Японии в России Акио Кавато).

3. Этноэстетический язык чувашских орнаментов (вышивок) символизирует мировую гармонию, космическую мудрость чувашской философии, эстетику чувашского эпоса и мифологии. Изображения Вселенского Бытия в виде Древа Жизни и первобытные понятия о Земле, Небесном Своде и Светилах предстают в геометрических линиях и пропорциях узорного шитья. Древние греки священные, ритуальные дипилонские вазы (на сегодняшний день их сохранилось лишь несколько экземпляров, и они имеют огромную историческую и культурную ценность) обильно декорировали геометрическими орнаментами, символизирующими Небо и Вселенную. Этот народ рисовал на глиняной поверхности минеральными красками свои представления о мире. Они удивительно идентичны узорам орнаментов чувашской вышивки на ткани (Т.Н.Петрова).

Нет сомнения в том, что вышивальное искусство, как татар, так и чувашей, наподобие древнегреческой вазописи, концентрирует в себе тысячелетнюю информацию и представляет не только этико-дизайнерский реставраторский интерес. Эти шедевры ждут, в первую очередь, специального, непредвзятого научно-философского и этнографического анализа и интерпретации. В то же время нельзя не отметить, что в татарской орнаментике углов почти нет, в ней преобладают вязи — вероятно, сказались арабские вязи, изощренные записи Корана. Но, тем не менее, как бы ни было, в чувашскую орнаментику все-таки проник типично татарский орнамент «Хырам Сюрок», который до сих пор то и дело дает о себе знать в чувашских вышивках.

Философско-педагогическая информативность чувашской вышивки тончайшим образом подмечена легендарным чувашским философом Атнером Хузангаем: «Рассматривая пристально, то есть, созерцая чувашскую философию, вглядываясь в мелкие детали и стежки, многообразные, неповторимые тонкости разного рода, невольно впадаешь в состояние медитации. Чем мельче узор, тем напряженнее медитируешь в микрои макрокосмосе об уделе чувашском и собственном пути. Так воздействуют на нас архетипы чувашского, может быть, наиболее глубоко сокрытые чувашские узоры (орнаменты, тере)». К сожалению, у нас не рискуют людей оценивать по достоинству при жизнитем не менее, с точки зрения философии А. П. Хузангая вышивальный (вышитый) образ мира, созданный Татьяной Шарковой, без преувеличения, воспринимается как почти величественное, гениальное.

Все это свидетельствует о том, что взаимное сближение народов и культур, за всю тысячелетнюю историю человечества носило глобальный характер, и при процессуальном рассмотрении являлось глобализацией — только без искусственного, тенденциозного насилия и безо всяких намеков на американизацию. Словом, взаимное сближение народов всегда имело место, оно вполне могло быть названо естественной глобализацией.

4. Идеал гармонии и совершенства человеческой личности татар и чувашей представляется нами в двух аспектах:

1) как система требований (совершенство человеческой личности по татарским и чувашским фолышорно-этнографическим источникам) — гармония сторон формирования личностиединство татаро-чувашских заповедей;

2) а) как система действий: комбинированные средства воздействия на воспитуемыхб) комплексные формы организации жизни и деятельности подрастающего поколения.

В устном творчестве любого народа, в том числе татар и чувашей, людям приписываются черты, раскрывающие богатство человеческой натуры: умница-красавица, добрый молодец, удалой, благовоспитанный, славный богатырь святорусский, прекрасный всадник, настоящий татарин, смиренный чуваш, гордый чеченец.

Несмотря на духовно-нравственную близость татар и чувашей на основе их исторической общности сохраняется огромное различие и в национальном самосознании, и в профессиональных интересах и достижениях. Чуваши замечательно проявляют себя в земледельческом промысле, в то же время заметно уступают татарам в тонких ремеслах, особенно в торговле.

В песенной и праздничной культуре татар и чуваш очень много общего: проводятся общие девичьи хороводы, по программам — спортивным, художественным — почти совпадают уэюиен (серен), сабантуй (акатуй) и др.

Что же касается сравнения уровня национального самосознания, мы для выяснения своеобразного индекса воспользовались упрощенной матрицей Г. Н. Волкова под названием «Предки и потомки».

Возраст.

Национальность.

1. Владею родным языком свободно.

2. Владею родным языком не хуже деда с бабушкой, отца с матерью.

3. Знаю стихи, песни, сказки, загадки, пословицы родного народа.

4. В общении пользуюсь духовными сокровищами родного народа, перечисленными в п.З.

5. Поддерживаю братьев и сестер.

6. Сохраняю родственные отношения с двоюродными братьями и сестрами.

7. Знаю генеалогию рода.

8. Чту и соблюдаю обычаи своего народа.

9. Хорошо знаю историю своего народа.

10. При выборе друзей не придаю значения национальности.

11. Детей своих буду учить языку предков.

12.Отказываюсь иметь дело с теми, кто способен терпеть унижения своего народа и может унизить национальное и человеческое представителей других народов.

Индекс уровня национального самосознания выводится нами суммой показателей: высший балл 12 (однако студент может придумать и другие требования, что позволяет вести речь о максимальном балле).

По нашим наблюдениям, индекс, равный 5−6, является критическим, кризисно-катастрофическим. В г. Чбоксары эти показатели колеблются от 6 до 8. Положение у татар иное: нередки баллы, достигающие 12 (с. Шигирданы) — и это наряду с удовлетворительным знанием чувашского языка. Нами в столице Чувашии зафиксировано 100 случаев потери чувашского языка во втором поколении, у татар их наблюдалось в четыре раза меньше.

5. Характерным свидетельством уровня национального самосознания является формально-академическое отношение к чувашскому языку. Наряду с академическим исследованием чувашского языка отсутствует семейное изучение языка. Как ни парадоксально и ни невероятно, дети многих поэтов, писателей, артистов, даже исследователей чувашского языка не владеют чувашским языком. Идет тотальная потеря чувашского самосознания, о чем свидетельствуют данные двух Всероссийских переписей: 1989 и 2002 — за эти немногие годы число чувашей убыло на более, чем 300 тысяч человек (ничего подобного до сих пор не было, вообще не известен период, когда не только не убывало, но даже и не переставало расти количество чувашского населения).

Проблема формирования национального самосознания продолжает оставаться актуальной. При этом едва ли можно отрицать положительное влияние примера татар. Событийным явилось создание в г. Нижнекамск чувашской национальной гимназии — одной из лучших гимназий подобного рода.

6. Идеал совершенного человека немыслим вне систематического труда и трудового воспитания. Воспитание в труде — основная проблема педагогики всех народов, трудолюбие — решающая задача воспитания. Трудовое воспитание — как для татар, так и для чувашей — венец всей системы народного (национального) воспитания. Вне труда нет ни эстетического, ни физического, ни нравственного воспитания, без труда не может быть формирования полноценной этнокультурной личности. Труд — начало воспитания в подлинном смысле этого слова, трудолюбие — окончательный результат воспитания и итог формирования личности.

Воспитание в труде и у татар, и у чувашей отличается ранним началом и строгим учетом половозрастных особенностей. Принципиальной разницы в постановке трудового воспитания у тех и других нет. Вероятно, на основе выборочных наблюдений можно сделать вывод о более заботливом в некоторой степени отношении у татар к женскому и детскому труду. Крестьянский педагог С. Иванов писал: «. разумное воспитание должно быть дано каждому в характере трудолюбивом». Сравнительное изучение трудовых интересов татар и чувашей, содержания трудовой подготовки детей и молодежи, детальное рассмотрение правил трудового воспитания, всесторонний анализ методики трудового воспитания дает достаточно богатую информацию, свидетельствующую и о чрезвычайной близости трудовых идеалов обоих народов в условиях общности социокультурных систем. Однако по результатам трудовой подготовки наблюдается существенное различие между татарами и чувашами: у последних почти отсутствует элитарность в системе трудового воспитания. Татары задавали во всем Поволжье тон в торговле. Чуваши почти не имели сложившегося купечества. В то же время чуваши были лучшими домостроителями в Поволжье. Явно был взаимный обмен опытом. Дешевая домотканая материя тысячами аршинов вывозилась в Татарстан. Однако такой взаимный обмен не говорит в пользу чувашей: не было их серьезного участия в торговле, об их предприимчивости информация совершенно отсутствует. Все это сказалось и на идеале совершенного человека: у татар удачливый приказчик, торговец, отходчик, промышленник широко присутствует в фольклоре.

Что же касается духовного обогащения личности, умственного развития, то татары и чуваши всегда шли рядом: у обоих народов много общих задач, загадок, интеллектуальных игр. На посиделках во время настольных интеллектуальных игр татары и чуваши, как правило, шли на равных. В то же время в соревнованиях на счет, если он ориентирован на торговлю, чуваши отставали. А в общих математических способностях, чуваши неизменно вызывали у татар восхищение.

7. Важно отметить, что традиционная культура в одинаковой мере составляет базисную основу формирования и развития мировоззрения, как татар, так и чувашей. Традиции являются ликом и портретом народов, духом и душой этносов, в них отражены исторический путь их развития, характер и уровень социокультурных отношений. Прогрессивные традиции как фактор накопления культурных сокровищ народа представляет собой своеобразие и отличительную особенность, национальную гордость и историческую ценность. Поэтому отношение к культуре составляет главный критерий социокультурной ориентации нации. Речь в первую очередь, конечно, идет об отношении к своим традициям, традиционной культуре.

Традиционная культура тюркских народов, особенно близкородственных татар и чувашей, выполняет в целом те же функции, которые действуют на другие типы самобытных поволжских культур, особенно марийцев, удмуртов, мордвы, не говоря уже о башкирах. Культурные традиции помогают нам в воссоздании истинной сущности духа братских народов. С духом связана душа, воля и сознание обоих исследуемых народов. Энергией и настойчивостью самих народов в этом направлении сделано невероятно много. Поэтому в настоящее время вполне уверенно и смело можно говорить о высокой духовности татарской и чувашской культуры на уровне не только социально-философских, теоретических, но и практических аспектов (К.Д.Уткин).

Особой популярностью пользуется познавательная функция традиционной культуры народов. Для татарского и чувашского народов устная память и фольклорное знание играют огромную, ничем не заменимую роль в постижении общего исторического прошлого, на основе познания археологических, этнографических, этносемиотических, архивных, социологических и других данных.

Наконец, традиционная культура наиболее древних тюрков — татар и чувашей — выступает не только как факт давнего прошлого, но и как целое, целостное явление, характеризующее облик, все национальное своеобразие обоих народов в их культурном, социальном, экономическом взаимодействии. Целостный подход осмысления происходящих процессов, внутренних связей культуры помогает создать единую картину этнического своеобразия, самостоятельного пути духовного развития (самостоятельного — в условиях взаимодействия, взаимообмена).

Человек — татарин ли, чуваш ли, русский ли — в социокультурной системе всегда оставался существом неповторимо удивительным, бесконечно разнообразным, зачастую непредсказуемым. Все великое, прекрасное в этом мире создается разумно мыслящим существом. К сожалению, им же делается разрушительная, губительная акция, в том числе — и во взаимных отношениях отдельных людей и многих народов. «Человек — самое непостижимое для себя творение природы». В этом именно смысле «Нет для человека задачи неразрешимее, а между тем это он сам"1. Народная философия расширила круг понятий о человеке, его внутренних, природных возможностях через осмысливание колдовских действий практикующих шаманов (колдунов, знахарей и т. п.) (В.Н.Иванов).

В общетюркском — с древнейших времен — мировоззрении четко выступает системная неразделимость внутренних и внешних характеристик человеческой природы. Именно поэтому материальные и духовные основы самопознающей личности в чувственно-логических рассуждениях находят богатый материал. При этом надо иметь в виду, что система самопознания татарского и чувашского народов больше всего склоняется к постижению внутреннего содержания предмета изучения. Таков стиль сложившегося мышления и характер объективации умозрительного познания. По каждой и любой исследуемой подтеме в социокультурной системе татарского и чувашского народов можно найти соответствующие утверждения этим общетеоретическим положениям. Они вырисовываются более отчетливо, когда одновременно рассматриваются в контексте общечеловеческих социокультурных и мировоззренческих систем. Одним из подходов к рассмотрению в таком контексте является исследовательское обращение, прежде всего, к близкородственным народам, что доказывается параллельным, сравнительно-историческим изучением татар и чувашей.

В свою очередь, проблема идеала человека объективно может решаться только при рассмотрении татар и чувашей в единой социокультурной системе.

1 Паскаль Блез. Мысли // Человек. Древний мир. — Эпоха просвещения. — М., 1991. — С. 286).

Для этого есть все основания: исторические, территориально-географические, духовная общность, продолжающееся содержательное общение, взаимный обмен духовными ценностями, тесные экономические связи.