Социально-философский анализ неявного знания профессионала

Актуальность темы

исследования.

Современная теория познания, в частности социальная эпистемология, рассматривает социально-культурный контекст, влияющий на личностные аспекты познавательной деятельности, как существенную составляющую процесса производства знания. Если для классической эпистемологии было характерно игнорирование специфически-личностных компонентов познавательного процесса, то в настоящее время в когнитологических исследованиях значительное внимание уделяется приемам репрезентации, интерпретации, конвенции и другим операциям, проявляющим коммуникативную, ценностно-личностную природу познавательной деятельности.

Для обозначения обширного пласта неосознаваемых и неформализуемых практических, в том числе профессиональных знаний, являющихся достоянием индивидуального субъекта, исследователи используют термин «неявное» или «имплицитное» знание. Изучение специфики функционирования и управляемого развития знания такого рода составляет актуальную проблему когнитивной науки и определяет развитие конкретно-практического интереса к социокультурным и индивидуально-субъективным предпосылкам познавательного процесса.

Актуальность социально-философского анализа неявного знания определяется также потребностью моделирования личностного профессионального знания и необходимостью дальнейшего исследования проблем социальной детерминации данного феномена и его субъективно-личностных составляющих.

Решение этой задачи требует комплексных усилий целого ряда наук, в частности, эпистемологии, когнитивной науки и психологии. Согласно Д. Дэннету, такой вид исследования может быть назван «экспериментальной эпистемологией»: сопоставление представленной теоретической модели познавательных процессов с данными, полученными в психологии, служит способом проверки ее на результативность. Получение конкретных результатов исследования в данной проблемной области предполагает их дальнейшее практическое применение, в том числе и в отдельных видах социально-значимой деятельности, например, в правоохранительной.

В настоящее время исследования проблематики неявного профессионального знания в сфере правоохранительной деятельности практически отсутствуют. В условиях реформирования МВД, обусловленного возросшими требованиями к профессиональному уровню и личностным качествам сотрудников милиции, неизученным остается уникальный интеллектуальный капитал оперативных подразделений и основанный на нем механизм развития профессионализма оперативного состава ведущих служб — подразделений по борьбе с экономическими преступлениями, с тяжкими и особо тяжкими преступлениями против личности, с преступлениями, связанными с незаконным оборотом наркотиков и оружия и т. п. Практика показывает, что именно по показателям работы криминальной милиции оценивается в целом деятельность отдела внутренних дел, поэтому требования к профессиональным качествам оперативных сотрудников являются наиболее высокими. Проблема профессионализма сотрудников оперативных служб МВД как самообучающейся интеллектуальной организации определила тему данной диссертации — «Социально-философский анализ неявного знания профессионала (на примере сотрудника оперативных подразделений МВД)».

Степень разработанности проблемы.

Хотя интерес к имплицитным компонентам познавательного процесса присутствует в философии с древности, феномен личностного неосознаваемого знания во всем его многообразии стал объектом пристального внимания и глубокого изучения лишь с середины XX века.

Один из самых выдающихся философов XX века — JI. Витгенштейнрассматривал знание не как технику, а как форму жизни, которая обладает действенным характером и превосходит возможность выражения. Впоследствии своеобразная черта неартикулируемого знания, «скрытого» в профессиональном опыте, заинтересовала Г. Райла, который рассматривал данную проблему через призму диспозициональной модели психики.

Впервые понятие неявного знания было введено в эпистемологию М. Полани, чья работа «Личностное знание» послужила основой для данного диссертационного исследования. М. Полани предложил общую концепцию неявного знания и осуществил исследование некоторых его специфических характеристик. Однако многие существенные особенности строения и функционирования неявного знания были в его работе лишь обозначены.

Исторический шлейф так или иначе присутствует во многих современных теориях и толкованиях невербализованных аспектов знания. Многие современники и непосредственные последователи М. Полани сконцентрировали свое внимание на социальной детерминации данного феномена, его социокультурной и социопрактической природе. В первую очередь, это работы М. Малкея, Дж.Н. Гилберта, Т. Куна, а также отечественных исследователей B.C. Степина, J1.A. Микешиной, М. Ю. Опенкова и других.

В работах В. А. Лекторского, Л. А. Микешиной и B.C. Швырева осуществлен переход от представления о жесткой социальной детерминации всех личностных феноменов к пониманию субъективных причин и особенностей функционирования таких явлений, как неявное знание. В частности, работа В. А. Лекторского «Субъект — объект — познание» вводит в эпистемологический обиход понятия «обосновательного слоя знаний» и «смысловых рамок», которые тесно связаны с проблематикой имплицитного знания.

Исследования Д. Холтона, Ж. Бокошова, Л. А. Микешиной расширили и углубили представления о феномене неявного знания, его природе и гносеологических функциях. Е. Ю. Игнатьева, Н. В. Мотрошилова, B.C. Швырев, М. Голдстейн, помимо очевидных, неотъемлемых логико-вербальных составляющих, также упоминают и другие, в том числе субъективно-личностные факторы, влияющие на ход и результаты познавательного процесса. В работах JI.A. Микешиной, Е. Мамчур показана непосредственная зависимость познавательного процесса от ценностных ориентаций и установок познающего субъекта. Таким образом, представление об «обосновательном слое знаний» обогащается представлениями о его ценностно-мировоззренческих предпосылках.

В работах В. А. Героименко, JI.A. Микешиной и М. Ю. Опенкова анализируются специфические особенности неявных знаний, а также их роль в познавательной, научно-исследовательской деятельности. Ими представлены исследования неявных когнитивных образований (комплексов, схем и т. п.), особенностей их генезиса, структуры и функционирования. Авторы непосредственно связывают проблематику неявного знания с наиболее актуальными проблемами современной эпистемологии и осуществляют синтез и обобщение большинства имеющихся в настоящее время подходов к проблеме неявного знания.

В ряде современных исследований понятие неявного знания рассматривается с позиций, представляющих синтез различных точек зрения — когнитивной, феноменологической и трансперсональной. Подобный подход использует Г. Хант, когда описывает неявное знание в терминах когнитивного бессознательного как невербализованную форму сознания и самосознания, указывая на неосознаваемое содержание «смыслового поля», косвенно воздействующего на поведение субъекта. В работах Р. Коллинза и Р. Стернберга осуществлен дифференциальный анализ неявного знания.

Во многих исследованиях представлены различные интерпретации имплицитных составляющих как процедурных навыков и схематических знаний. В работах Р. Стернберга, Ж. Пиаже, М. Вартофского и К. Н. Слонова обосновывается отношение конкретной практики и действия к построению неявных концептуальных систем или теорий. Особый интерес с этой точки зрения представляют когнитивные исследования Дж. Р. Андерсона и данные О. Харди о нейрофизиологических аспектах формирования интеллектуальной интуиции.

Применительно к анализу феномена неявного знания во всех аспектах его получения, хранения, переработки особенно актуальной является проблема взаимосвязи неявного знания с реальной практической деятельностью человека. Это связано с решением вопроса о репрезентации и трансляции личностного, в частности, профессионального знания. Ряд авторов — К. Пейперт, Н. Т. Абрамова — пытаются ответить на вопрос о возможности отделения знания конкретной личности от его носителя, индивидуального субъекта, и представления в объективированной форме. Интерес к проблеме репрезентации и трансляции неявного знания связан с исследованием возможности применения полученных данных в ходе компьютеризации и профессиональной подготовки специалистов.

Вопрос управляемого развития знаний стал объектом значительного интереса среди современных ученых. Наиболее известными в области управления знаниями являются работы И. Нонака, Д. Стоунхауса, Э. Лессер, Л. Прусак, У. Свопа, Б. З. Мильнера, Р. Санчез, М. Уайтхилла, Р. Куинн, Т. Коулопоолуса, К. Фраппаоло и др. Организационные и иные условия обращения знаний рассмотрены также в институциональной концепции Г. Б. Клейнера.

Существует целый ряд исследований в смежных с эпистемологией областях (когнитивной психологии и др.), которые непосредственно не используют термин «неявное знание», однако по своему содержанию тесно переплетаются с проблемой нерефлекгируемых знаний. В этой связи в рамках современной когнитивной науки предлагается интересная и перспективная программа разработки нефундаменталистской теории познания, предполагающей взаимодействие философского анализа и данных эмпирической науки. Задачу специалиста в этой области В. А. Лекторский определяет не как предписывание познавательных норм, полученных на основании некоторых априорных соображений, а как выявление тех из них, которые реально используются.

В настоящее время для многих исследователей очевидной является связь неявного знания с достижением профессионального мастерства в отдельных видах практик. При этом в философии науки недостаточно внимания уделяется вопросам изучения циркуляции знания как такового в разных условиях, не получили пока должного освещения в научных работах организационные и темпоральные аспекты обращения неявного знания. Практически неисследованной остается роль, которую играют неявные знания в социально полезных видах человеческой деятельности, в частности, в правоохранительной: например, не выявлен механизм участия неявных знаний в процессе реализации оперативно-розыскных мероприятий.

Изучение проблемы неявного знания требует дальнейших философско-методологических исследований, проводимых на междисциплинарной основе с привлечением современных данных в области когнитивной психологии, лингвистики, истории и т. д.

Объектом исследования выступает неявное знание в структуре профессиональной компетенции.

Предмет исследования — функционирование неявного знания в структуре профессиональной компетенции оперативного аппарата МВД.

Цель диссертационного исследования: на основании социально-философского и методологического анализа выявить неявное знание в структуре профессиональной компетенции, исследовать аспекты обращения неявных знаний в профессиональной среде и применить представленную теоретическую модель для исследования эмпирического материала практических проблем развития профессионального мастерства и накопления интеллектуального потенциала оперативных подразделений МВД.

Достижение данной цели предполагает решение следующих задач:

1. Дать определение неявного знания, релевантное теме диссертационной работы, исследовать его структуру и определить характер взаимодействия компонентов неявного знания.

2. Показать функцию неявного знания и его социо-культурной составляющей в формировании профессиональной компетенции.

3. Рассмотреть, как проблема трансляции неявного знания при формировании профессиональной компетенции решается в современных теориях и практиках «управления знаниями».

4. Исследовать оперативно-розыскную деятельность (далее — ОРД) как специфический вид практики и определить роль социо-культурного компонента неявного знания в структуре профессиональной компетенции оперативного состава.

5. Раскрыть содержание социальной перцепции сотрудника оперативного аппарата и показать ее функцию в формировании неявного знания профессионала.

6. Рассмотреть особенности социального взаимодействия в исследуемом виде практики, определить детерминанты формирования профессионального опыта в ОРД и показать возможность применения модели трансляции неявных знаний для формирования профессиональной компетенции оперативного сотрудника.

Методология диссертационного исследования основывается на рефлексии способов порождения знаний, средств их преобразования и путей использования. Теоретическая часть диссертационного исследования основывается на методе сопоставительного анализа. Наиболее полно рассмотреть специфику профессионального опыта оперативных сотрудников позволяют феноменологический и герменевтический методы. Довольно привычно говорить о герменевтике как науке толкования текстов, но по отношению к профессиональной компетенции прямой перенос метода требует дополнительного обоснования. Носитель неявного профессионального знания — заведомо субъектнеявное профессиональное знание, следовательно, в своем полном объеме представлено в субъективном пространстве. Прямая экспериментальная проверка здесь вряд ли возможна, поскольку трудно себе представить, какой объективный инструмент может зафиксировать то, что может быть зафиксировано лишь инструментом психическим. Поэтому корректным будет осмыслить в качестве специфического инструмента исследования саму субъективность, основанную на знании исследуемой предметной области (оперативно-розыскной). Средством распаковки выступает язык. Способы распаковкипонимание, выделение существенного (того, что скрыто, но составляет сущность), перекомпоновка полученного материала — вместе составляют метод истолкования. Содержание неявного профессионального знания выражается в действии посредством речи, символических действий, невербальных сообщений. Действие субъекта, таким образом, можно рассматривать как текст. Действие может быть прочитано, поскольку формируется с помощью знаков, правил, нормв действии есть свое содержание — то, что может быть понятоприменительно к действию можно говорить о явлениях архивирования. Понимание значения содержания действия в существенных чертах совпадает с процессом чтения текста. Таким образом, вполне корректным представляется использование герменевтики в качестве методологии данной диссертационной работы.

Многоплановый и специфический характер темы потребовал использования в исследовании не только достижений философской мысли, но и результатов конкретно-научных исследований в области психологии. Согласно К. Попперу, теория познания не имеет дела с индивидуальным субъектоминдивидуальное субъективное знание ближе к когнитивной психологии, чем к теории познания. Поэтому для исследования содержания индивидуального знания субъектов оперативно-розыскной деятельности нами использованы методы когнитивной психологии —наблюдение, анализ продуктов и процессов деятельности.

Научная новизна работы:

1. Сопоставлены различные концепции неявного знания, представленные в аналитической философии и когнитивной науке, и выработана теоретическая модель, релевантная исследуемой проблемной области.

2. Систематизированы основные структурные параметры и содержание неявного знания субъектов оперативно-розыскной деятельности.

3. На примере оперативного аппарата МВД показан темпоральный аспект обращения знаний в профессиональной среде: вследствие трансформации индивидуального культурного опыта в процессе обретения профессионального мастерства успешный оперативный сотрудник, как правило, возможен в ограниченном временном ритме. Резервы его профессиональной трудоспособности исчерпывают себя примерно к 10 году службы в этой должности.

4. Применительно к оперативно-розыскной деятельности раскрыты базисные детерминанты формирования профессиональной компетенции и каналы трансляции неявных профессиональных знаний.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Проведенное исследование позволило представить теоретическую модель" неявного профессионального знания и показать возможность ее применения к практике оперативно-розыскной деятельности (далее — ОРД).

В результате анализа исследуемой области определен ряд составляющих комплекса практического знания экспертов в области ОРД и установлено взаимовлияние в нем явного и неявного компонентов. Обобщены движущие силы профессионального развития и показаны на примере конкретной профессиональной группы: выявлен характер влияния основных свойств личностной структуры, ценностно-мировоззренческих установок, некоторых характеристик организационного знания на процессы профессионализации в оперативно-розыскной деятельности. Определено, что результаты развития профессионального мастерства могут быть рассмотрены не только как «приращения», но и как трансформация неявной компоненты профессиональной компетенции. Показано, что содержание неявного знания оперативных сотрудников — имплицитного культурного опыта трансформируется с увеличением стажа служебной деятельности. Установлено, что к оперативно-розыскной деятельности, как к особому виду практики, сопоставимому с эзотерическим опытом, применимо понятие темпоральности, что может быть учтено руководящим составом криминальной милиции при решении вопросов продвижения по службе оперуполномоченных со стажем работы в должности 10 лет и более.

Материалы, представленные в работе, могут быть использованы при составлении методических пособий по вопросам сопровождения оперативно-служебной деятельностив процессе отбора лиц для несения службы на должностях оперативного состава ОВД — при разработке методических рекомендаций для руководителей ОВД, практических психологов о соответствии некоторых личностных характеристик требованиям должности оперуполномоченного. Они могут быть положены в основу дальнейшего изучения процессов профессиональной адаптации, условий и способов передачи профессиональных знаний, поддержки и развития перспективных моделей профессиональных действий.

Апробация работы.

Результаты и основные положения диссертационного исследования были представлены на методических сборах Санкт-Петербургского университета МВД России (г.Санкт-Петербург, 2009;20 Юг), в выступлениях на научно-практических конференциях и учебно-методических сборах Архангельского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России г. Архангельск, 2008;2011гг.), зональных семинарах практических психологов Северного УВД на транспорте (г.Ярославль, 2007;2008гг.), вынесены на обсуждение на заседании координационно-методического совета по психологическому обеспечению работы с личным составом органов, подразделений, учреждений системы МВД России, дислоцированных на территории Архангельской области (2009г.).

Объем и структура.

Диссертация состоит из введения, двух глав (в каждой по три параграфа), заключения, списка литературы.

Выводы по II главе:

Оперативно-розыскная деятельность относится к специфическим видам практик, где основополагающими являются разумные способности, но отсутствуют четко сформулированные правила. Это объясняется, во-первых, тем, что в процессе поиска информации сотрудники оперативных подразделений осуществляют широкую межличностную коммуникацию, исключающую использование готовых шаблонов. Во-вторых, в процессе продуцирования истины они имеют дело с гипотезами, объясняющими индивидуальные действия, что также исключает возможность использования каких-либо алгоритмов. В-третьих, составляющие ОРД розыскные действия разнообразны и могут разворачиваться в весьма сложные самостоятельные виды деятельности в тех случаях, когда на пути их осуществления возникают препятствия. Как сами действия, так и их операциональный состав выбираются и изменяются быстро. Экстремальный характер ОРД часто не предоставляет сотруднику необходимого лимита времени для предшествующего осознания тех принципов, которые он применяет.

Поскольку максимы, обладая определенной степенью общности, не могут содержать в себе особенности, приспособленные к специфичным деталям каждой отдельной ситуации, а процесс понимания регулятивных принципов субъективен, определяющим в структуре профессиональной компетенции эксперта в области ОРД является неявный компонент.

Разумность или логичность действий сотрудников оперативных служб сводится к чему-то вроде «стиля мышления». В контексте нашей работы понятие «стиля» соотносится с понятием «технэ» и определяет метод осуществления профессиональных действий. Избыточность информации, как синоним сложности задачи, является особенностью и непременным следствием процесса познания в оперативно-розыскной деятельности. Недостаток информации в ОРД снимается стереоскопичностью видения.

Соответственно, первую составляющую профессиональной компетенции сотрудника оперативных подразделений — «стиль мышления» или «технэ» — мы определяем как стереоскопичность видения. Она обусловлена содержанием неявного знания рецептурного типа и спецификой социальной перцепции эксперта — смысловых и оценочных, в том числе причинных интерпретаций действий объекта оперативного интереса. К имплицитному знанию такого рода можно отнести:

— число «знаковых систем» объекта заинтересованности, которые способен охватить оперативный сотрудник, и богатство их интерпретации;

— умение создавать или использовать в контексте ситуации уже имеющиеся в личном арсенале методы и стили общения;

— способность в ограниченном временном интервале систематизировать разрозненную информацию и выдвинуть логически верную систему вопросов, оформление и порядок расстановки которых нередко напоминают некий ритуал. практическое знание способа существования специфической субкультуры «неблагополучных» групп. Так же как индивид, живущий в определенном сообществе, обязательно обладает неявным знанием правил осмысленной деятельности в рамках этого сообщества, так и сотрудник, непосредственно соприкасаясь с девиантной средой, в определенном смысле становится к ней причастным и впоследствии интуитивно следует правилам игры, вызывая ощущение «подобного себе» или «обладающего сходным опытом»;

— количество вспомогательных действий, обогащающих процедуру дознания: умение находить «зону охраняемой информации», организовывать пространство взаимодействия, оперировать косвенными оборотами, побуждать к «развертыванию» ложных утверждений, работать с системой защитных барьеров, использовать способы особой компоновки и подачи информации.

В силу конфиденциальности многих направлений ОРД и отсутствия общественного мнения как главного гаранта соблюдения моральных норм субъективная свобода выбора оперуполномоченным тактических методов работы (специфических с точки зрения нравственности) определяется содержанием его культурного опыта. Поэтому профессиональная компетенция оперативного сотрудника предполагает наличие предпосылочного знания, обладающего значительной моральной силой. Внутренняя моральная цензура, присущая профессионалу, выражается в ответственности за результаты и последствия «свободы» своих действий.

Следовательно, второй составляющей профессиональной компетенции сотрудника оперативных подразделений является плохо формализованная индивидуальная идеологическая концепция в форме субъективных мировоззренческих структур, предполагающих способность быть носителем нравственных норм, близких и понятных сообществу законопослушных граждан. Именно социокультурная составляющая профессионального опыта оперативного сотрудника не позволяет ему нарушать границ допустимости действий, связанных с выполнением служебных оязанностей.

Механизм развития профессионального мастерства оперативного сотрудника, включающий в себя процессы трансляции, усвоения и реализации неявного профессионального знания, опосредован особенностями социального взаимодействия и обусловлен взаимовлиянием:

3. базисных детерминант в виде особого типа личности, обладающей субъективными возможностями применительно к практике оперативной работы;

4. социо-культурных детерминант накопления и трансляции неявного компонента профессиональной компетенции в форме неявных групповых знаний и организационных принципов.

Путь к профессионализму в ОРД, как и овладение эзотерическим опытом, предполагает передачу традиций путем отбора «подходящих» лиц и их последующего научения. Субъективные возможности предполагают необходимый ресурс способностей к оперативной работе и особую иерархию жизненных смыслов и ценностей. Процент «разгильдяйства», определяемый экспертами в качестве необходимого, подразумевает профессиональную креативность, профессиональный уровень, доведенный до стадии артистизма, способность к внезапному, многовариантному поведению в сложной оперативной обстановке. То же качество, являясь следствием } высокой эмоциональной реактивности, нередко способствуют проявлениям черт импульсивности и многократно усиливает риск оказаться по ту сторону закона. При этом иерархия жизненных смыслов и ценностей, выстроенных с четким осознанием конвенциальных норм, является формой высшего контроля.

Субъективные мировоззренческие структуры и ценностные ориентации являются основанием первоначального выбора профессиибазисной детерминантой в этом случае являются семейные традиции и стремление к самореализации. Возможно, предпосылочные знания мировоззренческого и ценностного характера усваиваются будущим мастером еще в семье в форме психологической или жизненной установки. В процессе профессиональной деятельности такого рода имплицитное знание, являясь внутренним побудительным мотивом, органически входит в самую суть профессионального долга и является источником нравственных сил. Задачи правоохранительных органов воспринимаются как справедливые и истинные.

Овладение профессиональным мастерством требует не менее 10 лет непрерывной службы в оперативных подразделениях. При этом результаты развития профессионального мастерства могут быть рассмотрены, с одной стороны, как «приращения» одного компонента профессиональной компетенции — знания рецептурного типа — и обретение стереоскопичности виденияс другой стороны, как трансформация второго компонентаиндивидуального культурного опыта. Социо-культурный контекст, в котором функционирует профессиональное знание, оказывает непосредственное влияние на индивидуальную идеологическую концепцию оперуполномоченного. Практика учета «слабых мест», доведенная до автоматизма, как и овладение неявным знанием способа существования субкультуры неблагополучных групп проникает в самые глубокие смысловые основания личности сотрудника и по принципу обратной связи оказывает влияние на социокультурный опыт самого сотрудника, что впоследствии может проявиться на всех уровнях и во всех сферах его бытия — от лексики до стереотипов и предубеждений.

Этот фактор определяет темпоральный аспект обращения знаний в исследуемой профессиональной среде. Адаптационные возможности и резервы профессиональной трудоспособности оперативного сотрудника исчерпывают себя примерно к 10 году работы в этой должности — ко времени достижения им вершин профессионального мастерства. Поэтому проблема профессионализма в ОРД интересна также с точки зрения временной сущности оперуполномоченного как профессионала. Успешный оперативный сотрудник возможен в ограниченном временном ритмеоперативная работаэто деятельность на срок.

Социальный контекст функционирования неявного знания оперуполномоченного обусловлен также организационными особенностями обращения знаний. Организационный аспект обращения знаний в ОРД как сложившаяся система процессуальных норм и неписаных внутригрупповых законов — «заповедей» оперативной работы" - свидетельствует о значительной функциональной обособленности сотрудников оперативного аппарата. Известная самостоятельность принятия решений и свобода действий оперативного сотрудника подразумевает готовность нарушить заведенные правила и установки. Иерархический тип организационной структуры МВД, вертикаль власти, жесткая регламентированность деятельности нормами права, инструкциями и предписаниями ограничивают проявления творческой активности и препятствуют продвижению инновационных идей. В настоящее время культурный фон, формирующий стратегию организации органов правопорядка, недостаточно освещен в научной литературе. Однако очевидно, что и организационная структура, и стратегия управления в МВД ригидны.

В данных условиях формирование профессионального мастерства становится зависимым от успешности процессов передачи профессионального опыта непосредственно «из рук в руки». Средство решения проблемы — наставничество и сторителлинг как механизм передачи знаний от носителя реципиенту.

Наставническая работа, проводимая в ОВД, требует значительной коррекции. Решение проблемы видится в устранении недостатков нормативно-правового и социально-экономического обеспечения работы наставников в ОВД. Программа наставничества должна подкрепляться внедрением норм поведения и правил взаимодействия, которые включали бы систему поощрения, стратегический мониторинг аттестации и карьерного роста наставников.

Однако при том, что неявное знание в ОРД вырабатывается в «живой» работе и коммуникации, процесс накопления и трансляции знаний, помимо простого копирования, должен включать и перевод знаний в явную форму — выработку формализованных, но реально действующих методик, руководств и т. п.

Заключение

.

Комплекс неявного знания может быть рассмотрен как применительно к отдельной конкретной личности, так и к видам профессиональной деятельности. Неявное профессиональное знание является составной частью имплицитного знания личности и представляет собой соотнесенные с прежним опытом, переработанные личностной категориальной системой и дорефлексивно присвоенные элементы фокального (явного) знания.

Неявное профессиональное знание является ключевой составляющей профессиональной компетенции и органически вписывается в структуру неявного личностного знания. Соответственно, помимо операционального опыта, в структуре профессиональной компетенции может быть выделен и неосознаваемый социо-культурный опыт, представляющий собой синтез культурных детерминант профессиональной среды и субъективного мировоззренческого знания личности. Социо-культурный компонент неявного знания существенно влияет на когнитивную, в том числе профессиональную деятельность индивида.

Каждый вид профессиональной деятельности формирует своеобразный комплекс неявного знания. Этот комплекс уникален для каждой организации, так как формируется спецификой культурной среды, присущей конкретной профессиональной группе.

Неявный компонент профессиональной компетенции индивидуален, поэтому знания отдельных экспертов в рамках одного и того же вида практики могут отличаться. Такого рода различия объясняют индивидуальный артистизм в выполнении профессионального действия.

Нерефлексируемое понимание того, что считать основным, относящимся к делу, не требующим дальнейшей переоценки, — отличительная черта профессионала. Такого рода знания приобретаются не менее чем за 10 лет практической деятельности, невыразимы в общезначимых формах языка и могут быть переданы только методом непосредственного показа.

Механизм развития профессионального мастерства, включающий в себя процессы трансляции, усвоения и реализации неявного профессионального знания, опосредован особенностями социального взаимодействия и обусловлен взаимовлиянием:

5. базисных детерминант в виде субъективных возможностей применительно к конкретному виду практики;

6. социо-культурных детерминант накопления и трансляции неявного компонента профессиональной компетенции в форме неявных групповых знаний и организационных принципов.

Определение соотношения объективных условий и субъективных возможностей указывает на то, насколько успешно идет движение субъекта к профессионализму.

Предпосылочные мировоззренческие структуры и способности могут быть определены не только как базисные детерминанты, но и как движущая сила профессионального развития. Первоначальные побуждения выбора профессии происходят от особенностей мировосприятия субъекта — идеалов, ценностных ориентаций — и являются внутренней предпосылкой, мотивацией на усвоение профессионального знания. В том случае, если они оказываются релевантными культурным установкам и ориентациям профессиональной среды, происходит акт личностного «приобщения» к ним с последующей ассимиляцией имплицитных установок и ориентаций профессиональной группы в структуру предпосылочного мировоззренческого знания личности. У эксперта это выражается в выстраивании некой иерархии жизненных смыслов и ценностей с четким осознанием места и роли профессиональной деятельности в ней.

Способность или неспособность проделать ряд действий определенного рода делает новичка потенциально приспособленным или не приспособленным конструктом для понимания интеллектуального поведения в процессе выполнения профессиональных действий. Особенно заметно данное соотношение в специализированных видах практик, где отсутствуют четко сформулированные правила и определяющими являются разумные способности.

Таким образом, можно заключить, что тип профессионального личностного знания детерминируется субъективными возможностями и действенным становится тот тип личностного профессионального знания, который вытекает из специфики конкретной личности.

Однако результаты сформированности профессиональной компетенции, определяемые нами как профессиональное мастерство, могут быть рассмотрены не только как «приращения» в содержании профессионального знания, но и как трансформация неявной компоненты личностного знания — имплицитного культурного опыта и мировоззренческих структур. Этот фактор определяет темпоральный аспект обращения знаний в профессиональной среде.

Социальный аспект функционирования неявного профессионального знания обусловлен также особенностями коммуникативной среды. Генерация, развитие и трансляция процедурных навыков и схематических знаний, составляющих основу профессионализма, может быть ограничена неявными групповыми принципами, а также особенностями культуры и инфраструктуры организации. Роль неявного группового знания в этом случае ассоциируется с построением системы норм, правил поведения и взаимодействия участников корпоративных отношений. Жесткая организационная структура в иерархической модели организации мало способствует процессу трансляции знаний, творческому обучению и инновациям. Таким образом, заслуживает внимания рассмотрение организационных аспектов обращения знаний.

В целом рассмотрение социо-культурных составляющих, присутствующих в функционировании профессионального опыта, позволяет сделать вывод о наличии организационных и темпоральных аспектов обращения знаний в профессиональной среде. Организационный аспект является производной культуры и инфраструктуры организации. Темпоральный аспект детерминирован субъективными возможностями (резервами профессиональной трудоспособности), а также трансформацией индивидуального культурного опыта в процессе формирования профессиональной компетенции.

Мастер (эксперт) является не только носителем составляющих неявного компонента профессиональной компетенции — технических навыков и ментальных моделей, но и неявных аспектов организационного, группового знания о корпоративных нормах и системах управления. Подобного рода информацию он передает неофициально через истории о прошлых действиях (сторителлинг). Эффективная программа наставничества принципиально важна для организаций, имеющих жесткую иерархическую структуру.

В рамках данного диссертационного исследования социально-философский аспект неявного профессионального знания рассмотрен на примере сотрудников оперативных подразделений МВД, обладающих специфическими процессами производства профессиональной информации и уникальной корпоративной культурой. Оперативно-розыскная деятельность относится к специфическим видам практик, где основополагающими являются разумные способности, но отсутствуют четко сформулированные правила. Экстремальный характер ОРД часто не предоставляет сотруднику необходимого лимита времени для предшествующего осознания тех принципов, которые он применяет. Поскольку максимы, обладая определенной степенью общности, не могут содержать в себе особенности, приспособленные к специфичным деталям каждой отдельной ситуации, а процесс понимания регулятивных принципов субъективен, определяющим в структуре профессиональной компетенции эксперта в области ОРД является неявный компонент.

Первую составляющую неявного компонента профессиональной компетенции сотрудника оперативных подразделений — «стиль мышления» или «технэ» — мы определяем как стереоскопичность видения. Она обусловлена содержанием неявного знания рецептурного типа и спецификой социальной перцепции эксперта. К имплицитному знанию такого рода можно отнести:

— число «знаковых систем» объекта заинтересованности, которые способен охватить оперативный сотрудник, и богатство их интерпретации.

— умение создавать или использовать в контексте ситуации уже имеющиеся в личном арсенале методы и стили общения.

— способность в ограниченном временном интервале систематизировать разрозненную информацию и выдвинуть логически верную систему вопросов, оформление и порядок расстановки которых нередко напоминают некий ритуал.

— практическое знание способа существования специфической субкультуры «неблагополучных» групп. Так же как индивид, живущий в определенном сообществе, обязательно обладает неявным знанием правил осмысленной деятельности в рамках этого сообщества, так и сотрудник, непосредственно соприкасаясь с девиантной средой, в определенном смысле становится к ней причастным и впоследствии интуитивно следует правилам игры, вызывая ощущение «подобного себе» или «обладающего сходным опытом».

— количество вспомогательных действий, обогащающих процедуру дознания: умение находить «зону охраняемой информации», организовывать пространство взаимодействия, оперировать косвенными оборотами, побуждать к «развертыванию» ложных утверждений, работать с системой защитных барьеров, использовать способы особой компоновки и подачи информации. Исходя из своей неосознаваемой, имплицитной теории личности и из знаний о конкретном субъекте, оперативный сотрудник интуитивно определяется с мишенями воздействия. Последние выступают в роли подсказки о том, какие средства воздействия могут быть использованы в конкретном случае. По общему механизму формирования и закрепления привычек, установок и черт характера у оперуполномоченного происходит создание своего рода классификаций, связывающих каждый вид мишени с релевантными им техниками воздействия. Относительная точность таких классификаций компенсируется, во-первых, возможностью текущей коррекции своих действий, во-вторых, ловкостью, индивидуальным артистизмом в проведении конкретных приемов.

В силу конфиденциальности многих направлений ОРД и отсутствия общественного мнения как главного гаранта соблюдения моральных норм субъективная свобода выбора оперуполномоченным тактических методов работы (специфических с точки зрения нравственности) определяется содержанием его культурного опыта. Поэтому профессиональная компетенция оперативного сотрудника предполагает наличие внутренней моральной цензуры — предпосылочного знания, обладающего значительной моральной силой.

Следовательно, второй составляющей профессиональной компетенции сотрудника, не позволяющей ему нарушать нравственные границы допустимости профессиональных действий, является плохо формализованная индивидуальная идеологическая концепция в форме субъективных мировоззренческих структур, предполагающих способность быть носителем конвенциальных норм, близких и понятных сообществу законопослушных граждан.

В целом базисные детерминанты развития профессионального мастерства в ОРД предполагают способность к внезапному, многовариантному поведению в сложной оперативной обстановке и особую иерархию жизненных смыслов и ценностей. Процент «разгильдяйства», определяемый экспертами в качестве необходимого, подразумевает профессиональную креативность, доведенную до стадии артистизма. Это же качество нередко способствуют проявлениям черт импульсивности и многократно усиливает риск оказаться по ту сторону закона. Формой высшего контроля в этом случае являются предпосылочные знания мировоззренческого и ценностного характера, которые усваиваются будущим мастером еще в семье в форме психологической или жизненной установки. В процессе профессиональной деятельности такого рода имплицитное знание, являясь внутренним побудительным мотивом, органически входит в самую суть профессионального долга и является источником нравственных сил.

Однако практика учета «слабых мест», доведенная до автоматизма, как и овладение неявным знанием способа существования субкультуры неблагополучных групп проникает в самые глубокие смысловые основания личности сотрудника. Присвоенное знание такого рода, интегрируясь в систематическую теорию, по принципу обратной связи оказывает влияние на неявные знания самого сотрудника, что впоследствии может проявиться на всех уровнях и во всех сферах его бытия — от лексики до стереотипов и предубеждений. Поэтому результаты развития профессионального мастерства в ОРД могут быть рассмотрены не только как «приращения» одного компонента профессиональной компетенции — знания рецептурного типа — и обретение стереоскопичности видения, но и как трансформация второго компонента — индивидуального культурного опыта.

Этот фактор определяет темпоральный аспект обращения знаний в исследуемой профессиональной среде. Индивидуальная идеологическая концепция, ценностные ориентации сотрудника являются «фильтром», через который пропускается неявное знание специфики существования субкультуры девиантной среды. Адаптационные возможности и резервы профессиональной трудоспособности оперативного сотрудника исчерпывают себя примерно к 10 году работы в этой должности — ко времени достижения вершин профессионального мастерства. Поэтому проблема профессионализма оперативного сотрудника интересна также с точки зрения его временной сущности как профессионала. Успешный оперативный сотрудник возможен в ограниченном временном ритмеоперативная работаэто деятельность на срок.

Организационный аспект обращения знаний в исследуемой профессиональной среде свидетельствует, во-первых, о значительной функциональной обособленности сотрудников оперативного аппарата, во-вторых, о жесткой регламентации деятельности нормами права, инструкциями и предписаниями. При том, что решения оперативных сотрудников ситуативны и не всегда могут быть обоснованы рационально, «стратегия» их поведения жестко предписана нормативными актами и полномочиями. Структура организации — инструмент выполнения ее стратегии. И организационная структура, и стратегия управления в МВД ригидны.

В данных условиях формирование профессионального мастерства становится зависимым от успешности процессов передачи профессионального опыта непосредственно «из рук в руки». Средство решения проблемы — наставничество и сторителлинг как механизм передачи знаний от носителя реципиенту.

В целом решение проблемы профессионализма в организациях с ригидной структурой и системой управления видится, с одной стороны, в устранении недостатков нормативно-правового и социально-экономического обеспечения работы наставников — носителей знанияс другой стороны, в грамотном отборе учеников — реципиентов, обладающих субъективными возможностями применительно к усвоению знания в данном виде практики. С учетом темпорального аспекта обращения знаний программа наставничества должна подкрепляться внедрением норм поведения и правил коммуникативного взаимодействия, которые включали бы систему поощрения, стратегический мониторинг аттестации и карьерного роста наставников. Ученик, в свою очередь, должен представлять собой потенциально приспособленный конструкт для понимания интеллектуального поведения в процессе выполнения профессиональных действий и обладать предпосылочным мировоззренческим знанием, релевантным данной профессиональной среде.

Однако накопление и трансляция знаний в тех видах практик, где профессиональное мастерство вырабатывается в «живой» работе и коммуникациях, не может быть сведено к простому копированию. Обучение в этом случае должно строиться, с одной стороны, на отработке формализованных, но реально действующих методик, с другой стороны, на погружении в проблемы.

Хотя данная работа не может претендовать на полноту охвата всех вопросов проблематики профессионализма, выявленные в ней детерминанты развития профессионального мастерства, субъективно-личностные составляющие неявного профессионального знания (на примере оперативного аппарата) и характер их генерации в профессиональной среде позволяют наметить перспективы для дальнейшего исследования указанных аспектов рассматриваемой проблемы.

Последующий анализ может быть связан с изучением содержания периферийного знания представителей отдельных направлений оперативно-розыскной деятельности или иных профессиональных групп, практики взаимодействия наставника и ученика, касаться вопросов обращения профессиональных знаний в различных условиях профессиональной среды.