Для российского общества, переживающего в связи с процессами реформирования специфическую аномию (размывание ценностно-нормативных устоев, снижение роли институтов семьи, школы, церкви как проводников морали) актуальным является осмысление диалектики конкретизированных, даже кодифицированных форм нравственного делового поведения и универсалистской модели свободной творческой реализации индивидом всеобщих моральных принципов.
Становление молодых институций в условиях развивающейся рыночной экономики вызывает в них потребность утвердить свою социальную значимость посредством фиксации собственного предназначения («миссии») в контексте социальной ответственности, сформировать адекватную субкультуру в том числе посредством создания профессиональных этических кодексов.
В современной России деконструкция прежней целостности социально-нравственных устоев сопровождается умножением локальных субкультур, идейных и идеологических систем, конкурирующих с традиционными и в частности советскими ценностями и нормами. Данная ситуация усложняется влиянием постмодернистской парадигмы, для которой характерны проблематичность самой нормы, ее подлинности и критериев, пересмотр нормативных основ социокультурного бытия. Наблюдается приверженность различным субкультурам и меньшинствам: политическим, языковым, сексуальным.
Важным фактором размывания нормативных устоев является предельная насыщенность информационным разнообразием, стремительной сменой образов и идей, сюжетов, кумиров социальной жизни. Возможности визуальных средств массовой информации воздействовать на подсознание людей, формировать отвлеченное от реальности мировоззрение, также влияют на размывание границ «нормальности». «Именно коммуникативная избыточность придает кинематографическим и телевизионным клише специфические измерения — доверие ложному, вовлечение в неразумное. Речь идет не о вере в неправду, а об аффективной радости обмана (хорошо известной искусству), о ритмически повторяемых шоках, располагающихся между стимулом и реакцией, разрывах, которые призвана восстановить логика причинно-следственных связей" — - такой вывод можно сделать из анализа СМИ постсовременности Ж. Лиотаром.1 Большинство таких посланий, клише и образов создает чисто символическое единство «мы», мало соотнесенное с повседневной реальностью россиян. Этими методами, соответствующими двум типам коммуникативных режимов: «легкое покалывание» и «легкое поглаживание», создается и воспроизводится скорее равнодушный обыватель. На подобной «равнине душ» средствами РЯ, с помощью рафинированных технологий манипуляции сознанием выстраивается требуемый ландшафт социального бытия. В целом современный российский социум консервируется методами коммуникационной политики в качестве общности зрителей, а не развивается на принципах демократии (деятельностного участия).
К проявлениям аномии в России можно отнести также отсутствие внятного общепринятого символического кода как одного из стержневых элементов культуры. Язык российской массовой культуры сегодня весьма эклектичен, стилистически неряшлив (с преобладанием брутального стиля в политической риторике). Переплетение старых и «новых» (при отсутствии новейших) исторических символов, в том числе религиозных и государственных: герб, гимн и т. п., порождает конфликт символических кодов, свидетельствует об отсутствии ясной идеологической стратегии.
Аномические процессы неразрывно связаны с кризисом идентичности, как личностной, так и национальной. Тотальная деконструкция, означающая.
1 Е. В. Петровская. К определению события // Философский журнал. 2009. № 1(2). — М.: ИФ РАН. С. 126. утрату устойчивых представлений субъекта о своей принадлежности к определенным объектам социальной действительности (социальным группам), закрепляет состояние невосполненности, социального диссонанса. В определенный момент в России исчезло множество идентификаторов, формирующих у индивида устойчивое понятие об объекте собственного соотнесения. Образы советской идентичности до сих пор популярны, но «живут» в ситуации смысловой дефрагментации. В отсутствие системы доминирующих представлений о добре и зле, справедливости и несправедливости, об истинном и ложном, человек стремится компенсировать утрату основ некоторым множеством взглядов, выражающих идеологию субкультур, подключиться к кодам локальных сообществ и групп. Причем данные сообщества могут быть структурами с размытыми функциями, зачастую легитимно не закрепленными, часто могут представлять собой игровые симулякры на политическом и медийном поле. В подобном фрагментарном пространстве (неподлинности, вымысла) индивид отдаляется от общих форм идентичности, замыкается на индивидуальной, частной повседневности. Стремление человека оценить собственные перспективы, заглянув за горизонт достигнутого, за границы повседневности, наталкивается на «кажимость» ценностных ориентиров. Эти ориентиры представлены как банальности на фоне абсолютной толерантности, как формы условий игры, спора, вызова. Часто эти отчужденные, текучие формы индивид вынужден принимать в статусе нормы. Частичные и «игровые» формы идентичности лишают человека возможности быть включенным в стабильный («длинный») социальный проект.
Но логика развития человеческой личности — в обретении и принятии ответственности (движение от простого wont «хочу» — к need «я обязан», «мне необходимо»), и, прежде всего — в своем Деле, в труде. Профессия, основанная на фундаментальных знаниях, ценностях и правилах культуры сообщества, становится сегодня одновременно и «делом», то есть предпринимательством в широком смысле этого слова. Дело-профессия, социальные навыки, коммуникативные, поведенческие нормы и ценности деловой среды по-прежнему остаются твердой основой самоидентификации личности. Именно устойчивые социальные группы в качестве субъектов деловой активности могут быть источниками моральных идей и влиять при этом на эгоистические действия огромного числа других людей. «Такие идеи прежде суть всего реакция на вызов материальной среды. Тем не менее мировоззрение социальной группы никогда не представляет собой исключительно ответ на материальные условия или результат экономических интересов. Оно есть также и продукт идей, возникающих из человеческого 2 вдохновения в ответ на духовный вызов» .
С середины XX века обнаруживается тенденция и потребность в ограничении крайней индивидуализации человека индустриального общества посредством некоторых форм легитимного давления социума с целью согласования действий и интересов его членов. Эта тенденция, в том числе, проявляется в целях и декларациях сравнительно молодого социального института — института менеджмента, который стремится к достижению баланса общественных и индивидуальных интересов с помощью организационно-управленческих технологий.
В декларациях контркультурной критики цивилизации (Ч. Рейч, Г. Маркузе, Т. Роззак и другие) положение о том, что институциализированный труд как таковой является безусловной ценностью и основой социальной жизни индивида, было поставлено под сомнение. В гиперструктурах индустриального общества организационная деятельность, по их мнению, носит характер отчужденного, имперсонального, дегуманизированного труда. Работа должна стать условием открытия «Я» в человеке, а не только условием выживания и адаптации. Труд должен быть осмысленным (уж точно — не разорванным, фрагментарным), а работник должен отвечать за.
2 Бендикс Р. Образ общества у Макса Вебера // Вебер М. Избранное. Образ общества. / Пер. с нем. — М.: Юрист, 1994. С. 563. результаты своей деятельности. По мнению представителей контркультурной критики, необходима перестройка трудовых отношенийлюди испытывают потребность в поиске новых, свободных трудовых отношений. Работа, в которой можно найти свое призвание и подлинное удовлетворение, нуждается в организационных формах самоуправления.
К похожим выводам приходят авторы известных концепций социальных потребностей, трудовой мотивации, стилей управления и организационной культуры в современной теории менеджмента.
Наступление эры телекоммуникационных технологий приводит к трансформациям в сфере труда: стал возможен переход от суперцентрализованных организационных структур к малым децентрализованным предприятиям. Информационная технология оказалась тем принципиально новым социальным и экономическим ресурсом, который может заменить массовое стандартизированное производство системой информатизированного производства индивидуализированных товаров, а главное — услуг. Адекватным способом организации такого производства и труда становится адхократия как ситуативная организационная форма, направленная либо на решение определенной частной задачи, либо — на реализацию конкретного проекта. Возникают новые организационные формы (например, матричные структуры), востребованным становится так называемое «проектное мышление». Эти условия (ситуации) призваны продуцировать нестандартные решенияработа становится вариативной, не повторяющейся и требующей от индивида способности к принятию ответственного решения, к самостоятельной оценке, а также постоянной готовности сменить направление деятельности и даже сферу занятости, профессию.
При этом высокий уровень инновативности труда, скорости изменений и нестандартизированности социального контекста порождают стрессы, все же не позволяют индивиду выработать устойчивую ориентацию в мире, управлять течением жизни. Человек, живущий в таком динамичном фрагментированном мире, подвергающийся информационному прессингу и технологической агрессии, оказывается зачастую не в состоянии интегрировать свой опыт существования в социуме, структурировать ценности. Человек нуждается в стабильности «повседневности», которая формирует устойчивые основания жизнедеятельности (традиции, ритуалы, стереотипы, коды, категориальные системы культуры). Собственно, высокоподвижные процессы трансформации социальной структуры российского общества вызывают явную потребность в устойчивости культурных оснований жизни.
Вопросы формирования идеальных канонов обыденного поведения человека, его стиля, имиджа, специфики культурного пространства конкретного социума, производства традиций относятся к сфере структур повседневности. «Структуры повседневности» (термин Ф. Броделя) представляют собой способы взаимодействия, которые оформляют повседневную жизнь людей, выявляя заключенные в ней смыслы, воплощают в привычных формах духовно-ценностное начало. Анализ своеобразия культур через категории повседневности, выявление связей «высокого» и «низкого» в культуре (согласно концепции М. М. Бахтина) представляет собой способ соединения ценностной вертикали и ценностной горизонтали образа конкретной эпохи.
В современном развитии социума, массовой культуры возникают риски для существования институциональных систем (опор социального порядка), формирующих устойчивые профессиональные, групповые идентичности. В силу данных обстоятельств, важным представляется поиск общности (отношений солидарности и единства) и идентичности, а также опыт выражения, фиксации норм и ценностей, их формирующих и закрепляющих. Все это порождает необходимость выработки кодов, указывающих на.
3 См.: Касавин И. Т. Повседневность как проблема междисциплинарной эпистемологии // Эпистемология & философия науки. 2008. Т. XVI. № 2. С. 10. возможность сосуществования в качестве взаимодополняющих локальных и унифицированных нравственно-поведенческих норм, отвечающих человеческому моральному чувству.
По-прежнему важной остается проблема соотношения инструментальных (например, экономических) ценностей, которые в культуре общества потребления выглядят приоритетными и естественным образом воспроизводятся в деловой среде, и духовных: «чувственных» и «жизненных». Это соотношение может представлять собой «оппозицию»: инструментальные и духовные ценности могут быть просто разведены по сферам человеческого бытиялибо «восхождение» от низших ценностей (инструментальных) к высшим в процессе самосовершенствованиялибо, напротив, «дедуцирования» практических принципов и норм из духовно-нравственных идеалов.
Многие современные исследователи видят основания универсальных норм в коммуникативно-семантическом пространстве: в элементарных принципах, присущих всякому общению. Например, норма, выражающая должное, определяется как универсальная благодаря тому, что «во-первых, она принципиально понятна и выполнима для всякого, способного к общению индивидаво-вторых, она необходимо должна присутствовать, чтобы общение вообще было возможно"4. Следование принципам тождества и различия в языке является, по Ф. Соссюру, нормами коммуникации и имплицирует, например, в логике такие правила, как «запрет подмены тезиса», «недопустимость манипуляций со смыслами высказываний" — а в морали — такие нормы, как верность своему слову и ответственность за свои действия.
Принято считать, что в «досовременном» обществе существовало строгое различие между партикулярной (в том числе — сословной, профессиональной) нормативностью и универсальной этикой (религиозной,.
4 Гутнер Б. Г. Тождество и различие как коммуникативные универсалии. // Эпистемология & философия науки. 2008. Т. XVI. № 2. С. 208. традиционной). На данном этапе общественного развития, в постсовременном социуме правомерна постановка проблемы восхождения партикулярных норм к универсальной культуре, точнее — парадокса «торжества» универсализма внутри партикуляризма.
Выдвигаемые современными концепциями менеджмента идеи социальной ответственности организаций с их сознательно творимой и управляемой культурой указывают на необходимость «инвестирования», в том числе нормативно-ценностного, во внешнюю среду с целью удовлетворения потребностей и интересов, повышения благосостояния как организации, так и общества в целом.3.
Множество профессиональных институций как в мире, так и в России позиционируют собственный общественный статус посредством декларации «социальной ответственности», содержание которой раскрывается в комплексе ценностно-нормативных установлений: «миссия», «кредо», «этический кодекс» организации, профессии. В данных сводах регулятивое корпоративной культуры ценностные суждения, поведенческие нормы обретают характер формализованных, что с одной стороны, парадоксально, а с другой стороны, — необходимо, так как форма остается единственным устойчивым началом в условиях альтернативности и нестабильности иных культурных начал.
Существует потребность в осмыслении (философском анализе) данного социального явления, а также в адекватных формулировках подобных сводов регулятивов, определения степени их необходимости и специфичности. Одновременно звучат голоса критиков подобных деклараций, прежде всегообвинения в формализме и пустословии данных деклараций.
В России высказываются противоположные мнения о роли формализованных элементов организационной культуры: стандартизированных «философий», кодексов поведения и т. п. Согласно.
5 См. Дафт Р. Менеджмент. — СПб.: Питер, 2010. С. 180.
10 концепциям управления персоналом, миссия (кредо, «философия») и кодексы помогают сплотить и мотивировать сотрудниковдовести до каждого значимые цели и смыслы деятельности, сделать работу интереснее и эффективнее. С другой стороны, можно встретить утверждения, что в действительности «все эти «сплочения» и «миссии» становятся для работников не «источником радости», а настоящим адом и представляют собой лишь способ полностью подчинить жизнь человека интересам фирмы («корпоративный фашизм»)"6.
Данная ситуация и противоречивость ее оценок во многом определила подход к формулировке задач диссертационного исследования.
Актуальным является поиск обновленных способов формирования социальной ответственности, связанных с потенциальными возможностями организационной субкультуры как среды динамичной и оптимизированной социализации личностиа также с возможностями профессионально-конкретизированных форм взаимодействия стать каналами трансляции ценностей, — так и в пределе — обогатить формы общественной морали, многообразие ее «кодов». Данная задача соответствует следующему видению актуальной цели философского мировоззрения: «Ведь новому философскому мировоззрению предстоит, наконец, критически преодолеть извечную непостижимость России для «ума и аршина», упорядочить сознание, приучить людей к следованию ясному, публичному, равному для всех моральному правилу и правовому закону"7.
Степень разработанности темы.
Проблемы и социальные основания поведенческих регулятивов деловой культуры в ракурсе их формализованных сводов недостаточно представлены в современной социально-философской литературе. Вопросы всеобщности морали, нормативности культуры исследованы в трудах.
6 Красникова Елена. Панферова Надежда. Ресурсы и ограничения корпоративной этики в современных российских компаниях // Неприкосновенный запас. — М. 2006. № 4−5. С. 139.
1 Касавин И. Т. Повседневность как проблема междисциплинарной эпистемологии // Эпистемология & философия науки. 2008. Т. XVI. № 2. С. 7.
И.Канта, Г. В. Ф. Гегеля, Ф. Брентано, М. Шелера, П. Сорокина, Э. Фромма, А. Швейцера. Автор опиралась на работы таких известных отечественных специалистов по общетеоретической и прикладной этике как: А. А. Гусейнов, Р. Г. Апресян, В. Н. Назаров, В. И. Бакштановский, Ю. В. Согомонов, A.B. Назарчук, в которых анализируются проблемы этико-нормативных оснований бытия социумов. Исторические формы кодексов, уставов, сводов-установлений поведенческого характера анализируются в культурологи, истории этики (труды А. Я. Гуревича, М. М. Бахтина, М. Оссовской и других).
В диссертации О. С. Евченко «Корпоративная этика: основные подходы и проблемы» корпоративные кодексы рассматриваются с позиций институциональной сути публичной морали, которая выражает общественную волю, ориентирует на достижение общего блага. В данной работе корпоративный кодекс анализируется как один из инструментов организационной культуры, для чего здесь, в частности, предпринимается «контент-анализ кодексов ведущих мировых корпораций"8. При этом за рамками данного исследования остаются: социальное измерение институционализации коллективных представлений (культурных образцов, норм, повседневных взглядов и пр.), «их способности конструировать социальную реальность"9- источники, факторы, агенты формирования и кодификации регулятивов корпоративной культурынормативность как выражение структур повседневности.
Идеи методов междисциплинарности, концепция философии повседневности раскрыты в трудах В. Г. Федотовой, И. Т. Касавина и других. Ф. Бродель, И. Т. Касавин, Е. В. Зброжек, О. Вайнштейн и другие авторы исследовали проблемы структур повседневности: формирования образцов и норм обыденного поведения человека, специфики культурного пространства конкретного социума, производства традиций.
8 См.: Евченко О. С. Корпоративная этика: основные подходы и проблемы: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. — М.: 2012. С. 3. 9.
9 Федотова В. Г. Хорошее общество. — М.: Прогресс. 2005. С. 83.
Процессы нормообразования в социальной группе исследованы социологами и психологами К. Левиным, Б. Такманом и М.Дженсеном. Конструкт «харизматического лидерства», задающего смысловые и ценностные контексты (культуру) сообщества разработан в трудах М. Вебера, С. Московичи, А. Менегетти. Современная концепция оснований эффективного лидерства представлена в работах Д. Гоулмана.
Концепции этоса научного сообщества были сформулированы на стыке социальной философии и социологии науки (Р. Мертон, Т. Кун, Б. Барбер, Э. Барбер,). Необходимость кодификации норм научной коммуникации, индивидуальной ответственности ученого, его нравственной позиции рассматривается рядом авторов: Р. Мертон, Р. Алекси, Ю. Хабермас, К.-О. Апель, Дж. Агасси, Дж. Займан, В трудах отечественных философов, посвященных анализу постнеклассической науки, раскрывается феномен «человекомерной» наукиее нормативный характера также открытость, диалогичная коммуникативность научной деятельности, (B.C. Степин, А. П. Огурцов, Б. Г. Гутнер, Л. П. Киященко, Е. З. Мирская, Н. В Демина и другие).
Комплекс философско-публицистических работ, в которых представлен анализ состояния культуры современных российских корпораций, представлен статьями Согомонова А. Ю. Градосельской Г. В., Семененко И. С., Арнаутовой Ю. Е., Сванидзе A.A., Усыскина Л. Б., Кантора М. и др., опубликованными в периодических изданиях.
Проблемы формализации регулятивов современной корпоративной культуры в позиции социально-философской методологии практически не исследовались.
Исследование данных источников позволяет уравновесить излишне оптимистичные упования на возможности формализованных поведенческих сводов поддерживать (тем более формировать) высокие образцы ответственности и солидарности в деловой среде и крайний пессимизм в отношении (оценке) действенности кодификации поведенческих норм в этой сфере.
Объект диссертационного исследования — культура организаций и профессиональных сообществ как социальный феномен.
Предмет диссертационного исследования — поведенческие регулятивы корпоративной культуры.
Цель исследования — определить социальную роль, основания, функции, а также факторы формализации поведенческих регулятивов современной корпоративной культуры в рамках социально-философского подхода.
Научная задача исследования заключается в раскрытии сущности и социокультурных смыслов комплекса поведенческих регулятивов корпоративной культуры как способа оформления и трансляции социальных навыков и человеческих ценностей в сфере делового и межличностного взаимодействия.
Задачи исследования:
— проанализировать социально-исторические формы поведенческих установлений, их социокультурные основанияопределить влияние исторических традиций кодификации регулятивов на современные поведенческие регламенты в деловой сфере;
— определить сущность корпоративной культуры;
— выявить детерминанты нормообразования, функции и содержание формализованных регулятивов корпоративной культуры, определить противоречивые, в том числе — негативные, последствия формализации поведенческих норм и ценностей в корпоративных отношениях;
— определить место и роль формализации поведенческих регулятивов сообществ в условиях глобализирующегося социума на примере правил дискурса универсальной коммуникации, этоса науки и конкретной культуры профессионального сообщества программистов.
Теоретико-методологические основания исследования.
Исследование данной темы носит междисциплинарный характер. Междисциплинарность сегодня рассматривается в обществознании как форма современной философской эмпирии, как форма методологической коммуникации. Перенос схем и понятий из социологии, культурологи, социальной психологии, истории позволяет моделировать тип конкретных ситуаций, реализующийся как архетипический сюжет культурной истории. Мера вовлеченности в диалог между разными типами знания и научными дисциплинами, возможности сконструировать такой диалог является сегодня мерой эмпирической обоснованности философской концепции (И.Т. Касавин). Исследование «более не исходит из общефилософских положений, привлекая затем для своего обоснования „данные науки“. Процесс переворачивается. Идеи и образы заимствуются в конкретных науках и лишь затем подвергаются философской проверке».10. При этом прагматическая функция социальной философии, которая заключается в том, что она «создает пути для экспертного знания, интегрирующего многообразие социально-гуманитарных, философских подходов, повседневности и специализированного знания», 11 безусловно, является как никогда актуальной. Междисциплинарная коммуникация предполагает обращение к знанию жизненного мира, кодов, языков повседневного общения, являющихся трансдисциплинарной средой перевода, по мере усложнения.
12 изучаемых систем, требующих объединения дисциплинарных знаний".
Междисциплинарный подход, кросс-культурный анализ, «понимающая методология культур-центристского подхода» (В.Г.Федотова) — исторический,.
10 Касавин И. Т. Философия познания и идея междисциплинарности // Эпистемология & философия науки. 2004. Т. II. № 2. С. 12. Федотова В. Г. Социальная философия и науки об обществе // Эпистемология & философия науки. 2004. Т. И. № 2. С. 132.
2Киященко Л. П. Этос постнеклассической науки // Этос науки. Отв. Ред. Л. П. Киященко и Е. З. Мирская. -М.: Academia. 2008. С. 222. диалектический, философско-антропологический, системный и другие методы использовались в данной работе в качестве основных.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
— на основе исследования социально-исторических этапов оформления поведенческих регулятивов сообществ в сфере кооперативных взаимодействий сформулировано авторское видение специфического и универсального в их основаниях и социальных функциях, а также диалектики модификации и устойчивости (преемственности) поведенческих образцов в структурах повседневности;
— аргументировано (прежде всего, опираясь на философский анализ феномена морали И. Канта), что термины «моральный кодекс» применительно к корпорации или профессиональному сообществу, также как и «корпоративная этика» и т. п.- - некорректны, а в научной лексике и специальной литературе предпочтительно оперировать понятиями: «нравственно-поведенческие кодексы», «поведенческие нормы», «этос» организации/сообществана основе исследования сущности, структуры и функций организационной культуры выявлены и сформулированы в их целостности объективные и субъективные факторы нормообразования и формализации поведенческих регулятивов культуры организаций и профессиональных сообществ;
— с позиций социально-философской методологии проанализированы культура и кодексы сообщества программистов Unix и сообщества проекта по разработке и распространению программного обеспечения Ubuntu. в результате сравнительного анализа показано (доказано) соответствие культуры, принципов и кодекса указанных сообществ программистов с кодексами этоса науки Р. Мертона и проектом планарной этики ответственности К.-О. Апеля, инициированными вызовами глобализации. Выявлены новые социокультурные основания формализации.
16 поведенческих регулятивов в корпоративной культуре: 1) принципиальная организационная открытость (транснациональность) проектов типа иЬипШ для членов, работающих отдаленно и в некоторых случаях на добровольной основе- 2) диалектика развития глобальной культуры, конкретизируемая в требовании сохранения культурного многообразия и становления унифицированных поведенческих регулятивов деловой (профессиональной) культуры.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Нормообразование в рамках сообщества, необходимое для ориентации в социальном пространстве, определения личностных координат, выражаемых в том числе посредством специфических культурных кодов (языковых, визуально-символических), важнейший из которых — надлежащее поведение, обретает формы традиции и преданий, сводов (кодексов) заповедей, наставлений, норм. Формализация регулятивов: ценностей, солидаризующих принципов, верований, поведенческих норм, автоматизмов деятельности и т. п.- - вызвана необходимостью упорядочить способы связывания между собой участников определенных социальных практик посредством представления образцов, адекватных форм интеракций и транслировать их.
2. Основания формализации (кодификации) поведенческих регулятивов сообществ исторически развивались от жесткой привязки к сакрально-гносеологическим истокам, мифологическому и религиозному авторитету, к преемственности общекультурной традиции, к опоре на авторитет реальных деятельных «лидеров мнения», на то Всеобщее (например, Разум в немецкой классической философии), которое определяет законосообразность социума. Функционально развитие формализации поведенческих регулятивов происходило как движение от необходимости закрепления человека в качестве члена замкнутого сообщества, — к утверждению оптимума в общении между членами в открытом обществе, к технологиям управления конфликтами в деловой коммуникации.
3. Формирование и специфика комплекса поведенческих регулятивов в культуре организации детерминированы следующими процессами и факторами: а) объективными закономерностями развития (структурированием) социальной группыб) функционально-ролевыми особенностями групповой деятельностив) особенностями соотношения норм доминирующей культуры и выборов (предпочтений) индивидов, в том числе — личностью лидера, задающего поведенческие образцыг) наконец, попытками внедрения «программ деловой этики». Действенность формализованных сводов поведенческих регулятивов (кодексов) зависит от характеристик сложившейся корпоративной культуры.
4. В условиях глобализации субъекты экономических и культурных глобальных процессов стремятся выявить такие способы формирования культурно-профессиональной идентичности, которые продуцируют как динамичную социализацию личности в среде профессиональной (локальной) субкультуры в качестве живого («здесь и сейчас») регулятора социальных взаимодействийтак и принципы универсальной коммуникации и планетарной ответственности.
Профессиональная культура «гибридного» (реально-виртуального) сообщества, объединяющего офисных разработчиков программного обеспечения, фрилансеров и заинтересованных пользователей, системы Unix (принципы, философия и кодекс) и проекта Ubuntu коррелирует с кодексами этоса науки (Р. Мертона и др.) и проектом планарной этики ответственности К.-О. Апеля на основе универсальной коммуникации, инициированным вызовами глобализации.
Выводы.
Глобальные вызовы человечеству, возможность его уничтожения приводят к осознанию того, что необходима выработка общих нормативных оснований взаимодействия, понимания глобальной ответственности сообществ, принадлежащих к различным культурам. Наиболее известный универсальный кодекс норм взаимодействия членов научного сообщества современности был сформулирован в рамках концепции этоса науки Р. К. Мертона.
Проекты универсальной коммуникации, этики, основаны на утверждении равенства всех участников делового и научного общения и взаимодействия, а также свободы и достоинства личности в идеальном коммуникативном сообществе. Ограничение информации, неравенство по отношению к информационным ресурсам, неразвитость структур и норм коммуникации в условиях глобальных размерностей (пространственно-временных) характеризуются, с точки зрения К.-О. Апеля, как этически ущербные, а качество, доступность, глубина информации становятся релевантными нормами общественной жизни.
204 Там же. С.36−37.
2СЬ Назаретян А. П. Смыслообразование как глобальная проблема современности: синергетический взгляд // Вопросы философии. 2009. № 5. С. 18.
Инвариантом глобальной культуры являются унифицированные инструменты работы с информацией (программное обеспечение), необходимость которых с этической точки зрения коррелирует с ценностью «доступности информации и равенства возможностей участников глобальной коммуникации».
Культура и кодексы сообщества программистов Unix и сообщества Ubuntu соответствуют принципам и нормам этоса науки, концепциям универсальной коммуникации и положениям проекта планарной этики ответственности К.-О. Апеля, инициированными вызовами глобализации.
Пример формирования и распространения культуры сетевого программистского сообщества демонстрирует полифонизм206 процессов глобализации и утверждения культурного своеобразияа также возможности профессиональных сообществ достойно отвечать на глобальные вызовы, транслировать ценности культуры обновленными способами, на основе актуальных интересов и потребностей людей.
206 Полифония, по М.Бахтину. — не просто плюрализм позиций и норм, а диалог и глубинное взаимодействие разных позиций.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Социально-философский и философско-антропологический подходы к проблеме роли и смысла поведенческих регулятивов в современных сообществах выявляют гуманистическую составляющую их фиксации и кодификации: это способ формирования и выражения устойчивой групповой идентификации (и самоидентификации) — возможность преодоления аномииа также свидетельство формирования ответственности (личной и солидарной) в условиях глобализирующегося общества.
Социальный порядок как ценность культуры, находит свою поддержку и выражение в диалектической взаимосвязи привычно-оптимального и нормативного (габитуса и этоса) в поведении членов сообщества.
Основания формализации (кодификации) поведенческих регулятивов исторически развивались от опоры на сакрально-гносеологические истоки, религиозный-мифологический авторитет, через преемственность общекультурной традиции, к опоре на авторитет реальных деятельных «лидеров мнения», а также на то Всеобщее (например, Разум в немецкой классической философии), что определяет законосообразность социума.
Функционально развитие формализации поведенческих регулятивов происходило как движение от необходимости закрепления человека в качестве члена замкнутого сообщества, в том числе посредством использования сводов установлений в качестве средства воспитания, легитимации и инструмента власти, — к утверждению оптимума в общении между индивидами в открытом обществе, к использованию в качестве технологий управления конфликтами в деловой коммуникации.
Необходимым условием развития данных процессов является преемственность и воспроизводство в структурах повседневности нормативной традиции, призванной защищать человеческое достоинство.
Формирование и специфика комплекса поведенческих регулятивов в корпоративной культуре обусловлены следующими процессами и факторами: объективными закономерностями развития (структурирования) социальной группыфункционально-ролевыми особенностями групповой деятельностиособенностями соотношения норм доминирующей культуры и выборов (предпочтений) индивидов, в том числе — личностью лидера, задающего поведенческие образцынаконец, попытками внедрения «программ деловой этики» (с помощью тренингов, индивидуальных коуч-консультаций и т. п.).
Лидерство — важнейший фактор, влияющий на состояние ценностей организационной культуры. Именно лидер, а не административные указания, способен инициировать адекватную потребностям сообщества формализацию, то есть систематизированную презентацию поведенческих регулятивов в кодексе корпоративной культуры.
В результате исследования поведенческих регулятивов в корпоративной культуре выявлен комплекс их функций. Формализация ценностей и поведенческих норм в субкультуре сообщества, институции или организации призвана: закреплять особый социальный статус или авторитет сообщества/организации;
— способствовать процессам групповой идентификации, а также самоидентификации индивида (при этом необходимо учитывать и противоположный вектор процесса: профессиональная идентичность генерирует индивидуальные ценностные ориентации и формирует представления профессиональной группы о нормах и образцах взаимодействий);
— содействовать ускоренной адаптации к условиям и вживания в архетипыобеспечивать продуктивное взаимодействие в его оптимальных формахсистематизировать и объяснять историко-научные сведения, характеризующие специфику профессиональной деятельности (управление знаниями);
— фиксировать способы жизненно-практического усвоения новаций, творческих достижений (когнитивная социализация);
— защищать социальный порядок, устои в условиях нестабильности, угрозы аномии- - следовательно, выполнять функцию сохранения устойчивости развития, преемственности, т. е. — скорее консервативную.
Принятие кодекса может фиксировать скорее этап саморегулирования организационной среды либо становления профессиональной деятельности как институции, а данная фиксация способна задавать импульсы развития «свежей» моральной рефлексии.
В системе корпоративной культуры поведенческие кодексы закрепляют ценностно-нормативный минимум', прямо указывают на социализирующую функцию организационных отношенийслужат формализованным инструментом разрешения конфликтов. Как правило, обращение к кодифицированным нормам эффективно для разрешения конфликта в поле профессиональных (производственных) коллизий, но в случае дефицита времени, требуемого на свободный взвешенный выбор в ситуации нравственного конфликта, члены сообщества могут положиться на выработанные стереотипы, на существующий регламент.
При этом жесткие поведенческие стандарты, побуждающие к автоматическому выполнению предписаний, «морализаторство» в формулировках (предписаниях) организационных «кредо» и кодексах вызывают ослабление моральной воли, отказ от личной ответственности. Корпоративизм как синоним группового эгоизма (единения в обособленности), ограниченности групповых интересов, порождает отчужденные формы взаимодействий, морализаторствоповеденческие регулятивы становятся «превращенными формами», симулякрами, по сути низводящими культуру организации до уровня «слабой» или «негативной».
Формализация поведенческих регулятивов организаций и сообществ оправдана, если осуществляет систематизацию инструментальных правил, оптимизирующих взаимодействие в данной деловой среде, в области управления знаниями.
Глобальные вызовы человечеству приводят к необходимости выработки универсальных культурных регулятивов взаимодействия, понимания глобальной ответственности обществ, находящихся на разных стадиях развития и принадлежащих к различным культурам.
Научная рациональность формирует на этапе институциализации как универсальные эпистемологические ценности, нормы и принципы языка (логико-семантические правила дискурса Р. Алекси и Ю. Хабермаса), так и правила взаимодействия членов научного сообщества, что находит выражение в формализованном своде регулятивов, разработанном в концепции этоса науки (Р. Мертон и другие).
Содержание и способы фиксации норм и ценностей культуры «гибридного» типа (реально-виртуального) сообществ программистов (проекты Unix и Ubuntu) отвечает потребности стандартизации коммуникативных технологий, унификации инструментального взаимодействия в информационной сфере.
Декларируемые ценности сообщества: свободное программное обеспечение, открытый код, прозрачность и открытость коммуникаций и другие- - соответствуют критериям проекта глобальной этики К.-О. Апеля, в котором ограничение информации, неравенство по отношению к информационным ресурсам, неразвитость структур и норм коммуникации в условиях глобальных размерностей (пространственно-временных) характеризуются как этически ущербные.
Удачный выбор солидаризирующего принципа «Ubuntu» — понятия из глубинных традиций и ценностей локальной культуры этноса, — подчеркивает уважение к своеобразию этой культуры, стремление сохранить и развивать ее наследие в режиме живого диалога культур и цивилизаций.
Авторитет ценностей и норм культуры сообщества программистов базируется на всеобщем признании заслуг легендарных лидеров, отцов-основателей этой культуры, на гордости за прошлые достижения, на готовности в настоящем исправлять ошибки и идти вперед. Одна из важнейших функций кодексов программистов — предотвращение и разрешение конфликтов.
На основе анализа культуры сообщества программистов выявлены специфические (новые) социокультурные основания формализации поведенческих регулятивов: 1) принципиальная организационная открытость (как в случае проектов типа ШипШ: для членов, работающих отдаленно и на добровольной основе) — 2) диалектика развития (традиции-новаторство) глобальной культуры, конкретизируемая в требовании сохранения культурного многообразия и становления унифицированных поведенческих регулятивов деловой (профессиональной) культуры.
Сомнения, вызванные ситуативной несогласованностью императивов универсалистской этики, новизной ситуации и консервативными установлениями (поведенческим регламентом), создают прецедент специфического противоречия, диалектического по сути, разрешаемого в поступке, который, в свою очередь, порождает социальную ответственность в новом измерении.
Пример формирования и распространения культуры сетевого программистского сообщества демонстрирует полифонизм взаимодействия универсальных и партикулярных ценностей, процессов глобализации и сохранения культурного своеобразия (многообразия культур). Данный пример также иллюстрирует возможности профессиональных сообществ отвечать на вызовы современной цивилизации, транслировать ценности культуры обновленными способами, на основе актуальных интересов и потребностей людей.
Дальнейшие направления исследования поведенческих регулятивов корпоративной культуры могут быть связаны: с проблематизацией формирования данных регулятивов в современной корпоративной культуре (анализом коллизий, противоречий процессов «движения снизу» и актами управления культурой) — с концептуализацией методологической функции социальной философии по отношению к субкультурам сообществ.
