Социально-философское измерение динамики российской политической культуры

Исследования политико-культурных процессов особенно актуальны в транзитные периоды развития общества, так как, с одной стороны, именно в эти периоды происходит как бы «разрыв в культурной деятельности"1, характеризующийся «кризисом идентичности» общества, дальнейшей неспособностью определенных отработанных, освоенных политико-культурных форм (программ) формировать, фиксировать и отбирать необходимые изменения в историческом политическом процессе, что тормозит дальнейшее развитие, обостряет противоречия, связанные с политическим транзитом. Очевидно, требуется преодоление такого «культурного разрыва», что поднимает степень актуальности изучения проблем политико-культурной динамики до высшего уровня.

Попытки правящей элиты решить эту проблему путем заимствования в других политических культурах форм и программ модернизации России, противоречащих константным, архетипическим основам российской политической культуры, и инкультурации их в общество приводят российское цивилизационное пространство к глубоким расколам, разломам и выводят на первый план проблему жизнеспособности российского социума (сохранения его цивилизационно-культурного кода).

Таким образом, политико-культурный «кризис идентичности» приобрел в обществе традиционную остроту, характерную для истории России, как минимум, трех последних столетий. Он проявляется, как правило, на «стыке» веков и действительно в онтологическом смысле равнозначен гамлетовской дилемме «быть или не быть». Именно это экзистенциальное ощущение актуализирует в максимальной степени вопрос о политико-культурных изменениях как условии трансформации всего общественно-политического механизма России. См.: Моль А. Социодинамика культуры. — М., 1973. — С.108.

С другой стороны, такие значимые периоды в истории любого общества стимулируют к обобщению имеющегося научного потенциала с точки зрения новых познавательных парадигм, вызванных к жизни временем, и попыткам выйти на новый уровень осмысления реальности с выявлением перспектив дальнейшего социального развития. В данной работе мы исходили именно из эвристической значимости формулируемых теоретических конструктов применительно к политико-культурной динамике России.

В условиях усложнения современных общественных процессов исследовательская мысль приходит к необходимости создания (формулирования) адекватных научных интерпретационных моделей, призванных объяснить новые актуальные проблемы. Сегодняшней парадигмой гуманитарного познания является отказ от фаталистически линейного объяснения социальной динамики, ее понимания как совокупности объективных, функционирующих по своим законам и независимых от сознательного участия человека процессов. Сегодня гуманитарные науки становятся культуроцентричными, признающими нелинейность (стохастичность) развития мира, где ценности, традиции имеют не меньшее, а, может быть, и большее значение для социальных процессов по сравнению с прагматично понимаемыми интересами. Но выход на первый план данной методологии как никогда актуализирует рассмотрение социальной проблематики, в том числе и проблем развития политической культуры, концентрированно воплощающейся в человеческом факторе, в рамках социальной философии. Сама постановка вопроса о будущем России, в большой степени детерминированном динамикой политической культуры, предполагает учет различных «измерений» политико-культурных процессов, так как сами они являются органической составляющей общественного процесса в целом.

Социальная философия, будучи интегративной наукой об обществе, позволяет понять логику развития любого общественного явления во взаимосвязи с процессом социального воспроизводства вообще. Особенности общества и его культуры выявляются через сопоставление с другими обществами и культурами. Идея развития социума оформляется в ходе углубляющегося осмысления его прошлого, в конкретном рассмотрении практических и духовных перспектив, в диалоге и споре с действующими теориями и идеологиями. Вопрос о дальнейшем пути России — это вопрос о перспективах ее развития в современном мире, то есть в значительной мере вопрос социально-философской разработки мировоззрения, более пристального взгляда на историю развития общества, анализа новых связей между условиями и формами человеческой деятельности. Всесторонний и эффективный анализ политико-культурной динамики России возможен, таким образом, именно в рамках социальной философии.

Выдающийся русский мыслитель С. Франк сформулировал в свое время актуальнейший для наших дней тезис: «.проблема социальной философии — вопрос, что такое общество, какое значение имеет оно в жизни человека, в чем его истинное существо, и к чему оно нас обязывает, — этот вопрос, помимо своего постоянного теоретического философского значения, имеет именно в наше время огромное, можно сказать, основополагающее практическое значение. Если когда-либо, то именно теперь наступила пора раздумья — того раздумья, которое, не останавливаясь на поверхности жизни и ее текущих запросах сегодняшнего дня, направляется вглубь, в вечное, непреходящее существо предмета. Все подлинные, глубочайшие кризисы духовной жизни — будь то жизнь отдельного человека или целого общества и человечества — могут быть преодолены только таким способом. Когда человек заплутался и зашел в тупик, он не должен продолжать идти наудачу, озираясь только на ближайшую, окружающую его средуон должен остановиться, вернуться назад, призадуматься, чтобы вновь ориентироваться в целом, окинуть умственным взором все пространство, по которому проходит его путь.

Когда человек уже не знает, что ему начать и куда идти, он должен. задуматься над тем, к чему он, собственно стремится и, значит, в чем его истинное существо и назначение. Но именно этот вопрос в применении к совместной, общественно-исторической жизни людей и есть проблема социальной философии."1. Именно с этих позиций диссертант попытался проанализировать проблемы, являющиеся предметом данного исследования.

Данное исследование вписывается и в набирающий силу постмодернистский дискурс, в рамках которого интерпретация политико-культурной динамики как процесса приобщения одних цивилизационно-культурных образований, характеризующихся как «отсталые», к ценностям другой, более высокой, эталонно-образцовой политической культуры, выглядит методологическим анахронизмом. Это предопределяет отказ от редукционистской методологии, проявляющейся в «европоцентристской» или «панамериканской» трактовке политико-культурного развития, сводящей его к главному аттрактору — западной цивилизации. Однако, учет специфики России в социально-философских исследованиях, разумеется, не означает призыва к игнорированию объективно существующих процессов аккультурации, инкультурации (политико-культурного взаимодействия в глобальном мире), вызывающих те или иные диффузные изменения в политической культуре российского общества, но подчеркивает необходимость иметь в виду, что при всех заимствованиях западных социально-политических технологий, различных политико-культурных форм в рамках российской цивилизации присутствует и так или иначе дает знать о себе политико-культурный архетип — заложенная на «генетическом» уровне российского общества «своя» версия осуществления политики. В России власть традиционно выполняла роль авторитарного организатора общества, которое, в свою очередь, осознавало себя скорее как «продукт» властного творчества, чем как.

1 Франк С. Л. Духовные основы общества. — М., 1992. — С.16−17 саморегулирующуюся, воспроизводящую гражданские качества систему. При этом в данном исследовании авторитаризм будет трактоваться не как идеологический или политический, а как политико-кулыпурный принцип, порождающий монологическое как со стороны власти, так и со стороны социума, а, следовательно, рассогласованное взаимодействие власти и общества в рамках российской цивилизации. Авторитаризм, таким образом, — это цивилизационно-архетипическая политико-культурная парадигма российского общества, определяющая его развитие как в периоды, связанные с качественными изменениями в обществе (переходные периоды), так и в следующих за ними «спокойных» процессах, в которых, тем не менее, созревает инициированный властью новый «взрыв» социальной активности. Это четко проясняет место и роль каждого из исторических этапов в политико-культурном развитии России.

Автор рассматривает политико-культурное развитие как атрибутивное свойство общественного бытия, становящееся ключевой детерминантой современного российского социально-политического транзита, так как во многом процессы взаимодействия власти и общества в России, от которых зависит ее будущее, обусловлены скорее политико-культурными, а не экономическими факторами.

Степень разработанности проблемы.

Можно сказать, что основы традиции исследования политико-культурного бытия в рамках философии были заложены еще Платоном и Аристотелем1.

Философскую разработку различных аспектов этой проблемы в той или иной степени осуществляли такие мыслители, как Н. А. Бердяев, М. Вебер, Г. Гегель, И. Гердер, Н. Я. Данилевский, Т. Джефферсон, И. А. Ильин, И. Кант, В. И. Ленин, Н. Макиавелли, К. Маркс, Ш. Л. Монтескье,.

1 См.:Аристотель. Политика /Аристотель. Собр. соч. в 4-х т. — М.: Мысль, 1983; Платон. Государство / Платон. Собр. соч в 4-х т. — М.: Мысль, 1994; Платон. Законы / Платон. Собр. соч в 4-х т. — М/ Мысль, 1994.

Г. В.Плеханов, К. Поппер, П. Сорокин, А. Тойнби, А. Токвиль, С. Л. Франк, П. Я. Чаадаев, О. Шпенглер, К. Ясперс и др.1.

Но собственно эпистемологический статус категории «политическая культура» конституировался лишь в середине XX века. Разработку этого понятия вели, в основном, западные (прежде всего, американские) ученые, которые осуществили важный в методологическом смысле переход от феноменологической к концептуальной трактовке политической культуры. Речь идет о таких исследователях, как Г. Алмонд, Д. Аптер, Р. Арон, Ж. Блондель, Д. Боднар, П. Бурдье, Ф. Бро, С. Верба, Е. Вятр, А. Гидденс, Р. Даль, Л. Диттмер, Р. Доуз, М. Дюверже, Д. Истон, С. Липсет, Г. Лассуэлл, Х. Макклоски, Д. Маккуэйл, Ч. Мерриам, А. Милберт, Л. Пай, Р. Путнэм, У. Розенбаум, Р. Такер, С. Хантингтон, Д. Хелд, П. Шаран, Р.-Ж.Шварценберг и др2.

Различные аспекты теоретико-методологического анализа политической культуры рассматриваются в трудах современных.

1 См.: Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. — М.: Наука, 1990; Бердяев НА. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века //О России и русской философской культуре. — М.: Наука, 1990; Бердяев Н. А. Судьба России. — М.: ФО СССР, 1990. Вебер М. Избранное. Образ общества. — М.: Юрист, 1994; Вебер М. Избранные произведения. — М.: Прогресс, 1990; Гегель Г. В. Ф. Философия права. -М.: Мысль, 1990; Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. — М.: Наука, 1977; Данилевский Н. Я. Россия и Европа. — М.: Книга, 1991; Ильин И. А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. Статьи и письма 1948;1954 годов: В 2-х т. -М.: Рарог, 1992; Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане //Кант И. Сочинения в 6-ти т. — М.: Наука, 1966; Кант И. Метафизика нравов //Кант И. Критика практического разума. -СПб.: Наука, 1995; Ленин В. И. Речь на Всероссийском совещании политпросветов и уездных отделов народного образования 3 ноября 1920 г. //Полн. собр. соч. — Т. 41- Маркс К. К критике гегелевской философии права //Маркс К., Энгельс Ф. Соч.-Т. IМаркс. К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. — М.: Политиздат, 1988; Монтескье Ш. О духе законов //Монтескье Ш. Избр. произв. — М.: Госполитиздат, 1959; Поппер К. Открытое общество и его враги. — Т. 1. Чары Платона. Т.2. Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие. — М.: Феникс, 1992; Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. — М.: Политиздат, 1992; Тойнби А. Постижение истории. -М.: Прогресс, 1991; Токвиль А. О демократии в Америке. — М.: Прогресс, 1992; Франк C.JI. Духовные основы общества (Введение в социальную философию). — М.: Республика, 1992; Франк С. Л. Сочинения. — М.: Правда, 1990; Чаадаев П. Я. Статьи и письма. -М.: Современник, 1989; Шпенглер О. Закат Европы. -Новосибирск: Наука. Сибирская издательская фирма, 1993; Ясперс К. Смысл и назначение истории. — М.: Политиздат, 1991. 2 Алмонд Г., Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии //Полис. — 1992. -№ 4. — С. 122 134- Арон Р. Демократия и тоталитаризм. — М.: Текст, 1993; Арон Р. Этапы развития социологической мысли. — М.: Прогресс-Политика, 1992; Блондель Ж. Политическое лидерство. — М.: РАУ, 1992; Бурдье П. Социология политики. — М.: Socio Logos, 1993; Вебер А. Франция и Европа //Культурология: Дайджест. -М., 1999; Вебер М. Избранное. Образ общества. — М.: Юрист, 1994; Вебер М. Избранные произведения. -М.: Прогресс, 1990; Вятр Е. Социология политических отношений. — М.: Прогресс, 1979; Липсет С. Политическая социология //Американская социология. Перспективы, проблемы, методы. — М.: Прогресс, 1972; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций //Полис. — 1994. — № 1. -С. 33−48- Шаран П. Сравнительная политология. В 2-х частях. 4.1. — М.: РАУ, 1992. российских исследователей: Т. А. Алексеевой, М. Г. Анохина, Г. К. Ашина, Э. Я. Баталова, Г. А. Белова, Ф. М. Бурлацкого, П. П. Гайденко, К. С. Гаджиева, П. К. Гречко, Г. В. Голосова, Г. Г. Дилигенского, Б. С. Ерасова, В. Д. Зотова,.

B.В.Ильина, Ю. В. Ирхина, А. В. Корту нова, В. С. Комаровского, Н. Д. Косухина, А. П. Кочеткова, И. И. Кравченко, М. П. Мчедлова, Л. Н. Митрохина, А. С. Панарина, В. Б. Пастухова, Ю. С. Пивоварова,.

C.В.Рукавишникова, В. С. Семенова, А. И. Соловьева, Б. С. Старостина, В. В. Трошихина, А. М. Ушкова, В. Н. Шевченко, А. В. Шестопал, Е. Б. Шестопал, В. А. Щегорцева и др.1 См.: Алексеева Т. А. Личность и политика в переходный период: проблемы легитимности власти //Вопросы философии. — 1998. — № 7. — С.58−65- Алексеева Т. А. Справедливость как политическая концепция = Justice as Political Concept. Очерк соврем, зап. дискуссий. — М., 2001; Анохин М. Г. Политические системы: адаптация, динамика, устойчивость: (Теоретико-прикладной анализ). — М.: Агентство «Инфомарт», 1996; Ашин Г. К. Личность и политическая культура. — М., 1999; Ашин Г. К. Философия мировой политики. — М., 2000; Баталов Э. Я. Политическая культура современного американского общества. — М.: Наука, 1990; Баталов Э. Я. Россия и Запад: эволюция российского общественного сознания. — М.: Международный центр научной и технической информации, 2002; Баталов Э. Я. Русская идея и американская мечта, — М.: Ин-т США и Канады РАН РФ, 2001; Бурлацкий Ф. М. Русские государи: Эпоха реформации: Никита Смелый, Михаил Блаженный, Борис Крутой. — М.: Фирма «Шарк», 1996; Гайденко П. П. Исторические типы рациональности. — М., 1996; Гайденко П. П. История индоевропейской философии в ее связи с наукой: Учебное пособие для вузов. — М.: Per SeСпб.: Унив. кн., 2000; Гайденко П. П., Давыдов Ю. Н. История и рациональность: социология Макса Вебера и веберовский ренессанс. — М.: Политиздат, 1991; Гаджиев К. С. Американская нация: национальное самосознание и культура. — М.: Наука, 1990; Гаджиев КС. Концепция гражданского общества: идейные истоки и основные вехи формирования //Вопросы философии. — 1991. -№ 7. С. 19−35- Гаджиев К. С. Политическая культура: концептуальный аспект //Полис. -1991. № 6, — С. 69−83- Гречко П. К. Концептуальные модели истории. — М.: Логос, 1995; Дилигенский Г. Г. В поисках смысла и цели: Проблемы массового сознания современного капиталистического общества. — М.: Политиздат, 1986; Дилигенский Г. Г. «Запад» в российском общественном сознании //Общественные науки и современность. — 2000. — № 5. — С. 5−19- Дилигенский Г. Г. Человек в переходном обществе. — М., 1998; Ильин ВВ., Панарин A.C. Философия политики. — М.: Изд-во МГУ, 1994; Ильин В. В., Панарин A.C., Бадовский Д. В. Политическая антропология. — М.: Изд-во МГУ, 1995; Ильин М. В., Коваль Б. И. Две стороны одной медали: гражданское общество и государство //Полис. — 1992. -№ 1−2. — С. 193−201- Кочетков А. П. На пути к гражданскому обществу. — М.: Ин-т молодежи, 1992; Кравченко И. И. Политическая мифология: вечность и современность//Вопросы философии. — 1999. — № 1. — С 3−17- Панарин A.C. Глобальное политическое прогнозирование. — М.: Алгоритм, 2000; Панарин А. С Смысл истории //Вопросы философии. — 1999. — № 9. — С. 3−21- Пастухов В. Б. Будущее России вырастает из прошлого. Посткоммунизм как логическая фаза развития евразийской цивилизации //Полис. — 1992. -№ 5−6. — С. 5975- Пастухов В. Б. Конец русской идеологии (Новый курс или новый Путь?) //Полис.- 200-№ 1.-С. 49−63- Пивоваров Ю. С. Две политические субкультуры пореформенной России: проблема взаимодействия //Ретроспективная и сравнительная политология. Вып. 1. -М.: Наука, 1991; Политическая культура: теория и национальные модели /К.С. Гаджиев и др. — М.: Интерпракс, 1994; Рукавишников ВО. Политическая культура постсоветской России //Социально-политический журнал. — 1998. — № 1. — С.43−53-. Семенов B.C. Уроки XX века и путь в XXI век (социально-философский анализ и прогноз). — М.: ИФРАН, 2000; Соловьёв А. И Культура власти. -М.: Николь, 1992; Соловьёв А. И. Культура власти современного российского общества: В помощь лектору. — М.: «Знание», 1992; Соловьёв А. И. Политическое сознание и политическая культура. — М., 1991; Соловьёв А. И. Политология: Политическая теория, политическая технология: Учебник для студентов вузов. — М.: Аспект Пресс, 2000; Соловьёв А. И. Политическая культура: проблемное поле метатеории //Вестник МГУ. Соц.-полит. исследов. — 1995. -№№ 1,2. Трошихин В. В. Политическая культура и идеология. — Белгород: Изд-во БУПК, 2000; Флиер А. Я. Культура как фактор национальной безопасности //Общественные науки и современность. — 1998. — № 3. -С. 181−187- Шестопая Е. Б. Очерки политической психологии. — М.: ИНИОН АН СССР, Ин-т молодежи, 1990; Щегорцев В. А. Политическая культура: модели и реальность. — М.: ИНИОН, 1990.

В последнее время при разработке данной проблематики акцент был сделан на анализ цивилизационного и исторического контекста политико-культурного развития. Эта тенденция нашла отражение в трудах российских исследователей: А. С. Ахиезера, П. П. Гайденко, Б. А. Грушина, Ю. Н. Давыдова, В. В. Ильина, А.А.Кара-Мурзы, Б. Г. Капустина, В. Ж. Келле, Т. В. Керимовой, Н. Н. Козловой, В. М. Межуева, К. Х. Момджяна, Л. И. Новиковой, Н.П.Павлова-Сильванского, А. С. Панарина, И. К. Пантина, Ю. К. Плотникова, Л. В. Полякова, А. Е. Преснякова, И. Н. Сиземской, Р. Г. Скрынникова, Э. Ю. Соловьева, В. С. Степина, В. И. Толстых, В. Г. Федотовой, В. Л. Цымбурского, В. Н. Шевченко, А. Л. Юрганова, И. Г. Яковенко и др1.

1 См., напр.: Ахиезер A.C. Жизнеспособность российского общества //Общественные науки и современность. — 1996. — № 6. — С.58−68- Ахиезер A.C. Мифология насилия в советский период (возможность рецидива) //Общественные науки и современность. — 1999. — № 2. — С.85−93- Ахиезер A.C. Россия: критика исторического опыта (социокультурная динамика России). — Новосибирск: Сибирский хронограф. В 2-х т. Т.1. От прошлого к будущему. 1997; T.2. Теория и методология. Словарь. 1998; Гайденко П. П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. — М.: Прогресс, 2001; История в контексте культуры: Сб. стат. /Под ред. Гайденко П.П.- М.: ИФАН, 1990; Грушин Б. А. Массовое сознание: опыт определения и проблемы исследования. — M.: Политиздат, 1987; Грушин Б. А. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения: Очерки массового сознания россиян времен Хрущева, Брежнева, Горбачева и Ельцина: В 4-х кн. — М.: Прогресс-Традиция, 2001; Давыдов Ю Н. и др. Очерки по истории теоретической социологии XX столетия: От М. Вебера к Ю. Хабермасу, от Г. Зиммеля к постмодернизму: Пособие для гуман. вузов. — М.: Наука, 1994; Ильин В. В., Ахиезер A.C. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы. — М.: Изд-во МГУ, 1997; Ильин В В., Ахиезер A.C. Российская цивилизация: содержание, границы, возможности. — М.: Изд-во МГУ, 2000; Ильин ВВ., Панарин A.C., Рябов A.B. Россия: Опыт национально-государственной идеологии. — М: изд-во МГУ, 1994; Ильич В. В. Новый миллениум для России: Путь в будущее. — М.: изд-во Моск. ун-та, 2001; Кара-Мурза A.A. Западный либерализм: новое открытие микросубъектности мира / Полис. — 1995. — № 1. — С. 126−128- Кара-Мурза A.A. Кризис идентичности в современной России: возможности преодоления //Реформаторские идеи в социальном развитии России. — М.:ИФРАН, 1998; Кара-Мурза A.A. Между «Империей» и «Смутой». Избранная социально-философская публицистика. — М.:ИФРАН, 1996; Кара-Мурза A.A., Панарин A.C., Пантин И. К. Духовно-идеологическая ситуация в современной России: перспективы развития // Полис. — 1995. № 2. — С. 6−17- Кара-Мурза A.A. «Новое варварство» как проблема российской цивилизации. — М., 1995; Капустин Б. Г. Европейская и российская цивилизация: произойдет ли их встреча? //Мировая экономика и международные отношения. — 1992. — № 4. — С.54−61- Капустин Б. Г. Либеральные ценности в сознании россиян. — М., 1994; Капустин Б. Г. Общественная мысль в поисках концептуального видения мира. — М., 1996; Капустин Б. Г. Россия и Запад на пути к миру миров. — М., 1993; Келле В. Ж. Проблемы философии культуры. — М., 1984; Келле В. Ж. Цивилизация. Культура. Личность. — М., 1999; Керимова Т. В. Будем ли мы жить во «всемирной деревне»? — М., 1993; Межуев В. М. О национальной идее //Вопросы философии. — 1997. — № 2, — С. 3−14- Межуев В. М. Социализм — пространство культуры //Критический марксизм: русские дискуссии. — М.: Экономическая демократия, 1999. — С. 74−114- Новикова Л. И., Сиземская И. Н. Три модели развития России. — М.: ИФРАН, 2000; Панарин A.C. «Вторая Европа» или «третий Рим»? Избранная социально-философская публицистика. -М.: ИФРАН, 1996; Пантин И. К. Проблема самоопределения России: историческое измерение //Вопросы философии. — 1999. -№ 10, — С. 3−17- Пантин И. К Россия и мир: историческое самоузнавание. — М.: Эдиториал УРСС.2000; Плотников Ю. К. Формационная и цивилизационная триады К. Маркса //Карл Маркс и современная философия. — М.: ИФРАН, 1999; Пресняков А. Е. Княжеское право в древней Руси. — М.: Наука, 1993; Скрынников Р. Г. Россия в начале XVII в. «Смута». — М.: Мысль, 1988; Степин B.C., Толстых В. И. Демократия и судьбы цивилизаций //Вопросы философии. — 1996.-№ 10.-С.З-18- Цымбурский B. J1. «От великого острова Русии.» (к.

Динамика российской политической культуры во многом обусловлена многовековым сосуществованием (борьбой) традиционалистской и модернистской программ общественного развития. В этой связи необходимо выделить работы, посвященные анализу модернизма и традиционализма.

Традиционалистско-модернистская проблематика была предметом пристального анализа русских мыслителей: Н. А. Бердяева, Н. Я. Данилевского, А. И. Ильина, Г. П. Федотова, С. Л. Франка, П.Я.Чаадаева'.

Исследования модернизации российского общества были осуществлены А. С. Ахиезером, Л. А. Беляевой, О.В.Гаман-Голутвиной, Н. И. Дряхловым, В. В. Ильиным, А.А.Кара-Мурзой, Б. Г. Капустиным, Э. С. Кульпиным, Н. Ф. Наумовой, А. С. Панариным, Л. В. Поляковым, Г. С. Померанцем, В. С. Степиным, М. М. Федоровой, В. Г. Федотовой и др2.

Исследования традиционализма в общефилософском смысле, а также применительно к российской действительности отражены в работах Р. Арона, А. С. Ахиезера, В. А. Ачкасова, Э. Я. Баталова, А. Валицкого, М. Вебера, К. С. Гаджиева, Г. Г. Дилигенского, Г. Зимона, Э. Дюркгейма, В. В. Ильина, М. Н. Кузьмина, Г. Лебона, К. Манхейма, Э. С. Маркаряна, Р. Пайпса, А. С. Панарина, В. Д. Плахова, Ю. С. Пивоварова, Э. Сепира, прасимволу российской цивилизации) //Полис. — 1997. — № 6. — С. 34−56- Яковенко И. Г. Свежий взгляд на историю //Общественные науки и современность. — 1999. — № 1. — С. 106−114.

1 См. сноску 1 на стр. 8 2 см., напр.: Беляева Л. А. Социальная модернизация в России в конце XX века. — М.: ИФРАН, 1997; Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. — М.: Интеллект, 1998; Дряхлое Н. И. Традиции и модернизация в современной России //Социс. — 1992.-№ 10.-С. 33−37- Ильин В. В., Панарин A.C., Ахиезер A.C. Реформы и контрреформы в России: Циклы модернизац. процесса. — М.: изд-во Моск. ун-та, 1996; Кара-Мурза A.A. Как возможна Россия?: Статьи и выступления разл. лет. — М., 1999; Кара-Мурза A.A., Поляков Л. В. Реформатор: Русские о Петре I: Опыт аналит. антол. — Иваново: Изд. фирма «Фора», 1994; Капустин Б. Г. Кризис ценностей и шансы российского либерализма //Полис. — 1992. — № 5−6. — С. 76−83- Капустин Б. Г. Современность как предмет политических теорий. — М.: РОССПЭН, 1998; Кульпин Э. С. Путь России. — М: Моск. лицей, 1995; Кульпин Э. С., Пап тин В. И. Генезис кризисов природы и общества в России. Вып. 1. Решающий опыт. -М.: Моск. лицей, 1993; Наумова Н. Ф. Рецидивирующая модернизация в России: беда, вина, ресурс человечества. — М.: Эдиториал УРСС, 1999; Поляков Л. В. Путь России в современность: модернизация как деархаизация. — M.: ИФРАН, 1998; Померанц Г. Выход из транса. — М.: Юрист, 1995; Степин B.C. Эпоха перемен и сценарии будущего. Избранная социально-философская публицистика. -М.: ИФРАН, 1996; Федорова М. М. Модернизм и антимодернизм во французской политической мысли XIX века. — М.: ИФРАН, 1997; Федотова В. Г. Модернизация «другой» Европы. — М.: ИФРАН, 1997; Федотова В. Г. Типология модернизаций и способов их изучения //Вопросы философии. — 2000. — № 4. — С. 3−23.

Н.Б.Селунской, А. И. Соловьева, А. Д. Сухова, Ф. Тенниса, В. Тернера, Э. Фромма, Н. И. Цимбаева, Е. Шацкого, Э. Шилза и др1.

Однако, высоко оценивая значимость проделанной учеными-гуманитариями работы, следует заметить, что исследования динамики политической культуры России носили до сих пор «аспектный» характер. Плодотворная во многом работа российских исследователей не привела пока к созданию целостной социально-философской модели политико-культурной динамики российского общества, которая учитывала бы все многообразие факторов, влияющих на изменения в российской политической культуре, раскрывала бы сам механизм развития политической культуры в его целостном измерении. Хотя указанные выше ученые создали уникальную для этого научную базу, проанализировав так или иначе цивилизационные начала российской политической культуры, ее исторические детерминанты, проблемы совмещения традиционалистских установок, характеризующихся акцентом на устойчивые ценности, и стремлений к радикальным новациям, носящим утилитарный (технологический) характер, игнорирующим традиционные ценности, и т. д. Данный фундамент позволяет перейти на новыйсоциально-философский — уровень исследования политико-культурной проблематики, что мы в меру наших скромных возможностей и попытались осуществить в данной диссертации.

1 Помимо ранее указанных работ см. также: Арон Р. Демократия и тоталитаризм. — М.: Текст, 1993; Ачкасов В. А. Россия как разрушающееся традиционное общество //Полис. — 2001. -№ 3. С. 83−92- Дюркгеим Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. — М.: Наука, 1990; Лебоп Г. Психология народов и масс. — СПб: Макет, 1995; Мачхейм К. Диагноз нашего времени. — М.: ИНИОН, 1992; Маркарян Э. Теория культуры и современная наука. — М.: Мысль, 1983; Пайпс Р. Россия при старом режиме. — М.: Независимая газета, 1993; Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. — М.: Прогресс, Универс, 1993; Селунская Н. Б. Россия на пути от патриархальности к цивилизации (методологический поиск исследователей) //Вестник МГУ. Соц.-полит, исследов. — 1993. -№ 6. — С. 13−19- Сухое А. Д. Столетняя дискуссия: западничество и самобытность в русской философии, -М.: ИФРАН, 1998; Фромм Э. Бегство от свободы. — М.: Прогресс, 1989; Цимбаев И. И. Славянофильство: из истории русской общественнополитической мысли XIX века. — М.: Изд-во МГУ, 1986; Шацкий Е. Утопия и традиция. — М.: Прогресс, 1990; Шилз Э. Общество и обществаУ/Американская социология. -М.: Прогресс, 1972.-С.341−359.

Цели и задачи исследования.

Цель работы. В данной работе предпринята попытка создания социально-философской концепции политико-культурного развития российского общества, исходящей из новой динамической модели политической культуры и раскрывающей механизм политико-культурных изменений как в абстрактно-логическом плане, так и на конкретно-историческом уровне (в условиях российского цивилизационного пространства) с учетом детерминант, определяющих в динамике политической культуры преемственность, с одной стороны, и адаптивную изменчивость, с другой.

Реализация указанной цели потребовала решения следующих задач:

• дать новое рабочее определение политической культуры в динамическом измерении;

• выявить совокупность политико-культурных процессов, характеризующих динамику политической культуры в общетеоретическом (абстрактно-логическом) плане, и особенности их осуществления в условиях российского цивилизационного пространства;

• проанализировать российское цивилизационное пространство с точки зрения продуцирования им архетипических детерминант российской политической культуры (формирования и воспроизводства политико-культурного кода России) и вариантных политико-культурных парадигм, определяющих развитие российского общества;

• соотнести российский вариант политико-культурного развития с динамикой политической культуры на Западе, являющемся для России своеобразным критерием самооценки — «значимым другим»;

• оценить современный этап развития российской политической культуры:

• попытаться определить перспективы политико-культурного развития России в обозримом будущем.

Таким образом, объектом исследования в данной диссертации является политическая культура российского общества, рассматриваемая в развитии. Предметом исследования являются механизм политико-культурных изменений и лежащие в его основе детерминанты динамики российской политической культуры.

Методологическая база исследования.

Для реализации поставленных целей и задач автор опирался на методы и принципы исследования, используемые в социальной философии. Междисциплинарный характер данной работы, обусловленный сложностью анализируемых процессов, проявляющихся в различных сферах общественной жизни, потребовал использования системного, структурно-функционального, исторического, антропологического, бихевиористского, психологического, цивилизационного, сравнительного, социологического и других подходов, герменевтики и синергетики и т. д. Все эти методы используются в социальной философии, которая является интегративной областью знания, преодолевающей «разделение труда» в гуманитарных науках и способствующей таким образом пониманию логики общественного развития в целостном его измерении, взаимосвязи социальных процессов, взаимообусловленности всех сфер и аспектов общественной жизни. В данной работе (как и в любом социально-философском исследовании) перечисленные методы используются выборочно (применительно к контексту) с учетом их способности разрешать аналитические проблемы именно социально-философского плана, что соответствует заявленной цели исследования — созданию целостной концепции политико-культурного развития российского общества.

Методологический инструментарий, используемый в диссертации, включает в себя, естественно, и конкретные приемы научного анализа, позволяющие решать соответствующие исследовательские задачи. Речь, в частности, идет о приемах историко-философской реконструкции, психоанализе, актуализации — интерпретации взглядов мыслителей прошлого в современном контексте, формально-логических приемах и т. д.

В диссертации учтены методологические и теоретические разработки по теме исследования, накопленные в научной литературе. Использованы научные подходы к анализу соответствующих проблем, содержащиеся в работах классиков философской, социологической и социально-психологической мысли Н. А. Бердяева, М. Вебера, Э. Дюркгейма, Ф. Тенниса, В. Тэрнера, Э. Фромма, М. Хайдеггера, К. Г. Юнга, способствовавших оформлению авторской позиции касательно выявления природы «внешнего» (социального) и «внутреннего» (ментального) пространств российской цивилизации. При создании рабочей (абстрактно-логической) модели политической культуры диссертант опирался на идеи, изложенные в трудах российских антропологов и культурологов В. С. Степина, А. Я. Флиера, В. Г. Николаева, Э. С. Маркаряна и др., а анализ конкретного воплощения динамической модели политической культуры в условиях российской цивилизации автор осуществлял с опорой на идеи О.В.Гаман-Голутвиной, В. Г. Федотовой, А. Г. Фонотова, И. Г. Яковенко и др. исследователей, касающиеся, в частности, выделения в качестве аналитических моделей инновационного и мобилизационного типов развития общества (цивилизации). Существенное влияние на методологическую позицию диссертанта оказали труды В. В. Ильина и работы коллектива авторов, осуществленные под его общей редакцией. Важными в методологическом плане для нас стали положения о промежуточном (между традиционными восточными и либеральной западной суперцивилизациями) статусе российской цивилизации, «малой» и «великой» традиций, определяющих жизнедеятельность общества, «малой» и «большой» социальности и др. идей.

Научная новизна данного исследования состоит в следующем:

• Предпринята попытка анализа политико-культурного развития России с точки зрения новой рабочей модели политической культуры, понимаемой автором в динамическом измерении (как процесс, с одной стороны, субъективации политической реальности, а, с другой стороны, объективации субъективированного в политике).

• Важным вкладом в теоретико-методологическую разработку политико-культурной проблематики диссертант считает выявление целого ряда взаимосвязанных процессов, характеризующих динамику политической культуры в общетеоретическом (абстрактно-логическом) плане: политического культурогенеза, механизмов межпоколенной трансляции политической культуры, ее воспроизводства, политико-культурной диффузии, связанной с политической аккультурацией, процессов реинтерпретации форм политической культуры, а также энтропии политической культуры.

• В диссертации показано, что данная динамика на конкретно-историческом уровне в условиях российского цивилизационного пространства обусловлена совмещенной реализацией различного уровня парадигм российской политической культуры: цивилизационно-архетипической, воплощающей неизменные (инвариантные) основы политической жизни обществаконстантно-атрибутивных, надисторических парадигм, выступающих как две постоянные, сталкивающиеся стратегии развития российского обществатрадиционализм и модернизмисторических (модусных) парадигм как синтеза архетипической и константных стратегем в конкретно-исторических условиях политического бытия.

Политико-культурные парадигмы обуславливают динамику российской политической культуры как развертывание авторитарного потенциала (политико-культурного архетипа), наполняемого реальным содержанием в конкретно-исторических способах реагирования на «вызовы времени».

В диссертации раскрыта специфика «социально-политического транзита» России, его характерные черты и проявление переходного состояния общества в его политической культуре, характеризующегося как «кризис идентичности».

В работе рассматривается тенденции политико-культурной динамики в современном российском обществе, и на их основе представлены возможные сценарии социально-политического будущего России.

На защиту выносятся следующие положения:

Исследования политико-культурных изменений предполагает построение новой рабочей динамической модели политической культуры. Согласно этому, политическая культура определяется как процесс субъективации (осознания, оценки и переоценки, интеллектуального присвоения) политической реальности и существующего в фиксированных формах политического опыта по ее освоению в соответствии с уровнем развития культуры общества в целом и одновременно процесс объективации (опредмечивания в различных формах) субъективированного (и субъективного) в конкретных политических отношениях. Понятие «политическая культура», таким образом, выражает способность субъектов на основе присвоенной ими (перенесенной в сознание) политической реальности и политического опыта производить изменения в «поле сознания» (придавать политическим явлениям свои смыслы, формировать свои политические идеалы) с тем, чтобы впоследствии производить соответствующие изменения в самой политической реальности, или, другими словами, осуществлять политическое творчество.

Политико-культурное творчество осуществляется политическими субъектами в процессах, которые в совокупности и составляют (на общетеоретическом уровне) содержание политико-культурной динамики общества. Выделение этих процессов имеет важное методологическое значение, так как именно они отражают механизмы изменений политической культуры, что особенно актуально для современной России, находящейся в условиях политического транзита. Такими процессами являются:

• политический культурогенез — процесс порождения новых адаптивных форм политической культуры и их интеграции в социально-политическую практику;

• процессы межпоколенной трансляции политической культуры, ее воспроизводства, определяющих преемственность исторического социально-политического опыта людей и позволяющих осуществлять воспроизводство их политических сообществ в устойчивых и целостных формах;

• политико-культурная диффузия, связанная с политической аккультурацией — процессами пространственно-временного распространения различных образцов и форм политической культуры, обусловленных взаимодействием различных (принадлежащих к различным цивилизациям) политических культур;

• процессы реинтерпретации существующих форм политической культуры — изменение смыслового, символического содержания политической культуры при сохранении ее традиционных форм;

• процессы энтропии политической культуры — понижение уровня структурированности и полифункциональности политико-культурного комплекса в определенных условиях.

Таким образом, динамическая модель политической культуры, не отрицая, что воспроизводство политической культуры (как и культуры в целом) с сохранением всех ее основных параметров (в актуализированном виде или в виде памятников) является универсальной закономерностью политико-культурного развития, делает акцент на том, что политическая культура включает в себя в качестве именно константных элементов параметры постоянного изменения как механизма адаптации к изменяющимся условиям социального бытия, что может и должно быть оценено как основа для самосовершенствования политической культуры. Другими словами, потенции развития политической культуры заложены в самой ее структуре.

2. Преодоление эвристических затруднений, связанных с онтологической сущностью политической культуры, которая, с одной стороны, являет собой совокупность «наиболее устойчивых» политико-культурных форм (ценностей, ориентаций и т. п.), обеспечивающих своего рода «иммунитет» политического «организма», а, с другой стороны, является адаптивным механизмом, чутко реагирующим на «вызовы времени» (изменение обстоятельств) изменением своего смыслового содержания, возможно при рассмотрении политико-культурной динамики как процесса, обусловленного наличием в политической культуре парадигм (стратегем) ее существования и развития как инвариантного (цивилизационно-архетипического) типа, характеризующего самоидентичность политической культуры (неизменность ее идентификационной основы), так и вариативных типов: надисторических (константно-атрибутивных): традиционализма и модернизма, обусловленных межцивилизационной «зажатостью» Россииисторических (модусных), обеспечивающих политико-культурную реакцию на изменения условий.

3. Цивилизационно-архетипической детерминантой развития политической культуры российского общества, своего рода «ключом» к его политико-культурному коду является авторитаризм — онтологический принцип осуществления политики, определяющий монологически рассогласованное взаимодействие власти и общества. Это предопределяет важнейшую особенность российского политико-культурного развития: в России именно власть выступает в качестве инициатора модернизации общества. Происходит это, как представляется, по причине слабости «синкретичного» социума, незрелости и несформированности его гражданских структур. Поэтому апелляция власти к обществу в начальный период модернизации, как правило, не находит адекватной реакции и вскоре сменяется ее самоизоляцией и тяготением к традиционному авторитарному способу воздействия на социум. При этом общество перестает реагировать на импульсации власти и существует «само по себе». Диалог отсутствует, налицополитический монолог как со стороны власти, так и со стороны общества.

4. Традиционалистско-модернистские детерминанты динамики политической культуры имеют в условиях России (в отличие от Запада) атрибутивный характер. Традиционализм и модернизм в России не вызваны (по большей части) естественным ходом общественного развития (как на Западе), а являются диффузной реакцией власти и общества на межцивилизационную «зажатость» России. Модернизм — удел «западников». Модернизация инициируется (чаще всего властью) как реакция на инновационный тип развития на Западе и приобретает форму «догоняющего развития». Традиционализм — удел «почвенников». В политической практике — реакция общества на аккультурацию со стороны чужой цивилизации и защита от «инновационного зуда» власти, если общество не понимает (или не принимает) смыслов тех или иных новаций. Таким образом, традиционалистско-модернистские коллизии в России могут приводить к политико-культурному расколу общества как по горизонтали (между сторонниками традиционализма и модернизма), так и по вертикали (между властью и народом). Внешним выражением традиционалистско модернистских столкновений становится непрерывно осуществляющаяся цепочка «реформы — контрреформы».

5. На современном этапе политико-культурного развития российского общества актуализируется новая политико-культурная парадигмаавторитарно-консенсусная, воплощающая позитивное взаимодействие консолидированной (на авторитарной основе) власти и консенсусного общества, сумевшего интегрироваться на основе синтеза ценностей свободы («рынок») и справедливости («социальная защищенность»).

Научно-практическое значение диссертации видится в том, что разработанный в ней подход позволяет рассматривать политическую культуру общества в динамике с учетом цивилизационного и исторического контекста российской действительности, увидеть механизм политико-культурных изменений, использовать его для разрешения противоречий и проблем общественного бытия, связанных с уровнем развития политической культуры, определить перспективы (политикокультурные возможности) дальнейшего развития общества. Положения и выводы диссертации могут быть использованы как учебный материал по социальной и политической философии, политологии, культурологии, отечественной истории при изучении тем, посвященных политико-культурной проблематике.

Апробация работы.

Концептуальные идеи, положения и выводы диссертации апробированы на международной научно-методической конференции и межвузовской научно-практической конференции «Государство и общество в России: генезис взаимоотношений, современное состояние, тенденции развития», проведенных в 2002 году в Финансовой академии при Правительстве РФ, используются при чтении курсов политологии и истории в Финансовой академии.

Содержание основных положений диссертации отражены автором в публикациях:

1. Динамика политической культуры: социально-философский взгляд // Власть. — М., 2003, № 7 — 1 п.л.

2. Парадигмальная архитектоника российской политической культуры // Власть. — М., 2003, № 9 — 1 п.л.

3. Политико-культурное взаимодействие общества и государства // Общество и государство в России: Генезис взаимоотношений, современное состояние, тенденции развития: Доклады и выступления на межвузовской научно-практической конференции (16−17 октября 2002 г.)/ Под общ. ред. д.и.н., проф. Я. А. Пляйса. -М.: ФА, 2003.-0,4 п.л.

4. Политико-культурная система современного общества (теоретико-методологический аспект) // Основы стабильности общества: Теория и практика / Общ. ред. Пляйс Я. А. и Полунина Г. В. — М.: ФА, 2001. -1 п.л.

5. Политико-культурный процесс // История. Культура. Цивилизация / Сост. и отв. ред. Трофимова Р. П. — М.: ФА, 1998. — 0.6 п.л.

6. Политическая культура (глава) // Политология: Учебное пособие для высших учебных заведений / Под. ред. Полуниной Г. В. — М.: «Акалис», 1996. — 1,2 п.л.

7. Политическая культура (глава) // Курс политологии: Учебник. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: ИНФРА-М, 2003. — 1.2 п.л.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В ходе данного исследования были в основном решены методологические и аналитические задачи, связанные с реализацией заявленной диссертантом цели — создания социально-философской концепции политико-культурной динамики российского общества, отражающей механизмы политико-культурных изменений, осуществляющихся на основе цивилизационных (константных), исторических (инвариантных) детерминант, совмещения традиционалистского и модернистского векторов политико-культурного процесса в рамках российской цивилизации.

Исходным моментом в исследовании политико-культурного динамики российского общества явилась позиция автора, сводящаяся к необходимости переосмысления самого понятия «политическая культура» на основе социально-философских подходов. Это вылилось в критическую рефлексию, результатом которой стал отход от редукционистского статического понимания политической культуры, которое сужает эвристические возможности крайне важного для анализа политических процессов понятия.

На основе сконструированной автором динамической модели политической культуры (понимаемой им как процесс, с одной стороны, субъективации политической реальности, а, с другой стороны, объективации субъективированного в политике), выявления общетипических политико-культурных процессов, определяющих, в конечном счете, политико-культурную динамику общества, автор попытался ответить на вопрос о том, как осуществляются эти процессы в России, на чем они базируются, как российский социум, будучи субъектом политической культуры, организует политическую реальность?

В итоге соответствующих исследований автор пришел к выводу, что политико-культурная динамика (генезис политической культуры, процессы ее межпоколенной трансляции и воспроизводства, политико-культурная.

173 диффузия, связанная с политической аккультурацией, реинтерпретация существующих форм политической культуры, ее энтропия) в России осуществляется на основе парадигматики инвариантного (цивилизационно-архетипического) и вариативного: надисторического (константно-атрибутивного), исторического (модусного) плана.

Цивилизационная (архетипическая) парадигма воплощает неизменные основы развития российского социума, константные (атрибутивные) парадигмы — постоянно сталкивающиеся стратегии общественной динамики, порожденные межцивилизационной «зажатостью» России, исторические (модусные) парадигмы актуализированные, сложившиеся де-факто способы коммуникации власти и демоса, зависящие от «вызово времени» корректировки властной стратегииразвития общества. Можно сказать, что цивилизационная парадигма есть инвариант, присутствующий и проявляющийся в вариантах — атрибутивных, модусных политико-культурных парадигмах.

Предрасположенность российского общества к авторитарной стратегии социально-политического развития можно считать инвариантом, своего рода архетипом, определяющим технотипы — содержательные варианты реализации изначально заданного цивилизационного «замысла». Под авторитаризмом автор понимает онтологический принцип осуществления политики, порождающий монологическую (рассогласованную) интеракцию власти и общества (кратоса и демоса, элиты и «почвы»).

Авторитаризм как цивилизационный архетип политико-культурного развития России получает свое содержательное наполнение в следующих чертах: 1) этатизм — доминирование государства над обществом и личностью- 2) социоцентризм — приоритет ценностей общества, а не индивида- 3) легизм — редуцирование права к законности, определяемой государственными интересами- 4) патернализм — абсолютизация государством функции опеки любых форм гражданской и политической инициативы.

Рассмотренные в аспекте ментальности данные черты характеризуют, во-первых, приверженность державному инструментарию политического развития обществаво-вторых, предрасположенность к общинножительству как апробированному многими веками способу обустройства общественной жизнив-третьих, традиционно острое восприятие проблемы социальной справедливостив-четвертых, стихийный демократизм (с вечевым акцентом), принимающий в «окончательном варианте» форму либо беспредельной вольницы (анархии), либо сверхбюрократизации (тотальной регламентации) общественной жизнив-пятых, тяготение к этикоцентризму и, как следствие этого, — правовой нигилизм, пренебрежительное отношение «верхов» и «низов» к праву как универсальному регулятору важнейших сфер общественного и индивидуального бытия.

Надисторический (атрибутивный) уровень политико-культурного развития российского общества воплощен в котрадикции «традиционализм-модернизм». Регулятивные механизмы России всегда концентрированно воплощались в двух резко поляризованных общественно-политических стратегемах. Одна из них была направлена на сохранение существующего статус-кво или на возврат к прошлому в соответствии с национально-религиозной спецификой (традиционализм), а другая — модернистская — воплощала импульсы обновления государства и общества, носителями которой являлись приверженцы радикального переустройства социальной жизни — представители политической и интеллектуальной элиты, интеллигенция.

Традиционализм в рамках российского цивилизации существует преимущественно в форме реакции на попытки власти перепрограммировать", «переналадить», «пришпорить» и т. д. сложившийся естественно-историческим путем способ (парадигму) развития общества.

Правящей элитой России на протяжении многих веков задействована традиция «внесения» определенных культурных ориентиров в народ «сверху» (введение христианства, вестернизация уклада жизни при Петре I, попытки современных реформаторов России «приобщить страну к мировой цивилизации» и т. д.). Но каждый подобный «вброс» вызывал реакцию отторжения, был чреват традиционалистским взрывом с одним результатом — «расколом» российской политической культуры на две субкультуры, одна из которых воплощала народность (традиционализм), а другая ассоциировалась с элитностью (прогрессом на западноевропейский лад).

В условиях России власть (политическая и духовная) выступает в роли модернизатора именно по причине слабости общества, незрелости и не-сформированности его структур, засилья в повседневной жизни синкретизма в ущерб гражданственности (ответственности). Поэтому апелляция власти к обществу в начальный период очередной новации (модернизации) довольно скоро сменяется самоизоляцией, безразличием к нуждам демоса, что можно считать своеобразным традиционным способом бытия власти. В попытке преодолеть «косность» (традиционализм) общественных структур власть в конечном счете выступает в роли фундаментального традиционалиста, использующего апробированный веками авторитарный опыт «работы» с социумом.

Модернистская, равно как и традиционалистская парадигмы придают динамизм политико-культурному развитию общества и задают своего рода «фон"этому процессу.

Исторические (модусные) парадигмы есть конкретно-исторический синтез цивилизационной парадигмы и константной парадигмальной оппозиции «традиционализм — модернизм». Как результат этого синтеза на протяжении почти тысячи лет можно проследить генезис, развитие и «демонтаж» исторических политико-культурных парадигм в следующей последовательности:

— авторитарно-партикулярная парадигма (Киевская Русь);

— авторитарно-патриархальная парадигма (Московское государство);

— авторитарно-бюрократическая парадигма (Российская империя);

— авторитарно-коммунистическая парадигма (советский период);

— авторитарно-рыночная (утилитарная) парадигма (с 1991 г.).

Данный парадигмальный ряд образует цепочку трансформаций, в которых со временем обнаруживается внутренняя логика развития, смысловое ядро которого — преодоление раскола российского цивилизационного топоса, проходящего по «вертикали» (властьобщество, государство — народ) и «горизонтали» (авторитаризмсоборность, «малая» (устная) традиция — «большая» (письменная) традиция, вестернизация — авторизация).

Таким образом, в цивилизационной парадигме главной является проблема политико-культурной идентичности — глубинной инерционной запрограммированности на производство и воспроизводство монологической интеракции власти и общества в любых исторических обстоятельствах. В надисторических парадигмах на первый план выходит проблема постоянного выбора стратегии развития общества, обусловленная деконсолидированным характером российской цивилизации. В исторических парадигмах ведущую роль играет способность власти эффективно решать проблемную триаду интегрирующего, легитимирующего, идентифицирующего плана, связанную с транзитом общества — переходом от одной исторической политико-культурной парадигмы к другой.

Констатируя объективный характер смены исторических политичко-культурных парадигм, автор не умаляет роли субъективного фактора, который в условиях российского цивилизационного бытия принимает форму утилитаризма как политико-культурного принципа. Имея межпарадигмальный статус, он становится связующим звеном, воплощением «волюнтаристской» тенденции по обеспечению единства цивилизационного развития на основе радикальной переоценки исторического способа регулирования властью общественной жизни.

В работе показано, что утилитаризм как фактор развития общества в своей умеренной форме пронизывает все пространство российской политической культуры. Его потенциал всегда «наготове», дожидается соответствующих условий, чтобы принять актуализированные формы. Переход утилитаризма из умеренной в радикальную форму своего бытия сопровождает смену доминирующей на данный момент исторической парадигму на другую. Как реальная организующая сила утилитаризм проявляется на рубеже, отделяющем одну историческую эпоху от другой, характеризуя состояние транзита.

При этом он, как правило, оборачивается глубокими ценностно-смысловыми разломами российского общества, когда прерывается «времен связующая нить», усиливается антагонизм между необходимостью упорядочивания общественной инициативы и ее раскрепощения на основе инновационных подходов.

Можно сказать, что в России с начала 90-х годов доминирующей становится утилитарная (в радикальной форме) тенденция, заключенная в рамки авторитарно-рыночной политико-культурной парадигмы, суть которой состоит в том, что произошел отказ от предшествующих исторических наработок, фиксированных в политической культуре, и довольно отчетливо просматривается тенденция все «начать с нуля». Причем, речь идет не просто о радикальном разрыве с предшествующей исторической (модусной) стратегемой, нотакже и со стратегемой цивилизационного (архетипического) плана: утилитарно продекларированная цель состоит в «приобщении» к ценностям либеральной суперцивилизации, что несет в себе опасность идентификационного плана.

Утилитаризм в данный период приобретает статус исторического (продолжительного во времени) способа существования российского общества на основе авторитарно-рыночной политико-культурной парадигмы. Утилитаризм в авторитарной оболочке характеризуется неспособностью и нежеланием сил, регулирующих политическое бытие России вбрасывать в общество «высшие смыслы», будь это реализация идеалов социальной справедливости, «светлого будущего» и т. д. Власть, таким образом, становится технической, пытающейся представить себя как «специалиста», управляющего обществом, а не как «мудрого правителя», заботящегося о благополучии своих подданных.

Однако, не получая мощных метафизических импульсов со стороны власти, российский социум, изначально пораженный синкретизмом, в этих условиях ограничивается задачами своего физического выживания — он становится демаркированным, т. е. дезориентированным, потерявшим свой «соционим», свое «название». В то же время соборный синкретизм ищет «высшие смыслы» и, не получая их со стороны власти, ставит под сомнение актуализированную на данный исторический момент форму ее бытия. В итоге власть и общество тяготеют к самозамыканию, т. е. состоянию, получившему в научной литературе название «негативного консенсуса».

Здесь ведущую роль играют не созидательные, а апологетические интенции — стремление каждого актора ограничить свою активность защитой своего ценностного поля от вторжения другого актора, ставшего «чужим».

В данный исторический момент, следовательно, актуализируется задача власти культивировать позитивный консенсус в обществе, «привязывать» демократические ценности к цементирующему «смысловому ядру» политической культуры России. Этим ядром может стать ценность социальной справедливости при одновременном признании ценностей, защищающих эффективную жизнедеятельность как социума в целом, так и отдельной личности. Таким образом, речь идет о «запуске» авторитарно-консенсусной парадигмы как естественного, исторически обусловленного способа развития российского цивилизационного пространства. Власть в этой связи должна трансформироваться в консолидирующую силу, а общество стать консенсусным, т. е. преодолевшим культурный раскол (кризис идентичности) и осознающим свое цивилизационное предназначение.

Консенсусное общество — это (с учетом всех принципиальных различий) российский аналог гражданского общества на Западе. В конечном счете, наращивание консенсусного потенциала в политической культуре России позволит, с одной стороны, сохранить преемственность (архетипическую предрасположенность к авторитарному способу развития общества), а, с другой — вывести на качественно новый — инновационный — уровень своего развития.