Проблема ценностей в творчестве

Современная духовная ситуация в мире отмечена особо обостренным интересом к проблеме значимости (ценности) творческих дерзаний и достижений человека. И это распространяется практически на все без исключения области культуры, будь то научно-техническая, социально-политическая или нравственно-религиозная его деятельность. Указанный интерес вызван к жизни прежде всего вставшей ныне перед человеческим сообществом совокупностью глобальных проблем (таких, прежде всего, как близость к исчерпанию ресурсов производства, высокая степень загрязненности среды обитания человека и обладание человечеством смертоносным оружием, способным уничтожить все живое на Земле). Аксиологическим аспектам глобальных проблем современности, связанных с различными видами креативной деятельности человека, посвящено немало публикаций у нас в России и за рубежом. Обычно такого рода работы оказываются выполненными с позиций светского или религиозного, в частности, христианского, гуманизма. Впрочем, само понятие гуманизма на протяжении последних более чем полутораста лет подвергается настойчивому критическому пересмотру целым рядом философских направлений и школ (А.Шопенгауэр, Л. Фейербах, К. Маркс, Ш. Ницше и др.).

Одновременно предпринимаются и попытки творческого развития христианского гуманизма, превращения его в аксиологию креативной деятельности человека, носящей не только глобальный, но и по сути дела космический характер (Ф.М.Достоевский, Н. Ф. Федоров, Н. А. Бердяев и др.). Шесте с тем имеет место стремление использовать и аксиологический потенциал некоторых претендующих на универсальный религиозно-философский синтез теософских систем (Е.П. Блаватская, Рерихи и др.).

Ценностное рассмотрение феномена творчества с необходимостью должно осуществляться главным образом под тремя углами зрения. J.

Во-первых, в плане раскрытия сущностных особенностей тех принципов, которые, существуя в структуре духовной человеческой культуры, выполняют роль своеобразных регулятивов поведения людей, включая и их собственно творческую деятельностьобычные наименования этих принципов — «ценностные ориентации и установки* или просто «ценности». Во-вторых, с точки зрения универсально-культурной ценности производимых в творчестве продуктов, т. е. в отношении их способности удовлетворять потребности каждого индивида в усовершенствовании, гармонизации им своих внутренних и внешних связей и отношений. В-третьих, с целью обсуждения вопроса о «механизмах», посредством которых ценностные установки и ориентации автора регулируют деятельность его продуктивного воображения. Будем иметь в виду, что в своей созидательной деятельности любой автор постоянно испытывает на себе воздействие всех указанных обстоятельств.

Первым в истории философии понятие ценности использовал Кант, для которого сферы свободы (нравственного творчества человека) и необходимости (природных явлений) совершенно недвусмысленно противостоят друг другу. Ценности, по его мнению, представляют собой не что иное, как предъявляемые к воле действующего субъекта специфические требования, причем наиболее общие из них имеют трансцендентальный и, следовательно, априорный характер. Неокантианская традиция (Лотце, Виндельбанд, Риккерт) в целом колебалась в интерпретации природы ценностей между априористическим трансцендентализмом Канта и трансцендентизмом как позицией, своеобразно предвосхищенной ещё философскими учениями платоновско-неоплато-новского толка.

Это колебание оказалось в какой-то степени свойственным и христианско-экзистенциальной ветви философии русского космизма (Н.Федоров, В. Соловьев, Н. Бердяев, С. Булгаков).

Большую роль в развитии философского учения о ценностях (аксиологии) сыграли немецкие философы Макс Шелер и Николай Гартман, стремившиеся доказать объективную природу самих ценностей. Причем, для последнего из них бытие ценностей оказывается «идеальным», подобным бытию вечных платоновских идей. И. все же очевидной является известная ограниченность того подхода к проблематике аксиологии, который реализуется большинством перечисленных авторов. Ведь обычно ценности оказываются ими рассматриваемы лишь в плане раскрытия их сущности как специфического средства управления творческим процессом.

Отсюда вытекает настоятельная потребность и необходимость осуществления также иного подхода к феномену ценностей и одновременно к феномену творческой деятельности, который позволил бы раскрыть аксиологическую природу продуктов этой деятельности в контексте общечеловеческой культуры — как органической саморазвивающейся системы. Говоря более строго, оба подхода должны быть объединены в один. А вот такого рода никем пока не использованный комплексный подход непосредственно связан с глобальной проблематикой наших дней и заключает в себе возможности как выявления коренных причин современного глобального кризиса, так и установления (хотя бы в самых общих чертах) путей и способов если и не устранения сложившейся критической ситуации, то хотя бы сведения к минимуму её разрушительных для нашей цивилизации последствий.

Необходимо обратить внимание на двуединую природу надвинувшегося на нас глобального кризиса, на те две его структурные части, вместе составляющие неразчленимое целое, которые следовало бы обозначить как техногенную и культурогенную. Эти части уже потому не могут нами рассматриваться порознь, что первая из них (кризис техносферы) есть часть второй (кризиса культуры как очевидного отсутствия содержательно продуманной и систематически разработанной концепции аксиологического сознания, призванного регулировать современный процесс творческого осуществления культуры). экология среды обитания человека есть по сути дела часть экологии культуры и также, как эта последняя, включает в свое содержание систему ценностных ориентаций и установок, т. е. аксиологию.

Заметим, что под экологией культуры следует понимать не только сохранение её достижений и средств осуществления (это — позитивная её сторона), но и приумножение того и другого, их постоянное обновление и усовершенствование (это — негативная её сторона). Таким образом, экология культуры (включая науку и технику) есть процесс и нетворческого, и творческого осуществления человеком самоё культуры как феномена своего бытия. Экология культуры с необходимостью осуществляется по определенным «правилам», иначе говоря, она регулируется системой ценностных норм и ориентаций. А эта система и есть, по сути дела, аксиология культуры. Следовательно, экология культуры и её аксиология оказываются нерасторжимо взаимосвязанными и взаимоскоррелированными.

История свидетельствует, что аксиология культуры как система ценностных ориентаций и норм только тогда оказывается вполне эффективным инструментом творческого развития самой культуры, когда она полна, то есть включает в свой состав все без исключения ценности. Отсутствие в содержании аксиологии культуры хотя бы одного элемента (скажем, религиозного) неизбежно приводит к деформации всего здания культуры, к нарушению равновесия в нем, к кризисным явлениям внутри него.

Глобальный технологический кризис, как кажется, непосредственно детерминирован кризисом культурологическим, кризисом экологически-аксиологического человеческого сознания (точней, быть может, говоря, содержательной неразработанностью этого последнего). Но на самом деле здесь имеет место их взаимная детерминация, их обоюдная обусловленность.

Глобальный экологически-аксиологический кризис требует глобальных же средств его разрешения. Аксиологическое сознание землян (прежде всего субъектов политики, НТР и педагогики) должно с необходимостью получить «универсально-культурно-ценностную прививку», иначе говоря, стать ориентированным не только на социокультурные, но и на космо-экологические ценности. Препятствием на пути к подлинно современному экологически-аксиологическому сознанию является известное отставание философии и методологии творческой деятельности в деле систематической содержательно-концептуальной разработки важнейших его (этого сознания) понятий, принципов и законов.

Все вышеуказанные обстоятельства говорят о все возрастающей актуальности разработки проблем, относящихся к области ценностного взаимодействия творчества и культуры. Основная же проблема, встающая перед автором настоящего исследования, заключается в необходимости выявить и осмыслить ценностные стороны как творческого процесса, так и его результатов в контексте современной глобальной экологической ситуации.

Степень разработанности проблемы. Попыток всеобъемлющего философского анализа ценностных особенностей творческой деятельности в контексте современной глобальной проблематики до сей поры ещё не предпринималось. Существующие на сегодняшний день работы в этой области касаются лишь отдельных сторон проблемы, выражаемых соответствующими категориями или субкатегориями.

Э.Тайлор и О. Шпенглер — наиболее авторитетные исследователи культуры с диаметрально противоположными взглядами на неё: как на монолитный и своеобразно полиморфный феномен. Тайлор одним из первых немарксистских мыслителей отметил социальную сущность культуif ры, а также её нацеленность на удовлетворение потребности людей в свободе и счастье. А. Ф. Лосеву свойствен подход к культуре как к целостному явлению человеческой жизни, в которой находят свои специфические проявления различные её формы, роды и виды. Шпенглер разрабатывает свое учение о полиморфизме культуры в ходе сопоставления и противопоставления её цивилизации как специфическому («закатному») этапу в развитии самой же культуры. В чем-то аналогичный подход реализует в своих богословско-философских трактатах и П. А. Флоренский.

Интересное исследование природы и значения игры в контексте творческого осуществления культуры выполнено в известной книге Й. Хейзинги «Jtow & ding», а также в одной из статей Е.Финка. Проблема возникновения нового разрабатывается в трудах А. Бергсона, С. Александера, К. Моргана и др. Ценностная же сущность новизны с позиций христианского экзистенциализма раскрывается в ряде работ Н. А. Бердяева.

Ценностные аспекты научно-технической деятельности, включая собственно творческую, обсуждаются в статьях и книгах Н. Ф. Федорова, К. Э. Циолковского, В. И. Вернадского, О. Шпенглера, М. Хайдеггера и др.

Н.Ф.Федоров предложил в своей «Философии общего дела» грандиозную программу спасения человечества от грозящей ему опасности всемирной катастрофы (прежде всего духовно-культурного порядка) -в виде проекта патрофикации и регуляции природы, которые означали бы основанные на использовании достижений науки, во-первых, телесное воскрешение всех ранее живших на Земле людей, а во-вторых, радикальное преображение вселенной и управление протекающими в ней процессами. В. Соловьев, Н. Бердяев, С. Булгаков с нескрываемым восхищением относились к этой совершенно уникальной технократической утопии своего соотечественника, но подвергали её критике по целому ряду моментов.

Очень своеобразные анализы проблемы «аксиология формальной логики» были выполнены Дж. Миллем и Э.Гуссерлем. Знаменитый заочный спор между этими, разделенными значительной временной дистанцией философами был спором между эмпиризмом и априоризмом по вопросу о природе закона запрета противоречия. А завершился он фактическим признанием эмоционально-ценностной его (этого закона) сущности.

Анализу утопии как формы социального (и художественного) творчества посвятили свои разработки Г. Морсон, Е. Шацкий, Э. Я. Баталов и др. Писатели Ф. М. Достоевский и А. П. Платонов в своем художественном и публицистическом творчестве раскрыли опасность для судеб земной цивилизации безудержного творческого активизма в широком диапазоне видов человеческой деятельности, включая социально-политическую. Г. Морсон в своей концепции утопического жанра выделяет особую разновидность антиутопии — дистопию, где утопия разоблачается посредством описания результатов её реализации. Эта концепция неявно заключает в себе возможности оригинальной жанровой классификации произведений анализируемых здесь авторов-художников.

Вопросам религиозно-нравственного поиска уделено достаточно много внимания в произведениях отечественной интеллектуальной художественной культуры, а также в работах Н. Ф. Федорова, В. С. Соловьева, Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова и других представителей так называемого русского философского космизма.

Вопрос о художественном эксперименте и языке на литературоведческом материале раскрывается Н. С. Геем. Специфика языка художественных произведений, кроме того, глубоко проанализирована в работах А. А. Потебни, Я. Парандовского и других исследователей.

Проблема символизации и герменевтического анализа как видов творчества очень серьёзно, тщательно и глубоко исследуется в работах Э. Кассирера, А. Ф. Лосева, М. М. Бахтина, К. Г. Юнга, Х. Г. Гадамера и других мыслителей. Б. С. Грязнов в одной своей работе сделал попытку оценить применимость гипотетического силлогизма т о •Ьф&бгнё для процедур историко-научной реконструкции, фактически неявным образом была поставлена задача оценить применимость этого формально-логического приема для аксиологически-герменевтического анализа различных феноменов культуры (прежде всего художественной) .

Содержание понятия-экзистенциала «счастье» систематически раскрывается в широко известном труде А.Татаркевича. В кинолентах режиссера Андрея Тарковского с гениальной силой показана фундаментальная роль в нашей жизни творческого преодоления любых препятствий на пути человека к своему счастью.

Что же касается понятия свободы, то оно подверглось обстоятельной содержательной разработке в трудах И. Канта, Г. Гегеля, Ф. Ницше, Н. А. Бердяева, О. Н. Лосского и многих других философов (прежде всего экзистенциалистского направления).

Понятие субъекта творчества в контексте вопроса о субъект-объектных и субъект-субъектных отношениях глубокому содержательному рассмотрению подвергнуто в работах В. Оствальда, Э. Гальтона, Ч. Ломброзо, 3. Фрейда, Н. А. Бердяева, И. И. Лапшина, В. А. Лекторского, М. Арнаудова, Г. С. Альтшуллера и др.

Оствальд полагал, что продуктивность высокоталантливых ученых есть результат влияния на них прежде всего «среды», т. е. культуры. Гальтон же настаивал на определяющем значении наследственности в становлении как таланта, так и ценностной ориентированности любой творческой личности. Полярность этих двух подходов дожила фактически до наших дней. Ломброзо считал, что творческая одаренность есть выражение невротичности индивида, носящей наследственный характер, и был, таким образом, близок к позиции Гальтона. А З. Фрейд придерживался мнения, что способность индивида к созиданию культуры есть результат сублимации вытесненных в подсознание его асоциальных порывов. Ценностная же ориентированность его как субъекта творчества также оказывается при этом результатом сублимации, но с серьёзной поправкой, вносимой внешней культурой. Марксизм толкует феномен культуры как порождение антропогенеза и социогенеза и в то же время рассматривает творческую способность индивидуального субъекта как результат освоения им ранее достигнутых богатств культуры, включая и аксиологию.

Нижеперечисляемые авторы-соотечественники, чьи работы оказали положительное влияние на процесс становления нашей концепции, приводятся в простой алфавитной последовательности, которая, к сожалению, никак не отражает реальную роль каждого из них в этом процессе. Бот эти исследователи: П. В. Алексеев, П. П. Гайденко, З. В. Гирусов, П. С. Гуревич, А. А. Гусейнов, Ю. Н. Давыдов, В.М.$аринов, Э. В. Ильенков, А. Н. Кочергин, В. А. Лекторский, Н. В. Мотропшлова, А. Л. Никифоров, А. С. Новиков, А. А. Оганов, К. С. Пигров, Б. И. Пружинин, С. Г. Семёнова, В. С. Стёпин, В. П. Швырёв, Б. Т. Юдин, И. Н. Ястремский. • Разумеется, данный список не претендует на исчерпывающую полноту.

Цель и задачи исследования

Целью настоящего исследования является выявление роли ценностей в творческом процессе в контексте современной глобальной проблематики. Для реализации цели на выбранном для этого материале исследования предполагается поставить и решить следующие задачи:

— установить степень разработанности вопроса о взаимодействии творчества и культуры как ценностей человеческого бытия;

— вскрыть ценностную сущность творчества как способа осуществления культуры б контексте современною глобально!?: цивилиза-ционного кризиса;

— выявить основные формы творчества и их наиболее существенные аксиологические особенности применительно к современной экологической ситуации;

— выявить и зафиксировать общие ценностные особенности процесса творчества;

— вскрыть основные аксиологические особенности символизации и герменевтического анализа как видов творчества в контексте глобального кризиса культурыпосредством философско-герменевти-ческого анализа уточнить содержание понятия счастья и выяснить роль этого феномена в процессе креативной работы;

— выявить роль свободы в процессе творческого осуществления культуры;

— вскрыть аксиологические особенности субъект-объектных и субъект-субъектных отношений как факторов творчества.

Теоретическую и методологическую базу исследования составляют: дихотомия «негативной и позитивной свободы» И. Канта, закон «диалектической триады» Гегеля, принцип «возвращенного билета» Ш. М. Достоевского, идея «воли к власти» Ф. Ницше, закон «оправдания творчеством» Н. А. Бердяева, идея «роста культурной биогеохимической энергии человечества» В. И. Вернадского, принцип «диало-гизма и полифонизма» М. М. Бахтина, концепция «происхождения мастера» (как самотворения творца) А. П. Платонова, принцип «игры в бисер» Г. Гессе, идея «творчество есть преступление» Т. Манна, принцип «свободного вымысла» А. Эйнштейна, «принцип дополнительности» Н. Бора, тезис об «остаточной образованности» Макса Лауэ, принцип «верификации» Р. Карнапа и «фальсификации» К. Поппера, концепция «благодетельности опровержений» И. Лакатоса, понятие «спонтанной трансцендентальности творчества» В. В. Налимова, концепция «барьера» Б. М. Кедрова, понятие «парадигма» Т. Куна, идея «всеединой родины» А. А. Тарковского.

Источники исследования. Основными источниками нашего исследования являются творческое наследие писателей Ш. М. Достоевского и А. П. Платонова и кинорежиссера А. А. Тарковского, а также работы представителей русского философского и естественнонаучного космизма — Ш. Н. Федорова, Н. А. Бердяева, К,.'Э, Циолковского, В. И. Вернадского, А. Л. Чижевского и др. Возникает закономерный вопрос: почему в качестве того мыслительного материала, на котором мы разрабатываем заявленную здесь тему, оказалась именно русская художественная и философская культура? Да прежде всего потому, что именно она явилась тем воистину «волшебным зеркалом», тем неподражаемым духовным феноменом, посредством которого получили свое отражение Си одновременно выражение) наиболее важные исторические перипетии последних двух столетий. Прежде всего перипетии жестко-драматической по своей явленности и одновременно экспериментально-поисковой по самой своей сути работы мировых социально-исторических сил.

Важным представляется, кроме того, и то обстоятельство, что одними из первых в мировой культуре русские мыслители и художники обратили внимание на угрозу для человека со стороны лишь нарождавшегося в их историческое время научно-технического безудержа. Того лавинообразного каскада технологических достижений и «чудес», который в перспективе означал ныне уже ставшую вполне реальной возможность биологического коллапса на Земле.

Вместе с тем именно русская культура оказалась «купелью» совершенно оригинального, не имеющего никаких аналогов, никаких идейных прецедентов, проекта соединения религиозно-нравственного и научно-технического видов креативной деятельности — «философии общего дела» Н. Ш. Федорова. В соответствии с этим проектом, будущее земного человеческого братства рисовалось необходимо связанным с осуществлением так называемых патрофикации и регуляции природы. А эти последние означали бы, во-первых, победу человека над своей.

АО смертностью и, во-вторых, овладение им преображенной его же собственными волей и разумом беспредельной вселенной.

Уже Ф. М. Достоевский в ряде своих произведений («Преступление и наказание», «Бесы» и др.) обнаружил угрожавшую самим первоосновам общечеловеческого бытия перспективу безответственного нравственного и социального экспериментаторства. Причем, обнаружил он это с точки зрения логической и общечеловеческой нравственной несообразности лежащих в основании такого экспериментаторства представлений. Поздней Е. Замятин и А. Платонов проследили в своих произведениях и те трагические результаты, которые могут при этом возникать практически.

Русская философская и художественная мысль породила не только образцы различных по степени оригинальности утопий и идей. Одновременно она дала образцы апологетики и критики подобного рода отвлеченных, выработанных в кабинетных условиях утопических прожектов и программ. Причем, как заёмных, так и вполне отечественных по своему происхождению.

Некоторым представителям русской культуры (Ф.М.Достоевский, Н. А. Бердяев, А.П.Платонов), прошедшим через глубокую и абсолютно искреннюю увлеченность многообразными утопическими идеями, удалось осуществить развенчание изнутри большинства из них. Для Достоевского это — фурьеризм и социальные учения В. Г. Белинского и Петрашевского. Для Бердяева — марксизм (хотя и в его либеральной, «кантианизированной» форме). Для Платонова к числу этих идей относятся не только односторонне политизированный марксизм, но и редуцированные, извращенные формы анархизма, а также некоторых религиозно-мистических утопий (милленаризм, учение Федорова и др.).

Известно, что развенчание утопий у Достоевского сопровождается достаточно острыми его нападками и на носителей противоположных взглядов. Например, «заговорщик» Петр Верховенский из «Весов» для автора, пожалуй, не многим более отталкивающая личность, нежели «охранитель» губернатор фон Дембке. А разоблачение утопий Платоновым совершается тем удивительным и неподражаемым способом, при котором одновременно отрицанию и развенчанию подвергается и противостоящая утопии антиутопия. Трагический разлад в сознании автора реализуется им в жанре так называемой трансутопии, где сталкивающиеся между собой две утопии одинаково и дороги и неприемлемы для автора. Во многих работах Бердяева также достаточно настойчиво проводится мысль о несоответствии его идеалам почти в равной степени программных идей как социализма, так и «чистого» капитализма.

Ешё Федоров и Достоевский в своих произведениях ставили вопрос о взаимоотношениях общечеловеческой и социально-групповой морали. Важнейшая, почти «архетипическая» тема русской философской и художественной литературы — нравственные поиски героевполучает в дальнейшем у Платонова разработку как носящая универсальный, надисторический, поистине вечный характер. Его анализ нравственных коллизий своего времени — весьма плодотворное средство для реконструкции общей модели, описывающей действие аксиологических механизмов в различных областях творчества.

Кроме того, на примере Достоевского и Платонова оказывается возможным проследить важные этапы исторической судьбы некоторых художественно-литературных жанров. Творческое развитие и разработку получили в их писательской практике антиутопия и сатира, трагикомедия и мениппея, трансутопия и своеобразно трактуемая трагедия. Правда, в чистом виде (кроме, пожалуй, сатиры, у Платонова) ни один из этих жанров не получил у них своего применения. Заслугой Достоевского явилось творческое обновление им жанра ме-ниппеи, а именно обогащение ее приемами глубоко реконструированного диалога и так называемой «полифонии голосов». Вместе с тем Платонову принадлежит честь создания совершенно нового, удивительного по своим особенностям, синтетического жанра, который можно было бы назвать (несколько, правда, неуклюже и громоздко) «мениппейной трансутопией» или «трансутопической мениппеей». И об этом у нас речь впереди.

Русская духовная культура внесла исключительно весомый вклад в принципиальное и практическое развитие так называемого интеллектуального (иначе называемого «философским») искусства, получившего одновременно широкое распространение и на Западе. Писатели Достоевский и Платонов, а также кинорежиссер Андрей Тарковскийпожалуй, из числа наиболее ярких представителей этого направления в России.

Интеллектуальная литература и интеллектуальное искусство в целом исторически возникли, по-видимому, одновременно со становлением духовной профессиональной культуры, т. е. ещё на заре человеческого общества. Важнейшей сущностной чертой их является раскрытие в соответствующих произведениях судеб таких героев, для которых характерна непрерывная рефлексия, непрерывное размышление-рассуждение о ценностных (прежде всего нравственных, но и не только этих) особенностях возникающих в их жизни ситуаций. Расхожее утверждение: «Многие писатели были философами, многие философы прибегали к художественному слову» * мало что говорит нам о природе интеллектуальной литературы, как таковой. Применительно к ней, конечно же, сохраняет свою силу тезис В. Г. Белинского: «Философ говорит силлогизмами, поэт (это же справедливо для художника в самом широком смысле данного слова — В.К.) -образами и картинами, а говорят оба они одно и то же». Но отли См. Современный советский роман: Философские аспекты. Л., 1979, с. 4. чительной особенностью интеллектуального искусства в сравнении с «обычным» (иначе говоря, со всяким прочим) является не просто наличие рефлексии автора (а значит, и персонажей его творений), будь она даже явно аксиологического свойства, а наличие многослойной ценностной рефлексии по поводу определенных событий и явлений действительности.

Интеллектуализм (философичность, говоря иначе) произведений искусства не обязательно тесно связан лишь с обыгрыванием в их содержании таких вечных тем, как жизнь и смерть, любовь, свобода, счастье и т. д. Он, интеллектуализм, в этом плане не тождествен и одному лишь присутствию в ткани художественных творений обсуждения (автором ли, персонажами ли или, наконец, и тем и другими вместе) этих понятий-экзистенциалов. И первое, и второе здесь необходимы, как говорится, но недостаточны. Ведь не относимы же к категории философских (интеллектуальных), положим, русские сказки, где фигурируют живая и мертвая вода и эпизоды с оживлением ранее умерщвленных героев. Они не относимы к этой категории даже при всей кажущейся близости их сюжетных поворотов к уже упомянутой нами идее патрофикации Н. Ф. Федорова. И неотносимыми к ней, незаносимыми в ее рубрику, эти сказки делает отсутствие в их содержании как раз того, что мы только что назвали многослойной рефлексией над понятиями-экзистенциалами. Лишь многократно е их отражение различными гранями сознания автора (и его персонажей) делает то или иное произведение искусства доподлинно интеллектуальным (философским). А вот художественная реализация этого набора отражений достигается, как оказывается, с помощью специфического творческого приема, называемого обычно в культурологии символизацией.

Интеллектуальное искусство с необходимостью оказалось в известной степени «закодированным» в отношении его содержания, ус.

J. У нащенным различными символами-философемами. А это привело к одновременному появлению глубоких работ в области герменевтического анализа соответствующих произведений. И здесь для нас наиболее значительно имя М. М. Бахтина, чьи идеи оказали благотворное влияние на творческую деятельность многих исследователей-культурологов во всем мире,.

Андрей Тарковский — один из выдающихся художников XX векаподнял на небывалую доселе высоту мастерство использования художественных символов для выражения нравственно-философского содержания своих кинолент. Причем, основным содержательным моментом этих последних он сделал проблему аксиологической (а именно нравственно-экологической ответственности НТР и ее субъектов за совершаемую ими работу. Творческое наследие Тарковского, безусловно, ждет своего глубокого и всестороннего герменевтически-аксиологического рассмотрения и посвященный ему раздел настоящего исследования — попытка хотя бы частично восполнить пробел, существующий в этом отношении.

Важное место в отечественной духовной культуре последних столетий принадлежит тому особому направлению философской, художественной и естественнонаучной мысли, которое получило во всем мире наименование русского космизма. К известным философам этого направления, кроме уже названных Федорова и Бердяева, принадлежат Н. и Е. Рерихи и Е. П. Блаватская. К числу же наиболее крупных его сторонников из числа естествоиспытателей относятся К. Э. Циолковский, В. И. Вернадский и АЛ.Чижевский. Их влияние на духовно-интеллектуальную атмосферу России всегда было достаточно заметным. Оно осуществлялось через собственное их, как художественно-литературное, так и специально-научное и философское творчество. Причем, аксиологическая проблематика неизменно занимала в духовном наследии этих ученых и мыслителей совершенно исключительное зиме сто. Удивительно оригинальное преломление многие их идеи, включая аксиологические, получили в произведениях все того же Платонова. И об этом у нас также предстоит разговор.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Основные итоги проделанного нами анализа позволяют раскрыть роль ценностных факторов в процессе творческого осуществления культуры и сводятся к следующим положениям:

— Выявлена недостаточная разработанность вопроса о необходимости существенной корректировки массового экологически-аксиологического сознания, уже более не соответствующего условиям сложившегося к настоящему времени глобального техногенно-культуро-генного кризиса. Это несоответствие выражается в очевидном отсутствии адекватности определений, которые обычно даются базовым категориям названного сознания, задаче выживания цивилизации, а также в неразработанности вполне адекватным образом содержания как этих категорий, так и важнейших принципов и законов, относящихся к данной же сфере сознания. Прежде всего лишенным четкого современного определения и содержательно недостаточно разработанным является категория «культура» в её соотнесенности с категорией цивилизации. В данном диссертационном исследовании осуществлено современное определение указанной категории и значительно продвинута разработка её содержания. Кроме функционального определения приведены и предлагаемые автором структурное и «субстанциальное» определения культуры.

— Разработано содержание категорий «субъект творчества», «средства творческого осуществления культуры», «творчество как способ осуществления культуры» и «ценность как фундаментальная характеристика процесса творчества и его продукта» .

— Предложена и эксплицирована типология субъектов творчества культуры с точки зрения аксиологической направленности их деятельности, а именно деление их на «трикстеров» и «демиургов» — как на творцов ценностно неопределенной новизны и творцов новизны заведомо ценностно положительной. При этом устанавливается своеобразный принцип превращаемости части трикстеров (положительных) в демиургов.

— Раскрыто содержание ряда субкатегорий, эксплицирующих содержание категории «средства творческого осуществления культуры»: «мировоззрение автора», «ценностные ориентации и установки как регулятивы творчества», «аксиологическая природа научно-технического творчества», «интуиция», «эмоция», «социальная утопия», «религиозно-нравственный поиск», «художественный эксперимент», «язык художественного произведения» .

— Разработана концепция взаимосвязи символизации и герменевтического анализа как двух видов творчества, с точки зрения их ценностных характеристик. Предложено использование контрфактических предложений и гипотетического силлогизма modus ~to??eJig для самопроверки (верификации) в процессе герменевтического анализа.

— Предложено использование результатов герменевтического анализа творчества Андрея Тарковского в контексте содержания аксиологической категории «счастье» для раскрытия содержания категории «культура». Сам феномен счастья при этом понимается как преодоление индивидом (представляющее собой и процесс и результат) каких-либо негативных обстоятельств на пути к внутренней и внешней гармонии своего бытия. Выявлена роль счастья в процессе творчеств^.

— Предложено решение проблемы свободы как важнейшего ценностного фактора и результата творчества. Раскрыто содержание понятия свободы как предпосылки (внешней и внутренней), внутренней сущности и внешней цели творчества. Разработан «схематизм свободы» как философская модель этого феномена в виде системы аксиологических субкатегорий. Раскрыта взаимосвязь содержания категорий «свобода» и «счастье» как составляющих вместе субстанциальную основу категории «культура» .

— Выявлено и эксплицировано содержание понятия «творчество как способ осуществления культуры». В качестве элементов-этапов процесса творчества зафиксированы и выделены следующие: постановка проблемы — рождение замысла — атака — релаксация — инкубация решения — инсайт (озарение). Выявлена роль интуиции, логики и ценностных ориентаций как факторов творческого процесса на всех этих этапах.

— Предложена философская интерпретация языка исследуемых художественных произведений Ф. М. Достоевского, А. П. Платонова и А. А. Тарковского как языка свободы.

— Раскрыт механизм приобщения к творчеству как ценности. Выявлено (с помощью «схематизма свободы»), что в качестве причины возможных неудач или удач в деле становления таланта творческой личности может выступать отсутствие или наличие у нее внутренней свободы на определенном возрастном отрезке жизни.

— Эксплицировано содержание категории «ценность как фундаментальная характеристика процесса творчества и его продукта» с помощью аксиологических категорий «совершенство», «идеал», «должное и сущее», «сверхценность» и др.

Кроме того нами обоснованы следующие положения:

— Возникновение современной глобальной предкатастрофической ситуации на Земле произошло в значительной степени вследствие той духовной эволюции человека за последние столетия, которая привела к своеобразной рассимволизации, расчеловечеванию европейской культуры, к искажению образа человека (как выражения его духовных сущностных, прежде всего творческих, сил) в содержании самой этой культуры.

— Путь к спасению и подлинному возрождению культуры и цивилизации с необходимостью пролегает через восстановление подлинногс образа человека в содержании европейской и мировой культуры. Такого рода его восстановление должно произойти, однако, не посредством возврата к господству религиозного сознания (любой конфессиональной принадлежности), а посредством смелого, необходимо оказывающегося синтетическим, использующим все ценное в содержании различных религиозных, теософских и собственно философских систем, философского творчества.

— Для сохранения жизни и цивилизации на Земле в настоящее время назрела необходимость недопущения так называемого «проме-теистского» (иначе называемого нами в этой работе негативно-трикстерским) творчества как безответственного порождения ценностно опасной новизны, чреватой нарушением экологического равновесия и грядущей глобальной катастрофой.

— С целью ограждения нашей земной культуры и цивилизации от опасности рискованного псевдотворчества (негативного трикстерст-ва) необходима выработка нового экологически-аксиологического сознания, адекватного глобальной кризисной ситуации нашего времени, и распространение его в широких массах населения Земли, прежде всего среди субъектов политики, творчества (непременно включая научно-техническое), а также среди педагогов.

— Центральным для нового экологически-аксиологического сознания является понятие «культура». Предлагается следующее его определение: культура есть та сторона человеческой деятельности, которая направлена на совершенствование, гармонизацию отношений каждого индивида с самим собой, с другими людьми, а также его лично и человечества в целом с беспредельной вселенной. В настоящее время крайне важным является последний из названных аспектов человеческой деятельности (космо-экологический), хотя, разумеется, и первые два ничуть не утратили своего значения.

— Принцип «не навреди экологическому равновесию!» становится важнейшим регулятивом человеческой креативной деятельности, вытекающим из приведенного определения культуры. Свобода и счастье человека не могут основываться на его произволе, на его безоглядной и безответственной жажде своекорыстной власти над мирозданием. Они могут основываться только на любви, понимаемой в данном смысловом контексте как перманентное ненасильственное изобретательное (творческое) овладение объектом своего влечения (здесь — любым фрагментом действительности).

— Кроме культуры основными понятиями нового экологически-аксиологического сознания с необходимостью оказываются те, содержанием которых являются структурные элементы самой культуры и их фундаментальные свойства: субъект культуры (или иначе — в более узком смысле — субъект творчества) — средства творческого осуществления культурытворчество как способ осуществления культурыценность как фундаментальная характеристика процесса творчества и его продуктасвобода и счастье как важнейшие ценности творческого развития культуры.

— Осуществление культуры не может быть сведено лишь к её сохранению, т. е. к положительному моменту самого осуществления. Своеобразное проявление здесь закона роста энтропии неизбежно привело бы в таком случае к постепенному саморазрушению культуры. Отрицательным моментом её осуществления является не что иное, как непрерывное самосовершенствование и самообновление культуры, т. е. творчество.

Научно-практическая значимость основных положений диссертации определяется уровнем и характером возросших запросов в современной философии на исследование малоизученной области аксиологии творчества, которую по-иному можно было бы обозначить как область экологии культуры. Анализ творческого наследия Ф. М. Достоевского, А. П. Платонова и А. А. Тарковского в контексте идей русского философского и естественно-научного космизма позволил разработать содержание ряда важнейших категорий, идей и принципов современного экологически-аксиологического сознания. Уже сами по себе произведения этих выдающихся представителей русской интеллектуальной художественной культуры обладают огромным нравственно-педагогическим и нравственно-экологическим потенциалом. Поэтому-то приобщение людей (прежде всего субъектов политики и творчества культуры, а также педагогов) к такого рода художественной и философской информации способно действенно реформировать их экологически-аксиологическое сознание. Но с неменьшей, пожалуй, эффективностью процессу реформирования указанного сознания способны содействовать специализированные философские работы, посвященные герменевтическому выявлению в содержании указанных выдающихся памятников русской духовной культуры заключенной там и носящей экологически-аксиологический характер информации. Настоящая диссертация принадлежит к числу таких работ.