Проблема знаковой репрезентации в культуре постмодерна, Тело и Текст как две модели кинообраза

Актуальность темы

исследования.

Тема настоящего исследования является проекцией на конкретный материал современной культуры (кинематографические тексты) одной из самых актуальных проблем, вставших перед человечеством на рубеже веков. Мы обозначаем эту общекультурную проблему как проблему понимания. В пределах культуры, понятой как семиосфера, как сфера текстов, репрезентирующих жизненный мир, эта проблема находит свое обоснование в противоречии знака и вещи, языка и мира. Мы различаем язык и жизнь как ставшее и пребывающее в становлении, как дискретное и континуальное, как неизменное и беспрерывно меняющееся, объективированное в знаках и погруженное в чистую субъективность телесного мира. Эта оппозиция языка и жизни, заданная классической культурой, претерпевает в XX веке значительные изменения, связанные с возрастающей информационностью культуры, с доминированием рационального знания над интуитивным пониманием природы вещей. С другой стороны, в культуре XX века все более настойчиво проявляется стремление преодолеть матрицу информационного знания путем реабилитации телесного, интуитивного способа постижения мира. Информационная • культура XX века, абсолютизируя объективность содержательного материала познания, объем и технические способы ее передачи в коммуникативном процессе, приходит к тому, что в процессе коммуникации выпадает человеческая личность. Информационная культура, оперируя утверждением, фактом жизни, объективизированным в знаках той или иной языковой системы, игнорирует в качестве субъекта как носителя информации так и ее реципиента. Эта культурная ситуация, усугубляясь к концу XX века, требует осмысления как в гносеологическом, так и в этическом аспекте. Стоит вопрос о подлинности знания, полученного человеком при помощи объективизирующих языковых систем и систем информации.

Не менее важен вопрос о возможности понимающего диалога между субъектами культуры. Наиболее остро, в прямом смысле слова — трагически проблема понимания ставится сейчас в геополитике. Все более сложным оказывается установление взаимопонимания между нациями, конфессиями, политическими партиями, поколениями. Такие же кризисные состояния мы обнаруживаем в ситуации государственной власти, где в качестве «объектов» трактуются как держатель власти так и вверенный ему народв ситуации науки, когда объективизируется и исследовательский аппарат, и природный мирв искусстве, принимающем все более безличностный, массовый характер. Кризис культуры, основанной на субъект-объектной парадигме сознания, приводит в конце XX века к опасности воцарения объект-объектной парадигмы, элиминирующей сознание.

Возможности преодоления этой опасности намечены в XX веке в неклассической философии (интуитивизм, феноменология, «философия жизни», экзистенциализм). Мы объединяем эти направления философской мысли в рамках постклассической культуры, иначе называемой культурой постмодерна. Проблема знаковой репрезентации мира в том виде, как она рассматривается постмодернистской культурой, приобретает несомненную практическую и теоретическую актуальность, поскольку, с одной стороны, включает в акт знаковой репрезентации наблюдателя-означающего в качестве субъекта, а с другой стороны, понимает означаемое как субъективную сознательную структуру. При таком подходе к проблеме информация становится высказыванием, личностным обращением к другой личности и возможным становится понимающее диалогическое культурное.

У* мышление.

На основе этих предпосылок, в диссертации рассматриваются такие особенности современного культурного процесса, как:

— смена эпистемологического интереса как стимула культурной деятельности интересом к онтологической и этической проблематике;

— наличие и взаимоотношение двух моделей современного культурного сознания: классической (функционально-технической, информационной) и постмодернистской (контекстуально-органической, понимающей);

— противоречия между наличествующими культурными концепциями: рационально-сциентистской и духовно-телесной;

— проблема отчуждения экзистенциального события в знаке;

— проблема отчуждения мира в тексте культуры;

— проблема культурного диалога как отношения Я — Ты.

ЦЕЛЬ представленной работы — культурно-теоретическое обоснование метаязыка как сферы, где образуются знаковые системы и структуры, не являющиеся абсолютными данностямикультурно-теоретическое обоснование недостаточности ограниченности классических бинарных оппозиций «означающее — означаемое», «текст культуры — мир», где знак и текст являются механизмами структуризации жизни.

Поставленная цель требует разрешения следующих задач:

— анализ языковых проблем как основополагающих для культуры на рубеже тысячелетий,.

— выявление характера изменений классической трактовки знака и текста в эпоху постмодерна;

— характеристика и фотографии как феноменов постклассической культуры и развертывание культурно-теоретической и философской проблематики постмодернизма в материале кинематографа;

— выявление неязыковых возможностей в решении проблемы культурного диалога.

ОБЪЕКТОМ настоящего исследования является культура постмодерна, постмодернистское осмысление оппозиции языка и жизни, текстуального и телесного. По мысли автора, одним из путей преодоления кризиса культуры в XXXXI в.в. является предлагаемое постмодерном преодоление языковой парадигмы, выход в метаязыковую стихию, порождающую бесконечно разнообразные модусы выражения и общения.

В ПРЕДМЕТНУЮ область исследования входит анализ репрезентации мира в языке культуры, рассматриваемой в совокупности ее гносеологических, этических и эстетических аспектоврассмотрение визуального языка кино как одной из языковых систем современной культуры.

ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ. В диссертационной работе автор опирается на труды отечественных и зарубежных авторов в области теории и истории культуры, философии, семиологии, теории кино. Методологической основой исследования является пост-структуралистский подход к проблеме языковых структур как феноменов сознания и способ их рассмотрения «извне», из сферы сознания как энергийного поля, не-определенного и бесконечно потенциального, в результате чего знаковая репрезентация мира в языке обнаруживает свою ограниченность как способ «постава», как объективирующая фиксация явлений мира в механических искусственных структурах, лишенных экзистенциальности. Этот подход представлен в трудах Ф. Нищше, Э. Гуссерля, А. Бергсона, Г. Шпета, Н. Бердяева, М. Хайдеггера, А. Лосева, М. Бубера, Г. Г. Гадамера, М. Бахтина, Л. Витгенштейна, Б. Рассела, Р. Рорти, М. Мамардашвили, А. Пятигорского, Ж. Деррида, Ж. Делеза, В. Подороги, М. Фуко, Р. Барта и других. В рамках этого подхода языковая структура критически рассматривается в ее исторической теоретико-культурной динамике:

— как некое активное продолжение психического механизма восприятия, в силу чего знаки и символы языка сохраняют некоторую онтологическую связь с явлениями мира;

— как рациональный аппарат знакового уровня, используемый как первичный способ описания явлений мира и онтологической связи с ними не имеющий.

Методологически постмодернистское рассмотрение проблемы связано с трактовкой языковой системы как «определенной проекции сознания» (М.

Мамардашвили, А. Пятигорский), как структурного образования, расположенного в поле сознания, между сознанием и психическим механизмом.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ РАЗРАБОТАННОСТЬ ПРОБЛЕМЫ.

Обозначенная в названии диссертации проблема знаковой репрезентации мира предполагает привлечение философских и культурно-теоретических исследований! начиная с античности и до наших дней. Обращаясь в прошлое.

V' мировои культуры, постмодернизм находит там концепты и понятия, созвучные его собственнному мировоззрению. В этом смысле классическая культура является плодотворной почвой культуры постмодернистской. В частности, важные аспекты семиологической проблемы постмодернизм находит в учении Платона об эйдосах как «смысловых изваяниях сущности» (А.Ф. Лосев), по отношению к которым предметное мышление человека является всего лишь инструментальным отношением, схватыванием видимости, но не смысла. Принципиально важным оказывается и трактовка познающего субъекта как открытой диалогической структуры.

Существенно важные для формирования своей концепции знака понятия постмодерн находит в учениях эллинистической философии. Это, в частности, понятия симулякра, как воспринятого наблюдающим сознанием истечения реальности, связи симулякра с реальностью и ослабление этой связи с удалением наблюдателя в спекулятивные области мышления. Концептуально сходным с постмодернистскими установками является стремление стоиков и философов Сада удержаться в мышлении «на поверхности», на границе телесного и трансцендентального, дабы симулякр, обладающий частью бытийной энергии, не превратился в «пролепсис», безжизненную рациональную структуру. Не менее важным для постмодернистской культуры оказывается и эллинистическое понимание смысловой незакрепленности знака, которое вводится понятием «клинамена», ризоматического развития смыслов в открытом поле сознания.

Важные аспекты проблемы были разработаны в философии Средневековья, в частности, в дискуссии номиналистов (У. Оккам, И. Д. Скотт) и реалистов (И.С. Эриутена) о происхождении имен. Семиотические вопросы затронуты в трудах Абеляра, излагающих методику интерпретации текста. Наиболее важным в его учении для задач нашей диссертации оказывается различение терминов первой и второй интенции, иначе говоря, различение знаков, указывающих на реальные вещи, и знаков, указывающих на понятия об этих вещах. В культуре Средневековья мы находим также предпосылки современной герменевтики как установки на интуитивное нерациональное понимание, установки на тайну Бытия, скрывающуюся за знаками культуры.

Рассматривая теоретико-культурные концепции языка в эпоху Ренессанса и в Новое время, мы наблюдаем, как ренессансная трехчастная структура языка, полагающая кроме означающего и означаемого открытую сферу Бытия, в которой мышление о мире и сам мир вступают в диалогические отношения, формируя неустойчивые, изменчивые, как сама жизнь, знаки языка, сменяется жесткой культурной матрицей, основанной на бинарности языковой структуры, включающей субъекта наблюдения и означения и объективированную в акте означения реальность.

Г. Лейбниц понимал языковую систему как аппарат рационального мышления, существующий прежде живого восприятия, а знаки вещей как «универсальные характеристики», одинаково применимые в любых областях человеческой деятельности. Конвенциональный характер знака подчеркивал и Д. Локк, отмечая, однако, что в знаковой репрезентации мы обнаруживаем при таком подходе вместо реальных вещей мира лишь структуры собственного мышления. И. Кант, указывая на знак как порождение разума, как бинарную оппозицию, в которой вместо обозначаемого представлена идея обозначаемого, предупреждал о характере культуры, основанной на подобной оппозиции. Он характеризовал эту культуру как «разрыв» в ткани Бытия, как отдаление человека от мира. Сходным образом проблемы знаковой репрезентации рассатривались в семиологических трудах Г. В. Ф. Гегеля, Д. Беркли, Д. Юма.

В постклассическое время (Х1Х-ХХ в.в.) проблема знаковой репрезентации рассматривалась в теории и философии культуры в учениях позитивизма, прагматизма, аналитической и лингвистической философии, которые, на наш взгляд, сходны трактовкой языка как мыслительной структуры, продуцирующей вместо аподиктического знания лишь верования, мнения и условные информационно содержательные блоки, принимаемые за истинные лишь в пределах той или иной культурной концепции (О. Конт, Г. Спенсер, Г. Фреге, Р. Карнап, Ч. С. Пирс, У. Джеймс, Д. Дьюи, Б. Рассел, Л. Витгенштейн).

Проблемы знаковой репрезентации подробно рассмотрены в структурно-семиотической теории знака (В. фон Гумбольдт, Ф. де Соссюр, А. Потебня, Р. Карнап, А. Тарский) и в трудах структурно-семиотических школ, принявших структурализм как философский и теоретико-культурный метод (Р. Якобсон, Ю. Тынянов, В. Шкловский, В. Пропп, Б. Эйхенбаум, Ю. Лотман, К. Метц, У. Эко), а также в структурной культурологии и антропологии (К. Леви-Стросс, Э. Сепир, Б. Уорф). Единым концептуальным моментом в этих учениях оказывается понимание «значения-как-употребления» (Витгенштейн), языковой структуры как аппарата рациональной деятельности человека, существующего до всякого восприятия реальности как механизм этого восприятия. Таким образом, полученные в результате его работы знаки и тексты имеют отношение лишь к семиосфере культуры, их истинность относится лишь к данной культурной концепции, но ни в коей мере не к реальному положению дел в сфере жизни.

Другая концепция языка принимается в теоретико-культурных разработках проблемы, возникающих в интуитивизме, «философии жизни», феноменологии, экзистенциализме. Интерес философов данных школ направлен не на языковые структуры, но на языковость как таковую, как потенциальную энергию понимания, бесконечную смену модальностей вопрошания и ответа, не обязательно выраженных в знаковой структуре. В бинарной оппозиции «означающее-означаемое» А. Бергсона занимает момент их соприкосновения, событие встречи духа и материи. Возможность такой встречи, по Бергсону, обусловлена пребыванием субъектов встречи в «пустоте», в чистой энергийности сознания.

Идею пустоты, Ничто, не заполненного знаками и структурами предметного мышления, мы встречаем в работах М. Хайдеггера, заменяющего классическую репрезентативную систему пространством «сказа», сказывания как события, происходящего между субъектом культуры и жизненным миром. Хайдеггер подчеркивает противоположность этого живого «сказа» языку информации, языку «постава» .

Необходимые теоретико-культурные и философские обоснования новой концепции языка даются в трудах феноменологической школы (Э. Гуссерль, X. Блюменберг, семиология А. Лосева, теория текста М. Бахтина). Полагая в имени и знаке встречу двух субъектов Бытия, феноменология ставит проблему интерсубьектности культурных смыслов и значений, культуры как диалога.

С феноменологическим подходом к проблеме знаковой репрезентации в современной теории культуры смыкается герменевтический метод рассмотрения культурных текстов (Г.Г. Гадамер), рассматривающий феномен речевого медиума, метаязыка, в котором достигается общение, согласие и взаимопонимание. Вслед за экзистенциалистами и феноменологами сторонники этого метода полагают информационную пустоту, безъязыковость тем условием, при котором возникает пространство диалога. Модусы молчания и отрицания важны для герменевтики, так как открывают свободное пространство для диалогического бытования культуры.

Постмодернистская концепция знака получает дальнейшее развитие в трудах современной постструктуралистской философии (текстологическая теория Ж. Деррида и Р. Барта, «символология» М. Мамардашвили и А. Пятигорского, теория означения Ж. Делеза, «феноменология тела» В.

Подороги). Проблема обозначения ставится ими как проблема культурно-этическая, символизирующая в кризисном культурном сознании конца XX века нашу потребность в Другом, в живом инобытии, не являющимся нашим структурным подобием, в инобытии, к которому можно взывать и получать ответы, — иначе, нашу жажду понимающего диалогического общения. НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ.

1. Впервые совмещены концептуальные культурно-теоретические положения постмодернизма и практические аспекты визуальных искусств XX века.

2. Характеристика кино и фотографии как феноменов постклассической культуры позволяет автору рассмотреть в материале этих искусств актуальные гносеологические и этические проблемы культуры на рубеже веков.

3. Новым является последовательное и подробное развертывание теоретико-культурной и философской проблематики постмодернизма в материале важнейшего культурного феномена XX века кинематографа.

4. Делается попытка трактовать в свете постмодернистской теории знака и текста пласт культурных текстов, проанализированных в теории культуры с классической точки зрения.

5. Автор пытается применить философские понятия «Ничто» и «Единое», разработанные античной и постклассической философией к лингвистической проблематике кино, настаивая на «чистой визуальности», на бесструктурности и в этом смысле на «безъязыковости» кинематографа как важнейшем условии, при котором возможны культурно-диалогические отношения «субъект кинотворчества — физическая реальность», «фильмзритель» .

В диссертации на защиту выносятся следующие положения:

1. Сущность знаковой репрезентации заключается в разрыве между языком и жизнью. Двойное кодирование лингвистики образует в вещах и явлениях мира слой «знаковости», структурированный в соответствии с действующей культурной матрицей, а культурная практика пользования знаками приводит к отделению этого слоя и образованию «симулякра», на котором классическая культура базируется, идентифицируя его как бытие.

2. Двойное кодирование лингвистики предполагает диахронность культурного мышления, поскольку перевод экзистенциального переживания в мыслительные, а далее в языковые структуры требует времени. Этим объясняется принципиальное пребывание языка либо в «только что свершившемся» или даже «давно прошедшем», либо в будущем, которое приобретает в языке качество прошедшего, поскольку как экзистенциальное мгновение (акт переживания фантазирующим субъектом своих видений и предположений) оно уже состоялось.

3. Суть жизни, напротив, заключается в синхронности и неразрывности, в экзистенциальном «здесь» и «сейчас». XX век является переломным моментом в истории культуры, так как выявленное кризисное состояние в отношениях знаковости и жизни не может долее длиться.

4. По своей значимости конец XX века можно соотнести, как полагают культурантропологи, философы и теоретики культуры, с началом формирования человечества, с тем первобытным моментом, когда человек находился на границе между небытием и бытием, И состояние, к которому склоняется язык культуры конца XX века, сродни мифологическому синкретическому языку, не знающему разделения самого явления и понятия об этом явлении, вещной телесности и знака этой телесности.

5. Постмодернистская культура осмысляет кризис знаковости, определяя преодоление его как отказ от классического дуализма «знак-означаемое» и выход в экзистенциальное переживание события жизни вместо его описания.

6. Целью постмодернистских опытов в кинематографе (равно как в литературе, хореографии, театре, музыке, дизайне, архитектуре, живописи) является выход из лингвистических структур в метаязык — экзистенциально переживаемую энергию языковости, проходящую сквозь структуру знаковой репрезентации лишь как через одно из своих бесчисленных состояний.

7. Возвращение к стихии метаязыка в искусстве происходит в русле общего для культуры конца XX века возвращения к идее Единого, Абсолютного Ничто, актуальной бесконечности Бытия. В этом возвращениивозможность для благотворного изменения этических основ культуры и человека, для замены классической модели отношения человек-мир как Я-Он, субъект-объект на гуманистическое Я-Ты, субъект-субъект.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ.

Материалы диссертационного исследования имеют значение как в научно-теоретическом, так и учебно-педагогическом плане. Сформулированная автором концептуальная основа постмодерна позволяет рассматривать современную культуру во всей сложности ее отношений с жизненным миром. Предлагаемые автором в качестве культурообразующих две модели художественного образа — текстуальная и телесная — помогают более широко и глубоко рассматривать этические и гносеологические проблемы культуры XX века. Результаты исследования могут послужить концептуальной основой для дальнейших теоретических и культурфилософских исследований.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ.

Настоящее исследование имеет социально-практическое значение. Предложенная автором модель телесно-текстуальных отношений в культуре может быть использована в качестве учебной в лекционных курсах по культурологии (истории и теории мировой и отечественной культуры) эстетики, в элективных курсах по истории и теории визуальных искусств XX века (фотографии, кино, телевидения). Эта модель помогает осознать сложный и противоречивый феномен постмодернистской культуры.

Поставленная как проблемный вопрос в тематических и обучающих семинарах, она позволит сформировать вдумчивое и глубокое отношение к истории культуры и культурным реалиям современности.

Таким образом результаты исследования находят применение в учебно-педагогической деятельности в ряде гуманитарных курсов: истории, теории, философии культуры, теории и истории эстетики, в практике искусствоведческого анализа.

АПРОБАЦИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ.

Апробация и практической использование основных положений диссертации осуществлялись на протяжении всего периода работы.

Материалы диссертации и концептуальные моменты исследования апробированы путем внесения основных теолретических и философских идей в учебный процесс при чтении курса культурологии и элективных курсов, посвященных частным проблемам визуальных искусств XX века.

Одной из форм апробации является киноведческая работа автора, выраженная в рецензировании наиболее значительных произведений современного кинематографа в периодических изданиях (в газетах «Вечерний Челябинск», «Челябинский рабочий», еженедельнике «Челябинская Неделя», в периодическом обозрении видеои аудио-продукциив «Бум-Бум»).

Апробация концептуальных моментов исследования проходила и в процессе культурно-просветителькой работы автора в качестве лектора по вопросам современного кинематографа.

Основные положения исследования апробированы в ряде публикаций.

СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ.

Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В работе кроме подробно исследованных вопросов имеются и такие, которые только затронуты. Это обусловлено связью исследуемой конкретной проблемы с другими проблемами и темами современной философии культуры. К числу таких вопросов относятся, в частности, онтогенез знаковой репрезентации, бессознательное как генератор культурных образов, символо-ббразующая стихия мифологического мышления, содержательные различия понятий «знак» и «символ», механизм смыслообразования в структуре фильма как продукта массовой культуры, отношения экзистенциальности и знаковое&tradeв фактах телевизионной продукции (реклама, шоу, репортаж).

Детальная разработка этих вопросов потребовала бы существенного расширения объема диссертации и привела бы к потере главной линии диссертационного исследования. Поэтому пришлось ограничиться изложением основных моментов возникновения художественного образа-знака в кинематографе, подчиняя всю работу освещению постмодернистской концепции включения нелингвистических бесструктурных стихий в ткань фильма.

Это позволило задержать внимание на проблемах: которые нам показались достаточно важными для задач исследования. Но отдельные вопросы, которые вставали по ходу написания текста, требуют дальнейшей разработки и детализации. Возможно, что в процессе их дальнейшей конкретизации и концепция подвергнется необходимой корректировке.

В данном исследовании мы пытались изложить, обосновать и защитить следующие положения:

1. Сущность знаковой репрезентации заключается в различении языка и жизни. Двойное кодирование лингвистики образует в вещах и явлениях мира слой «знаковости», структурированный в соответствии с действующей культурной матрицей, а культурная практика пользования знаками приводит к отделению этого слоя и образованию «симулякра», на котором классическая культура базируется, идентифицируя его как бытие.

2. Двойное кодирование лингвистики предполагает диахронность культурного мышления, поскольку перевод экзистенциального переживания в мыслительные, а далее в языковые структуры требует времени. Этим объясняется принципиальное пребывание языка в либо в «только что свершившемся» или «давно прошедшем», либо в будущем, которое приобретает в языке качество прошедшего, поскольку как экзистенциальное мгновение (акт переживания фантазирующим субъектом своих видений и предположений) оно уже состоялось.

3. Специфика жизни заключается в синхронности и неразрывности, в экзистенциальном «здесь» и «сейчас», и .это ее качество делает невозможным адекватный перевод экзистенциальных событий в знаки и образы.

4. XX век является переломным, переходным моментом, так как выявленное кризисное состояние отношения знаковости и жизни не может длиться вечно.

5. По своей значимости конец XX века, вероятно, можно соотнести с началом формирования человечества, с тем первобытным моментом, когда, человечество находилось на грани бытия и небытия. Мы можем сослаться в этом вопросе на мнение таких философов и теоретиков культуры, как К. Ясперс, Й. Хейзинга, У. Эко, А. Генис и др. Поэтому состояние, к которому склоняется язык культуры конца XX века, сродни мифологическому синкретическому языку, не знающему разделения самого явления и понятия об этом явлении, вещной телесности и знака этой телесности.

6. Постмодернистская культура осмысляет кризис знаковости, определяя преодоление его как отказ от классического дуализма «знак-означаемое» и выход в экзистенциальное переживание события жизни вместо его описания.

7. Кинематограф как феномен культуры XX века возникает в поле неклассических интуиций предшествующего столетия и предоставляет постмодернизму практически неисчерпаемые возможности для десимволизации бытия. Целью постмодернистских опытов в кинематографе (равно как в литературе, хореографии, театре, музыке, дизайне, архитектуре, живописи) является выход из лингвистических структур в метаязык — экзистенциально переживаемую энергию языковости, проходящую сквозь структуру знаковой репрезентации лишь как через одно из бесчисленных своих состояний.

8. Возвращение к стихии метаязыка в искусстве происходит в русле общего для культуры конца XX века возвращения к идее Единого, Абсолютного Ничто, актуальной бесконечности Бытия. В этом возвращении — возможность для благотворного изменения этических основ культуры и человека, для замены классической модели отношения человек-мир (Я-Он, субъект-объект) на гуманистическое Я-Ты, субъект-субъект.