Немцы в России: Особенности развития культуры ХIХ в

Заключение

.

Избегая дублирования многоплановых и разнообразных выводов, изложенных в основной части исследования, подведем отдельные, наиболее значимые его итоги. Итак, задачи, поставленные в диссертационном исследовании, в основном решены. Автору удалось выделить и описать четыре локальные группы немецких поселений (колоний): Южную, Поволжскую, Петербургскую и Сибирскую, которые имели различные линии культурного развития. В исследуемый период данные группы колоний к единому центру не тяготели, координация действий и общее управление осуществлялись исключительно русской администрацией.

Степень культурного и социально-экономического развития немецких колоний России XIX в. различных регионов значительно отличалась друг от друга. Самыми богатыми и процветающими в Российской империи были в это время Южные колонии. Основными причинами этого, как было выяснено в исследовании, являлись мягкие природно-климатические условия, которые благоприятно влияли на развитие буржуазных отношений, и система льгот. Также успеху колонистов Юга России способствовали общественно-политическая ситуация и характер социального состава колонистов.

В немецких селениях Поволжья в XIX в. происходили те же процессы, какие наблюдались во всем регионе: росло малоземелье, ухудшающаяся экологическая обстановка и низкая урожайность разоряли малосильные хозяйства. В то же время аграрное перенаселение способствовало развитию промыслов, отходничества. Эти колонии держались несколько в стороне от капиталистического развития и по-прежнему сохраняли приверженность к передельной общине. Как показывает исследование, немецкая деревня Поволжья постепенно сближалась по своему культурному уровню с русской деревней. Тем не менее поволжские колонисты имели самые большие наделы по сравнению абсолютно со всеми категориями поселян-собственников, и это в сложившихся условиях делало их хозяйства рентабельными. Однако только у меннонитов в Поволжье, которые сохранили «полные хозяйства» и систему льгот, интенсивно развивалось товарное сельскохозяйственное производство.

Исследованием установлен широкий спектр занятий поволжских немцев, которые не ограничились только работой на земле. В отличие от своих соседей — русских крестьян, уровень агрокультуры колонистов был выше, кроме того, они были более предприимчивы и всегда искали возможность для дополнительного заработка, что, естественно, влияло на благосостояние колонистов.

В рамках сельскохозяйственной культуры существовала значительная разница между Самарскими и Саратовскими колониями. Несмотря на одну форму землевладения, между ними существовала разница в методах хозяйствования, которая значительно влияла на финансовое состояние колоний. Как выявило исследование, даже слабое использование капиталистических форм хозяйствования давало Саратовским колониям ощутимое преимущество по сравнению с Самарскими колониями, находящимися в более выгодных природно-климатических условиях.

В отличие от поволжских поселений колонисты С.-Петербургской губернии сохранили в неприкосновенности подворно-наследственную систему и изначально были ориентированы на занятия земледелием, а промысловую деятельность рассматривали как вспомогательную. В конечном итоге колонисты смогли внедрить на неплодородных приневских почвах передовую земледельческую культуру, наладить эффективное сельскохозяйственное производство, достичь на этой основе высокого уровня благосостояния. Ими было налажено крупное товарное производство картофеля и овса.

Рентабельность сельскохозяйственного производства в колониях была выше средней по губернии, что не в последнюю очередь обуславливалось налоговыми льготами и применением передовых земледельческих технологий. Однако имела место и существенная разница в экономическом положении отдельных колонийшел процесс расслоения внутри каждого сельского общества.

Сельскохозяйственная колонизация немцами Сибири в этот период оставалась еще незначительной. Главной отличительной чертой которой была добровольность переселения. Первыми обосновались в Сибири бедняки, которые надеялись на дешевизну земли на Востоке. Несмотря на то что при переселении сохранялся льготный порядок уплаты оброчной подати, колонисты оказались не готовы к суровым климатическим сибирским условиям. Основными районами колонизации российских немцев в Сибири были Алтай, Степной край и Тобольская губерния.

С времен Петра I и до начала XX в. в России проживало около 10 поколений немцев, что составило в общей сложности около 8,5 млн. чел.1 В конце XIX в. немецких колоний в России было уже 549. По численности немцы в России занимали 8 место, увеличив ее в исследуемый период более чем в 4 раза2.

Несмотря на привилегированное положение, постепенно в немецкой деревне накапливались противоречия: безземелье, высокие цены на землю, ограничение переселений, всеобщее бесправие. Это очевидно даже на фоне того, что противоречия русской деревни XIX в. находили только частичное или вторичное отражение в немецкой колонии: дворянина-помещика там не было, что такое отрезки и недоимки, там и не слышали.

В рамках общего процесса российской модернизации, по мнению автора, большинство колонистов не отличались передовой сельскохозяйственной культурой. Не умаляя заслуг некоторых передовых колоний, все же необходимо указать, что только усилиями Корниса в немецких колониях Юга России, прежде всего в меннонитских, были внедрены черный пар, посевы клевера и другие достижения агрономии. Это происходило в 30-е и 40-е гг.

1 См.: Гагин А. А, Шульц С. С. //Научно-информационный бюллетень (международный союз немецкой культуры). № 3. М, 1996. С. 8.

2 Подсчитано автором по: Брокгауз Ф. А, Ефрон И. А. Энциклопедический словарь. Т. 54. СПб, 1890−1904; Россия: Энциклопедический словарь.

Л.: Лениздат, 1991. С. 143.

XIX в. Племенное скотоводство также развилось преимущественно у менно-нитов примерно на 20 лет ранее, да и то не усилиями самого населения, а стараниями правительственных чиновников. Отдельные попытки распространить в Южной России технические достижения германского ремесла, например возделывание марены или изготовление музыкальных инструментов, успеха не имели, изготовлением сельскохозяйственных машин немцы Юга занялись вообще только после 1870 г.

При определении уровня зажиточности колонистов, как было выяснено в исследовании, нередко допускались неточности и фальсификация в сторону завышения. Как правило, выводы делались по отчетам отдельных наблюдателей и путешественников, которые посещали далеко не все немецкие поселения. Вскрытые нами архивные материалы свидетельствуют, что хозяйства безземельных и арендаторов, составлявшие к середине XIX в. уже до половины всех немецких хозяйств, ускользали от их внимания. Кроме того, также завышалось культурное влияние колонистов на их русское окружение.

Самим колонистам и их потомкам такое завышение было, конечно, приятно, оно льстило национальному самолюбию и подчеркивало якобы успешное выполнение колонистами их «государственной обязанности» — быть образцом для русского крестьянства. Эта иллюзия долгое время поддерживалась и правительством, чтобы скрыть действительный провал колонизаторской политики. Вложение огромных средств в конечном итоге привело к созданию привилегированного сословия, которое стремилось только к решению своих собственных проблем.

Другие две группы (предприниматели и управленцы) представителей немецкой диаспоры в отличие от колонистов проживали дисперсно и в основном в городах. Опираясь на факты, можно сделать вывод, что они принимали живейшее участие в модернизации России в самых различных отраслях торговли и промышленности, а в некоторых случаях стали пионерами.

Но мы убедились также, что надежды на оздоровляющее воздействие на российскую экономику такого рода переселений не оправдались.

Процесс формирования сословия предпринимателей из колонистской среды — эволюция владельца кустарной мастерской в фабриканта, владельца крупного капиталистического предприятия, по мнению автора, носили не национальный, а сословный характер. Вливаясь в местную политическую элиту и оказывая влияние на общественно-политическую жизнь региона, немцы все больше отдалялись от национальных интересов диаспоры и активно осваивали русскую культуру.

В России XIX в., как было показано в исследовании, «человеческий материал» в основном не соответствовал буржуазным тенденциям. Трагизм русской истории конца XIX в., по мнению автора, как раз и заключался в том, что ни одна социальная группа не поддерживала той формы и структуры организации общества, которая соотносилась с устоями индустриального общества западного образца, а власть стремилась использовать именно такие формы западной буржуазной, капиталистической организации. Таким образом, линия развития русской культуры была иной, чем это предполагалось властью. Даже русская национальная буржуазия шла «спиной вперед» — зарабатывала деньги по-капиталистически, а тратила в основном по феодальному, переводя их в непроизводственную сферу и культурно-исторические предпосылки смены парадигмы развития отечественной буржуазии отсутствовали. Основная масса населения России и в XIX в. хозяйствовала исключительно эмпирически, традиционно. При принятии решения смотрели прежде всего не вперед, не на цель, а оборачивались назад и смотрели на примеры прошлого, на образцы, на опыт.

Учитывая объект нашего исследования, отметим, что немецкая диаспора в этом отношении значительно отличалась от окружающего их населения. Переселенец должен был создавать себе новые ценности, и эти ценности он нашел в своем деле, постепенно превращаясь в «рыночного человека», вынужденно оказавшись в таком состоянии, до которого капиталистический предприниматель шел длительное время. Необходимо отметить, что в этих процессах важную роль сыграло религиозное чувство переселенцев. Конфессиональный состав колонистов был неоднородным. Среди них в исследуемый период были лютеране (около 50%), католики (примерно 25%), меннониты (10%) и др.1 Причем, как выяснено в диссертационном исследовании, влияние этих конфессий на формирование менталитета колонистов в России было неравнозначным.

Если взять католиков, то религиозность в этот период продолжает активно проникать в недра их деловой жизни. Вручение всего дела в руки Божии еще не стало пустой фразой для колонистов-католиков. Поэтому применение жизненных правил, предписанных этой религией в сфере хозяйственной жизни, были особенно важны. В конечном счете выполнение соответствующих католическому церковному учению правил поведения привело к образованию экономического рационализма и оказало существенное влияние на формирование капиталистического менталитета.

У протестантов, как показывает исследование, в отличие от католицизма влияние на капиталистические отношения и в особенности на капиталистический хозяйственный образ мысли не может быть оценено однозначно. В действительности, по нашему мнению, можно говорить только о невольном благоприятном влиянии колонистского лютеранства и сектантства на капиталистический менталитет, т.к. протестантская этика требовала безусловной рационализации и методизации жизни, подавления влечений2, что способствовало воспитанию основных черт рыночного менталитета, но не более того. Учитывая стремление протестантизма к постоянному углублению религиозного чувства, можно говорить и о негативном его влиянии — разложении того «капиталистического» в менталитете колонистов. Как указывалось в третьем.

1 Подсчитано автором по: Брокгауз Ф. А., Ефрон И. А. Энциклопедический словарь. Т. 54. СПб, 1890−1904; Россия: Энциклопедический словарь. Л.: Лениздат, 1991. С. 86- Лиценбергер O.A. Евангелическо-лютеранская церковь святой Марии в Саратове (1770−1935). Саратов: изд-во Сарат. ун-та, 1995. С. 22- Черкасов-Георгиевский В. Москва: религиозные центры и общины. М., 1992. С. 16.

2 См.: Вебер М. Избр. произведения. М., 1990. С. 76.

разделе диссертации, особенно сильно вражда против капитализма проявилась в некоторых протестантских сектах переселенцев. Доведенное до фанатизма религиозное чувство порождало безразличное отношение ко всем хозяйственным делам и успеху в среде колонистов.

Необходимо отметить, что позиция самодержавия, которая обобщена в «Уставе о колониях иностранцев в Империи"1, практически полностью совпадает с наставлениями религиозной этики колонистов (в основном протестантской) к благопорядочному образу жизни. Нет нужды здесь повторять все эти положения, выделим лишь то, что действительно характеризует буржуазные черты переселенцев. Некоторые из них можно обозначить следующим образом:

1) трудолюбие, которое угодно Богу, хотя все дары идут от Бога, однако Господь хочет, чтобы мы их зарабатывали;

2) требуется заниматься полезными вещами, спорт, игра, охота, маскарады воспрещены;

3) неумеренность, разврат, пьянство и т. д. — смертные грехи;

4) бережливость — основная добродетель, запреты роскоши (в платье и жилищах, пышности на свадьбах и т. д.).

Эти качества у протестантов усилились до крайности. Протестантизм искоренил практически все следы художественной потребности. Здание их учения в России XIX в, как обнаружено в исследовании, стало похоже на трезвую, холодную, окрашенную в белый цвет церковь-сарай, ставшую на место величественного готического собора. Главной добродетелью сделалась противоположность пышности — скряжничество. Развитие этих буржуазных качеств человека нельзя поставить в заслугу только протестантизму, поскольку они были заложены, как мы уже говорили, католицизмом. Но протестантизм их усилил и довел до предела. В этом тезисе автор позволил себе.

1 См.: Устав о колониях иностранцев в Империи. Свод законов Российской Империи. Издания 1857 года. Том 12. Часть И, СПб, 1857 г. С. 3−4, 13−14, 2731,66−67, 69−71,79−80, 83−84. не полностью согласиться с М. Вебером, который считал протестантскую этику основой буржуазных отношений, незаслуженно принижая в этих процессах многовековую работу католицизма.

Религии в XIX в. давали качественно различное наполнение цивилизациям (западной и православно-славянской). Различия в религии, на наш взгляд, имели силу разграничителя этносов. Конечно, многое зависит от конкретной ситуации. Вариант, когда религиозность не станет таким фактором, возможен при условии, если отсутствует доминанта религиозно-фанатичного изоляционизма. Тогда его можно рассматривать не только как барьерный, учитывая, что нередко религиозные люди могут лучше понять религиозные чувства людей другой веры. Однако в исследуемый период, по мнению автора, этот фактор способствовал усилению этнической отчужденности. И как ни прискорбно, эта доминанта религиозно-фанатичного изоляционизма в полной мере присутствовала у немецкой диаспоры в России. В то же время для русского и немецкого этносов в исследуемый период религия являлась основным этноинтегрирующим фактором и основой для своей этнической идентичности.

Кроме того, как показывает исследование, важную роль в превращении какой-либо религии в государственную в XIX в. играло руководство страны. Так, самодержавием лютеранство в России было фактически превращено в государственную религию. Но наряду с этим продолжало существовать явление еретика или иноверца как политической или социальной категории. Под такую категорию в какой-то мере подпадали протестантские сектанты (меннониты, штундисты и др.). «Еретичество» как таковое независимо от самого исповедания являлось важным источником капитализма, так как оно усиливало приобретательские интересы и повышало деловую пригодность, т.к. исключенные из участия в общественной жизни «еретики» должны были сосредоточиться только на хозяйстве. Оно давало им возможность добиться высокого положения в обществе, которого государство их лишало. Неизбежно должно было произойти то, что в этом кругу обладание деньгами оценивалось выше, чем при прочих равных условиях у других слоев населения, так как для них деньги означали единственный путь к могуществу1.

С другой стороны, положение немцев-колонистов как иноверцев влекло за собой то, что они должны были сильнее развивать свои экономические способности, так как, естественно, для них возможности наживы были затруднены. Таким образом, иноверцам сначала необходимо было достичь богатства, а через него и видного общественного положения. Об этом можно уверенно говорить исходя из проведенного исследования. Вместе с тем признаем и то, что положение представителей немецкой диаспоры неправославного вероисповедания было терпимым. Более того, как мы писали выше, лютеране находились практически на положении государственной церкви. Диалектика отношений придавала этому процессу свой колорит, свое своеобразие.

В России XIX в. с религиозным «еретичеством» в теснейшей связи находилось другое социальное явление — переселения, которые совершались в то время преследуемыми по религиозным или политическим основаниям. Переселения преследуемых за религию христиан, в особенности протестантов, приняли массовый характер, и Россия умело использовала этот фактор в своей переселенческой политике. В то время, например, «Сибирь кишела представителями разных сект. ."2.

В российском обществе XIX в. еще оставались преобладающими традиционные черты. В процессе индустриализации и сопутствующей ей урбанизации только к концу XIX в. начинают стираться некоторые традиционные черты образа жизни народов. При любом типе государственного и политического устройства политика государства, проводимая в отношении «мень.

1 См.: Янев И. Г. Развитие и совершенствование общественных отношений как фактор формирования атеистического сознания сельского населения //Автореф. дис. канд. ист. наук. Свердловск, 1973; Москаленко А. Т. Идеология и деятельность христианских сект //Автореф. дис. докт. ист. наук. Новосибирск, 1967; Крестьянников В. Ф. Меннониты. М., 1967.

2 Стимсон Ф. П. //Вопросы истории. 1964, № 10. С. 120. шинств", играет большую роль, как, впрочем, и в целом политика в области культуры, которая касается и большинства, или доминирующего этноса.

При всем разнообразии политики, проводимой правительством, в ней можно выделить два основных направления, которые касаются этнических групп: интегрирующая политика (ее иногда называют унифицирующей) и политика культурного плюрализма. Россия в XIX в. проводила интегрирующую политику, хотя это было скорее намерение, чем действительность. Взаимодействие с немецкой диаспорой тому подтверждение, т.к. в области культуры, языка, образования по отношению к ним проводилась политика плюрализма. Важную роль в этих процессах сыграла целенаправленная политика государства по введению государственного (русского) языка в систему управления и образования, которая была направлена на широкое вовлечение немецкой диаспоры во все сферы жизни Российского государства. Кроме того, исследование выявило широкое представительство немцев в институтах власти России XIX в, так называемое «соучастие во власти».

Как правило, контактирующие этносы стремятся к равностатусному общению, но, как ни парадоксально, это ведет к напряжениям в межэтнических отношениях. Конфликтность здесь связана с тем, что доминирующая в высокостатусных слоях группа должна «потесниться». Вместе с тем у той национальности, которая продвигается в эти слои, растут потребности. «Чем больше имеем, тем больше хотим» — таков социологический закон возрастающих запросов. Следовательно, социально-структурные изменения являются кон-фликтогенными. Эти процессы активно проходили во взаимодействиях немецкой диаспоры и коренных народов, проживающих в России, на протяжении всего XIX в. с одной важной особенностью: культурный статус русских и других народов поднимался, а культурный статус немцев понижался, что вызывало их сопротивление.

В период экономических реформ середины XIX в. действовало еще одно осложняющее обстоятельство — формирование нового престижного слоя «богатых людей», которых представляют банкиры, бизнесмены, предприниматели. Людей каких национальностей окажется больше в данном слое — это был вопрос не просто ощущения престижа, достоинства, но и экономического интереса, что наиболее сильно затрагивало большинство людей. В силу сложившейся системы льгот, накопленных ранее капиталов и т. п. немцы имели ряд преимуществ в этих процессах, что далеко не всегда спокойно воспринималось окружающими людьми, особенно русскими.

У немцев в России XIX в. сформировался свой собственно выбранный способ существования или даже «способ выживания», а это, в свою очередь, требовало поддержания традиционных ценностей, связанных с национальными особенностями культуры. В этом случае все возрастающую роль стала играть система образования, которая является одним из важнейших дифференцирующих факторов в социальной стратификации. Но в нашем конкретном случае для русских и немцев, совместно проживающих в различных регионах России, образование являлось социально-разграничивающим фактором наряду с языком. Тот факт, что образование и в целом просвещение способно разрушать межэтнические границы, снимать предубеждения, установлен в многочисленных исследованиях. Однако в однонациональных, особенно часто в сельских, общинах, имеющих национально-религиозные гетеростереотипы и предубеждения, это, наоборот, в значительной мере подпитывает их культурную замкнутость.

В национальной школе1 немцев в России в отличие от русских школ преподавание было тесно связано с религиозно-протестантским и католическим мировоззрением. В условиях, когда отечественных преподавателей не хватало, в немецких школах работали учителя из других стран, а их преподавание, в культурном отношении, естественно, было ориентировано на страны-посланцы. Образование стало способом освоения их культуры, стиля жизни и, стало быть, работало не на сближение культурных характеристик контак.

1 Национальная школа — это школа на языке того или другого народа, работающая по своим программам, где преподавание основных предметов (истории, литературы, географии и др.) этнически ориентировано. тирующих народов, а в содержательном отношении разводило их еще больше.

Хуже того, немцы в России столкнулись с ситуацией, когда школы, функционирующие на немецком языке, не давали знаний, достаточных для поступления в другие, на ступень выше учебные заведения. Еще более важно, что преподавание в вузах России велось на русском языке, а русскоязычная литература была и остается для большинства населения нашей страны транслятором мировой и общероссийской культуры. Естественно, все вместе взятое ставило немцев в невыгодное положение по отношению к другим народам страны, обедняло их.

В результате действительно часть немецкой культуры у немцев в России XIX в. оказалась утраченной, что колонистами было воспринято неадекватно. Немецкая диаспора восприняла эти явления как русификацию и оказала сопротивление, которое привело и к частичному восстановлению культурной архаики, становившейся не только тормозом развития, но и культурно-изолирующим фактором. Имело место не простое возвращение к прежней этнокультурной специфике в стиле, образе жизни, межличностных отношениях, а ориентация на сохранение национальных ценностей культуры, связанных со своим прошлым в Германии, нередко мифологизированным.

Как было установлено в нашем исследовании, эти противоречия в XIX в. не выливались в прямые формы и лозунги сопротивления против царизма. В худшем случае немцы голосовали ногами — уезжали за океан или в Германию (особенно с Волыни). Несмотря на вышеперечисленные факты, как свидетельствует диссертационное исследование, в немецкой деревне в целом господствовали «тишина и порядок». Угнетение не было открытым, грубым, насильственным, оно часто принимало скрытые формы. Русская культура не могла проникнуть в немецкую деревню сквозь языковые и религиозные барьеры, а царизм казался всесильным и непоколебимым по меньшей мере для большинства преданных ему колонистов.

Колонисты, приезжая в Россию, должны были усилить компонент самодостаточности территорий расселения, а это могло состояться только при условии признания достижений, целей, идей людей, проживающих здесь, что означало бы ассимиляцию большей части колонистов. Иные варианты царским правительством даже не рассматривались, т.к. они, несомненно, подрывали бы безопасность страны. В этих условиях сформироваться понятию «Отчизна» для колонистов в принципе было невозможно, т.к. оно напрямую связано со «своей» территорией и защитой ее. Поэтому колонисты дрейфовали в сторону менталитета диаспоры, причем весьма в специфических условиях. Дело в том, что Германия, откуда вышли немцы России, сама только завершала свое национальное формирование. Тем не менее в России, по нашему мнению, процессы оформления немецкой диаспоры были успешно завершены в XIX в. Но она стала отличаться своеобразным этногенезом, и ее этническое развитие в России XIX в. уже не совпадало с развитием материнского этноса. Тем не менее говорить о существенных различиях в это время, по мнению автора, было еще рано. Однако тогда достаточно ясно проступали элементы «областного самосознания», т. е. самосознания выходцев из различных немецких земель1, которые явились основой формирования менталитета диаспоры немцев.

Проведенное исследование позволяет сделать некоторые выводы и в области культурно-этнической идентификации немецкой диаспоры в России XIX в.

1. В последние годы XIX в. наблюдался дальнейший рост немецкого национального самосознания, вызванный событиями во внутренней и внешней политике России. Этот процесс способствовал консолидации немецкой диаспоры. Попытки российского правительства разрушить барьеры этнического изоляционизма не увенчались успехом. Факты языковой и культурной ассимиляции немцев со стороны русских в исследовании не нашли подтвержде.

1 Народы России. Энциклопедия /Ред. В. А. Тишков. Москва, 1994. С. 247, 249,461. ния. Наоборот, можно констатировать факт устойчивого этнического воспроизводства и развития немцев в России.

В целом необходимо отметить, что решение этнических проблем немцев в России XIX в. носило гуманистический характер: в российском культурном пространстве нашлось место для самобытной этнической культуры немцев.

Немецкой культуре в России XIX в. не угрожала внезапная обратимость или поглощение собственными знаками: в ментальных слоях отчетливо присутствовали как фольклорные мотивы Фатерланда, метафизического образа родины предков, так и настойчиво проявлялась линия новой константы «русского» развития1.

2. Этническое самосознание немцев-горожан в этот период характеризуется многоступенчатостью. Они осознавали себя частью немецкого народа и обладали немецким национальным самосознанием, но этническая составляющая не доминировала в их мироощущении. Иерархия самохарактеристик строилась в ином порядке. Прежде всего они ощущали себя подданными Российской империи, осознавая свою принадлежность к определенной сословной, профессиональной, социокультурной группе, и лишь затем свою этническую принадлежность. Таким образом, они не воспринимались как некая особая общность, объединенная именно по этническому признаку, и, вероятно, таковую не представляли.

3. Большая часть немцев-колонистов обладала этногрупповым самосознанием. Становление этнического самосознания немецких колонистов, прибывших в Россию из различных частей раздробленной Германии, происходило на протяжении всего XIX в. Решающую роль в формировании этнического самосознания оказало иноэтническое окружение. Выходцы из различных германских княжеств и потомки французских, голландских, австрий.

1 Тетюев Л. И. Философия истории российских немцев и интеграционная парадигма культуры //Сообщения Энгельсского краеведческого музея. Вып. 5. Немцы в Саратовском Поволжье: Материалы науч. конф. Саратов: изд-во Сарат. ун-та, 1997. С. 6. ских, швейцарских колонистов в это время стали называть себя немцами (Deutsche). К тому времени они уже имели достаточно четко выраженные черты национального характера, национальной психологии, бытовой культуры, а особенности трудовой морали отличали немцев от других народов, этот факт осознавался ими самими и их окружением. Характерными для немцев в России становятся следующие черты: трудолюбие, чистоплотность, аккуратность, дисциплинированность, деловитость, культурность, честность, вежливость.

Само наличие такого этнонима Deutsche свидетельствует об осознанности членами этнической общности их особого единства и отличия от членов других подобных общностей. Об этом же свидетельствует и тот факт, что они сохраняли (и сохраняют) этническое самосознание длительное время после эмиграции. Общества «русских немцев» существуют по всему миру: в Бразилии, Аргентине, США, Канаде и других странах. Их создавали эмигранты, выехавшие из России в основном в исследуемый период. Они не только не были ассимилированы местным населением, но и четко осознавали свое отличие от других немцев — выходцев из Германии, считая своей родиной Россию.

Кроме того, в это время начинают выделяться и этнотерриториальные группы (поволжские немцы, украинские (южные) немцы, сибирские немцы и др.) Как правило, групповая самоидентификация тогда определялась в соответствии с районом выхода их предков. Для многих колонистов было уже характерно многоступенчатое самосознание: человек мог считать себя сибирским немцем, так как он родился в Сибири, одновременно он считал себя украинским немцем, потому что его родители приехали с Украины, а по языку и по культуре, по происхождению он считал себя швабом, так как предки его были швабами. Вследствие миграций немцев в течение относительного короткого промежутка времени подобных вариантов затем образовалось множество.

Однако там, где немецкие переселенцы свободно расселялись среди русских и других этносов, это способствовало их культурной ассимиляции с местным населением. Отсутствие межэтнического насилия и конфликтов предопределяло то, что при формировании этнического самосознания профессиональные и социально-групповые (сословные) идентификации становились приоритетными по отношению к этнической.

4. Меннониты окончательно выделились в отдельную этноконфессио-нальную группу. Предпосылками для этих процессов послужили: эндогамная обособленность, сельский локальный образ поселения в иноязычной и ино-конфессиональной среде, воздействие религиозных догм. Меннонитство, по нашему мнению, как социально-культурное и духовное явление никогда, во всяком случае в обозримом будущем, не может быть до конца идентифицировано с историей отдельного государства или нации.

Эндогамия1, в основе которой лежал религиозный запрет, являлась в процессе складывания этноконфессиональной общности меннонитов из различных этнических групп своеобразным интегратором этнических свойств этих групп, все более и более превращая их в замкнутую общность. С другой стороны, она выступала в качестве такого барьера, который исключал возможность ассимиляции меннонитов каким-либо другим народом, что обрекало их на изоляцию не только в культурном, но и в генетическом отношении. Благоприятные условия для социальной самоизоляции меннонитов создавались их территориальной обособленностью и сельским характером расселения2. Таким образом, меннониты, в некоторой степени противопоставляя себя окружающему населению, осознавали свое единство с меннонитскими общи.

1 Впервые мысль об эндогамии как об одном из свойств этнической общности высказал Ю. В. Бромлей. Он предложил рассматривать содержание понятия «эндогамия» в широком смысле слова (как заключение браков преимущественно внутри своей общности) и считать, что ее действие имеет место от эпохи возникновения в недрах первобытного общества до наших дней. См.: Бромлей Ю. В. Этнос и эндогамия //Советская этнография, 1969. № 6. С. 84.

2 Ипатов А. Н. Указ. соч. С. 29. нами Голландии, Германии, США и Канады. Удовлетворение требований меннонитской религиозной доктрины в России, предоставление меннонитам малообоснованных льгот (освобождение от воинской повинности, льготное наделение и пользование землей и др.), по мнению автора, было совершено за счет других народов.

5. На формирование группового самосознания немцев в России XIX в. большое влияние оказали компактный характер расселения и наличие в течение длительного времени этноизолирующих барьеров: языкового, конфессионального, эндогамного. Причем их конфессиональная принадлежность, как показывает исследование, была барьером для консолидационных процессов как в отношениях с другими этносами, так и для различных этнических групп немцев в России — конфессии сохранились, выдержав все испытания.

6. На основании проведенного исследования можно сделать вывод, что процессы интеграции немецкого этноса в России XIX в. остановились на уровне этногруппы1, а привилегированное положение не вызывало необходимости в дальнейшем национальном сплочении.

Опираясь на проведенное исследование, автор осмеливается заявить, что в XIX в. у немецкой диаспоры в России единого этнического самосознания еще не было, т. е. переселенцы того времени не имели никакого основания называть (и не называли) себя единым этносом или народом, т. е. того объединяющего — национальной культуры — у них не было.

Итак, за 100 лет от Павла I до Николая II Россия прошла трудный путь. Все сферы ее жизни — культурная, экономическая, социальная, политическая, — в целом прогрессировали: феодальная империя с преобладанием натурального хозяйства постепенно превращалась в индустриальное государство. Однако даже при значительных темпах роста производства отставание от веду.

1 Этническая группа — часть этноса, имеющая некоторые отличительные признаки в области культуры, языка, национального сознания и психики, обычаев, уклада жизни. Подробнее см.: Росенко М. Н. Нации и национальные отношения в современном мире: Словарь-справочник. Л., 1990. щих индустриальных стран мира нарастало. Как показывает культурно-историческая практика, страны, которые в силу различных обстоятельств пробовали отгородиться от международного экономического взаимодействия, затем резко отстали от передовых индустриальных стран. Это грозило в конечном итоге уже скоро отбросить страну в разряд второстепенных государств, превратить в объект для будущего передела мира. Поэтому Россия не могла игнорировать объективные глобальные процессы, а всякая взаимозависимость активных субъектов предполагает их взаимодействие. Причем преобладающей тенденцией глобального цивилизационного развития является не унификация, а межцивилизационный диалог. Не вдаваясь в подробности этой проблемы, ограничимся только некоторыми замечаниями, которые подтверждаются нашим исследованием:

1. Усвоение прогрессивного опыта происходит в этом случае при сохранении цивилизационных особенностей каждого сообщества, культуры и менталитета народа.

2. Каждое сообщество берет из общечеловеческого опыта те формы жизни, которые оно в состоянии освоить в рамках своих культурных и экономических возможностей.

3. Элементы иной цивилизации, пересаженные на другую почву, приобретают новый облик, новое качество.

Известно, что диалог предполагает признание каких-то общих предпосылок, разделяемых всеми сторонами. Закономерно встает вопрос, на базе каких предпосылок совершался межцивилизационный диалог? Автор склонен думать, что в этом диалоге в исследуемый период преобладало западное влияние и, следовательно, основу диалога составляли ценности западной техногенной цивилизации. Эти ценности в России XIX в. пробивались с трудом, особенно в крестьянской среде, говорить же об экспансии западной культуры вообще не приходится. В нашем конкретном случае удалось выявить, что культурные особенности менее подвержены изменениям, чем экономические и политические, и то, что особенно важно, немецкая диаспора в.

России идентифицировала себя с западноевропейской цивилизацией1. Поэтому немцы при всем желании не смогли бы стать в XIX в. русскими и наоборот. Тем более что в православной культуре почти не находили отклика такие западные идеи, как индивидуализм, либерализм, конституционализм, права человека, равенство, свобода, верховенство закона, демократия, свободный рынок и др. Таким образом, предположения автора о буржуазной предрасположенности менталитета немцев-колонистов и других представителей немецкой диаспоры нашли подтверждение, но для формирования капиталистических хозяйств на российской почве этого оказалось недостаточно. Мы также вынуждены констатировать факт, что колонисты продолжали развиваться по аграрному варианту и никаких предпосылок к кардинальной структурной перестройке их сообщества не наблюдалось.

Тем не менее к концу XIX в. локальная организация для немцев приобрела также иную ценностную нагруженность применительно к российскому ландшафту. Они сформировали крупнейшую диаспору, которая заняла заметное место в развитии страны.

1 Цивилизация является культурной общностью высшего ранга и определяется такими чертами, как язык, история, религия, обычаи, институты, самоидентификация.

1. Аграрная эволюция России и США в XIX начале XX века. М, 1991.

2. Апухтин И. Колония Каррас, ее прошлое и настоящее. Пятигорск, 1903.

3. Арнольдов А. М.

Введение

в культурологию. М, 1994.

4. Артановский С. Н. Историческое единство человечества и взаимное влияние культур. Л, 1967.

5. Артановский С. Н. На перекрестке идей и цивилизаций: исторические формы общения народов. Мировые культурные контакты. Многонациональное государство. СПб, 1994.

6. Артановский С. Н. Некоторые проблемы теории культуры. Л, 1977.

7. Арутюнов С. А. Народы и культуры: Развитие и взаимодействие. М, 1989.

8. Ахиезер A.C. Думы о России: От прошлого к будущему. М, 1994.

9. Ахиезер A.C. Россия: Критика исторического опыта: В 3 т. М, 1991.

10. Ахиезер A.C. Социально-культурные проблемы развития России. Философский аспект. М, 1993.

11. Бабкин В. И. Народное ополчение в Отечественной войне 1812 года. М, 1962.

12. Бабков И. Ф. Воспоминания о моей службе в Западной Сибири. 18 591 875. СПб, 1916.

13. Барышников М. Н. История делового мира России /Пособие для студентов высших учебных заведений. М, 1994.

14. Бекмухамедов Е. Б. Цветная металлургия и горное дело дореволюционного Казахстана. Алма-Ата, 1964.

15. Белинский В. Г. Полн. Собр. соч. Т. 10.

16. Белов В. Л. Очерки по народной эстетике. М, 1984.

17. Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.

18. Бердяев H.A. О русских классиках. М., 1993.

19. Бердяев H.A. Русская идея //О России и русской философской культуре. М., 1990.

20. Бескровный JI. Г. Отечественная война 1812 г. М., 1962.

21. Бетелл Н. Последняя тайна. М. 1992.

22. Богданович М. И. История Отечественной войны 1812 г. по достоверным источникам. СПб., 1859. Т. 2.

23. Богомолов Н. П. Волга от Твери до Астрахани. СПб., 1862.

24. Бондарь С. Д. Секта меннонитов в России (в связи с историей немецкой колонизации на юге России). Пг., 1916.

25. Боханов А. Н. Крупная буржуазия России (конец XIX в. 1914 г.). М., 1992.

26. Бочкарев В. П. Немцы Поволжья: попытка понять ситуацию. Нужна ли еще одна «национальная квартира»? Красноярск, 1991.

27. Бруль В. И. Немцы в Западной Сибири. В 2-х частях. Топчиха, 1995.

28. Булатов М. А. Диалектика и культура (историко-философский анализ). Киев, 1984.

29. Булгаков С. Н. Философия хозяйства. Булгаков С. Н. Соч. в 2-х томах. Т. 1. М, 1993.

30. Бутурлин Д. П. История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 г. СПб., 1824. Ч. 2.

31. Бычков JI. Н. Крестьянское партизанское движение в Отечественной войне 1812 г. М, 1954.

32. Вандаль А. Наполеон и Александр I. Т. 1−3. СПб., 1910;1913.

33. Василевский И. М. Романовы от Михаила до Николая. Ростов-на-Дону, 1993.

34. Велицын A.A. Немцы в России. Очерки исторического развития и настоящего положения немецких колоний на юге и востоке России. СПб., 1893.

35. Вернер К. А. Памятная книжка Таврической губернии. Отдел II, Симферополь, 1889.

36. Верт Н. История советского государства 1900;1991. М, 1992.

37. Грот Я. Жизнь Державина по его сочинениям и письмам и историческим документам. СПб, 1890.

38. Гурвич Н. С. Этнокультурные процессы в инонациональной среде. М, 1989.

39. Вилков A.A. Менталитет крестьянства и российский политический процесс. Саратов: изд. Сарат. Ун-та, 1997.

40. Витте С. Ю. Избранные воспоминания. 1849−1911 гг. М, 1991.

41. Военно-исторические исследования в Поволжье. Вып. 1. Саратов: изд-во Саратовского университета, 1997 г.

42. Волконский С. Г. Записки. СПб, 1901. (То же. Иркутск, 1991).

43. Воскобойников В. Н, История мировой и отечественной культуры М.: МГУК, 1996.

44. Гакстгаузен А. Исследование внутренних отношений народной жизни и в особенности сельских учреждений России. /Пер. с нем. М, 1869.

45. Галл ер П. К. Воспоминания. Быт немцев-колонистов в 60-х годах XIX столетия. Саратов, 1927.

46. Гарнич Н. Ф. 1812 год. 2 изд. М, 1956.

47. Геланер Э. Нации и национализм. М, 1991.

48. Герман A.A. Немецкая автономия на Волге. 1918;1941. 4.2. Саратов, 1994.

49. Герман A.A. Республика немцев Поволжья: 1918;1941. Саратов, 1993.

50. Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. М, 1956.

51. Гмелин С. Г. Путешествие по России для исследования трех царств естества. Т. 1−4. СПб, 1771.

52. Горный Алтай и его население. Инородцы Кузнецкого уезда. Барнаул, 1901.

53. Горюшкин JI.M. Сибирское крестьянство на рубеже двух веков (конец XIXXX вв.). Новосибирск, 1967.

54. Гройс Б. Е. Утопия и обмен. М., 1993.

55. Громыко М. М. Мир русской деревни. М., 1991.

56. Гросс Э. Автономная Социалистическая республика немцев Поволжья. Покровск.: Немиздат, 1926.

57. Грушко Е. А., Медведев Ю. М. Словарь славянской мифологии. Н. Новгород: «Русский купец», «Братья славяне», 1995.

58. Гумилев JI.H. От Руси к России. М., 1992.

59. Гумилев JI.H. Этносфера: история людей и история природы. М.: 1993.

60. Гуревич П. С. Философия культуры. М., 1994.

61. Гуревич П. С. Культурология. Учебное пособие. М.: Знание, 1996.

62. Данилевский Н. Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. М., 1991.

63. Де Кюстин А. Николаевская Россия. М., 1930, 1990.

64. Джаншиев Г. А. Эпоха великих реформ. СПб., 1892.

65. Дильмухамедов Е. Д. Из истории горной промышленности Казахстана. Алма-Ата, 1976.

66. Дитц Я. Е. История поволжских немцев-колонистов /Под научной редакцией доц. И. Р. Плеве. М.: Готика, 1997.

67. Дружинин Н. М. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. М., 1946. Т. IМ., 1958. Т. 2.

68. Дьяков В. А. Освободительное движение в России 1825−1861 гг. М., 1979.

69. Дякин B.C. Германские капиталы в России. Электроиндустрия и электрический транспорт. JL, 1971.

70. Епископ Алексий. Материалы для истории религиозно-рационалистического движения на Юге России во второй половине XIX ст. Казань, 1908.

71. Епископ Алексий. Религиозно-рационалистическое движение на Юге России во второй половине XIX ст. Казань, 1909.

72. Ерасов Б. С. Социальная культурология. М.: Аспект Пресс, 1997.

73. Ерина Е. М. Очерки истории культуры немцев Поволжья. Саратов, 1995.

74. Ерина Е. М. Очерки истории культуры Немецкой автономии на Волге. Саратов, 1995.

75. Журнал заседаний общего присутствия Саратовской Конторы опекунства иностранных / Под. ред. И. Р. Плеве. Т. 1. Саратов: изд-во Сарат. ун-та, 1995.

76. Заичкин И. А, Почкаев И. Н. Русская история. От Екатерины Великой до Александра II. М, 1994.

77. Зайончковский П. А. Отмена крепостного права в России. М, 1960.

78. Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной России XIX в. М, 1978.

79. Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия (Политическая реакция 80-х начала 90-х гг.). М, 1970.

80. Замогильный С. И. Культура русских и немцев в Поволжском регионе.: изд. Поволжского кадрового центра. Управление культуры Саратовской областной администрации. Слово, 1993.

81. Записки Московского археологического института. Т. V. М, 1909.

82. Захарова Л. Г. Самодержавие и отмена крепостного права в России. 1856 1861. М, 1984.

83. Зеленин Д. К. Очерки русской мифологии. Вып. 1. Пг, 1916.

84. Зиннер П. Немцы Нижнего Поволжья. Исторический очерк. Саратов, 1925.

85. Зомбарт В. Буржуа: Пер. с нем./Ин-т социологии. М.: Наука, 1994.

86. Зюрюкин В. Е. Меннониты Кеппентальского района Области Немцев Поволжья в бытовом и хозяйственном отношении. Исследования и материалы. Покровск. Издание журнала «Унвере Виртшафт» Области Немцев Поволжья, 1923.

87. Ибрагимов Н. Немецкие страницы истории Азербайджана. Баку: изд-во «Азербайджан», 1995.

88. Иванюков И. И. Падение крепостного права в России. СПб., 1882.

89. Из истории культуры немцев Поволжья. Саратов: изд. Саратовского ГУ, 1993.

90. Изместьев Ю. В. Россия в 20 веке. Нью-Йорк. США, 1990.

91. Ионг JI. Немецкая пятая колонна во второй мировой войне. М., 1958.

92. Ильин И. А. Путь к очевидности. М., 1993.

93. Ильин И. А. Что сулит миру расчленение России. М., 1991.

94. Ильин И. А. О русском национализме. Новосибирск, 1991.

95. Ионов И. Н. Российская цивилизация. IX начало XX века. М.: Просвещение, 1995.

96. Ипатов А. Н. Меннониты. Вопросы формирования и эволюции этно-конфессиональной общности. М., 1978.

97. Исаев А. А. Переселения в русском народном хозяйстве. СПб., 1891.

98. История СССР с древнейших времен до наших дней. М., 1967. Т. 4.

99. Опубликованные документальные материалы.

100. Волков Т. Законы о выходе из общины, о пособиях для землеустройства, о выделе земли, формах укрепления земли. 9 ноября 1906;14 июня 1910 г. М., 1911.

101. История российских немцев в документах (1763—1992 гг.) /РАУ-кор-порация, Междунар. ин-т гуманит. прогр./Сост. В. А. Ауман, В. Г. Чеботарёва. М, 1993.

102. Культура русских и немцев в Поволжском регионе: Результаты комплексного междисциплинарного гуманитарного исследования. Вып. 1. История, теория, культура. Саратов: Слово, 1993.

103. Материалы 34-й Международной научной студенческой конференции. Новосибирск, 1996.

104. Материалы научной конференции профессорско-преподавательского состава. УКПИ и КазПИ им. Абая. Усть-Каменогорск, 1974.

105. Материалы научной конференции. Немецкий российский этнос: вехи истории. Москва. 24−25 июля 1993 г. М., 1994 г.

106. Материалы по истории политического строя Казахстана. (Сб. документов). Т. I. Алма-Ата, I960.

107. Материалы Военно-ученого архива. М., 1904. Т. 16, 17.

108. Немецкий российский этнос: вехи истории: Материалы науч. конф. г. Москва, 24−25 июня 1993 г. М., 1994.

109. Немцы Сибири. История и современность. Материалы международной научно-практической конференции. Омск, 1995. Ч. 2.

110. Общее и особенное в региональной культуре Нижегородского края: Материалы международной научной конференции (16−17 июня 1997 г.). Н. Новгород: НГЛУ им. H.A. Добролюбова, 1997.

111. Отечественная война 1812 г. Материалы Военно-ученого архива Главного штаба. СПб., 1900;1914. Т. 16. Т. 17.

112. Отчеты переселенческого управления о деятельности в Сибири и Степном крае.

113. Полное собрание Законов Российской Империи (1649−1913).

114. Савич Г. Г. Сборник законов об устройстве крестьян и инородцев Сибири и Степного края. Сиб. 1903 г.

115. Под стягом России. Сб. архивных документов. М., 1992.

116. Российские немцы. Проблемы истории, языка и современного положения: Материалы международной научной конференции М., 1996.

117. Свод Законов Российской Империи (1852−1916).

118. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, 1897. Вып. 23.

119. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 27. 1900. № 2.

120. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. 1901.

121. Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемых при Сенате.

122. Социально-демографические проблемы истории Сибири ХУШ-ХХ вв. Бахрушинские чтения 1995 г. Межвузовский сборник научных трудов (под ред. В.И. Шишкина).

123. Труды Саратовской ученой архивной комиссии. Саратов, 1889. Т. 2, вып. 1.

124. Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге: Материалы российско-германской научной конференции. Москва, 1995.

125. Статистическая и справочная литература.

126. Адрес-календарь Западной Сибири на 1875 и 1879 г. / Составитель Крус-сер.

127. Адрес-календарь Самарской губернии на 1876 и 1878 годы (разделы об учреждениях просвещения).

128. Адрес-календарь Самарской губернии на 1887 год. Самара, 1887.

129. Адрес-календарь. Общая роспись всех чиновных особ в государстве. СПб, 1851.

130. Андреевский Ф. Н. Статистический справочник Таврической губернии. Ч. 1. 1915 г.

131. Батюшков Д. С. Атлас народонаселения Западно-Русского края по исповеданиям. СПб, 1864.

132. Бентковский И. В. Статистико-географический путеводитель по Ставропольской губернии. Ставрополь, 1883.

133. Большая Советская Энциклопедия. 3 изд. Т. 19. М, 1975.

134. Брокгауз Ф. А, Ефрон И. А. Энциклопедический словарь. СПб, 1989.

135. Брук С. И. Население мира: этнодемографический справочник. М.: Наука, 1986.

136. Весь Юго-Западный край. Справочная и адресная книга по Киевской, Подольской и Волынской губерниям. Киев, 1906.

137. Военно-географическое и статистическое описание. Северный приграничный район. Киев, 1906.

138. Военно-статистическое обозрение Российской империи. T. V. 4.4: Саратовская губерния. СПб, 1852.

139. Володарский Я. Е. Население России в конце 17 начале 18 века. М.: Наука, 1977.

140. Вся Россия. Русская книга промышленности, торговли, сельского хозяйства и администрации. СПб, 1895.

141. Вся Россия 1911;1912 г. Справочная книга российской промышленности, торговли, сельского хозяйства, администрации, представителей общественности, частной, служебной и экономической деятельности и пр. Изд. товарищества J1.M. Фишь. Киев, 1913.

142. Вся Сибирь. Справочная книга. СПб, 1908.318. Город Томск. Томск, 1912.

143. Государственный архив Куйбышевской области и его филиалы. Справочник /Ред. В. В. Цаплин. Куйбышев, 1971.

144. Губергриц Р. Систематический указатель литературы о нем. республике (1917;1928 гг.). Сборник статей и материалов статистический № 4. Покровск: изд. Госплана АССР НП. 1929.

145. Демографический энциклопедический словарь. М.: Сов. Энциклопедия, 1985.

146. Забелин А. Военно-статистическое обозрение Волынской губернии. Ч. I. Киев, 1887.

147. Земско-статистический справочник по Самарской губернии. Самара, 1890.

148. Иванов Н. А. Торгово-промышленный путеводитель и адресный календарь Акмолинской области. Омск, 1911.

149. Илларионов И. И. Национальные меньшинства Средней Волги. Самара, 1931.

150. Историко-культурная энциклопедия Самарского края. Персоналии. ТТ. 1−4. Самара: Дом печати, 1993;1995.

151. Клейн H.JI. Экономическое развитие Поволжья в конце XIXначале XX вв. Саратов, 1981.

152. Краткая философская энциклопедия. М, 1994.

153. Краткий историко-статистический очерк города Омска. Омск, 1911.

154. Кузнецов В. К. Сборник статистических сведений об экономическом положении переселенцев в Сибири. СПб, 1912.

155. Леопольдов А. Ф. Статистическое описание Саратовской губернии. СПб., 1839.

156. Материалы для исследования Волынской губернии в статистическом, этнографическом и других отношениях. Житомир, 1868.

157. Материалы по статистике народного хозяйства в С.-Петербургской губернии. Вып. 5. Крестьянское хозяйство в С.-Петербургском уезде. Ч. 2. СПб., 1887.

158. Минх А. Н. Историко-географический словарь Саратовской губернии. Т.1. Саратов, 1898−1903.

159. Народы России. Энциклопедия /Ред. В. А. Тишков. Москва, 1994.

160. Наставление для комиссии сельского хозяйства в немецких колониях Южного края России. Бердянск, 1885.

161. Обзор Оренбургской губернии за 1894. Оренбург, 1895.

162. Обзор Сыр-Дарьинской области за 1891 год. Ташкент, 1893.

163. Обзор Сыр-Дарьинской области за 1893 год. Ташкент, 1897.

164. Обозрение земской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки 1889 г. в Саратове. Саратов, 1890.

165. Памятная книжка для русских горных людей на 1862 (и другие) год. СПб., 1862.

166. Памятная книжка Западно-Сибирского учебного округа, заключающая в себе список учебных заведений, с указанием времени открытия, источников содержания, размера платы за ученье, числа учащихся и личного состава служащих на 1897 год. Томск, 1897.

167. Памятная книжка Киевского учебного округа (Волынская губерния). Ч. 3. Киев, 1899.

168. Памятная книжка лицам, служащим по разным ведомствам Томской губернии, на 1866 г.

169. Памятная книжка народных училищ за 1892 год. Житомир, 1893.

170. Памятная книжка Таврической губернии под ред. К. В. Ханацкого. 1869.

171. Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. СПб., 1904. Т.38: Саратовская губерния.

172. Первая Всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. Т. 83- Самаркандская область. Спб., 1905.

173. Первая Всеобщая перепись населения Российской империи. Т. VIII. Волынская губерния. СПб., 1904.

174. Подворная перепись крестьянских хозяйств в Самарской губернии: Самарский уезд. Самара, 1913.

175. Подворное и хуторское хозяйство в Самарской губернии. Т. 1−3. Самара, 1909.

176. Полное географическое описание нашего отечества. Т. 6. СПб, 1901.

177. Положение народного образования в Саратовской губернии за время существования в ней земских учреждений. Вып. XI. Саратов, 1894.

178. Самарская губерния. Сборник. 1897.

179. Сборник статистических сведений об экономическом положении переселенцев в Томской губернии. Вып. I. Томск, 1912.

180. Сборник статистических сведений об экономическом положении переселенцев в Томской губернии / Под ред. В. Я. Нагнибеды. Вып. 1. Уезды Барнаульский, Каннский, Томский и Мариинский. Томск, 1910.

181. Сборник статистических сведений об экономическом положении переселенцев в Сибири. Вып. III. СПб., 1913.

182. Сборник статистических сведений по Самарской губернии. Николаевский уезд, Т. 6. Самара, 1889.

183. Сборник статистических сведений по Самарской губернии. Вып. 1. Самара, 1883.

184. Сборник статистических сведений по Самарскому уезду. Вып. 1. Самара, 1883.

185. Сборник статистических сведений по Саратовской губернии. Т. XI: Ка-мышинский уезд. Саратов, 1891.

186. Сборник статистических сведений по Таврической губернии. T. IX. Памятная книжка Таврической губернии. Симферополь, 1889. Автор главы о подворном землевладении В. И. Петровский.

187. Сборник Херсонского земства, год 24-й. Херсон, 1891.

188. Сведения о состоянии переселенческих поселков Акмолинской и Семипалатинской областей в 1.Х. 99 г. Омск, 1899.

189. Словарь иностранных слов. М.: Русский язык, 1993.

190. Соболева C.B. Демографическое развитие Сибири. Новосибирск.: ИЭИОПП, 1987.

191. Советская военная энциклопедия. Т. 6. М, 1978.

192. Советская историческая энциклопедия. Т. 10. М, 1967.

193. Социально-экономический справочник /Ред. С. Н. Крылов. Самара, 1934.

194. Списки населенных мест Российской империи. Таврическая губерния. Спб, 1865.

195. Списки населенных мест Самарской губернии. Самара, 1864−1914.

196. Список мировых участков и волостей Самарской губернии. Самара, 1872.

197. Список населенных мест Волынской губернии. Житомир, 1906.

198. Список населенных мест Самарской губернии (по сведениям 1859 г.). СПб, 1864.

199. Список населенных пунктов Средне-Волжского края. Самара, 1931.

200. Справочная книга о лицах, получивших купеческие свидетельства 1-й и 3-й гильдии по г. Москве на 1898 г. М, 1896.

201. Справочные сведения о переселенческих селениях и участках Акмолинского переселенческого района. Омск, 1911.

202. Ставропольская губерния в статистическом, историческом и сельскохозяйственном отношениях. Ставрополь, 1897.

203. Статистические таблицы Самарской губернии (1870−1871).

204. Статистические таблицы Самарской губернии. Вып. 1. Самара, 1870.

205. Статистический сборник Саратовской губернии и отчет губернского статистического комитета за 1896 год. Саратов, 1897.

206. Статистическое обозрение Волынской губернии за 1900 год. Житомир, 1901.

207. Толмачев И. Н. Юго-Западный край. Статистическое обозрение. Т. 1. Восточное Полесье. Киев, 1897.

208. Тройницкий H.A. Первая всеобщая перепись населения Российской Империи. Т.38. Саратовская губерния. М., 1904.

209. Указатель фабрик и заводов окраин России: Царства Польского, Кавказа, Сибири и среднеазиатских владений /Сост. П. А. Орлов. Спб, 1895.

210. Указатель фабрик и заводов Самарской губернии /Сост. П. В. Кругляков. Самара, 1887.

211. Шиллер Ф. П.

Литература

по истории немецких колоний в СССР за время 1764−1926. Покровск, 1927.

212. Энциклопедический словарь. СПб, 1900.

213. Энциклопедия Алтайского края. Т. 2. Барнаул, 1996.

214. Энциклопедия Самарского края XVIII—XX вв.еков /Сост. В. М. Бирюков. Самара, 1994.

215. Эркерт Р. Этнографический атлас Западно-Русских губерний. СПб, 1863.4. Архивные документы.

216. Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА, Москва).

217. Ф. 283. Документы Попечительного Комитета.

218. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ, Москва).

219. Ф. 109. Воспоминания о Сибири.

220. Ф. Р-1318. Народный комиссариат по делам национальностей.

221. Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории1. РЦХ и ДНИ, Москва).

222. Ф. 17. Центральный Комитет РКП (б).

223. Центральный исторический архив Москвы (ЦИАМ, Москва).46. Ф. 16. Немецкие фирмы.

224. Ф.137. Письма В. Н. фон Клингенберга к М. С. Корсакову. Письма Н. В. Буссе к М. С. Корсакову за 1849−1866 гг.48. Ф. 142. Немецкие фирмы.

225. Ф. 410. Главная книга торгового дома «Кноп».

226. Российский государственный исторический архив (РГИА, Санкт-Петербург).

227. Ф. 23. Министерство торговли и промышленности.

228. Ф. 37. Горный департамент.

229. Ф. 381. Министерство земледелия.

230. Ф. 383. Первый департамент Министерства государственных имуществ.

231. Ф. 391. Переселенческие управления Министерства земледелия.

232. Ф. 395. Министерства земледелия и государственных имуществ.

233. Ф. 396. Департамент государственных земельных имуществ.

234. Ф. 398. Экспедиция государственного хозяйства.

235. Ф. 408. Комитет по землеустроительным делам.

236. Ф. 565. Департамент государственного казначейства.

237. Ф. 573. Министерство финансов.

238. Ф. 739. Департамент народного просвещения.

239. Ф.828. Генеральная евангелическо-лютеранская консистория.

240. Ф. 829. Центральный комитет вспомогательной кассы евангелическо-лютеранских приходов в России.424. Ф. 1273. Совет министров.

241. Ф. 1268. Кавказский комитет.

242. Ф. 1284. Департамент общих дел МВД.

243. Ф.1291. Земский отдел МВД.

244. Ф.1488. Колония Шафгаузен.

245. Ф.1589. Материалы по статистике народного хозяйства в С.-Петербургской губернии.

246. Государственный архив Омской области (ГАОмО, Омск).

247. Ф.14. Духовная Консистория.

248. Ф. 67. Войсковое хозяйственное правление Сибирского казачьего войска.

249. Ф.70. Тобольский губернский евангелическо-лютеранский пастор (1851−1895).

250. Ф.80. Омская евангелическо-католическая церковь (18 в.-1925).

251. Ф.86. О переселенцах (1766−1922).

252. Ф. Р-198. Фонды личного происхождения (Фольмер Н.И.).

253. Ф. Р-253. Фонды личного происхождения (Гольденблюм A.M.).

254. Ф. 270. Омское жандармское управление.

255. Ф. 271. Томское и Омское жандармско-полицейское управление железных дорог.

256. Ф. 272. Томское и Омское жандармско-полицейское управление железных дорог.

257. Ф.348. Куратор римско-католической церкви г. Омска (1873−1920).

258. Ф. Р-1075. Омское отделение всесоюзного географического общества АН. (доклад о переселенцах).

259. Ф. 2603. Материалы о немецких лютеранских общинах.

260. Государственный архив Новосибирской области (ГAHO, Новосибирск). 4.44. Ф. 146. Материалы сельскохозяйственной переписи 1916;1917 гг. по Томской губернии и Акмолинской области.

261. Ф. р-537. Документальные материалы «Воспоминания колхозников немцев о доколхозной жизни в деревне» .

262. Энгельсский филиал Государственного архива Саратовской Области1. ЭФГАСО, Энгельс).

263. Ф. 44−366. Сельские управления.

264. Ф. 105. Вольское правление.

265. Ф.128,156,159−297, 288−292, 325,326, 380−383, 386. Евангелическо-лютеранская церковь.

266. Ф.154. Ф.262−381. Полицейский пристав.

267. Ф. 198−262. Римско-католическая церковь.

268. Ф. 293. Школы. Земская школа с. Штрассендорф.

269. Ф.327. Екатериненштадтская женская гимназия.453. Ф.328. Мужская гимназия.454. Ф.330. 3-я земская школа.

270. Ф. 337, 338, 376. Мельницы.

271. Ф.341,343,396,347,348−364,357−359,362−366,367. Сельские сходы.

272. Ф. 368. Частные учебные заведения.

273. Ф.375. Земский начальник МВД.

274. Ф. р-22. Народное образование.

275. Ф. р-65. Социальное обеспечение.

276. Ф. р-170. Продовольственный комитет.

277. Ф. р-664. Областное земельное управление.

278. Ф. р-673,1322. Издательства.

279. Ф. р-1188. Статистическое управление.

280. Ф.1348. Дитц Я. История колоний немцев Поволжья. Рукопись.

281. Государственный архив Саратовской области (ГACO, Саратов).

282. Ф.1. Канцелярия Саратовского губернатора.

283. Ф.8. Директор народных училищ.

284. Ф. 13. Губернская земская управа.

285. Ф.23. Экономика немецких колоний Саратовского края.

286. Ф. 82. Оценочно-статистическое отделение саратовской земской управы.

287. Ф.180. КОИ (1764−1899 гг.) /Канцелярия опекунства иностранных/.

288. Ф. 417. Управление Саратовского уездного воинского начальника (1845−1917 гг.).473. Ф.421. Статистика.

289. Ф. 852. Церковный совет евангелическо-лютеранской церкви Святой Марии.

290. Ф. Р-407. СУАК (Саратовская губернская Ученая Архивная Комиссия). Государственный архив Оренбургской области (ГАОрО, Оренбург).

291. Ф. 6. Губернская земская управа.

292. Ф. 10. Оренбургский губернский статистический отдел.

293. Государственный архив Самарской области (ГАСамО, Самара).

294. Ф. З. Канцелярия Самарского губернатора.

295. Ф.5. Губернская земская управа.

296. Ф.112. Департамент Министерства имуществ.

297. Ф. 171. Губернский статистический комитет.

298. Ф.342, 344. Земские начальники участков.

299. Ф.372. Самарское уездное земство.

300. Ф. 383. Самарский евангелическо-лютеранский совет общины Св. Георга.

301. Ф.780. Предприятия, принадлежащие немцам.

302. Ф.7372. Документы региональных фондов.

303. Ф. р-76. Самарское губернское статистическое бюро.

304. Ф. р-165. Самарский губернский статистический отдел.

305. Ф. р-1970. Пугачевский (Николаевский) уезд.

306. Государственный архив Волгоградской области (ГABO, Волгоград).

307. Ф. 201. Фонды волостных и сельских правлений.

308. Ф. 203. Фонды волостных и сельских правлений.

309. Ф. 210. Фонды волостных и сельских правлений.

310. Ф. 212. Фонды волостных и сельских правлений.

311. Ф. 215. Саратовское губернское земство и земские учреждения.

312. Ф. 253. Фонды волостных и сельских правлений.

313. Саратовский музей краеведения (СМК, Саратов). Основной фонд496. № 4556, 4781, 5737, 5738, 5740, 5747−5750, 5772, 5733, 5756, 5757, 5727 5729, 5806, 6000−7000, 9000, 9032, 9043, 9044, 13 096, 13 131, 13 158, 13 165, 23 316/1−30 и др.1. Научный архив (НАСОМК).

314. Ф. Р. Отчет об экспедиции в Марковский район. 1993 г. Отчеты об экспедициях в Красноармейский р-н Саратовской обл., Камышинский р-н Волгоградской области, 1995/96 гг.

315. Архив Музея археологии и этнографии ОмГУ (AMA ОмГУ, Омск).498. Ф.1. Этнография.

316. Архив диалектологической экспедиции кафедры русского языка СамГУ1. Архив СамГУ, Самара).

317. Инв. №: 66, 69, 71,72,88. Записи устной речи жителей Кошкинского района.

318. Авторефераты и диссертационные работы.

319. Бочкарева З. В. Оккупационная политика фашистской Германии на Северном Кавказе. Дис. канд. ист. наук. Краснодар, 1992.

320. Вашкау Н. Э. Духовная культура немцев Поволжья: проблемы школы и образования 1764−1941 гг. Дис. докт. ист. наук. Саратов, 1998.

321. Герман A.A. Национально-территориальная автономия немцев Поволжья. Дис. докт. ист. наук. Саратов, 1995.

322. Иларионова Т. С. Социальное регулирование процессов образования, развития и самоидентификации переселенческих этнических групп //Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук. Москва, 1997.

323. Калужская М. В. Тоталитарная ментальность: опыт философско-политичес-кого анализа. Дис. канд. полит, наук. Екатеринбург, 1993.

324. Костюк М. П. Немецкая колонизация на Волыни (60-е годы XIX в. -1914 г.). Дис. канд. полит, наук. Львов, 1999.

325. Лиценбергер O.A. Евангелическо-лютеранская церковь и Советское государство. 1917;1938 гг. Дис. канд. полит, наук. Саратов, 1997.

326. Малиновский Л. В. Немецкая деревня в Сибири в период социалистического строительства (1925;1936) //Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Новосибирск, 1967.

327. Москаленко А. Т. Идеология и деятельность христианских сект //Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. Новосибирск, 1967.

328. Никулин П. Ф. Всероссийская сельскохозяйственная перепись 1916 г. как источник для изучения крестьянского хозяйства Западной Сибири //Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1989.

329. Осташева H.B. Кризис меннонитского сообщества Украины и зарубежная меннонитская помощь (1914; нач. 30-х гг. XX столетия). Дис. канд. ист. наук. Днепропетровск, 1996.

330. Петров Ю. А. Московская буржуазия в начале XX в.: предпринимательство и политика. Дис. докт. ист. наук. Москва, 1999.

331. Плеве И. Р. Немецкие колонии на Волге во второй половине XVIII века. Дис. докт. ист. наук. Саратов, 1998.

332. Полян П. М. География принудительных миграций в СССР. Дис. докт. ист. наук. Москва, 1998.

333. Савинова Т. В. Этнический и конфессиональный состав немцев ЗападноСибирской равнины (конец XIX—XX вв.). Дис. канд. ист. наук. Новосибирск, 1997.

334. Черказьянова И. В. Немецкая национальная школа Сибири (конец XIX -1938 г.). Дис. канд. ист. наук. Омск, 1998.

335. Вопросы истории (1990;1991), журнал АН СССР, отделение истории Министерства высшего и среднеспециального образования СССР.

336. Вестник Европы. 1868, 1869, 1870.

337. Вестник кустарной промышленности. 1918.66. Вестник МГУ. 1992.

338. Военно-исторический журнал. 1990.68. Военный журнал. 1817.

339. Вопросы истории. 1964, 1995.610. Вопросы философии. 1990.611. Глобус. 1991.612. Горный журнал. 1900.

340. Гостиный Двор. Литературно-художественный и общественно-политический альманах. Калуга: Золотая аллея, 1995.

341. Гуманитарные науки в Сибири. Серия: Отечественная история. Новосибирск. 1967, 1995.

342. Журнал Министерства внутренних дел (ЖМВД). 1837, 1850,1858.

343. Журнал Министерства государственных имуществ (ЖМГИ). 1841, 1842, 1854−1856.617. Заволжский муравей. 1832.

344. Записки Кавказского общества сельского хозяйства. 1860. №№ 1−2.619. Знамя. 1988;1989.620. За рубежом. 1990.

345. История СССР 1989;1991. Журнал АН СССР институт истории СССР.

346. Известия Кавказского отдела Русского географического общества. 1881.

347. Известия Омского государственного историко-краеведческого музея (Омск). 1997.624. История СССР. 1991.625. Кавказский вестник. 1900.

348. Литературный Киргизстан. 1988.

349. Научно-информационный бюллетень Международного союза немецкой культуры. 1996;1999.628. Наше наследие. 1990.629. Новое время. 1990;1992.

350. Общественные науки и современность. 1993;1994. Орган Рос. АН Российский открытый университет.631. Одесский вестник. 1830.

351. Отечественная история. 1989, 1992, 1994.633. ПОЛИС. 1991;1992.

352. Регион: экономика и современность. 1992.635. Родина. 1993.636. Русская мысль. 1883.637. Русская Ривьера. 1914.638. Русская старина. 1901.

353. Русский вестник. 1856,1888, 1890, 1897.640. Русская беседа. 1857.641. Самарский краевед. 1995.

354. Санкт-Петербургский журнал. СПб, 1805.

355. Саратовские губернские Ведомости. 1890.

356. Саратовский Дневник. 1898 г645. Саратовский листок. 1914.646. Свободная мысль. 1994.

357. Советская этнография. 1970, 1986, 1988.648. СОЦИС. 1990;1991.649. Сын Отечества. 1813.

358. Труды СУАК. 1914. Вып. 31.

359. Труды Томского ГУ. Сер.: история. 1967.

360. Украинский исторический журнал. 1974.653. Южные ведомости. 1914.654. Heimatbuch. 1955;1960.

361. AHSGR. Журнал Американской исторической ассоциации немцев из России. б) газеты656. Аргументы и факты. 93.657. Альтернатива. 1992.658. Большевик. 1937;1941.659. Встреча. 1992.

362. Газета немцев Киргизстана. 1992.

363. Известия 1921;1922,1989;1994.662. Каспий. 1899.

364. Красногвардеец. 1989. Оренбург.

365. Красноярская газета. 1992;1993.665. Молодость Сибири. 1990.

366. Независимая газета. 1991;1993.

367. Оренбургская неделя. 1993.

368. Оренбургская газета. 1901.669. Оренбургский край. 1894.

369. Оренбургский листок. 1894.671. Рабочая трибуна. 1992.672. Российские вести. 1992.673. Русский инвалид. 1874.

370. Самарские губернские ведомости. 1872.

371. Саратовский дневник. 1888.676. Саратовский листок. 1893.

372. Светлый путь. 1994. Оренбург.

373. Свободное слово. 1918. Орган с/д. организации военнопленных немецкого отдела г. Самары.

374. Сибирская газета. 1990;1993.

375. Советская Россия. 1990. Орган ЦК КПСС, Верховного Совета и Совета Министров РСФСР.

376. Таврические ведомости. 1993.682. Труд. 1992;1994.