Новая парадигма техники

Актуальность исследования. Тема настоящего исследования связана с проблемой формирования новой парадигмы техники, вызванной необходимостью построения ее онтологии, адекватной современному этапу развития общества. Подобная проблема порождена противоречием между необходимостью в росте философских знаний о технике как социоприродном феномене и недостаточной разработанностью познавательных средств, позволяющих глубже понять ее сущность и роль в современном обществе. Разрешение этого противоречия позволяет глубже понимать природу процессов, происходящих не только в техносфере, но и в других сферах бытия. В свою очередь, эта ситуация является основой более масштабного противоречия между целями и возможностями человеческой деятельности и средствами ее осуществления, где роль техники трудно переоценить. Становление нового видения техники, включающее в себя определенные мировоззренческие установки, теоретические знания, концепции, научный инструментарий и сценарии дальнейшего развития исследуемого объекта, требует философского осмысления его онтологии и методологии, что способствует формированию более высокого эпистемологического представления техники в системе научного знания. Следствием неадекватного представления онтологической и эпистемологической природы техники становятся глобальные проблемы, охватывающие не только взаимоотношения человека с природой, но и существование культуры (в форме материального производства, науки, образования, экономики, политики и т. д.), а также особенности индивидуального и общественного сознания.

Уникальность подобного несоответствия и порождаемых им проблем связана, прежде всего, с продолжающимися процессами интенсификации и экстенсификации развития техники и, соответственно, ее влиянием на все сферы общественной жизни, достигшим, по мнению большинства ученых, некоторого предела, что требует преодоления пока еще по преимуществу эмпирического уровня знаний о техносфере и построения общей теории техники. Появляется необходимость в новом понимании техники как сложного явления: ее бытие неразрывно связывает не только культуру и человека, но и природу. Все эти три элемента составляют основу проявления сущности техники как физического объекта (в широком смысле — техносферы), обладающего определенной самостоятельностью существования. Это создает трудности в определении статуса техники и поиске баланса во взаимодействии общества, культуры и природы.

Исключительность феномена техники подтверждает и его тесная связь с наукой, которая нуждается в технической оснащенности. Подобный научно-технический континуум привел к возможности появления и развития электронно-вычислительной техники, генной инженерии и нанотехнологий, способных определить характер дальнейшего существования цивилизации, создав новую среду обитания человека. Такое проникновение человека в природу требует объективного и целостного подходов к изучению техники, способных дать более глубокое понимание подобного процесса. В свою очередь, обратной связью это влияет на мировоззрение самого человека, порождая противоречивые явления: чувство эффективного удовлетворения его потребностей и, в то же время, сомнение в научно-техническом характере эволюции культуры.

Таким образом, подобная тенденция развития техники требует дальнейшей разработки ее онтологии, связанной с поиском новых методологических средств и формированием парадигмы, которая могла бы дать более точную картину этого процесса.

Степень разработанности проблемы. Интерес к философским проблемам техники как сложного социоприродного феномена проявился сравнительно недавно. В 70-е гг. XX в. появляется критика существующих подходов к определению техники и начинает формироваться тенденция поиска новой методологии, позволяющей более адекватно выразить ее сущность. Факторами, породившими этот процесс, стали не только объективный характер научно-технического развития, но и возникшие в 30-е гг. XX в. в науке и философии (и особенно плодотворно проявившиеся в 60−70-е гг. XX в.) исследования механизма познания и поиск его новой модели, или парадигмы. Этой проблемой занимались такие зарубежные ученые, как: Э. Гуссерль,.

К. Поппер, JI. Витгенштейн, У. Куайн, Т. Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд, С. Тулмин, М. Эйген, П. Гленсдорф, И. Пригожин, Г. Хакен, Г. Николис, Э. А. Агацци и др. [66, 142−143, 187, 97, 103, 106−107, 194−196, 187, 227, 49, 147- 206, 130, 3]. Среди отечественных ученых можно отметить работы В. А. Лекторского, Б. С. Грязного, Н. И. Родного, В. Н. Поруса, В. Н. Садовского, И. П. Меркулова, Е. Л. Чертковой, А. Л. Никифорова, И. Т. Касавина, Ю.В. Яков-ца, Э. А. Азроянца, A.C. Харитонова, Л. А. Шелепнина, E.H. Князевой, И. К. Кудрявцева, С. А. Лебедева, М. Д. Купарашвили, Б. И. Пружинина, М. А. Розова, А. П. Огурцова, В. И. Аршинова, Е. Е. Возняковича, Я. В. Тарароева, И. Г. Тимошенко [109, 64, 157, 145, 65, 124, 146, 129, 82, 199, 237, 4, 89, 98, 199, 104, 199, 36, 183, 186].

Аналогичные исследования в философии техники происходили в рамках «общенаучной» тенденции изучения логики (закономерности) процесса познания с целью его понимания и прогнозирования. Правда, этот процесс не был столь интенсивным, как в философии науки. Предтечей направленного изучения методологии философии техники явился анализ свойств техники, проводимый в 40−60-е гг. XX в. зарубежными математиками, логиками и биологами, такими как, например, Н. Винер, A.M. Тьюринг, Дж. фон Нейман, У. Р. Эшби, Р. Л. Акофф и др. [34, 188, 128, 235, 5]. Само же рассмотрение возможностей существующих способов понимания техники (например, аналитического и синтетического), а также ее источников (разума, инстинкта, интуиции и т. д.) и принципов (деятельности, субстанции и т. д.), приведшее к анализу концепций техники, возникло в 70−80-е гг. XX в. Здесь можно выделить работы философов техники и науки X. Ленка, Г. Е. Смирновой,.

A.П. Огурцова, А. Д. Урсула, Ю. А. Зиневича, В. Г. Горохова, Г. М. Тавризян,.

B.В. Чешева, В. П. Каширина, В. М. Фигуровской, Н. И. Иванова [111, 173, 132, 193, 72−73, 53, 182, 212−213, 85−86, 197−198, 76].

Первыми, кто рассмотрел историю смены научных парадигм (с организмической на аналитическую, их возможности и перспективы) и влияние этого процесса на философию техники, в частности, на моделирование технических систем (научно-технической, социотехнической и синтетической) были ученые В. Хубка, Ф. Рапп и Г. Рополь [257, 207, 152−153, 161]. Это была попытка определить методологическое направление, ведущее к созданию общей теории техники. Среди работ отечественных философов, анализировавших в этот период направление и принципы построения такой теории, можно выделить статьи В. М. Фигуровской, отмечавшей перспективность объективистского рассмотрения техносферы и выделявшей при этом, например, принципы деятельности, оптимальности, системности и т. д. [197, 54].

Исследователи в ходе подобного рассмотрения отмечали трудности в нахождении познавательных средств, которые позволяли бы дать более полное истолкование природы техники по отношению к уже имеющимся. Например, Ф. Рапп, говоря об отсутствиипока такого нового метода, отдавал предпочтение аналитическому способу (по сравнению с синтетическим), дающему пусть и не фундаментальную характеристику техники (ее инвариант: то, что она есть), но более определенную — то, чем она является [152−153]. О несформированности аналогичного методологического аппарата и «феноменальности» техники говорил В. М. Розин, критикуя натуралистический (объективистский) подход и отмечая невозможность выразить ее в качестве целостного объекта [159−160].

Существовала и альтернативная, более оптимистическая точка зрения на реальную возможность углубленного изучения в разных аспектах сущности техники, например, у таких ученых как Г. Хакен, В. М. Фигуровская, В. Г. Буданов, B.C. Стёпин, E.H. Князева, Н. Ф. Уваров, М. Н. Эпштейн, В. Г. Горохов, В. В. Чешев, Б. И. Иванов, В. И. Аршинов, М. В. Лебедев, А. Н. Чумаков, К. Вентер и др. [206, 197, 54−56, 134, 28, 172, 190, 232, 212, 75, 13, 214, 88]. Прежде всего, это связывалось со становлением в науке эволюционной постнеклассической парадигмы, позволяющей рассматривать «человекомерные системы» как синергетические, куда могла войти и техника при достижении уровня сложного объекта, т. е. обладающего организмическими свойствами. На возможность подобного понимания техники указывают публикации об открытиях в области нанотехнологий, например, в генной инженерии, способной создать клетку с искусственным геном, и т. д. Всё это свидетельствует о качественных переменах в технике, увеличивающих масштаб и силу ее влияния на существование остального мира, а также о ее принципиальной генетической связи с последним в качестве его уникального средства. Подобные «глобальные» перемены в становлении нового статуса техники уже нельзя объяснить традиционными представлениями о ее природе.

Сегодня можно говорить о том, что в зависимости от господствующей парадигмы в рамках философии техники фактически существуют разные: ее онтологические картины и научные,-экономические, политические концепции для описания и объяснения законов и функционирования техники. Можно говорить, что период становления философии техники позволяет рассматривать технику лишь как явление, взаимодействующее с другими явлениями (человеком, при-родощ культурой, обществом). Хотя ее влияние на последние все больше признается! существенным, сама техника понимается традиционно — лишь, содной из сторон своего действительного бытия-, что не объясняет ее растущего воздействия, зависящего от присущих ей неизвестных свойств, проявляющихся в процессе их развития. Все это делает технику автономной? и враждебнойупомянутым явлениям. Фрагментарность построения4 ее онтологии выражается* в наличии ряда. феноменальных, концепций, обуславливающих неопределенность понятиятехники, что затрудняет построение ее общей теории. Это не позволяет решать проблемы в областях, связанных с существованием техники (техносферы), делая решения дискуссионными.

Осознание указанных трудностейсвязанных в своей основе с различным-пониманием природы техники (ее онтологии), породило идею исследования его (понимания) методологических средств. Разрозненность и немногочисленность, публикаций по этой теме с пока фрагментарным анализом, приводящим^ как правило, к осторожным, а иногда и пессимистическим выводам о возможности построения более объективной методологии философии техники, свидетельствуют о начальном этапе подобного изучения. Причинами такого положения: являются: поздний интерес философиии науки к технике как фундаментальной проблеме, консервативность существующих концепций техники, а также неразвитость объективистского целостного подхода к ее изучению, требующего рассмотрения ее как объекта, подчиняющегося" собственным законам и логике развития. Все это требует более пристального внимания к эпистемологическим проблемам, решение которых зависит от разработки данной проблемы.

Такое положение порождает противоречие между потребностью в новых знаниях о сущности техники и недостаточной разработанностью познавательных средств для их получения. На основании выделенного противоречия формулируется проблема настоящей диссертации.

Проблема исследования: определение онтологии техники как социоприродной реальности в эпоху постиндустриального общества на основе новой парадигмы (методологии, концепции, мировоззрения) и формировании научно-теоретического инструментария в процессе становления общей теории техники. В качестве варианта решения поставленной проблемы выдвигается гипотеза, согласно которой успешность формирования новой парадигмы связана с системным и синергетическим подходами к пониманию природы техники и построению ее адекватной модели, — что позволяет рассматривать ее в единстве объектной заданности, исследовательского инструментария и существующего уровня теоретических представлений.

Поставленная проблема позволяет сформулировать объект, предмет, цель и задачи диссертации.

Объект исследования: техника как социоприродный исторически развивающийся феномен.

Предмет исследования: формирование новой парадигмы техники в постиндустриальном обществе.

Цель и задачи исследования

: дать целостную характеристику новой парадигмы техники и раскрыть ее особенности. Достижение указанной цели предполагает решение следующих задач.

1. Осуществить анализ философских концепций бытия техники.

2. Исследовать генезис философской методологии техники на основании исторически изменяющихся научных парадигм техники.

3. Проанализировать становление новой парадигмы техники через рассмотрение онтологических, методологических, эпистемологических представлений о технике в контексте смены научных парадигм.

4. Определить основные характеристики новой парадигмы техники.

5. Выявить детерминацию современного технического образования новой парадигмой техники.

Теоретико-методологической основой исследования являются:

— материалистическая диалектика с ее принципами и категориями, позволяющая представить технику в качестве исторически развивающегося единого социоприродного объекта;

— системный, синергетический, генетический и исторический общенаучные подходы дают возможность исследовать технику как целостный сложный гибридный феномен, развивающийся во времени;

— общелогические методы познания: анализ и синтез, индукция и дедукция, аналогия, обобщение и классификация обеспечивают анализ техники как объекта научного исследования.

В качестве важного элемента методологического базиса выступают разработки отечественных и зарубежных авторов по онтологии и теории познания, философии и истории техники, философии и истории науки и техническим наукам, овладение которыми позволяет осуществить исследование технического феномена на должном научном уровне, более продуктивно и получить новые знания о свойствах его природы.

Научная новизна исследования.

1. На основе анализа эволюции взглядов на сущность техники (1ес1те) в работе впервые предложено новое понимание техники как социоприродной сферы целенаправленного преобразования действительности с помощью средств в виде систем с гибридным субстратом, позволяющим им образовывать с природой органичное целое и определяться ее законами.

2. В результате исследования этапов становления философии техники с точки зрения парадигмального подхода, предложено уточняющее определение парадигмы как модели объяснения, представляющей собой сложную иерархическую систему, состоящую из детерминирующих друг друга предметной, методологической и концептуальной подсистем, в которых, соответственно, конструируется объект исследования, избираются подход, принцип и метод его анализа, а таюке формируется на этом основании понимание (логический образ) познаваемого объекта.

3. Проанализирована эффективность системного и синергетического подходов в исследовании техники, позволяющая выявить основные характеристики ее новой парадигмы, представляющей технику в виде синтезированной сложной открытой системы, подчиняющейся собственной логике развития.

4. Сформулированы основные характеристики современной парадигмы техники постиндустриального общества: технику следует рассматривать как сложный социоприродный объект (техносферу), подчиняющийся не только природным и социальным законам, но и собственной логике существованиякак открытая система техносфера имеет нелинейный характер развитияосновные элементы новой парадигмы техники (идеи, научно-исследовательский инструментарий, концепции) органично связаны между собой и взаимно детерминированы.

5. Установлено, что состояние современного технического образования зависит от сложившегося противоречия между необходимостью нового понимания, природы, возможностей техники и технического знания как особого раздела эпистемологии и продолжающейся практики преподавания в вузах в рамках старой механистической парадигмы.

Положения, выносимые на защиту.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В настоящей диссертационной работе мы попытались сформулировать и проанализировать: существующее противоречие, связанное с назревшей необходимостью оптимального взаимодействия, управления и проектирования человеком современной техники и отсутствием пока у него соответствующего уровня знаний ее природы, необходимого для выполнения этой задачипроблему, порождаемую этим противоречием и связанную с недостаточной разработанностью методологии философии техники и необходимостью ее дальнейшего развития — поиска нового «варианта» (модели), более эффективного в отношении познания сущности техникигипотезу, в которой и намечены некоторые черты подобной модели: предлагается воспринимать технику не только как многоаспектное (многомерное, а значит, «многоэлементное»), субъективное, искусственное и «деятельностное» явление, но и, в широком смысле, как феномен обладающий целостностью, объективностью, естественностью и эволюционным характером развития, что, возможно, имеет большее соответствие ее прошлому и нынешнему этапам существования и, вероятно, в еще большей степени ее будущим состоянию и статусу.

Для доказательства резонности подобного предположения была поставлена цель — охарактеризовать особенности новой методологической модели техники, — реализуемая через решение целого ряда задач, которое мы попытались осуществить, распределив эти задачи по трем главам настоящего исследования.

Прежде всего, необходимо было проанализировать бытие техники, для чего мы попытались исследовать само понятие «техника», как оно представлено в истории науки и философии. Нам удалось установить, что изначально существовал широкий (синкретический) подход к изучению феномена техники, или искусства ^есЬпе), охватывавший материальную и идеальную сферы производства (все его компоненты) человеческого существования. Начиная с XVII в. формируется тенденция в науке, философии и инженерии дифференциации техники на отдельные элементы-проявления.

Причинами этого, вероятно, явились не только установление в науке господства аналитического метода познания, но и развитие практики: (начиная с XVIII в.), потребовавшей изучения «материальной» техники (машин и технологий). Сюда можно прибавить и раскрытие философами в этот период (ХУШ-Х1Х вв.) иного — «деятельностного» характера техники. Таким образом, к началу XX в. начинает осознаваться «плюралистичность» техники и ее понимания.

Но во второй половине XX в., вероятно, усложнение и усиление роли техники «заставило» обратиться (пусть и на новом уровне) исследователей вновь к ее целостному (системному) истолкованию. И уже во второй половине 60-х гг. XX в. в обиход анализа техники входит понятие «техническая система». Впрочем, в этот период существовало параллельно понимание техники как «элемента», уже ставшее к этому времени «образцовым», а также вновь (после критики) набиравшее авторитет «деятельностное» представление о ней (и ее сущности). Таким образом, в связи с бурным развитием техники формируется ее широкое истолкование (как объективного, сложного, гибридного объекта естественно-искусственной природы), становящееся в философии техники, как нам кажется, главной (основной) тенденцией. Мы предположили, что эволюцию понятия техники можно было бы условно представить ка, хс движение от целостного (синкретического) ее истолкования через аналитическое представление вновь к целостному (системному) представлениюНа этом основании мы полагали целесообразным сформировать понятие техники предельно широко: имеющей «естественно-человеко-машинный» -гибридныи субстрат, позволяющий истолковывать ее как натуралистическуьо систему, максимально приближающуюся к понятию «техносфера». При этом трудностями препятствующими подобному истолкованию техни1С05 как нам кажется, остаются: во-первых, еще существующий ко^сеРватизм традиционного (аналитического) научного мышленияво-вторых, только начавшийся этап более «углубленного» внедрения современной техники в природную среду, при котором стирается грань между естесх^венным и искусственным (на примере разработки нанотехнологий) — в-третьих, отсутствие целостного (системного) понимания техники (находятся на этапе становления). Все это делает предложенное представление техники пока идеальным и довольно неопределенным построением, уязвимым для критики со стороны «элементаристского» и «деятельностного» истолкования природы техники.

В то же время, в рамках анализа бытия техники необходимо было акцентировать внимание на том, как исторически складывался сам процесс изучения техники, или философия техники (см. параграф 1.2). При этом мы предполагали, что возникновение и становление последней не было процессом, исключительно стихийным (а тем более хаотичным). И пусть неявно, но ему была присуща «этапность» и своя вполне определенная для каждого этапа методология. Поэтому была сделана попытка проследить то, как складывался этот процесс с точки зрения его «парадигмальности» (существования и последовательной смены парадигм философии техники). При этом мы обратили внимание на еще существующую неоднозначность термина «парадигма», что накладывает определенные ограничения на то, как мы понимаем (или собираемся понимать) феномен техники, что, конечно, сказывается на качестве и самого понимания.

Как нам кажется, сложность сущности техники послужила возникновению близких по времени двух разных подходов и концепций к ее анализу — объективистского и субъективистского — устанавливающих ее «равносуществующий» природный и человеческий характер: преобразования вещества, происходящие в природе, и самой природы, но уже человеком. В дальнейшем, как мы видели, подобный синкретизм сменился «субъективным» пониманием техники — как конструирования (как деятельности или ее «части») в ХУ1-ХУШ вв. Заметим, были попытки в ХУШ-ХГХ вв. понять ее с «эмпирической» (практической) стороны (техника — машина или система машин, технология и т. д.) в среде, прежде всего, инженеров. В результате мы предположили, что весь этот длительный период (античность — конец XIX в.) можно представить «стихийным»: создавалось то или иное понимание техники в рамках «общих» вопросов философии, науки и инженерии, не в качестве главной проблемы, а косвенно и по необходимости. В целом, мы предположили, что весь «стихийный» период анализа техники существовал в процессе постепенного разрушения изначально целостного подхода к исследованию действительности и установления аналитико-механистического ее истолкования. В результате техника начинает «дифференцироваться» и пониматься узко: как «элемент», «часть» или совокупность «частей» (как средство-, орудие, инструмент, процесс, машина и т. д.) целостного процесса человеческого познания или преобразования в природе и мышлении.

Более детальная разработка концепции техники, как мы видели, относилась, собственно, к философии техники как самостоятельной дисциплине, образовавшейся в немецкой философии в последней четвертй XIX в. Мы можем предположить, что дальнейшая уже систематическая разработка сущности техники «расширила» границы ее бытия: появляется и ряд «объективистских» ее истолкований — как биологического свойства, свойства самопознания бытия или как гибридной системы. Но параллельно существуют и разрабатываются дальше понимание техники как «статического» элемента и особенно как «элемента» деятельности (конструирование, технология и т. д.), реже как самой деятельности, через анализ феномена деятельности. Существование различных концепций техники (и стремление их объяснить) породило в 50-х гг. XX в. тенденцию их классификации (например, по источнику возникновения или тому, как она проявляется и в какой сфере применяется и т. д.).

Вместе с тем, на наш взгляд, проявилась трудность в классификации феномена техники: она воспринималась, скорее, тем, чем является в различных сферах бытия человека (реже — природы), но не тем, что она есть сама по себе, т. е. онтологически, независимо, например, от источника, ее порождающего, или сферы ее существования. В связи с этим мы предположили, что все многообразие и многозначность техники вполне сводимо к ее бытию в трех состояниях: как средства, деятельности и системы. Это, вероятно, если не исключает, то хотя бы снижает проблемность понимания (в том числе и через классификацию) техники, найден в определенном смысле ее инвариант: чем бы ни была техника в настоящий момент или в будущем, она всегда актуально существует в указанных состояниях. На этом основании существующие концепции техники можно свести к трем «основным»: элементаристской, деятельностной и системной.

Во второй главе настоящей работы была сделана попытка исследовать эволюцию методологии философии техники, что представляет, на наш взгляд, главную характеристику предложенного во втором параграфе первой главы «парадигмального подхода» к анализу сущности техники. Говоря более конкретно, цель заключалась в попытке обнаружить историческую логику познания техники через анализ истории развития методологического основания ее понимания, предположительно и определяющего те или иные наши представления о технике, акцентируя внимание при этом на его перспективе.

Прежде всего, мы выяснили, что почти с самого начала 1есЬпе воспринималось с двух позиций (подходов) — объективистского (натуралистического: источник техники и сфера существования — природа) и субъективистского (антропологического: источник и сфера бытия техники — человек и его культура) — хотя, вероятно, первый возник раньше и был более приоритетен в силу особенностей греческой философии (а еще раньшемифологии): природа — совершенный образец для подражания. В то же время в этом подходе сказывался принцип целостности, признававший технику «живым» объектом со сложной структурой (интуитивно техника понималась «природно-человеческим», «множественно-единым», а значит, универсальным образованием). Позже, с развитием аналитического мышления натуралистический подход трансформировался из организмического в свою механистическую разновидность, опирающуюся на принцип элементарности. Это, с одной стороны, позволило трактовать технику феноменально — как явление (пусть и довольно многообразное) или совокупность явленийс другой стороны, как объект, обособленный как от природы, так и от человека, хотя функционально и связанный с ними.

Мы предположили, что период ХУП-ХУШ вв. — переход от принципа субстанции (согласно которому техника — целостный объект, свойства которого определяются качеством его элементов, их структурой и внутренними взаимодействиями) к принципам релятивности, элементарности и феноменальности (согласно которым техника такова, каковой она является человеку в различных ситуациях и с разных сторон: она как бы теряет сущность и статус объекта, приобретая сущность и статус явления-функции).

Вероятно, этот процесс в целом — переход к субъективизму, согласно которому предметы окружающего мира (в частности, техника) такие, какими они являются человеку: в виде его свойства и средства. Причем в конце XVIII—XIX вв. возникает и усиливается тенденция, опирающаяся на принцип деятельности («вариативности») и изображающая технику как процесс (преобразование в разуме и природе) или как-то, что способствует процессу (как «динамическое» и «интеллектуально-прктическое» средство: орудие, машина, технология, автомат, способ и т. д.). В этой связи мы отмечали, что техника утрачивала свою инвариантность (субстанцию), став лишь «динамическим» феноменом.

Мы предположили, что и в «узкофилософский» (рефлексивный) период, начиная с последней четверти XIX в. антропологический (деятельностный) подход только усилился: техника как средство, процесс и его результат изменяет географическую среду, делая ее искусственной, а значит, и пригодной для существования человека (в другом варианте — с ее помощью человек приспосабливается к этой среде). В рамках подобного «субъективистского» подхода продолжилась разработка понимания техники, главным образом, как эмпирического средства, в частности, технологии. В 30-х гг. XX в. этот «феноменологический» подход стал признаваться едва ли не единственным не только в философии, но и в науке: все, что мы можем знать, — феномены.

Но, в то же время, в рамках подобного подхода в 10−50-х гг. XX в. все чаще появляются в анализе техники элементы натурализма (например, когда говорят о «естественных технологиях», существующих в природе) и иррационализма (например, исследуя творческую деятельность человека). Вероятно, это говорило о критике и кризисе антропологического подхода и принципа деятельности, разрывавших «органическую» связь между природой и человеком (и его техникой). То есть, пусть эпизодически, но вновь речь начинает идти о принципе целостности при характеристике сущности техники, а также ее объективности. Это еще отчетливей звучало в ряде «новых» философских школ — философии жизни, интуитивизме и экзистенциализме: техника представлялась как способ борьбы за существование, инстинкт преобразования действительности и способ самопознания бытия.

Ситуация кризиса требовала новой методологической системы: «подхода — принципа — метода». Мы предположили, что таким выходом из затруднения явилось обращение к натуралистическому подходу в его «организмическом» варианте, «основанном» на принципах целостности и субстанции, а также на системном методе. И все это на фоне сохранившего свой авторитет натуралистическо-механистического подхода (с принципом элементарности и аналитическим методом) и усиления критикуемого прежде антропологического подхода (с принципом деятельности и диалектическим методом). Итак, к середине 60-х гг. XX в. в науке и философии стал все более отчетливо вырисовываться системный подход и анализ в рамках эволюционного натуралистическо-организмического подхода (см. параграф 2.2).

Мы отметили трудности, возникающие при применении подобной методологии к техническому феномену, традиционно истолковывающемуся «механистически», как раз в противоположность организму, как пассивный несубстанциальный объект, обладающий линейным, обратимым и жестко детерминированным поведением. Существует надежда на возможность рассмотрения техники в качестве слоэ/сного объекта, обладающего в известном смысле свойствами организма. Мы предположили, что возможно применение к ней становящегося в науке эволюционного подхода. Были показаны попытки так посмотреть на развивающуюся технику, начиная с 10-х гг. XX в.: в перспективе как на «самодействующий» и «саморегулирующийся механизм" — а затем, начиная с 40-х гг. XX в., как на объект с поведением или бихевиоралъный объект (т. е. в соединении с человеком — в качестве «человеко-машинной» системы), имеющий гибридную природу. Углубление в исследование организации техники как системы (уже существующей сложности, а больше предполагаемой в результате ее дальнейшего развития) позволяло предположить ее становление и изучение как синергетического объекта.

Мы предположили, что трудности с таким «эволюционным» взглядом на технику, имеющей, по общему мнению, «антиэволюционный» характер изменений (так как она несубстанциальна, несамостоятельна), связаны как раз субъективно — с существующим аналитико-механистическим методом ее познания, который не позволяет представить технику целостным, сложным и объективным феноменом, и объективно — с пока еще недостаточным развитием техники, чтобы однозначно говорить о ней как о сложном объекте (в естественно-научном смысле) — хотя отдельные объективные подтверждения ее «неизвестных» возмоэюностей уже появляются: например, в генной инженерии (в разработках нанотехнологий) и в ее свойствах как кибернетической системы.

Исследования, проводимые в первых двух главах настоящей работы, были нам необходимы для того, чтобы восстановить в общих чертах историю формирования методологии науки и как это повлияло на понимание техники. Все это позволило предположить в параграфе 3.1, что возникновение, существование и особенности концепций техники «органично» связаны со всеми особенностями эволюции науки, раскрывающейся в становлении той или иной ее методологической системы (парадигмы). На основании этих предварительных соображений можно было сделать другое предположение: существование науки (а также философии науки) и техники (и философии техники) не представляет исключительно кумулятивный (а тем более хаотический) процесс, но характеризуется возникновением, существованием (и сосуществованием) и сменой методологических систем. Вектор же этого процесса — стремление к наибольшей адекватности изучаемому объекту. Такое предположение дает возможность не только попытаться понять развитие науки и техники, но и очертить перспективу этого процесса. Чтобы выяснить обоснованность всего сказанного, мы попытались сделать акцент на «парадигмальном» анализе развития науки — контексте, в котором сегодня, как нам кажется, начинает формироваться подобный анализ развития техники, о чем вскользь было сказано в первой главе диссертации.

Затем мы попытались назвать парадигмы философии техники, а также определить возможную схему их эволюции. Необходимо заметить, что главной трудностью при этом было обосновать саму возможность «парадигмального» анализа техники из-за особенности философского знания как такового — его вариативности, и поэтому, казалось бы «непарадигмального» характера его развития в отличие от науки. Мы выделили такие парадигмы техники, в рамках которых характеризуется то или иное ее онтологическое состояние (в качестве средства, деятельности, системы), а не, например, по источнику (сфере) происхождения (мы бы назвали такие парадигмы, как: рационалистическая, иррационалистическая, антропологическая и религиозная). Было отмечено отсутствие пока «общей» парадигмы техники (и, как следствие, общей теории техники) и существование множества «частных» парадигм.

В этой связи, в рамках параграфа 3.2 сделана попытка рассмотреть возможность создания и некоторые особенности новой парадигмы техники, которая, предположительно, могла бы стать одной из ступеней на пути формирования «общей» ее парадигмы.

Прежде всего, нами было замечено, что, вероятно, вектор создания подобной парадигмы указывает на необходимость целостного и объективистского подхода к исследованию техники. Мы предположили, что это связано с бурным развитием техники, за довольно короткий промежуток времени увеличившим ее силу и масштаб воздействия по отношению, например, к природе и культуре, в результате чего техника стала восприниматься как активный «самостоятельный» объект. Вероятно, такому восприятию способствовала и до сих пор существующая неспособность философии техники адекватно осознать этот процесс. В конце концов, имеется естественное стремление науки отразить объект таким, какой он есть, а не только каким он является, т. е. объективно. При этом мы не умаляем познавательную полезность существующих «частных» парадигм техники («элементаристской», «деятельностной») верно выразивших отдельные объективные ее свойства. Следует отметить, что когда мы говорим о технике как о целом (системе), то имеем в виду не «статический» (пассивный, реактивный) объект с жестко детерминированными (механистическими) функциями и поведением, противостоящий человеку, а более сложный — с элементами, больше присущими организму, чем механизму (адаптивностью, нелинейностью, стохастичностью и т. д.). То есть речь идет о новом — эволюционном подходе. В этом предположении, вероятно, содержится главная трудность понимания техники как системы: сам «вариант» истолкования ее как целого (пусть и неявно) возник еще в I в. до н.э., но именно как машины, лишь функционально (а не генетически) связанной с человеком и природой, что прочно вошло в традицию, являясь таковым до сих пор. О причинах, порождающих необходимость изменения такого взгляда, мы указали выше.

В результате подобного предварительного анализа нами было предложено воспользоваться более широким подходом (чем традиционный) — не противопоставляющим природу и человека (его разум), а учитывающим их генетическую связь. При этом «источником», «началом» человека, его разума и техники является именно природа, что и определяет их характер, несмотря на наличие их собственной активности. Говоря о новой парадигме техники, мы предположили, что с методологической стороны, она представляет собой натуралистическо-организмический подход, опирающийся на принцип субстанции (но не «механической», а «органической») и системный методс концептуальной же стороны, она представляет собой сложную и гибридную «природо-человеко-машинную» систему.

Мы также предположили в параграфе 3.3 диссертации, что подобное изменение во взгляде на технику способно иметь практическое значение — повлиять на современное техническое образование: например, с одной стороны, на понимание односторонности, негативности критики его существующей «технократической» парадигмыс другой стороны, что более важно, на основании резонности некоторых высказываний в ходе подобной критики предлагаем возможные меры, улучшающие подготовку технических специалистов (техников, инженеров) в рамках этой существующей парадигмы, которая является более сложной (и потенциально богатой и поэтому способной развиваться), чем это сейчас принято считать.

Подобное замечание, как мы говорили, во-первых, основывается, прежде всего, на том, что уже изначально (вероятно, с середины XIX в.) техническое образование было задумано целостным и универсальным (все дисциплины были разнообразны и связаны друг с другом) и содержало в себе обязательный «гуманистический» элемент, благодаря преподаванию гуманитарных наук, т. е. оно задумывалось и просуществовало таким — «системным» (вероятно, до середины XX в.). Мы предположили, что все это дает право на возможную гуманитаризацию современного «узкоспециального» технического образования (конечно, на столько, на сколько это возможно при подобной — «технической» — его специфике): например, путем восстановления прежнего высокого статуса гуманитарных дисциплин, способствующих формированию мировоззрения будущего специалиста. Во-вторых, мы также акцентировали внимание на изначально признанной полезности связи наук о человеке с естественнонаучными и особенно техническими дисциплинами (происходит их взаимообогащение). В-третьих, также исходя из принципа целостности технического образования, мы предположили возможность восстановления «генетической» связи между самими техническими дисциплинами, благодаря чему они обуславливают друг друга (обогащают, развивают).

В итоге мы отметили, что резонность и возможность подобных попыток изменить состояние современного технического образования детерминированы самой эволюцией человеческой цивилизации, носящей явно научно-технический характер: например, развитием нанотехнологий, «требующих» для своего существования настолько тесного взаимодействия различного рода наук, природы и техники, что вместе они представляют единое целое. «Субъективно» же это, как мы видели, проявилось в требовании «нового» взгляда на технику (так как прежних знаний о ней уже недостаточно): через анализ того, как мы ее понимаем, и предположение того, как ее нужно понимать. Мы предположили, что сама гибридная природа техники (особенно это явно видно на современном этапе ее развития) — результат объединения и материализации различных видов знаний — требует для ее появления и существования, в известном смысле, универсализации наук, образования и специалиста.

Таким образом, в своей исследовательской работе мы попытались изучить необходимость и возможность создания новой парадигмы техники, а также наметить некоторые «этапы» ее разработки (анализ понятий и концепций техники, истории ее методологии и т. д.) и предполагаемые присущие ей черты (характеристики). Мы также рассмотрели возможную степень влияния на парадигму технического образования современного состояния и предполагаемого развития техники, а также нового взгляда на ее сущность. При этом хочется заметить, что настоящая диссертационная работа представляет собой лишь начальный этап рассмотрения феномена техники в условиях ее бурного развития и усиления масштаба влияния практически на все культурные феномены человеческой цивилизации. В связи с этим мы предполагаем дальнейшую разработку данной темы с учетом того, что нам не удалось сделать в настоящей работе и появления новых данных о сущности техники в отечественной и зарубежной научно-философской литературе.